Текст книги "Угрешская лира. Выпуск 3"

 
Хотя я прожил долгий век,
И мне пора бы на ночлег,
Но всё не знаю я покою.
И есть ли в мире человек,
Который бы страстей избег,
Прошёл немокренно водою?
Многострадальный ваш святой,
До чресл засыпанный землёй,
Себя живым похоронивший,
Со ангельскою чистотой, —
И он был в пасти страшной той,
Весь мир зубами охватившей.
И в преподобных в оны дни
Блуждали адские огни
И змеи тёмных похотений.
Хотя сто раз их прогони,
Но всё являются они
С полком нечистых приведений.
О! как возрадуешься ты,
Когда из этой темноты,
Из этой тяжкия неволи,
Душа! ты вырвешься на свет,
Туда, где ни печалей нет
И где страстей не знают боле!
Прощание с Афоном
Блажен тот муж, кто в сих лесах,
Как твёрдый дуб, укоренился;
Благословен, кто в сих горах,
Как этот мрамор, укрепился,
Как эта ближняя скала
От берегов не отступает,
Как эта облачная мгла
Верхи Афона обнимает,
Кто лобызает, как волна,
Свои пределы постоянно
И воздыхает, как она,
В молитве Богу непрестанно, —
Благословен сей верный брат!
А я, как чайка – птица бури,
Как чёрный вран, густо-крылат,
Пятном чернеясь на лазури,
На белых крыльях корабля
Перелетал залива волны.
Прости, священная земля,
Простите, берега безмолвны!
 

1850-е гг.

 
Гор пирамида в небесной лазури
Скинией видится сверх облаков,
Фаросом Божиим, пристанью в море,
Тихим пристанищем мирных пловцов.
 
 
Чей там кораблик стрелою несётся
Прямо на грозные эти скалы?
Горе пловцам! Колыбель разобьётся —
Так её страшно кидают валы.
 
 
Нет, то играет водна́я стихия¹ —
Лёгкое облако² слышит она.
Благословенная Дева Мария!
Бисерный путь Тебе стелет волна.
 
 
То поднимается жёлтым топазом,
То изумрудом, сапфиром блеснет,
То рассыпается перлом, алмазом,
То черно-аспидный гнёт свой хребет.
 
 
Лёгкое судно у самой границы
В тень исполинского входит шатра.
Видно, навстречу Небесной Царице
Кинулась в воду Святая Гора.
 
 
Грудь исполина крестом³ погрузилась,
И до небес возвышается он.
Слава всех гор на востоке затмилась —
Божией Матери жребий Афон.
 
 
Здесь ублажат Её имя святое,
Здесь неустанно Её воспоют,
Здесь Её царство, семейство земное,
Вольных страдальцев последний приют.
 
 
Судно крылатое в пристань вбежало —
В страхе главу свою прячет Афон.
«Здесь жребий Мой», – Богоматерь сказала.
Словом Её освящается он.
 

Примечания автора

1. Водная стихия – выражение церковно-славянское.

2. В пророчествах и песнях церковных Божия Матерь называется Лёгким облаком.

3. Афонская гора по географическому плану имеет вид креста, и это сходство замечено самим преподобным Афанасием. Она от перешейка своего как будто двинулась от материка и кинулась в море, привлекая за собой длинный гребень или горный шатёр. Когда въезжаешь в тень его, лежащую далеко по водам, то вершина Афона прячется за ближайшими высотами.

 
Стихи мои – поблёкшие венки
Болотного, приземистого моха —
Не украшение для гробовой доски,
Но видно, мне их петь до мертвенного вздоха.
Зачем мне налагать на старые кресты
Мои бумажные поддельные цветы?
Затем, что я во сне гуляю на кладбище
Воспоминаний, чувств, дум и скорбей моих.
Здесь всё в смешении на гробовом жилище:
Стихи Давидовы и Ламартинов стих.
Во сне жезлом коснув обломков пирамиды,
Встречаюся с разрушенным столбом.
Когда б я бодрствовал, то пел бы панихиды
И о друзьях моих, и о себе самом,
Читал бы я слова божественной Псалтири
В надгробном храмике и в тишине ночной.
Но забываюсь я… и хладный ветр Сибири
Поёт мне песнию тоскливою, степной.
Неситесь вместе с ним своею лёгкой ношей,
Мои иссохшие, поблёкшие венки!
Вас время погребёт под снеговой порошей,
И дружба сохранит немногие листки.
 

1864

Сергей Красиков

Сергей Павлович Красиков (1928–2007) – известный русский поэт, автор более 40 книг, в числе которых: «Таёжная быль» (1972); «На грани мистики» (1995); «Легенды о цветах и самоцветах» (1996), «Возле вождей» (1997), «Крик над пропастью» (2002). На его стихи написано около 400 песен. В течение 20 лет руководил литературным объединением «Родник» в г. Дзержинском.

 
Через угрюмые места
Над чёрною осокой
Летит полночная звезда,
Роняя свет высокий.
Зеркальный кружится сувой*),
Смещаются понятья.
Кромешный мрак и свет живой
Сливаются в объятья.
До дна просвечена вода.
Остановилось время.
Высоким высветом звезда
Прощается со всеми.
Благослови, Господь, меня
Всевышним Провиденьем
Предназначение понять
Последнего свеченья,
Чтоб, отправляясь в мир иной,
С неведомым сливаясь,
Светить высокою звездой
Для постиженья таинств.
 

*) Сувой – вихрь.

 
Над лесами еловыми славными,
Над холмами российскими плавными
Церковь вечную славу поёт,
Среди тёмных деревьев хоронится,
Острострелой певучею звонницей
До высоких небес достаёт.
 
 
На скрещенье дорог её сладили.
На посте и молитве поставили.
Бога в душах велела беречь.
Кто ни едет, всяк Богу поклонится.
Приглашает людей её звонница
С Богом тихо вести свою речь.
 
 
На восходе зари её свечечка
За версту светит ярко над Вечностью.
На свидание с Богом зовёт.
Точно малых детей, души пестует.
Разрумянившимися невестами
К ней осинок идёт хоровод.
 
 
А в часы вековой незадачи
Не поёт она в небе, а плачет,
Над бедою людской правит суд.
Кто страдает в тоске от бессилья,
Вознесут к небесам её крылья,
На скрижалях любви вознесут.
 

 
Меч булатный. Конь буланый.
Вихревой простор.
Всадник в бурке по елани*)
Мчится мимо гор.
Даль стальною вьюгой брита.
Огоньки в селе.
Звонко цокают копыта
По родной земле.
Молча к старому подворью
Всадник повернул.
Мать, поникшая от горя,
Кинулась к нему.
– Петя! Петя! Голубочек! —
В повода впилась.
– Ты прости меня, сыночек,
Что не прибралась.
Я сейчас раздую печку.
Вижу, как устал.
Но скажи одно словечко:
Где ты пропадал? —
Сын к старушке руки тянет,
Глухо говорит:
– Не проси меня, маманя,
Я давно убит.
Меня немец – в сердце прямо.
Много было их.
А живу, живу я, мама,
Только в снах твоих.
 

*) Елань – открытое место.

Сокол в землю ударился сходу

И накрылся высокой травой,

Где мой пращур глазами к восходу

Отдыхает в землице сырой.

Здесь пылали цветы да померкли.

Забурьянил репьём огород.

В сводах старой разрушенной церкви

Панихидную ветер поёт.

Жизнь прошла, отгорела лучиной,

Прошуршала пожухлым листом.

Разлучился Егор с Катериной

Не на этом на свете – на том.

Разлучило их горькое горе.

Зарастают былые пути.

Тенью мечется дед мой Егорий,

Ищет бабку – не может найти.

Слыла зримой, да стала незримой.

Отсмеялась лучом по воде.

Где два странника? Два пилигрима?

Где их души? Неведомо где?

На полях? На высоком угоре?

В небесах, где просторы ясны?

Как душа твоя, дед мой Егорий,

Отыскала ли душу жены?

Не поникла ли волей с устатку?

Не озябла ль в седой высоте?..

Туча тряпкой, отстиранной бабкой,

Отдыхает на сиром кресте.

Ия Фролова

Ия Павловна Фролова (1951–2011) по основной профессии была врачом, стихи писала с юных лет, живописью увлеклась в 2005 году, стала членом Союза художников России, в литобъединение «Угреша» пришла в 2006 году, её стихи печатались в газете «Угрешские вести», альманахах «Угрешская лира» (выпуск 2) и «История Угреши» (выпуск 1), в декабре 2011 года выпущен посмертный сборник её стихов «В тихих садах осени», проиллюстрированный её картинами.

Родительский дом

 
Родители ушли к иной Отчизне,
Колодец, сад и нас здесь оставляя,
И дом, что строили они при жизни,
Ни сытости, ни отдыха не зная.
 
 
В том милом доме кружева цвели,
Два раза в сутки звонко пела печка,
Детишечки с козлятками росли,
Молилась тихо бабушка со свечкой.
 
 
В саду гороховые грядки до небес
И яблок белого налива дождь…
Там столько было всяческих чудес,
Нигде которых больше не найдёшь!
 

«Мне шестьдесят, а я всё та же девочка…»

 
Мне шестьдесят, а я всё та же девочка.
Как быстро стало время убывать!
Шерна была рекой, а стала речечкой,
И лес – леском, но мне там – благодать.
 

Посвящение Ногинску

 
История страны – твоя история, Ногинск.
Владимирского тракта звон цепей,
Калейдоскоп событий, дат… И обелиск
Вновь Богородский стелою своей
 
 
Стремится в голубую высь.
Всё «пионерское» осталось в прошлом веке,
И первый бюст вождя – истории значок,
Но ценности все те же в человеке:
Ум, совесть, честь, труду почёт.
 
 
Вновь слышен звон святой колоколов,
Вернулся в души Бог. Окрылены
Победой духа, мы поднимем вновь
Значенье веры, и надежду, и любовь.
Твоя история, Ногинск, – история страны.
 

Пушкину

 
Кудрей абрис хранит потомство,
Селясь в краях, не столь родных:
В Руси лихое вероломство
Разрушило усадьбы их —
Увеселенье дней твоих.
И есть иваны, что не знают
И не желают знать отцов…
Москва потомков собирает
Из года в год со всех концов.
Но шар земной не так велик,
Как стихотворный твой родник.
 

Весеннее

 
Как чисто везде и как хорошо!
Как сочно, ярко и свежо!
А это весенний дождик прошёл,
Осыпал цветы, как снежок.
 
 
Тычинки к пестику льнут,
Как ни крути.
Похорошели все женщины вдруг,
И нам с тобой по пути,
Ещё не знакомый мне друг.
 

Шальной ветер

 
Накрахмаленные тучи
Рвёт на клочья ветер рьяный.
Ива веткою плакучей
Дирижирует бурьяну.
 
 
Ветер, ветер, ты откуда?
Почему такой шальной?
Облетел, как чудо – юдо,
Над планетою больной,
 
 
Ничего тебе не жалко
На поверхностях земных.
Перестань дышать так жарко,
Ветер, стань смирен и тих!
 

В тихих осени садах

 
Моросейка-дождь пошёл,
Осень в лужах-зеркалах.
Как мне в дождик хорошо
Под зонтом бродить в садах!
 
 
Улетает поздний лист,
Мокрым парусом плывёт.
Яблочком в ветвях повис
Низко серый небосвод.
 
 
В тихих осени садах
Я хожу в своих мечтах
О весне, что вновь придёт,
И что встретится мне тот,
Кого сердце моё ждёт.
 

Добрый город мой

 
Город на песке
Возрастает с честью.
Беды вдалеке,
Купола на месте.
Звоном серебра
Осыпает праздник.
Множеством добра
Этот город дразнит.
Окаймлён рекой,
Карьерами-глазами,
Добрый город мой
Живёт под небесами.