Текст книги "Флоренция и Генуя"

В дальнейшем жизнь Лоренцо Великолепного дважды подвергалась опасности. На него покушались Баттиста Фрескобальди, напавший в церкви Карлине, и Бальдинотто да Пистойя – прямо в доме. И вновь заговорщики были казнены, а правителю удалось не только уцелеть, но и упрочить свое положение, став личностью неприкосновенной, согласно собственному закону. «Сосуд всех добродетелей», как подписал его посмертный портрет Джорджо Вазари, умер в роковом для семьи апреле 1492 года, покинув свет после долгой и мучительной болезни в возрасте 43 лет. Современники отмечали, что «никогда еще Флоренция и вся Италия не теряла гражданина, столь прославленного мудростью и столь ценимого своим отечеством. Едва он испустил дух, небо дало явные знамения бедствий, которые должна была породить его кончина, как-то молния, ударившая в купол собора».

Капелла Медичи – самое трагическое творение Микеланджело

Лоренцо, так и оставшегося простым гражданином, похоронили на кладбище, но в 1534 году прах перенесли в фамильный склеп при церкви Сан-Лоренцо. Здание капеллы, иначе называемой Новой ризницей (итал. Sacrestia Nuova), вместе с частью убранства считается самым трагическим творением Микеланджело и одним из наиболее значительных произведений мировой культуры. Мастер получил заказ после очередного переворота, испытав тяготы осады, затратив много душевных и физических сил, едва не расставшись с жизнью при защите Флоренции и многострадальных Медичи, которых вновь пытались свергнуть. Он приступил к работе, будучи в тяжелой депрессии, разочарованный в людях и с не присущим себе мистицизмом обратившийся к Богу, не случайно в статуях капеллы отразились переживания, выпавшие в тот период на долю и самого Микеланджело, и его родного города.

Возведенная им пристройка к церкви Сан-Лоренцо получилась, согласно замыслу, небольшой, но высокой, с кессонным куполом и световым фонарем. Три стены зала ваятель решил занять гробницами, поскольку четвертая, с глубокой нишей, была отведена для алтаря: священнику при чтении заупокойных молитв надлежало стоять спиной к стене, а лицом к надгробиям. Напротив алтаря, у гладкой белой стены в невысоком саркофаге без всяких украшений были погребены Лоренцо Великолепный с братом Джулиано. Их покой и поныне охраняют статуи печальной Мадонны с младенцем, святого Козьмы и святого Дамиана. Библиотека Лауренциана и капелла Медичи оказались последними флорентийскими работами Микеланджело. Он надолго пережил покровителя и, по выражению Вазари, «обретя друга своего таланта» в лице папы Климента VII из того рода, все же покинул любимый город. Его жизни ничто не угрожало, просто мастеру-республиканцу не нашлось места в монархическом государстве, каким вскоре стала Флоренция. Он скончался в Риме и был с большими почестями погребен в храме Сант-Апостоло. Папа Пий IV собирался воздвигнуть ему памятник в соборе Святого Петра и не хотел слушать о перенесении праха своего любимца во Флоренцию, о чем его просили послы герцога Тосканского Козимо. В свое время Лев X пытался вернуть покоившиеся в Равенне останки Данте, но получил отказ: совет этого города заявил, что не отдаст даже мертвого поэта тем, кто так жестоко обходился с ним при жизни. Без ответа остался и запрос по поводу Микеланджело, однако в этом случае герцогский посланник не стал долго просить, тайно пробрался в гробницу, где лежало едва остывшее тело скульптора, и, велев упаковать его так, как купцы паковали тюки с товаром, вывез во Флоренцию.

Микеланджело. Мраморная статуя над саркофагом Джулиано Медичи, герцога Немурского, 1526–1533

Микеланджело. Мраморная статуя над саркофагом Лоренцо Медичи, герцога Урбинского, 1524–1531

«Для устройства похорон и пышных погребальных церемоний были избраны живописцы Бронзино и Вазари, скульпторы Челлини и Амманати, люди с незапятнанными именами и в своем искусстве славные. Микеланджело упокоился там, где хотел, то есть в Санта-Кроче, где лежали его предки». Описывая похороны великого ваятеля, Джорджо Вазари с нескрываемым восторгом поведал о том, как он, будучи старым и больным, «принялся за глыбу мрамора, чтобы высечь круглые статуи выше человеческого роста (композиция “Оплакивание Христа” с Никодимом) и мертвого Иисуса для собственного удовлетворения и препровождения времени, поскольку не мог оставаться без дела. Как он сам говорил, работа молотком сохраняет в теле здоровье. Последнее творение осталось незавершенным и претерпело много невзгод…». Считается, что в образе Никодима скульптор запечатлел себя, помимо того, изобразив изменения в искусстве Флоренции, медленное движение вниз, к упадку и ничтожеству.

В капелле Медичи Микеланджело творчески развил идеи Филиппо Брунеллески – создателя Старой сакристии, – но представил союз скульптуры и архитектуры намного более гармонично, чем предшественник. «Он думал подражать, но создал нечто, весьма отличное, удивив новизной столь красивых карнизов, капителей и баз, дверей, ниш и гробниц. И вольности эти весьма приободрили тех, кто, увидев его работу, начал ему подражать; после чего в их украшениях появились новые выдумки, скорее как причуды, чем согласно разуму или правилам. Поэтому художники ему бесконечно и навеки обязаны за то, что он порвал узы и цепи в тех вещах, которые они неизменно создавали на единой проторенной дороге» (Джорджо Вазари).

Микеланджело. Утро. Мраморная статуя на саркофаге Лоренцо Медичи, герцога Урбинского, 1526–1533

Саркофаги с покатыми крышками у прилегающих к алтарю стен удивляли необычной для Флоренции пышностью декора и слишком сложными для ренессанса линиями: напряженный изгиб волют (спиралевидных завитков с глазками в центре) послужил предвестием еще неведомого барокко. Позже ниши над саркофагами были заполнены статуями потомков Лоренцо Великолепного: Джулиано, герцога Немурского (младшего сына) и Лоренцо II, герцога Урбинского (внука). Вопреки ожиданиям ни один из них не достиг высот ни в политике, ни в военном деле, возможно, поэтому Микеланджело не почтил их скульптурными портретами. Над саркофагом герцога Урбинского возвышается ничем не примечательная статуя римского полководца, зато на крышке гробницы, едва не соскальзывая с нее, устроились шедевры – аллегорические фигуры «Вечер» и «Утро», изображенные в виде засыпающего старика и пробуждающейся молодой женщины.

Микеланджело. Вечер. Мраморная статуя на саркофаге Лоренцо Медичи, герцога Урбинского, 1526–1533

Микеланджело. День. Мраморная статуя на саркофаге Джулиано, герцога Немурского, 1526–1533

Микеланджело. Ночь. Мраморная статуя на саркофаге Джулиано, герцога Немурского, 1526–1533

Образы над могилами младших Лоренцо и Джулиано вызывают чувство беспокойства, какой-то неуловимой тревоги: обе фигуры теснятся в ограниченном пространстве ниш и выглядят стиснутыми пилястрами. Беспокойный ритм усиливают сами аллегории, например сидящий в неловкой позе юный полководец без шлема – мраморный символ безуспешного правления герцога Немурского. На идеально красивом лице героя лежит печать полной отрешенности от мирских дел – намек на личность того, кто покоится под крышкой саркофага. Над ним опять же в неудобной, хотя и эффектной позе, лежит «День» – могучий атлет с красивым мускулистым телом и слепым взглядом. В его брутальном облике художник попытался воплотить собственные мысли о Флоренции без Лоренцо Великолепного, без республиканских свобод, которые оказались сначала скомканными, а затем отброшенными, как лист исписанной бумаги.

«Что же смогу я сказать о Ночи, – вопрошал Вазари, – памятнике не то что редкостном, но и единственном?» Эта статуя, или «ангелом одушевленный камень», как называли ее поэты, представляет собой фигуру зрелой женщины с увядающим телом и лицом все еще красивым, но уже тронутым временем. Ночь не только воплощает в себе мысли автора, но и является символом флорентийской культуры XVI века, прекрасной, но уже пережившей апогей и медленно уходящей в небытие. Если следовать мысли Микеланджело, красота в его родном городе начала стареть и почти уснула, а то, что пробуждается, медленно вытесняя ее, уже не так красиво и интеллектуально – прямо-таки пророчество в отношении дальнейшей истории Флоренции.

В бегах и на коне

Согласно Макиавелли, «гражданам в любом государстве представляется два способа заслужить народное расположение: во-первых, путем общественного служения, во-вторых, с помощью личных отношений и связей. Истинные общественные заслуги заключены в военных победах, в правильных советах, в ревностном и рассудительном выполнении поручений. Мнимое уважение достигается раздачей денег, незаслуженных почестей и выгодных должностей, путем завоевания расположения черни щедрыми дарами либо устройством всевозможных игр. Насколько полезно государству истинное уважение, настолько вредно мнимое, достигнутое с помощью партий, основанное не на общественном благе, а на частных выгодах», какие преследовало следующее поколение Медичи.

Со смертью Лоренцо Великолепного история рода не закончилась, но самые славные его дела вместе с любовью и уважением народа, увы, остались в прошлом. Люди почитали правящую семью скорее по привычке и, помня о мудрости последнего ее представителя, ждали того же от наследников, но те ожиданий не оправдали.

У Лоренцо Великолепного, как в русской сказке, было три сына: Джованни (умный), Джулиано (добрый) и Пьеро (глупый, или слабоумный, как отзывались о нем флорентийцы). К несчастью, природа особенно сильно обидела старшего, которому пришлось возглавить страну после великого отца. Оказавшись у руля власти, недалекий и больной, он испытал и народное недовольство, и давление со стороны знати, и финансовые трудности, большей частью вызванные неумелым правлением. В 1495 году все это завершилось восстанием, после чего Пьеро Подагрик вместе с семейством был выдворен из города и скончался в изгнании. Младшим братьям пришлось изведать нищету, поскольку обстановка не позволяла заниматься делами, а фамильная собственность, включая построенный Козимо дворец, стала республиканской.

Пинтуриккьо. Флорентийцы XVI века (крайний слева Рафаэль)

В знак возрождения коммуны флорентийцы водрузили перед палаццо Веккио бронзовую статую «Юдифь с головой Олоферна», созданную Донателло на полвека раньше и совсем по другому поводу. С подсказки народных властей в привычной библейской композиции просматривалась связь с недавними событиями: голова Олоферна послужила символом низвергнутых Медичи, а прекрасная в гневе Юдифь – олицетворением свободной Флоренции. Впрочем, устрашающая символика нравилась не всем, кто-то посчитал, что нехороша сама тема – смерть, тем более исходящая от женщины, которая к тому же убивает мужчину. Богоотступницу Юдифь перенесли внутрь дворца, затем убрали еще дальше, в лоджию Ланци, установив рядом с геральдическим львом, тоже исполненным Донателло. Ее место на площади занял 4-метровый «Давид» Микеланджело, воплотивший в себе лучшие человеческие качества, прежде всего стремление к свободе, что в тот момент для флорентийцев представлялось наиболее важным.

Между тем жизнь в республике оказалось не такой радостной, какой виделась во время бунта. Фактическим хозяином города сделался монах Джироламо Савонарола, настоятель доминиканского монастыря Сан-Марко, убежденный в том, что направлен в этот мир Богом для искоренения всяческих пороков. Сначала его экзальтированные проповеди относились лишь к высшему духовенству и светским правителям, но потом он обрушил свой гнев на все земные радости. Завороженные пламенными речами, флорентийцы не сразу поняли, что оратор обличает, во многом справедливо, не только пороки конкретных лиц, но и все мирское. Под влиянием Савонаролы у людей постепенно стал исчезать вкус к жизни; полет мысли, страсть к прекрасному и трудовая энергия сменились апатией. Многие бросили работать, в городе начались экономические неурядицы, быстро перешедшие в безработицу и голод, снова стали раздаваться голоса недовольных властью. Безумный, как оказалось позже, проповедник и не думал исправлять обстановку, ведь его душа была устремлена к потустороннему, а в действительности он умел лишь ораторствовать и молиться. То, что союз с религиозным фанатиком ведет Флоренцию к несчастью, первыми поняли предприниматели, как известно, составлявшие большую часть Синьории. Опомнившись от религиозного экстаза, республиканское правительство решило отдать Савонаролу под суд, и уже через несколько дней (23 мая 1498 года) безжизненное тело монаха повисло в окне палаццо Веккио.

Джироламо Савонарола

В то время на духовно-политический Олимп стремительно взбирался Джованни Медичи – средний сын Лоренцо Великолепного, не только ловкий, но и умный, судя по тому, что звание кардинала досталось ему в возрасте 13 лет. Утвердившись в Ватикане, он добился отмены ссылки для своей семьи и осенью 1512 года вместе с добрым Джулиано триумфально въехал во Флоренцию. В следующем году Джованни занял место умершего понтифика и в этом качестве стал называться Львом X. Молодой (37 лет) папа, помимо власти, любил покой и еду, благодаря чему нажил язву желудка и анальный свищ, доставлявший из-за нестерпимой вони неудобство как самому владельцу, так и всей его свите. Несмотря на болезнь, этот просвещенный муж успел угостить духовный мир плодами своей премудрости, да и жил праведно, хотя и в роскоши, чего, впрочем, Господь не осуждал.

Рафаэль. Папа римский Лев X с кардиналом Джулио Медичи (слева), будущим папой Климентом VII, 1518–1519

После 18 лет изгнания и невзгод, безбедной жизнью наслаждался весь род. Медичи строили дворцы, приглашали сотни гостей на пиры, развлекались всякими новшествами наподобие комедий или розыгрышей, покровительствовали поэтам и художникам, странным образом не заметив Рафаэлло Санти, молодого художника из Урбино, который работал во Флоренции в 1504–1508 годах. Считается, что искусство Рафаэля заключает в себе лучшее из всего созданного Ренессансом. Он покорил своим искусством Рим, а значит, был известен всему католическому миру, но, избежав, подобно Леонардо да Винчи, внимания Медичи, ничем не запомнился флорентийцам.

В то время как Джулиано, получив титул герцога Немурского, помогал брату в Риме, делами в Тоскане заправлял его сын Лоренцо, носивший титул герцога Урбинского. Названный в честь великого деда, он, к несчастью, не обладал присущими тому терпеливостью и мудростью. К тому же он прожил недолго: в апреле 1519 года Лоренцо II Медичи умер от застарелого сифилиса, успев заразить свою молодую жену-француженку Мадлен (мать печально знаменитой Екатерины Медичи), которая скончалась неделей раньше.

Здание с памятной надписью в честь Льва X и Климента VII – понтификов из рода Медичи

Должность понтифика осталась в семье и после того, как Лев X, простудившись на охоте, скончался. Воспользовавшись известным арсеналом карьериста – лестью, подкупом и ядом, – папской тиарой завладел кузен покойного (внебрачный сын Джулиано, племянник Лоренцо Великолепного) кардинал Джулио Медичи, более известный как папа римский Климент VII.

Оставив о себе недобрую память, он совершил много недостойных дел, подобных трусливому бегству во время испанского нашествия на Рим в мае 1527 года. Тогда первосвященник, успев скрыться за стенами замка Святого Ангела, смотрел, как мародеры грабят Вечный город. Трудно поверить, что этому человеку посвящено такое прекрасное, искреннее и глубокомысленное сочинение, как «История Флоренции». Его автор Никколо Макиавелли родился и почти всю жизнь провел в городе на берегу Арно, и не когда-нибудь, а в пору Возрождения, правда, застав не самые лучшие ее времена.

Блестящий политик и вдумчивый литератор, из-за недостатка средств он не смог поступить в университет, и к счастью, иначе, по мнению некоторых исследователей, схоластическая формалистика, царившая тогда в стенах учебных заведений, могла бы загубить оригинальность, свойственную его разуму и перу. Так или иначе, самообразование Макиавелли, включая знакомство с музыкой, было прекрасным, что сыграло не последнюю роль в 1498 году при выборах секретаря республики.

Войти в состав Синьории мечтал любой флорентийский гражданин, даже невзирая на опасность вылететь в окно или быть изгнанным из города. Молодой Никколо Макиавелли весьма преуспел в достижении этой цели, чему благоприятствовал тот факт, что 12 членов его фамилии были гонфалоньерами справедливости и больше 50 родичей заседали в приорате. Неимоверно честолюбивый, прагматичный до цинизма, он около 14 лет был одним из 10 секретарей Синьории при Комиссии свободы и мира (Комиссии десяти), занимавшейся военной политикой. За годы службы ему пришлось составить сотни тысяч дипломатических писем, донесений, приказов и распоряжений, включая проекты государственных законов. Он совершал дипломатические вояжи, не раз бывал в Ватикане, встречался с республиканскими правителями и монархами Италии, беседовал с императором Священной Римской империи и французским королем. Макиавелли доводилось решать военные вопросы, организовывать армейские кампании и участвовать в них лично. Кроме всего прочего, его заслугой является создание флорентийского народного ополчения. Многие привыкли судить о Макиавелли по скандальной фразе «цель оправдывает средства» и лишь некоторые знают, что автор этого действительно циничного заявления был человеком честным, трудолюбивым и умел радоваться жизни. Несмотря на занятость и фанатичную преданность делу, он нисколько не походил на чопорного служаку.

Никколо Макиавелли

Статуя Макиавелли на фасаде собора Санта-Мария дель Фьоре

Природа одарила этого человека жизнерадостностью, легким нравом и неподражаемым юмором. Обожаемый друзьями, он питал слабость к дорогой красивой одежде, что объяснялось не столько должностью, сколько хорошим вкусом. Макиавелли – мыслитель и литератор – всегда уступал место Макиавелли-чиновнику, не случайно свое жизненное кредо он выражал словами: «…сначала жить, работать, потом философствовать».

Весной 1513 года, после того как был раскрыт заговор против Медичи, Макиавелли причислили к заговорщикам, бросили в тюрьму и подвергли пыткам. Выйдя на свободу, он восстановил репутацию, но полного прощения вместе с разрешением и далее жить во Флоренции не получил. Медичи не доверяли республиканцу, и ему пришлось перебраться в загородное имение. В 1522 году, когда раскрылся еще один заговор, избежать наказания удалось с еще большим трудом. Надежды на получение должности от правившего тогда Лоренцо II, того, кому был посвящен сразу ставший знаменитым труд «Государь», не оправдались. Макиавелли предлагали место секретаря кардинала Просперо Колонна и даже приглашали во Францию, на что он ответил: «Предпочитаю умереть с голоду во Флоренции, чем от несварения желудка в Фонтенбло».

В 1526 году Италии вновь начали угрожать испанцы, и стареющий, но все еще полный сил Макиавелли предложил проект укрепления городских стен, который был не просто принят, но и послужил тому, что автора назначили секретарем Коллегии пяти, специально созданной для проведения оборонительных работ. В памятном мае 1527 года, когда наемники захватили и разграбили Рим, едва не повесив папу Климента VII, во Флоренции вспыхнуло восстание. Медичи были свергнуты, в очередной раз изгнаны, а Макиавелли, выдвинув свою кандидатуру в правительство, с трепетом стал ждать ответа. Однако заседание совета больше походило на суд и закончилось обвинением «подсудимого» в самонадеянности, чрезмерной учености, склонности к вредным размышлениям и богохульстве. Странное, крайне несправедливое решение явилось для 58-летнего философа последним ударом судьбы: его дух был сломлен, а жизнь утратила смысл. Всего через несколько недель после судилища (21 июня 1527 года) Никколо Макиавелли умер. «…Я выскажу смело и открыто все то, что знаю…, – заявил он в „Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия“, – ведь долг каждого честного человека – учить других тому добру, которое из-за тяжких времен и коварства судьбы ему не удалось осуществить в жизни, с надеждой на то, что они будут в том более способными».

Лоренцо Медичи, герцог Урбинский

Якопо Понтормо. Первый герцог Тосканский Алессандро Медичи (Мавр), 1535

Претерпев немало неприятностей, Климент VII заключил с императором (королем испанским Карлом V) союз, и летом 1530 года Медичи вернулись во Флоренцию, в этот раз окончательно. В течение двух лет они правили республикой, пока не решились распустить Синьорию и заявить о себе как о законных правителях – наследных герцогах Тосканских. Первым этот титул 27 апреля 1532 года обрел бастард понтифика, Алессандро по прозвищу Мавр, мулат с толстыми губами, темной кожей и курчавой шевелюрой. Жестокий и расточительный, он был, по отзывам окружения, «порочным уродом с отвратительным нравом и повадками тирана». Отличаясь беспечностью, он не утруждал себя государственными делами, вместо того предаваясь развлечениям и неге. Вызванные на доклад придворные, среди которых тогда находился и скульптор Бенвенуто Челлини, нередко заставали герцога спящим.

Преобразование Флорентийской коммуны в герцогство Тосканское повлекло за собой изменение символики: демократичные пилюли в гербе Медичи сменились красной лилией с золотой короной, наделенной зловеще отогнутыми острыми зубцами. С падением народной власти жизнь многих патриотов, среди которых были не только политики, но и люди искусства, оказалась в опасности. Вынужденно покидая родину, они уносили с собой, выражаясь образно, мысль и страсть, невольно обрекая город на интеллектуальный упадок. Таким образом, конец республики для Флоренции означал конец Возрождения. Вскоре изящная ренессансная культура сменилась вычурным барокко, однако центром нового стиля стал Рим, где об угасающей культуре Флоренции если и вспоминали, то в прошедшем времени.