Текст книги "Наивны наши тайны"

– Я что-то такое припоминаю, – неуверенно произнес Игорь. – Это была просто шутка…

Игорь действительно вспомнил. Его паспорт тоже был среди паспортов, сложенных веером, словно карты. Они тогда договорились – никто не будет знать, чей паспорт вытянут и унесут, а потом принесут и снова сложат в стопку. Это Кирилл придумал. Не ставить штамп в паспорт, якобы просто по забывчивости, – это тоже придумал Кирилл. Сказал что-то вроде того, что он, гражданин Ракитин, считает, что любое человеколюбие имеет свои пределы.

– А саму девушку я уже не помню, – сказал Игорь и тут же тактично добавил: – Она была очень славная…

– Я же говорю, Кирилл так меня любил, что ему было все равно, на ком жениться, – вдруг горячо сказала Таня, – все эти формальности не для тех, чьи души живут в саду неземной любви…

Катя пожала плечами.

…Но мама все равно потом уехала домой, в Юрьев-Польской. Полюбила в Питере одного человека, а человек этот был женат. И она уехала домой, и там, в городке, Катя родилась. А в метрике у Кати написано: «Отец – Ракитин К. Б.» Ребенка записывают, не спрашивая мать, – по штампу о браке.

– Но мы даже адреса его не знали. А когда мама умерла, я подумала, может, он мне поможет…

Катя не собиралась никого обманывать. Она нашла питерский адрес по справке, написала письмо и уже перестала ждать, когда пришел ответ. Кирилл писал, что да, он помнит эту историю, это была шутка. Но она может приехать, он что-нибудь для нее придумает. Прислал адрес. У нее есть конверт, она может показать.

– Девочка тянется к культуре, – горячо сказала Аврора. – Кто твой любимый художник?

– Шишкин?.. – неуверенно протянула Катя. – Мишки там всякие…

– Ты у меня быстро полюбишь все, что нужно! Я тебе покажу! – грозно пообещала Аврора особым голосом. Она подозревала, что Катя видела «Мишек в лесу» только на конфетах.

Катя не собиралась обманывать, хитрить, интриговать и притворяться дочерью, и претендовать на наследство она не собиралась. Просто… когда она все поняла, решила немного помолчать, посмотреть, что будет. Она же ничего плохого не сделала, верно? Могла бы и сейчас промолчать, но побоялась – мама бы ее заругала.

– Повезло мне, что твоя мама была святая, – усмехнулась Лариса, разглядывая Катю, впервые без опасения найти в ее лице черты мужа.

Как следует разглядев Катю, она решила, что девушка не вызывает симпатии, даже не будучи дочерью Кирилла. Странная какая-то – будто разуверилась, что ктото о ней позаботится, и решила тихонечко заботиться о себе сама. Казалось бы, нужно пожалеть, а Лариса почему-то не могла преодолеть свое раздражение. Ей было немного стыдно, и от этого она еще больше раздражалась.

– А зачем Кирилл это сделал? – спросила Аврора и сама себе ответила: – Думаю, из благородства, хотел помочь…

– Ему было интересно протянуть свой паспорт. Выпадет или нет – как рулетка. И сразу такой большой секрет – он женат, а никто не знает… – уверенно ответила Лариса.

Она устало прикрыла глаза. Вот уж воистину человек-секрет! За столько лет не рассказал, не признался! А может быть, просто не придал значения, забыл? Разве тогда, почти двадцать лет назад, кто-нибудь мог подумать о будущих детях, каком-то наследстве, о словах «миллион долларов», «нотариус», «завещание» – все это было как пьеса из иностранной жизни.

Игорь улыбался – чем-то эта история была ему приятна. Кир Крутой, тщательно продумывающий каждый свой шаг, давно уже заслонил Кирилла Ракитина, у которого была обычная непредусмотрительная юность, было мальчишеское бахвальство, когда ничего нет слаще, чем вместе со всеми сделать глупость. Тогда, в двадцать лет, эта история с паспортами не казалась глупостью, а наоборот, поступком, – помочь, спасти…

А теперь эта нелепая, неизвестно откуда возникшая «законная дочь» почему-то уравняла его с Кириллом – вот так, не он один совершал нелепые поступки. И не он один расплачивается за свои поступки, Кирилл тоже сполна расплатился – его смерти сопутствует что-то, очень напоминающее иронический детектив…

– Кстати, дорогая Аврора, а как же мокрое пятно на полу? И не меня ли вы случайно подозревали?.. – любезно поинтересовался Игорь, и все засмеялись. Чувствовали они себя сейчас как дети, которым неожиданно удалось избежать наказания.

– Я… нет… собственно, да, немного подозревала… – призналась Аврора.

– Благодарю, – раскланялся Игорь.

– Но не только вас, то есть не совсем… у меня для всех были разные стройные версии, спросите у Риты… А кстати, где же она? Наверное, предчувствовала мой позор, вот и сбежала…

Риты действительно давно уже не было с ними, с тех пор, как она по-школьному отпросилась у Авроры в момент кульминации расследования.

Риты не было наверху, Риты не было в гостиной, Риты не было в доме – нигде.

Обнаружил ее Игорь. Он заглянул на маленькую веранду на первом этаже. Веранда была в стороне, ею редко пользовались. Игорь заглянул туда просто для очистки совести, чтобы сказать, что он тщательно обошел весь дом.

Рита лежала на диване и, казалось, спала. У Игоря уже выработалось стойкое мнение – если подойти к жертве и потрясти за плечо, жертва проснется, и он бесстрашно потряс Риту за плечо и тут же испуганно отпрянул.

– На этот раз все всерьез, – тихо произнес он.

Беседа восемнадцатая

– У них вырубили электричество, – страшным голосом сообщила Ольга.

– Зачем? – удивилась я.

– По законам жанра сейчас должно произойти срывание всех и всяческих масок. А если нет электричества, они не вызывают милицию и «скорую помощь», а могут временно забыть про труп и все выяснить.

– Разреши тебе напомнить, что у всех есть мобильные телефоны.

– Ну, если ты такая формалистка… Тогда так – они позвонили в «скорую», а «скорая» говорит, что она уже этой ночью приезжала к ним два раза. И что им надоели их левые трупы.

– Я знаю! «Скорая» и милиция приедут часа через три-четыре, должен же быть в Произведении местный колорит.

Все снова собрались в гостиной и уселись, заняв свои прежние места. Только сейчас уже было по-настоящему страшно, и даже невозмутимая Кирочка своим видом напоминала сломанную куклу.

– Теперь у нас настоящее, а не воображаемое преступление – убийство! – произнесла Аврора.

Она ни за что не призналась бы в этом даже самой себе, но, кроме ужаса и жалости к Рите, Аврора чувствовала сейчас легкое возбуждение, как бывает в Новый год или когда происходит нечто волнующее, драматичное, и каждый понимает, что ситуация совсем особенная, и он в этой ситуации тоже совсем особенный, и может ходить взад-вперед по комнате с загадочным лицом и важно говорить: «Я так и знал, что что-нибудь в этом роде произойдет». Или: «Мы должны собраться с силами и принять решение». Или даже так: «Теперь я беру дело в свои руки…»

– Не хотелось бы вас расстраивать, но следующей жертвой может стать любой из нас. Пока нет никаких предположений, почему убили Риту. Самое страшное – это полное отсутствие мотива преступления.

– И я могу стать жертвой? – беспокойно спросила Мариша.

– Ты в первую очередь, – ответила Катя, украдкой показав Марише «козу».

Оказавшись не дочерью и не наследницей, а просто гостьей, но зато гостьей на законных основаниях – ведь ее пригласил хозяин дома, – Катя вполне освоилась и даже начала проявлять чувство юмора, что обнадеживало и заставляло думать, что она не пропадет.

Аврора сокрушенно покачала головой и попросила:

– Девочки, помиритесь перед лицом смерти и всеобщей опасности…

Взметнулись шифоновые облака – это Таня вышла на середину гостиной и картинно прижала руки к лицу:

– Я знаю, знаю, нас всех убьют… в доме завелся маньяк!..

– Маньяк убивает просто так, из своих маньяческих соображений, – живо возразила Аврора. – А ведь этой ночью произошло очень много странных событий. После смерти Кирилла все побывали в его кабинете и видели, какой беспорядок там царил! Что же, по-вашему, это был кабинетный маньяк? Her, здесь преследовались конкретные цели! Что искали там, в чужих ящиках, спрашиваю я вас? Или об этом спросит полиция. То есть милиция. – И небрежно пояснила: – «Полиция» – это такая оговорка по Фрейду.

Насчет Фрейда Аврору понял только Игорь – как любитель детективов любителя детективов, – понял, но не улыбнулся. Он никогда прежде так близко не сталкивался со смертью и теперь как-то особенно ощущал свою руку – под ней ему все чудилось плечо убитой Риты.

– На этот раз она права. – Игорь был неплохо воспитан и в обычных обстоятельствах ни за что не позволил бы себе сказать о даме «она» в ее присутствии, но сейчас он был очень испуган, и, кроме того, его невыносимо раздражала Аврора. – Теперь, когда дело приняло такой скверный оборот, необходимо, чтобы не осталось никаких недоговоренностей, и в интересах собственной безопасности мы должны во всем разобраться сами, прежде чем приедет полиция.

– Опять оговорка по Фрейду, – заметила Аврора и скромно предложила: – Давайте вернемся к моим версиям и уликам.

– Да-да! – воскликнула Таня. – Все это так волнующе, я…

Аврора подошла к Тане и нежно, двумя пальчиками, коснулась шифонового облака.

– Таня, простите, но в отравлении Кати я подозревала именно вас. Просто как человек искусства другого человека искусства. Я знаю, сколь сильным мотивом может быть желание получить роль. Ради роли Нины Заречной актриса пойдет на все. Мне известен случай, когда одна актриса даже наслала на свою соперницу порчу, а ведь всем известно, какой это страшный грех… кстати, поэтому она так и не получила эту роль – заболела свинкой, это ее бог наказал…

Аврора прикрыла глаза и, казалось, глубоко задумалась.

– Ну а теперь объясните всем про мокрое пятно на полу… – сказала она, не открывая глаз, – я не буду рассказывать о том, как я поняла, что это именно ваше пятно, то есть оставленное вашей мокрой обувью, – я использовала обычный дедуктивный метод. Только на вас были мокрые туфли, вот и все.

Таня не отрицала, и глупо было бы отрицать – причина ее посещения кабинета была совершенно невинной!..

Она просто хотела посмотреть, не лежит ли там на самом виду завещание, например в сейфе. Она знала, что у Кирилла иногда возникали мысли о смерти, он говорил ей об этом, потому что она, Таня, самый близкий ему человек. Сейф был открыт, и никакого завещания там не было, и тогда она, просто на всякий случай, поискала в ящиках стола и на стеллаже. Завещания не было и там, и тогда Таня взяла фотографию матери Кирилла со стола. Фотография молодой Киры была ей без надобности – она же не знала ее молодой… А вот та, где Кира постарше и такая… очаровательная, нежная и навсегда любимая, – эту фотографию она взяла. Да-да, взяла! И никому не отдаст, потому что никто не любил Киру так, как Таня.

Ну а что касается роли в антрепризе, раз уж так случилось, что ее талант не может найти себе применение в этом жутком мире пошлости и продажности, раз уж так все сложилось, то и не надо ей никакой роли.

Неизвестно, на каких путях нас подстерегает удача, а на каких неудача. В сущности, Таня была неплохой актрисой, и жаль, что ей приходилось постоянно играть одну и ту же роль. Сейчас у всех на глазах просто ангел превратился в обиженного жизнью ангела, затравленного несправедливостью ангела, – и вообще, если на свете и был ангел, то вот он – обвитый шифоном, сидел в кресле, держа в руках тарелку с булочкой и ветчиной. Когда Таня нервничала, она всегда запасалась едой.

– Каждый в глубине души сам о себе все знает. И придумывает, почему он «не» – неуспешный писатель, актриса, инженер Кулибин, – задумчиво пробормотала Аврора.

Никто ее не понял, но главное, что Аврора сама поняла: Тане очень удобно выглядеть непонятой и неоцененной, куда выгодней, чем получить от судьбы еще один шанс и провалиться в роли Нины Заречной.

– Я была совершенно уверена, что это Таня, а потом вдруг поняла, что нет, не она, а Игорь… и я хочу спросить…Кирочка, а что вы искали в кабинете?

– При чем тут Кирочка? – удивилась Ира. Это были ее первые слова с тех пор, как Аврора собрала всех в гостиной, зато теперь ее будто прорвало. – Какое отношение Кирочка имеет к моему мужу? Что вам нужно от моего мужа? Это какая-то ошибка, мы с Игорем никогда не видели эту девчонку прежде! Игорь?! Кирочка?!

Кирочка молчала, а Игорь испуганно смотрел на Иру. Он очень ее боялся, но, будучи здравомыслящим человеком, прикинул, что лучше иметь дело с Ирой, чем с полицией, то есть с милицией, и решился:

– Она… э-э… была там по моей просьбе.

…Последняя книга Кира Крутого ничем не отличалась от всех предыдущих – как и прежде, он придумал сюжетный ход: из современности в русскую историю. Что было бы, если…

На этот раз Кирилл взял начало века, царствование Николая Второго – время, которое всегда особенно интересовало Запад. Сложись обстоятельства хоть как-то иначе, и вся мировая история пошла бы по другому пути! Очень заманчиво! Итак, все то же, что и всегда, плюс переломная драматичность эпохи, плюс мода на русский антураж.

Кирилл все рассчитал и не ошибся: Голливуд заинтересовался этой книгой.

На этот раз Кирилл превзошел самого себя. Николай Второй, будучи цесаревичем и совершая заграничный вояж, женился на американке. А получив престол, принялся насаждать в России американские ценности – политкорректность, расовую терпимость и так далее. На каспийскую нефть посадил не Ротшильда, а вместо французских денег привлек американский капитал – компании «Шелл» и «Петролеум». И тогда в России образовались революционные кружки с целью восстановить русские ценности – соборность, народность, православие, – а уж революционные кружки, как водится, содержались на немецкие деньги. Отсюда любимая американская идея – борьба светлого американского начала с силами зла, злодейской темной революционной массой… Одним словом, Голливуд!

– Голливуд… – повторил Игорь, – нашей последней книгой заинтересовался Голливуд. Уже начались переговоры. Из книги нужно было сделать сценарий. Кто бы ни был Киром Крутым, один ли Кирилл или мы оба, но сценарий Кирилл не мог сделать в одиночку. Необходим был я, когда-то легко переводивший чужие сценарии в текст, а теперь с легкостью делающий обратное.

Продажа прав Голливуду – это очень большие деньги. Миллион долларов.

Два дня назад у них с Кириллом состоялся разговор. Кирилл обещал подумать и принять решение. Игорь ходил вокруг него, как вокруг драгоценной игрушки, завернутой в вату, – чтобы Кирилл не замкнулся в себе, не начал оттягивать решение, не передумал вовсе.

Вчера вечером, когда Кирилл поднялся в кабинет, Игорь отправился вслед за ним. У него просто больше не было сил ждать. И оказалось, он правильно поступил. Кирилл действительно принял решение – на глазах у Игоря подписал заранее приготовленный договор: с сегодняшнего числа они оба имеют равные права на имя, и наконец-то Кир Крутой – это они оба!..

После смерти Кирилла Игорь понял, что договор превратился в ненужную бумагу, но на всякий случай позвонил юристу – проверить, и оказалось, что это не так. Уже подписанное соглашение имеет силу, даже если его не успели зарегистрировать у нотариуса. Так что этот договор, подписанный Кириллом за час до смерти, дает Игорю право дальше писать под именем Кира Крутого.

– Игорь! – выдохнула Ира и взглянула на Ларису с жалостью – от счастья, что она наконец-то взяла над ней верх.

– Ну а дальше… – нехотя продолжил Игорь, – Кирочка пошла в кабинет, обыскала все: сейф, письменный стол, перелистала книги – договор пропал!

Ира непонимающе смотрела на Игоря – а почему, собственно, Кирочка искала этот договор?

– Мне самому было неловко, я ни за что не смог бы рыться в чужом столе, я… ну, просто я ее попросил.

– А-а… – Ира поняла.

То есть поняла, что самому Игорю было неловко и он попросил Кирочку ему помочь. Относилась ли Ира к тем людям, что видят лишь то, что хотят, или же решила сделать вид, что ничего не поняла, но в любом случае она поступила разумно. Нет ничего глупее, чем обвинять мужа в неверности, куда лучше просто принять неверность к сведению и постараться исправиться. Что-то позволяло надеяться, что Ира постарается – бросит свой джин и сегодня же напомнит Игорю, как им хорошо вдвоем, без случайной Кирочки, которая только и годится на то, чтобы поискать договор. Да и этого толком сделать не может.

Лариса резонно заметила, что книга не закончена, а Игорь все равно не сможет сделать это один, без Кирилла.

Игорь согласно кивнул – правда, не сделает, не закончит, не сможет… Тем более его волновал вопрос с революционными кружками – покушаться на святое можно, но в определенных пределах. Кирилл не собирался вызывать народный гнев. Во всех своих играх с русской историей он умел сделать так, чтобы и волки были сыты, то есть русская национальная гордость не пострадала, и овцы целы, то есть занимательность сюжета сохранялась. Кирилл и сейчас, без сомнения, сумел бы найти ход по спасению овец – но какой? Это мог знать лишь он…

– Мы говорим о первом варианте, а есть еще второй, – неожиданно живо сказала Кирочка.

И уж совсем невероятно, но она даже раскраснелась и принялась слегка жестикулировать.

Во втором варианте генеральная идея та же: Николай Второй разделил между французами и немцами юг России и раздал концессии на уголь и железо на двадцать пять лет. А американского капитала не было, да и далековато, и место уже занято.

В своих мемуарах Витте вспоминает, как некое частное лицо, человек, который занимался организацией французского займа, пришел к нему и попросил: дайте нам за труды – за организацию французского займа.

– То есть, выражаясь современным языком, – откат, – пояснил Игорь. Кирочка кивнула и продолжала:

– Витте расплатился за труды, а мы с Кириллом придумали такой ход: Витте отказал.

– Гениально! – вскричал Игорь, слегка даже задохнувшись при мысли о таком повороте истории. – Витте сказал: «Мы с французским правительством работаем официально, а вы нахально требуете откат, не дам, и все тут…»

Они с Кирочкой понимающе посмотрели друг на друга.

– Вот только надо подумать, почему он не дал, – должна быть какая-то мелочь… например, Витте тем утром бросила любовница, и он был раздражен. И французы не получили концессии. Рубль упал, армию содержать не на что, и в этом случае в Россию пришел бы американский капитал. И тогда немцам не было бы смысла содержать большевиков, и не было бы революции, и… Ну как?

Игорь был так счастлив, что забыл о всякой осторожности. Правда, он достаточно хорошо знал Иру и понимал, что все у них будет хорошо.

– Ты спала со мной, знала, что я работаю с Кириллом, и за моей спиной… и все от меня скрывала?..

Кирочка лишь пожала плечами и промолчала.

«Какое двуличие, – мысленно возмущался Игорь, – а ведь совсем еще девочка! Чистое безобразие». Сам-то он вел себя искренно, а то, что бедная Кирочка оказалась пешкой в их с Ирой взрослой игре, так это не в счет – она же знала, что он женат.

Зато он понял – Кирочка смогла бы заменить Кирилла.

– Но все бессмысленно – договора ведь нет, – вслух произнес он.

Ненужную сейчас лирику в практическую плоскость перевела Ира.

– Лариса, – мирно проговорила она, – тебе нужен этот договор, чтобы быть единственной наследницей Кира Крутого, но ведь его не будут переиздавать вечно. У нас есть Игорь, Кирочка и шанс получить миллион.

– Кир Крутой будет жить дальше, если вы договоритесь, – догадалась Аврора. – Так вот почему вы нервничали – вы спрятали на кухне договор, а вовсе не пузырек из-под отвара…

Лариса не ответила. На кухне, в спальне, какая разница. Главное, что она вовремя позаботилась о себе. Договор у нее.

– Послушайте, но как же миллион? – растерянно произнесла Аврора. – Его что, нет?

Ей никто не ответил, но она и сама уже все поняла.

О миллионе долларов упомянула Мариша. Она могла случайно услышать слово «миллион», промелькнувшее в разговоре Кирилла и Игоря, и решить, что узнала страшную тайну. Кроме нее, о миллионе никто не упоминал, да и зачем, ведь никакого миллиона не было. А Ларисе и в голову не пришло переубеждать дочку, она просто не придала значения ее болтовне, гораздо больше ее занимали практические вопросы…

Авроре стало обидно – ни наследницы, ни отравления, ни миллиона – все, буквально все самое интересное оказалось плодом ее воображения.

– У меня осталась одна улика – мобильный телефон, – сказала Аврора с видом терьера, упрямо пытающегося проникнуть в щель, где, по его мнению, прячется от него кость. – Никогда не поверю, что Мариша искала в кабинете завещание или договор…

– Я сама с ней разберусь, – поспешно ответила Лариса.

– Нет уж, пусть отвечает при всех, – тут же возразила Катя.

Мариша на глазах у всех превращалась в дерево. Дерево – это был этюд, который лучше всего получался у нее на занятиях по актерскому мастерству в театральной студии, и сейчас Маришина голова мгновенно склонилась набок, обмякли плечи, безвольно повисли руки и подогнулись ноги…

– Нашла? – дружески поинтересовался Игорь.

– Нет, – удрученно призналась Мариша. – Не было там никаких денег, только старая открытка…