Текст книги "Наивны наши тайны"

И если бы его спросили, зачем он это делает, если бы ему сказали, что Игорю, узнай он, было бы больно, что это предательство по отношению к единственному другу и тому подобное, Кирилл удивился бы – все это было ни при чем.

Что же здесь было «при чем»? Напряжение, лавирование между партнерами, запутывание следов и элемент игры? Да, а также организация встреч, умение сохранить все в тайне, приятное чувство от того, что Игорь не знает, что Ира и он только что были вместе. Что Таня знает, что у него кто-то есть, но не знает, кто именно, – вот что было важно, а вовсе не подлость натуры.

Эта интимная комбинация продолжалась недолго – пока у Кирилла была Таня. Не стало Тани, не стало и Иры.

Через много лет, когда Кирилл уже был женат на Ларисе, все опять повторилось и продолжалось много лет, но не как постоянная связь, а как внезапная игра, – несколько раз в год.

А на вопрос, что привлекало Иру в Кирилле, невысоком, узкоплечем, ростом по плечо ей, тем более когда он еще не был знаменитым писателем, Ира ответила бы так:

– При чем здесь «по плечо»? Он был хорошим любовником.

На самом деле секс с Кириллом был каким-то очень домашним, полусонным, усталым, но она непременно сказала бы так, что именно имея в виду под этим, – загадка, но Ира была женщиной искушенной, и вряд ли она вложила в эти слова чисто технический смысл.

Возможно, ей нравилось иметь свою тайну, закопанный в саду секретик. А может быть, она воображала, что она его муза?..

Но Аврору нисколько не интересовало прошлое. Ее интересовало настоящее и будущее – как смерть Кира Крутого скажется на положении Игоря. Нужно добывать факты.

Жаль, конечно, что она не может провести беседу в виде допроса. Было бы так удобно сразу получить ответ на все: и что Игорь, если это был он, искал в кабинете? Претендует ли он на миллион долларов? И если да, то как он рассчитывает его получить? Кто такая женщина, с которой он целовался на лестнице? И не он ли отравил Катю?

Аврора осторожно вернула Иру к тому, что произошло сегодня вечером, и попыталась начать издалека.

– Хорошо, что у Ларисы есть собственное дело. Это заставит ее собраться, немного отвлечет… Но Игорь? Что же теперь, когда Кира Крутого больше нет, будет делать Игорь?

– Отвлечет? – холодно отозвалась Ира. – Я бы сказала наоборот – смерть Кирилла немного отвлечет Ларису от этого дурацкого клуба… Хотя ей скоро придется забыть о роли светской дамы…

«Вот черт, я ей про Фому, а она мне про Ерему! – раздраженно подумала Аврора. – Но почему Ира избегает разговоров о будущем Игоря?»

– Ну, с Ларисой все будет в порядке, она будет дальше вести свой бизнес, зарабатывать деньги…

– Зарабатывать деньги! Не смешите меня! – фыркнула Ира.

Бизнес должен приносить доход, так уж принято. А так называемый «Ларисин бизнес» в действительности никакой не бизнес, а всего лишь показатель ее положения в обществе, причем требующий вложений, и немалых.

– Ларисе уже завтра потребуются живые деньги – аренда и все остальное, а кто же ей теперь даст? Ресторану нужны деньги каждый день. Мариша тоже требует вложений, и немалых. А теперь еще и эта неизвестно откуда взявшаяся дочь. Не исключено, что Ларисе придется продать дом и поделиться с этой девицей, – с надеждой заметила Ира.

«Неудачница я, ничего у меня не получится», – горестно подумала Аврора, когда Ира, словно не слыша ее вопросов, принялась рассказывать о нравах дам, которых Лариса мечтала видеть у себя в клубе.

– Вы представляете, эти новые Ларисины подруги ездят в «Невский Палас», и им нужно обязательно с парадного входа подъехать. А так как там всегда полно машин, то они специальному человеку платят, чтобы он место держал…

– Ирочка, вы, наверное, переволновались и что-то путаете, – Аврора, вдруг потеряв нить рассказа и с трудом шевеля губами, устало проговорила: – Какая разница, с какого входа подъехать? И зачем им в «Невский Палас»? На конференции? Благотворительностью заниматься?

– К парикмахеру. Как будто их мужьям не все равно, как они выглядят! У каждого из них есть любовница. Мне Лариса рассказывала. Раньше, когда мы еще дружили… – сказала Ира, и ее красивое лицо жалко скривилось.

– Лариса вас обидела, – оживившись, проговорила Аврора. – Дорогая моя, вам очень, ну просто очень обидно…

Ира молчала. Ничего не разъедает душу так болезненно, как треснувшая старая дружба со своей долгой историей. А ведь они с Ларисой так долго были рядом…

Ира вовсе не стремилась попасть в Ларисин клуб. Что бы ни говорила Лариска-актриска (как хорошо, что Кирилл избегает публичной жизни, как хорошо, что она, Лариса, жена частного лица Кирилла Ракитина, а не писателя Кира Крутого), все было враньем.

Вранье, вранье, вранье! Да и какая публичная жизнь была у нее, у захудалой актерки! Но все-таки актерство у нее в крови, и страсть к успеху никогда не исчезнет. Тем более что блистать в качестве хозяйки ресторана – совсем другое дело, нежели выходить на сцену «в остальных ролях»!

Ира не была злой, не была завистливой! Она даже радовалась, что у Ларисы появилась новая жизнь, что Лариса так к этой новой жизни подходит, так наслаждается и так хорошо все умеет, словно всю жизнь распоряжалась, была важной, значительной, – словом, хозяйкой.

Поначалу Ира и не заметила, что Лариса стала предпочитать ей своих новых знакомых. Не то чтобы Лариса решила не пускать ее в свою новую жизнь, в этот клуб, который она пыталась создать, – просто Ира ей там не была нужна.

Не нужна… Раньше Лариса каждое утро звонила, чтобы поинтересоваться, как дела, потом стала звонить через день, и вдруг оказалось, что раз в неделю вежливо звонит чужой человек, со своими отдельными, чужими интересами.

Разве расскажешь, как она ждала Ларисиного звонка – приглашения на открытие клуба? Открытие должно было состояться в субботу.

В понедельник Ира легла спать в хорошем настроении – завтра будет новый день и завтра Лариса позвонит. Во вторник Лариса тоже не позвонила – ну ладно, еще рано, хотя могла бы и заранее сказать. В среду Ира не отходила от телефона и не расставалась с мобильным, даже в туалет с трубкой ходила. Выкурила пачку сигарет и с каждой минутой унизительного ожидания все больше превращалась в жалкое, размазанное по стенке существо. В четверг утром она сказала себе, что Лариса для нее больше не существует. А вечером позвонила сама и ненатуральным голосом спросила: «Как дела, что делаешь в субботу?» Лариса не пригласила. Ира повесила трубку и заплакала.

В субботу утром раздался звонок: Лариса все-таки пригласила ее, сказала небрежно: «Приходи, если хочешь». Ира решила: не пойдет ни за что, но тем не менее пошла.

Вечером в ресторане Лариса ни разу к ней не подсела, не заговорила. Ира никого не знала и сидела как дура… Эта выстраданная вечеринка превратилась в пять часов позора, когда она улыбалась всем без разбора и пыталась с кем-то завязать разговор, а ее подчеркнуто не принимали, замолкали, и она так и сидела за столиком с жалкой приклеенной улыбкой.

Ире казалось, что все самое интересное происходит там, у Ларисы, а она недостаточно хороша, не достойна… И внутри нее надувался воздушный шар обиды и ревности. Шар рос и распирал ее так, что ей становилось физически больно.

И домой к Кириллу Ира не хотела приходить, потому что вдруг стала замечать то, чего не видела прежде: как Игорь перед ним лебезит, унижается. Все это было несправедливо и приводило к убеждению, что жизнь ей чего-то недодала – всего недодала!

Она начала раздражаться на Игоря и уже не могла остановиться. Каждое лыко шло в строку, и даже в интимной жизни он стал ее выводить из себя, а потом… лучше не думать, что произошло потом. В этом тоже Лариса виновата. Все, все из-за Ларисы, и ее давшая трещину семейная жизнь – тоже…

– Мне нисколько не обидно, мне все равно! Я себя никому не навязываю, – холодно передернула плечами Ира, но на ее лице читалось самое что ни на есть настоящее страдание.

Аврора всегда считала себя просто хорошенькой, потому что никто никогда не говорил ей, что она красива. К красивым женщинам она всегда испытывала жалость, считая, что вместе с красотой они вытаскивают несчастливый билет. Все ее знакомые красотки были от рождения уверены, что им все уже дано, дело сделано, и развивать свои мозги, чувственность или душевные качества – только понапрасну тратить время.

«Вот и эта красавица, Ира, умом и сообразительностью не отличается от всех красавиц на свете!» – мысленно вздохнула Аврора.

Боже мой, так страдать из-за того, что Лариса больше с ней не играет!

Нужно быть выше таких мелочей, вот, например, как она, Аврора. Недавно одна ее коллега внезапно к ней охладела. Недавно, Аврора точно и не помнит, когда именно, – пять дней назад. Но у Авроры есть в жизни иные интересы, чем ломать голову: «Почему, за что». Тем более что она не спала несколько ночей и все проанализировала. Вышло, что Аврора ни в чем не виновата. Хотя, конечно, интересно, почему вдруг коллега стала к ней так холодна?..

– Теперь все изменится… – задумчиво проговорила Ира.

– Изменится… – эхом отозвалась Аврора.

Совсем недавно Авроре попалась на глаза тоненькая брошюрка «Психология для всех». Автор брошюрки оказался толковым человеком и коротенько рассказал Авроре, как она может добиться от собеседника практически всего, что ей в данный момент требуется.

Нужно всего лишь повторить за собеседником последнюю фразу или слово, и тогда собеседник пойдет за Авророй, как маленькая покорная овечка. Ира пошла.

– Конечно, изменится! – подхватила она. – Кир Крутой – это фикция, бренд, понимаете? На самом деле Кир Крутой – это они оба!

– Оба?..

– Ну да… они были соавторами, совершенно равноценными, ну или почти равноценными. А гонорары делили несправедливо! Игорь такой мягкотелый, что это уже просто равносильно идиотизму, он совсем не умеет постоять за себя, за свои права… А теперь все изменится! И Лариса нервничает, потому что знает, что не ей достанется миллион…

* * *

– Миллион? – раздался голос Игоря. – У кого из вас, девушки, есть миллион, может быть, у тебя?

«Надо же, такой крупный мужчина, а умеет подкрадываться неслышно, как кот», – недовольно подумала Аврора.

Игорь опустился в кресло. Рядом с креслом стоял торшер с абажуром из мятой бумаги. Модные Ларисины вещи словно не принимали его, такого крупного: кресло было ему маловато, и Игорь выпирал из него, как тесто из кастрюли, а треугольный абажур оказался почти что над ним, и на голове Игоря будто появился белый колпак.

Игорь закурил, выбрался из кресла, чуть не свалив торшер, подошел к окну и застыл там в неловкой позе. Резко повернулся, не докурив, бросил сигарету в пепельницу, локтем задел стоящую на столике лампу. Лампа упала. Игорь махнул рукой и тут же опять вытащил из пачки сигарету. На Иру он смотрел, словно на разбитую лампу, – виновато и искательно, как будто зная, что ему сейчас попадет, и уже заранее извиняясь.

Авроре стало его жаль, но она догадывалась, в чем дело.

– Игорь, вы нервничаете… Дорогой мой, у вас проблемы с авторскими правами?

Она ничего не понимала в авторских правах, но у нее было множество знакомых, которые рассказывали, что с их авторскими правами все время что-то случается, – права то ли не отдают, то ли не берут, то ли еще что-то… Вот она и спросила, есть ли проблемы?

Всегда можно вот так взять и прямо спросить друг друга: «Какие у вас проблемы?» Но люди стесняются, не спрашивают и остаются при своих – страдают в одиночку. И, собственно, почему бы людям не спрашивать напрямую о том, что их интересует? Аврора вот спросила и получила внятный ответ.

– Есть проблемы, – мрачно подтвердил Игорь, – с авторскими правами всегда проблемы.

– Ну, я же и говорю, – подхватила Аврора.

Ира подошла к Игорю, потерлась носом о его плечо и очень тихо и беспомощно спросила:

– Погоди, Игорек… ты хочешь сказать, что?..

– А что, по-твоему, я могу сделать? Убить ее? – сорвался Игорь.

Изящно взмахнув руками, Аврора воскликнула:

– Мои дорогие! Семейная сцена – я вас покидаю! А вы, Игорь, только не расстраивайтесь, так не бывает, чтобы не было выхода…

За дверью Аврора остановилась поправить сползший носок. Она не собиралась подслушивать, просто остановилась поправить сползший носок.

– Все, это катастрофа… – внятно произнес Игорь. – Я – никто.

– Никто? Как это никто? Не понимаю! Объясни, почему ты никто… – жалко забормотала Ира.

– Ирка, мы прорвемся. Еще не все потеряно, у меня еще есть шанс…

«…Так не бывает, чтобы не было выхода, – подумал Игорь, опять усаживаясь под белый колпак и прикрывая глаза. – … Или все-таки бывает?»

…Как же они все оказались не подготовлены к новой жизни! Считать, что он, Игорь, один оказался идиотом, было бы невыносимо, поэтому Игорь любил думать именно так: «все». И подтверждения этому находились…

Вот, к примеру, двое его приятелей сколько-то лет назад сидели-сидели за пивом и кое-что придумали. Придумав, наскребли по карманам мелочь и начали бизнес. Шло время, и их общий бизнес раскручивался, расширялся, углублялся и акционировался. А один из этих двух приятелей вдруг оказался не совладельцем, а наемным служащим той самой компании, которую он сам же и создавал. Совершенно случайно выяснил, когда ему сказали: «А ты, дружок, не очень тут выступай, а то – ключи от „мерседеса“ на стол, и до свидания». Так что не один Игорь не разобрался…

Даже в мире капитала, где, казалось бы, люди должны быть с пеленок знакомы со словами «авторские права, патент» и готовы к борьбе за свои юридические права, тоже случается такое. Игорь особенно любил историю Эда Фишмана – человека, который придумал знаменитое шоу «Поле чудес». «Полем чудес» наслаждалась вся Америка и Европа, а Эд Фишман не получил ничего, даже законного гонорара и даже не имел оснований требовать этого через суд. Так что, когда Ира упрекала Игоря в том, что он даже не занял бы первого места на конкурсе мудаков, он с полным основанием отвечал: «Зато занял бы второе, после Эда Фишмана. Или даже третье, после того парня, которому сказали: „Ключи от „мерседеса“ на стол“. А третье место – уже не так плохо…»

У них с Кириллом сначала была вроде бы такая игра – сидели и придумывали, как покорить мир. Кто же мог предположить, что придуманное в обыденной обстановке, за скудно накрытым столом когда-нибудь прольется золотым дождем? Кто тогда думал, что между друзьями все должно быть юридически оформлено, кто серьезно относился к словам «контракт, договор, соглашение»? Во всяком случае, не Игорь.

– Так уж вышло, так уж сложилось… – говорил он себе и Ире.

Только вот вопрос: так вышло случайно или Кирилл заранее все продумал? Это мучило Игоря много лет, он не знал ответа и теперь уже никогда не узнает.

Они с Кириллом не обсуждали, как будут делить гонорары, потому что сомневались, а будут ли вообще гонорары.

Но первый гонорар нужно было разделить, и дело было даже не в том, кому сколько, а в чем-то другом, трудно определимом, – неуверенном самолюбии, затаенной обиде, смешанной с восхищением.

– Ты считаешь, сколько тебе положено? – смущаясь, спросил Кирилл.

– Десять процентов нормально будет? – смущаясь, ответил Игорь.

– Двадцать лучше, чем десять.

– Насколько лучше? На десять? – засмеялся Игорь.

Ему в то время даже в голову не пришло, что Кир Крутой – это только Кирилл. А его, Игоря, имени нигде нет. Но кто же тогда, в начале девяностых, думал о том, чтобы зарегистрировать право на имя? Какое право, какое имя? Псевдоним?.. Во всяком случае, не Игорь… И даже если бы он понял, что Киром Крутым должны быть они оба, он бы никогда не смог этого предложить…

Только когда пришел настоящий успех, Игорь сообразил – если что случится, ну, к примеру, они с Кириллом поссорятся, – он не имеет права ни на что, даже на переиздания! Просто – до свидания, Игорек, всего тебе хорошего. А о смерти Игорь никогда не думал. Не думал, что произойдет, если Кирилл умрет… Да кто вообще думает о смерти?! В их возрасте?!

Его неуклюжая попытка поговорить с Кириллом вызвала смешливое недоумение – разве Кир Крутой – это ты? Тогда пиши сам.

Придумай себе другой псевдоним. А может, тебя не устраивает процент – считаешь, несправедливо?.. Кирилл не был жадным. Ему было важно играть в свои игры – знать, что он человек-секрет, един в двух лицах, Кирилл Ракитин и Кир Крутой, и что Кир Крутой принадлежит только ему, – уж это Игорь за столько лет понял.

Смешно, но он тогда чуть не расплакался от обиды, как маленький. Раз Кириллу его игры дороже дружбы и справедливости, раз он считает, что Кир Крутой – это только он, пусть все остается, как было. От повышения процента Игорь отказался.

Он понимал, что это несправедливо: в последнее время рукописи Кирилла становились все более путаными, он увязал в своем придуманном мире, как в вате… Игорь давно уже научился обходиться с его текстами как умелая хозяйка с тестом – раскатывал, выкручивал, лепил – и получал изделие.

А уж что касается этого чертова миллиона долларов – тут уж точно все права были его, Игоря!..

Игорь никогда не объяснял Ире ситуацию с псевдонимом, не хотел обсуждать с ней самое больное. Выглядеть в ее глазах идиотом? Нет, спасибо, лучше уж в своих собственных – по крайней мере уютно и привычно. К тому же ему вполне хватало ее упреков по поводу несправедливой дележки гонораров.

И вот сейчас Ире даже в голову не пришло, что со смертью Кирилла он теряет все.

…Спустя несколько секунд Игорь открыл глаза и вылез из-под колпака.

– Кир Крутой – это Кирилл, понимаешь? – медленно произнес он. – Только он, а не мы вместе…

– Неужели все достанется чужой девице? – Ирин голос звучал очень низко, ниже, чем обычно.

– Я не смог с первого раза… Нужно еще…

Их разговор занял ровно столько времени, чтобы Аврора успела подтянуть свой цветастый шерстяной носок, – ведь она ни в коем случае не собиралась подслушивать!

– Тетя Авро-ора!

Мариша напала на нее в буквальном смысле из-за угла – проходя по коридору, она увидела стоящую за дверью маленькой гостиной Аврору и тут же принялась лепетать, будто и не прерывала своего рассказа.

– Игорь всегда со мной играл, разговаривал, щекотал! Он мне как родственник, как дядя или тетя, понимаете? А если эта Катя теперь папина дочь, это не значит, что и Игорь теперь тоже ее! Он даже сидеть рядом с ней не захотел! Потому что она противная! Хотя и принес ей пиво…

– Погоди! – суховато прервала ее Аврора голосом следователя из старого телевизионного фильма. – С этого места, пожалуйста, поподробней. Сосредоточься!

Мариша примолкла и уставилась ничего не выражающим взглядом куда-то в угол. В школьные годы Мариша была завзятой двоечницей, и заданный строгим голосом вопрос погружал ее в оцепенение, а уж приказ сосредоточиться окончательно вводил в ступор.

– Деточка!.. А Игорь из чего пил?.. – повторила Аврора сладким голосом Снегурочки, едва удерживаясь от желания пнуть Маришу ногой.

– Не помню… Зачем мне запоминать? – удрученно сказала Мариша. – А-а, знаю, знаю! Я еще подумала – чего это он пиво пьет, он же любит хорошие вина… Да, точно, и в руках у него был такой же бокал, как у Кати.

Нервно щелкнув пальцами, Аврора спросила с видимой небрежностью:

– А на столе около Кати… ты ничего необычного не заметила?

– А вот и заметила! – торжествующе подскочила Мариша. – Она перед собой положила свою дурацкую сумку! Прямо на стол! Представляете, сумку на стол?! Как будто боялась, что ее украдут. Сумку нужно небрежно бросать на пол. Я же говорю, невоспитанная, фу!

Порасспросив Маришу еще несколько минут, Аврора велела ей подождать на кухне. Или в гостиной. Или у себя в комнате. Аврора будет знать, где она, и придет к ней, и они, как две подружки, все обсудят: Катю, Маришину будущую машину, Маришину внешность и Маришину личную жизнь.

Забежав в проходную комнату, Аврора ловко избавилась от приставучки, выйдя в другую дверь. У нее было ощущение, что за ней тянется липкая лента, на которую в любое мгновение может прилипнуть Мариша.

Она не одинока, вспомнила Аврора. Наперсник, помощник – вот кто ей теперь нужен! Можно подводить итоги по версии «Игорь». И Аврора направилась к Рите, на веранду.

– Знаете, милочка, я несколько растеряна, – смущаясь, призналась Аврора. – Чувствую себя глупым подслеповатым кротом, погребенным под горой бесполезных сведений… Мы с вами должны разложить все по полочкам. Помните андерсеновского крота – у него все лежало в кладовке.

– Крота не помню, а вот кошки меня дома ждут, – грустно сказала Рита. – Одна из моих кошек очень обидчивая, чуть что не по ней, посмотрит презрительно и уйдет жить на сервант. Или может лужу прямо посреди комнаты сделать, если ей покажется, что я ее сегодня мало любила. А ведь я ее уже почти сутки не любила…

Аврора удивленно вздохнула: какие кошки, какие серванты, какие лужи!..

Ей бы хотелось исключить Игоря из подозреваемых. Она только начала ему симпатизировать. Он милый, любит Иру… но в его поведении обнаруживается двуличие: любит Иру, а целует другую женщину. А если человек нечестен в любви, то есть основания подозревать нечестность и во всем остальном.

Тем более что он в отчаянном положении – заметался, как попавший в капкан заяц, и готов на все…

У Игоря есть мотив преступления, и очень сильный мотив. С исчезновением Кира Крутого Игорь потерял все, а внезапное появление наследницы полностью смешало его планы. Авроре не нужно было разбираться в авторском праве, чтобы понять, – чем больше достанется одному, то есть Кате, тем меньше другому, то есть Игорю.

Аврора придвинула к дивану, на котором полулежала Рита, кресло и два стула.

– Вы не могли бы пересесть на этот стул, дорогая?

Рита удивилась, но послушно переместилась с дивана на стул. Аврора уселась на ее место, но тут же вскочила и пересела в кресло, непрестанно что-то бормоча себе под нос.

– А теперь сядьте на этот стул… извините, что я вас гоняю, но такое уж у нас с вами получается Безумное Чаепитие… теперь садитесь в кресло…

Наконец Аврора встала, приосанилась, словно став выше ростом, и заговорила.

– Итак, деточка, слушайте внимательно. Игорь имел мотив для совершения преступления. В нашем случае этого уже достаточно для подозрений, но, как я только что поняла, он имел еще и замечательную возможность отравить Катю.

Девочки – Мариша, Кирочка и Катя – сидели за угловым столиком в гостиной, позже к ним присоединился Игорь. И здесь у нас с вами есть ряд очевидных противоречий. С одной стороны, к Катиному бокалу никто не прикасался – она сидела рядом с Кирочкой и пила свое пиво. С другой стороны, в бокале оказался яд. Следите за моей мыслью!..

– Мне пересесть? – с готовностью приподнялась Рита.

– Сидите на месте! – отмахнулась Аврора. – Итак, Мариша пила вино из специального винного бокала, похожего на бочонок, Кирочка из такого же бокала пила апельсиновый сок, а Катя пила пиво из высокого бокала. Но таких бокалов на столе было два.

Рита почтительно кивнула. Сейчас она полностью находилась в имидже деловой женщины – внимательно слушала и запоминала.

– Фраза Игоря: «А не выпить ли и мне пивка», – была замечена Маришей, потому что звучала из его уст странно и неестественно. Следите за моими рассуждениями. Игорь со своим бокалом куда-то вышел. И тогда мы скажем «Ага!» – привычно процитировала Аврора.

Рита все еще не понимала. Но она же не виновата, что не знает «Винни-Пуха» наизусть!

– У него была возможность пойти на кухню и налить в свой бокал яд, – утомленно пояснила Аврора. – Затем Игорь вернулся и сел рядом с Маришей. Через несколько минут он попросил Катю сходить вместе с ним в гостиную за подносом с закусками и якобы случайно столкнул локтем Катину сумку. Затем он поднял сумку и положил ее на стол, где она и лежала прежде. Но – теперь будьте особенно внимательны! – он положил ее напротив своего бокала. Своего, а не Катиного! Вернувшись, Игорь сел рядом с Маришей, а Катя машинально села около своей сумки. Но не своего бокала! Вот так она и выпила пиво, в котором был яд.

Игорь считал, что находится в полной безопасности. Зная Маришину небрежность и невнимательность, он не мог предположить, что Мариша заметит что-нибудь, но Мариша заметила. Она была так взволнована всем происходящим, так ревновала – ей казалось, что Катя отнимает у нее все: и наследство, и возможность считаться дочерью Кирилла, и даже давние теплые отношения с Игорем.

– Итак, Мариша заметила! – Аврора слегка поклонилась, отошла к дивану и, усевшись, скромно потупила голову.

Она ожидала рукоплесканий или хотя бы сдержанной похвалы, но Рита внезапно сменила имидж – из деловой женщины появилась любопытная блондинка в жутких розочках и, округлив глаза, вздохнула:

– Жаль, что не удалось узнать, кто та женщина, с которой он целовался…

Аврора забилась в уголок дивана. Она ничем не напоминала сейчас человека, у которого только что возникла версия сложного, даже изысканного совершения преступления, а была похожа на маленькую нахохлившуюся птичку.

Она вдруг почувствовала себя такой ужасно одинокой, что ей захотелось разбудить Б.А.

Жаль Игоря – как несправедливо, что он не имеет права на плоды своего труда… Но как же все-таки это могло случиться?