Текст книги "Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью"

Марпа Чёкьи Лодрё – великий переводчик и тибетский основатель школы Кагью, одна из главных фигур «второй волны» прихода буддизма в Тибет.

Его деятельности предшествовал долгий смутный период в жизни страны, начавшийся с гонений на буддизм во времена царствования Лангдармы (правил в 836–842 гг.). Этот правитель печально знаменит тем, что всего за несколько лет сумел уничтожить почти все плоды трудов буддийских Учителей, разрушить монастыри и храмы. После гибели Лангдармы, павшего от руки буддийского монаха Пал Дордже, начались кровопролитные междоусобицы. Лишенный сильной центральной власти Тибет потерял многие пограничные земли, и великая тибетская империя пала. Буддизм в этот период существовал только номинально. Учение передавалось как домашняя традиция, вне каких-либо официальных институтов.

Вторая волна распространения буддизма, которая началась в Тибете в XI в., имела ряд существенных отличий от первой. В период до гонений Лангдармы буддизм в Тибете был в основном привилегией столичного общества. Вторая волна двигалась широко по стране, охватывая дворы провинциальных князей. Движение за восстановление буддизма было массовым. Это настоящий период тибетского Возрождения. Многие тибетцы, самоотверженно преодолевая трудности и опасности пути, отправлялись в Индию в поисках опытных Учителей, получали там посвящения и устные наставления, запасались священными текстами сутр и тантр и, возвращаясь на родину, обучали своих соотечественников. Время до XI в. в тибетских исторических хрониках называется «периодом раннего распространения учения»¹¹⁴. Тантрические тексты, которые переводились до конца этого периода, известны как «тантры раннего перевода»¹¹⁵, или Старые тантры. Линия поучений, основанная на этих текстах, называется «Ньингма» (Древняя). Тексты, переведенные начиная с XI столетия, известны как «Новые тантры»¹¹⁶. Об этом этапе тибетской истории говорят как о «периоде позднего распространения Учения»¹¹⁷.

Марпа занимает особое место в ряду великих тибетских Учителей и подвижников. Родившись в Тибете в то время, когда интерес к буддизму там продолжал расти, он еще подростком по воле родителей приобщился к Учению Будды. Причем его первым Учителем стал не безвестный деревенский лама, а великий переводчик Йеше Дрогми (992—1047), стоявший у истоков другого крупнейшего направления в тибетском буддизме – школы Сакья. Все же полученных знаний Марпе оказалось мало. Обладая характером крутым и упрямым, он быстро освоил все, чему учил его Дрогми, и затем, горя желанием получить все поучения, какие только можно было найти, и практиковать их, решил отправиться в Индию.

К тому времени владения мусульман вплотную подобрались к границам Северной Индии, тюрки под предводительством Махмуда Газневи (998—1030) уже много раз опустошали индийские города и под лозунгом священной войны мусульман с «неверными» сравнивали с землей индуистские и буддийские храмы, строя на их руинах мечети. Буддийские Учители и монахи начинали покидать свою страну, перебираясь в Гималаи или уходя на восток. Видимо, в предчувствии еще более серьезной угрозы многие индийские мастера все охотнее делились своими знаниями и опытом с иностранцами, которые могли бы сохранить Учение в своих краях, лучше защищенных от набегов воинов ислама. В частности, махасиддха Тилопа предсказал своему ученику Наропе, что главным его преемником в линии практики станет тибетец по имени Мати. В тибетском переводе это звучит как «Лодрё» – именно такое буддийское имя получил Марпа при первой встрече с ламой у себя на родине.

Проявляя редкое мужество, Марпа трижды практически в одиночку ходил в Индию через Гималаи, что было предприятием очень тяжелым и опасным. Ему каждый раз удавалось успешно преодолеть и заснеженные горные перевалы, и безводные равнины, и непроходимые леса; он стойко перенес и трудности, связанные с переходом из арктического климата в субтропики. В Индии он провел шестнадцать лет и тщательно изучил все буддийские поучения, какие смог найти и получить у индийских ученых и махасиддхов. Главным его гуру стал Наропа, который, старательно заботясь о том, чтобы его лучший ученик обрел как можно более полные и глубокие знания, периодически отсылал Марпу к другим известным Учителям. Всего, как утверждал сам Марпа, у него в Индии было сто Учителей. Под их руководством он сосредоточенно практиковал все методы и обрел уверенное постижение истинной реальности.

Это богатейшее наследие в виде записей поучений и устных наставлений, а также драгоценный опыт медитации и обретенное постижение Марпа принес в Страну снегов. Он перевел тексты на тибетский язык и передал их смысл и значение многим ученикам, заложив тем самым основы тибетской традиции Кагью.

При этом Марпа никогда не принимал монашеских обетов и не требовал этого от своих учеников. Он был семьянином, отцом семерых сыновей, богатым землевладельцем, и за ним закрепилась слава человека сурового и упрямого. Он пил водку и любил женщин. Таким образом, внешняя сторона его жизни лишена привычных и ожидаемых признаков «святости».

Прекрасно это сознавая, Марпа во время своего последнего путешествия в Индию обращается к своему главному Гуру Наропе с просьбой сообщить пророчество о будущем его линии преемственности и, в частности, спрашивает: «Необходимо ли на внешнем уровне следовать правилам и обетам Пратимокши¹¹⁸ и носить монашеские одежды шравака?»¹¹⁹ Наропа отвечает ему: «В будущем в твоей линии преемственности Дхармы будет много учеников, которые примут внешние обеты и предстанут как шраваки. На внутреннем уровне они постигнут значение Великой Колесницы, будут пребывать на ступенях духовного роста в окружении Бодхисаттв. А другие, каким бы ни был их внешний вид и образ жизни, будут способствовать процветанию и распространению поучений Линии практики» [Mar pa’i rnam thar 1990: 96]. Тем самым Наропа ясно дает понять, что внешние обеты и ограничения не являются обязательными ни для успешной личной практики Алмазной Колесницы, ни для того, чтобы становиться ламой или способствовать процветанию и распространению буддизма.

Другое изречение Наропы гласит: «Глазам некоторых обычных людей, не очистивших свой ум, ты предстанешь как любитель чувственных удовольствий. Твои страстные желания будут выглядеть неизменными, словно вырезанные в камне, – такими же основательными и сильными. Но, поскольку ты видел подлинную реальность, сансара станет самоосвобожденной – словно змея, развернувшая свои кольца» [там же]. Подлинная реальность является основой и сансары, и нирваны. Сансара – лишь иллюзия, результат ошибки восприятия. Тот, кто видит подлинную реальность, знает, что нет ни «плохой» сансары, ни «хорошей» нирваны – все освобождено само по себе. Если такой человек отбрасывает какие-либо явления, называя их «плохими» или «нечистыми», это значит, что его Чистое ви́дение не является полным.

История буддизма сохранила много имен выдающихся Учителей, которые на протяжении большей части своей жизни не принимали монашеских обетов. В буддизме наряду с монашеской передачей Учения существует и мирская, включающая в себя обширные поучения о том, как людям разных занятий лучше выполнять свои обязанности: о воинском долге, о взаимоотношениях в семье, о том, как в повседневной жизни совершенствовать Шесть парамит (освобождающих действий), развивать сострадание и т. д. Тантрическая передача содержит богатое наследие наставлений, часто изложенных в форме высокой поэзии, об отношениях мужчины и женщины. Среди лучших учеников Будды Шакьямуни были военачальники, цари, купцы, отцы и матери больших семейств. В последующие столетия прославились такие буддийские деятели-миряне, как царь Ашока, купец и ученый Вималакирти, тантрик Падмасамбхава; мирянами были изготовитель стрел Сараха и почти все остальные махасиддхи Индии. В Тибете мирская передача наряду с монашеской широко практикуется до сих пор, и значение ее, по мнению автора, еще предстоит полностью оценить, поскольку буддизм находит все больше последователей среди мирян в современном западном мире. Потому пример Марпы сегодня может быть особенно важен.

В числе письменных трудов Марпы Чёкьи Лодрё, известных сегодня, – «Стержень Ваджра-панджара тантры»¹²⁰, «Стержень тантр»¹²¹, «Комментарии к свитку тантр»¹²², «Пятнадцать свитков»¹²³, «Нектар [наставлений о] Шести йогах, [предназначенный] для сына»¹²⁴, «Сборник многих малых поучений, таких, как устные наставления о слогах Э и ВАМ, и прочих»¹²⁵.

Среди множества учеников Марпы было четверо наиболее способных «сыновей сердца». Один из них – Миларепа – стал главным преемником линии передачи Марпы.

Поэт и мистик Миларепа (1052–1135) был совсем не похож на своего Учителя. Он – настоящий йогин-отшельник, со всеми внешними и внутренними атрибутами этого образа жизни. С детства испытывавший лишения, вынужденный работать на износ, а затем учиться черной магии и искать способ отомстить врагам семьи, он не имел возможности устроить свою мирскую жизнь. Когда же месть состоялась и по его вине погибли тридцать пять человек, Миларепа осознал тяжесть содеянного и понял, что впереди, после смерти, его ждут тяжелейшие страдания, если еще в этой жизни он не очистится и не достигнет Просветления. Но чтобы прийти к Просветлению за одну жизнь, ему предстояло сделать невероятное: найти мастера, у которого имелись бы столь мощные средства, убедить Учителя передать ему эти поучения, наконец, он должен был практиковать с невиданным усердием, поскольку причиненное им страдание было исключительно велико, а времени на очищение оставалось все меньше.

После долгих тяжелых испытаний Миларепа, наконец, получил от Марпы наставления в Дхарме и целиком посвятил себя практике, удалившись в отшельничество. Годами он медитировал в пещерах, затерянных в горах, питаясь одной крапивой и прикрывая наготу лишь небольшой полоской ткани. Его главной практикой были Шесть йог Наропы, и в особенности йога внутреннего тепла. Затем, когда Просветление было достигнуто, Миларепа облачился в белые хлопковые одежды одинокого йогина и отправился странствовать по горам и селениям Страны снегов. В пути ему встречались люди, которым он при помощи разных искусных средств показывал ценность духовного пути. Обладая высшими и обычными йогическими совершенствами, он показывал чудеса и открывал сердца людей песнями о природе всего сущего. Слава его постепенно распространилась по всему Тибету. Многие приходили к Миларепе за поучениями, некоторые ученики странствовали вместе с ним, причислив себя к «репа» – носителям хлопковых одежд.

Его письменное наследие «Сто тысяч песен Миларепы» по праву считается жемчужиной тибетской литературы. Во многих песнях воспевается наивысший взгляд Алмазной колесницы; другие скорее критического характера – в них Миларепа указывает людям на их заблуждения, мешающие развиваться и постигать истину. Некоторые песни содержат наставления по практике медитации Махамудры¹²⁶.

История Миларепы уникальна тем, что благодаря необычайному усердию в медитации он, единственный в традиции Кагью, достиг Просветления всего за одну жизнь. Факт столь быстрого достижения цели, особенно человеком, совершившим в молодости массовое убийство, часто становился предметом дискуссий между буддийскими учеными. Они не оспаривали само достижение (которое ни у кого не вызывало сомнений), но оживленно обсуждали его вероятную причину. Некоторые считают, что Миларепа был одним из воплощений индийского Бодхисаттвы и махасиддхи по имени Домби Херука (VIII–IX вв.), или мастера Ати-йоги Манджушримитры (VIII в.) [Золотая гирлянда 1997: 14], и в этом причина его быстрого продвижения по Пути. Другие в полном согласии с поучениями о том, что средства Ануттара-йога-тантры способны привести практикующего к Просветлению всего за одну жизнь, утверждают, что Миларепа достиг состояния Будды за счет своей преданности Учителю и упорства в практике.

Сам великий поэт и отшельник хоть и не отрицал своей преемственности от Домби Херуки, все же избегал лишних разговоров о воплощениях, потому что считал, что это может лишить вдохновения обычных людей. Он говорил: «Дхарма настолько эффективна, что даже такой великий грешник, как я, благодаря уверенности в карме, последовательному отказу от целей мирской жизни и особенно благодаря искренней преданности медитации достиг ступени, близкой к Просветлению. И уверяю вас, если вы получите посвящение и тайные поучения, которые приносят спонтанное пробуждение, не омраченное концепциями, и если будете потом медитировать под руководством просветленного ламы, то вы, без сомнения, достигнете Просветления» [Lhalungpa 1984: 11].

Среди учеников Миларепы было несколько особенно способных, и одного из них великий йогин выбрал как главного преемника. Им стал монах Гам-попа (1079–1153), бывший врач из Дагпо. В Кагью считается, что именно его появление предсказал Будда Шакьямуни в «Самадхи-раджа-сутре», когда, обращаясь к одному из своих учеников, врачу и монаху по имени Кумара, сказал, что в будущем тот снова станет врачом и монахом, но на этот раз в северной стране, и принесет много блага всем, основав школу медитации [Thinley 1980: 23]. Ламы школы Карма

Кагью утверждают, что Гампопа даже сам помнил это свое предыдущее рождение и рассказывал ученикам о том, как Будда Шакьямуни передал ему эту сутру [Трангу 2003: 22].

До встречи с Миларепой Гампопа уже глубоко изучил некоторые тантры и учение махаянской традиции Кадам, которое принес в Тибет знаменитый Атиша Шри Джняна (982—1055), современник Марпы, и которое впоследствии вошло практически целиком в школу Гелуг. Возможно, основополагающий труд Гампопы «Драгоценное украшение Освобождения»¹²⁷, считающийся «энциклопедией постепенного пути»¹²⁸ школы Кагью, был начат еще в этот период¹²⁹.

Затем Гампопа получил от Миларепы полное посвящение в Махамудру и Шесть йог Наропы, таким образом соединив в один поток сутру традиции Кадам и наивысшие поучения линии Миларепы. Позднее, став Учителем и держателем обеих линий преемственности, Гампопа создал на основе традиции Кадам и «линии практики» школу Дагпо Кагью¹³⁰. Здесь Дагпо – имя местности, где он долго жил, медитировал в отшельничестве и построил первый монастырь; самого Гампопу также называли Дагпо Ринпоче – «Драгоценный из Дагпо».

Вклад Гампопы в доктрину «школы практики» невозможно переоценить. Привнесенная в нее сутра позволила создать более четкую внутреннюю структуру поучений этой традиции и сделать их доступными для многих людей, в том числе не имеющих за плечами долголетнего опыта медитации. Провозглашая, подобно всем своим предшественникам по линии Миларепы, состояние Махамудры плодом духовной практики, Гампопа собрал средства его достижения в три раздела. Первый, сутра-Махамудра, содержит методы поэтапного развития, накопления духовных заслуг для людей с небольшими способностями и тех, у кого нет тантрических посвящений. Второй, тантра-

Махамудра, включает Шесть йог Народы и тантрические медитации; это «путь искусных средств» для людей со средними способностями и сильными страстями. Наконец, третий раздел называется «Махамудра сущности» – это «путь глубокого ви́дения», предназначенный для людей с наивысшими способностями и ведущий к постижению природы ума через медитацию на сам ум.

Считается, что Гампопа создал в Кагью монашескую традицию. До него в этой школе не было организованных монастырей¹³¹. Посвящения давались во время больших церемоний; устные наставления – в конфиденциальной обстановке, чаще всего при встрече Учителя и ученика с глазу на глаз. Ученики Марпы жили и медитировали рядом с ним, помогали по хозяйству и сопровождали его в поездках по Тибету. Ученики Миларепы странствовали вместе со своим мастером, медитировали в пещерах и просили подаяния. Гампопа, в совершенстве изучив Винаю и обладая недюжинными организаторскими способностями, создал целостную систему обучения Дхарме линии Кагью в Тибете. В своем главном монастыре Даг Лха Гампо он ввел определенные стандарты монастырской дисциплины для тех, кто хотел принять внешние обеты, и практики медитации для тех, кто должен был двигаться постепенным путем. До него учителя применяли в основном индивидуальный подход к ученикам, которых было относительно немного. Чтобы очистить прошлые вредные поступки, накопить необходимую внутреннюю стабильность, развить преданность и научиться осознавать ум, йогины, от Сарахи до Миларепы, преодолевали различные помехи и трудности, и путь каждого из них был индивидуальным. Гампопа, у которого, по разным источникам, были десятки тысяч учеников¹³², не имел физической возможности подобрать особый «ключик» к каждому из них. Он составил универсальное руководство по поэтапному пути и ввел набор подготовительных медитаций, достаточный любому ученику для того, чтобы подойти вплотную к Шести йогам Наропы или медитации Махамудры.

Первое деление Кагью на подшколы произошло еще у самых ее истоков: в XI в. одновременно с Марпой тибетский йогин и сиддха по имени Кхьюнгпо Налджор (978—1079) после многих лет обучения в Индии и Непале принес в Тибет систему тантрических практик, взяв за основу Шесть йог Нигумы¹³³. Эти шесть упражнений подобны Шести йогам Наропы, с небольшими отличиями. Главными учениями Кхьюнгпо Налджора были Махамудра и пять тантр: «Чакра-самвара», «Хеваджра», «Махамайя», «Гухья-самаджа» и «Ваджра-бхайрава». Основанная таким образом школа медитации стала называться Шангпа Кагью¹³⁴. Она сохранилась до сегодняшнего дня.

Что касается школы Дагпо Кагью, сложившейся к концу периода Гампопы, то она сразу разделилась на четыре крупные подшколы, основанные учениками великого Дагпо Ринпоче и его племянника Гомцула (1116–1169).

1) Камцанг, или Карма Кагью, основатель – ученик Гампопы Кармапа Дюсум Кхьенпа (1110–1193). Эта школа впоследствии значительно выросла и укрепилась; в настоящее время она является одной из четырех крупнейших традиций в тибетском буддизме наряду с Ньингмой, Сакьей и Гелуг.

2) Цалпа¹³⁵ Кагью, основатель Жанг Юдракпа Цондрю Дракпа (1123–1193), ученик Гомцула.

3) Барам¹³⁶ Кагью, основатель – ученик Гампопы по имени Барам Дарма Вангчуг.

4) Пхагмодрупа¹³⁷, основатель Пхагмо Дру Дордже Гьялпо (1110–1170), также ученик Гампопы.

Последняя школа впоследствии также разделилась, и в результате возникли еще восемь школ, именуемые «малыми»: Дригунг¹³⁸, Таглунг¹³⁹, Тропху¹⁴⁰, Другпа¹⁴¹, Марцанг¹⁴², Йелпа¹⁴³, Шугсеб¹⁴⁴, Ямзанг¹⁴⁵. Некоторые из этих направлений сохранились до сегодняшнего дня, в частности, Другпа Кагью является государственной религией Бутана.

Дюсум Кхьенпа (1110–1193), йогин из восточной области Кхам, появился в монастыре Гампопы примерно в 1140 г. и был тогда уже глубоко сведущ в учениях Йогачары и Мадхьямаки, а также тибетских буддийских школ, в особенности Кадам и Сакья [Thinley 1980: 41]. Гампопа сразу заметил выдающиеся способности этого ученика, хотя тот и не отличался идеальным поведением. Согласно «Жизнеописанию Гампопы» [Stewart 2004: 94], в первое время Дюсум Кхьенпа и двое его близких друзей – тоже выходцы из Кхама и будущие основатели влиятельных линий преемственности – продолжали жить в монастыре также вольно, как привыкли жить в горах. В частности, однажды они праздновали день Дакинь, пили пиво, пели и танцевали, и монах, отвечающий за дисциплину в монастыре, решил их немедленно изгнать из общины. Лишь вмешательство самого Гампопы, который заметил, что с уходом троих йогинов монастырь покинули все птицы и многие охраняющие его невидимые Дакини, защитило их от обвинений и претензий.

Оставшись в Даг Лха Гампо, Дюсум Кхьенпа так старательно учился и медитировал, что вскоре Гампопа объявил его своим лучшим учеником. Согласно пожеланию Гампопы, Дюсум Кхьенпа однажды удалился в отшельничество и менее чем через год медитации достиг Просветления во время практики Шести йог Наропы.

Момент Просветления Дюсум Кхьенпы, как описывают его многие источники [Thinley 1980: 42; Stewart, 2004: 113 и другие], был отмечен появлением множества Дакинь, которые поднесли йогину в дар Черную корону, сплетенную из их волос. Считается, что эта корона невидима для обычного человека, не обладающего йогическими совершенствами. Но она постоянно находилась над головой Дюсум Кхьенпы и над головами всех его последующих воплощений как черная мандала (силовое поле) пятиугольной формы. Тем же, кто ее видит, Бодхисаттвам на высоких ступенях духовного роста, она приносит моментальное постижение подлинной природы ума. Потому ее называют «освобождающая посредством ви́дения»¹⁴⁶. Эта история Просветления Дюсум Кхьенпы по сей день передается в школе Карма Кагью как основная версия событий.

Объяснения функции Черной короны автор неоднократно слышал от нескольких лам традиции Кагью в лекциях и частных беседах, но не смог найти ни одного письменного источника, где это было бы зафиксировано. Тем не менее автор счел важным включить эту информацию в данную статью.

Считается, что впечатления от Черной короны действуют освобождающе и в процессе умирания физического тела человека. Согласно Учению Будды, умирая, человек проходит несколько стадий, которые по-тибетски называются «бардо» (промежуточное состояние). В частности, после последнего выдоха начинается так называемое «бардо умирания» – длящийся от 20 до 30 минут болезненный период, во время которого один за другим перестают функционировать структурные элементы, составляющие тело человека. Затем две эссенции, полученные при зачатии от отца и матери, сходятся в области сердца [Лопен Цечу 2002а: 14]. Как только они соединяются, умирающий видит крайне интенсивный свет, который в действительности является ясным светом самого ума.

Этот непродолжительный период, сопровождающийся также оглушительными внутренними звуками и другими мощными ощущениями, называется «бар-до ясного света». Если человек при жизни много медитировал на ум и привык воспринимать все явления как игру ума, истинная сущность которого – Будда, он узнает в ясном свете свою подлинную природу и достигнет Освобождения в этот момент [Лопен Цечу 2002b: 9]. Если нет – умирающий пугается интенсивных переживаний и теряет сознание, как бы проваливаясь в темноту примерно на трое суток. Так начинается сорокадевятидневный период, называемый «бардо становления» [Лопен Цечу 2003: 12]. И именно с этой темнотой, в которую проваливается умирающий, ассоциируется Черная корона Кармап. Ламы Карма Кагью говорят, что те из учеников, кто в жизни привыкли медитировать на Кармапу, в этот момент вместо мрака видят не что иное, как Черную корону. «Войдя» в нее, они попадают в состояние наивысшего блаженства.

Сообщается, что вскоре после Просветления Дюсум Кхьенпы один из его прославленных современников, лама из Кашмира по имени Сакья Шрибхадра (примерно 1127–1225)¹⁴⁷ официально заявил, что появление Дюсум Кхьенпы было предсказано самим Буддой Шакьямуни в «Самадхи-раджа-сутре» [Thinley 1980:43, Stewart, 2004:114, Дуглас, Уайт 1998: 33 и др.]. По мнению Сакья Шрибхадры, упоминание о «человеке действия»¹⁴⁸, который будет нести людям Учение Будды, относилось именно к Дюсум Кхьенпе, и потому кашмирец назвал его «Кармапой». В этом имени соединяется слово санскритского происхождения «карма», одно из значений которого в Тибете – «деяния Будд», и тибетское окончание «па», здесь указывающее на носителя данного качества. Все вместе обычно переводят как «тот, кто осуществляет деяния Будд», или «человек активности Будды». Гампопа незадолго до своей смерти также упоминал об этом предсказании [Нидал 2006: 110].

Вскоре вместе с другим ученым, основателем традиции Цалпа Кагью, Шрибхадра объявил Кармапу Дюсум Кхьенпу воплощением Бодхисаттвы Авалокитешвары (точнее, его двурукой красной формы, известной в Тибете как Гьялва Гьямцо, Могучий Океан) и предсказал, что тот станет следующим историческим Буддой после эпохи Майтрейи [Thinley 1980:43].

В свое время великий Нагарджуна, открывший миру сутры Махаяны, писал о пустоте всего, что воспринимается как цвет и форма [Андросов 2006: 528]. В «Уттара-тантре», одном из главных философских трактатов, на которых основан взгляд школы Карма Кагью, подробно излагается концепция Трех тел Будды в свете теории Татхагата-гарбхи, представленной ученым Асангой от имени Бодхисаттвы Майтрейи. «Их (Бодхисаттв) рождение не является результатом кармы и загрязнений» [Thrangu 2001:68]. По-тибетски такие воплощения называются «тулку» (тиб. sprul sku) – так тибетцы перевели санскритский термин «нирмана-кайя». Здесь «sprul» означает «излучение», «преобразование», «магически созданное»; «sku» переводится как «тело», «форма» или «бытие». «Уттара-тантра» сравнивает человеческое тело Просветленного с отражением луны в воде [Thrangu 2001: 165].

Считается, что Бодхисаттвы, дающие обет не уходить в нирвану, пока все живые существа не достигнут Освобождения, сознательно возвращаются в миры сансары, чтобы помогать тем, у кого есть с ними связь. Это происходит и до, и после Просветления. Появление Бодхисаттвы в каком-либо месте в какое-либо время обусловлено не его собственной кармой, но кармой связанных с ним существ.

По-видимому, важная историческая роль Дюсум Кхьенпы в тибетском буддизме состоит в том, что он стал первым в линии преемственности Кармап, Лам Черной короны. Это привело к учреждению его преемниками традиции сознательных воплощений. Согласно большинству источников Кагью, незадолго до своей смерти в 1193 г. Кармапа передал ближайшему ученику Дрогёну Речену управление монастырем Цурпху и всей своей школой, а также оставил ему запечатанное письмо с предсказанием своего следующего рождения [Lhalungpa 2004: 126 и другие.]. В письме содержались подробности о времени и месте появления Второго Кармапы. Дрогён Речей не дожил до новой встречи с Учителем, но передал эти сведения своему преемнику Помдрагпе, который и нашел мальчика, следуя полученным указаниям.

Впоследствии такой способ духовного наследования переняли в той или иной степени все остальные школы, и система тулку утвердилась в Тибете повсеместно. Со временем в каждой из школ сложилось по несколько десятков и даже сотен линий преемственности тулку, более или менее значимых. Установились определенные правила нахождения таких детей и их последующей проверки на подлинность. Чаще всего ближайшие ученики находили новое воплощение своего ламы на основании оставленных им сведений, письменных или устных. В процессе поиска они почти всегда прислушивались к своим ощущениям, снам, отыскивая в них различные благоприятные приметы¹⁴⁹.Нередко сами дети, которых они искали, облегчали эту задачу, поскольку весьма отличались от сверстников выдающимися способностями – например, необычайной легкостью запоминания текстов Учения или другими качествами, такими, как особая доброта или бесстрашие. Многие из них «узнавали себя сами», в раннем возрасте объявляя, что являются воплощением такого-то

Учителя, давали благословения, садились на троны в храмах и т. д. Одним из важнейших критериев подлинности какого-либо воплощения был факт узнавания ребенком вещей, принадлежавших его предшественнику, или людей, которых тот близко знал. Конечно, правила эти не были строгими и не всегда соблюдались до конца, но тем не менее система тулку очень долго позволяла хранить и передавать в неизменном виде поучения разных направлений тибетского буддизма.

Наиболее вероятная причина, по которой Кармапа Дюсум Кхьенпа решил таким образом организовать преемственность в своей линии, – это его стремление внести порядок в передачу знаний и в наследование собственности своей школы. Все это происходило в период, когда Кагью в очередной раз разделилась на подшколы.

Кармапа построил несколько крупных монастырей, среди них Ненанг, Мар Кхам, Карма Ген и Цурпху. Последний, расположенный в восьмидесяти километрах к западу от Лхасы, столицы Тибета, стал главной резиденцией Кармапы и крупнейшим центром основанной им школы Карма Кагью. Другой монастырь, Карма Ген, был знаменит как замечательный образец раннебуддийской архитектуры Тибета и хранилище текстов всех тибетских традиций. Школа, учрежденная Дюсум Кхьенпой, впоследствии укрепилась и выросла, и тем самым подтвердилось пророчество Наропы о том, что эта «линия преемственности Дхармы будет течь, подобно широкой реке». В монастыре Цурпху, главной резиденции этой школы, сменилось шестнадцать воплощений Кармап:

Первый Кармапа Дюсум Кхьенпа (1110–1193)

Второй Кармапа Карма Пакши (1204–1283)

Третий Кармапа Рангджунг Дордже (1284–1339)

Четвертый Кармапа Ролпе Дордже (1340–1383)

Пятый Кармапа Дэшин Шегпа (1384–1415)

Шестой Кармапа Тонгва Дёнден (1416–1453)

Седьмой Кармапа Гьялва Гьямцо (1454–1506)

Восьмой Кармапа Микьё Дордже (1507–1554)

Девятый Кармапа Вангчуг Дордже (1556–1603)

Десятый Кармапа Чёйинг Дордже (1604–1674)

Одиннадцатый Кармапа Йеше Дордже (1676–1702)

Двенадцатый Кармапа Джангчуб Дордже (1703–1732)

Тринадцатый Кармапа Дюдюл Дордже (1733–1797)

Четырнадцатый КармапаТхегчог Дордже (1798–1868)

Пятнадцатый Кармапа Кхакхьяб Дордже (1871–1922)

Шестнадцатый Кармапа Рангджунг Ригпе Дордже (1924–1981)

Уже в XIV в. появилась вторая знаменитая преемственность учительских воплощений Карма Кагью (и также вторая по счету в истории Тибета) – линия Шамарп¹⁵⁰, лам в Красных коронах. Второй Кармапа Карма Пакши, чье имя ассоциируется с рассказами о великих йогических достижениях и чудесах, явленных при дворе монгольского хана, перед смертью сообщил своему ученику Ургьенпе, что в следующий раз воплотится не в одном теле, а в двух. «Синяя летопись» называет некоего Шамарпу (не упоминая его имени) уже в числе учеников самого Карма Пакши [Синяя летопись 2001: 282]. Но в Карма Кагью считается [Dronma 1992: 4 и другие], что Первым Шамарпой был Драгпа Сэнге (1283–1349), который родился уже после смерти Второго Кармапы. Третий Кармапа Рангджунг Дордже нашел Сэнге и признал в нем своего главного ученика и помощника. Часто говорят, что именно Рангджунг Дордже ввел в обращение титул «Шамарпа» и именовал им Сэнге, подарив тому Красную корону как символ связи с Амитабхой¹⁵¹, Буддой Безграничного Света. С тех пор Кармапы и Шамарпы всегда воплощаются рядом друг с другом, становясь друг для друга поочередно то учеником, то

Учителем, чтобы способствовать сохранению поучений этой линии преемственности. В настоящее время одним из главных лам Карма Кагью является Четырнадцатый Шамарпа – Мипхам Чёкьи Лодрё.