Текст книги "Радогощь"

Глава 10
В гостях у Русланы

– Ну, как накаркала, – вздыхает Серафима Трофимовна.

Поднимается с места и шаркает в коридор открывать дверь.

– Кто тама? – произносит она нарочно слабым голосом.

– Бабка Ягодина жива ли ты там? – доносится зычный голос.

– Жива-жива, что мне сделается? – отзывается Серафима Трофимовна и слышно, как лязгает засов. Я, возвращаясь, закрыла только на один.

– То хорошо, – отвечает всё тот же голос.

– Корней Иваныч, что это вы спозаранку и по гостям? – спрашивает Серафима Трофимовна, – ну проходите, я как раз чайку заварила. Попьем с медом, с вареньицем и с баранками.

– То можно.

Слышатся тяжелые шаги и в проеме появляется рослый мужчина в летах. Очень высокий и очень худой, но голос громовой, ему бы в опере петь. Из-за его плеча кто-то выглядывает, виден лишь длинный нос. Уже догадываюсь, кто это мог быть.

– У тебя гости? – притворно удивляется он, – кто такие?

– Студенты. Ночью в лесу заблудили и на мою избушку набрели, вы садитесь, – отзывается из кухоньки Серафима Трофимовна.

– Здравствуйте, – в один голос с Игорем здороваюсь с местными.

Они лишь молча кивают, опускаясь на стулья.

– Вот мы как раз чайку и сели пить, – в дверях появляется Серафима Трофимовна.

В руках у неё поднос, на нем ещё две кружки из того же сервиза и вазочки с вареньем и медом. Серафима Трофимовна составляет всё это на стол.

– Вот мед липовый, а вот гречишный. Вот вареньице брусничное, ежевичное и ваше любимое, Корней Иваныч, черничное, – улыбается она. – И ваше, Варвара Ивановна, крыжевичное.

– Добре, угодила, – хвалит её старик.

Наблюдаю за гостями, они не пьют из чашек, наливают в блюдце и оттуда потягивают. И сахар не кладут в чай, а сразу кубик в рот и гоняют от щеки к щеке. Оба высокие и длинноносые. Варвара Ивановна подслеповата щурится, заглядывая в вазочки. Такое ощущение, будто она носом смотрит, так как глаза настолько прищурены, что создается впечатление, что и вовсе закрыты.

– Мы тут хотели узнать, как выйти к мосту, – говорит Игорь.

– К какому мосту? – уточняет Корней Иванович.

– Через реку Иречь, – отвечает Игорь, – хотим вернуться обратно в Неклюдовское.

– До реки Иречь добрых километров сорок, да и то близко к реке не подойти, там всё топь да болото, гиблое место. А моста-то там никакого нет, – говорит Корней Иванович.

– Как нет? – восклицает Игорь и удивленно смотрит на меня. Мол, напутала ты всё, накрутила-намутила, теперь и не выбраться.

– Да был когда-то, простой, деревянный, так его ещё позапрошлой весной паводком унесло, одни столбы-гнилушки и торчат, – добавляет Корней Иванович. – Да и не нужен он никому, дорогу всё равно развезло, всё сплошняком болотом затянуло.

– А позвонить от вас можно? – осторожно спрашиваю я.

– Нет, девица, нет у нас тут телефонов и отродясь и не было, – отвечает Корней Иванович.

– А не подскажите, как у вас автобусы ходят? Как нам в другую деревню попасть? – задает вопрос Игорь.

– Да зачем вам в другую деревню идти, – машет рукой Корней Иванович, – живите у нас. Тут вольготно, свободно, работу вам найдем. Ты вот парень крепкий, на комбинат пойдешь, а девицу твою почтальонкой устроим. У нас как раз, как его… это… вакансия свободная.

– Не хочу я почтальонкой, – вздрагиваю я. – Мы домой хотим попасть.

– Так никак не можно, дурья твоя башка, – скалится Корней Иванович, – я тебе толкую-толкую, а всё без толку. Нет дороги отсюда, болото кругом, тиной да топью затянуло. Уж много лет так. Никаких автобусов нет, не проехать им. Да и пешком не пройти.

– Но мы же как-то пришли к вам, – взрываюсь я.

– Прийти-то пришли, а вот выйти отсюда не можно, – улыбаясь говорит Корней Иванович.

Хмуро смотрю на него, кажется, он что-то привирает, но зачем это ему?

– Спасибо за хлеб за соль, – поднимаясь говорит Корней Иванович, – но дела не терпят. Молодежь, ждем вас завтра с утра на работу.

Ни на какую работу я, конечно же, не пойду, но ничего ему не говорю. Сумасшедший он какой-то.

Пока собирались, пока прощались, смотрю, а Варвара Ивановна уже свой нос в мой рюкзак засунула и оглядывает там всё без зазрения совести, ладно, хоть не роется. Подхожу к ней и громко кашляю. Она подпрыгивает на месте, поворачивает ко мне голову и снова слеповато щурится. Демонстративно забираю свой рюкзак и отношу на диван, задвигаю за подушки.

Когда за гостями захлопывается дверь, Серафима Трофимовна возвращается к нам, садится обратно за стол.

– Это Корней Иваныч был, наш староста, а это сестрица его, Варвара Ивановна, – объясняет она. – Не смогла я укрыть вас, всё Варвара вынюхала. Ну да ладно, может, обойдется всё. Ты на комбинат устроишься, а ты, Даринушка, почтальонкой подсобишь, а то, правда, некому почту разносить. Прежняя почтальонка пропала, как сгинула. Может, волки утащили.

При упоминании волков я вздрагиваю, чуть ли не проливаю чай.

– А что у вас, Серафима Трофимовна, волки водятся?

– Да полно, – беспечно отвечает она. – И волки, и медведи, и рыси. Лес-то ведь близехонек.

– Вы знаете, Серафима Трофимовна, мы ведь не собираемся здесь задерживаться, нас дома ждут, – с вызовом говорю я, хотя упоминание хищных зверей немного поколебало мое желание снова одним пешком топать по лесу. – Спасибо, что приютили, накормили нас, но нам нужно идти.

– Да куда вы пойдете? – всплескивает руками Серафима Трофимовна, – нет у нас дорог, всё же развезло размыло. Можете сами убедиться, я вас не держу. Но боюсь, как бы вы опять не заплутали. Сгинете же в лесу, пропадете.

Переглядываемся с Игорем.

– А куда узкоколейка ведет? – спрашивает он.

– Вестимо куда – в подземные шахты, больше же некуда. Это вы ещё хорошо, что правильную сторону выбрали, а то на заброшенные рудники вышли бы.

– Ну, а как вы связь с большой землей поддерживаете? – интересуется он. – Сахар вон, не сами же из свеклы перерабатываете?

– Обоз приходит, – отвечает Серафима Трофимовна.

– А как он приходит, дорог же нет, – парирует Игорь.

– Снегу как наметет, так по зимнику и приходит, – отвечает Серафима Трофимовна. – Вот до обоза и оставайтесь у меня. А пока подсобите, не даром же хлеб кушать будете?

Смотрю опять на Игоря, что он решит? Не хочется мне в этой деревне до самого снега оставаться, меня же родители потеряют и Олесю её родители. Никто же не знает, куда мы делись. Если только Кирилл и Аня не сообщат. Тогда зря мы сбежали, если помощь прибудет, а нас там нет, где будут искать? Вдруг вспоминаю, что я видела Аню неживую в роднике. Сон это был или явь? Если Аня никуда не уезжала, то где тогда Кирилл? Хмурюсь.

– Подумаем, – сухо отвечает Игорь, глядя в кружку.

– Вот и ладненько, – говорит Серафима Трофимовна поднимаясь из-за стола.

– Давай-ка сходим на разведку, – шепчет мне Игорь, когда Серафима Трофимовна уходит на кухню. – Скажем, что просто прогуляемся, а сами посмотрим, что тут да как.

– Ага, – соглашаюсь я.

Оставляем пока тут рюкзаки, одеваемся потеплее, хотя с собой у меня нет никаких теплых вещей, только худи да ветровка. По прогнозам ближайшие несколько дней не должно было быть холодно.

– Серафима Трофимовна, мы немножко прогуляемся, – кричит из коридора Игорь.

– Хорошо, прогуляйтесь, – отвечает она, – только в лес не заходите, а то, не ровен час, на диких зверей наткнетесь или на капканы напоретесь.

– Угу, – бурчит Игорь, завязывая шнурки на кроссовках.

Перед тем как выйти на улицу надеваю ветровку, но всё равно холодно, в чем же я зимой тут буду ходить, если всё-таки останусь ждать обоза?

Выходим на дорогу и первое, что мне бросается в глаза, это то, что трава скошена. И сразу вспоминаю тех странных призраков в темных плащах с длинными литовками. «Нелюди», как их ночью назвала Серафима Трофимовна. Неужели это они за ночь всё выкосили?

– Игорь, смотри – вся трава скошена, а вчера аж до пояса была, – шепотом произношу я.

– Ну скосили может быть, понадобилось, – пожимает он плечами. – Ты вот лучше по сторонам хорошенько посмотри, ничего странного тебе не бросается в глаза?

Верчу головой, оглядываю улицу. Вроде ничего такого. Ну, дома такие, странноватого вида, какими-то необжитыми кажутся, но мы это ещё вчера ночью заприметили. Все серо, никто крышу или забор даже и не думал покрасить, обновить, всё проржавело да мхом поросло. Окна у всех темные, пыльные, будто и, правда, не живут там люди. Изгороди покосившие, кое-где и вовсе штакетник выпал.

– Столбы, – подсказывает мне Игорь, показывая пальцем.

Смотрю наверх, на почерневшие деревянные столбы, замечаю необычную форму у уличных фонарей да и только.

– Проводов нет, – говорит он. – Про какую она тогда подстанцию нам говорила, если у них даже проводов нет?

Вздрагиваю от этих слов и мне становится жутко.

– Неужели старушка настолько выжила из ума, что до сих пор верит и в рабочую подстанцию, и в существующий горно-обогатительный комбинат? – с испугом произношу я, – может быть и почты никакой здесь нет.

– Так не одна она говорила, вот в чем дело, ещё старик этот, помнишь, меня звал на работу к ним, – добавляет Игорь.

– Угу, – киваю я. – Куда двинемся?

– Давай дойдем до конца улицы, посмотрим, что там да как, – отвечает он.

Соглашаюсь с ним, и мы идем вперед, посматривая на дома. Они все так и стоят заброшенные, темными слепыми окнами глядя на улицу. Траву скосили и сейчас по дороге стало гораздо удобнее идти, ничего не мешает и не липнут колючки к ветровке. Слышу позади шорох и резко оборачиваюсь, и тотчас кто-то приседает за низким кустом. Смешно, листва уже давно слетела с веток, и старушку прекрасно видно, как бы низко она не нагибала голову в коричневом платке.

– Любопытная Варвара следит за нами, – сообщаю я Игорю, – вон притаилась за кустиком.

Игорь тоже оглядывается, замечает её, смеется.

– Ну и пусть подглядывает, – усмехается он.

Идем дальше по улице, осматриваемся. Вокруг всё такие же опустошенные дома. В одном месте зонтики борщевика колышутся даже выше приземистой избушки. На другом участке заросли черемухи полностью облепили дом. Нигде не видно, чтобы, к примеру, сушилось белье или дрова аккуратно были бы сложены в поленницу. Будто они не топят зимой печки. С каждым шагом убеждаюсь в том, что этот поселок давно уже вымер.

– Наверное, тут остались жить только Серафима Трофимовна да Корней Иваныч со своей сестрой, – делюсь я с Игорем. – У всех троих поехала крыша и они до сих пор верят, что поселок жив, комбинат работает и так далее. Но мы же своими глазами видели, что на месте завода давно уже руины.

– Возможно, – хмурится Игорь. – А, давай-ка, мы это сейчас проверим.

И он толкает ближайшую калику. Она отворяется с визжащим скрипом, отчего я даже подпрыгиваю, уж очень громкий и какой-то потусторонний что ли получился звук, и дверца повисает на одной петле.

Заходим внутрь. Двор весь зарос, что уже не найти дорожку к дому, крылечко покосилось, пара ступеней провалилось. Между изгородью и темной сарайкой высится каменный полуразрушенный колодец, весь облепленный зеленым пушистым мхом.

Игорь вскакивает на крыльцо и изо всех сил пытается отворить дверь, но она не поддается. Слышится всплеск, и я поворачиваюсь к колодцу, там стоит девушка с растрепанными волосами. От неожиданности вздрагиваю, ведь только что никого тут не было. Девушка смешная, на голове копна волос непонятного цвета, не то сине-зеленного, не то серебристого, торчит в разные стороны. Глаза у неё пронзительные, глубоко посажены и смотрит исподлобья.

– Вы к нам? – спрашивает она.

Игорь удивленно оборачивается, непонимающе на неё смотрит, затем чуть-чуть улыбается.

– Вы здесь живете? – спрашивает он.

– Конечно, – говорит она.

Поворачивается, нагибается, будто что-то тяжелое вытаскивает из колодца, это что-то громко шлепается об землю. На секунду мне даже кажется, что там огромный рыбий хвост. Но вот она выходит из-за колодца в блестящем коротком плащике, накинутом по всему на голое тело, торчат её босые ноги.

– Так зачем вы к нам? – спрашивает она, подходя к крылечку.

Игорь чуть сторонится, пропуская её.

– Эмм… – смущается он, – мы просто хотели узнать, кто тут живет.

– Я тут живу, – смеется девушка.

Она трясет головой, и я вижу, что к её волосам прилипла крупная рыбья чешуя. Девушка достает из кармана плаща большой тяжелый ажурный ключ, вставляет его в замочную скважину, поворачивает и толкает дверь. Шагает внутрь и оборачивается к нам.

– Так что вы хотели? – интересуется она.

– Ты одна тут живешь? – спрашивает Игорь.

– Одна.

– И не страшно тебе?

– Нет, – смеется она. Открывает пошире дверь, – ну ладно, входите. Угощу вас чаем.

Игорь ступает за ней сразу же, я же мнусь. Отчего-то боязно заходить в дом к странной незнакомой девушке. Но оставаться тут тоже одной не хочется. Оглядываюсь по сторонам и опять вижу, как за забором быстро юркает вниз коричневый платок. Усмехаюсь, бабка Варвара следит. Поворачиваюсь, осторожно поднимаюсь по покосившемуся крыльцу и захожу следом.

Коридорчик вроде ничего, простой, но чистый, не пахнет заброшенностью. Игорь уже разулся и вешает курточку на крючок, отодвигается, давая мне место, а то тут тесновато.

– Проходите в гостиную, не стесняйтесь, – кивает девушка в сторону двойных белых дверей, а сама идет по длинному коридору дальше, оставляя на крашенном полу мокрые следы от босых ног, исчезает в соседней комнате.

Я раздеваюсь и иду за Игорем в гостиную. Тут тоже всё просто, напоминает обстановку у Серафимы Трофимовны, вполне себе уютно и чисто. Садимся на диван и ждем хозяйку. Она возвращается быстро, видимо, надевала длинную тунику, улыбается нам. Снова босиком, хотя пол студеный, я через носки чувствую.

– Давайте хоть познакомимся для начала, меня зовут Руслана, – говорит она, протягивая нам ладонь.

– Игорь, – представляется мой спутник и пожимает ей руку.

– Дарина, – в свою очередь называю ей свое имя.

Жму её ладонь и обращаю внимание на её маникюр, ногти длинные, заостренные, неужели нарощенные? в этом-то захолустье? и ещё покрыты синим глянцевым лаком с блестками, неужели всё сама?

– Так что вы делаете у нас в поселке, Дарина и Игорь? – спрашивает она, и одаряет Игоря лучезарной улыбкой.

Он снова смущается и, кажется, краснеет. Понятно всё, соблазняет его дамочка. Не нравится мне это.

– Мы в лесу заблудились и вышли на ваш поселок, – отвечает Игорь.

– Ого, вот как, – изумляется Руслана и идет за печку, брякает там чем-то, похоже у неё там кухонька. – Сейчас я быстро чай организую.

– А как вы тут живете без света и газа? – спрашиваю я.

– Нормально живем, – откликается она.

– А где твои родители? – интересуется Игорь.

– Они живут в другом месте, я сюда одна приехала по распределению, – откликается Руслана.

Удивляюсь, по какому такому распределению? Вроде давно уже такого нет в университетах и колледжах. И как её ещё одну родители отпустили в этот полузаброшенный поселок? На вид ей примерно столько же лет сколько и мне.

– И не страшно тебе тут одной жить? – спрашиваю я.

– Нет, – смеется она, – чего мне тут бояться?

– Нууу… – тяну я, – у вас поселок какой-то как неживой и ещё всякие дикие звери в лесу водятся. Наверное, заходят и сюда?

– Поселок, как поселок, – отвечает она, выруливая из-за печки. В руках у неё поднос, на подносе чашечки, чайник и вазочка с разными печенюшками и конфетами. – Лесные звери, на то они и лесные, что в лесу живут, ну заглядывают иногда к нам. И что с того?

Она расставляет чашечки на журнальный столик перед нами. Разливает чай. Чашечки красивые изящные, темно-синие с яркими цветочками, приятно из таких пить и сам чай ароматный, тоже на травах. Только немного отдает чем-то, будто рыбой.

– Да как? – не понимаю я. – Всё равно ведь страшно одной.

– Мне нет, – улыбается она и смотрит хитрыми глазками на Игоря.

– Скажи, Руслана, а как нам к мосту выйти через реку, чтобы перебраться в Неклюдовское? – спрашивает Игорь.

– Не знаю такого места, – она пожимает плечами. – Никогда о таком не слышала. И про мост ничего не знаю.

Переглядываемся с Игорем.

– А как вообще выйти в другой какой-то поселок или село? – продолжает он спрашивать.

– Зачем вам уходить, живите у нас, – и так тепло улыбается Игорю, отчего он сразу начинает ерзать, – у кого вы остановились?

– У Серафимы Трофимовны, – бросаю я. – Она вчера нас приютила у себя.

– А, бабка Ягодина, – кивает она. – Знаю. У неё яблочки очень вкусные в огороде растут, она меня часто угощает. Игорь, попробуй как-нибудь, не пожалеешь. Сорвешь и мне за одним принесешь.

С этими словами она кладет свою руку ему на ладонь, и он начинает заметно краснеть, застывает, не сводя с неё глаз.

– Всё-таки нам бы лучше домой попасть, нас там родные ждут, – возмущенно произношу я и дергаю Игоря за рукав.

Он вздрагивает, убирает свою руку. Руслана недовольно зыркает на меня, показывая маленькие остренькие зубки, и у меня противный холодок пробегает по спине. Но она быстро берет себя в руки, трясет головой и снова мило нам улыбается.

– Покажи нам дорогу, как выбраться? – просит Игорь.

– А что мне за это будет? – игриво произносит она, прикусывая нижнюю губу.

– Что ты хочешь? – спрашивает он.

– Я подумаю, – смеется она и вдруг подскакивает с места и выбегает в коридор.

– Что это с ней? – непонимающе произносит Игорь.

– С ума сошла, – недовольно бурчу я, – как и все в этом поселке.

– А, ясно, – улыбается он, разворачивая конфету.

– Надо как-то уговорить её рассказать нам всё, – вздыхаю я. – Проще же, если местные подскажут, чем самим плутать по лесу.

– Угу, – кивает Игорь. – Иди, поговори с ней.

– Почему я?

– Ну, как женщина с женщиной. Думаю, найдете общий язык, – объясняет Игорь.

С моей замкнутостью только и общаться с малознакомыми людьми. Вот Олеся могла с легкостью заговорить хоть с кем, узнать всё, что нужно. Для меня же простое общение всегда превращалось в пытку. Вздыхаю, но я всё равно поднимаюсь с дивана, иду в коридор. Там всего одна дверь в другую комнату, скорее всего это спальня Русланы.

Осторожно ступаю за порог и замираю, тут так всё необычно. Огромные аквариумы стоят вдоль стен, в них плавают большие рыбины всяких разных мастей, я названия даже таких не знаю. И золотые, и красно-брюхие, и с ярко синими плавниками и вообще без чешуи.

– Руслана? – тихо зову я, не сводя глаз с этих рыб. Мне кажется, что они тоже на меня смотрят, затаились, словно ждут команды выпрыгнуть из аквариумов и набросится на меня.

– Дарина входи, – приглашает она.

Но я не вижу её из-за этих стеклянных баков с водой и рыбами. Какие-то прозрачные и чистые, а где вода вся зеленая, плавает там что-то не то тина, не то плесень и ещё дурно пахнет. Протискиваюсь в узком проходе между аквариумами и рыбы поворачиваются следом за мной, провожают меня взглядом, ладно ещё хоть плавниками не машут.

– Ты что-то хотела?

Поворачиваюсь на голос. Руслана уже переоделась в длинное блестящее серебристое платье, крутится возле зеркала, оглядывает себя со всех сторон. Пришитые чешуйки на платье искрятся, переливаются. Копна волос расчесана, волосы красиво уложены, локоны струятся по плечам и когда только успела?

– Да, Руслана, – говорю я, подходя к ней, – а ты красивая.

– Спасибо. – Она оборачивается и подмигивает мне.

– Скажи, пожалуйста, как нам выйти к какому-нибудь населенному пункту? Нам срочно нужно попасть домой, мои друзья в беде, – серьезным тоном произношу я, но она, кажется, не слышит меня, занята любованием на свое отражение.

Ещё делаю шаг к ней, и она вдруг отпрыгивает от зеркала. На миг мне чудится, что в отражении вместо её босых ног, я вижу рыбий хвост. Оглядываюсь на неё, нет, всё в порядке с её ногами. Поворачиваюсь к зеркалу, смотрю на себя. Вздыхаю. Я проигрываю ей во всем: не такая высокая, не такая стройная, не такая смазливая, в общем – вся какая-то не такая. Поэтому и никому не нужная. Все девчонки с курса уже с кем-нибудь встречаются, Олеся даже уже замуж выходит, одна я как «не пришей кобыле хвост». При воспоминании об Олесе закусываю губу. Нужно выбираться отсюда и сообщить её родителям. Поворачиваюсь к Руслане, а её уж и след простыл.

Осматриваю её комнату – старинная кровать с железными спинками, до сих пор сетчатая, наверное. Застелена вязаным покрывалом болотного цвета, сверху на подушках лежит мягкая игрушка, акулка из «Икеи». Усмехаюсь, такая встреча времен. Над кроватью ковер, такие только в старых советский фильмах увидишь: русалка расчесывает волосы у пруда. Сбоку, почти полностью перекрывая окно, большой шкаф из массивной древесины, чувствуются, что самодельный. Громоздкий и, наверное, тяжелющий.

Смотрю на акулку и нервно сглатываю, раз она смогла её купить и привезти сюда, значит, есть отсюда выход в большой мир, только почему-то никто из них не хочет об этом говорить.

Вновь протискиваюсь через узкий проход между аквариумами и возвращаюсь обратно в гостиную. Руслана уже сидит на диване рядом с Игорем, чуть ли не жмется к нему, строит ему глазки. Они мило так воркуют между собой, держась за руки, что даже не замечают меня.

– Кхм, – нарочно громко кашляю я.

Они оба тут же бросают на меня недовольные взгляды. Игорь вскакивает с дивана, подходит ко мне, берет под локоть и выводит в коридор.

– Ты это, Дарин, – смущенно произносит он, – иди домой.

– Что? – непонимающе смотрю на него.

– Я сам с Русланой поговорю, узнаю у неё всё, а ты иди пока к Серафиме Трофимовне, – говорит он и не смотрит мне в глаза.

– Ладно, – вздыхаю я.

Будь я посмелее, я бы попыталась прочистить ему мозги, но я не могу ничего поделать. Покорно одеваюсь и выхожу из дома. Игорь закрывает за мной дверь.

На улице стало ещё как будто холоднее, дует пронзительный ветер несся с собой капельки дождя. Кутаюсь в ветровку, выхожу за калитку. И тут же от Русланиного забора отлепляется тень и бросается прямиком через кусты, ломая ветки. Усмехаюсь, уже узнаю любопытную Варвару.