Текст книги "Селина. Камышовая кошка"

Он плакал, обнимая меня, я плакала от жалости и тоски по своему потерянному и такому привычному миру.

Я легла на эти коробочки с драгоценностями. Брала их в руки и подносила к лицу, пытаясь найти ТОТ запах. Ничего не осталось, кроме блеска камней. Собралась с духом и вызвала косметолога на дом. Сделав макияж и одев свои одежды «из прошлого», вызвала фотографа, который снимал нашу свадьбу и юбилей. Я позировала как фотомодель. Может, последний раз одеваю эту красоту. Я одела весь свой гарнитур. Моя горничная помогала мне его одевать и снимать. Здесь лежали драгоценности, и Леры, и Лизы, и Женьки. Может они дожили до старости и их драгоценности вернули в крепость? Всё было здесь. Я позировала по всему дому и сделала несколько снимков с Тотемом и во всём облачении Конунга. Мы, когда плавали или летали куда то, я покупала схожие материи и потом портниха шила мне платья, которые я носила в крепости. Сергей очень любил эти наряды, и я пользовалась этим.

Вечером пришли Васютин и Азаров. Горничная принесла им вина. Я вышла чуть позже, когда они уже выпили. Спустилась по лестнице и остановилась на предпоследней ступеньке. Они не видели меня, но услышав шелест шагов оглянулись на меня. Я была в праздничном костюме хозяйки и с Тотемом в руках.

– Я, Конунг и хозяйка Рода Камышовая Кошка Селина, приветствую вас в моём доме, – сказала я голосом и интонациями Селины.

Потом это всё сказала на языке Селины.

Васютин хотел до моего появления отхлебнуть вина из бокала, так и стоял с бокалом у губ. Азаров повернулся вполоборота, да так и застыл.

– Мальчики, оттайте, это всего лишь Королева Селина. Мне снова в ладоши хлопнуть? Тогда один захлебнётся, а другой спину сломает. Эй, очнитесь! Да что вы впечатлительные какие! – закричала я, и они вздрогнули.

Васютин весь вином облился, а Азаров еле обратно раскрутился.

– Что вы на это скажете? Можно за это убивать, воровать, шантажировать? – произнесла я, поднимая обе руки вверх и поворачиваясь на одном месте, демонстрируя образ.

Они оба уже стояли на ногах и смотрели на меня, а на мой вопрос послушно кивнули соглашаясь.

– Какие вы послушные! Это реинкарнация. Я туда смоталась, прожила там пятьдесят лет и через две недели реанимации вернулась в больницу, где меня нашёл тот, мой Сергей в теле этого. Кстати одно лицо и тело. Вот меня волнует муж Светланы. Я его по–моему видела там в крепости. Да вы садитесь. Принимайте всё как есть. Прошу вас послезавтра оклематься и прийти ко мне на день рождения. Мне шестьдесят пять лет. Подарки вы мне сделали, хватит и цветов. Праздника не будет, я всегда умираю, когда собираю большую толпу родственников и друзей. Хочу пожить. Игорь я сделала фотосессию со всеми драгоценностями, ты можешь взять несколько снимков и показать Легонту… извини, Людвигу, – и я положила перед мужчинами свои снимки в одеянии Селины.

Мы пили вино и шутили. Вскоре они ушли, а я, раздевшись с помощью горничной не могла уснуть до утра. И только выпив таблетку провалилась в тревожный сон. Мне снился Легонт.

– Догадалась, Кошка? Я тебя и здесь нашёл. Драгоценности не отдавай пока в банк. Я хочу посмотреть на них. А потом навсегда уйду. Меня не бойся и друзьям скажи пусть не балуют, тогда не пострадают, – сказал и растворился во сне.

Как и договаривались, они пришли с цветами. Я вынесла коробки с драгоценностями, в гостиную и прикрыла столик салфеткой.

– У меня плохая новость, но вы можете не бояться. Вокруг наши сотрудники. Людвиг сбежал и пока мы его не нашли. Я показал ваши фотографии ему на следственном эксперименте. Он всё время молчит. Посмотрев, усмехнулся и сказал: «Кошка». Потом замолчал и ушёл в себя. Вечером охранник вошёл к нему в камеру, с ним был врач. Нужно было осмотреть больного. Людвиг напал на них и убил. Переоделся врачом и вышел с территории изолятора. Никто и не подумал остановить доктора, – рассказал следователь.

– Мне приснился мой первый муж Легонт. Он просил не делать глупостей, и никто не пострадает. – сказала я, вставая и успокаивая мужчин, подавая им по бокалу с вином.

– Правильно говоришь, моя милая Кошка. Ты сделала, как я просил? – в дверях стоял Легонт.

В руках держал пистолет. Я подошла к столу и откинула салфетку с коробок. Потом стала открывать каждую коробку и ставить на стол. Он тихо подходил и не спускал глаз с драгоценностей. Он так же держал мужчин в поле зрения. Взяв украшения из коробок, поднёс их к лицу.

– Они не пахнут, – сказала я.

– А Серёга всегда был удачливей меня. У него чуйка была. Взял библиотеку, нырял и даже нужную из сестёр нашёл. А я как всегда в пролёте. Прощай, теперь уже навсегда моя любимая Кошка. Одну тебя всегда любил, во всех веках искал. Не хватило чуть–чуть, – и он, приставив к голове пистолет, нажал на курок.

Прозвучал выстрел, тело Легонта–Людвига упало, и в комнату влетело сразу человек десять сотрудников. Он лежал у моих ног, как сломанная кукла, а на белой стене оплывали красные брызги. Потом, я потерялась. Очнулась в больнице. Возле меня с книгой в руке спал Азаров.

– Ты что здесь делаешь? Иди домой, тебя, наверно, уже потеряли, – потрогала я его за рукав.

– Неа. У меня даже кота нет. Все ушли, когда меня посадили. Хотели вернуться, когда меня оправдали, но я уже привык быть один. Отказал. Можно я вас буду называть Кошка? Это так красиво. И вообще, выходите за меня замуж! Я умею яичницу готовить, – опустился он на одно колено возле больничной койки.

– Тебя сегодня кормили? Надо спросить, что подсыпали. Иди отсюда, малолетка, – и я отвернулась к стене.

– Меня сегодня никто не кормил, я голодный. И давайте определимся, кто я? Проходимец, альфонс или малолетка. Мне ни одно не нравится, – сказал со вздохом Азаров.

– Я Васютину башку отгрызу, когда выйду, так и передай, – пробубнила я из–под одеяла.

Пришла медсестра и убрала капельницу.

– Девушка, когда я смогу уйти домой? – спросила я.

– Когда доктор разрешит. У вас и здесь полно посетителей, – улыбалась Олегу медсестра.

– Я хочу отдохнуть, принять утку, а тут сидят и мешают, – сказала я, зло глядя на неё.

Мне было неприятно, что она строит глазки этому мачо.

– Кошка! – сказал Азаров и ухмыльнулся, покачав головой. – Она – с сюрпризами шкатулка.

– А он – со сказками сундук, – добавила я, а медсестра расхохоталась.

Через неделю меня выписали, и я уехала домой. В доме уже прибрались и в гостиной сидел молодой человек.

– Что вы здесь делаете? – вздрогнула я, зайдя в гостиную.

– Дежурю. Ваши драгоценности охраняю. Отправьте их уже в банк, – попросил оперативник.

Я так и сделала. Отвезла и положила в ячейку. Прошло две недели, и я заскучала. Мне было неуютно в этом большом доме. Азаров не появлялся. Взяв путёвку, я уехала в санаторий. Однажды увидела плачущего ребёнка, он потерял игрушку, и поняла. Я не видела в доме никаких деталей того, что называется изыскания. Не было карт, чертежей, не было ничего. Вот он куда–то плавал, нырял, что–то вычислял – и этого не было. Я не видела следов этих поисков.

– Олег, ты не знаешь, где может быть у Сергея ещё один кабинет? Ты раньше бывал у него в доме? Я не увидела ни одной карты, чертежа. Не мог же он всё держать в голове. Да и где купленная у Людвига библиотека? – кричала я в трубку, не думая о том, что у этого человека сейчас не может быть на меня времени. – Ой, извините, – дошло до меня, и я бросила трубку.

На том конце провода молчали. Через пять минут Олег перезвонил.

– Я не бывал в таком кабинете, это, наверно, было его личное пространство. Поищите. Вы всегда находите на своё пространство приключения, – как–то зло ответил мне Олег.

Я стала думать. Есть ведь ещё два ключа, и я не знаю куда их применить. Нарисовала план дома и стала вырисовывать комнаты. Кабинет был маловат. Значит там есть ниша или стена. Приеду и обдеру от обоев стену. На том и успокоилась. Мне отдыхать ещё три дня. По приезде меня ждала объёмная посылка. Она давно стоит на контейнерной площадке. Несколько раз приходил посыльный, но не заставал меня. Я, наняв грузовую машину поехала за ней. Мне краном погрузили большой ящик в кузов. Интересно, как я буду его вытаскивать из кузова? Нужен кран на колёсах. А у кого есть такие краны? Я не буду ему звонить. Сама вытолкаю его с кузова. Когда я прибыла к дому в этой большой машине, по тропинке возле дома прогуливался с букетом цветов Олег Азаров. Собственной персоной.

– Вы всегда посылки получаете на контейнерной базе? – спросил он меня, оглядывая контейнер.

Я молча стояла возле машины и не знала, куда я ещё могу обратиться за помощью.

– А как собираетесь снимать её оттуда? Домой она сама пойдёт? – спросил он издеваясь.

Взяв в руки телефон и глядя на Азарова, позвонила Васютину. Он перезвонил стоящему рядом Олегу.

– Да, друг мой, уже бегу, друг мой. Как скажешь, друг мой. Будешь обязан, друг мой, – сказал он собеседнику и кланяясь мне.

Через полчаса грузчики вносили ящик в дом. Азаров вошёл следом, держа роскошный букет подмышкой цветами назад. Руки он держал в карманах брюк. Осмотрев гостиную, приказал поставить ящик на середину. Все смотрели на меня.

– Что? Сколько надо заплатить? – засуетилась я с кошельком.

– Открывать? Или сами с монтировочкой поскачете? – вновь издевательски произнёс Олег.

– Откройте. Но там может быть что угодно. Я ничего не знаю об этой посылке, и думаю надо подождать Васютина. Он скоро прискачет. Любопытство не порок, а профессия, – сказала я, задумавшись и обходя вокруг посылки.

Скоро примчался задумчивый и взволнованный Васютин.

– Вы, наверно, это ищете. Но теперь оно принадлежит мне, по праву посылки. Смотреть все будем или отпустим грузчиков? – теперь уже я, с гордостью и издеваясь, сказала мужчинам.

Олег отпустил мужиков, и те неохотно утопали.

– Снимай свой китель и помогай бомбить у этой дамочки гостиную, – сказал Азаров, обращаясь к Васютину, снимая роскошный пиджак и закатывая рукава у невероятно дорогой рубашки.

– Что вы, как дети? – но китель снял и взял в руки монтировку.

С большим трудом раскурочив ящик, нашли в нём, несколько ящиков поменьше и уже более похожих на сундуки. Пока выносили обломки на свалку, я осмотрела сундуки. Сбоку к одному из них был приклеен конверт.

«Приветствую тебя, Кошка. Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. В сундуках лежит жизнь и любовь Луиса к тебе. Он не смог жить без тебя, Кошка. Здесь он любил тебя, как мог. Я викинг, варвар, я могу только воровать и убивать. Это принадлежит тебе. Здесь ты, моя любимая Камышовая Кошка. Прощай». Открыв первый сундук, я увидела рисунки и портреты Селины. Вот она в Каменном саду сидит на лавочке, вот стоит над воротами, вот в полном параде на ступеньках крыльца. Целый сундук был заполнен неотправленными письмами, для горячо любимой и навсегда потерянной женщины. Много листочков с улыбающейся Селиной, нарисованной карандашом.

Архив его рассказов обо мне. В большом сундуке были мои портреты маслом. А в последнем лежали мои вещи. Я их потеряла, а он их взял с собой в поездку к родителям. Он знал тогда, что это поездка в один конец.

Достала из сундучка свои перчатки, платок, книгу, что читала тогда. Здесь лежала и кукла для Женьки. Лежали два фонарика–жучка. Это сыновьям. Я тихо плакала сидя на коленях перед этим богатством.

– Это надо так любить, чтобы писать портреты по памяти. Волосок к волоску. Родинка там, где она и должна быть. Ни миллиметра в сторону, – сказал Васютин, разглядывая портреты.

– А я думаю, что нельзя жить только прошлым. Рядом живые ещё ходят, – сказал Олег.

– Ты о чём? Какая тварь тут ещё ходит? – спросил Васютин, оглядываясь.

– Мне Азаров предложение сделал, а я ему отказала. Мне уже шестьдесят шесть, а ему всего пятьдесят два. Мы ребусы будем в спальне разгадывать? Что смеяться–то? Меня кумушки тухлыми яйцами закидают, – сказала я в ответ.

– Вы что, боитесь сплетен? Вот уж не подумал бы. Стоять под дулом пистолета маньяка и улыбаясь открывать ему свои драгоценности. На вас это не похоже. Вот встречу такую же, меня ничто не остановит, – заявил вдруг Васютин.

– Ага, если тебя не будут считать альфонсом, – съязвил Олег.

– Зря я тебе это сказал тогда. Завидно стало. Мне всего сорок, и мне вообще не светит посвататься, – зашептал Васютин, подходя к Олегу вплотную.

– Это вы сейчас о ком тут говорите? Обо мне? Хамить по телефону тоже надо уметь, – высказала я свои претензии.

– А я хамил? У меня нестандартная ситуация, всех директоров вызвал, спрашиваю, а они: «Не знаем Олег Василич, не видели Олег Василич, не помним Олег Василич. Бу–бу–бу. А кран валяется. Ладно, никого не задавило»! – закричал Азаров, разводя руки и жестикулируя в опасной близости от Васютина.

– У-у, как у вас всё запущено. Завтра жду приглашения на свадьбу. Не будет, запру обоих на пятнадцать суток в одной камере. Сам воду носить буду. Спокойной ночи, нестандартная ситуация, – сказал и попятился от Олега назад, чтобы ненароком не отхватить чего в ответ.

– При чём тут нестандартная ситуация? Васютин, объяснись! – закричали мы хором и посмотрели друг на друга, прыснув смехом от неожиданности.

Но он, взяв в руки свой китель, уже уходил из дома. Подняв руку, не оборачиваясь, помахал ей в воздухе, прощаясь.

– Что это было? Он мне тоже предложение собирался делать? – спросила я шёпотом.

– Видимо. Но я первый сделал и не отступлю. Ты хотела что–то строить? Можно посмотреть Серёгины проекты. У него куплен был участок на побережье. Чертежи были готовы. Он не мог это выкинуть, – незаметно, в запале проговорил Олег.

– Вот смотри! – кинулась я к сумке и нашла чертёж дома. – Здесь не сходится метраж. Здесь кабинет меньше, чем первый этаж. Надо искать нишу или ещё одну комнату. Я не нашла ни одной карты, ни одного чертежа. Где его изыскания и вещи, что он нашёл, – говорила я, захлёбываясь от восторга.

Азаров подошёл и, обняв меня, поцеловал. Не ожидая такой выходки, я замерла.

– Понравилось? Я ещё умею. Может, что ещё показать? – прошептал он и зажмурил глаза.

– А покажи. Сам напросился. Это кому–нибудь надо как–нибудь, а мне надо как следует, – сказала я, смеясь над Олегом, стоящим посреди моей гостиной с закрытыми глазами.

Уже утром, когда мы лежали в постели обнявшись, он мне шептал нежные слова.

– Ты понимаешь, что ты наделал? Я теперь тебя никому не отдам, сама мучить буду. Как ты там говорил? Она с секретами шкатулка, а он со сказками сундук? А на долго ли тебя, парниша, хватит? – говорила я, хихикая.

– Ну что ты всё о грустном? Что ты там хотела в спальне со мной делать? Ребусы разгадывать?

Ну–ка, ну–ка, покажи свой ребус, а я ещё раз попробую, – хохотнул бесстыдник.

– Охальник. Я уже старенькая, со мной осторожно надо. Сломаешь что, чинить надо будет, – отодвигалась я от него подальше.

– У меня на стройке цемент любой марки есть. Замажем, арматуру приварим, закрасим. Ещё столько же проживешь. А я догоню тебя.

Мы долго смеялись, пока он не увидел часы.

– Я уже час должен быть в офисе. Пока.

И он бегом умчался, чмокнув меня в губы.

Я не знала, с какого края начать думать. Мыслей не было никаких. Одев халатик босиком спустилась в кухню. Поставила чайник и стала смотреть в окно. Сзади зашуршало, и я успела закрыть глаза.

– Я не могу сегодня работать. У меня мысли под одеялом застряли, – шептал Азаров, целуя меня.

– Васютин сказал, что мы – нестандартная ситуация, – сказала я, обвивая шею милого для меня человека. А он тащил меня на руках в спальню, открывая двери головой.

Где–то, когда–то это уже происходило. Наверно, я давно живу, и всё повторяется, как по кругу, по спирали времени.

– Пусть молча завидует, малолетка, – целовал меня на ходу Олег.

Взяв на работе отпуск на две недели, благо сам начальник, он вплотную занялся мной. Сходили в загс, подали заявление.

– Олег, ну зачем тебе такая чуча–буча? Давай поживём пока так, – уговаривала я его повременить со свадьбой и венчанием.

– Я в грехе жить не буду. Мы ещё и обвенчаемся, – шептал он мне целуя.

– Чего ты боишься? Что гонит тебя в эту пропасть? – спрашивала я его.

– Я теперь не смогу жить без Селины. А Селина – это ты. И это не потому, что ты богата. Я тоже не беден. Я завидую Легонту, Луису, Сергею. Они жили в то время и знали поистине самую прекрасную из женщин. Я не хочу сказать, что ты сейчас другая. Я не поэт и не художник, я только смогу тебе петь под гитару чужие песни. Живи я в то время, я тоже бы стал Викингом и приносил тебе дары. – говорил он задумчиво, глядя как потрескивает огонь в камине.

– А построй мне отель, и назовём его «Селина». Пусть он будет в виде крепости, – предложила я однажды.

– Слушаю и повинуюсь, моя королева, – поклонился мне Олег, как и должен кланяться рыцарь даме.

В течение недели мы рисовали и рассчитывали стены отеля. Нужен был проект. Однажды сидя в гостиной разговаривали с Васютиным. Он не мог у нас забрать сундуки, так как перечень похищенного у Симеона отсутствовал. Интерпол не мог нам предъявить иск. Имя отправителя посылки было вымышленным. Зато адресат жив и здоров. Доказать, что это вещи Симеона Домингеса, не могли. Этого имени не было. Везде на полотнах стояло имя Луиса. Он не мог в то время марать достойное имя писульками и мазилками. Современный Симеон увидел предмет, фигурирующий на всех полотнах предка и загорелся. Этим предметом и была Светлана, которая ни сном, ни духом. А вездесущий Людвиг уже всё знал и отправлял туда Леночку. Она видимо встречалась с ним и раньше, поэтому он и был против неё настроен. Он не соглашался продать архив ни за какие деньги. А деньги шли от шантажей. Поэтому его и пришлось убить.

Азаров крутил в руках ключи и видимо о чём – то думал. Мы уже ободрали стену от обоев, но не было никаких дверей, ниш, трещин. Не было зацепок. Он слаживал вначале два ключа, потом приладил третий и получилось нечто, в виде компаса. Васютин расстроенный ушёл, а мы поднялись в кабинет. На стене висели старинные часы–ходики, и Олег подошёл к ним. Соединив две середины, выступы в ключах вошли в пазы. Он тихо надавил, но ничего не произошло. Тогда подошла я и передвинула циферблат по часовой. Больше он никуда не крутился. Где–то звякнуло, и стена дрогнула. Теперь надо понять, что с ней делать. Олег подошёл и тронул её. Она поддалась в бок. Она просто уехала вся в бок. Там была ниша, где она крепилась. Диван стоящий теперь, посреди кабинета, никому не мешал. Это был очень большой кабинет. Повсюду висели карты. На них пунктирами обозначены проходы в крепость. Пунктиром обозначен сам остров, стоянки Родов Рысей, Медведей, Секача, Журавля, Тетерева, Серебристой Лисицы и сама крепость Камышовой Кошки. На другой карте масштаб был крупнее и пунктиром отмечена сама крепость. Отмечены терем, дома для рабочих и другие постройки. Он всё правильно нарисовал и начертил. Это был огромный труд. В кабинете так же лежали чертежи будущего Отеля и название у него уже было. Оформлена была и вывеска «Селина».

– О, как! Смотри, Олег, у него не было ни одного портрета Селины, но он любил образ этой женщины. А Людвиг, наоборот, имел представление о Селине, видел её в той жизни и тоже любил, и их судьба столкнула. Один убивает другого, но Селина остаётся с третьим. Который тоже похоже влюбился в престарелую Джоконду. Что она им дала в их жизни? Я просто жила, много работала и любила каждого из них. Они все любят меня через века и пространства. Что я есть? Для тебя кто я? – задумчиво спросила я Олега.

– Я не могу объяснить. Просто утром встал и мне не хватает жизни без тебя. Нет одной руки, ноги, половины головы, нет смысла. Не хочется для себя даже сварить кофе. Вот для тебя я подскочу в шесть утра, сбегаю в булочную, куплю твои любимые булочки. Мне нравится, как ты их ешь, и сахарная пудра остаётся на твоих губах, а я её сцеловываю. Могу забежать на рынок и купить тебе твои любимые розы. Они в капельках воды и ты, прижимая их к себе мочишь рубашку. Мокрые пятна прилипают к коже, и я вижу тебя.

Желание с новой силой прибивает меня. Тогда проси, что хочешь, но прими меня. Я просто умираю по тебе. Как ты говоришь, как ходишь, как смеёшься. Это для меня очень важно, – ответил Олег.

– Да. Сделали из меня Идола, придумали себе игрушку, мальчиши, – проговорила я, смущаясь.

– Нам, видимо, всем важно, что ты не равнодушна к нам. Мы должны совершать подвиги. Ради тебя, Кошка. Я ревную тебя ко всем. Но у них нет шансов. Они прах, пепел. Они воспоминания. Ты не забыла? Мы завтра идём в загс, а в воскресенье – венчание, – обнял меня новоиспечённый жених.

– Как? Уже? Я с поисками потерялась в числах, – ахнула я.

– Не теряйся только во времени. Не станет тебя, я тоже пойду тебя искать. Вот будет бой. Двое на двое – и останется один, – сказал со всей серьёзностью Олег.

– Не болтай! Там главное – выжить самому, – ответила на его обещание я.

Сегодня я выхожу замуж в пятый раз.

Олег трясся, как осиновый лист, я была спокойна. Мне шестьдесят шесть лет, и бояться глупо.

– Ты чего трясёшься? Жениться не хочешь? Бойся! Я тебя в брачную ночь искусаю всего, – зашипела я перед тем как, войти в зал загса.

Тогда он начал подхихикивать и пытаться скрыть улыбку.

– Это нервное, мы не спали всю ночь, ну, вы сами понимаете, – сказала я, чтобы вытащить из него скованность.

Тогда он заржал и не мог остановиться. Ему принесли стакан воды, и он успокоился. Тогда улыбаться начала женщина, ведущая церемонию. Мы кое–как достояли до конца церемонии, когда нас объявили мужем и женой.

– Вот видишь, а ты боялся, что будет скучной церемония. Всё прошло так весело и непринуждённо, – сказала я громко.

Тогда засмеялись все над тем, кто что видел.

– Ты ущипнула меня за задницу. Это выглядело вульгарно, – сказал он, смеясь.

– Зато развеселило публику. Они перестали тебя жалеть, – искренне ответила я.

Мы заложили первый камень в строительство нашего отеля. Свадьба была шикарной. Белое платье одеть я не решилась, но бордовое и обтягивающее на мне смотрелось очень даже ничего. Олег то бледнел, то краснел, ловя на мне взгляды присутствующих мужчин.

– А вы – муж, мой собственник и ревнивец ещё тот. Почему–то я не удивляюсь. Значит, буду всегда под присмотром. Мне это нравится. На сторону некогда бегать будет, – зашипела я, в очередной раз ловя его на досаде.

– Мне бы тебя укараулить, Кошка. Вон сколько завистников, – ответил он, улыбаясь и целуя меня в ответ.

Посмотрев друг на друга, мы засмеялись. Нам и двоим неплохо. Васютин напился и плакал в своём номере:

– Я жалею, что не родился раньше, тогда у Азарова не было бы шансов.

Мы открыли отель спустя четыре года. Олег старался приурочить дату открытия к моему юбилею. Я не люблю юбилеи и отношусь к ним отрицательно. С определённого момента пошла двойственность дат. Где круглая дата – там чья–то смерть. Надеюсь, я ещё поживу.

Отель был прекрасен. Олег жил им. Сам всё проверял, вымерял. Вот он уже готов к открытию. Сегодня я пораньше встала и пошла в свою крепость. Здесь были те же дорожки, высажены те же цветы. Только плодовые деревья из питомника, и впервые зацвели. Везде стояли лавочки и всевозможные фонари. Здесь можно гулять по вечерам. Подойдя к шиповнику, который обвивал изогнутую решётку, я присела на скамейку. Точно так же было и в крепости. Сзади зашуршало и подошёл Олег.

– Я догадался, что пришла ты. Краски стали ярче. Как будто окна вымыли. Птицы стайками залетали и свистеть стали громче. Я ещё один здесь, но такое ощущение, что прошла женщина в розовой кофточке неся ведро. У неё длинная серая юбка и белый передник. Она улыбнулась мне и помахала рукой. Это жутковато немного, но приятно, – сказал он, обнимая меня руками сзади.

– Это Малина, она вернулась. Значит, всё будет хорошо. Она бы не пришла, если бы ей не понравилось что–то. Или стукнула тебя чем–нибудь. Она такая, молчать не станет, – зашептала я.

– Не надо по мне стучать, я и так весь на нервах. Скоро дёргаться начну, и ручки затрясутся, – сказал он и как–то нервно сглотнул.

– Чего ты боишься больше всего? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Что тебе не понравится, – со вздохом сожаления ответил он.

– Мне уже всё нравится. Я счастлива. Я дома, – сказала и с благодарностью обняла его за шею.

Стали подходить люди и расходиться по рабочим местам. Олег приказал всем собраться в ресторане.

– Хочу представить вам хозяйку отеля и мою жену. Отель строился для неё, по её просьбе и её эскизам. Поздравляю вас с открытием и давайте выпьем по бокалу шампанского уже сегодня. С завтрашнего дня вы уйдёте в смены. Завтра юбилей хозяйки и официальное открытие, поэтому всё доделывайте уже сегодня. Приглашено огромное количество друзей, – официально произнёс Олег.

Мы выпили по бокалу шампанского, и обслуга ушла по рабочим местам. Всё так же, как и в моей крепости. Каждый знал своё рабочее место и дорожил им. Каждый знал свои обязанности.

– Как впечатления от «Селины»? – вновь спросил меня Олег.

– Я довольна. Всё так, как в то время, в построенной мной крепости, – ещё раз ответила я, успокаивая его.

Вся обстановка и расположение комнат было с точностью вымерено и сделано, как и в крепости. Это была та же крепость. Моя крепость. Все камины и очаги были в рабочем состоянии. На стенах множество гобеленов. Мы нашли рукодельницу, работающую в той же манере, что и мои рукодельницы. Вместо грубого камня пришлось выложить дорожки природным, местным камнем. Это было красивей, но не портило общую картину. На стены вывесили наброски и картины Луиса. Скатерти и салфетки, оформили в стиле моих вышивок. Во дворе насадили множество кустов шиповника и роз, всевозможных сортов и расцветок. Мою комнату оставили на том же месте. Столовая, и обеденный зал находились в том же месте. Я ходила по комнатам и трогала вещи, находящиеся в них. Мне так же чудились родные когда–то люди. Но, слёз не было. Я знала, что они всегда будут рядом со мной. Подошла и к картинам написанным Луисом. Он тоже рядом, как и хотел всегда. Был незримо рядом. Я была дома, который думала, что потеряла навсегда.

Юбилей прошёл на славу. Друзей и на самом деле было много. Мы получили хвалебные отзывы от приглашённых, значимых, людей этого городка. Это тоже нужно было сделать. Я была королевой бала. Одев наряд Селины, и взяв из банка драгоценности, я вышла во всей красе хозяйки Отеля. Я осталась жива. Мой срок ещё не пришёл. Мы оба с облегчением выдохнули. Недолго думая, поехали отдохнуть на мои острова.

Вернее, возложить на место, где погиб весь Род Камышовой Кошки и не только он, венок. Мы наняли яхту. Море было спокойным, небо чистым. Как только спустили венок, пошёл из небольшой тучки дождь. Я знала, что это все пришли и плачут о погибших.

– Если бы я не знал, насколько вы все связаны между собой, я бы подумал, что это мистика и волшебство. Я знаю, что они все здесь, с тобой. – прошептал подошедший ко мне сзади Олег и обнявший меня всю, как бы защищая, своими большими и добрыми руками.

Мы вернулись домой, и я окунулась в дела. Создала из своих людей, группу ведущую некоторые дела о коррупции. Взяла несколько дел на контроль. У меня благотворительный фонд, и мы решили на этом сыграть. Но жёстче, по–взрослому. Взялись за детский дом.

Оформили заявку на ремонт и оснащение помещения. У нас начались проблемы. Все просили откаты. Снимали и записывали дачу взяток и разговоры. Подключили Васютина. Его поставили начальником местного отдела полиции. Он нашёл и дал нам в помощь толковых ребят. Полетели головы очень многих проныр. Сменилось руководство района, города, начальник пожарного отделения, начальник СЭС. Много было из самого отдела по работе с сиротами. Столько было препятствий, нам пытались даже запретить.

Детей мы отправили по разным лагерям, меняя их пребывание. Специальный человек этим занимался. Вывезли больше тридцати машин мусора. Сделав ремонт, ввезли всё новое и начались снова проверки. Мои люди довели дело до суда и выиграли его. Несколько человек село на скамью подсудимых. Мне отдали этот детский дом в кураторство и проверки прекратились. Ребята вернулись на места. Сменили полностью штат. Открыли каждому счёт и за успехи в учёбе или соревнованиях оплачивали стремления ребёнка. Это нужно было выдержать. Так же мой фонд взял вначале шефство, а потом и кураторство над Домом престарелых. С моим фондом и командой не стали даже связываться. Мы раскидали старичков по курортам, и санаториям. Так же, до основания всё сломали и вывезли ещё больше мусора и старых вещей. Сделав ремонт и завезя новое оборудование и мебель, пригласила комиссию из облздрава. Подписали все акты и отстали. Старички вернулись назад. Сменили так же весь медперсонал.

Я устала и хотела отдыха. Олег был занят целыми днями. Вечерами мы принадлежали только друг другу. Я рассказывала о жизни в крепости и людях, и он знакомился с каждым из них.

Однажды в отель прибыла моя семья и начала осмотр комнат и других помещений. Я сидела с документами, и мне доложили, что меня хотят видеть. Я вышла к ним.

– Ну, ты, мать, и отстроилась с новым–то мужем. Мы не поверили глазам, когда открыли журнал. Ты стала ещё моложе, чем была. Старость тебя не берёт. А ты нас, своих детей, включила в наследники, или всё придётся через суд выбивать? Мы останемся тут месяца на два. Значит, ты тут вся в шоколаде, а мы каждую копеечку собираем и считаем. Отца похоронили, он нам задолжал. Пил, пенсию пропивал за два дня, а потом побирался у помоек. Стыдно было смотреть. А ты ничего, устроилась. Говорят, и драгоценностей море. Брюлики твои бесценны, – говорил сын, а дочь уже названивала подругам, чтобы её не ждали.

– Я не знаю вас и знать не хочу. Выйдите вон, или я вызову охрану, – сказала я, и меня вновь окатило брезгливостью и отчаяньем.

Я в новой жизни, совсем о них забыла, а увидев, сразу и не узнала. Я даже не сразу поняла, что они от меня хотят.

– Как это не знаешь? Ты с молодым мужем забыла, наверно, как это в муках рожают? Времени немало пролетело. Деньги глаза застят. Соображать надо, что детям говоришь. Не отдашь по–хорошему, в суд подадим и опозорим на весь свет. Львица сраная, – с угрозой в голосе ко мне подошёл сын.

Я вызвала охрану отеля и приказала вывести и не пускать дебоширов. У меня поднялось давление, и я ушла в свою комнату. Секретарь вызвала Олега. Он сразу же прибежал. Тут же пришёл Васютин, и я им всё рассказала. Пришлось показать запись с камеры видеонаблюдения.

– Сергей! Я дарю тебе всё моё имущество. Я уже всё тебе отписала. Число надо ставить при свидетелях. Васютин, ты нам нужен. Я хочу поставить число недельной давности, ты подпишешь? – спросила я, когда медсестра, работающая в отеле, ушла, поставив мне укол.