Текст книги "Селина. Камышовая кошка"

23 глава

Мне мешал отдыхать назойливый писк и жужжание. Я так хочу ещё отдохнуть. Открыла глаза, чтобы посмотреть на то, что мне мешает. Вначале не поняла, что это, а поняв заревела.

– Что ты, что ты, не реви. Я здесь, – сказал кто–то.

Скосив глаза, увидела Сан Саныча с книгой в руках.

– Иди отсюда, – сказала я.

– Куда идти? – спросил он.

Я заревела громко, мне не хотелось быть здесь, я хотела проснуться ТАМ! Сан Саныч побежал за доктором. Увидев его, я впала в истерику. Это был мой сын из крепости, Санечка.

– Санечка, – прошептала я.

– Да. Я ваш лечащий врач, Александр Семёнович. Но вы меня не можете знать. Я принял вас в очень плохом состоянии. Микроинсульт. Я всего две недели здесь работаю. Вы в это время были без сознания, – говорил он, сверяя показания приборов и не глядя на меня.

– Она была без совести, а не без сознания. Так нас всех напугала, – сказал со злостью в голосе муж.

– Кто вы? Почему посторонние в реанимации? Вон отсюда! – закричал доктор и вызвал санитаров.

– Я не посторонний, я муж, – защищаясь от доктора и не желая выходить из палаты, завопил он.

– Это реанимация. Здесь всё должно быть стерильно. Где медперсонал? Почему не выполняете своих непосредственных обязанностей. Перемыть палату. Немедленно. – кричал в раздражении молодой врач, так похож на сына, и в то же время совершенно чужой человек.

Прибежали санитары на шум и Сан Саныча вытащили из палаты. Как же мне не хотелось сюда возвращаться. Я снова заревела.

– А вот плакать и расстраиваться не надо. Мы вас только что с того света достали, – сказал Санечка, похлопав меня по руке.

Лучше бы не доставали. Как там все без меня? Леночке свадьбу испортила. Как там они без меня будут? Там остался Сергей и Лара. Они присмотрят. Я даже ни с кем не попрощалась.

Зараза. Ночь прошла спокойно, и, возможно, завтра меня переведут в общую палату. Что ж, будем теперь тут жить. Днём в реанимацию привезли пациента. Городок наш небольшой и одной реанимационной палаты обычно хватает. Так и случилось. Между нами поставили медицинскую ширму. Это был мужчина. Его подключили ко всем моим аппаратам. Я лежала просто потому здесь, что был выходной день и не было свободной койки. Я никому не мешала. Лежала тихонько за ширмой. У мужчины был измученный вид и лицо в испарине. Видно ему было очень больно. Приглядевшись, чуть с кровати не грохнулась.

– Сергей, это ты? – спросила я.

Вначале ничего не происходило, но потом он резко повернул в мою сторону голову. В глазах ещё плескалась боль, но вот он начал улыбаться.

– Я нашёл тебя, Камышовая Кошка. Хотела от меня снова сбежать? Не выйдет. Я, правда, немного не в то тело попал. Какой–то он больной

весь. Его упрашивают согласиться на операцию. Язва. Это у нас Малина была. Это она, наверно, привязалась, – пошутил он.

А я плакала и плакала.

– Мне соглашаться? Мне где тебя потом искать? Я ведь тебя теперь никому не отдам. Драться буду. Нет. Я куплю тебя. Здесь я сказочно богат, и теперь я тебя буду баловать, – говорил он, смеясь.

– Ты должен согласиться на операцию. Тебе кишки зашьют и отпустят, – сказала я.

– Как хорошо, что ты мне рассказала о твоём мире раньше. Я много вещей нашёл, о которых уже знаю. У этого парня, в ком я, была потеря памяти и никто не удивляется, что я ничего не знаю. Всё равно без тебя я никуда. Как же я тебя люблю. Я тебя даже в этом мире нашёл. Молодец? Этого парня зовут так же как меня. Тебе хуже пришлось. Вон сколько пришлось натворить. А мне здесь всё сразу дали. Даже жена есть. Ноги от ушей растут. Хотел её попробовать, но не смог. Я тебя люблю. Ты не ругаешься? Я её выгоню и с тобой жить буду. – шептал он, пытаясь встать с кровати, но запутался в проводах и капельницах. Пришлось звать медсестру, чтобы всё поправить.

– Серёжа, ты молодой, она молодая. Стерпится, слюбится. Я в этом мире не Селина. Я другая. Может, лучше не надо тебе женщину менять? – шептала я в ответ и боялась услышать его вердикт.

– Ты что? Сдурела? Твой муж лучше меня? Ты его пятьдесят лет не видела. Такую жизнь прожила. Мы с тобой вместе десять лет. Я тебя никому не отдам. Я съезжу в Москву, завтра вертолёт за мной прилетит, а там самолётом. Я первый раз полечу. Вот здорово! – шептал Сергей, а сам был подключен к десяти аппаратам, и в обе руки – капельницы.

Мы шептались всю ночь, как подростки. Он был клубок восторгов. Незаметно я уснула. Видимо сказалась капельница на ночь. Утром я очнулась уже в палате. Сергея рядом не было. Это могло мне и показаться. Мне могло присниться. Я теперь могу ничему не удивляться. Женщины в палате заинтересованно посматривали на меня. У меня на тумбочке стоял огромный букет роз, тёмно–бордового цвета. Это мог знать только Сергей. Это моя слабость.

– Пелагея, чем это ты так заинтересовала миллионера из Питера? Вроде и прелести другого сорта. И год выпуска твоего тельца, пятидесятые года. А он как с ума сошёл. Притащил этот веник, встал на колени, ручки целует и Кошкой называет. Вы говорят всю ночь проговорили на иностранном языке. Он тебе в младшие братья годится, а не в любовники. – сказала одна из соседок по палате, и засмеялась, нагло и зло на меня поглядывая.

– Завидуй молча. А то нас всех слюной забрызгала. А она ядовитая наверно. Будет на что аллергия, засужу паскуду, – прошипела я.

Девка так и отскочила. Она не рада была, что влезла. Все смеялись над ней. У неё был псориаз.

– Ты, наверно, каждую весну шкуру, как змея скидываешь. А ещё и ядом плюёшься. Цены тебе не будет в террариуме. – добила я её.

Она вообще выскочила из палаты.

– Ишь, пигалица, подругу нашла. Пошутковать надумала. Я Пошуткую, мало не покажется. Я Пелагея Васильевна, и как можно душевней, – сказала я громко, не давая дальше обсуждать эту тему бабам.

Через неделю меня выписали из больницы. Я не стала выходить на работу, уволившись. Здоровье важней. Начала делать упражнения. Голова всё помнила, а вес не хотел уходить. Только к концу второго месяца, ежедневных тренировок, весы дрогнули и стрелка поползла на лево. А тут и дочка подскочила. Молчала, молчала и выдала.

– Мамочка, продавай дачу. Тебе нельзя напрягаться, да и мне поможешь. Мне деньги нужны. Сейчас придёт женщина. Ей нужна дача, – обняла меня за шею дочка и прильнула, хмыкнув.

И точно, через десять минут пришла молодая женщина. Она была чем – то похожа на Леру. Только ярче и нахальней. Оглядевшись в квартире и присев на кресло, на краешек, словно боясь помять стильное платье, сказала разглядывая меня, словно увидела родную тётку:

– Ой, вы так похожи на мою маму. Прямо одно лицо. Её Светлана зовут. Мы раньше с мамой тоже жили в этом городе. У нас здесь бабка жила. А сейчас она живёт у одного иностранца в Сан–Луисе. Он делал операцию на глаза, а мама профессиональная сиделка. Она за ним ухаживала. Вот он её с собой туда и забрал, – вылила она ведро информации.

Я продала дачу и отдала ключи. Как–то легче стало.

– Мам, давай деньги! – заявила дочь.

– А почему я должна тебе давать деньги? Ты всю

жизнь меня качаешь. Хватит. Не дам. Мне, на лечение надо, – сказала, и стало на душе так тоскливо и горько, ну хоть плачь.

– Мам, ты что? Вон, батя Валерке отдал машину и гараж, а ты мне что отдашь? Я, специально нашла покупателя на дачу. Строила планы. Ты мне должна дать, хоть половину суммы. Остальное я займу, – вертелась возле меня дочь.

– Ну, покупателя ты раньше нашла, думала, что я сдохну. А, я оклемалась. Ты хоть раз ко мне в больницу пришла? Дачу продавала. Может, возьмёшь моими трусами? – ответила я ей зло и проглотила комок, вставший в горле.

– Батя, вы уже старые, куда вам три комнаты? Продайте. Вам и одной хватит, – вдруг заявила нахалка и обвила ручками Сан Саныча за шею.

– А что, мать, куда нам столько? Давай продадим? – поплыл на радостях охмелевший от пива отец.

– Ты каждый день пивко с друзьями лопаешь, от тебя такой перегар, дышать нечем. Я не смогу этим воздухом дышать. – сказала я первое, что пришло в голову.

– Так ты и одним со мной воздухом дышать не хочешь? Развод и раздел! – заорал, кривляясь перед дочерью и маша руками перед моим лицом, Сан Саныч.

– Я согласна. Мне однокомнатную квартиру дайте, и я вас всех знать не хочу. Подавись, дочка. Развела мать с отцом. Тебе его кормить. Кому он нужен козёл вонючий, – сказала я устало, садясь на табурет в кухне. Стало так противно и мерзко на душе.

– Вот ты как заговорила. Я сейчас как дам тебе! – подскочил ко мне в порыве страсти муж.

Я встала и врезала ему своим кулаком в лоб. Он, так и сел на пол. Во мне ещё жила часть Селины–Викинга. Я была бы не я, если бы не ответила наглецу.

– Попробуй. Я тебе быстро кишки на шею намотаю, – зашипела я, схватив его за воротник рубашки и подтягивая к своему лицу.

Все так и выскочили из квартиры. Сан Саныч не пришёл ночевать, дав мне возможность перебрать вещи. Утром он стоял у подъезда с виноватым видом.

– Ладно, я тебя прощаю. Давай забудем всё и как прежде будем жить, – сказал он миролюбиво.

– Ну, нет. Я всегда молчала и плакала, когда ты обижал меня. Я не хочу жить с тобой. Развод предложил ты. Тебя Машка вон в окно выглядывает. Идём в загс, там бить не будут. Я и паспорта взяла, – пошла я в сторону загса, а муж потрусил сзади.

Нас развели на удачу, тут же. Я с вечера позвонила снохе, а она всё–таки жена прокурора города. Через неделю, мы разменялись. И вот я в своей однокомнатной квартире. Взяла только свои вещи. Остальное хоть на свалку. Раньше бы, плакала и переживала. А сейчас во мне жил кусок Селины. Я стала жёсткой и не боялась постоять за себя. Снесла на помойку все свои старушечьи вещи. Купила, то, что одела бы только Селина. По–моему, я и есть Камышовая Кошка. Я сильно изменилась. Сослуживцы меня не узнавали. Брат, узнав об разводе, смеялся до слёз. Моя дочь по телефону поделилась последними событиями с кузиной, обвинив во всём меня. Я не дала ей деньги.

Мы давно не виделись с братом. Он нашёл меня и предложил посидеть и попить чаю. Я была обескуражена его вниманием. Мы не виделись и не говорили с ним, с момента оглашения завещания, по смерти отца. Он как–то отдалился, закрылся от меня. Видимо каждый по–своему переживает смерть близких. Я была занята работой, домом, детьми, покупкой большой квартиры, с папиной доли наследства. Мы не были близки. Мама умерла рано, и я была предоставлена сама себе.

– Что случилось с тобой? Ты закопал топор войны? – сказала я, подходя к нему в кафе, где он назначил мне встречу.

Он сильно изменился с момента нашей последней встречи. Постарел, и как–то выцвел. Стал грузным, лысым и каким–то жалким. А может, мне просто показалось на тот момент.

– А ты изменилась. Права была твоя Ирина. Ты стала другой, и я рад этому. Папа бы очень порадовался. Я что пришёл сказать–то. Отец проговорился, когда умирал. Мне бы посидеть, успокоиться, поговорить с тобой. Гордыня подвела, прости если сможешь. – вертел он в пальцах стакан воды.

– Что случилось–то? Тебе нужна моя помощь? – спросила я, скорее из любопытства, чем из желания помочь.

Мне было неприятно и неуютно в его обществе. Да и не нуждался он в помощи.

– Нет, но не перебивай меня, я и так с трудом поборол свою сраную гордыню. У нас есть ещё сестра. Кто она и где живёт, я ещё не узнавал. Это твоя сестра близнец. Это папашка начудил, ловелас хренов. В школе у него была одноклассница и после выпускного заделав ей меня, укатил в столицу нашей Родины, поступил в вуз. Там встретил вашу мать. Она была дочерью какой–то шишки в департаменте юстиции, и он благополучно женился. Тесть помог с распределением в этот город, на должность прокурора города. Приехав, похоронил тестя. Инфаркт. Встретил мою мать и закрутилась старая любовь. Обе беременны. Рожают в одно время и ребёнок моей матери погибает. А твоя мать рожает двойню. Уже во время беременности, он уходит от твоей матери к моей. Договорившись, уж не знаю, как, забирает тебя к нам. Моя мать так и не узнала о подмене, умерев в неведении. Она болела и всё время лечилась. Поэтому и умер тот ребёнок. Отец потом искал ту дочь, но женщина, извини, твоя мать куда – то уехала. У неё была уже маленькая внучка. Теперь ты всё знаешь и наверно не простишь. – сказал он, глядя куда–то в себя.

– Ты–то здесь при чём? Каждый бы на твоём месте взбрыкнул. Делить папино наследство, и я бы не стала. А о сестре моей не сказал, то Бог тебе судья. Я бы тоже не захотела делить папино наследство, – сказала я тихо и опустила вниз глаза, пытаясь сохранить безмятежный вид. Мне не хотелось радовать его своими печальными мыслями.

– Я, извини, что перебил, хочу тебе дать отцовские деньги, я их не трогал. Они для вас с сестрой. Лежали под процентами. Вот счёт и реквизиты. Книжка на предъявителя. Здесь несколько миллионов. Только детям не давай. Они стали хуже шакалов, что твои, что мои. Всё дай, дай. Пропустили мы их где – то. Моя уже взвыла. Ты слышал, тоже. Довели нас до скандалов. Ну прощай, гляжу, намылилась уехать? Счастливого пути. Найди её, если сможешь, пусть меня простит. Гордыня – страшный грех, – он поспешно встал и вышел из–за стола.

Почти подбежав к служебной машине, он быстро сел и уехал, махнув мне на прощанье рукой.

Он ушёл, а я осталась посидеть в этом милом кафе. Я и не знала, как хорошо сидеть и не куда не спешить. Несколько раз уже приходил к моему дому Сан Саныч и ждал меня. Только по счастливой случайности мы не столкнулись.

Продав квартиру и отдав деньги дочери, он и правда ушёл жить к соседке Машке. Только жить и ходить в гости это разные вещи и далеко не так приятно. Она его отправляет на работу, сторожем. Пенсия то не велика. Да и не нужен он, каждый день. Я уже тоже не хочу его содержать, и видеть в моей маленькой, тёплой, уютненькой квартирке. Мой день начинается с зарядки, пробежки, лёгкого завтрака. Потом бассейн и массаж. После сброса веса, осталось много свободно висящей массы шарпея. Пришлось заниматься и этим. А вес всё уходил и уходил. На плановом приёме, лечащий врач меня не узнала. Она два раза открыла и закрыла мою карточку.

– Это не ваша карточка. В регистратуре ошиблись, – швырнула она бумажки медсестре.

– Галина Ивановна, вы меня не узнали? Всего три месяца прошло, как меня выписали из больницы, и я занялась собой, – тихо засмеялась я.

– Это вы, Пелагея Васильевна? Где вы оставили свои ещё сорок килограмм? Скорее заройте эту кучку. У вас отличные анализы, – с удивлением и восхищением на лице прошептала мне мой лечащий врач. Мы знакомы с ней уже без малого тридцать лет, и я довольна произведёнными метаморфозами организма.

Идя домой с приёма, увидела большую, красивую машину у подъезда. Из дверей моего дома выходил… Сергей. Увидев меня, он побежал навстречу, прижав руку к животу. Видимо ещё побаливает или по привычке.

– Здравствуй, свет мой Камышовая Кошка! Собирайся, я за тобой. Мы завтра улетаем ко мне. У меня, ну, если так сказать, есть у моря дом. Там уже открыли двери и прибирают, – зашептал он мне, целуя в щёчку.

– Дай хоть два дня. Мне надо квартиру продать, или риелтора найти. – сказала я, проводя его в квартиру и целуя в ответ.

– Не надо. У этого парня своя юридическая фирма. Сейчас подпишешь документ, о том, что эта фирма представляет твои интересы – и всё. Это почти то, чем я занимался в те годы.

Подписав все бумаги, я собрала вещи. Их было не много. Я не успела много набрать вещей. Уже в самолёте, когда Сергей угомонился и задремал хотела почитать и открыла давно купленную книгу. Открылся только титульный лист. Остальное за долгие годы склеилось. Эту книгу я купила на книжном развале в Москве, когда ездила в командировку. Да так и некогда было её открыть. Попросив у стюардессы нож для бумаг, осторожно стала разрезать слипшиеся страницы. Вскрыв сразу несколько страниц, охнула, чем разбудила Сергея.

– Ты у нас невеста с приданым? Всё равно у меня больше денег, и я не альфонс, – вздохнул он печально.

– Что ты говоришь? Ты никогда не был для меня альфонсом. Это не мои деньги. Эту книгу я давно купила, только вот сейчас собралась почитать. Почитала, – сказала я, доставая пачки денег из тайника.

– Ты всегда была девушка обеспеченная, вот они и идут к тебе пачками. Сколько ты здесь отхватила? Ого, это же доллары. Шесть пачек. Положи всё в мой банк. Там есть банк, я один из владельцев. Здорово? – сощурил он свои зелёные глазищи.

– Здорово. Но, это мне что–то не нравится. Что–то пошло не так, – сказала я неуверенно, глядя на пачки долларов в руках.

– Всё так. Как же я люблю тебя, моя королева!

24 глава

Через неделю после приезда мы поженились. Прибежало очень много народа. Мы торжество не заказывали и хотели посидеть вдвоём, но друзья «того» Сергея сделали по – своему. Они закрыли на вечер, самый дорогой Отель в городе на спецобслуживание, и просто привезли нас после церемонии туда. Это было что–то. Они знали, что Сергей перенёс микроинсульт и часть информации отмерла. Они заново подходили и знакомились с нами. Это было приятно. Когда мы встречали гостей у дверей отеля, они говорили сами, где и когда он с ними пересекался, сколько и чего хорошего для них сделал. Получался какой–то Робин Гуд.

Вечер затянулся до утра. Было, море подарков и поздравлений. Когда нам позвонили из Отеля и предложили приехать и забрать лишние деньги пришедшие за оплату празднования, мы были в шоке. Мы не только отплясали свадьбу в самом дорогом Отеле бесплатно, но ещё и заработали.

– Ты, Кошка, везде успеешь. Деньги так и липнут к твоей шкурке. Как же мне с тобой повезло. – сказал он, и подписал бумаги, где говорилось, что всё его имущество – теперь моё.

Мы просто жили. Дом был великолепен. Я рассказала ему, что сказал мне брат и всё, что сказала Елена, видимо теперь она будет ещё и моей племянницей. Предложила поискать мою сестричку и познакомиться. Сергей был не против. Он был знаком с историей связанной с Сан–Луисом и сочувствовал Луису. Он его жалел. Я понимала, что это просто чисто мужская солидарность.

Созвонившись с Еленой, у меня остался её номер телефона, когда мы переписывали дачу, спросила, как найти её маму, так как я еду в Сан–Луис и не надо ли, что передать. Адрес и телефон я получила. В остальном сухо и где – то зло отказали. Кошки бывают разные.

И вот мы в Сан–Луисе. Высокие дома, много и старых построек, особенно по окраинам. Нашли сидя в такси дом, где живёт Светлана. У меня, как у зайца скакала душа. Я боялась этой встречи. Позвонив по телефону, сказала, что возможно я, её сестра. Что я сейчас в Сан–Луисе и сижу в кафе возле её дома. Хотела бы познакомиться.

– Это что? Шутка такая? Что от меня надо то? Я не хочу в этом участвовать. Не звоните сюда. Я не принимаю таких шуток, – и она бросила трубку.

Женщина не была бы женщиной, если бы была не любопытна. Светлана вышла через десять минут и вошла в кафе. Увидев меня, как себя в зеркале, подошла и села за стол.

– Кто вы? – спросила она, почему – то шёпотом.

– Я твоя сестра. Сама в шоке. Брат по отцу, знал это двадцать пять лет и молчал. Ему отец, умирая всё рассказал. Отдал мне книжку на предъявителя и попросил прощения. Говорит гордыня придавила. Не хотел делиться с нами даже памятью об отце, – и я кратко рассказала то, что он мне рассказал.

Выслушав меня, она закрыла лицо руками и заплакала.

– Да, так оно и было. Мне мама рассказала, когда умирала. Мы тогда уже в другом городе жили, она лежала в хосписе, а я устроилась туда же сиделкой. Работы не было, а хоспис только в этом городе. Платили хорошо, да и мама рядом присмотрена лежит. Сдала экзамены на медсестру и стала профессиональной сиделкой. Где вы взяли мой адрес?

– Я познакомилась с твоей дочерью. Лена покупала у меня дачу и сказала, что я и ты – как сёстры–близнецы. Вот и выпросила у неё адрес, – сказала я, беря Светлану за руку.

– Не понимаю, зачем ей дача. Она и цветы никогда не поливала, – удивилась она.

– Я не обманываю. Это случайная случайность, – залепетала я.

– Причём здесь ты? Моя дочь аферистка, чистой воды. Ей что–то надо было от тебя. У вас ничего не пропало? Она к тому же врушка и клептоманка. Творит и сама не знает, что. Её лупят, а она туда же лезет. Что у вас случилось после её визита? – поинтересовалась сестричка.

– Ничего. Всё было хорошо. Всё было на месте. Ничего не пропало, – сказала я растерянно.

– Странно. Где бы она ни появилась, везде начинается война.

Я не стала говорить и расстраивать Светку о дальнейших наших делах. Ей и без меня досталось. Вся голова седая.

– Светка, поехали домой. Бросай ты этого крокодила и возвращайся. Тут денег хватит, чтобы купить тебе приличную квартирку. У меня муж богатый и он не будет против, если мы на все деньги купим тебе квартирку, – сказала я, целуя сестру.

– Нет. Это не вариант. Я от Ленки сюда уехала. Она меня замучила. Стравливала меня с людьми. Обворовывала моих работодателей и меня выгоняли с позором. Мужу говорила, что это я её бью. Приступы бешенства, вот и приходится часто у меня оставаться ночевать. А мне говорила, что муж её ревнует, когда она в командировки ездит. Я не выдержала и поскакала выяснять отношения. Выяснили и задумались. Тут позвонил давний друг зятя и попросил отдать документы, что у него стащила Ленка. Зять попросил друга прийти и помочь их искать, и сказал, что он не в курсе Ленкиных дел. Они нашли его документы, пачки денег и ещё много других документов. Ленка шантажировала этих людей. Они с другом обзванивали людей и отдавали им документы и деньги. Пришла Леночка забрала свой паспорт и ушла. А мы как сидели, так и остались сидеть, – рассказала с горечью в голосе Света.

– Да, мои поскромнее будут. Меня просто развели с их отцом, и продали квартиру, оставив отца на улице. Кстати моей дурочке нужно было много денег. Может и они попали под Леночку? Так им хотелось наверно. Мы сегодня улетаем обратно, ты не пропадай. Знай, у тебя есть сестра, – мы на прощанье обнялись и поцеловались.

На следующий день мы были дома.

Прошло пять счастливых лет. Мы летали в город, где жил мой Сергей. Искали дом, где он жил. Дом снесли и построили небоскрёб. Здание конторы уцелело и там был музей. Так было странно встречаться со временем. В этом мире прошло пять сотен лет. А мы ушли оттуда пять лет назад. Зафрахтовав яхту, пошли в крепость. А

острова не было… Капитан сказал, что тут нет земли, всюду океан. Земля, где жил Сергей была, а моей земли не было.

– А раньше, примерно пять сотен лет назад, земля была? – спросила я капитана.

– Не знаю, я тогда не жил, – засмеялся капитан.

– А где это можно узнать? – стал расспрашивать капитана Сергей.

– В историческом музее или географическом. А лучше в морском ведомстве. Там и карты есть подробные и даты, и справку официальную выдадут, если надо. – ответил он.

Мы потопали в Морское ведомство. Справки нас шокировали. Примерно в то время произошла подвижка плит земной коры и большая часть суши в течении часа ушла под воду. Резонансом пошла Цунами и смыла несколько городов с континента. Наш остров, а это был остров, ушёл под воду вместе с людьми. Никто не спасся. Теперь над ними километры воды. Мне было плохо. Сергей отвёз меня в местную больницу. Через неделю мы сплавали на место моей крепости. Опустили венок. Домой мы попали только через неделю, мне опять было плохо. Побывав на всех, ну или почти на всех курортах, выставках, премьерах, решили, что дома лучше.

Сегодня Сергею пятьдесят пять лет, и он успешен. Несмотря на то, что он «всё» забыл, у него работает отличная команда. Сегодня, уже с нашей подачи и за наш счёт, Сергей настоял на этом, арендуем до утра ресторан и прилегающую к Отелю территорию. Так же, мы остаёмся здесь отдыхать. Нам предоставили Люкс. Всё было очень хорошо сделано. Музыка нашей молодости. Живая музыка. Вызвали очень популярный ансамбль, и все подпевали. Я немного устала, и поцеловав мужа утопала отдыхать. Он остался с друзьями.

Утром проснулась от топота в соседней комнате. Лежала, пока не поняла, что это наш номер и наша гостиная в номере Люкс. Одев пеньюар, вышла узнать в чём дело. В толпе с полицией стоял и пресс–секретарь мужа.

– Что здесь происходит? Кого–то обворовали? Где Сергей? – спросила я, не видя мужа.

– Пелагея Васильевна, произошло несчастье. Кто–то отравил Сергея Михайловича. Его нашла утром ваша горничная. Сейчас он в морге. Вы можете поговорить со следователем? Это молодой, но очень дотошный Игорь Васютин. Он может вам не понравиться, но с вами будет адвокат нашей конторы.

Переодевшись, я вышла к следователю. Слёз у меня не было. Ещё когда мы поженились, Сергей всё оставил мне, по Брачному договору. Если бы я ушла первой, то всё оставалось бы у Сергея. Можно было придумать хоть что. Следователь, посмотрев на меня, задал только несколько вопросов по празднику.

– Почему вы не спрашиваете, не я ли убила своего мужа? – спросила я следователя.

– А это вы убили своего мужа? – улыбаясь, спросил Васютин.

– Нет, это сделала не я, – ответила я.

– Так и запишем, я всё равно докопаюсь. Вам не зачем было его убивать. Мотива нет, – вновь обратился ко мне Игорь Васютин.

– Благодарю за понимание, – с горечью сказала я.