Текст книги "Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 5: Экзамены"

11

Зачёт по лыжам группе один-один пришлось сдавать сразу после экзамена по анатомии. Тихо обсуждая случившееся, студенты медленно брели с лыжами к озеру. Толстый ковёр снега на его поверхности был изборождён по всей ширине, выводя к дорожкам, что шли в обход по береговой линии и лежали в лесу. Яркий свет, отражаясь, слепил даже через солнечные очки, позволяя забыть о двух предыдущих морозных и вьюжных неделях. Солнце светило по-мартовски, и у кромки воды блестел тонкий слой подтаявшей наледи, а деревья в плотных шубах скрипели, словно хотели раздеться.

Преподаватель кафедры лыжного спорта Тофик Мамедович Джанкоев осматривал колонну, проверяя экипировку студентов. К лыжам и палкам, взятым на кафедре, полагалось выдавать ботинки по размеру, но с обувью дело обстояло примерно также, как со всеми прочими учебно-тренировочными материалами. Ни одна из семи спортивных кафедр МОГИФКа не могла похвастать достаточным количеством оборудования. Про современность его говорить не приходилось и вовсе. В зале гимнастики каждый год латали ветхий ковёр, штангисты в манеже таскали ржавые грифы и блины, баскетболисты бросали мячи в рваные корзины. И если для тренировок по плаванью институт арендовал бассейн «Олимпийский», построенный к Олимпиаде-80, а для легкоатлетических занятий новый манеж общества «Трудовые резервы» у метро Щёлковская, то остальным приходилось подлаживать шаг, настраивать темп, метить глаз и набивать руку на импровизированных лыжне, дорожке, стрельбище, корте.

Правильная длина лыж и хорошо подобранное крепление исключали разбалансировку во время движения. Лыжница Маршал прожужжала одногруппникам все уши, доказывая, что рекорды в лыжной гонке во многом зависят именно от соответствия технических параметров лыж морфологии лыжника. Штейнберг, наслушавшись советов Тани, четырежды менял лыжи для невесты Станевич, доказывая, что важна не только их длина, но также ширина, смазка и даже цвет. И хотя большим выбором не отличались ни то, ни другое, ни третье, Юлик старался изо всех сил. В результате Ира-фигуристка стояла в строю с подростковой парой «Орлёнок» от Шандобаева. Серик выбрал себе короткие лыжи, бежать на которых ловчее. А раз так, то пусть ловчее будет любимой и, возможно уже беременной, невесте Юлика. Да, они с Ирой пока не женаты, ждать регистрации ещё два месяца, но заявление ведь подали. А это даже важнее печати в паспорте. Она ничего не меняет, а вот ночи влюблённых, их бесконечные зимние ночи в отдельной комнате, выделенной деканатом и даже ректоратом! – это самое чудесное, что вообще может быть в жизни. Поэтому не удивительно, если из этого чуда появится другое волшебство. Почему бы нет? Андронов и Глушко живут вместе ни на день не дольше, а Катя уже в положении. Значит и у Юлика с Ирой получится. Тем более, что бежать-то всего пять кэмэ. Их конькобежец Штейнберг, будучи мальчиком, на подготовительных сборах в Карпатах пробегал ради разминки.

Андрей Попинко возглавлял колонну, держа в руках свою пару лыж. Бордово-красный лак финской «Сортавалы» заметно отличался от матово-красного покрытия дешёвого новгородского «Снежка» и потрескавшегося белого наноса «Юности». Преподаватель не без зависти стал рассматривать лыжи москвича. На нижних концах позолоченных палок Андрея сидели кольца под силикон, прозрачные и мягкие, а не полиэтиленовые крышки от банок, что нацепил Джанкоев. Белёсые с просинью палки «Таллин» с такими «наконечниками» при отталкивании не тонули в снегу, но застревали и забивались. Угрюмо глянув на синие и беспомощно-белые пластмасски с ремнями, годными разве что для такелажных работ, куда остальные просунули кисти, Тофик словно почувствовал прикосновение к коже шелковистой тесьмы на запястьях Андрея. Стальные крепления его лыж, компактные и литые, прочно прилегали к дереву, чтобы в беге не стучать зубами, как железные щеколды на гвоздях. Взвесив в руке пару студента, Тофик Мамедович пожал ему руку, словно это Попинко решил, что дерево на его лыжах будет не из массивной и тяжёлой сосны, как у прочих, а многослойным и лёгким: твёрдый бук сверху, податливая осина внутри и скользящая берёза снизу.

Оставив Андрея первым, остальных преподаватель поставил в колонне не по росту, а по мастерству. Более сильных он отправил на дорожку в обход озера. Слабым указал на ту, что пересекала его пополам. Цыганок впервые встала на лыжи только в Малахове. Николина и Андронов, каждый по своей причине освобождённые от занятий, пришли прямиком на зачёт. Убедившись, что Игнат умеет кататься на лыжах, Нижний Тагил, откуда он приехал, это вам не Крымское побережье, где жила Цыганок, Джанкоев попросил юношу встать в колонну замыкающим. Чтобы получить зачёт, студенты должны были пройти пять километров за чисто символический час времени. Символический потому, что хорошо подготовленному лыжнику на это понадобилось бы не более десяти минут.

– Без проблем! – уверенно заявил Игнат, но уже через две минуты отругал себя за подобную самоуверенность. Цыганок за два месяца занятий научилась только хорошо стоять на лыжах, а понятие «ходить» по лыжне понимала буквально – отрывала ногу на каждом шаге и плюхала лыжей по снегу вместо того, чтобы скользить по нему. Так, высоко задирая колени, Света с успехом дотопала от калитки, ограничивающей территорию института, до берега и встала. Почти вся группа к этому времени уже пересекла озеро. Тофик Мамедович, оставшийся на финише у забора, вздохнул:

– Цыганок, спускайся и – вперёд! Не задерживай остальных!

– Конечно! – пропела девушка и стала стягивать лыжи.

– Ты что делаешь? – не понял преподаватель.

– Спускаюсь, – не устояв на одной ноге, Света бухнулась в снег и захохотала.

– А лыжи зачем снимать? Спускайся в них! – Джанкоев подбежал, чтобы помочь девушке встать. Она упрямо отжала крепление от сапога.

– Тофик Мамедович, вы же сказали не задерживать остальных. А если я буду спускаться с горы на лыжах, то быстро не получится.

– Почему?! – лыжник не понимал, что тормозит: его догадливость или логика студентки. Света стала тараторить о том, что спускаться с горы на лыжах она будет только на зачёте по слалому и тогда, когда на склоне поставят оранжевые конусы. А нырять с обрыва в реку – ещё, чего доброго, башку себе прошибёшь. И если Тофик Мамедович не помнит, чем это закончилось в колхозе для некоторых, то Света вполне может напомнить, потому как до сих пор…

– Стооп! – остановил преподаватель. – Хватит болтать. Тебя ждут. Спускайся, как хочешь и давай уже, иди!

Света посмотрела на мужчину с удивлением:

– Как хочу?

– Да!

– Точно?

– Совершенно.

– И вы не будете меня ругать?

– Обещаю. – Мужчина даже представить не мог, что за способ выберет студентка для спуска. Бросив лыжи в стороны, Света махнула Ячеку и Сычёвой, стоявшим на склоне чуть выше её. Сдав зачёт по лыжам ещё до Нового года с другой группой, сегодня они пришли поддержать своих товарищей. В руках у Миши и Симоны были подносы из столовой. Их студенты брали для катаний с горок. Взяв поднос у маленького гимнаста, Света вручила ему палки, лыжи и даже красную повязку. Её обязательно надевали на рукав поверх куртки для контроля: сколько повязок раздали, столько и должно быть сдано в конце экзамена. Так что повязка – вещь нужная, вдруг кто-то из студентов заблудится в лесу. А вот нагрудные номера нужны им были лишь для ведомости. Во время настоящих соревнований каждого спортсмена отслеживают, конечно, именно по ним, и особенно при массовых забегах, заездах или заплывах. Но ведь экзамен в Малаховке – это не всесоюзный старт. Здесь Джанкоев каждого знает в лицо.

Взяв разбег, Цыганок бросилась под откос, пологий и неукатанный, и, конечно же, застряла на середине. А так как пластик подноса был скользкий, то студентка тут же съехала с него, оказалась в снегу, перевернулась на живот и радостно поплыла брасом. Задор её был таким заразительным, что зрители захохотали. Симона, сидя на подносе, как на санях, тоже попробовал съехать, но с тем же результатом. Ячек, опираясь на палки, стал спускаться, чтобы поднять разбаловавшихся девчонок. Поскользнувшись, он зацепился одной палкой за корень какого-то растения. А так как не мог вытащить руки из ремней, то, падая, почувствовал боль в плече, резкую и нетерпимую. Отличив его крик от восторженных улюлюканий девушек, Джанкоев бросился на помощь. Студентки, увлечённые снежными ваннами, не сразу поняли в чём дело. Когда через несколько минут Ячека подняли обратно на холм, двигать рукой он не мог вообще.

– Всё ясно. Классическая травма лыжника – подвывих плеча, – определил Джанкоев, с укором глядя на Свету. Цыганок стянула с головы шерстяного петушка. По лицу девушки ползли слёзы от смеха и пот от жары. Тофик Мамедович тоже утёрся. Он вышел на лыжню в тёмно-синем трико с начёсом, туго обтягивающем его мускулистую фигуру. Белый цвет куртки оттенял матовое лицо кавказца, выбритое на скулах до синевы. Тонкие запястья с чёрными волосами выбивались из манжет. А щиколотки, затянутые в красные высокие носки, стянули лыжные ботинки. Лёгкий и подвижный, высокий мужчина томился вынужденной задержкой.

– Из-за ваших глупостей, барышни, мы потеряли десять минут. А это что? – указал он на две половинки лопнувшего подноса. Симона вздохнула. Поднос Цыганок оказался тоже с трещиной.

– Одни убытки от вас государству, – насупился Игнат. Не он ли после Нового года ходил по этажам общежития с Катей Глушко, собирая по комнатам общепитовскую столовую и уверяя главную повариху, что подносы студенты не воруют: – Светка, если я расскажу про ваши выкрутасы тёте Кате, она пустит вас на котлеты. Давай уже побежим! Солнце – солнцем, а ветерок в спину поддувает. К ночи обещали похолодание.

– Так это к ночи. А сейчас день-деньской. Правда жарень, Тофик Мамедович, – отмахнулась Цыганок, снова утираясь.

– Иди уже! – приказал мужчина. Взяв со снега лыжи и подобрав на склоне раскиданные палки, Света стала спускаться с пригорка спиной и на четвереньках, как это делают дети. Джанкоев только головой качал на такие ухищрения. Добравшись до глади озера, Цыганок молча стала крепить лыжи к сапогам. Железные замки плохо слушались. Сняв варежки, девушка схватилась за них руками. Вспотевшие пальцы тут же прилипли к металлу. Даже лёгкого мороза было достаточно, чтобы прихватить тонкую девичью кожу. Взвыв от боли, Цыганок пнула одну лыжу ногой. Она медленно покатилась по проложенной лыжне. Николина и Андронов без лишних уговоров съехали с пригорка на лёд по приготовленной колее и помогли подруге встать на лыжи.

– Следи там за ними, в лесу, Андронов! – напутствовал Джанкоев группу отстающих. В ответ Игнат снял ушанку и, не оборачиваясь, просигналил ею.

12

Воспользовавшись тем, что Масевич ушла на зачёт по лыжам, Чернухина пригласила к ним в комнату Поповича. Староста «единички» третьего курса ещё до Нового года обещал второкурснице разобраться с некоторыми вопросами по физиологии спорта. Понять, как физические упражнения укрепляют здоровье, мог каждый. А что вот сказать на экзамене профессору Деметру по поводу устойчивости спортсменов к воздействию неблагоприятных факторов внешней среды? Ибо какая тут, к едрене бабушке, устойчивость, когда при заморозках все держались огурцами, а чуть потеплело – захлебнулись соплями и размякли. И никаких тебе работоспособности и препятствия развитию раннего утомления. Впрочем, Саша к Рите пришёл не только помогать.

Не так давно Попович узнал от старосты первого курса Зубилиной, что часы, которые первокурсник Армен Малкумов подарил при всех Ире Кашиной на Новый год, были очень похожи на украденные в колхозе у Глушко. И хотя Катя не признала свою вещь, Зубилина была уверена, что она сделала это, чтобы не портить праздничное настроение. Армену часы отдал Николай Капустин, продавец с малаховского рынка. Он же купил их у Гены Савченко. Упрекать товарища в краже, не будучи уверенным в этом, никто из ребят не мог, пусть даже многие не любили Гену и считали его скользким типом. Однако, с начала этого года в институте уже несколько раз были зафиксированы кражи, и вор, если это был один человек, наверняка мог хранить у себя какие-то вещи, уличающие его. Рита недолюбливала Гену, как многие, но, когда Попович спросил её совета, как быть, она тоже согласилась, что огульно никого ни в чём не обвинишь. А так как девушке хотелось разобраться в деле кражи не меньше, чем товарищу, поэтому она предложила Поповичу следующий план. Она уговорит Савченко бесплатно пойти с ней на новый фильм. Отказаться посмотреть польскую драму «Знахарь», на которую билет не достать, да ещё задарма Гена точно не сможет, не в его это характере. И за то время, пока их не будет, Зубилина, Попович и Ячек, сосед Савченко по комнате, осмотрят вещи Гены. И времени на это у них будет более двух часов. Так и условились, и уже назавтра Зубилина и Попович пришли с миссией. У девушки для обыска были прозрачные резиновые перчатки. Протянув Поповичу точно такую же пару, Зубилина напомнила, что лучше им не оставлять следов. Действия активистов были столь же неправомерны, как сама кража. Уже скоро в одной из книг на полке Гены Попович нашёл открытку, которая пропала в колхозе у Миши Шумкина. Репродукцию картины Алексея Саврасова «Грачи прилетели» десятиборец-первокурсник хранил как память об умершем деде. Спутать её с какой другой Саша не мог – слишком долго Миша жалел об утрате, слишком часто рассказывал друзьям о том, что картина напоминала ему деревню в Тульской области, где у Шумкиных был семейный дом. Лирический и проникновенный образ мокрых изб и старой колокольни на фоне уже дряблого снега под просыпающимися от зимы берёзами, отражёнными в мутной талой воде, и суетливых птиц на их ветвях был одной из лучших иллюстраций стихов о Родине в учебниках по литературе. Гадая, зачем Савченко понадобилась эта открытка, Зубилина и Попович решили спрятать её до той поры, пока у них не появится новый план по разоблачению вора.

Саша забрал «вещдок» к себе, так как он жил только с Малыгиным, а Лена-гимнастка ещё с четырьмя однокурсницами. Рите Чернухиной они про открытку пока ничего не сказали. Ячека Попович пригласил пожить с ним, пока Малыгин на сборе в Новогорске. Маленький рыжий гимнаст любил готовиться к экзаменам ночью. Тогда он лучше усваивал материал и запоминал нужные ответы. Саше включённая лампа спать не мешала, а вот Гена свет не выносил и ругался с соседом. То, что Ячек уходит на время к Поповичу, Саченко только обрадовало, а Мишу избавило от необходимости терпеть рядом мерзкого товарища. Саша же, чувствовал себя перед Чернухиной виноватой. И рассказать про физиологию он пришёл сейчас, чтобы хоть так искупить вину.

Говорить и объяснять Попович умел и любил. Рассказывая про адаптацию, он привёл пример:

– Приспособление к условиям среды или нагрузкам бывают как врождённые, так и приобретённые. Потому одни могут после десяти приседаний ещё и твист сплясать, а другим, чтобы восстановить дыхалку, лучше прилечь и посчитать пульс.

Рита, зацепившись за объяснения понятные более, чем длинная формулировка «…о физиологических реакциях, лежащих в основе приспособления организма и направленных на сохранение его гомеостаза», тут же вытащила из коробки секундомер и фонендоскоп. Заведующая кафедрой по ЛФК Елена Ивановна Рыбникова добродушно одолжила их Рите без лишних вопросов. Месячную практику по лечебной физкультуре в конце второго курса Чернухина попросила пройти в родильном доме. Прыгунье в длину очень хотелось доказать, что специальные занятия для укрепления мышц малого таза нужны всем беременным женщинам. Особенно тем, кто лежат на сохранении. Доказав и показав, что предполагает делать, Рита сумела убедить преподавателя. Рыбникова, любитель новшеств, уговорила на эксперимент заведующую Люберецкого роддома. В результате Рита ходила у Елены Ивановны в любимицах.

Присев десять раз подряд, прыгунья в длину протянула Поповичу аппараты и руки. На одной Саша измерил пульс, на второй давление. Оба зашкаливали.

– Сто двенадцать ударов и сто сорок на девяносто! Тоже мне легкоатлетка! – Попович повторил приседы и протянул руку. Восемьдесят восемь ударов и давление сто десять на восемьдесят позволяли штангисту смотреть гордо. Девушка улыбнулась с хитринкой в глазах:

– А вот теперь скажи мне, Сашенька, чем ты можешь объяснить мои показатели? И не приплетай сюда мои вес и рост.

Про частый пульс кролика знал каждый школьник. Попович, серьёзно кивнув, обошёл подругу, внимательно осматривая.

– Ага! Понял! У тебя забит нос, поэтому, приседая, ты вдыхаешь меньше кислорода? – Рита загнула один палец. Штангист вытер пот: – В комнате жарко, а при повышенной температуре тела исходные константы всегда выше.– Рита убрала ещё один палец. – Ты бухаешься вниз всей тяжестью тела, от этого тратишь много энергии! – парень заразился игрой.

– Возможно, – девушка смотрела маслеными глазами.

Мышцы Саши пошли ходуном:

– Нервничаешь?

– Нет, – ответ был удивлённый.

Но тут же Саша понял наводящий вопрос:

– Ах, да! Психологическая составляющая тоже влияет на физиологическую адаптацию организма. А ещё, наверняка ты голодная. Да? – Рита, кивая на каждое предположение, подошла совсем близко и дышала очень часто. – А чего это ты нервничаешь? И почему так… – юноша уставился на грудь девушки.

– Потому, Саша, что возбуждение молодого организма в присутствии другого молодого организма, к которому давно уже испытываешь чувства не только дружеские – это явление нормальное и тоже является своего рода стрессом.

– Да? – Попович был растерян, но не отодвигался. Рита, маленькая, прогнулась так, словно парус её груди хотел достичь подбородка рослого штангиста.

– Не веришь? – губы девушки гипнотизировали. Студент замотал головой. Поднявшись на цыпочки, чаровница прошептала про практический пример и тут же заграбастала ртом его крупные губы.

Лежа в кровати через какое-то время и подсчитывая пульс штангиста, Чернухина покачала головой:

– А вывод из ситуации будет следующим: при повышении общей температуры тела, усилении энергетических затрат, активации нервной системы и работы желез внутренней секреции никакого механизма адаптации на предложенную нагрузку не наблюдается.

Штангист, удивившись тому, как складно Рита перечисляет те самые формулировки, которые, как она уверяла, не в силах запомнить, подыграл:

– И какими же будут ваши рекомендации, доктор, чтобы улучшить положение вещей?

Рита, глянув в нужном направлении, вынесла вердикт:

– Только многократное и серийное повторение порогового потенциала может помочь достигнуть желаемого результата в достижении нужной физической формы. Так что мне – приседать и приседать, а тебе, дорогой Сашенька…

Кивнув, Попович сам потянул девушку на себя:

– Вот теперь я верю, что ты действительно хорошо подготовилась к зачёту по «Методам спортивной тренировки», и Горобова несправедливо низко оценила твои знания.

До того, как с зачёта по лыжам вернётся Масевич у них оставался час.

13

После первой небольшой горки Игнат и Лена пропустили Свету вперёд. За полчаса с момента старта первокурсники не прошли и километра пути. Андронов, сначала радуясь и подшучивая на тем, как Цыганок, переступая по лыжне, тянет колени к груди, скоро загрустил: перед каждым мало-мальским подъёмом бегунья пробовала все существующие техники подъёма, тогда как прыгунье, чтобы взобраться, не хватало силёнок. Первые два-три шага вверх, и девчонки наступали себе же на лыжи, скользили назад и падали. Чтобы поднять их на склоне, Андронову приходилось разжимать крепления, вставать на ботинки, топать к хохотушкам, обезлыживать их тоже. После третьего подъема, взмокнув и сбегав трижды с горы за лыжами и в гору с ними, высотник понял, что, продвигаясь такими темпами, они придут к финишу к вечеру. Этого совсем не хотелось, так как в общежитии Игната ждала беременная жена. И пусть он с Катей пока не расписался, но, как правильно сказал Штейнберг: «Была бы эрекция, а печать в паспорте появится».

Об интимных отношениях молодожёны, и теперь друзья, разговаривали часто. Сначала ребята переживали за первый раз, потом за то, чтобы во второй и последующие получилось не хуже. Конькобежец Юлик считал себя в этих делах опытным: до Станевич он уже встречался с одной девушкой и даже щупал её несколько раз. Легкоатлет Игнат пробовал только целоваться. И всё же говорить о новых ощущениях они умудрялись без слов.

– О-о-о, брат, ты не поверишь! – Юлик закатывал глаза и наполнял грудь воздухом.

– Ещё как поверю! – соглашался Игнат, и оба громко хохотали. Вспоминая об этих коротких утренних перекличках в туалете, Андронов улетал мыслями на другую сторону озера. Но Цыганок тут же возвращала его к реальности, заверещав на спуске или бабахнувшись на повороте. В голове колонны Свете пришлось идти недолго. Съехав на одной горке назад так, что снесла собою Николину и вмяла её в берёзу, Цыганок попросилась в хвост.

– Игнат, пусть она идёт в конец. Тогда попробуем подниматься, не снимая лыжи.

– Как ты себе это представляешь? – удивился Андронов, стягивая шерстяную шапку и утираясь ею. Света в этот момент упорно пыталась освоить «лесенку». Противные лыжи почему-то и здесь скользили.

– Очень даже просто, – Николина на секунду тоже стянула петушок, чтобы обмахнуться: – Ты забираешься, протягиваешь палку мне, я даю свою Свете, и ты «паровозиком» затаскиваешь нас.

– Ну, если только «паровозиком», то давай попробуем, – прыгун в высоту был готов на всё, лишь бы уже хоть как-то продвинуться вперёд. Способ покорения вершин, предложенный коллегой по сектору по прыжкам, сработал на совсем маленьком подъёме. Но едва они скатились в овраг покруче, Света от страха, что свалится назад, так сильно согнулась вперёд, что у Андронова не хватило сил её поднять. Про центр тяжести и соотношение силы и антисилы студенты элитной «единички» уже слышали на биомеханике.

– Светка, чего ты задницу оттопырила? Встань ровно и помогай Игнату, когда он будет тянуть, – посоветовала Николина.

– Как помогать? – Цыганок боялась, что терпение друзей закончится, и они оставят её в лесу одну.

– Как, как, – нахмурился Андронов, – шевели ногами, как в ходьбе. Помогай тазом себе и мне.

– Хорошо, – пообещала Света и стала двигать пятой точкой, как туземка в танце у костра.

– Светка, что ты крутишь задницей, как женщина лёгкого поведения? – спросил Андронов, бросив тянуть.

– А я и есть легкомысленная женщина. Как и ты, Ленуска, – Света подмигнула подруге.

– Светка! – махнула Николина снятой шапкой, пробуя дотянуться до подруги: – С тобой только в разведку ходить. Болтун – находка для шпиона.

Андронов нахмурился:

– Я что-то в этой жизни пропустил?

Девушки переглянулись и стали пересказывать их разговор с Горобовой накануне.

В гостиницу «Космос» студентки из Малаховки поехали к ватерполистам из Евпатории. Мама Светы передала с ними гостинцы для дочери. Узнав, где команда разместилась, она позвонила Николиной в Химки. Было третье января. Встретив с друзьями Новый год, Лена пока ни в общежитии, ни в библиотеке не появлялась. Цыганок попросила подругу вместе сходить за мёдом, орехами и цветочной пыльцой. Непривычная к суровой зиме Подмосковья, она постоянно здесь болела. Мама решила подкормить дочь биологически-активными добавками. Николина назначила встречу в метро. Поджидая Лену в прозрачном вестибюле станции ВДНХ, Света рассматривала через окна красивое строение «Космоса» и известную из школьных учебников скульптуру Елены Мухиной «Рабочий и Колхозница». Встретившись и осмотрев друг друга, подруги рассмеялись: на встречу с незнакомыми спортсменами обе вырядились, как в театр.

Преодолев от метро четыреста метров, воюя с противным ветром, нагло лезущим под юбки, девчонки вбежали в прозрачный коридор на входе. Из него, как из предбанника, был виден просторный холл интуристовской гостиницы. Роскошь дворцового зала с широким балконом по периметру, хрусталём ламп, из которых яркий свет лился на благородные серые, бежевые, хромовые, золотые и коричневые расцветки, заставила подруг замереть. Впрочем, долго любоваться девушкам не пришлось. Спокойно объяснив швейцарам на входе зачем пришли, Лена попросила пропустить их. Криво улыбнувшись, мужчина скучно уточнил:

– Вы по вызову или самостоятельно?

Студентки областного института растерянно переглянулись. Пришли они, конечно же, по вызову, Света протянула бумажку, на которой записала фамилии ватерполистов. Девушек попросили подождать. Сходив с бумажкой к стойке регистратора, один из стражей вернулся и отдал писюльку Цыганок.

– Звони своим приятелям! – кивнул он на номер, записанный на бумажке, а затем на телефон здесь же, в коридорчике, на стене.

Девушки были не единственными, кто пришёл к проживающим в огромной гостинице, и, чтобы позвонить, им пришлось выстоять очередь. К их большому сожалению, ребят в номере не оказалось. Решив, что они могут быть на ужине, дело шло к вечеру, подруги решили подождать и повторить попытку через время. Минут через пятнадцать телефон нужной комнаты не ответил снова. Молчал он и через полчаса. Быстро вспотев в хорошо отапливаемом стеклянном коридоре, спортсменки сняли верхнюю одежду. На них стали оглядываться. Иностранцы, они здесь тоже были, пробовали даже заговорить. Отказывая мужчинам во внимании, девушки предприняли не одну попытку уговорить охранников пропустить их. Но ни рассказы о пользе мёда и пыльцы, ни демонстрация Светой больного горла их стойкости не прошибли.

Час спустя подруги, взмокшие и расстроенные, вышли на улицу. За ними пристроились два индуса. Школьные отличницы по английскому языку с трудом поняли, что мужчинам нужно доехать на метро до станции на том конце Москвы, куда было не по пути ни одной из них и, как смогли, стали объяснять про время в пути и стоимость билета в метро в рублях в переводе на доллары. Едва компания дошла до угла высотного знания, распахнувшегося в виде полукруга, навстречу выскользнули два дюжих человека в штатском и попросили девушек предъявить документы. Студентки, приняв это за розыгрыш, отмахнулись и пошли дальше. И тогда крепкие ребята, уже другим тоном и без улыбок, указали иностранцам на метро, а своим приказали не двигаться. Раскрыв рты, Лена и Света беспомощно посмотрели в предоставленные в темноте удостоверения и без малейшего писка позволили отвести себя за угол. Там, в торце, находилось местное отделение милиции.

А потом для подружек начался ад: в течение трёх часов, с плачем и даже воем, обе объясняли кто они и зачем пришли в гостиницу, но блюстители порядка не верили ни про вкус мёда, собранного на уникальных полях Черноморья, ни про чудодейственные свойства грецких орехов, выросших в горах Крыма. Конечно, старший отделения сразу понял, что девчонки не профессиональные путаны: и раскраска не та, и жаргон другой. И всё же, короткие юбки, недопустимые для вечернего времени и зимнего периода, и красивые до зависти тела вызывали злость.

– Даже если вы из Малаховки? Кстати, проверьте старшина, есть ли в этой дыре вообще институт, что-то мне в такое мало верится. Есть. Ладно. И тем не менее, зачем провоцировать у мужчин естественные рефлексы? Вот моя дочь носит юбку в пол и причёска у неё скромная – дуля на затылке. А ей уже за тридцать, и она москвичка. А вы, не успели вырваться из вашей провинции, и сразу задрали зады наголо. И прекратите реветь, это вранью не поможет. Я вас не оскорбляю. Постояльцев гостиницы, на которых вы ссылаетесь, на месте нет, значит некому подтвердить все эти сказки о заботливой маме. Если хотя бы у одной из вас был с собой паспорт, стало бы ясно, действительно ли вы проживаете там, где написали в объяснительной. А так…

Помурыжив девчонок столько, пока слезы не смыли всю тушь с их ресниц, майор милиции приказал помощнику оформлять задержание, как положено. Начало года, график за четыре дня горит, ни разбоев, ни даже краж, так пусть хоть что-то из происшествий будет запротоколировано. Письмо декану Горобовой отписали уже секретари гостиницы.

– Дуракам закон не писан! – заключила Наталья Сергеевна, выслушав своих студенток. Судя по тому, как у обеих ходуном ходили плечи, сомневаться в их искренности декану не пришлось. – Идите и отличайтесь впредь только на экзаменах! – приказала она и уточнила, удалось ли забрать мёд. Когда обе испуганно замахали руками, Горобова рассмеялась: – Ладно, дурёхи, пишите мне здесь фамилии ваших знакомых. – Она протянула письмо, полученное от администрации гостиницы. Дрожащей рукой Цыганок взяла ручку со стола. От шмыгания носом её веснушки смешно прыгали по всему лицу. Шарфик, завязанный на шее, как самое дорогое украшение, глупо лез в рот, когда Света усердно выводила буквы. Николина, в толстых гамашах, поверх которых была натянута такая же, вязанная крупными спицами, короткая юбка, неловко поправляла блузу, большую не только в вырезе. Бледность, усугублённая яркими по природе губами, которые девушка кусала, глядя то на декана, то на подругу, выдавала волнение. «Нашли мне тоже путан» – подумала Горобова, вздохнув: – Позвоню я этим бравым милиционерам, попрошу их уничтожить протокол вашего допроса. А то так и будете фигурировать в базе данных Москвы, как женщины лёгкого поведения, – проговорила декан с иронией, давая понять, что больше девушек не задерживает.

Выложив перед Игнатом свои секреты, Николина и Цыганок взяли с него клятву не рассказывать про случившееся с ними даже будущей жене. Заручившись честным мужским словом, обе снова встали на лыжи. К финишу эта троица пришла уже тогда, когда преподаватель Джанкоев потерял всякую надежду дождаться студентов. Стоило солнцу скрыться, на озеро и лес наполз туман, а с ним и холод. Увидев ребят, Тофик Мамедович обрадовался им больше, чем рассердился.

– Цыганок, что это за фокусы? – для порядка спросил он сердито и приплясывая.

– Яки таки фокусы, Тофик Мамедович? – пропела Света. Ей, например, было совершенно не холодно.

– Два часа вместо тридцати минут – это уже ни в какие рамки не лезет. Я здесь чуть не околел. У ребят носы посинели, пришлось их отпустить, а вы прохлаждаетесь в ритме вальса.

Света, вылезая из креплений, совершенно не испугалась.

– Тофик Мамедович, как вы меня научили кататься, так я и каталась.

– Цыганок, я тебя учил нэ кататься, а бегать на лыжах, – как любой кавказец Джанкоев время от времени переходил на речь с акцентом и делал типичные, выразительные жесты кистями рук. Света, полностью освободившись, распрямилась:

– Тофик Мамедович, а можно я буду бегать на ногах, а на лыжах только ходить? И вообще, вам чаёчку надо попить. Лучше с лимончиком и пыльцой цветов. Её пчёлки всё лето собирают и скатывают лапками в кусочки, смачивая слюной. Или не слюной, а чем-то другим. Что там у них из попки вылезает, кроме яда? – отряхиваясь от снега, Света тараторила так, что мужчина не успевал вставить слово: – Точно-точно. Не знали? Так это общеизвестный факт. Про него мне Андрюша Попинко рассказывал. А он зря не скажет. Мне пыльцу и мёд мама недавно передала. Хотите я вас угощу? Как хотите. Тогда пойдёмте скорее на кафедру. А то зачёт я могу пересдать, а потерю вас мне никто не простит.