Текст книги "Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий"

Были и другие сообщения. Кое о чем можно только предполагать. Например, 9 февраля 1937 года чешский посол в Берлине сообщил президенту Бенешу следующую информацию: «…Граф Траутмансдорф… сообщил с одновременной просьбой сохранять эти сведения в тайне, что действительной причиной решения канцлера о переносе переговоров является его предположение, основывающееся на определенных сведениях, которые он получил из России, что там в скором времени возможен неожиданный переворот, который должен привести к устранению Сталина и Литвинова и установлению военной диктатуры».

Если эти сведения получила чешская разведка, то почему их не могла получить и советская? Например, от того же Вилли Лемана (псевдоним «Брайтенбах»), работавшего в гестапо и имевшего доступ к колоссальному объему информации?

Или еще пример: Виттиг, немецкий журналист и гестаповский агент, в 1934 году сообщил своим хозяевам об информации, полученной от Людендорфа, – мол, после 1933 года сотрудничество рейхсвера и Красной Армии продолжалось, причем «приобрело политический характер и было направлено против государств, подписавших Версальский договор». А вот это уже очень интересно! Сотрудничество военных помимо правительств? Их политический альянс против других стран?

Польша

Впервые имя Тухачевского появилось в донесениях из этой страны по поводу абсолютно анекдотическому. 29 и 30 января 1928 года вдруг вся польская пресса сообщила о восстании Красной Армии, о том, что четыре дивизии идут на Москву, и ведет их Тухачевский. Из польской прессы сведения попали в английскую, затем снова перепечатывались поляками, уже со ссылками на англичан. Галиматья полная. Но почему-то в этой галиматье вылезло имя Тухачевского, а не кого-то еще. Или они никого другого не знали?

А теперь кое-что посерьезней. В Польше работал агент Винценты Илинич, поставлявший информацию по самым важным политическим вопросам. Человек это был достаточно сложный. В свое время один из руководителей «Польской организации войсковой» (разведки Пилсудского), он с начала 20-х годов работал на СССР – сначала на военную разведку, потом на ИНО ОГПУ. Работал хорошо, сообщал информацию как по внешнеполитическому, так и по внутреннему положению СССР, – в частности, сведения о тайных организациях на территории СССР, таких, как «Трудовая крестьянская партия» и пр. Давал достоверную информацию о политических намерениях польского правительства. Позже выяснилось, что бесценный Илинич с 1932 года был двурушником – работал еще и на польскую разведку. Однако его информация оказывалась, как правило, правдивой (ведь все сообщения проверяются и перепроверяются). В 1936 году Илинича арестовали, вскоре осудили и расстреляли. Странный это был человек. Так и осталось непонятным, на кого он работал, что в его биографии правда, а что ложь. Но не в этом дело, а дело в том, что он, даже будучи перевербованным поляками, давал верные сведения.

Так вот, в 1932 году Илинич сообщал о некоей политической партии, действовавшей в СССР. По его сведениям, «эта партия возглавлена крупными общественными деятелями СССР… а также имеются в ее руководстве люди, занимающие высокие командные должности в Красной Армии».

В ноябре 1932 г: «Работа ведется в верхах Красной Армии, обрабатываются командиры крупных частей и есть какие-то командиры, на которых очень надеются» (помните информацию из Германии о «польской организации», которая собиралась объединиться с «немецкой»?)

В 1934 году он сообщал: «…Польской разведкой был добыт скопированный доклад английской разведки о том, что германское командование в лице генерала Хаммерштейна нашло в лице т. Блюхера человека, который, опираясь на Германию, совершит переворот в СССР».

Любопытно: ведь Блюхер сидит на Дальнем Востоке, ему до Москвы далековато, зато Япония рядом – так чего же на Германию-то опираться? Но вот и такая информация проскочила…

…И даже Япония

Если сейчас кому сказать, что диппочту перевозят в обычном почтовом вагоне, без сопровождения – так ведь никто не поверит. Тем не менее, один из бывших руководителей советской внешней разведки В. Г. Павлов вспоминал, как это выглядело в 30-е годы:

«Японский МИД доставлял свою диппочту, упакованную в вализы, во Владивосток, где они отправлялись японскими курьерами с почтовым поездом без сопровождения, а в Москве, прямо из почтового вагона, диппочту принимали сотрудники японского посольства. Таким образом, создавалась возможность ознакомиться с японскими вализами в пути от Владивостока до Москвы, который в то время длился от 6 до 8 суток. План спецотдела намечал организовать прямо в почтовом вагоне небольшую лабораторию, в которой и вскрывать вализы, фотографировать их содержание и вновь запечатывать так, чтобы никаких следов вскрытия на диппочте не оставалось».

Эту лабораторию действительно организовали, сумев преодолеть почти непреодолимые трудности, так как японцы разработали хитроумную систему защиты своей почты. Но «нет у вас методов на русского хакера» – наши все-таки их переиграли. Тогда-то и попал в руки НКВД один довольно занятный документ.

В апреле 1937 года чекисты, вскрывавшие японскую диппочту, сфотографировали очередную партию документов… и вскоре, к своему удивлению, были за эту операцию награждены знаком «Почетный чекист». Правда, их следовало бы заодно лишить премии за брак в работе, ибо качество фотографии оказалось настолько плохим, что переводчики ИНО НКВД не смогли справиться с текстом. Пришлось посылать гонца в Лефортовскую тюрьму, где в то время сидел арестованный работник ИНО Р. Н. Ким, и поручить ему, как квалифицированному знатоку японского языка, расшифровать документ. Выполнив поручение, арестант был очень взволнован и, отдавая перевод, сообщил, что в документе маршал Тухачевский упоминается как иностранный разведчик.

Получив этот документ, Ежов тут же направил наркому обороны Ворошилову спецсообщение: «3-м отделом ГУГБ сфотографирован документ на японском языке, идущий транзитом из Польши в Японию диппочтой и исходящий от японского военного атташе в Польше – Савада Сигеру, в адрес лично начальника Главного управления Генерального штаба Японии Накадзима Тецудзо. Письмо написано почерком помощника военного атташе в Польше Арао. Текст документа следующий: «Об установлении связи с видным советским деятелем. 12 апреля 1937 года. Военный атташе в Польше Саваду Сигеру. По вопросу, указанному в заголовке, удалось установить связь с тайным посланцем маршала Красной Армии Тухачевского. Суть беседы заключалась в том, чтобы обсудить (2 иероглифа и один знак непонятны) относительно известного Вам тайного посланца от Красной Армии N 304»».

Члены хрущевской комиссии выдвигают версию, что это была японская или чекистская фальшивка. Но в таком случае она не сработала. Сообщение было обнаружено в Центральном государственном архиве Советской Армии и, как говорит «Справка», «…на следствии вопрос о «тайном посланце Тухачевского» и о связях его с японской разведкой вообще никак не допрашивался. В деле нет ни самого документа, ни его копии. Никакой оперативной разработки вокруг этого перехваченного японского документа не проводилось…» Ну, и зачем тогда все это было нужно?

…Лучший друг на Западе

Есть в истории немецкого заговора одно странное обстоятельство. Его история отслежена с 1937 года – а что было до того? Толком этот период у нас не исследован, но известно, что в верхушку немецких заговорщиков входили Вернер фон Фрич, главнокомандующий сухопутными войсками вермахта, и Вернер фон Бломберг, главнокомандующий вооруженными силами – те самые, которых Гитлер вскоре после «процесса Тухачевского», воспользовавшись первым попавшимся предлогом, буквально вышвырнул из армии. Кроме них, туда входил и Курт фон Хаммерштейн-Экворд. Его увольнять из армии не пришлось, он сам подал в отставку в 1934 году. Этот генерал к делу подходил просто: еще в 1931 году, после встречи с фюрером, он сказал:

«Гитлер хочет того же, что и рейхсвер; различие только в темпах».

И теперь, когда Гитлер пришел к власти, он считал, что сначала надо его поддерживать, пока он, двигаясь «своими темпами», не покончит с Версальским соглашением, а потом от него можно избавиться.

Точнее, рейхсвер хотел того же, чего и Гитлер, на Западе. Что же касается восточного направления, то на нем все было несколько по-другому. Ганс фон Сект умер 27 декабря 1936 года. В день его похорон Бломберг передал Гитлеру завещание «Сфинкса», а Гитлер, согласно условию завещания, один экземпляр передал Фричу, как основному последователю покойного генерала. Ничего нового там не было: фон Сект снова просил, требовал, заклинал Гитлера не воевать с Россией, улучшить отношения с СССР, не относиться с предубеждением к советским военным и политикам.

В то время во главе рейхсвера стояли ученики Секта, которые и без указаний учителя придерживались того же мнения. В 1935 году по этому поводу имели место быть серьезные разногласия между руководством рейхсвера и Гитлером. И фюрер не просто так выкинул из армии именно Бломберга и Фрича – он избавлялся от основных сторонников взглядов Секта, которые не только не приняли бы его планов, но и – а кто их знает?! – могли им помешать.

И вот что странно: хотя «восточники» составляли основу заговора, тем не менее, до робких попыток наладить связь с Москвой уже после начала Великой Отечественной войны никаких контактов в восточном направлении у них не зафиксировано. С нашей стороны также ничего не известно о каких бы то ни было контактах правительства с просоветски настроенными немецкими военными. Хотя это было бы так естественно для последователей Секта – искать поддержки не в Англии или Франции, а в СССР, стране, с которой они были связаны многолетним сотрудничеством.

Зато известно другое: до самого 1938 года, до Чехословакии, Гитлер боялся своих генералов, а генералы не очень-то с ним считались. Один небольшой пример: когда осенью 1936 года на маневры рейхсвера приехал советский «генерал» Уборевич, фюрер истерически кричал на съезде НСДАП в Нюрнберге, что его генералы «пьянствуют и водятся с коммунистическими генералами». Кричал – да! Но ведь сделать-то ничего не сделал! Уборевич благополучно провел в Германии столько времени, сколько ему было нужно, и спокойно вернулся домой.

Впрочем, это о восточных контактах заговорщиков ничего не говорится. А вот о восточных контактах немецких генералов информации более чем достаточно. Устанавливать эти контакты не было нужды. Они существовали – давние, прочные, еще со времен сотрудничества. И не замечают их по одной простой причине: уж очень они у всех на виду.

Принято считать, что контакты между Красной Армией и рейхсвером прервались после прихода к власти Гитлера. Но так ли это? В сообщениях из-за границы о германских связях «военной партии» речь в основном шла как раз о «военных», о «штабе рейхсвера». Данные о том, что Тухачевский искал выхода на германское правительство, относятся лишь к 1936 году – и это еще не факт, что он эти выходы нашел.

Да и Сталин, который был товарищем, в политике понимающим, в знаменитой речи на Военном совете в июне 1937 года, рассказывая о «заговоре генералов», почему-то все время сбивался и вместо слова «вермахт» говорил «рейхсвер» – а рейхсвер уже два года как не существовал! А то странное сообщение, исходящее от генерала Людендорфа, о политических планах военных обеих армий?

Не говоря уже о том, что идейные вожди обоих заговоров исповедовали одну и ту же концепцию идеального устройства общества. И стоит ли удивляться, что Тухачевский и его товарищи, мечтая о военно-политической диктатуре у себя, очень хотели бы опереться на такую же диктатуру в Германии?

Первые контакты Тухачевского с немцами радости ему, как известно, не принесли. Вторые начались в августе 1922 года, когда он отправился в Берлин налаживать военное сотрудничество, теперь уже совершенно в другом статусе. Соответственно, прием тоже был другим, и с тех пор он поддерживает с немцами самые теплые отношения. Уже в 1925 году Тухачевский едет на маневры рейхсвера – инкогнито, поскольку советско-германские связи в то время не афишировались. Советские военачальники приехали под видом болгар (кстати, отсюда, по всей видимости, и фамилия «Тургуев»). И с тех пор он регулярно общается с немцами, а с Нидермайером его связывает дружба.

Немцы высоко ставили Тухачевского. В августе 1928 года в СССР приехал с визитом генерал фон Бломберг, начальник штаба рейхсвера. Кроме двух «протокольных» встреч – с наркомом и начальником Штаба РККА, он пожелал встретиться лишь с двумя советскими военачальниками: Тухачевским и Блюхером, несмотря на то, что оба были всего лишь командующими округами.

Правда, человеческие качества «красного маршала» немцы оценивали по-разному. «Тухачевский, гвардии подпоручик старой армии, чрезвычайно умен и честолюбив», – писал встречавшийся с ним в марте 1928 года полковник Миттельбергер. Другой офицер, полковник Мирчински, посчитал его попросту тщеславным и высокомерным позером. Впрочем, Тухачевского всегда оценивали настолько по-разному… он был совершенно разным в зависимости от того, насколько ему нравился собеседник.

Притворяться Михаил Николаевич категорически не умел или не желал. С самого начала он нисколько не скрывает своего отношения к рейхсверу – от искренне доброжелательного до открыто восторженного. И то верно: любитель устава, служака, брошенный волею судьбы в ту полуорганизованную массу, которой была тогда Красная Армия, просто не мог не восхищаться немцами, хотя и критиковал их жестоко за косность и приверженность устаревшим методам ведения войны.

После прихода Гитлера к власти его отношение не изменилось. В мае 1933 года, когда в СССР приехал генерал Боккельберг, во время завтрака Тухачевский пожелал Германии как можно скорее заиметь воздушный флот в составе 2 тысяч бомбовозов, чтобы выйти из затруднительной политической ситуации.

(Генерал – он и есть генерал! У него все проблемы решаются просто: бомбовоз – главный довод президентов!)

И той же весной 1933 года, когда уже оставались считанные недели до резкого похолодания отношений между двумя странами, уже чувствуя этот холод, он говорил: «Нас разлучает ваша политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной Армии к рейхсверу». Сказал он и еще кое-что, поважнее. На прощальном приеме Тухачевский заявил:

– Всегда думайте вот о чем: вы и мы, Германия и СССР, можем диктовать свои условия всему миру, если будем вместе.

Зато как все было иначе, когда приходилось иметь дело с французами. С немцами веселились вовсю, так что немецкий военный атташе в своих рапортах в Берлин возмущался «свинским» пьянством германских генералов на банкетах, которые организовывал для них заместитель наркома. Зато французский военный атташе нашел у него совсем иной прием. «Представление вице-комиссару обороны Тухачевскому, – писал он. – Прием корректный, но холодный. По истечении нескольких минут Тухачевский перестал поддерживать беседу».

С точностью до наоборот все было у Ворошилова, Буденного и их группы. У наркома французы нашли самый радушный прием, зато к немцам он относился куда хуже. «Мы никогда не забывали, что рейхсвер с нами “дружит” (в душе ненавидя нас), лишь в силу создавшихся условий…» – писал он полпреду в Берлине.

Конечно, протокол обязывал, и Тухачевскому пришлось в конце концов смирить нрав и вести себя с французами, как подобает, но особых симпатий там не было никогда.

С 1933 года ему приходилось «разрываться» между двумя ролями. С одной стороны, как одно из высших лиц Красной Армии, Тухачевский должен был готовить эту армию к войне с Германией – и чем дальше, тем более определенно именно с Германией. С другой – его отношение к германской армии оставалось неизменным. Об этом приходилось молчать, а молчать для этого человека было трудно. Дело кончилось тем, что эмоции маршала вырвались на свободу, перепугав всю европейскую общественность.

В январе 1936 года умер английский король Георг V. В составе советской делегации на его похоронах присутствовал и Тухачевский. Поездка была основательной: кроме Лондона, «красный маршал» побывал еще и в Париже, общался с большим количеством людей. Вел он себя за границей достаточно странно, так что и по сей день неясно, с какой миссией его посылал Сталин, а что он добавил от себя.

Во время поездки Тухачевский два раза останавливался в Берлине – на пути туда и обратно – и, по-видимому, успел много что увидеть. Французская журналистка Ж. Табуи была на обеде в советском посольстве и вспоминала:

«Он только что побывал в Германии и рассыпался в пламенных похвалах нацистам. Сидя справа от меня и говоря о воздушном пакте между великими державами и Гитлером, он, не переставая, повторял: «Они уже непобедимы, мадам Табуи!»… В тот вечер не я одна была встревожена его откровенным энтузиазмом. Один из гостей, крупный дипломат, проворчал мне на ухо, когда мы покидали посольство: «Надеюсь, что не все русские думают так»».

В Париже восторги продолжались. В разговоре с румынским министром иностранных дел Тухачевский сказал: «Напрасно вы, господин министр, связываете свою карьеру и судьбу своей страны с судьбами таких старых, конченых государств, как Великобритания и Франция. Мы должны ориентироваться на новую Германию. Германии, по крайней мере в течение некоторого времени, будет принадлежать гегемония на Европейском континенте. Я уверен, что Гитлер означает спасение для нас всех». Генерал Гамелен тоже вспоминал: Тухачевский особенно не скрывал, что поддерживает отношения с руководством немецкой армии, причем говорил об этом на обеде, в достаточно широком кругу.

Ну, и как все это прикажете понимать? Сталин решил припугнуть европейские державы, чтобы были посговорчивее, что ли? Судя по тому, что перед поездкой Тухачевского инструктировали Сталин, Молотов, Ягода и начальник ИНО НКВД Слуцкий, миссия его была весьма разнообразна, однако вряд ли в нее входила пропаганда немецких достижений…

Впрочем, в этой поездке было много интересного. По свидетельству Геринга, во время короткой остановки по пути в Лондон Тухачевский пытался встретиться с Гитлером и министром обороны Германии фельдмаршалом фон Бломбергом, с которым они были знакомы еще с 20-х годов. Однако Гитлер не принял советского маршала и не позволил никому из военных с ним встречаться (тем не менее, судя по восторженным речам Тухачевского, пообщаться генералы успели, и весьма плодотворно). На обратном пути Тухачевский снова остановился в Берлине, и в июле 1936 года появились агентурные сообщения различных разведок о том, что ему удалось наладить контакты с Розенбергом. И тогда же, в Берлине, по сообщениям немецкой разведки, он встречался с представителями РОВС, пытаясь использовать и их связи для контакта с нацистским руководством. И начиная с 1936–1937 годов в разведдонесениях о контактах «военной партии» стали говорить уже не о рейхсвере, а о Гитлере или о германском правительстве.

А что об этом говорит он сам? На следствии Тухачевский показывал: «В зиму с 1935 на 1936 г. я имел разговор с Пятаковым, в котором последний сообщил мне установку Троцкого на обеспечение безусловного поражения Советского Союза в войне с Гитлером и Японией… Эти указания говорили о том, что необходимо установить связь с немцами, чтобы определить, где они собираются двинуть свои армии и где надлежит готовить поражение советских армий.

В конце января месяца 1936 г. мне пришлось поехать в Лондон на похороны английского короля. Во время похоронной процессии, сначала пешком, а затем поездом, со мной заговорил генерал Рундштедт – глава военной делегации от гитлеровского правительства. Очевидно, германский генеральный штаб уже был информирован Троцким, т. к. Рундштедт прямо заявил мне, что германский генеральный штаб знает о том, что я стою во главе военного заговора в Красной Армии и что ему, Рундштедту, поручено переговорить со мной о взаимно интересующих нас вопросах. Я подтвердил его сведения о военном заговоре и о том, что я стою во главе его. Я сказал Рундштедту, что меня очень интересуют два вопроса: на каком направлении следует ожидать наступления германских армий в случае войны с СССР, а также в котором году следует ожидать германской интервенции. Рундштедт уклончиво ответил на первый вопрос, сказав, что направление построения главных германских сил ему неизвестно, но что он имеет директиву передать, что главным театром военных действий, где надлежит готовить поражение красных армий, является Украина. По вопросу о годе интервенции Рундштедт сказал, что определить его трудно».

Итак, утерянные было связи восстановлены (если они и вправду были утеряны – ведь о том, были ли у них еще каналы связи с германским генштабом, кроме Рундштедта, Тухачевский не сказал ни слова). И осенью 1936 года на военные маневры вермахта отправился командарм 1-го ранга Иероним Уборевич.

«Персонаж № 2» этой истории, Иероним Петрович Уборевич, по праву мог считаться «главным германофилом» в РККА в конце 20-х – начале 30-х годов. Осенью 1927 года он отправился на учебу в Германию и пробыл там тринадцать месяцев. Немцы оценили талант и отношение русского «генерала» и очень серьезно отнеслись к его обучению, так что он вернулся домой поклонником рейхсвера и немецких генералов «старой школы», этих поражающих воображение прусских аристократов. Вернувшись из Германии, 19 ноября 1929 года Уборевич стал начальником вооружений РККА и принялся модернизировать армию по германскому образцу времен Первой мировой войны.

Программа Уборевича не удалась – но не в этом суть. Интересно то, что, будучи начальником вооружений, он завязал еще более широкие контакты с немецкими военными, тем более что характер у него был все же получше, чем у «красного Бонапарта».

Так вот: поездка 1936 года состоялась по инициативе Уборевича, который еще в январе просил устроить ее помощника германского военного атташе в Варшаве, профессионального разведчика майора Кинцеля. При этом он заявил о желании обсудить с немецкими генералами некие важные военные и политические вопросы. Уборевич к тому времени был всего лишь командующим Белорусским военным округом, и какие военные, а тем более политические вопросы он мог обсуждать с германскими генералами? Весьма странно, не правда ли, когда командующий округом договаривается с помощником военного атташе о приглашении на маневры, и приглашение на самом деле имеет место! Как хотите, но это не похоже на официальные контакты, зато очень похоже на встречу двух представителей неких тайных организаций.

«Как уже отмечалось выше, – пишет раскопавший эту историю исследователь Арсен Мартиросян, – Уборевич попал в Германию осенью 1936 г. на военные маневры в Бад-Киссингене, но в таком случае получается, что напрашивался он неофициально, а пригласили-то его – официально. А учитывая, что начальник Управления внешних связей наркомата обороны – Геккер – «загремел» по одному с Тухачевским делу, выходит, что это была заранее просчитанная операция: в ответ на неофициальную просьбу немцы официально приглашают, а УВС уже своей властью определяет заранее выбранную кандидатуру».

Гитлер не стал лучше относиться к Советскому Союзу. Зато с осени 1936 года, как раз после визита Уборевича, многие разведки отметили всплеск просоветских настроений в вермахте. Немецкие военные вдруг заговорили о том, что с Красной Армией можно «договориться». Естественно, это были не рядовые, а все те же «восточники», самыми видными из которых были Фрич, Бек, Бломберг.

Той же осенью 1936 года советский военный атташе в Берлине комдив А. Г. Орлов на одном из дипломатических приемов, обращаясь к генералу Фричу, произнес тост. Сказал он примерно следующее: «Армия СССР готова завтра сотрудничать с Гитлером, пусть лишь Гитлер, партия и германская внешняя политика совершат поворот на 180 градусов, а союз с Францией отпадет. Это могло бы случиться, если бы, например, Сталин умер, а Тухачевский и армия установили военную диктатуру». О чем присутствовавший на приеме агент британской разведки тут же и доложил своему шефу…

Воистину, вино и конспирация – две вещи несовместные…

Досье: короли и тузы шпионской колоды.

Так кто же вы все-таки, доктор Зорге?

«Кто вы, доктор Зорге?» Так назывался вышедший на экраны в 1961 году фильм французского кинорежиссера Ива Чампи. С этого фильма, собственно, и началась слава советского разведчика. С тех пор прошло более полувека – а ясности, по правде говоря, не прибавилось.

Рихард Зорге в средствах массовой информации имеет как бы два лица. С одной стороны, это рыцарь разведки без страха и упрека, человек, присылавший из очень опасного района исключительно ценную информацию. С другой – амбициозный авантюрист, пьяница, искатель острых ощущений, в недобрую минуту своей жизни связавший судьбу с советской разведкой, которая и привела его к гибели.

Что верно – первое или второе? Да и то, и другое! И, кстати, книга, по которой снят фильм, называлась «Человек с тремя лицами». О третьем лице легендарного разведчика мы можем только догадываться. Но ведь он был доктором социологии, и не просто доктором социологии… Знаете, кто дал ему «крышу» для работы в Японии?

Готовясь к этой невероятно сложной и опасной командировке, Зорге не стал пользоваться связями советской разведки. Подготовку он взял на себя. В 1933 году, находясь в Германии, он посещает профессора Мюнхенского университета Карла Хаусхофера, преподававшего в оном университете странную науку под названием «геополитика»…

Скромный профессор имел славное прошлое. Родился он в 1869 году. В 1897 году стал профессиональным военным разведчиком, выполнял военно-дипломатические поручения в Азии. В 1908 году его посылают в качестве германского военного атташе в Японию. Однако климат на островах тяжелый, и в 1911 году он по состоянию здоровья возвращается в Германию. В том же году генерал-майор Хаусхофер становится научным сотрудником Мюнхенского университета, вскоре став одним из основоположников новой науки – геополитики и… советником кайзера Вильгельма II по Дальнему Востоку.

В 1914 году, с началом войны, он восстановился на военной службе, даже командовал дивизией. Принимал участие в тайных переговорах Германии и Японии, которые были сорваны русской военной разведкой.

После войны Хаусхофер возвращается к научной работе, основывает знаменитый институт геополитики при университете, вскоре ставший одним из основных европейских политических аналитических центров и… журналистским прикрытием для германской военной разведки. Как геополитик, он был, само собой, не чужд и конспирологии, и оккультизму, был членом знаменитого «Общества Туле», создал «Ложу Света», в которую входили многие видные нацисты. Это на Западе. На Востоке же он принял посвящение в буддизм, поддерживал тесную связь с японскими тайными обществами. Даже умер он не так просто – 76-летний Карл Хаусхофер покончил с собой 15 марта 1946 года, накануне допроса в Нюрнбергском трибунале.

К этому-то человеку, одновременно разведчику и ученому, и пошел на прием Рихард Зорге, тоже сочетавший в себе разведчика и ученого. Чьи рекомендации он представил, неизвестно, но они с мэтром геополитики достигли совершенно замечательных договоренностей.

Явной целью визита стало журналистское сотрудничество. Рихард, к тому времени уже известный журналист, предложил присылать из Японии статьи для знаменитого журнала Хаусхофера «Цайтшрифт фюр геополитик». О том, какие именно проблемы геополитики интересовали профессора, видно из названий статей, которые Зорге присылал в журнал: «Преобразования в Маньчжоу-Го», «Японские вооруженные силы, их положение, их роль в политике Японии, военно-географические следствия».

Что еще более интересно – так это рекомендации, которые получил свежеиспеченный корреспондент. Во-первых, Хаусхофер дал ему рекомендательное письмо к японскому послу в США Кацуи Дебуси. Это было великолепное знакомство. Перед тем, как стать послом, Дебуси занимал пост заместителя министра иностранных дел, и Зорге получил от него рекомендательное письмо в МИД Японии. А что еще более интересно, в том же 1933 году Хаусхофер консультировал нового посла Германии в Японии – Ойгена Отта. Да, одного из тех трех офицеров, который, вместе с Куртом фон Шлейхером и Куртом фон Хаммерштейн-Эквордом, в качестве доверенного лица фон Секта курировал сотрудничество с «черным рейхсвером». А Хаусхофер был одним из тех, кто вместе с тем же Сектом начинал германо-советское военное сотрудничество. Сын же его был одним из участников немецкого заговора против фюрера. Воистину тесен мир!

Отт и Зорге мгновенно нашли общий язык, причем нашли его на редкость хорошо. Зорге стал информатором германского посла и взамен получил доступ почти ко всей информации посольства. Конечно, можно приписать эту редкую удачу личному обаянию советского разведчика – но можно взглянуть на дело и с другой стороны.

Генерал-майор Ойген Отт был одним из ближайших сотрудников и доверенных лиц генерала Курта фон Шлейхера и не только сотрудником, но и горячим поклонником Хаусхофера. Нет ничего удивительного в том, что он мог разделять взгляды своего кумира и являться сторонником союза между Берлином, Москвой и Токио. Везде пишут, что именно Зорге склонил Отта к идее сотрудничества Германии и СССР – но, по всей вероятности, тот уже прибыл в Японию убежденным сторонником сотрудничества. И, кстати, вполне мог с открытыми глазами помогать советской разведке, точно из тех же соображений, из каких советские заговорщики помогали немцам.

На Хаусхофера работал и известный журналист Клаус Менерт, в 1933–1936 годах бывший корреспондентом ряда немецких газет в Москве. работавший в Москве. По мнению многих историков, он являлся сотрудником абвера. А в начале 30-х годов Менерт, еще совсем молодой (родился в 1906 году) был идейно и лично связан с журналом «Ди Тат» («Действие»), который был рупором известного «восточника» генерала Шлейхера.

Но это еще далеко не самое интересное. Этот немецкий журналист упоминается в сводке Разведупра (советской военной разведки) от 10 августа 1937 года, направленной Сталину, Ворошилову, Ежову и Молотову. В сводке говорилось об антигитлеровской «просоветской» группе немецких офицеров, в количестве 60 человек, во главе с полковником ВВС фон Бентхаймом, которая была арестована гестапо. По их заданию работавший в Москве Клаус Менерт вел переговоры с маршалом Тухачевским и комкором Эйдеманом. Кстати, в своих мемуарах он не отрицает этих контактов.

Менерт неоднократно пересекался с Зорге по ходу работы в Азии. Но еще интересней китайские знакомствам Рихарда Зорге. Известно, что он имел контакты с начальником охраны Чан Кайши Вальтером Стеннесом. Сообщения о связи Стеннеса с советской разведкой появились еще в начале 30-х годов. Относительно недавно их подтвердил в своих воспоминаниях Павел Судоплатов. А совсем недавно стало известно, что Стеннес был одним из активных участников немецкого заговора, поддерживая связь со своими единомышленниками в Германии.