Текст книги "Магическая сделка"

– А-а, – глубокомысленно протянул Асур-Ррат. – То есть это ты пирожков набрала, чтобы из них мясо повыковыривать?

– Нет! – воскликнула я, возмущенная кощунственным предложением.

Просто из таких пирожков мясо не выковыривают, их проглатывают один за другим, не замечая, как они тают во рту, потому что Хатор готовил лучшие пирожки, похоже, не только в моей жизни. Но тут вдруг я поняла, на что намекнул древний.

Медленно повернулась и посмотрела на папу. Дракон стоял, забыв о соусе и воинственно скрестив руки на груди. С поварешки воровато стекал соус, древний сидел, подперев голову кулаком, и тоже ждал моих оправданий.

– Мм-м… – сказала я и быстро стащила еще два пирожка из соседней корзинки.

Не знаю, с чем они были, но пахли безумно вкусно.

Хатор отреагировал слегка приподнятой бровью, древний открыл было рот, собираясь что-то сказать, но затем закрыл, решив промолчать.

Я же поняла, что мне лично сказать придется хоть что-то.

Ну и сказала:

– А вдруг Главнокомандующий тоже голодный?

И тут у древнего отпала челюсть. Буквально. Клыки и вовсе звякнули об тарелку. А вот Хатор почему-то напрягся.

– А ему силы нужны, – вдохновенно продолжила я, – потому что Голод сейчас не совсем адекватный и Ирэнарну его держать приходится, чтобы он меня не съел.

Челюсть у древнего уже и так лежала на столе, теперь следом брякнулся язык и развернулся, как рулончик. Удивленно взглянув на это, поняла, что не язык – действительно рулончик бумаги, исписанный золотыми древнедраконьими буквами. Древний тоже понял, что потерял что-то важное, подхватил свиток, свернул с самым важным видом и глубокомысленно произнес:

– А силы-то нужны, да, а то, понимаешь ли, горы и Крепость опять крушить нечем будет.

– И дома, – почему-то вставил Хатор, – в очередной раз.

– И от эльфийки отбиваться, опять же, сила надобна, – язвительно заметил Асур-Ррат.

Я кивнула и согласилась:

– Эсфирель жалко очень.

– Чего ее жалеть? – хмыкнул древний. – Она сама кого хочешь пожалеть может, причем разными способами. Ты знаешь, эльфийские принцессы ее уровня с рождения вообще кого хочешь пожалеть могут.

– В смысле – убить из жалости, – пояснил для меня Хатор.

Внезапно поняла, что вообще мало что знаю об эльфах.

– Оно ж как, – продолжил древний, – как дета-королевство наращивать мощь взялось, так все остальные длинноухие королевства и смекнули – хорошая партия для брачного договора появилась. А у дета-эльфов пунктик – принц может жениться только на лучшей воительнице королевства, вот эльфийские короли и взялись готовить своих дочерей к нелегкой доле невесты для наследника. С малых лет готовить начинают. А этот дета-наследничек все никак выбор не сделает… уже лет двести. Итого – в эльфийских королевских дворах полно принцесс с навыками «убью ближнего быстро, качественно и недорого», на ежегодно объявляемых в дета-королевстве соревнованиях за сердце принца эти самые «нежные, хрупкие и подобные лилиям на ветру» принцесски бьют соперниц нещадно, давно переплюнув всех дета-воительниц, а принц активно проповедует безбрачие, намекая, что-де сердце его еще никто не покорил. Чую, донамекается он однажды, и подадут ему его сердце на блюдечке.

– Под гранатовым соусом, – мрачно добавил Хатор.

– Ага, – согласился древний. И продолжил: – Ну так вот, а Эсфирель значит, в отличие от товарок по коронкам, с юности решила, что выйдет замуж за дракона, а на дета-наследника она плевать хотела. Но, судя по исчезновению некоторых наемников, похоже, тренировки не пропускала. Так что увидишь эльфийку – беги.

– И быстро, – подтвердил папа.

– И петляя, – добавил кто-то позади меня.

Обернулась – рядом с окном стоял Зэрнур, и, похоже, давно уже стоял. Выразительно посмотрев на меня и тарелку с пирожками в моих руках, укоризненно заметил:

– Гхарарг хорошо готовит, леди Милада.

Смутившись, неловко ответила:

– Я знаю.

Но тарелку отдавать никому не собиралась.

– Не нравится мне все это, – вдруг как-то со значением произнес Хатор.

– Да я тоже не в восторге, – в тон ему ответил Зэрнур. – Крепость восстанавливать нужно, у нас две делегации в столице сиднем сидят, а этот с драконоубийственной собачкой полдня возится, чтобы вот эта вот над трупом не рыдала.

Папа постоял, подумал. Потом пошел к шкафу, достал из нее корзинку, устлал дно салфетками, подошел ко мне, отобрал тарелку, ссыпал все в корзинку, наложил сверху еще в три раза больше, чем я взяла, второй салфеткой все закрыл и молча мне отдал.

Древний тоже сидеть не стал, спрыгнул со стула, засеменил к пирожкам, выбрал один, подошел и протянул Зэрнуру.

– Что это? – с явным недоверием спросил Бронзовый дракон.

– Терпение, – сдал начинку древний.

Зэрнур достал золотую монетку, кинул мне, да так, что я едва поймала, – у меня же корзинка в руках была, после чего взял пирожок и, обреченно куснув, начал жевать.

– Еще парочку? – участливо поинтересовался Асур-Ррат.

– По обстоя… – начал было Зэрнур, но, мрачно глянув на меня, страдальчески ответил: – Не помешает.

Мне пришлось еще две монеты ловить, потом все отдавать древнему, который, критически осмотрев и опробовав на зуб каждую, унесся в свою сокровищницу.

А Зэрнур, дожевав пирожки, молча протянул мне телепортационный браслет.

– Возвращайся хотя бы к чаю, – сказал на прощание папа.

Даже не знаю, разглядел ли он мой кивок.

* * *

Когда я перенеслась, несколько секунд стояла, озираясь и не понимая, куда вообще попала. Здесь повсюду на столах были реторты, колбы, ампулы и прочее. Приближаться не рискнула, издали разглядев, что надписи на древнедраконьем, который не понимала совершенно, поэтому осталась стоять на месте.

Через минуту в двери вошел совершенно седой дракон, у которого абсолютно белыми оказались также брови и ресницы, глянул на меня несколько недоуменно, быстрым шагом подошел к шкафу, открыл, пробежавшись пальцами по этикеткам, спросил, не оборачиваясь:

– Ты не в курсе, какого цвета настой быстрогонника?

– Зеленый, – ответила не задумываясь.

– Ага, точно! – Дракон выудил нужную баночку, закрыл шкаф и ушел не прощаясь.

Я осталась стоять.

– Слушай, – раздался голос все того же белого, – найти спиртовой экстракт мирты сможешь? Шкаф тот же.

– Да, хорошо, – и я подошла к шкафу, перехватив корзинку другой рукой.

Отодвинув створку, вгляделась в баночки. Экстракт на водной основе зеленовато-желто-оранжевый, его нашла почти сразу, спиртовой – зеленовато-салатовый, его обнаружила, во-первых, потому что рядом был, во-вторых – тут название на драконьем дублировалось на древнеэльфийском, а он у нас шел как основной мертвый язык, так что его я частично знала.

– Нашла! – крикнула дракону.

– Тащи сюда, – приказал он.

Осторожно взяв баночку, пошла на голос и из лаборатории вышла в узкий темный коридор, все освещение которого составлял свет из одной-единственной открытой двери. К ней и направилась.

Но стоило войти, я остановилась, потрясенно уставившись на плесень. Черную плесень! Которая, пребывая в человеческом облике, с энтузиазмом ассистировала белому дракону в изготовлении чего-то синего, бурлящего в реторте на столе.

– Чего стоишь? – грубовато спросил дракон. – Давай сюда настойку.

Осторожно, по дуге обойдя плесень в человеческой форме, приблизилась к дракону, протянула баночку. Тот, схватив, извлек стерильную пипетку и принялся отмерять нужное ему количество капель. Я же, не выдержав, осторожно спросила:

– Прошу прощения за вопрос, уважаемый халоне…

– Ир-хан, – поправил меня дракон, с ходу недвусмысленно намекнув, что никакой он не обычный дракон, а целый боевой.

– Уважаемый ир-хан, – тут же исправилась я. – Простите, а вы не знаете где ир-хан Главнокомандующий?

– Правящий наш? – не отрываясь от процесса подсчета капель, переспросил белый дракон. – Он пошел мыться и переодеваться, ты же сейчас придешь.

Тут на меня подняли несколько удивленный взгляд, и дракон отрешенно заметил:

– А, ты уже пришла.

– Ну да… – Мне почему-то стало неловко.

– А, ну раз пришла, сгоняй еще за спиртом, он все там же, четвертый шкаф от входа, нижняя полка.

Не возражая, снова по дуге обошла плесневое создание, которое орудовало с колбами, отрастив себе еще две дополнительные руки, и выглядело жутко.

Оставила корзинку на пустом столике у входа и пошла за спиртом. Как оказалось – руки освободила не зря, потому как спирт хранился не в колбах, а стеклянных жбанах с полведра размером.

И вот я иду обратно, осторожно ступая и крепко прижимая к себе спирт в стеклянном сосуде, выхожу в коридор и только каким-то чудом не врезаюсь в стоящего там же Главнокомандующего, который, видимо думая, что я нахожусь все еще в том же помещении, стоял в полумраке и спешно застегивал пуговицы на мундире.

– Госпожа Радович? – удивился моему появлению дракон.

– Ир-хан Главнокомандующий, – нервно поздоровалась я, вдруг подумав, а как мои передвижения с колбой спирта выглядят со стороны.

Как оказалось – выглядели двусмысленно.

– Снова меня обворовываете? – поинтересовался Ирэнарн.

– Ну, вы знаете, это такое дело…

– В процессе которого входишь во вкус? – сверкнув улыбкой, предположил он.

– Примерно. – Я тоже улыбнулась.

– Спииииирт! – страдальчески возопил белый дракон из соседнего помещения.

– Простите, – осторожно обходя Главнокомандующего, извинилась я.

Ирэнарн уйти не позволил – молча одной рукой отобрал у меня стеклянную тару и пошел относить белому. Уже оттуда до меня донеслось:

– Хартэнган ит эреннта.

– Да что тут тяжелого, бабы в деревне по два ведра воды зараз таскают и не жалуются!

– Эт ша! – прозвучало пугающе и грозно.

Но, похоже, никого не испугало, потому как собеседник Черного дракона язвительно ответил:

– А корзинка, которую она вам приволокла, не легче будет.

Секундная пауза – и покаянное от белого дракона:

– Прошу простить меня, ир-хан Главнокомандующий.

Когда Ирэнарн вышел в коридор, неся мою корзинку с его пирожками, в коридоре стало сумрачно и мрачно, а раньше было просто темно.

– Идемте, госпожа Радович, – официально предложили мне, указав рукой направление вперед.

Я обошла Черного дракона и, осторожно ступая в кромешную тьму, заметила:

– У вас там плесеневый человек.

– Нет, – мгновенно ответили мне. – Это колония Арха, для удобства работы с Нериг-Рратом она принимает человекоподобный облик, изменяясь в зависимости от ситуации.

Оступившись, я была благопристойно поддержана, после чего, возобновив путь, все же спросила:

– К-к-колония?

– Да, общность, связанная родством, интересами, способностью создавать коллективный разум. На данный момент в Броне их шесть, но Нериг-Ррат полагает, что вскоре отделится часть от колонии Гема, у них ярко выраженные воинственные наклонности, и они собираются лоббировать интересы белых грибов в эльфийских лесах.

– Что?! – Я остановилась как вкопанная.

– Белые грибы, – невозмутимо пояснил Ирэнарн, – с некоторых пор находятся под угрозой исчезновения, так как после распространения слухов об их повышающих… мм-м… некоторые возможности свойствах подвергаются массовой вырезке. Колония Гема выразила обеспокоенность положением дел и совместно с Эмир-Эсхаратом разработала стратегию развития гена, который позволит грибам предпринимать конспирологические действия как минимум, как максимум – сбегать с места базирования основной грибницы.

Представила себе ошалевшие лица грибников, от которых массово сбегают грибы…

– Интересный проект, – продолжил Главнокомандующий, – мы со своей стороны решили допустить колонию Гема к знаниям о тактике и стратегии ведения войн на выживание.

В моем воображении ошалелое выражение лиц грибников сменилось на испуганное, потому что грибы, применив тактику заманивания противника в глубь леса путем убегания, развернулись, похватав сучки, палочки, иголки и прочего вида оружие и ринулись на несчастных.

– Бедные грибники… – только и сказала я.

– Но если ничего не предпринять в течение трех лет, белые грибы исчезнут как вид, – сообщил Главнокомандующий. – Направо.

И я послушно свернула, хотя вообще не видела, куда иду.

Но стоило только войти, как огонь, искрами возникший у двери там, куда я ступила ногой, разбежался по стенам, полу и потолку, оставляя после себя десятки зажженных факелов, в свете которых я увидела поднявшегося с лежанки грасса, радостно завилявшего хвостом при моем появлении.

– Можете подходить смело, пес уже полностью в сознании, – сказал Ирэнарн.

И я бросилась к грассу, радостно обняла тощего, почему-то отлично видимого и очень сильно обрадовавшегося мне Голода, и не сразу заметила куски мяса, оставшиеся на блюде возле лежанки. А увидев, удивленно перевела взгляд на Черного дракона, устроившегося на единственном тут стуле и задумчиво осматривающего содержимое корзинки. При виде изобилия пирожков про меня, кажется, временно забыли.

Но как оказалось, впечатление было ошибочно, потому как, продолжая разглядывать изделия из теста, Ирэнарн невозмутимо ответил:

– Да, ваша помощь ему больше не требуется, но раз уж вы все равно планировали прийти… – И дракон с явным трудом подавил усмешку.

Все так же продолжая смотреть исключительно на пирожки.

– Я поняла, – произнесла спустя долгую паузу, погладив грасса, устроившего голову у меня на коленях, – это был продуманный план по заманиванию меня с пирожками в Броню.

– Именно так, – на меня подняли веселый наглый взгляд, – все это было исключительно ради пирожков.

– А вы коварный! – воскликнула я.

– Рад, что вы, наконец, это поняли, – парировал Ирэнарн, выудив один из пирожков и добавив: – Приятно, что часть из них вы отбирали для меня лично.

И если после его первой фразы я еще хотела хоть как-то ответить, то после второй принялась делать вид, что очень увлечена поглаживанием Голода и вообще ничего не слышала.

Но дракон лишил меня и этого прикрытия, весело поинтересовавшись:

– Голод, пирожки будешь?

Мой верный грасс умчался в ту же секунду.

И нетерпеливо присел перед драконом, который принялся сортировать пирожки со словами:

– Это от Милады, – пирожки «от меня» отправлялись на одну салфетку, которая располагалась на коленях Ирэнарна, – это от Хатора, – вторые отдавались на съедение Голоду.

Почти все, так как парочку Главнокомандующий все же оставил себе, после все отложенное ссыпал в корзину и, поднявшись, объявил:

– Ну все, пошли.

– Куда? – настороженно спросила я, все еще сидя на лежанке.

– Нужно обсудить тяжелейшее состояние находящегося на грани выживания грасса, – совершенно спокойно пояснил дракон.

«Находящийся на грани выживания» подавился очередным пирожком и, повернув голову, недоуменно посмотрел на Главнокомандующего.

– Очень тяжелое состояние, – продолжил вдохновенно врать Ирэнарн.

Голод, с трудом проглотив пирожок, нервно закашлялся.

– Воды попей, – посоветовал ему дракон.

И оторопевшей мне:

– Мы идем или ты его так умирать оставишь?

Грасс метнул на меня испуганный взгляд.

– Это была шутка, – поднимаясь, успокоила его я.

– Что-то вроде этого, – не стал возражать Ирэнарн. И уже совершенно серьезно приказал грассу: – Поешь и спать. По Броне не ходить, для восстановления способности к невидимости требуется не менее двадцати часов сна.

Голод угрюмо кивнул и снова принялся за пирожки.

А мы с драконом вышли в кромешную тьму.

Затем Ирэнарн взял меня за руку и уверенно повел за собой, решительно двигаясь вперед, потом вниз, вниз, вниз, снова вперед, туда, где я уже ничего не видела вообще.

– Тебя понести? – неожиданно остановившись, спросил Главнокомандующий.

– Думаю – не стоит, – осторожно отказалась я.

– Почему же? – насмешливо спросил дракон.

Я не была уверена, что нужно отвечать на этот вопрос, но все же сказала:

– Потому что не стоит.

– И все же – почему? – Мне казалось, что я точно вижу улыбку Ирэнарна.

– Да потому что непонятно, как вы на любое неосторожное прикосновение отреагируете! – в сердцах ответила я.

И рука, держащая мою ладонь похолодела. Не дрогнула, не сжала мою руку, не отреагировала никак, только прикосновение вдруг из теплого и полного света стало темным и холодным.

– Я вас обидела? – слова вырвались сами, а я на шаг ближе подошла к остановившемуся дракону.

– Обидела? – переспросил он. И тут же ответил: – Нет.

И дракон резко свернул, утягивая меня за собой.

Только на этот раз он шел не в пример быстрее, уже не подстраиваясь под мои шаги и словно размышляя о чем-то, что неизменно погружало и так царящую вокруг темноту в какой-то жуткий, беспросветный мрак. И мы спускались все ниже и ниже, а внутри становилось холоднее и холоднее.

– Милада, вы когда-нибудь испытывали голод? – вдруг тихо спросил Главнокомандующий, начав снова идти медленнее.

– Да, – ответила испуганным шепотом.

– Дикий, неистовый, разрывающий душу на части голод, – продолжил дракон.

Душу от голода не разрывает, это я точно знала. От противоречий – да, от ощущения дикой несправедливости – тоже, но от голода…

– Вы ведь не голод испытываете, – едва слышно проговорила я.

Ирэнарн остановился на одно мгновение, но затем вновь продолжил путь. Молча.

Безропотно следуя за ним, я ощущала наползающий из темноты холод и, стараясь отвлечься от ощущения замерзания, спросила:

– Куда мы идем?

– Почти пришли, – резко ответил дракон.

И следующий мой шаг запустил ту разошедшуюся по пространству кромку огня, что я уже видела в помещении, где содержали Голода… только здесь пламя разбежалось синим огненным мерцанием, как на подожженном спирте, и осталось сиять на стенах, подсвечивая ледяные сталактиты и объемные ледяные скульптуры… одну за другой, изображающие девушку, судя по глазам – дракона, и ее же, только в драконьей ипостаси.

– Лед, – произнес Ирэнарн, – та грань стихии воды, что нам не подвластна.

Он оглянулся на меня, затем решительно снял с себя мундир и, укутав меня, прошел вперед, вернувшись к рассказу:

– Огонь мы контролируем едва ли не с рождения, с камнем учимся работать еще в детстве, любой металл осваиваем в юности, но лед…

Я осторожно ступала за драконом, в изумлении оглядываясь по сторонам, и остановилась, увидев уродливые полурастопленные статуи из непрозрачного льда.

– Боевые драконы, не прошедшие испытание льдом, никогда не получают руководящих должностей, – проследив за моим взглядом, сообщил Ирэнарн. – Это испытание можно попытаться пройти повторно, но те, кто достиг положения сотника, тысячника, десятитысячника, подвергаются испытанию льдом ежегодно.

И Черный дракон отправился дальше, недвусмысленно предложив идти за собой.

Я шла. По застывшим потекам некогда воды, переступая через фигуры, наполовину созданные изо льда, а частично из металла, и кажется, догадывалась, что те, кто не был способен управляться со льдом, невольно вплетали в скульптуру ту стихию, что была ближе и послушнее. Спустя некоторое время заметила, что скульптуры не были той, одной девушкой, они все были разные. Девушки разные.

– Почему здесь везде драконицы? – спросила едва слышно.

Но эхо разнесло мой голос по пещере, отразившись от скал.

– Женщины – это то, что заставляет терять контроль. – Ирэнарн ждал меня впереди, рядом с фигурой, полностью созданной из железа.

Но даже издали я вдруг поняла – это я.

Я, в момент, когда прижала его ладонь к себе.

И я остановилась.

А затем заметила и то, чего не увидела сразу – рядом с десятком искусно выполненных ледяных скульптур, расположены две из оплавленного, искореженного льда.

– Это, – дракон указал на ровный ряд скульптур, – созданные до того, как я узнал тебя. Мои ежегодные с успехом пройденные испытания. – А это, – он недовольно поджал губы, глядя на искореженную, – то, что попытался создать в ночь, когда отдал тебя Камали.

Я продолжала стоять там же, где остановилась, нервно обняв себя за плечи, глядя на Черного дракона и боясь задать вопрос. Вопрос, который он, несомненно, ждал. Я отчетливо видела это ожидание в его глазах.

И потому заставила себя спросить:

– Что вы хотите мне сказать этим, ир-хан?

– Многое, – серебристо-зеленые глаза сверкали в полумраке. – Очень многое. Но мне интересно, что поняла ты.

Я робко огляделась по кругу, затем вновь посмотрела на идеальные скульптуры, созданные, похоже, самим Главнокомандующим, затем на искореженные, и, вновь посмотрев на дракона, прошептала помертвевшими губами:

– Что, если вы не возьмете под контроль свои чувства, вы потеряете власть.

Мой ответ вызвал усмешку, странную, грустную, злую.

– Не потеряете? – спросила практически с надеждой.

– Я не могу потерять власть, я – Правящий дракон. – Ирэнарн, оставивший где-то корзинку с пирожками, медленно направился ко мне, безжалостно давя осколки льда. – Меня могут не допустить к правлению во время боевых действий, но и только. В целом же я пользуюсь слишком большим кредитом доверия, Милада, чтобы утратить его всего лишь из-за проваленного испытания льдом.

Говоря все это, дракон подходил все ближе и ближе, пока не оказался стоящим возле меня, близко настолько, что, делая вдох, я ощущала прикосновение к его телу.

– Я хотел, чтобы ты поняла, – Ирэнарн мягко провел пальцами по моей щеке, – что в любой момент, в любую секунду, в любых даже не зависящих от тебя обстоятельствах я могу сорваться и присвоить тебя себе!

Вздрогнув всем телом, я удивленно прошептала:

– З-з-зачем вы мне это говорите?

Дракон, склонившийся было ко мне, мягко выпрямился, холодно взглянул на меня и произнес:

– Чтобы ты перестала бояться любых неосторожных прикосновений.

Помолчал и добавил:

– Чтобы избежать бесконечных рекой льющихся слез.

Ослепительно вспыхнул портал.

* * *

Мы перенеслись на берег озера, спокойного и потому гладкого, как стекло, словно его поверхности не касался ни малейший ветерок. По берегам росли ивы, камыш, ближе к месту, на котором очутились мы, цвели удивительные, светящиеся в полумраке сгущающихся сумерек кувшинки и лилии.

Черный дракон молча сел на траву, разместив сбоку от себя вновь появившуюся корзинку с пирожками, я осталась неловко стоять, переминаясь и зябко кутаясь в мундир, который был мне неимоверно велик. И смотрела я на кувшинки и лилии исключительно.

– Ты должна знать, – просто сказал Ирэнарн спустя долгое молчание.

Почему-то на глаза навернулись слезы.

– И с моей стороны было бы бесчестным скрыть это, – значительно тише добавил дракон.

Я обернулась, вопросительно посмотрев на него.

Главнокомандующий спокойно встретил мой взгляд и продолжил:

– Я Правящий дракон, Милада, моей главной обязанностью является смотреть правде в лицо, не позволяя себе обманываться надеждами и домыслами.

Он помолчал, жадно разглядывая меня, и добавил:

– Я гнал эти мысли два месяца. Просто старался не думать. Не вспоминать. Не представлять…

Секундная пауза – и хриплое:

– Но ощущение твоего тела под моей рукой… Запах твоих волос… Твои сияющие глаза… Твои приоткрытые губы… И если это не голод, тогда я не знаю что.

Он сидел, опираясь локтями о согнутые колени, и просто смотрел на меня. Нет, не просто – внимательно, жадно отслеживая каждое движение, любую эмоцию, и даже то, как появившийся ветерок шевелит прядь моих волос. Я нервно заправила ее за ухо, ощущая себя… едой! Просто едой! Которая в ужасе стоит перед звереющим от голода хищником! И казалось, от того, чтобы наброситься на меня, его отделяет только какая-то невидимая, призрачная и совершенно не зависящая от меня грань… очень тонкая… уже почти не существующая…

– Полагаю, самое время вернуть тебя новообретенной семье, – хрипло выговорил Ирэнарн.

Вспышка.

* * *

Я очутилась в собственной комнате, среди недосложенных в шкаф новых нарядов, в метре от нагромождения туфелек, в шаге от чего-то, что пугало, пугало до безумия, и в то же время… Я растерянно посмотрела на свою левую руку, почти физически ощущая тепло ладони Ирэнарна…

Внезапно раздался знакомый звук пришедшего сообщения. Растерянно оглядевшись, увидела возникший на столе тот самый блокнот. В нем прозвенело оповещение о втором сообщении.

Все так же придерживая наброшенный на плечи мундир, осторожно подошла к столу, открыла блокнот и прочла:

«Я говорил с ректором Академии Ветра. Он склоняется к выводам, сделанным ранее и мной: ты человек, и, несмотря на вхождение в род Кириито, остаешься человеком, что вряд ли сделает твое обучение в престижных учебных заведениях Долины простым и комфортным».

Не привыкать, безразлично подумала я.

Но дракон продолжил, явно не собираясь принимать во внимание какие-либо возражения:

«Я пришлю учебные планы человеческих магических высших учебных заведений – выберешь. Вопрос о твоем поступлении решу сам. Диплом любой из наших академий сможешь получить, сдав выпускные экзамены».

Опустившись на стул, сообразила, что на мне все еще мундир Главнокомандующего. Осторожно сняв, повесила на спинку стула и, подумав, написала:

«Может, мне стоит продолжить обучение в Любережском университете?»

«Не лучшая идея», – последовал мгновенный ответ.

Спустя минутное молчание Ирэнарн добавил:

«Обнаруженный тобой мишник – не единственное имеющееся там ядовитое средство. Плюс – Любережский университет полностью подконтролен Ворониру».

Я размышляла недолго, прежде чем написать:

«Не только Любережский…»

«Но именно в нем обучение отличается особой спецификой», – резонно заметил дракон.

На это возразить было нечем.

«Я разберусь, – продолжил Ирэнарн, – максимально щадящим образом».

И я поняла, что Любережь сжигать никто не будет, что очень радовало. Не то чтобы это был самый лучший университет в мире, но все же…

И, тут я вспомнила о самом лучшем! Действительно самом лучшем магическом университете во всех человеческих королевствах – Университете Стихийных Сил!

И схватив карандаш, я стремительно написала:

«Есть ли у меня возможность поступить к магистру Валентайну?»

Просто это было бы удачей, гораздо большей, чем поступление в любое из учебных заведений в Долине драконов. УСС – мечта, практически несбыточная для большинства из нас – просто добраться до него было практически невозможно, а конкурс составлял более ста человек на место. Потому что из университета стихийников выходили самые сильные маги. Наиболее обученные, подготовленные ко всему, выживающие в любых условиях. И при этом его заканчивали все поступившие, практически без исключений. В смысле, никого не исключали. Вообще. Именно поэтому поступление в Университет Стихийных Сил, или, как его проще называли, Университет Стихий, было счастьем, и да – там не было студентов-платников. Вообще. Но меня подкупало не это, а сказанное магистром Валентайном: «Мне жаль всех моих студентов. И я твердо убежден, что каждый из них достоин лучшей участи, чем стать расходным материалом в драконьем расследовании».

И потому я с замиранием сердца смотрела в блокнот, ожидая ответа Черного дракона.

Ждать пришлось довольно долго. Ко мне заглянул древний, смерил взглядом, спросил:

– Ты скоро?

Неопределенно кивнула в ответ.

И тут в блокноте появилась запись:

«Залечу завтра утром. Оденься по-человечески».

Я не совсем поняла, и, видимо, догадавшийся дракон добавил:

«В обычное человеческое платье. Не облегающее. Не короткое. С закрытыми руками и шеей. Лучше мантию».

А затем в блокноте мелькнула запись:

«Хочу обнять тебя крепко-крепко и никогда не отпускать…»

Но эта запись пропала столь стремительно, что я даже не была до конца уверена, не привиделась ли она мне.

* * *

Когда я, наконец, пришла к ужину, за столом оставались только Камали, Хатор, бабушка Осаи и древний. Похоже, меня терпеливо ждали. Причем не только они, но и запеченная в листьях рыба.

– Как псинка? – начала допрос бабушка Осаи.

– На данный момент лишился возможности мимикрировать под окружающую обстановку и потому видимый, но в целом намного лучше и уже даже ест сам, – с улыбкой ответила я и села за стол.

– Неужели? – как-то язвительно поинтересовался древний.

Я, уже активно жующая, с удивлением взглянула на дракошу, но тот, делая вид, что старательно рассматривает когти на собственной лапе, ни на что вроде как не намекая, протянул:

– То есть твое присутствие, как я понимаю, для вечернего кормления вовсе не требовалось. – Быстрый взгляд на меня – и проникновенное: – Я прав?

Вдруг почувствовала, что краснею. Не совсем, правда, поняла от чего…

– А то знаешь, я как-то не сразу проанализировал слова Бронзового, но потом дошло – четыре часа Главнокомандующий убил на псинку и не избавил от чар? Это было бы странно. Особенно если учесть способности боевых драконов и этого конкретного в частности.

И все посмотрели на меня. Вопросительно и явно ожидая подробного изложения всего произошедшего.

Я с трудом проглотила пережевываемое. Запила все соком и бодро отчиталась:

– Сначала я отнесла одному дракону экстракт мирта, потом приволокла полведра спирта, потом появился Главнокомандующий, мы сходили покормили грасса, потом была пещера, следом озеро, затем я вернулась, и мы в письменной форме обсудили мое поступление в Университет Стихийных Сил. Завтра собеседование с магистром Валентайном. Мне нужна мантия и человеческое платье. Я очень голодная.

Семья начала молча переглядываться, я старательно ела. Действительно была очень голодной, и в целом, кажется, это был единственный способ избежать более подробных расспросов, потому что говорить о том, что так явно продемонстрировал Ирэнарн, я не собиралась. Не хотела маму расстраивать. И надеялась выкрутиться. Еще не знаю как, но как-нибудь… И еще очень не хотелось во все это верить. Просто не хотелось.

И как-то вдруг вспомнилась фраза из лекции профессора Иваса: «Очень часто проблема заключается в том, что мы игнорируем степень ее опасности».

И слова Черного дракона: «Я Правящий дракон, Милада, моей главной обязанностью является смотреть правде в лицо, не позволяя себе обманываться надеждами и домыслами».

Перестала жевать. Посидела, подумала. Вообще, лекция профессора Иваса относилась к теме: «Методы выживания на активированных древних захоронениях», и вышеуказанные слова относились к тому, что нужно было четко понимать, с чем имеешь дело – просто с поднятым кладбищем полуразлагающихся трупов или с индивидами вроде упырей, гулей, выморхов и прочих. Потому что последние двигаются раз в двадцать быстрее первых и имеют большую склонность к убийству магов, в отличие от поднятых мертвых, которые всего лишь хотят выгрызть твой мозг и прочее.

– Милада? – позвала мама.

К слову, лекция читалась как раз таки на этом самом поднятом кладбище, где мы все сидели, забившись в древний склеп, и жадно внимали профессору, потому что слушать его было гораздо приятнее, чем скрежет когтей гулей по стенам и их же яростный вой, когда они осознали, что столь вкусная добыча остается в полной недосягаемости. К моменту как появились, наконец, профессора и магистр Аттинур, гули успели разобрать родовой склеп герцогов Верийских наполовину, по поводу чего ректор впоследствии имел неприятный разговор с королем, а мы навсегда запомнили, что три ржавых ножа в девятой от входа безымянной могиле – это не к добру, даже если повсюду валяются черепки разбитых горшков, а посуда, как всем известно, разбивается исключительно к счастью.