Текст книги "Секреты Ротшильдов"

Цена опасности

Тайная полиция Наполеона при поддержке придирчивой и грозной коллаборационистской милиции Франкфурта контролирует банкиров, биржевых посредников и всех, кто был вхож ко двору курфюрста Вильгельма во времена его величия, а также гетто. Фанатичные агенты проводят обыски, вызывают на допросы, арестовывают, предъявляют обвинения, не гнушаются и давлением на членов семьи, чьи показания помогают конфисковать имущество прежнего владыки Гессена. При этом они не замечают организацию, которая охраняет спрятанное состояние изгнанного курфюрста, и постоянно обеспечивает его финансовые потребности.

Активы Вильгельма тщательно защищает тандем Будерус-Ротшильд. Эти двое соперничают в изобретательности с Наполеоном и его тайной полицией, решительно настроенных прибрать к рукам добычу. Используя тайник в подвале на Юденгассе, компаньоны под носом интервентов подделывают акции, долговые обязательства и прочие государственные займы, которые нужно постоянно контролировать, обменивать и погашать, чтобы ими пользовался первоначальный владелец. А он, если верить многочисленным зашифрованным сообщениям, полным отчаяния, прозябает в нужде!

Прислуга курфюрста, судя по всему, во всем созналась врагу. Теперь о том, что Ротшильд всегда служил подавшемуся в бега монарху, знают на самом высоком уровне. Но это еще нужно доказать!

Дело принимает серьезный оборот, нависшая угроза реальна: ценою может статься по меньшей мере тюремное заключение на долгий срок и потеря всего имущества, если его конфискуют. Но риск – это часть ремесла. Майер Амшель, у которого нет ничего, кроме честного слова, проходит точку невозврата. Нежданные визиты полиции и допросы учащаются.

Майер Амшель подготовил домашних: прежде всего Гудула официально не более, чем мать семейства, которая все время проводит у плиты и ничего не знает о делах мужа. Его сыновья – простые, набожные мальчики, все время проводят в школе или в синагоге, девочки же несколько глуповаты и заняты разве что шитьем и домашним хозяйством. Сам же Майер Амшель представляется выжившим из ума и потерявшим память стариком, который часто не может подняться с постели.

И эта легенда работает! Когда полиция допрашивает по отдельности членов семьи, каждый идеально играет свою роль. Переворошив весь дом, следователи уходят ни с чем, не выведав никакой информации. Они даже не понимают, что их разыграли.

Чтобы доставить удовольствие полицейским и оправдать их действия, отец семейства оставляет то тут, то там редкие «улики». Так стражи порядка с чувством выполненного долга могут вынести незначительный выговор. В конце концов, семья с сочувствием относится к незавидному положению преданных своему делу служак, так мало получающих за свою работу. Им дают взаймы денег: небольшие, очевидно невозвратные, суммы приумножат число чиновников, связанных чувством признательности. Никогда не знаешь наперед…

Английское эльдорадо

1798 год. Натан приезжает в Англию с 20 тысячами фунтов стерлингов и обустраивается в индустриальном Манчестере. Его принимает и поддерживает Леви Барент Коэн – один из банкиров, с которым Майер Амшель уже много лет ведет дела.

Они познакомились после долгой переписки, не имея личных встреч. Сначала установили отношения через других еврейских торговцев, занимающихся челночной торговлей между двумя странами. У Коэна вошло в привычку регулярно направлять Ротшильду информацию о новых английских товарах и их образцы. Будучи в курсе последних новостей, тот заказывал лучшее для своих клиентов. С прибытием в Англию его сына начинается развитие отношений с основными британскими поставщиками в целом.

Задача Натана на первое время – заменить прежних посредников, чьи услуги слишком дороги, и улучшить себестоимость экспорта во Франкфурт и другие немецкие земли. Но еще важнее создать идеальное прибежище для всей семьи на случай возможной опасности.

Во Франкфурте небезопасно. Постоянно вспыхивают антиеврейские беспорядки. Уже много лет и дня не проходит, чтобы Майер Амшель не подумывал переселиться с семьей в более спокойные края. Но не делает этого, боясь ухудшить положение, а лишь молится Богу о новом дне в добром здравии и благополучии.

Вернемся к Натану. Он достиг берегов, как ему казалось, земли обетованной. Город выглядит прилично, повсюду заводы и торговцы. Натан изучает товары и не верит своим глазам: цены в десять раз ниже, чем установленные поставщиками!

Не зная ни слова по-английски, со своей обычной раздражительностью и импульсивностью, он быстро делает так, что его начинают понимать. Тяжелый характер становится визитной карточкой. Натан выбирает лучших поставщиков, централизует заказы, контролирует качество, находит оптовых торговцев, искореняет посредничество и начинает экспорт во Франкфурт.

Он занимается и делами курфюрста Вильгельма, представляя его при английском дворе и вкладывая его средства в акции и облигации. Через пять лет ему удается проложить себе путь и утвердить положение. Теперь он решает, какие продукты производить, и развивает экспорт не только в Германию, но и в другие европейские страны, расширяя перспективы продаж.

Натан женится на дочери Барента Коэна – Анне (с ней, еще совсем девочкой, он познакомился, приехав в Манчестер) – и принимает решение переехать в столицу. Обосновавшись в двух шагах от Сити, он при помощи тестя, состояние которого может сравниться только с его записной книжкой, делает первые робкие шаги на Лондонской бирже.

Начав работать в операционном зале биржи, Натан быстро осознает себя мелким игроком по сравнению с работающими там брокерами и огромными британскими капиталами. Он располагает слишком скромными суммами, чтобы вызывать доверие и привлекать средства инвесторов.

Своим первым клиентом он убеждает стать тестя. Барент Коэн соглашается при условии гарантии на всю вверенную сумму. Натан начинает не слишком успешно: вкладывает деньги в товары, которые плохо знает, по советам покупает валюты и акции, которые оборачиваются разочарованием. Наконец он берет себя в руки и ставит на мануфактурные товары, изученные при занятиях производством и перевозкой в Европу. Тенденция переломлена: Натан из разряда игроков-любителей, делающих проигрышные ставки, переходит в число информированных инвесторов, откладывающих в резерв часть прибыли.

Он все реже обменивается письмами с отцом во Франкфурте. Майер Амшель упрекает сына в неорганизованности, непутевости, неточности и небрежности каждый раз, когда тот отчитывается о делах. Жалуется, что получает недостаточно новостей. Импульсивный Натан не может рассказать отцу все, ведь между ними – пропасть величиной в поколение. К тому же теперь у него есть полная свобода действовать, и он в шаге от реализации того, что его отец даже не мог себе представить. Натан изменился, приехав в Лондон. Каждый день перед ним открываются новые возможности, и он больше никому, даже своему папеньке, не хочет отчитываться! Чего и избегает всеми силами, даже в переписке.

Жизнь в Англии не идет ни в какое сравнение с франкфуртской. Евреи здесь практически на равных с другими гражданами, за исключением разве что политики, где принадлежность к еврейскому роду составляет определенные трудности в Палате лордов. Это было бы слишком хорошо!

Для евреев свобода заканчивается в парламенте. Политикой занимаются только аристократы и христиане. На улице между людьми не делают разницы по религиозному признаку. Однако чем выше ступень социальной лестницы, тем больше у англичан проявляется глубоких скрытых расовых предрассудков. Натан поймет это через несколько лет после приезда.

Сейчас же он думает, как полностью интегрировать финансовые рынки. А еще наслаждается тем, чего не было в гетто: красивым опрятным городом, хорошей одеждой, магазинами с предметами роскоши, свежим воздухом садов в шаговой доступности, покоем и свободой перемещения в любое время. Никакого контроля со стороны властей, никаких притеснений и запретов. На Юденгассе это казалось невозможным: от надзора было не продохнуть и не скрыться.

* * *

1805 год. Аустерлиц, австрийские и русские войска терпят поражение. Французский император продолжает наступление. Через год он разбивает прусскую армию, занимая значительную часть Европы, в том числе Германию и, в частности, Франкфурт, ранее бывший в независимой позиции, а теперь присоединенный к Рейнской конфедерации.

Французы назначают нового наместника – епископа Карла фон Дальберга. Этот принц крови, ранее занимавший должности в Священной римской империи, – старый знакомый Ротшильда. После безуспешного сопротивления у Дальберга не остается иного выбора, кроме как с 1802 года стать союзником победителя, и теперь Наполеон направляет этого подобострастного коллаборациониста для управления Гессеном вместо Вильгельма.

Заняв должность, епископ вечно нуждается в деньгах, но банкиры отказывают ему в помощи из-за расточительности и небрежного отношения к погашению долгов. Исключение делает прозорливый Ротшильд, который за примерно 15 лет предоставил ему взаймы 350 тысяч флоринов. Обратно он эти деньги не получил – у князя-епископа короткая память. Но между банкиром и его должником установились уважительные отношения.

Дальберг из той части дворянства, что сочувствует мученическому положению евреев, которое Сенат Франкфурта отказывается облегчать. Его единственный финансовый благодетель просвещает его в этом вопросе, надеясь, что, встав во главе города, епископ резко изменит генеральную линию.

Но, получив должность, Дальберг становится восприимчив к давлению тех, кто против перемен для евреев. Сделав несколько несвязных заявлений, он ограничивается сохранением бесчеловечных порядков в отношении гетто.

Майер Амшель, однако, не теряет надежду. Он пишет длинные письма, постоянно встречается с Дальбергом, отстаивает точку зрения, с самого начала обреченную. Он верит, пусть остальные евреи уже сдались, пребывая в отчаянии и молитвах.

Вопреки ожиданиям Майеру Амшелю удается пробудить раскаяние в Дальберге. Тот предлагает сделать своего кредитора полноправным гражданином и при этом надеется на списание долга. В ответ на этот ловкий ход старый Ротшильд отказывается от предложенной привилегии и продолжает борьбу за свободу и равноправие для всех евреев.

Как обычно, ежедневно прогуливаясь по кварталу, он дает милостыню встречающимся беднякам. Осенью 1803 года ему встречается маленький еврейский сирота, поющий на улице. Майер Амшель берет оборванца под опеку и поручает его Гейзенхаймеру. Вместе с раввином, дающим уроки в гетто, они давно мечтали создать новую еврейскую школу, более прогрессивную, с меньшим уклоном в религию.

В единственном, слишком консервативном учебном заведении на Юденгассе хорошо учат Тору, но и только. Предполагается включить в программу дисциплины, которых нет в иудейском образовании: литературу и изучение творчества великих писателей, какого бы происхождения они ни были, иностранные языки, в том числе английский, философию, естественные науки, историю и географию.

Новый подопечный Ротшильда оказывается среди первых учеников новой академии, которую суровые духовные власти гетто, конечно же, критикуют. Резко ортодоксальные раввины даже пытаются ее запретить, но их усилия тщетны: в этом амбициозном проекте участвует магистрат Франкфурта.

Христиане тоже выступили против создания нового еврейского учебного заведения более открытого типа в страхе, что доступ к образованию сделает евреев еще опаснее. Согласно их мнению, лучшее средство защиты от большинства напастей в мире – держать евреев в невежестве. Они будут негодовать несколько поколений, пока Майер Амшель, а затем его сын Амшель-младший, продолжат финансировать эту и многие другие школы.

В это время, ознаменованное французским влиянием во Франкфурте, Соломон, Карл и самый младший брат Якоб мечтают не выделяться на фоне неевреев. Они отказываются от суровых черных одежд и традиционной для мужчин прически в пользу новых привычек, сближающих их с христианами.

Идея заключается в том, чтобы слиться с массой и меньше всего походить на «врагов народа». Амшель, старший и наиболее благочестивый из братьев, отказывается менять свое одеяние и религиозные обычаи и к тому же обязует братьев потреблять в пищу кошерную еду. По крайней мере в его присутствии.

В путешествиях Якоб, однако, пробовал другие, более вкусные кушанья. Пища евреев не слишком изысканна, пусть и намного полезнее для здоровья и лучше защищает от болезней. Желание попробовать все самое лучшее сподвигает открывать мир. А нарушение правил, в частности отказ от запрета работать в шаббат, немного скрашивает свойственный евреям скучный образ жизни с его многочисленными религиозными запретами и унынием.

Любознательный Якоб легко поддается влиянию, и отец думает направить его во Францию. Сначала глава семьи, желая оставить младшенького при себе, противится отправке сына в такие дали, но в итоге уступает Натану, убедившему отца в том, что Якоб необходим ему в Париже. Натан уже начал создавать свою сеть корреспондентов по всей Европе, и французская столица имела наиболее важное стратегическое значение. Кому, как не младшему брату, более мудрому и открытому миру, он мог доверять?

Натан живет в Лондоне, а в 1804 году становится британским подданным. Он отчаянно нуждается в ликвидных активах и в укреплении репутации для привлечения капитала. Ему приходит идея перевести на свое имя 150 тысяч фунтов стерлингов из средств Вильгельма и использовать их на Бирже. В случае банкротства курфюрст, будучи иностранцем, не подпадет под введение правительством внешнего управления.

Эта схема с использованием подставного лица не вполне законна. Но Натан не единственный, кто пользуется лазейками в системе, которая так слабо формализована, что обойти ее не составляет труда. Да и в этой международной неразберихе среди тех, кто первыми извлекает из законов выгоду, часто оказываются те, кто их и принимает.

Благодаря этой хитрости Вильгельм вкладывает деньги с минимальными издержками, обеспечивая существенный прирост капитала. В свою очередь Натан при помощи взятых денег выкупает акции по цене, составляющей 73 % от их первоначальной стоимости, и за счет своего клиента получает неплохую прибыль. Затем он возвращает причитающиеся клиенту суммы, кладет платежи в кассу, собирает проценты с инвестиций и присваивает добрую долю реализованной прибыли.

Между получением поручения и его исполнением – интервал в несколько месяцев. В течение этого периода считается, что средства не используются, официально по ним нет процентных платежей. Придирчивый курфюрст уже замечал в прошлом эту несостыковку и спрашивал об этом Будеруса. Тот объяснял, что без этого непонятного срока в запутанных финансовых делах не обойтись.

Банкиры, однако, видят другую картину. Очевидно, что тайно вложенные на короткий срок средства с первого дня становятся инвестициями. С этой схемой Ротшильд мало отличается от других, но он проворачивает ее с меньшими расходами. Скупая такой безопасный актив, как золото, которое растет в цене, особенно в условиях войны или инфляции, он с первого дня платит курфюрсту дивиденды.

На фоне тех скромных доходов, которые ему обеспечивают другие банкиры, Вильгельм остается доволен и переводит Натану все больше и больше средств для инвестирования. Тот, естественно, ничего не говоря, диверсифицирует вложения. Его августейший клиент получает доход, при этом справедливо сердится, что не имеет от Банка Англии сертификатов, свидетельствующих о соответствии и назначении средств. Из-за этого курьер с переменным успехом вешает ему лапшу на уши, объясняя отсутствие официальных подтверждений сложностями со связью, неспокойной ситуацией и небезопасностью маршрутов для передачи документов. Главное, что курфюрст всегда вовремя получает дивиденды, которые возвращают ему доброе расположение духа.

Натан все время просит у Вильгельма больше средств для вложения в рынки. Бывший монарх, однако, сопротивляется, не желая отказываться от услуг своего старого подрядчика – голландского банка Van Notten & Co. Для получения преференций молодой Ротшильд снижает комиссию до 33 % против 50 %, которые просит его конкурент. Этого достаточно, чтобы скаредный клиент окончательно поставил все на одну карту и доверил Натану распоряжаться по своему усмотрению 550 тысячами фунтов стерлингов.

Деньги в дефиците, и последовательные финансовые интервенции Натана на Лондонской бирже выводят его в первые ряды, обеспечивая космический скачок репутации и позволяя получать практически неограниченные кредиты, что почти равносильно разрешению чеканить монету. С этого момента и начинается будущая легенда.

Бесстыдство – королевство без короны

В 1806 году война продолжается. Наполеон собирает вокруг себя все страны Европы и, чтобы задушить экономику Англии, объявляет о ее торговой блокаде. Доступ по морю отрезан, порты закрываются, что усложняет загрузку и отгрузку. По замыслу Наполеона, изоляция Великобритании приведет к жесткому дефициту всего: товаров, изделий с мануфактур, продовольствия и валюты. Так он планирует принудить ее к безусловной капитуляции.

Но при всем своем могуществе французский император, уже покоривший большую часть Европы, все еще не контролирует морское побережье протяженностью 5500 километров. Невозможно неустанно следить и за тысячами дорог, по которым постоянно проезжают отряды и обозы, прибегающие к уловкам, маскировке и контрабанде. Тут экипажи с тайниками, где лежат украшения и аккредитивы. Тут и сено, отвлекающее внимание вооруженных солдат от золотых осей телеги, почерненных маслом, и навоз, который так смердит, что у редкого контролера хватает энтузиазма подойти к повозке, а уж тем более тщательно досмотреть – и найти спрятанные колониальные товары. Здесь и экипажи с простыми тканями для наполеоновской армии, на самом деле везущие ценные вещи.

Все только и делается для того, чтобы отвлечь и обмануть французских оккупантов. Своим чередом направляются к британским островам и многочисленные торговые караваны. Даже если дотошный чиновник и обнаруживает контрабанду, с ним удается договориться при помощи взятки, предусмотренной для таких случаев.

Исключение составляют подразделения жандармов – их следует избегать. С ними речь идет об огромных суммах! Даже армия должна создавать видимость работы: нужно заплатить штраф или оставить весь груз на уничтожение. А иногда «и», а не «или»: все зависит от настроения офицера. Что вызывает глубокую досаду у самих патрульных: встреться этот караван кому-то одному, уж он бы пропустил повозки, а жене в тот же вечер подарил обновку!

На этом война на истощение только начинается. Объемы перевозок слишком малы по сравнению с растущим спросом по всей Европе. Клиенты готовы на все ради доставки. Вскоре появляются суда, занимающиеся исключительно перевозками через Ла-Манш, их количество постоянно растет. И это не считая товаров с английских мануфактур, которые также преодолевают заставы по настоящим или поддельным пропускам и разрешениям – бедным французским патрульным практически невозможно проверить их подлинность. Со стороны всех границ идет такой поток товаров, что приказы Наполеона все менее выполнимы. Контрабандисты же становятся искуснее и успешнее, обеспечивая связь острова с континентом.

Ротшильды, равно как и их конкуренты во всех странах, настроены обойти блокаду и с легкостью идут на всевозможные хитрости. Проходить заставу безопаснее ночью – так товары почти наверняка приходят к месту назначения. Удивительно, но опасность попасться выше всего не на дороге. Власти поняли, что эффективнее не угадывать маршруты, по которым случайно могут пройти (или не пройти) контрабандисты, а нападать на те склады, куда прибывает нелегальная поставка. Поэтому тайные склады торговцев, деятельность которых по меньшей мере наполовину незаконна, постоянно опустошают.

Стратегия Натана и его людей не так проста: доставка и отправление организуются со всей дотошностью; тщательно проверяется, чтобы тайники были как можно незаметнее. В итоге потери товаров, происхождение которых невозможно объяснить, удается свести к минимуму.

Случалось, что под угрозой уничтожения товара Натан платил 20 тысяч золотых франков за незадекларированную партию индиго, синего пигмента-красителя. Мера исключительная, но терпимая для тех, у кого 90 % грузов проходит без затруднений. Похожему наказанию подвергаются и 233 других торговца, пойманных за руку.

Они без конца делают все более изощренные тайники, нанимая лучших каменщиков, плотников и слесарей. Часто проверяющие ограничены во времени, и все делается с тем расчетом, чтобы их задержать: подземные катакомбы и туннели, фальшивые перегородки и обманки. Если таможенники не могут быстро обнаружить то, за чем пришли, они оставляют конфискат и уходят. Решившись найти этот святой Грааль, из которого прибывает и убывает нескончаемый поток, власти по пятам преследуют контрабандистов, чья изобретательность безгранична.

Как известно, без казны нет войны, и в иерархии Ротшильда есть независимые отдельные подразделения и курьеры. Таким образом, на случай, если чья-то деятельность прервана или рассекречена, исключается возможность добраться до главы организации или получить доступ к доходам. И даже при такой идеальной тактике случаются серьезные инциденты, аресты, доносы или измены. Но прибыль значительно превосходит потери: как только таможня официально или за взятки оформляет товары, неизбежно запускается новый цикл.

* * *

Во Франкфурте вслед за мелкими служащими аристократы и политики принимают все более значительные займы и подарки Майера Амшеля. Так он превращает этих христиан из препятствия между ним и действующим правительством в связующее звено.

Все это время Соломон и Карл Ротшильды продолжают нести ответственность за запертое в Дании состояние курфюрста. Они регулярно ездят в казначейства Австрии, Швеции и России, где получают платежи по процентам и государственным займам, а также компенсации за услуги наемников. Постепенно у них выстраиваются отношения с местными чиновниками. Последние приметили основательность эмиссаров Вильгельма: пусть евреи, но энергичные и пунктуальные.

Со временем в отношениях устанавливается доверие, и, следуя рецептам отца, сыновья-Ротшильды оказывают небольшие услуги этим важным лицам: предоставляют курьеров, которые быстрее и надежнее официальных, или ссуживают деньги на привилегированных условиях. Такие услуги подталкивают чиновников обращаться к Амшелю, Соломону или Карлу при возникновении финансовых нужд.

Правительство Дании станет первым официальным клиентом, который, сам того не зная, возьмет в заем капитал напрямую с черного рынка и уже не из казны Вильгельма IX. У Майера Амшеля и Натана наконец достаточно средств, чтобы заменить того, кто из клиента и господина (или наоборот, мне уже сложно сказать) превратился в их обычного клиента. Конечно же, привилегированного. В будущем они смогут выделять кредиты сильным мира сего из своих собственных средств. За Копенгагеном следуют Вена, Лондон, Берлин, Рим и Ватикан, взамен на услуги предоставляются связи и официальные разрешения, которые обеспечивают «машине» Ротшильдов безопасные условия работы и позволяют еще больше увеличить нелегальный транзит повозок на дорогах Европы.

Если немного упростить, вырисовывается следующий механизм: доходы с черного рынка идут на финансирование деятельности правительств и налаживание привилегированных отношений с чиновниками. Так прохождение застав и провоз контрабанды становятся еще легче! Круг замыкается. При том, что многие контрабандисты разжились на нелегальных перевозках, ни одна другая сеть не подумала, а тем более не дерзнула использовать такую схему. Лучший способ защитить деньги, полученные обходными путями, – финансировать деятельность правительств. Затем эти инвестиции дают проценты, и по мере последующего возврата средств происходит отмывание капитала.