Текст книги "Это смертное тело"

– Это тот дом, – подытожила Иоланда, – Я пыталась предупредить ее насчет того дома.

Эббота Лангера они нашли без труда. Заведение «Куинс айс энд боул» было на этой же улице, как и сказала медиум. Название не обмануло: здесь был не только каток, но и площадка для боулинга. Тут же можно было посмотреть видео и посетить буфет. Шум гарантировал мигрень тем, кто еще не привык. Он исходил со всех сторон, это была настоящая какофония: из помещения боулинга доносился рев рок-н-ролла; видео подавало короткие звуковые сигналы, вопли, стуки, рев сирен и звон колоколов; на катке гремела танцевальная музыка, слышались крики и взвизгивания фигуристов. Основную публику составляли маленькие дети с родителями и подростки, что и неудивительно во время летних каникул. Тинейджеры пришли сюда потусоваться, послать эсэмэску и показать себя. Лед давал возможность укрыться от жары, а потому людей в здании было больше обычного.

На льду было около пятидесяти человек, большинство цеплялись за перила вдоль стены. Музыка, если ее вообще можно было услышать в таком грохоте, должна была настроить фигуристов на плавные движения, но этого не получалось. Ни один из них, кроме самих инструкторов, не попадал в такт. Тренеров было трое, их можно было узнать по желтым жилетам и еще по тому, что только они могли двигаться спиной вперед. Барбаре это казалось чудом.

Они с Уинстоном постояли возле перил, глядя на лед. Несколько детей среди фигуристов брали уроки, им была отведена площадка в центре ледовой арены. Учил их высокий мужчина с роскошной шевелюрой, делавшей его похожим на Элвиса. Он казался чересчур крупным для фигуриста, намного выше шести футов, и сложением напоминал шкаф, однако был не толстым, а солидным. Его трудно было не заметить не только из-за волос, но и потому, что, несмотря на фигуру, он на редкость легко передвигался. Оказалось, что это и есть Эббот Лангер. Он быстро подъехал к ним, когда его позвал другой тренер.

Лангер сказал, что ему нужно закончить урок. Они могут подождать его здесь.

– Посмотрите на ту малышку в розовом… Она еще завоюет золото.

Впрочем, если они хотят, пусть посидят пока в буфете.

Они пошли в буфет. Поскольку был уже вечер, а Барбара пропустила обед, она заказала себе сэндвич с ветчиной, хрустящий картофель с солью и уксусом, бисквитный пирог, шоколадный батончик «Кит-Кат» и колу. Уинстон, что неудивительно, попросил апельсиновый сок.

– Кто-нибудь комментировал твои отвратительные привычки? – хмуро спросила его Барбара.

– Только мою ауру, – покачал головой Нката, – А ты, Барб, решила поужинать?

– Ты что, спятил? Я еще и не обедала!

Лангер присоединился к ним, когда Барбара заканчивала есть. На лезвия коньков он надел чехлы. Через полчаса у него должен был начаться следующий урок. Что им угодно?

– Мы пришли от Иоланды, – сказала Барбара.

– Она работает на законных основаниях, – быстро вступился за нее Лангер, – Может, хотите сделать ей рекомендацию? Воспользуетесь ею? Как на телевидении?

– Мм… нет, – ответила Барбара.

– Она думает, что вы можете рассказать нам о Джемайме Хастингс, – пояснил Уинстон, – Она умерла, мистер Лангер.

– Умерла? Как, что случилось? Когда она умерла?

– Несколько дней назад. В Абни…

– Так она и есть та женщина на кладбище, – выпучил глаза Лангер, – Я видел сообщение в газетах, но там не было названо имя.

– И не будет названо, пока мы не найдем ее родственников, – сказал Нката.

– Ну, в этом я вам помочь не могу. Я не знаю, кто они, – Он оглянулся на каток. В дальнем углу кто-то упал, и тренеры спешили на помощь, – Боже, как ужасно, – Он снова повернулся к детективам, – Убита на кладбище.

– Да, – подтвердила Барбара.

– Вы можете мне сказать как?

Они извинились и сказали, что не могут. Таковы правила: полицейская работа, идет расследование. Они пришли на каток собрать информацию о Джемайме. Как давно он ее знает? Хорошо ли знает? Когда они встретились?

Эббот задумался.

– В Валентинов день. Я запомнил это, потому что она принесла Фрейзеру воздушные шары, – Он заметил, что Нката записывает его слова в записную книжку, и уточнил: – Это парень, который выдает напрокат коньки. Там, в раздевалке. Фрейзер Чаплин. Сначала я думал, что она разносчица. Решил, что она доставила Фрейзеру воздушные шары на день Святого Валентина от его девушки. Но оказалось, что это она – его новая девушка, а может, старалась ею стать. Она зашла, чтобы сделать ему сюрприз. Нас представили друг другу, и мы немного поговорили. Ей захотелось брать у меня уроки, и мы договорились встретиться. Нам нужно было уточнить расписание ее уроков, это было нетрудно. Я с удовольствием пошел ей навстречу. У меня три бывшие жены и четверо детей, и от учеников я не отказываюсь: деньги всегда нужны.

– Но могли бы и отказать? – спросила Барбара.

– И не взять ее? Нет, конечно. То есть я мог бы так поступить, если бы не мои обстоятельства – жены и дети, – но она приходила регулярно, всегда вовремя и расплачивалась как положено. Правда, голова ее была занята другими вещами.

– Какими вещами? Вы знаете?

Видно было, что ему очень не хочется плохо говорить о мертвом человеке, но все же он выдавил из себя:

– Думаю, это касалось Фрейзера. Уроки были поводом. Ей хотелось быть рядом с ним, и она не могла сосредоточиться на занятиях. Во Фрейзере есть нечто такое, что привлекает женщин, а когда это случается, он не может им отказать, ну, вы понимаете.

– Да уж, понимаем, – солгала Барбара.

Пришлось, потому что им нужно было собрать как можно больше подробностей.

– Он договаривается о встречах, – деликатно сказал Эббот, – Время от времени. Поймите меня правильно, ничего криминального: с несовершеннолетними он не связывается. Они возвращают ему коньки, заговаривают, суют ему свою визитку, или записку, или еще что-то… ну, вы понимаете. Он ходит на свидания то с одной, то с другой. Иногда звонит кому-нибудь поздно вечером – он бармен в одном шикарном отеле – и проводит с кем-нибудь из них несколько часов. Парень он неплохой. Просто уж так устроен.

– Джемайма понимала, что происходит?

– Подозревала. Женщины ведь не глупы. Джемайму беспокоило то, что Фрейзер работает здесь в первую смену, а она могла приходить только вечером или в выходные. Поэтому он был доступен дамам, желающим пофлиртовать с ним, а то и больше.

– А у вас с Джемаймой какие были отношения? – спросила Барбара, потому что бормотания Иоланды, как бы ни хотелось от них отмахнуться, вполне могли относиться и к этому мужчине с шевелюрой, «темной, как ночь».

– У меня? – Он ткнул себя пальцами в грудь, – Ну нет, я никогда не вступаю в отношения со своими ученицами. Это неэтично. К тому же у меня три бывшие жены и…

– Четверо детей, – закончила за него Барбара, – Но перепихнуться на стороне никому не вредно. Если есть предложение и ничто этому не мешает.

Фигурист вспыхнул.

– Я заметил, что она привлекательна. Была привлекательна, – поправился он, – Необычные глаза. Но мелковата, худа. Хотя она была чрезвычайно общительна, не похожа на типичную жительницу Лондона. Думаю, что мужчина мог бы истолковать это неправильно.

– А вы правильно истолковали?

– Поскольку я уже трижды обманулся, то не хочу совершать четвертую ошибку. Браки не принесли мне удачи. Безбрачие придает мне уверенность.

– Но по большому счету вы могли бы ее добиться, – заметила Барбара, – В конце концов, не обязательно вступать в брак.

– По большому счету или нет, но я и пытаться не стал. Половые отношения в наши дни могут и не привести к браку, но в случае с Джемаймой мне кажется, что это не так.

– Вы хотите сказать, что она пыталась женить на себе Фрейзера?

– Я просто говорю, что она хотела выйти замуж. У меня сложилось впечатление, что она имела в виду Фрейзера, но это мог быть и кто-то другой.

Смена Фрейзера Чаплина в «Куинс айс энд боул» уже закончилась, но это не стало проблемой. У него было необычное имя, и Барбара решила, что в городе нет двух Фрейзеров Чаплинов. Это тот самый парень, что живет в доме Беллы Макхаггис, сказала Барбара напарнику. Нужно с ним поговорить.

По дороге Барбара рассказала Уинстону о правилах Беллы Макхаггис относительно взаимоотношений между ее жильцами. Если у Джемаймы Хастингс и Фрейзера Чаплина была связь, хозяйка либо не знала этого, либо по каким-то своим причинам не стала обращать на это внимание, в чем Барбара серьезно сомневалась.

Когда они приехали в Патни, Белла Макхаггис входила на свой участок с магазинной тележкой, наполовину забитой газетами. Нката припарковал автомобиль, а миссис Макхаггис принялась разгружать тележку в один из больших пластиковых контейнеров, стоявших у нее в палисаднике. Они вошли в калитку, и Белла объяснила им, что она очищает окрестности. Если она не побеспокоится, чертовы соседи ни за что не отнесут ничего на переработку.

Барбара сочувственно хмыкала, после чего спросила, дома ли Фрейзер Чаплин.

– Это детектив-сержант Нката, – представила она Уинстона.

– Что вам всем нужно от Фрейзера? – спросила Белла, – Лучше поговорите с Паоло. То, что я нашла, было в его шкафу, а не у Фрейзера.

– Прошу прощения? – встрепенулась Барбара, – Давайте войдем в дом, миссис Макхаггис.

– Не раньше, чем закончу здесь, – отрезала Белла, – Некоторые вещи важнее некоторых людей, мисс.

Барбара хотела сказать, что убийство точно входит в разряд этих вещей, однако, взглянув на Нкату, лишь закатила глаза. Белла Макхаггис тем временем продолжала разгружать тележку. Покончив с этим, она попросила гостей следовать за ней, но не успели они войти в дверь, возле которой висели правила поведения жильцов в доме, как Белла рассказала им о своей находке и спросила, почему до сих пор за ней никого не прислали.

– Я позвонила по этому телефону. По номеру, напечатанному в «Дейли мейл». Там сообщили, что им нужна информация. Что ж, у меня есть информация, и я думала, что ко мне придут и зададут один-два вопроса. Ага, так они и прибежали!

Она провела их в столовую, где на столе были разложены широкоформатные газеты и таблоиды. Судя по всему, Белла внимательно следила за ходом расследования. Она попросила гостей посидеть, пока она принесет им то, что они хотят, а когда Барбара сказала, что хотят они поговорить с Фрейзером Чаплином, если в данный момент он находится дома, Белла возмутилась:

– Не будьте простофилей, сержант. Он мужчина, но не дурак. А с медиумом вы встречались? Я и насчет нее в полицию позвонила. Она снова бродила возле моего дома. Я ее видела вот как вас сейчас.

– Мы говорили с Иоландой, – ответила Барбара.

– Слава богу хотя бы за это.

Белла вроде бы согласилась пойти на уступки в отношении Фрейзера Чаплина, но вдруг выражение ее лица изменилось: видимо, она связала эти два факта и сделала свой вывод насчет того, почему детективы хотят поговорить с Фрейзером.

– Чертова бешеная корова! Это она вам, наверное, что-то наплела о Фрейзере. Поэтому вы сюда и примчались, хотите его арестовать. Я вам этого не позволю. Нет чтобы обратить внимание на Паоло, на его пять помолвок, а ведь это он привел сюда Джемайму. Сказал, что это просто подруга, она согласилась, и тут смотрите-ка, что происходит.

– Позвольте, я объясню. О Фрейзере Чаплине Иоланда ничего не говорила. Мы вышли на него с другой стороны, так что если вы его приведете… Если он дома…

– С какой такой стороны? Нет никакой другой стороны. Ждите здесь, и я вам все докажу.

Белла вышла из комнаты. Слышно было, как она поднимается по ступенькам. Когда она ушла, Уинстон взглянул на Барбару.

– Похоже, я должен стоять перед ней, держа руки по швам.

– Да, характерец у нее еще тот, – согласилась Барбара, – Слышишь, вода льется? Может, Фрейзер душ принимает? Его комната находится под нами, в цокольном этаже. Кажется, она не хочет, чтобы мы его видели.

– Защищает его? Он у нее в любимчиках?

– Это сходится с тем, что сказал о Фрейзере Эббот Лангер. Женщины его любят.

Белла вернулась, держа в руке белый конверт. С триумфальным видом женщины, которая ощущает себя лучшим Шерлоком Холмсом, чем полицейские из Скотленд-Ярда, она велела им взглянуть на «это». «Это» оказалось кусочком пластика в форме лопатки. С одной его стороны выглядывал листок бумаги, а другая сторона была остроконечной. В середине пластика – два маленьких окошка, одно круглое, а другое квадратное. В центре каждого окошка была тонкая голубая линия, в одном горизонтальная, а в другом вертикальная. Барбара никогда прежде не видела подобных предметов, да ей и не требовалось, однако она догадывалась, на что смотрит, и Уинстон тоже.

– Тест на беременность, – объявила Белла, – И он был не в комнате Джемаймы. Он был на полке Паоло. Вряд ли Паоло проверял себя.

– Разумеется, – согласилась Барбара, – Но почему вы решили, что этот тест делала Джемайма? Ведь вы думаете именно так?

– Это же очевидно. Они пользовались одной ванной комнатой и унитазом. Либо она ему дала это, – Белла кивнула на тест, – либо он обнаружил это в мусорной корзине и выудил оттуда, вот они и поссорились. Он сказал, что причиной их ссоры стало то, что Джемайма развешивает в ванной комнате свое нижнее белье, а она пожаловалась, что он не опускает сиденье унитаза, но у меня с самого начала было предчувствие насчет этих двоих. Они только казались тихонями – как же, друзья из Ковент-Гардена! У меня освободилась комната, и он тут как тут: «Я, мол, знаю человека, которому нужна комната. Не могу ли я ее привести, миссис Макхаггис? Она девушка хорошая». И я поверила этим двоим, а они тем временем шмыгали друг к другу, пока я не видела. Я вам вот что скажу: если б она не умерла, я бы ее выставила. Вон! Вывела бы за ухо. На улицу.

Этого Иоланда и хотела, подумала Барбара. Впрочем, сомнительно, чтобы Иоланда проникла в дом и оставила тест в ванной: слишком мала была вероятность, что Белла Макхаггис найдет его, сделает нужное умозаключение и выселит жиличку. Или все-таки это возможно?

– Мы примем это к сведению, – сказала Барбара.

– Да уж примите. Мотив ясен, так что не ошибетесь. Вот он, во всей красе. Перед вашими глазами, – Белла наклонилась над столом и положила ладонь на «Дейли экспресс», – Он пять раз был помолвлен, представляете? Пять раз! Что это о нем говорит? Ну ладно, я вам скажу. Это означает отчаяние, а отчаянный человек ни перед чем не остановится.

– И вы говорите о…

– О Паоло Фацио. О ком же еще?

«Дао ком угодно», – подумала Барбара. Она видела, что и Уинстон того же мнения, однако поддакнула, и сказала, что они поговорят с Паоло ди Фацио.

– Очень на это надеюсь. У него где-то есть помещение, в котором он делает маски. Наверняка притащил туда бедную девушку, убил ее и бросил ее тело…

Да-да, конечно. Все это надо будет проверить. Барбара кивнула Уинстону, чтобы тот все записывал. Они поговорят со всеми жильцами, в том числе и с Паоло ди Фацио. Ну а теперь Фрейзер Чаплин…

– Зачем вы хотите притянуть к этому делу Фрейзера? – грозно осведомилась Белла.

«Именно потому, что ты не хочешь», – подумала Барбара.

– Необходимо учесть все возможности. Так у нас положено. Это неотъемлемая часть нашей работы – идти по следу, допрашивать и отбрасывать ненужное.

Пока Барбара говорила, дверь, ведущая в цокольное помещение, открылась, потом захлопнулась, и приятный мужской голос крикнул:

– Я ухожу, миссис Макхаггис.

Уинстон вскочил и вышел в коридор, ведущий к задней половине дома.

– Мистер Чаплин? Это инспектор полиции Уинстон Нката. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

– Могу я позвонить в «Дюк» и предупредить их? Меня ждут на работе через полчаса, – сказал Фрейзер после паузы.

– Мы не отнимем у вас много времени, – ответил ему Нката.

Фрейзер вошел вслед за детективом в комнату, и Барбара впервые увидела этого человека. «Темный, как ночь». Еще один, подумала она. Не то чтобы она верила бредовым завываниям Иоланды. Но все же… Фрейзер был одной из возможностей, которую нельзя было не учитывать.

Он выглядел лет на тридцать. На смуглой коже виднелись оспинки, но это его не портило, и хотя его темная щетина скрыла бы отметины, если бы он отрастил бороду, он был достаточно умен, чтобы не делать этого. Он был похож на пирата, вид у него был немного опасный, и Барбара знала, что некоторые женщины находят это привлекательным.

Фрейзер встретился с ней глазами и кивнул. В руках у него были туфли, он сел за стол, надел туфли, зашнуровал их и не поблагодарил Беллу Макхаггис, когда та предложила ему чай. Интересно, что чай она предложила только ему, а не всем. Ее внимание к этому мужчине – она называла его «милый» – и рассказ Эббота Лангера о впечатлении, которое он оказывает на женщин, заставило Барбару тут же взять Фрейзера под подозрение. Хороший полицейский не должен поддаваться эмоциям, но у Барбары было автоматическое отвращение к мужчинам вроде этого, потому что на лице у него было выражение «я знаю, чего вы хотите, и у меня это есть в брюках». Разница в возрасте здесь не имела значения, неудивительно, что Белла им очарована.

А она была очарована. Это было совершенно ясно и без слов «милый» и «дорогой». Белла смотрела на Фрейзера с выражением, которое Барбара могла бы назвать материнским, если бы не была копом, чего только не повидавшим за годы службы.

– Миссис Макэйч рассказала мне о Джемайме, о том, что это она убита на кладбище. Вы хотите услышать, что мне известно? Что ж, с удовольствием расскажу. Думаю, что Паоло тоже не откажется, как и все, кто ее знал. Она очаровательная девушка.

– Была, – поправила его Барбара, – Она мертва.

– Извините. Была.

Лицо у него было улыбчиво-серьезным, и Барбара спросила себя, чувствует ли он вообще что-нибудь, кроме того, что он жил в одном доме с убитой. Во всяком случае, она в этом сомневалась.

– Как нам стало известно, вы ей нравились, – сказала Барбара. Уинстон вел записи в записной книжке, но одновременно наблюдал за каждым движением Фрейзера, – Воздушные шары в день Святого Валентина и прочее?

– Что значит «и прочее»? Я не вижу никакого криминала в том, что мне подарили шесть шариков.

При упоминании о воздушных шарах Белла Макхаггис прищурилась и перевела взгляд с полицейских на жильца.

– Не беспокойтесь, миссис Макэйч. Я ведь сказал, что не повторю ту же ошибку, я дал вам слово.

– Что это за ошибка? – поинтересовалась Барбара.

Фрейзер поудобнее устроился в кресле. Он сидел на сиденье, широко расставив ноги, как мужчины, которые любят похвастаться семейными драгоценностями.

– У меня был флирт с девушкой, которая жила здесь, – пояснил он, – Это было неправильно, я знаю это, и я покаялся. Миссис Макэйч не вывела меня за ухо, как могла бы сделать, и я ей за это благодарен. Поэтому я не собираюсь снова сбиваться с пути.

Принимая во внимание показания Эббота Лангера – если он говорил правду, – Барбара усомнилась в искренности Фрейзера.

– Насколько мне стало известно, вы работаете в нескольких местах, мистер Чаплин. Не подскажете ли, где вы трудитесь еще, помимо катка?

– Это еще зачем? – спросила Белла Макхаггис, – Какое отношение это имеет к…

– Это процедурный вопрос, – ответила ей Барбара.

– Что еще за процедура? – не унималась Белла.

– Не беспокойтесь, миссис Макэйч, – вмешался Фрейзер, – Они делают свою работу.

Фрейзер рассказал, что работает по вечерам в отеле «Дюк», это в парке Сент-Джеймс. Последние три года он работает там барменом.

– Трудолюбивый, – заметила Барбара, – Две работы.

– Я коплю деньги, – сказал он, – Это не преступление, как мне кажется.

– На что копите?

– Это что, важно? – вскипела Белла, – Что вы…

– Все важно до тех пор, пока мы не поймем, что это неважно, – заявила ей Барбара, – На что, мистер Чаплин?

– На переселение, – ответил он.

– Куда?

– В Окленд.

– Почему?

– Надеюсь открыть там маленький отель. Красивый маленький отель.

– Кто-нибудь помогает вам копить?

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Фрейзер.

– Возможно, какая-нибудь молодая дама инвестирует в ваш фонд, строит планы, думает, что вы ее позовете?

– Видимо, вы говорите о Джемайме?

– Почему вы пришли к такому заключению?

– Потому что в другом случае вы не проявили бы ни малейшего интереса, – улыбнулся Фрейзер, – Если только сами не захотите посодействовать.

– Нет, благодарю.

– Увы. Вы входите в число женщин, которые позволяют мне самому делать накопления. Джемайма из того же ряда, – Он хлопнул себя по бедрам, показывая, что закончил беседу, и поднялся со стула, – Вы сказали, что задержите меня на несколько минут, и поскольку мне нужно на работу, то…

– Беги, милый, – сказала ему Белла Макхаггис и со значением добавила: – Если надо будет ответить еще на что-то, я с этим разберусь.

– Спасибо, миссис Макэйч, – откликнулся Фрейзер и сжал ей плечо.

Белла с удовольствием встретила этот телесный контакт. Должно быть, подумала Барбара, это одно из проявлений эффекта Фрейзера.

– Оставайтесь в городе, – сказала Барбара им обоим, – Чувствую, что это не последний наш разговор.

Когда они вернулись на Виктория-стрит, совещание уже началось. Барбара поймала себя на том, что ищет глазами Линли, и рассердилась на себя за это. Весь этот день она ни разу не подумала о бывшем напарнике и хотела, чтобы так и оставалось. Тем не менее она заметила его в дальнем углу комнаты.

Линли кивнул ей, улыбка приподняла уголки губ. Он взглянул на нее поверх очков и снова опустил взгляд на бумаги, которые держал в руках.

Изабелла Ардери стояла возле информационных стендов и слушала доклад Джона Стюарта. Стюарт и работавшие с ним констебли занимались с огромным количеством вещей, привезенных из комнаты Джемаймы Хастингс. Когда инспектор заговорил о Риме, на лице Ардери появилось нетерпеливое выражение: казалось, она ждала удобного момента, чтобы вмешаться.

Этого, похоже, не предвиделось.

– В общем знаменателе это – вторжение, – говорил Стюарт, – У нее есть планы Британского музея и Музея истории Лондона. Она обвела кружком залы музеев, относящиеся к римлянам, к их вторжению, оккупации, крепостям и ко всему тому, что они после себя оставили. Она купила множество открыток из обоих музеев и книгу «Римская Британия»[38]38
  Автор книги – Лоуренс Дегард Питч.


[Закрыть].

– Но ты сказал, что у нее был также план Национальной галереи и Портретной галереи, – заметил Филипп Хейл.

Он записывал за Стюартом и теперь сослался на эти заметки, – А также Музея Джеффри, Тейт Модерн и коллекции Уоллес. Такое впечатление, что она проводила разведку в Лондоне, занималась осмотром всех его достопримечательностей. – Он снова заглянул в свои записи: – Дом сэра Джона Соуна, дома Чарльза Диккенса, Томаса Карлейля, Вестминстерское аббатство, Тауэр – у нее есть брошюры из всех этих мест.

– Да, но если мы хотим найти связь…

– Связь одна: она просто туристка, Джон.

Изабелла Ардери сообщила, что криминалисты прислали отчет с хорошей новостью: они определили состав ниток на одежде жертвы. Это смесь хлопка и вискозы желтого цвета. Нитки не совпадают с одеждой самой девушки, и это хороший шанс подобраться к ее убийце.

– Желтые нитки? – переспросила Барбара, – Эббот Лангер. Тренер с катка. На нем желтый жилет. Все тренеры ходят в таких жилетах, – Она рассказала об уроках фигурного катания, на которые ходила Джемайма, – Возможно, нитки остались после занятий.

– Тогда нам потребуется этот жилет, – заявила Ардери. – Его или чей-то еще. Пусть кто-нибудь проведет проверку ткани. Еще у нас есть любопытное описание, переданное по телефону. Говорят, что из Абни-Парка вышел какой-то отвратительный человек примерно в то время, когда на кладбище произошло убийство. Его видела пожилая женщина, ожидавшая автобуса на улице Стоук-Ньюингтон-Черч. Я сама с ней говорила. Она запомнила его, потому что человек выглядел так, словно извалялся в листьях. У него были довольно длинные волосы, и он был похож то ли на японца, то ли на китайца или вьетнамца – в общем, по ее словам, человек с восточной внешностью. На нем были черные брюки, в руке какой-то кейс, она не сумела подробно его описать, сказала, что портфель. Под мышкой он держал рубашку, а пиджак на нем был вывернут наизнанку. Мы пригласили ее составить фоторобот. Сержанты Хейверс и Нката?

Нката кивнул Барбаре. Приличный человек, подумала Изабелла и удивилась тому, что Уинстон, с его даром предвидения, совершенно лишен амбиций.

Барбара поведала о посещении медиума Иоланды, кратко изложила суть разговора с Эбботом Лангером, назвала причину, по которой Джемайма брала у него уроки, упомянула о воздушных шарах, о тесте на беременность – «результат оказался отрицательным», – а потом рассказала о Фрейзере Чаплине и о Паоло ди Фацио. Не забыла сообщить о подслушанной ссоре жертвы с Паоло ди Фацио и о студии, в которой Паоло изготавливал свои маски. Рассказала она и о манере обращения Фрейзера с женщинами, о, возможно, нематеринском интересе Беллы Макхаггис к этому человеку, а также о второй работе Чаплина в отеле «Дюк» и о его планах на эмиграцию.

– Необходимо проверить прошлое всех этих людей, – распорядилась Изабелла, выслушав доклад Барбары.

– Мы немедленно этим займемся, – сказала Барбара.

– Нет, – возразила Ардери, – Я хочу, чтобы вы вместе с сержантом Нкатой отправились в Хэмпшир. Проверкой окружения будете заниматься вы, Филипп, и ваши люди.

– В Хэмпшир? – удивилась Барбара, – А с какого боку тут Хэмпшир?

Поскольку они пропустили начало совещания, Ардери ввела их в курс дела, сообщив, что они с инспектором Линли кое на что наткнулись. «Возьмите с собой одну, когда поедете в Хэмпшир», – и она передала им открытку с портретом Джемаймы Хастингс из Национальной портретной галереи. На лицевой стороне открытки черным маркером было написано: «Вы видели эту женщину?» Стрелка, тянувшаяся от этих слов, указывала на то, что открытку нужно перевернуть. С обратной стороны был написан номер телефона, судя по всему мобильного.

Этот номер, сказала Ардери, принадлежит человеку из Хэмпшира. Его зовут Гордон Джосси. Барбара и сержант Нката должны поехать туда и допросить мистера Джосси.

– Пакуйте чемоданы, потому что вам понадобится не один день, – предупредила она.

Послышались предсказуемые возгласы: «О, да у вас каникулы» и «Смотри, Уинни, бери отдельные номера».

– Хватит, – оборвала их Ардери.

В комнату вошла Доротея Харриман и отдала суперинтенданту листок бумаги – телефонное сообщение. Ардери прочитала его, и на лице у нее отразилось удовлетворение.

– Мы можем назвать имя человека, фоторобот которого у нас есть, – объявила она и показала на стенд, где висел фоторобот, составленный по описанию двух молодых людей, нашедших тело, – Один из волонтеров на кладбище полагает, что этого парня зовут Марлон Кей. Мы с инспектором Линли займемся им. Остальные… Каждый получил свое задание. Вопросы есть? Нет? Ну и хорошо. Продолжим с утра.

Сотрудники удивленно переглянулись: что, вечером все свободны? О чем она думает?

Однако никто не задал этот вопрос: дареные кони в период расследования встречаются крайне редко. Команда потянулась к выходу, но тут Ардери окликнула Линли:

– Томас, прошу вас на несколько слов в мой кабинет.

Линли кивнул. Ардери вышла из оперативного штаба, но Линли последовал за ней не сразу, он стал разглядывать фотографии, собранные на информационных стендах. Барбара воспользовалась моментом и подошла к нему. Линли смотрел на снимки и сравнивал их с диаграммой места преступления.

– У вас что, раньше не было возможности? – сказала Барбара ему в спину.

Линли повернулся и поприветствовал ее в свойственной ему манере:

– Барбара.

Хейверс внимательно посмотрела на него, потому что хотела прочитать его мысли. Ей надо было узнать, почему, как и что все это значит.

– Рада, что вы вернулись, сэр. Я раньше этого не сказала.

– Спасибо.

Линли не добавил, что ему приятно быть здесь, как сказал бы любой на его месте. Значит, быть здесь ему неприятно, подумала Барбара. Для него это просто служба.

– Мне просто интересно… Как она этого добилась?

На самом деле она хотела знать, что все это значит. Почему он вернулся в лондонскую полицию? Что это значит для него, что это значит для нее, что это значит для Изабеллы Ардери, что это значит для человека с властью и влиянием и для человека, у которого ничего этого нет.

– Все просто. Она хочет получить эту должность, – ответил он.

– И вы пришли, чтобы ей в этом помочь?

– Да, так уж получилось. Она явилась ко мне домой.

– Ладно, хорошо, – Барбара вздернула на плечо сумку. Ей хотелось узнать от него еще что-то, но она никак не могла заставить себя задать вопрос, – Все теперь как-то по-другому… – Вот и все, что она сумела сказать, – Ну, я пошла. Повторю еще раз: очень хорошо, что вы…

– Барбара… – Голос у него был серьезный и к тому же чертовски добрый. Линли знал, что она думает и чувствует, и всегда знал, а Барбаре это страшно не нравилось, – Это не имеет значения, – сказал он.

– Что?

– Это. Это все неважно.

Оба, точно дуэлянты, уставились в глаза друг другу. Он умел читать, предсказывать, понимать, у него были все эти чертовы межличностные умения, которые делают одного человека хорошим копом, а другого – слоном в посудной лавке.

– Хорошо, – сказала Барбара, – Спасибо.

Они глядели в глаза друг другу, пока кто-то не сказал:

– Томми, вы не посмотрите?.. – и Линли отвернулся.

К ним направлялся Филипп Хейл. Барбара воспользовалась моментом и ушла. По дороге домой она размышляла, правду ли Линли сказал насчет того, что это все неважно.

Ей не нравилось, что ее бывший напарник работает теперь с Изабеллой Ардери, но о причинах этого она задумываться не хотела.