Текст книги "Сердце мое"

– Эй, ты там что, спишь? – обратилась она к нему шепотом.

Он пробормотал что-то невразумительное, уткнувшись лицом в подушку.

– Давай переворачивайся на спину, лентяй! У тебя ведь на животе тоже есть мускулы.

– И не только на животе… И не только мускулы… И он перевернулся.

Шелли остолбенела, увидев некоторые интересные детали.

– А я-то думала, у тебя и вправду совершенно нет сил…

– Нет. Вернее, почти нет… – И он обнял ее, привлекая к себе.

– Так ты, оказывается, просто дурачил меня все это время!

Смеясь, Шелли высвободилась из его объятий и продолжила массаж. Начиная со ступней, она поднималась все выше, растирая лодыжки и возвращая прежнюю силу и упругость его крепким бедрам.

Кейн тихонько застонал, когда ее пальцы нежно коснулись треугольника волос на животе. Больше всего Шелли дразнила его сейчас тем, что гладила и ласкала не так, как ему бы этого хотелось. Не так и не там…

– Ласка… – нежно позвал он ее.

– Слушай, ну ты ведь и в самом деле устал. – Она ловко отклонила его руки, снова потянувшиеся было к ней. – Давай закрывай глаза, – строго сказала она. – И сам не заметишь, как уснешь…

– Шел… – Но не успел он произнести ее имя, как она склонилась над ним, чуть касаясь обнаженными грудями его твердой, возбужденной плоти, а руками лаская бедра и живот. Потом, чуть поднимаясь, она покрыла пацелуями его сильную, мускулистую шею, наслаждаясь все усиливающимся и ускоряющимся биением собственного сердца.

– Закрой глаза, – обратилась она к нему. – И не двигайся, я все буду делать сама…

И она нежно Провела губами по темному курчавому треугольнику волос, покрывающих его грудь и живот. Он задышал быстро и глубоко.

– Позволь же мне позаботиться сейчас о тебе, – прошептала ему Шелли. – Позволь просто показать тебе, как я рада твоему возвращению.

Несколько мгновений Кейн неотрывно смотрел на нее – взгляд его выражал одновременно искренний восторг и изумление. Потом он глубоко вздохнул и, слушаясь ее, закрыл глаза, полностью отдаваясь ее рукам, ласкам, тихой нежности.. Она коснулась губами его темноватых сосков, целуя их поочередно до тех пор, пока они не затвердели, превращаясь в темно-розовые упругие пуговки…

Длинными пальцами Кейн гладил Шелли по ее мягким, шелковистым волосам – она опускалась все ниже и ниже… И вот уже она касается своими волшебными губами твердой, настороженной плоти.. И ласкает языком, и обнимает теплыми губами, наслаждаясь порывами его восторженной страсти.

Лаская руками его мускулистую грудь, она двигалась медленно, не пропуская ни одного чувствительного участочка его кожи. И, снова выгнувшись, еще раз провела по всему его телу своими нежными грудями, получая от этого несказанное удовольствие и наслаждаясь его ответными ласками.

Медленно, неторопливо она вновь опустила голову, проводя щекой по его впалому-животу, и вот уже темные шелковистые пряди ее волос струятся ласковым огнем между его ног… Она томно, неторопливо поднимает на него глаза и, видя, какое огромное удовольствие получает он от их близости, сама еще больше возбуждается. Дрожа от желания и сжигающего ее страстного огня, она снова и снова покрывает поцелуями его горячую, твердую и упругую плоть, лаская ее движениями языка, прикосновениями губ и тонких пальцев.

Кейн хрипло стонал и медленно изгибался под ласкающими прикосновениями ее губ и рук, изобличающими его вожделение. И когда он почувствовал, что не в силах больше терпеть, то негромко окликнул Шелли, вкладывая в ее имя всю силу своей любви, своего желания.

Слова, которые шептал Кейн, были столь же нежными, страстными и интимными, как и движения кончика языка Шелли по его обнаженным бедрам, твердой, упругой плоти между ними. Эти слова, казалось Шелли, нежно ласкают шелковистый цветок, вновь раскрывающий лепестки в ее теле, и она застонала, до безумия желая Кейна. Медленно, неторопливо, как во сне, Шелли села на него верхом, желая навсегда запомнить каждый миг, каждую минуту их ласки и нежности. Улыбаясь, закрыв глаза, она впустила его в свое тело, даря им обоим неземное наслаждение, известное только обитателям рая…

И снова Шелли склонилась к нему, нежно целуя в губы, вкладывая в этот поцелуй всю страсть их тел, движущихся сейчас в унисон. И, не в силах более сдерживать себя, вся отдалась чарующему любовному ритму, покачиваниям и скольжениям… Эти медленные, чувств венные ласки наполняли все его тело невыразимой сладостью. Кейн стонал, окликая Шелли по имени. И вот уже она снова склоняется над ним – и движется, движется, изгибается, словно исполняет неведомый танец, отзывающийся искрами страстного, дикого огня во всем теле Кейна.

Нарастающее сладостное напряжение заставляло Кейна изгибаться и вторить ускоряющимся движениям Шелли. И вот, оказавшись уже не в силах контролировать себя, Кейн откинулся назад и замер в ожидании.

Шелли, заметив это его движение, все поняла. Замерев на какое-то мгновение, она устремилась к нему, словно стараясь вобрать его всего в свое тело – так, как только могла, нежно и страстно, слиться с Кейном в едином сладостном порыве.

– Я люблю тебя, Кейн!..

Услышав эти слова, он потерял всякий контроль над собой и, хрипло застонав, отдал ей всего себя.

И Шелли почувствовала его экстаз и дрожь, прошедшую по всему его телу…

Наслаждаясь его стонами, она вздохнула и ощутила, что огонь ее разгорается все сильнее и сильнее и противиться ему она больше не в силах. Постанывая, Шелли на секунду замерла и полностью отдалась своему экстазу…

Через какое-то время Кейн понял, что Шелли лежит без движения, прижавшись к его груди, а он держит ее в объятиях. Не разжимая объятий, он натянул теплое стеганое одеяло на них обоих. Ему безумно хотелось спать, но он все еще пытался как-то бороться со сном.

– Скажи, скажи же мне снова… – попросил он.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя, Кейн… Он глубоко с облегчением вздохнул:

– Господи, спасибо тебе… А я боялся, что ты… не… И он заснул.

Улыбнувшись, Шелли поцеловала его подбородок и отдалась теплу, исходящему от его тела. Вскоре уже она спала так же крепко и глубоко, как и Кейн.

Шелли открыла глаза, почувствовав, как руки Кейна нежно ласкают ее тело, а губы его касаются груди, окончательно вырывая ее из сонного, дремотного состояния и сразу же наполняя желанием. Сладко вздохнув, она потянулась к Кейну. Уснувший цветок снова пробудился в ней, раскрывая лепесток за лепестком. И она почувствовала, что ее тело снова готово принять Кейна, насытить, одарить невыразимой сладостью…

Сильными пальцами Кейн провел по ее бедрам и, почувствовав зарождающееся в ней желание, устроился между ее ног. Лаская ладонями ее лицо, он медленно, ритмично двигался, чуть сдавливая ее тело, что было невыразимо приятно Шелли. Снова закрыв глаза, Шелли отдалась этим дивным ощущениям, позволяя и Кейну получать удовольствие от ее стонов.

– Скажи же, скажи мне, что все это не сон, – прошептал Кейн.

Он осторожно прижался губами к ее темно-розовым соскам, и Шелли изогнулась, мурлыча от наслаждения. Ее реакция восхищала Кейна, но еще больше он хотел от нее признаний в любви, нежности, доверия…

– Ну пожалуйста, прошу тебя, скажи мне, что это все не сон…

Не в силах говорить, Шелли лишь смогла выкрикнуть его имя. Она чувствовала, как движется он внутри ее тела. Вдруг Кейн замер на какое-то мгновение.

– Ты любишь меня? – спросил он.

Она широко раскрыла глаза – темные, жаждущие.

– Да! Да, да, да…

Он все еще не двигался. Глаза его были сейчас удивительного серого цвета, очень теплого, нежного оттенка. Ласковые, точно летний дождь… Он почувствовал, как Шелли выгибается под ним, раздвигая ноги еще шире, снова и снова прося продолжения…

– Ну скажи мне, скажи еще раз, – настойчиво попросил он голосом, хриплым и напряженным от возбуждения. – Я должен слышать это. Я просто должен знать, что все это не сон…

– Я люблю тебя, Кейн…

Лицо Кейна совершенно преобразилось. Шелли почувствовала, как по всему его телу прошла горячая волна. Он снова вошел в нее – единым, сильным, страстным движением, слыша, как шепчет она его имя и слова любви… И снова – слова, и движения, и ласки, и страстные объятия, и признания… И вот уже никаких слов не остается, их сменяют лишь громкие стоны, завершающие их экстаз.

Когда оба они снова обрели возможность спокойно вздохнуть и открыть глаза, Кейн провел губами по ее лицу, волосам, нежной жилке, пульсировавшей на шее.

– Я люблю тебя, Шелли. – произнес он тихим шепотом. – Знаешь, ведь ты – та, которую я ждал всю свою жизнь…

Она улыбнулась, коснулась его губ своими и в который раз насладилась красотой этого удивительно прекрасного рта.

Прошу тебя, выходи за меня замуж как можно скорее, хорошо? – Он тихонько целовал ее губы, подбородок, нежную мочку уха. – Сколько по калифорнийским законом требуется ждать? Три дня?

И прежде чем она успела что-либо ему ответить, он страстно поцеловал ее в губы. Поцелуй этот длился долго, и Шелли почувствовала, как у нее снова начинает кружиться голова.

– Что ты скажешь насчет медового месяца в Чили, а? – наконец спросил Кейн, с видимой неохотой отрываясь от ее губ.

Она поймала ртом его нижнюю губу и осторожно прикусила ее.

– Сантьяго? – уточнила Шелли.

– Да. На несколько дней. А потом – Атакама.

– Там сейчас как раз мои родители, – засмеялась Шелли. – Ты что же, хочешь с ними лично познакомиться?

– Почему бы и нет? Пустыня, конечно, там огромная, но, думаю, мы их все же найдем.

– Ну это, конечно, было бы здорово, но… – И она осеклась.

– Но что?

– Но необязательно, – объяснила ему Шелли. – Мы ведь вполне можем и подождать несколько недель. Они собираются приехать в Лос-Анджелес на праздники в конце ноября.

– Можем, но не будем, – решительно ответил Кейн. – Я же сказал тебе, что Атакама – очень большая пустыня, и поэтому потребуется много времени, чтобы разведать там всю ситуацию с полезными ископаемыми..

Шелли как будто окатили холодной водой. Она поежилась, явно предчувствуя недоброе.

– О чем это ты? – спросила она его осторожно.

– Моя компания выиграла специальный конкурс и получила лицензию, дающую ей эксклюзивное право на разведку и добычу полезных ископаемых в Атакаме, – объяснил Кейн.

– Ox…-только и могла сказать Шелли. Он прикоснулся губами к ее тонкой темной брови, а потом провел по ней горячим кончиком языка.

– Это ведь одно из немногих диких мест в мире, – продолжал Кейн, – которое я еще не успел по-настоящему изучить, разведать… Раньше я думал, что пошлю туда кого-то другого вместо себя. Но теперь все переменилось! Ты любишь меня, и ты любишь пустыню, Шелли Уайлд… Там вдвоем мы будем долго, бесконечно долго вслушиваться в ее тишину, и пить вино на закате, и заниматься любовью в прохладные часы, пока еще не встало солнце, и звезды на небе будут такими большими и близкими… Звезды над нами с тобой, Шелли…

Шелли вся напряглась. У нее не было сил ни говорить, ни даже просто односложно ему отвечать. В этот момент она чувствовала лишь страшную душевную боль.

«Не успела я обустроить дом этому человеку – дом, в который я вложила всю свою душу и любовь, – как он уже открыто говорит мне, что собирается из него уехать…» – с горечью подумала она.

– Что с тобой, Шелли? – спросил он, удивленный столь долгим молчанием. – Скажи, разве что-нибудь не так?

И еще до того, как она успела ему что-либо ответить, он повернулся на бок, увлекая за собой и ее.

– Господи, Шелли, прости ты меня! Я в очередной раз тебя чуть не раздавил… – И он нежно поцеловал ее в губы. – Ты ведь становишься такой дикой, такой неуправляемой, когда мы занимаемся любовью, если бы ты только могла себе это представить… Я все время забываю о твоей хрупкости – мне кажется, ты такая же сильная, как и я сам…

Шелли, в каком-то странном оцепенении, пыталась понять, что же именно она сделала не так, если этот человек снова собрался от нее уйти.

Он притянул ее голову к себе, укладывая на сильное плечо.

– Ну а к тому времени, как мы устанем от Атакамы, – продолжал он, – для нас снова распахнет свои гостеприимные двери Юкон… Это совершенно особое место, уж можешь мне поверить… местами, конечно, совершенно дикое бездорожье… И леса – словно зеленый океан, непроходимые, густые и бескрайние… И реки, и озера, у которых до сих пор так и нет названия, потому что, кажется, ни один человек не жил в тех краях достаточно долго, чтобы…

– Все это, конечно, замечательно, – холодно прервала его Шелли. – Но только как же дом?

Кейн удивленно поднял голову, чтобы увидеть ее лицо. И оно показалось ему очень напряженным, строгим и непроницаемым.

– Дом? – переспросил он. – Вот сейчас, когда ты в моих руках, это и есть настоящий мой дом…

– А что же тогда будет с моим домом? – зловещим шепотом поинтересовалась она.

– Но мы ведь будем много времени проводить и в Лос-Анджелесе, – удивился Кейн. – Здесь тоже полно работы… Если хочешь, давай я продам эту квартиру, и тогда мы будем жить у тебя…

– Продашь квартиру? – Шелли не могла поверить своим ушам. – Ты продашь эту квартиру?.. Она быстро села, высвобождаясь из его рук.

– Это не просто квартира, – резко сказала она. – Это твой дом. Дом, который я обустроила для тебя, как ты меня и просил. Однако тебе, по-видимому, нет до этого абсолютно никакого дела, а? Ты даже не потрудился встать, чтобы посмотреть на мою работу!

В ее словах послышалась нескрываемая ярость – такая же сильная и неистовая, какой была ее любовная страсть…

И Кейн понял это. И испугался, подумав вдруг, что причиной всего этого может быть…

– Ласка, послушай… – начал было он, но Шелли не дала ему окончить фразу.

– Господи, ну какой же глупой может быть женщина! – воскликнула она, обращаясь больше к самой себе, чем к нему. – Я обустроила дом для этого бродяги… Меня угораздило влюбиться в человека, которого волнует только одно – то, что еще не разведано, не раскрыто… То, что находится за линией горизонта…

– Успокойся, Шелли! Я люблю тебя, ты же видишь… Я люблю и хочу тебя…

В ответ Шелли только молча покачала головой.

– Я-то тебя люблю. – В голосе Кейна послышалась горечь. – А вот ты меня – нет. Не любишь ты меня. Господи, почему ты меня не любишь?

– Но это неправда? – воскликнула Шелли. – Это просто чушь! Я люблю…

– Нет, – жестким взглядом остановил он ее. – Ты любишь не меня, а какой-то дурацкий абстрактный образ идеального дома, который выдумала на свою голову. Меня ты не любишь, сейчас я понял это окончательно.

Шелли широко раскрытыми глазами смотрела на него. Они были сейчас сухими, но злыми. В них угадывалась страшная ярость, которую она тщетно пыталась в себе подавить.

Но и Кейн был разозлен ничуть не меньше. А может, даже больше, чем она сама.

– Неужели же ты все еще не поняла, что мы с тобой созданы друг для друга, Шелли Уайлд? – упавшим голосом повторил Кейн слова, когда-то уже сказанные им. – Или же я обречен любить тебя безответно…

И он закрыл глаза. Внезапно ей показалось, что он выглядит значительно старше своих лет – такой же суровый, как и земли, где ему доводилось жить. Когда он снова открыл глаза, они были холоднее самой зимы.

– Итак, ты не веришь мне, – спокойно сказал он. – Ты так и не поверила мне, когда я убеждал тебя, что тебе и самой необходимы путешествия и перемены в жизни. Почему? Почему, Шелли? Разве я когда-нибудь тебя обманывал? Почему же тогда ты мне не веришь?

– Ты не понимаешь меня… – отозвалась она. Кейн помолчал, пытаясь сообразить, что же он сделал не так, в чем состояла его ошибка.

– Нет, ты никогда не понимал меня… – яростным шепотом произнесла Шелли.

Это было все, что она могла ему сказать. Сейчас она знала только это и ничего больше.

– Да нет, вот как раз сейчас-то я тебя прекрасно понимаю, – возразил Ремингтон.

С трудом сдерживая злость, он быстро встал и начал одеваться, не переставая при этом говорить. Слова его ранили Шелли, как острые ножи.

– Я ведь, по-моему, как-то говорил тебе, что у меня отлично развито то, что люди называют шестым чувством, интуицией… Так вот, сейчас я понял: ты не настолько любишь меня, чтобы оставить хотя бы на время свой драгоценный дом, отправиться в путешествие со мной. Значит, ты меня ни капельки не любишь.

Боль, горечь, обида, прозвучавшие в словах Кейна, отозвались в Шелли – она так и замерла, не в силах пошевелиться. Ей было так же больно, как и ему, вдобавок Шелли чувствовала себя оскорбленной.

– Но я люблю тебя… – начала было она, но Кейн не дал ей сказать и нескольких слов.

– Черта с два ты меня любишь! – бросил он. – Единственное, что ты любишь на этой земле, – так это идею дома. Ты так навсегда и осталась в своем детстве. И до сих пор не поняла разницу между мечтами и реальной жизнью!

Одевшись, Кейн стоял теперь посреди спальни и в первый раз видел ее такой, какой сделала ее Шелли: сундуки-табакерки с удивительной инкрустацией и мягкие коврики, фотография пустыни – земля, испещренная полосками света и тени, причудливой игрой цвета на песчаных барханах… Старинный медный телескоп и изумительная, затягивающая картина звездного неба…

– Замечательно, – просто и искренне сказал он. – Это просто замечательно… К сожалению, когда я отсюда уйду, этот дом останется таким же пустым, какими были и твои слова о любви ко мне все это время…

Шелли замерла, затаив дыхание и будучи не в силах вымолвить ни единого слова.

– Только одного ты не знаешь, – продолжал Кейн. – Не знаешь, что там, за окном, расстилается огромный удивительный мир – мир, полный неизведанных чудес и удивительнейших возможностей. Но, я вижу, он совершенно тебе не нужен… Что ж, прячься в своих четырех стенах, ограждайся от всего остального мира и играй сама с собой, притворяясь, что у тебя есть настоящий дом. Может, когда-нибудь и повзрослеешь…

Уже на пороге спальни он повернулся и, глядя на нее глазами, такими же жестокими, как и его слова, добавил:

– Пришли счет на адрес моей компании, домоседка. Бродяге пора в путь.

Глава 20

Стоя сейчас в своем офисе в «Золотой лилии» и разговаривая с отцом Билли, Шелли могла думать только об одном: какое счастье, что Дейв Каммингс – не родной брат Кейна. У него были пепельные волосы, карие глаза и очень живая, быстрая улыбка.

Ведь если бы он хоть чем-то напомнил ей Кейна, она вряд ли могла бы быть с ним столь спокойной и хладнокровной. За те три недели, которые прошли с момента, когда Кейн, хлопнув дверью, ушел из ее жизни, Шелли поняла, что на свете есть вещи и пострашнее, чем оставаться одной в пустыне, и кричать в ночи, и слышать в ответ лишь странные, незнакомые звуки чужого языка…

Громкий плач и лишь тишина в ответ – вот что пришлось ей так хорошо узнать за это время. Душа ее разрывалась на части…

– Еще раз спасибо вам огромное за заботу о моем сыне, – сказал Дейв.

Шелли слабо улыбнулась ему в ответ:

– Что вы, для меня было настоящим удовольствием оставаться вдвоем с Билли. У вас просто замечательный сын…

И, сама того не замечая, она протянула руки мальчику. Они редко виделись с тех пор, как вернулся его отец, – по большому счету, теперь-то Шелли была ему не нужна. Но самой ей сильно не хватало присутствия Билли рядом – особенно теперь, когда она осталась совершенно одна. И она часто вспоминала его живую, веселую и искреннюю улыбку, легкий характер, подвижность и сообразительность.

Билли крепко обнял ее а его улыбка сказала Шелли лучше всяких слов, что он так же рад сейчас видеть ее, как и она его Потом он отошел на несколько шагов назад и, приглядываясь к Шелли, удивленно и по-детски непосредственно воскликнул.

– А что это ты такая бледная и замученная, Шелли? Ты случайно не заболела?

Дейв перевел взгляд со своего сына на эту хрупкую темноволосую женщину: она и впрямь была очень бледной, а огромные карие глаза ее казались еще больше из-за темных кругов под ними.

– Билли, не будь грубияном, – одернул он сына.

– Но я вовсе и не думал грубить! – Билли снова подошел поближе к Шелли и заботливо произнес – Тебе нужно больше бывать на пляже. А то ты страшно бледная.

– Билли! – предостерегающе повысил голос Дейв, хватая сына за руку.

– Все в порядке – Шелли ласково потрепала Билли по щеке – Просто в последнее время у меня слишком много работы…

– Ну, – не дал ей договорить Билли, – теперь-то, когда дядя Кейн вернулся, вы вполне можете…

Но Шелли уже не слышала остального. Если раньше она и была бледной, то теперь, должно быть, и вовсе побелела как снег.

«Кейн вернулся… И ни разу не позвонил мне… После всех этих мучительных, бесконечно долгих часов моего одиночества – он так меня и не понял. Не поверил в то, что я его люблю… Или, может быть, он решил в конце концов, что больше не любит меня?.. „Ребенок. Домоседка. Играй в свой дом, притворяйся…“

Дейв приблизился к ней и взял под локоть, поддерживая.

– Мисс Уайлд, в самом деле, все ли в порядке? – забеспокоился он. – Может, я чем-то могу помочь? Шелли глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться:

– Нет, правда, я чувствую себя замечательно. Просто слишком устала. Прошлую ночь я почти не спала – слишком много было работы…

Она действительно почти не спала прошлую ночь. И позапрошлую. И позапозапрошлую. И еще много-много ночей – начиная с того момента, как ушел от нее Кейн… Ушел, оставив ее одну, плачущую и проклинающую все на свете, запертую в скорлупку того самого дома, который она ему обустроила.

«Бродяга, путешественник, любящий только то, что скрыто за линией горизонта… Все эти бесконечные пейзажи его души, зовущие, манящие его. Весь огромный мир, ожидающий его… А я, неужели я и вравду прячусь за стенами собственного дома, защищаясь от всего остального?»

Шелли попыталась отогнать эти не слишком веселые мысли, но не могла. Точно так же, как не могла и забыть об отсутствии Кейна.

«Неужели же он прав? Господи, неужели я так и осталась маленькой девочкой, нисколько не повзрослев с того времени?..»

Внезапно она осознала, что Дейв все еще стоит рядом с ней и поддерживает за локоть, обеспокоенный ее состоянием и совершенно усталым, измученным видом. Она, сделав усилие, заставила себя молча сосчитать до десяти. Это чуть успокоило ее, и она задышала ровнее. На щеках ее даже появился легкий румянец.

– Ну а как дела у Сквиззи? – обратилась она к Билли, стараясь отвлечься от собственных мыслей. Правда, голос ее прозвучал не слишком уверенно.

– Сквиззи? – переспросил Билли. – Ничего. Тебе от него привет. Кстати, спасибо огромное за тот большой стеклянный аквариум, который ты мне подарила.

– Да, он ему вполне подходит, – согласилась Шелли. – И Сквиззи смотрится в нем гораздо лучше, чем раньше смотрелись мои рыбки. – Она помолчала немного и добавила: – Смотри, если снова будут с ним какие-то проблемы – давай его мне…

Билли усмехнулся.

– Сейчас уже все в порядке, – радостно объявил он Шелли. – Женевьева очень хорошо к нему относится… Дейв ласково потрепал сына по волосам.

– Это все потому, – вмешался он, – что ты научил ее, как разговаривать со змеями.

Билли, смеясь, быстро высунул язык и поводил им несколько раз, убирая и высовывая снова, пытаясь подражать змеям. Однако сам он, по-видимому, не очень-то был доволен скоростью, с которой это делал. Мальчик нахмурился.

– Да, лучше, чем у тебя, у меня никогда не получится. – обратился он к Шелли.

Улыбка снова исчезла с ее лица – она вспомнила, как смеялся Кейн, увидев в первый раз ее «змеиные разговоры» со Сквиззи. Но когда она быстрым кончиком языка провела по телу Кейна, то смех его быстро превратился в самую настоящую страсть.

– Ну, мы будем ждать тебя на папиной свадьбе, – услышала Шелли голос Билли.

Она не знала, что ему ответить Раньше она приняла это приглашение зная, что Кейна там не будет – он ведь в Атакаме…

Но сейчас все изменилось.

Кейн вернулся в Лос-Анджелес.

– Ну-у пожалуйста, – заканючил Билли – Шелли, ты ведь обещала…

– Билли! – одернул его Дейв. – Неужели ты не понимаешь, что мисс Уайлд – очень занятая женщина.

– Но она же обещала! – не сдавался мальчик Шелли посмотрела на Дейва. Глаза его были удивительно живыми и понимающими. «Интересно, что успел Кейн рассказать ему о наших отношениях?» – подумала она.

– Ну все, Билли, нам пора. Прощайся с мисс Уайлд и жди меня в машине. Я выйду через несколько минут.

Билли хотел что-то возразить, но, взглянув на отца, понял, что это совершенно бесполезно. Он вздохнул и сказал:

– Пока, Шелли. И еще раз спасибо тебе за все.

– Не забывай меня, заходи иногда, – ответила она.

– Хорошо…

И уже на пороге офиса, закрывая за собой дверь, Билли еще раз обернулся и крикнул через плечо, обращаясь к Шелли:

– До скорого, Шелли! Увидимся на свадьбе!.. Дверь за ним захлопнулась.

Дейв покачал головой:

– Вы уж простите его, Шелли, то есть мисс Уайлд.

– Можно просто Шелли, – улыбнулась она. – Так будет даже лучше… А за Билли совершенно не стоит извиняться. Честно говоря, я вам даже завидую. Билли – просто замечательный мальчишка.

Дейв обвел глазами офис Шелли и снова посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством и тревогой.

– Это ведь вы занимались квартирой Кейна? Она кивнула, будучи не в силах вымолвить ни слова.

– Я так и подумал. – Дейв отвел взгляд в сторону. – Честно говоря, еще никогда до этого я не видел г дома, который бы настолько полно отражал личность его хозяина. Но вместе с тем и личность того человека, который этот дом создавал.

– Спасибо, – прошептала Шелли.

– Во всем этом, – продолжал Дейв, – я увидел гораздо больше, чем просто мастерство. За каждым штрихом, за каждой мелочью там прочитывается любовь. Настоящая любовь.

Веки Шелли чуть дрогнули – она уже едва могла выносить сильнейшую душевную боль.

– Скажите… – Дейв понизил голос. – Это, конечно, не мое дело, но все же… Почему вы бросили моего брата?

Несколько мгновений Шелли молчала, точно оглушенная его последним вопросом. Она не знала, стоит ли ему отвечать, но в конце концов желание хоть с кем-то поделиться и тем самым облегчить себе душу оказалось сильнее.

«Может, Дейв знает что-то, чего не знаю я? – предположила она. – Может, именно он сумеет объяснить мне, почему Кейн ушел от меня?»

И она ответила Дейву вопросом на вопрос:

– Скажите, это Кейн сказал вам, что я его бросила?

– Нет, – честно ответил Дейв. – Кейн мне вообще не сказал о вас ни единого слова. Я узнал о вас только от Билли.

Шелли вздрогнула и тут же отвела глаза, чтобы Дейв не заметил мелькнувшего в них выражения тоски и отчаяния.

– Но вы мне так и не ответили. Почему же, Шелли?

– Спросите об этом самого Кейна, – тихо ответила она.

Дейв усмехнулся:

– Ну, знаете ли, я бы все же хотел дожить до собственной свадьбы…

– То есть? – не поняла она его.

– Видите ли, – объяснил он ей, – мы вдвоем, и я, и Кейн, работаем сейчас в очень трудных условиях. Это ведь именно он научил меня разбираться в людях, обращать внимание на те детали поведения, которых человек обычно не замечает. Это благодаря ему я умею теперь разбираться и в поведении животных тоже и фактически угадывать опасность еще до ее непосредственного возникновения. Опять же по мельчайшим, едва уловимым сигналам. Это все его…

– Интуиция, – шепотом закончила за него фразу Шелли.

– Да, – подтвердил Дейв. – У Кейна ее вполне на несколько человек хватит…

Шелли захотелось возразить Дейву, но в глубине души она почувствовала, что сказать-то ей и нечего. Дейв был прав.

– С другой стороны, – продолжал Дейв, – внутри Кейна бушует настоящий ураган страстей, с которым надо уметь обходиться очень осторожно. Не повезет тому, кто разъярит его… Сочувствую я тому. Поэтому и спрашиваю именно вас, а не его: что случилось?

– Он ушел от меня, – просто ответила Шелли.

– Он?! – изумился Дейв.

– Вы же слышали: он. Именно он.

– Да, я, конечно, слышал… Но поверить этому, простите, не могу.

– И все же это именно так.

– Шелли, но ведь мой брат любит вас! – воскликнул Дейв.

– По-видимому, не настолько, чтобы остаться со мной, – отрезала она.

– Оставаться с вами? Все время? Но ведь у него же работа… Послушайте, я не слишком представляю себе характер вашей собственной работы. Скажите, она не позволяла бы вам время от времени уезжать из Лос-Анджелеса вместе с ним?

Шелли ничего ему не ответила. Как и Кейн, она была полной хозяйкой самой себе в том, что касалось ее работы. И вполне могла позволить себе путешествовать сколько захочет или оставаться все время в Лос-Анджелесе, если сочтет нужным.

И она решила остаться.

«Весь мир за стенами твоего дома», – вспомнились ей слова Кейна. Неужели ты и правда прячешься, Шелли Уайлд?..

В это время дверь в «Золотую лилию» с шумом распахнулась, и на пороге показался взволнованный Билли:

– Шелли, пожар! Совсем рядом с твоим домом! По радио только что передали…

В одно мгновение Шелли выбежала на улицу. Первое, что она заметила, – сильнейший ветер, порывы которого буквально сбивали ее с ног. Она отвернулась, чтобы в глаза не попала взметенная пыль.

Не нужно было иметь слишком хорошее зрение, чтобы заметить густые клубы дыма, вырывающиеся из-за горных холмов как раз в той стороне, где находился ее дом. Казалось, что раздуваемый порывами ветра огонь становится все сильнее буквально на глазах.

– Но это же… – пробормотал Дейв.

– Да, вы правы, – стараясь казаться спокойной, ответила ему Шелли.

И, не говоря больше ни слова, Шелли бросилась в офис. Потом, схватив оставленную на столе сумочку, снова выбежала на улицу и со всех ног устремилась к своей машине.

Дейв и Билли успели подбежать еще до того, как она включила двигатель.

– Что я могу сделать для вас? – задыхаясь на ходу, проговорил Дейв.

– Боюсь, что уже ничего. – Шелли вздохнула. – Кроме того, не забывайте, что, если пожар уже разгорелся достаточно сильно, полиция не будет пускать туда никого, кроме тех, кто там живет. Хотя спасибо…

И она тронулась с места так стремительно, что только заскрипели тормоза… Через несколько минут Шелли уже выезжала на автостраду. Отсюда было видно гораздо лучше: огонь от ее дома отделяли по меньшей мере два горных хребта, и сильной опасности пока не было.

И все же…

«Слабое утешение, но хотькакое-то», – с грустью подумала Шелли.

Сейчас было не позднее половины десятого субботнего утра. Шелли знала, что в это время года ветры обычно дуют весь день, утихая уже только к закату. Значит, остается только молиться, чтобы они не поменяли направление и не раздули огонь в непосредственной близости от ее дома. Иначе…

Чем ближе Шелли подъезжала к дому, тем громче завывали сирены пожарных грузовиков. Казалось, что сюда съехались пожарные со всей страны – тем не менее к холмам вело всего несколько дорог. «Поэтому им придется выстраиваться в очередь», – подумала Шелли.

Тем временем машин на дороге все прибавлялось, и вот уже образовалась первая пробка: автомобилисты пропускали вперед пожарные грузовики. А вокруг собирались люди, смотрели на горящие холмы, показывали на них руками, что-то друг другу говорили. Внимание их всех было приковано к той точке, куда и ехала сейчас взволнованная Шелли.