Текст книги "Седьмой грешник"

2

День двигался к вечеру, и Джин решила, что она слишком расфантазировалась насчет очков Жаклин. Настроение у Жаклин быстро улучшалось, и, когда появились остальные Грешники, собиравшиеся на квартире у Энди, она и вовсе стала сама собой – веселой и язвительной.

Вспомнив, что она приглашена на обед со Сковилом, Жаклин позвонила в гостиницу и уговорила профессора присоединиться к ее гостям. Археолог, не раздумывая, согласился, а когда Джин увидела его в плавках, она сразу поняла, почему он не возражал показать себя в компании более молодых мужчин. Рядом с ним Тед казался подростком, а Майкл был похож на волосатую белую обезьяну. Энди оказался единственным, чьи широкие плечи были под стать отцовским.

Вода была божественной, и Джин скоро забыла о своих ободранных коленях. Безмятежно плавая, она смотрела, как темнеет небо, а пинии становятся черными силуэтами. Уже несколько дней она не чувствовала себя такой отдохнувшей. Бассейн освещался и ночью, и вода сверкала, как жидкий сапфир.

Казалось, всем было весело. Тед медленно плавал, выставив над водой только нос, словно собака. Сковил, войдя в раж, расхаживал, как петух, под восхищенными взглядами Дейны. Дейна больше восхищалась, чем плавала, ее бикини явно предназначалось для минимальной физической активности.

Жаклин купаться не стала, Джин посчитала, что это она делает ради Хосе, которому запрещалось купаться в смешанной компании. Джин сама не знала почему, но объяснения Жаклин, будто та плохо плавает, не вызывали у нее доверия. Вряд ли участвовать в купании Жаклин мешала стеснительность, ведь шорты и лифчик, из которых состоял ее наряд, скрывали ничуть не больше, чем обычный купальный костюм; к тому же Джин теперь достаточно хорошо знала Жаклин и понимала, что та совершенно спокойно прошествует в купальнике и по Виа Венето, если по каким-то веским причинам ей это понадобится.

Немного погодя Джин выбралась из воды передохнуть и уселась на влажные плитки около Жаклин и Хосе. Она лениво вглядывалась в их знакомые лица, и вдруг ее поразило, что они оба представляются ей одинаково хорошо знакомыми. А ведь с Жаклин она встретилась не так давно, однако ей казалось, что она ее прекрасно знает, хотя та не слишком-то вдавалась в рассказы о себе. Жаклин выросла в маленьком городке в Новой Англии, а сейчас работала в одном из крупных восточно-американских университетов. У нее было двое детей – сын и дочь, оба уже студенты. Дочь училась в аспирантуре и писала диссертацию. Отец Жаклин – ушедший на пенсию подрядчик – жил с одним из ее братьев в Калифорнии. Насколько можно было судить – обычная, неприкрашенная жизненная история, но, по мнению Джин, история эта слишком мало говорила о такой загадочной особе, как Жаклин. Впрочем, рассеянно думала Джин, о многих ли можно судить только по их биографии? Быть может, загадочность Жаклин как раз и кроется в том, о чем, рассказывая о себе, она умалчивает. И что самое интересное и таинственное – Жаклин никогда не упоминает о муже. Джин полагала, что таковой имелся, но не могла понять, почему Жаклин не хочет говорить о нем, то ли безутешно горюет по безвременно умершему любимому супругу, то ли ненавидит презренного изменника, с которым недавно развелась.

Размышления Джин прервал взрыв смеха в дальнем углу бассейна, и на поверхности воды показался Энди, державший в высоко поднятой руке маленький комочек мокрой материи. Выкрикивая угрозы, к нему устремилась Дейна. Но Энди со своим трофеем снова исчез под водой.

– Так и знала, что долго этот купальник на месте не продержится, – хмуро проговорила Джин.

– А вот и сам il professore dottore Сковил, – тихонько заметил Хосе, глядя, как стройный загорелый мужчина, эффектно взрезав воду, нырнул с дальнего островка в глубокую часть бассейна.

Жаклин рассмеялась:

– Ну и скромники вы оба!

– Разница только в том, что Джин скромна от природы, – улыбнулся Хосе. – А у меня, как говорится в вашей английской пословице, скромность благоприобретенная. И уверяю вас, мне это далось нелегко.

– Вовсе я не скромница, – без особой запальчивости запротестовала Джин. – Я просто... Ой, смотрите – куда сын, туда и отец!

– Только отец обскакал сына, – подхватил Хосе. – Энди достался лишь купальник, а профессор заполучил саму леди! Так! А что это случилось с фонарями? Уж очень там темно...

– Это портье, – извиняющимся тоном объяснила Жаклин. – Видно, его кто-то подкупил. С освещением здесь вечно что-то случается, когда собирается компания. Поглядите, как он пялится на Дейну, старая скотина!

Джин еще раньше заметила этого портье – пожилого человека с седыми усами. Он пялился не только на Дейну. Снова включив фонари, он задержался у бассейна, хотя делать ему там было нечего, и, распустив губы, мерил оценивающим взглядом девушек.

Жаклин начала что-то говорить, но Джин не стала слушать. Подняв фонтан брызг, она бросилась в воду и, уверенно работая руками, поплыла к островку. Схватилась за каменный бортик и прижалась к нему. Дейне удалось вернуть верхнюю деталь своего костюма, и теперь она разыгрывала целый спектакль, пытаясь водрузить его на место. Кто-то, кажется Майкл, плавая позади нее, то ли помогал, то ли мешал завязывать лямки. Под громкие крики и плеск Дейна в ореоле брызг старалась скрыться под водой, спасая свое целомудрие, но, возможно, на деле ей как раз хотелось подольше удержаться на поверхности...

Под самым носом у Джин из воды появилась чья-то голова, так что от неожиданности Джин даже вскрикнула. Энн в темной купальной шапочке и темном купальнике была бы просто невидимкой, если бы не белеющее лицо. Как все-таки смягчаются лица, когда их обрамляют волосы, подумала Джин.

– Весело? – спросила она.

– Чудесно! Молодец Жаклин, спасибо ей.

– Нравится она твоему отцу?

– Ну, Сэм просто ошалел, – равнодушно ответила Энн. – Она правильно ведет себя с ним, его ничто так не подстегивает, как равнодушие.

Подобные циничные высказывания Джин уже слышала от другого отпрыска профессора, но от скромницы Энн она такого никак не ожидала.

– Эй! – Между ними, словно тюлень, вынырнул из воды Энди. – Мы играем в прятки-пятнашки. Давайте, двигайтесь. Сейчас вожу я, шевелись, Джин...

Он нырнул, а Джин, зная, как долго он может задерживать дыхание под водой, тут же отчаянно заработала руками и ногами, повинуясь команде шевелиться. Игра захватила всех, для шутливых проделок, разнообразных акробатических номеров и всяческих выдумок места было хоть отбавляй. Под конец игры каждому, кроме Джин, пришлось хоть раз водить. Тед плавал хуже других и попадался чаще, но, по-видимому, не огорчался. Когда все в последний раз благополучно вернулись на «базу», то есть туда, где сидели Жаклин и Хосе, Теду опять выпало водить.

Джин нырнула и поплыла в затемненный конец бассейна. За островком, в полумраке можно было отлично спрятаться. Но когда Джин вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, бассейн вдруг показался ей зловещим – вокруг не было ни души, только рябь играла на голубой воде. И вдруг на поверхности появилась голова – темная, с прилипшими волосами. Это был Майкл. Набрав полную грудь воздуха, он снова нырнул. Затем показался Тед. Он задыхался и хватал ртом воздух. Жаклин наклонилась к воде и что-то крикнула. Джин уловила лишь: «Тед совсем устал».

Тед потряс головой и опять ушел вглубь. Несколько секунд его ноги отчаянно молотили воду, потом исчезли из виду. Джин подумала, что стоит присмотреть за ним – сверху из-за отблесков огней на поверхности нельзя было разглядеть, что происходит в глубине.

Ничего тревожного она не заметила, разве что до нее донесся легкий шорох, но его могло вызвать что угодно: то ли желудь упал с ветки, то ли ящерица скользнула по усеянной сосновыми иглами земле. Но вдруг темнота сгустилась и всей тяжестью обрушилась на Джин. Она ощутила мгновенную резкую боль, которая сразу прошла, и Джин уже не почувствовала, как вода, смыкаясь у нее над головой, заполняет ей рот и легкие.

3

В комнате было почти темно, когда Джин очнулась от дремоты, а ведь она вроде не собиралась спать. Она слишком порывисто села и тут же схватилась за голову – голова закружилась. Джин старалась понять, где она. Память возвращалась медленно. Ах да, она у Жаклин, и, наверное, та подсыпала ей что-то...

– Нет, – хрипло, как ворона, выдохнула Джин.

Она снова упала на подушку. Горло саднило, но эта боль была ерундой по сравнению с тем, как раскалывалась голова. Что случилось? Она уже не в первый раз приходит в себя в квартире Жаклин; но ведь не сегодня же она нашла Альберта... или все же сегодня? А остальное просто яркий, похожий на жизнь сон?

Зажегся свет. Лампочка была маленькая и тусклая, но у Джин сразу еще сильней застучало в висках. Безмолвно протестуя, она зажмурилась.

– Я уж думала, что этот болван доктор ошибся, – произнес знакомый голос. – Но видно, он прав, сотрясения нет. Ну и крепкая у тебя голова, прямо каменная.

– А кажется, что она раскололась, – хрипло отозвалась Джин. Она осторожно открыла глаза. На сей раз такой сильной боли не чувствовалось. Плечи и голова Жаклин заслоняли свет, и на лицо Джин падала тень.

– Что со мной?

Жаклин присела на край кровати. На ней была тонкая голубая ночная рубашка, длинная, без рукавов, с поясом вокруг талии. Распущенные волосы падали на спину. Она выглядела бы вполне привлекательной, если бы не лицо. Оно было серым, суровым, и Джин впервые заметила на нем морщины. В зеленых глазах, разрезанных косо, как у кошки, не светился юмор, обычно так оживлявший лицо.

– Что со мной? – повторила Джин.

Жаклин закурила.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Помню, что играли в прятки. Тед водил. Помню, что... да... я поплыла туда, где было темно, хотела приглядеть за Тедом, и вдруг... больше ничего не помню. – Джин беспомощно посмотрела на Жаклин. – Ничего! Что со мной стряслось?

Жаклин выпустила аккуратное колечко дыма и критически его разглядывала.

– Похоже, оборвался кусок этого каменного бортика и угодил тебе прямо по голове.

– Но каким образом?

– А ты не держалась за него? Ну, чтобы выбраться из воды?

– Не думаю. Я не помню. Мне ужасно скверно...

– Еще бы! Хосе выкачал из тебя не меньше литра воды.

– Хосе?

– Ну да! Я так понимаю, вы все подшучивали над ним, когда он утверждал, что хорошо плавает. Не могу, конечно, ручаться, но, по-моему, он – просто специалист по искусственному дыханию. А скорость какая! Если бы не он...

Жаклин сидела вполоборота к Джин и нервно, коротко затягиваясь курила. Джин не сводила с нее глаз.

– Я чуть не погибла, – проговорила она тихим голосом. – Да?

Жаклин быстро обернулась, и Джин заметила, как дрожит ее рука с сигаретой.

– Да, да! И к тому же в моем бассейне, подумать только! Я уже не в том возрасте, чтобы со мной разыгрывали такие штуки. Для меня это слишком!

– Простите, пожалуйста, – робко попросила Джин.

Жаклин возмущенно отмахнулась от нее, и обе рассмеялись – невесело, но все же рассмеялись. Жаклин поднялась и уже спокойнее сказала:

– Пойду отпущу собравшихся у одра. Они так мечутся взад-вперед, что действуют мне на нервы! Уже дыру в ковре протерли.

– А наши еще здесь?

– Не все, только Тед и Хосе. У этих двоих совесть развита больше, чем у других, – заметила Жаклин. – Во всяком случае, они настояли, что останутся, да и я была рада моральной поддержке. Энн тоже хотела остаться, но ее било как в лихорадке, так что Энди забрал ее домой. А Дейна, уж не знаю как, убедила Сэма Сковила, что ей необходима мужская поддержка, и они отбыли вместе.

– Это можно было предвидеть.

– Сэма очень тронула ее чувствительность, – сухо сказала Жаклин.

– А Майкл?

– Он... просто ушел... Как только стало ясно, что с тобой все обойдется.

Жаклин вышла, оставив дверь открытой. До Джин донеслись голоса и звук поднимающегося лифта. Когда же лифт спустился, увозя ее друзей, Жаклин вернулась.

– Хочешь что-нибудь съесть или тебе даже думать о еде тошно?

– Я бы выпила. Горло дерет.

– Сейчас что-нибудь поищу.

Когда Жаклин вышла, Джин подтянула подушки повыше и села. Если бы не голова, чувствовала она себя вполне сносно. Джин осторожно пошевелила пальцем ноги и с интересом проследила за этим движением. До чего же замечательно, что можно шевелить пальцами, напрягать мышцы и чувствовать, как они тебе повинуются – ощущать свои вдохи и выдохи, биение сердца.

Шум лифта отвлек ее от этих глубокомысленных размышлений, и она инстинктивно замерла, но заставила себя расслабиться – смешно было так нервничать.

В конце концов, квартира Жаклин в доме не единственная.

Но лифт остановился на их этаже, и прозвенел звонок. Слышно было, как Жаклин подошла к двери, но не открыла ее, а спросила: «Кто там?»

Джин не расслышала ответа, но, видимо, он успокоил Жаклин, так как дверь открылась, и последовали тихие переговоры. По непокрытому ковром полу раздались шаги.

– Майкл, – догадалась Джин.

Он остановился в дверях, отрешенно глядя на нее.

– И правда ты в порядке, – произнес он. – Жива.

– Я же сказала тебе, что с Джин все благополучно, – проскользнула за ним в комнату Жаклин со стаканом в руке. – Шел бы ты домой и ложился спать. Не сидеть же всю ночь на корточках в кустах. Портье, может, тебя и поймет, но другие жильцы вряд ли.

– Ладно, пойду, – послушно сказал Майкл. – Просто хотел убедиться, что с Джин все благополучно.

– Ну, по-моему, теперь это ясно.

– Пока, Джин. А что с тобой случилось?

– Зачем спрашивать? Я-то как раз самого интересного не видела.

– Что-то свалилось тебе на голову?

– Говорят.

– А ты сама действительно ничего не помнишь?

– Ради Бога! – закричала Джин, схватившись за голову. – Убирайся! Только тебя мне не хватало с твоими глупыми расспросами! – сердито бормотала она.

– Нет, Майкл, она действительно ничего не помнит, – вмешалась Жаклин.

– У нее амнезия?

Стоя у кровати, прямая и стройная Жаклин смерила его внимательным взглядом. Майкл являл собой жалкое зрелище: затравленный, лохматый, очевидно, Жаклин правильно определила, где он находился все это время. Майкл был весь в пыли, к одежде пристали щепки и сухие листья.

– Нет, – помолчав, ответила ему Жаклин. – У Джин нет временной потери памяти, Майкл. В темноте что-то упало ей на голову, и она лишилась сознания. Это все. Больше ничего и не было, это она и запомнила.

– Ладно, – проговорил Майкл. – Все ясно. Вам обеим тоже надо лечь и хорошенько выспаться, – добавил он, неодобрительно глядя на них.

– Вот уйдешь, мы и ляжем, – отозвалась Джин, и ее голос угрожающе задрожал.

Жаклин взяла Майкла за руку и вывела из комнаты. Не успела закрыться дверь лифта, как зазвонил телефон. Один аппарат был в спальне, и Жаклин, крепко выругавшись по-итальянски себе под нос, сняла трубку.

– Pronto! – резко крикнула она, но тут же нахмуренный лоб разгладился. – А, Энди. Да, да, с ней все хорошо. Нет. Она еще не спит. Хочешь поговорить с ней?

Она передала трубку Джин.

– Привет, – прохрипела Джин. – Энди, я не могу говорить, горло болит.

– Понимаю, бедняжка, прости, что звоню так поздно, но Энн тут мечется, как Медея, или, верней, как горгона Медуза, и честит себя за то, что бросила тебя в беде, за то, что сбежала и все такое прочее. Если бы я мог утешить ее, что ты еще поживешь...

– А вы вообразили, что так легко от меня отделались?

– Никак не думал, что у тебя такая прочная голова! – заметил Энди. И вдруг его голос изменился. Он заговорил так тихо, что Джин едва его слышала, хотя от услышанного у нее по спине пробежала дрожь. – Я прикончу этого кретина портье.

– Он не виноват.

– Ему положено поддерживать бассейн в порядке. А он проявил преступную небрежность, это еще мягко сказано.

– А что, на меня и правда свалился кусок облицовки? Я ведь ничего не видела.

– Майкл нашел на дне обломок.

– Вот оно что! Ну, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается, – вяло заметила Джин.

– Правильно. Ладно, хватит мне болтать. Спокойной ночи, дорогая.

Энди повесил трубку, а Джин так и сидела, уставившись на телефон.

– "Дорогая"? – в изумлении повторила она.

– Твоя несостоявшаяся гибель пробудила у многих нежные чувства, – сказала Жаклин. Она переставила телефон на столик, но не сняла руки с трубки. – Интересно, долго ли ждать следующего? – И начала считать: – Сорок один, сорок два... Недурно!

Телефон зазвонил.

– Алло! – проговорила Жаклин. – О, Сэм! Это в самом деле вы? Молодец Энди, что позвонил вам... конечно, вы беспокоились. Что? О, она... Понимаю, конечно, она переволновалась. Как мило с вашей стороны так о ней заботиться... Ну что ж, передайте Дейне, бедняжке, что Джин чувствует себя хорошо, а с портье я завтра утром сама разберусь... Да, да, видимо, это и явилось причиной... Джин-то ничего не видела, только почувствовала удар... Всего хорошего, Сэм. Да, да, вам тоже.

Жаклин повесила трубку и повернулась к Джин, которая едва сдерживала душивший ее хохот.

– Недаром говорят, что женщины хитрые, – хихикала Джин. – Да этой Дейне наплевать, пусть бы меня убили и похоронили. Профессор просто-напросто хотел довести до вашего сведения, что они провели вечер вместе.

– Думаешь? – Жаклин не смеялась. Она рассеянно взяла новую сигарету, закурила и выпустила целое облако дыма. Лицо ее заволокло будто туманом, и в этом тумане прозвучал ее голос: – Ну, этот звонок наверняка последний. Все твои друзья осведомились о твоем здоровье. И как ты считаешь, кто из них пытался сегодня тебя убить?

Глава 6

1

Джин отнеслась к вопросу Жаклин спокойно. Казалось бы, ей следовало возмутиться, запротестовать или, по крайней мере, прийти в ужас. Но по сути дела Жаклин произнесла только то, о чем Джин, не признаваясь себе самой, давно уже думала.

– Не знаю, – ответила она.

Удивленная Жаклин опустилась на стул.

– Ну, слава Богу, спасибо и за это.

– За что? За то, что не знаю?

– Нет, нет – за то, что не отвергаешь саму мысль. Я боялась, что ты сочтешь меня истеричкой. Все время забываю, что хоть ты и кажешься Алисой в Стране чудес, голова у тебя работает четко. Смотришься ты неприлично молодой...

– Ох, Жаклин, а я думала, что мне это все мерещится. Но ведь не такая уж я растяпа, поверьте мне. Один несчастный случай я допускаю, даже два... но три подряд...

– Ты и правда ничего не помнишь о сегодняшнем? – Жаклин закурила очередную сигарету. Только по этому беспрерывному курению и можно было догадаться, что она взволнована, руки у нее не дрожали, а лицо выражало лишь крайнюю сосредоточенность. – Я подыгрывала тебе в том, что ты ничего не помнишь, из осторожности, понимала, тебе не хочется, чтобы кому-то показалось, будто ты догадываешься, кто на тебя напал. Догадываешься?

– Нет, честное слово, нет. Это мог быть кто угодно. Игра в бассейне была сумасшедшая. Вряд ли кто-нибудь видел, что делали другие... Да! Вы сказали, Хосе...

Жаклин неохотно покачала головой:

– Не скидывай со счетов Хосе. Он ненадолго уходил в дом. И после этого я увидела его, только когда он выхватил тебя у меня из рук, бросил на землю и начал вдавливать тебе ребра.

– Выхватил у вас из рук... Вот оно что! Так это вы вытащили меня из воды?

– А чего ради я, по-твоему, восседала на краю бассейна, будто старая зануда компаньонка? – огрызнулась Жаклин. – Я следила за тобой, а при всеобщем мельтешении это было не так-то просто. Слава Богу, у меня хватило ума сообразить вовремя, что в маленьком бассейне ты будешь в большей безопасности, чем в море в Остии.

– Разумно, – медленно проговорила Джин. – Жаклин, вы не старая зануда компаньонка, вы – ведьма! И давно вы заподозрили неладное?

– С тех пор, как Майкл упомянул о первом «несчастном случае» с тобой, когда я заклеивала ссадины, оставшиеся после второго. Конечно, я сомневалась, не могла не сомневаться. Но все время ощущала в животе противный холодок и, когда вы собрались в Остию купаться, сразу подумала, что это превосходная возможность для нового несчастного случая. Предупреждать тебя я не решилась, боялась, что ты подумаешь, будто я спятила. Единственное, что я могла, – организовать купание в таком месте, где ты была бы у меня на глазах. Простить себе не могу, что даже здесь я чуть не прозевала...

– Вы спасли мне жизнь, – сморкаясь, сказала Джин.

– Ну, допустим. Что же, нам теперь сидеть и реветь по этому поводу? Во всяком случае, – мрачно сказала Жаклин, – лучше побереги свои благодарности. Ты еще не в безопасности. И не будешь, пока мы не вычислим, кто на тебя покушается и почему.

– Почему – достаточно очевидно. Разве нет?

– В известной степени. Хотя, с другой стороны... нет, черт побери, совершенно непонятно! Ты думаешь, из-за смерти Альберта? Я тоже так считаю, эта догадка напрашивается сама собой. Но разве не ясно, что это предположение влечет за собой другое, еще более скверное? Альберта нашла ты. И он не только был способен что-то сообщить, но и сообщил на самом деле. Ситуация настолько классическая, что даже смешно. Во всех триллерах я читала, что свидетель преступления находится в опасности, даже если молчит. Убийце необходимо заткнуть ему рот прежде, чем тот прольет свет на важную улику. Но ты-то уже рассказала все! Давай вспомним: ведь Альберт не сказал и не написал ничего, помимо того, что ты уже сообщила мне, а также всем своим друзьям и даже полиции. Верно?

– Верно.

– И в том помещении, где произошло убийство, не было ничего такого, что могло бы послужить ключом к разгадке. Никаких предметов, никаких несоответствий или перемен, которые не бросились в глаза полиции, но могли бы иметь значение для кого-то еще?

– Ничего такого не было. – Джин покачала головой, которая все еще болела, но физическая боль сейчас, во время этого разговора, казалась сущим пустяком. Джин испытывала громадное облегчение – ведь теперь она могла обсудить все, что таилось в глубине ее сознания. Еще бы ей не быть страстно заинтересованной – ведь речь шла о ее жизни и смерти. – Думаете, я не ломала над этим голову? И сейчас, стоит мне закрыть глаза, я вижу это помещение – абсолютно пустое, там только Альберт. Он ничего не говорил, ничего не писал, кроме того, о чем, как вы правильно выразились, я сообщила чуть ли не всему Риму. А мне никто не поверил, – мрачно заключила она.

– Есть еще одно соображение в нашу пользу. Пытаясь заставить тебя замолчать, убийца рискует привлечь внимание к тому, что ему необходимо скрыть. А убийца явно человек сообразительный. Убийство Альберта было хорошо продумано. Станет ли преступник так рисковать, если ты не представляешь для него реальную опасность?

– Вы все время говорите «он».

– Традиционное местоимение в устах мужененавистницы для обозначения неизвестного лица, – сказала Жаклин с улыбкой, казавшейся не очень убедительной.

– А мне бы хотелось, чтобы злоумышленницей оказалась Дейна, – мечтательно произнесла Джин.

Жаклин расхохоталась.

– Слава Богу, ты не из робких, – сказала она одобрительно. – Представляешь, как бы все усложнилось, если бы ты совершенно раскисла от страха.

– Я и правда боюсь, – прошептала Джин. – Сегодня я отчетливо поняла, как мне... как мне хочется жить.

– Значит, наша задача сохранить тебе жизнь, – бодро отозвалась Жаклин. – И начинать надо с самого начала. Джин. Убийца – кто-то из наших шестерых друзей. Но я даже представить не могу кто, даже подозрений у меня нет.

– Вы уверены, что это кто-то из наших?

– Давай рассуждать логически. Предположим, Альберта убил некто посторонний, с кем у него были личные счеты. Двери в церкви оставались открытыми какое-то время после убийства, так что преступник, до того как поднялась тревога, мог спокойно выйти на улицу и затеряться в толпе. Оставаться там ему было ни к чему, если только убийца не один из Семи Грешников, которые должны были следовать намеченной программе. Поэтому туристов, задержанных в тот день, я не принимаю в расчет. Лейтенант совсем не такой легкомысленный, каким кажется. Он, конечно, проверил их всех.

– Логично. Но убийца ведь не рассчитывал, что на Альберта наткнусь я. Альберт мог пролежать там несколько часов, прежде чем его найдут. К тому времени мы все уже убрались бы из катакомб.

– Справедливо, но это ничего не меняет. Рано или поздно Альберта все равно опознали бы. Проследили бы его связь с вами, и полиция узнала бы, что вы все были там в момент убийства. Убийца старался создать видимость, будто Альберт покончил с собой, и это ему блестяще удалось.

– Пожалуй.

– Все это никак не исключает, что его убил кто-то посторонний. Но тогда почему покушаются именно на тебя? Конечно, можно допустить, что тебя преследует кто-то неизвестный – и под машину толкнул, и в опасном месте свет потушил. Но сегодня-то вечером никого, кроме твоих друзей, в бассейне не было.

– Только доктор Сковил.

– Да, доктор, – повторила Жаклин. – Доктор Сковил... нет, это уж слишком.

– И все же, если учитывать всех, кто имел возможность напасть на меня, надо не забывать и про него. Ведь алиби придумать нетрудно. Послушайте, Джеки, профессор что-то такое говорил, будто должен на другой день куда-то уехать на поезде, но мы же не знаем, так ли это? Может, вместо этого он улетел самолетом? И доказать ничего нельзя – для путешествия по Италии паспорт ему был не нужен.

– Ну а какой мотив?

– Черт с ним, с мотивом! До него еще очередь не дошла.

– Ну ладно, включаем в число подозреваемых и профессора, – хладнокровно согласилась Жаклин. – Таким образом, наш список опять будет состоять из семи человек. Я не допускаю мысли, что ты нарочно чуть не потопила себя с единственной целью придать правдоподобие малоубедительному повествованию.

– Плешивому, малоубедительному повествованию...[26]26
  Цитата из музыкальной комедии «Микадо» английского драматурга и писателя Джильберта У.Ш. (1836 – 1911).


[Закрыть] – подхватила цитату Джин.

– Рада удостовериться, что ваше поколение читает не только Леонарда Коэна[27]27
  Леонард Коэн (р. в 1934) – популярный канадский писатель и эстрадный певец, один из основоположников поп-культуры.


[Закрыть] и «Степного волка»[28]28
  «Степной волк» – роман знаменитого немецкого писателя Германа Гессе (1877 – 1962).


[Закрыть]... Итак, мы свели число подозреваемых к семи?

– Я понимаю, трудно поверить, что сегодня к нам мог подкрасться кто-то чужой, – упрямо стояла на своем Джин. – Но ведь у бассейна было темно. Разве это невозможно, Джеки?

– Ты забываешь об одном. – Жаклин снова потянулась за сигаретой. – Конечно, тебя может преследовать чужой. Но почему? Ведь кроме твоих друзей и полиции никто не знает, что Альберт был еще жив, когда ты его нашла.

Джин молчала. Жаклин продолжала уже более мягко:

– Я понимаю, что тебе не хочется допускать это. Ты любишь своих друзей и даже Дейну – по-своему. Но от фактов никуда не денешься.

– Да, конечно. И спасибо вам, что вы подходите к этому как к своеобразной интеллектуальной игре. Только это не игра.

– Игра, но опасная. Как только наступит утро, я позвоню нашему другу лейтенанту.

– Не надо.

– Почему, скажи на милость?

– Они вам не поверят. Лейтенант уже решил, что Альберт покончил с собой, и такое заключение вполне его устраивает. Из-за того, что со мной случилось сегодня, он возобновлять дело не станет. Мы можем быть стопроцентно уверены, что эти происшествия не случайны, но он поднимет нас на смех. Да и что он может предпринять?

– Полиция может проверить все алиби, – упрямо возразила Жаклин. – На тебя нападали трижды. Установив, кто, где и когда был, полиция, конечно, может выявить подозреваемого.

– Что они могут выявить? Вот вы сегодня сами присутствовали при нашем купании, вы можете кого-нибудь заподозрить? То, что случилось на лестнице, вообще так неясно, что можно счесть это совпадением. Мы же не знаем, когда потушили свет, когда игрушку оставили на ступеньке. А взять случай с машиной – мы и сами знаем, что Майкл в это время был где-то неподалеку. Дейна и Тед находились в центре – она собиралась походить по магазинам, а Тед потом завтракал с кем-то, живущим около площади Испании. Это только в двух кварталах от площади Барберини. Уверена, что и алиби других будет так же трудно проверить.

– Интересно, – заметила Жаклин. – Представители моего поколения, чуть что случится, сразу обращаются к полиции, а вы, молодые, инстинктивно ей не доверяете. Но в чем-то вы правы.

– Полиция не может сделать ничего, что не можем мы, – настаивала Джин, она села в кровати, ощутив прилив энергии. – Джеки, надо начинать со смерти Альберта. Если мы сможем доказать, что это не самоубийство...

– Как?

– Надо подумать! Наверняка можно за что-то зацепиться.

Жаклин села поудобней.

– В обстоятельствах его смерти мы ничего не найдем, – задумчиво сказала она. – Нож лежал рядом, он мог упасть, когда Альберт выпустил его из рук. Характер раны тоже подтверждает, что он мог нанести ее сам. Допытываясь, левша был Альберт или правша, ди Кавалло удовлетворенно кивал, значит, ответ его устраивал.

– Он был правша, – сказала Джин. – А это значит, что его мог зарезать тоже правша, стоявший сзади. Если задумаете перерезать кому-нибудь горло, вставайте сзади жертвы, тогда не запачкаетесь в крови.

Жаклин поглядела на Джин с восхищенным удивлением:

– А ты, малютка, жестко стелешь!

– Я могу быть, какой захочу, – могу быть наивной, могу расчетливой, – угрюмо ответила Джин. – Но мы уже говорили, что это не игра... Убийца определенно стоял за спиной Альберта. Никто не пойдет навстречу жертве, размахивая ножом, подойдут сзади. Тогда сработает элемент внезапности, и кровью не запачкаешься, а вид раны будет свидетельствовать о самоубийстве. Если уж мне это ясно, то умному убийце и подавно.

– Но ведь должна была остаться кровь! На руках убийцы.

– Стояла жара, на всех была одежда с короткими рукавами или вообще без рукавов. А там, где его убили, бежит вода из трубы в стене.

– Господи Боже! – пробормотала Жаклин. – Об этом я не подумала... Считала, что убийца выбрал эту комнату из-за ее отдаленности, но, возможно, была и другая причина. А как насчет отпечатков пальцев?

– Ну, я не придаю этому большого значения, хотя думаю, полиция их искала.

– И нашла только отпечатки Альберта. Правда, вряд ли убийца надел перчатки, это привлекло бы к нему внимание.

– Он мог спрятать их в кармане, а потом выбросить. Нас ведь не обыскивали.

– Да, не слишком мы успешно продвигаемся, – заметила Жаклин. – А как алиби на момент смерти Альберта?

– Безнадежно. Все мы находились в разных местах. И потом, никто же не знает, когда на Альберта напали. Он умер гораздо позже.

– И все же над этим надо потрудиться. Я могу прикинуться, что любопытствую от нечего делать. Энн и Тед, по-моему, много времени были вместе.

– Да, но подобное алиби мало что дает. Майкл и Дейна тоже тогда были вместе, но они могли бы и наврать, чтобы выгородить друг друга. Кстати, на самом нижнем уровне они были за минуту до того, как я нашла Альберта.

– А вот у меня есть что-то вроде алиби, – сказала Жаклин. – И не смотри так удивленно, очень глупо с твоей стороны, если ты меня не подозреваешь. Я тогда устала от этих ваших мерзких руин и пошла посмотреть прелестные фрески в капелле Святой Екатерины. Священник, продававший билеты, должен был видеть, как я поднялась, да и те, кто спускался, должны были пройти мимо него. Когда я возвращалась, чтобы узнать, куда ты делась, Энн и Тед беседовали с другим священником. Если они пробыли там сколько-то времени...