Текст книги "Неотразимая компаньонка"

Глава одиннадцатая

– Кому Гай сделал предложение? – Герцогиня с трудом поверила новости, которую ей сообщила дочь.

– Милли Пембертон, мама, – повторила Джорджи. – Миниатюрной красотке с голубыми глазами. Крису она подходит… так же, как, например, Луиза.

Герцогиня с тревогой воззрилась на свою самодовольную дочь.

– Кто все это затеял?

– Гай, разумеется! Разве ты не заметила, как они влюбленно смотрят друг на друга? – Джорджи фыркнула. – Странно, что этого не видел Крис! Но Гай вел себя по-джентльменски… поскольку она – возможная невеста Криспина. Он заявлял, что недостаточно хорош для нее… в общем, городил всякий вздор, так что я его немного… подтолкнула.

– Подтолкнула? – переспросила герцогиня, у которой были собственные соображения относительно того, почему ее обычно проницательный сын оказался таким слепым. – Что это значит?

Джорджи улыбнулась.

– Я заметила Джеймсу… когда Гай был поблизости, что Милли не обретет счастья с Крисом. Ну и добавила еще о том, какую настойчивость могут проявить лорд и леди Пембертон и что будет жалко Милли, если она выйдет за Криса только потому, что больше никто не сделал ей предложения!

Леди Сейнт-Ормонд заморгала глазами.

– И это называется “немного подтолкнуть”!

– Но ведь все получилось, – без тени сомнения весело ответила Джорджи. – Не вздумай говорить мне, что ты считаешь Милли подходящей женой для Криса. Меня не обманешь. Она очень милая, но наскучит ему через неделю. – Джорджи немного подумала и уточнила: – Даже меньше.

Герцогиня вздохнула.

– Ты права, дорогая. Но можешь мне поверить – я очень сомневаюсь в том, что Крис сделал бы ей предложение.

Дочь выжидательно на нее посмотрела, но герцогиня покачала головой.

– Нет, дорогая, в это ты не вмешивайся. И вот еще что… – Она помолчала и смерила Джорджи несвойственным ей суровым взглядом. – Не надо больше никого “подталкивать”. Существует несколько препятствий, о которых тебе не известно.

– Хорошо, мама. Но признайся, что все сложилось замечательно.

Герцогиня кивнула.

– Да. Но оставь Криса в покое. У меня предчувствие, что твоего “намека” ему вполне достаточно!

– Он сделал тебе предложение? – Тильда была поражена.

Милли, покусывая губу, кивнула.

– Да, но…

– Но это ведь замечательно! – Тильду удивил невеселый вид Милли.

– Да, но ты не понимаешь… Он так обрадовался, когда я согласилась, что он… и я тоже… Гай не виноват, но мы… в общем…

– Вы поцеловались? – догадалась Тильда.

Милли сделалась пунцовой.

– Он… он обнял меня и…

– Я поняла. – Тильда кивнула, а про себя подумала: если он продолжал всего лишь обнимать ее, то, по меркам Молвернов, ничего страшного не произошло. – Милли, не волнуйся. Раз вы помолвлены, то целоваться не возбраняется. Если тебе это нравится, конечно.

В голосе Тильды прозвучали вопросительные интонации, поскольку Милли не очень-то жаловала поцелуи Криспина.

– Ой, это было чудесно, – Милли засияла. – Но тут вошел Сейнт-Ормонд и… сначала он страшно разозлился.

Тильда побледнела. Какой ужас! И надо же было случиться, чтобы он таким образом узнал, что девушка, которой он собирался сделать предложение, любит другого. Даже если Сейнт-Ормонд не питал к Милли большой любви, его гордость была уязвлена. И, наверное, особенно оскорбительно то, что его вытеснил молодой кузен.

– Милли, он очень расстроился?

– Похоже, что очень, – с виноватым видом призналась Милли. – Мне было ужасно неловко. Я совсем не хотела его обижать, но… я ведь не очень сильно ему нравлюсь, правда?

– Если ты ему нравишься, то он, разумеется, пожелает тебе счастья. Мужчины скорее разозлятся на соперника. – ответила Тильда.

– Но я тоже виновата, – не согласилась Милли.

Тильда улыбнулась.

– От мужчин нельзя требовать такой последовательности в мыслях.

Милли вздохнула и слегка покраснела.

– Могу я тебя кое о чем спросить? Это прилично, если я попрошу тебя рассказать про брачную ночь?

О господи!

– Меня не стоит об этом спрашивать, Милли, – ответила Тильда. И, видя, что кузина собирается упорствовать, твердо сказала: – Мой опыт семейной жизни не такой, каким будет у тебя. Видишь ли, я почти не знала лорда Уинтера, и он был намного меня старше… и я его не любила. Я не представляю, что это такое – спать с мужчиной, которого любишь и который любит тебя.

Тильда замолчала. В душе она знала, что спать с Криспином будет восхитительно… даже если он ее и не любит.

– Но если тебе приятны поцелуи Гая, тогда, как мне кажется, и брачная ночь доставит тебе удовольствие. Когда тебя целует любящий мужчина – это чудесно, – подумав, сказала Тильда.

Милли с удивлением уставилась на нее.

– Значит, ты кого-то любила?

Тильда горестно кивнула.

– Да. Но не надо меня жалеть. Я всегда знала, что это пустые мечты… он так и не узнал о моей любви.

– Это… не Гай?

– Гай? – Тильда резко подняла голову.

Но Милли не отвела глаз.

– Да. Он с тобой все время флиртует, а ты – с ним.

Черт! Тильда быстро соображала, что ответить.

– Милли, Гай – замечательный, и я радуюсь твоему выбору, но такие мужчины не в моем вкусе. Он напоминает мне твоего брата Тома.

– Тома?! Но он совсем на него не похож!

– Это ты так считаешь, – сказала Тильда. – Тебе никогда не приходило в голову, как было бы ужасно, если бы мы все влюблялись в похожих друг на друга мужчин? Тот, кто подходит тебе, Милли, не подходит мне, и наоборот.

– Понимаю, – задумчиво произнесла Милли. – Но ведь был же кто-то, кого ты любила?

Тильда прикусила губу и кивнула.

– Это неважно, Милли. Все давным-давно прошло.

– А ты до сих пор любишь?

– Да. – Тильда сморгнула слезы. – Но поверь мне, Милли, это не Гай. А даже если бы и так, то Гай ведь любит тебя. Подумай сама – несмотря на мое богатство и на то, что я ему нравлюсь, он сделал предложение тебе. Это говорит само за себя.

– Ой, а я об этом и не подумала! – Милли улыбнулась. – Но все-таки расскажи мне про брачную ночь.

Тильда покачала головой.

– Я не скажу тебе ничего нового. Спроси кого-нибудь еще. Но не верь тому, кто скажет, что леди не пристало наслаждаться ласками мужа. – А вдруг Милли спросит свою мать? Твердым голосом Тильда произнесла: – Спроси у леди Хастингс или у леди Сейнт-Ормонд: они обе вышли замуж по любви. И твой брак тоже будет заключен по любви. – Она грустно улыбнулась: – Милли, я немного устала. Не возражаешь, если я вздремну?

– Конечно, нет. – Милли нежно поцеловала Тильду и направилась к двери. Вдруг она повернулась и сказала: – Я убедила Гая не писать папе, пока ты не поправишься. Он очень рассердится, и я решила, что так будет лучше.

С этими словами она ушла.

Когда дверь за ней закрылась, Тильда вздохнула с облегчением. Хорошо, что не придется сейчас объясняться с дядей.

По настоянию герцогини Тильда провела два дня в постели. За ней ухаживали Милли и Сара.

Мягкая в общении, леди Сейнт-Ормонд могла проявить и властность, если того требовали обстоятельства. Она отвергла все протесты Тильды, которая беспокоилась о том, что из-за ее пустяковых ран Милли осталась без компаньонки.

– Какая ерунда! Милли побудет на моем попечении, а также Серафины и Джорджи. А Крис позаботится об Анти. Он сказал мне, что хотя больших успехов во французском они не достигли, но зато преуспели в верховой езде. – Герцогиня весело улыбнулась. – Кажется, он одержим желанием иметь дочку. До сих пор его мысли занимали одни лишь сыновья и наследники. – И более серьезным тоном спросила: – Скажите, дорогая, ваши дядя с тетей очень рассердятся, узнав, что произошло? Конечно, Гай не так богат, как Криспин, и у него почти нет надежд унаследовать титул, но он неплохо обеспечен, и мне кажется, что с ним Милли будет более счастлива, чем с Крисом.

– Значит, вы не возражаете? – У Тильды вырвался вздох облегчения.

– Господи, нет! – засмеялась леди Сейнт-Ормонд. – Бедняжка Милли теряется в присутствии Криспина. Он для нее слишком взрослый! Или она слишком юна для него. Она и в вашем возрасте останется такой же. О, я говорю не о годах, а о зрелости. Она ему не подходит. Счастливый брак требует усилий, – пояснила герцогиня. – Нужны уступки с обеих сторон. – Она улыбнулась. – Но хватит говорить о серьезных делах. Как вы себя чувствуете? Вам лучше? Сможете спуститься вечером вниз? Мы по вас соскучились!

– По мне?

За всю свою жизнь она не могла вспомнить, чтобы кто-нибудь по ней соскучился. У Тильды на глазах блеснули слезы. Что с ней? Почему она в таком унылом настроении? Наверное, от пережитого ужаса она превратилась в плаксу.

Вечером Сара помогла ей надеть самое красивое платье из голубого атласа. Руки, правда, были все еще перевязаны, и Тильда огорченно вздохнула – платье не произведет нужного впечатления. Но Сара ее успокоила:

– Не расстраивайтесь, миледи. Все равно вы всех затмите.

– Я? – Тильда со смехом посмотрелась в зеркало. – Там же будет Милли! Сара, не говори глупостей! Я понимаю, что неплохо выгляжу, но рядом с Милли никто на меня и не взглянет.

Она застегнула на шее нитку жемчуга и вдела в уши жемчужные серьги. Склонив голову набок, она улыбнулась при мысли, что ее могут счесть красивой. Конечно, за семь лет она изменилась в лучшую сторону, но все же слишком высокого роста и хрупкой ее не назовешь, а каштановые волосы и карие глаза – самые обычные… и руки в бинтах. Как бы их спрятать? Она поискала в ящиках комода и нашла длинный шелковый жакет ярко-красного цвета.

Она услышала негромкий стук в дверь и, решив, что это Милли, кивнула Саре.

– Его милость, миледи, – почтительно произнесла горничная.

Тильда повернулась. Это был Криспин! Он стоял с напряженным и строгим выражением лица. У нее подпрыгнуло сердце.

– Ваша милость? – с удивлением воскликнула она. Почему он здесь, а не в гостиной?

– Я пришел, чтобы проводить вас на хэбед.

Глубокий голос ласкал слух, и теплые волны пробежали у нее по спине.

С трудом сохраняя хладнокровие, он тихо добавил:

– Вы прекрасно выглядите, дорогая.

У нее удивленно приподнялись брови, губы чуть-чуть приоткрылись, и легкий румянец окрасил щеки.

– Как признанный всеми повеса, заявляю, что никогда не делаю пустых комплиментов!

Он увидел, что с лица Тильды исчезло напряженное выражение.

– Могу я спросить, почему? – осведомилась она.

Он с улыбкой подал ей руку.

– Если я это сделаю, то женщины, которым я действительно хочу сказать комплимент, мне никогда не поверят.

Она подошла к нему, положила ладонь на его руку, и глаза ее сверкнули.

– Вы циничны, сэр!

– Уж кто бы это говорил, – ответил он, стараясь не придавать значения тому, что его бросило в жар от прикосновения руки Тильды. А каково ему будет, если ее пальцы коснутся обнаженной кожи?

Тильда снова покраснела. Он, разумеется, шутит, но все же…

– Я не настолько цинична, как вам кажется, – тихо сказала она.

Он усмехнулся.

– Вам нужно доказательство того, что вы превратились в красавицу? Я вас не узнал, когда снова встретил. Разве это не доказательство? Думаю, что вы не услышали всего сказанного мной Джеймсу. Насколько припоминаю, я сказал, что вас не следовало вывозить в свет, пока вы не похорошеете и не избавитесь от застенчивости. И я оказался прав.

Как все просто, подумала Тильда. Она всего не расслышала, а услышанному придала слишком большое значение. И все потому, что уже тогда полюбила его.

А он опять заговорил:

– Гай написал вашему дяде и хочет отослать письмо, но Милли требует, чтобы он подождал, пока вы совсем не поправитесь.

– Лучше поскорее, – вздохнула Тильда. – Если дядя заподозрит, что ему не сразу сообщили, то Гаю это только навредит. Лорд Пембертон разозлится на всех.

– Думаю, что будет вполне уместно немного схитрить, – сказал Криспин.

– Что вы называете хитростью? – не поняла его Тильда.

– Ну, обман, который не предполагает прямой лжи, – объяснил Криспин. – Пембертону сообщили в письме, что вас очень сильно покусала собака, вы были прикованы к постели, а в это время Гай сделал Милли предложение. Он подумает, что вы даже не знали об этом, пока не поправились, и поймет, что вашей вины здесь нет.

Тильда усмехнулась.

– Он вправе вполне резонно предположить, что мне следовало заметить, куда ведет их общение, и положить этому конец. Я должна была напомнить Милли, что ее ждет лучшая партия!

Тильда не стала говорить Криспину, что лорду Пембертону для того, чтобы выплеснуть на нее свой гнев, не нужны никакие отговорки.

Криспин засмеялся. Его голос звучал немного хрипло.

– Согласен, но вы можете сказать, что вам в голову не пришло, что Гай совершенно забудет о приличиях и посмеет сделать предложение девушке, не спросив согласия ее отца, не говоря уже о том, что его кузен ухаживал за этой девушкой. – Криспин помолчал. – Я-то ведь этого не заметил. Я решил вложить в письмо Гая собственное письмо, в котором заверю лорда Пембертона, что я, как глава семьи Молверн, одобряю этот брак и что я не препятствовал дружеским отношениям между тремя самыми молодыми людьми на нашем семейном приеме: мисс Пембертон, моей племянницей и кузеном. Возможно, он сочтет, что вы тоже не усмотрели в этом ничего предосудительного.

Тильда была потрясена его благородством.

– Вы… очень великодушны.

Но чего ему это стоило? – подумала она. Ведь он выставляет себя полным дураком. Тильда достаточно узнала лондонский свет и понимала, что его интерес к Милли и ее присутствие на семейном приеме породят сплетни.

– Как вы считаете – послать письма уже завтра? Вы к этому готовы?

Они подошли к гостиной, и он остановился, ожидая ответа.

Она посмотрела ему в глаза, но ничего не смогла в них прочитать. Выразить ему свое сочувствие она не смела, но необходимо что-то сказать. Она робко улыбнулась.

– Лучше, не откладывая, поскорее с этим покончить.

Тильда хотела было повернуть ручку двери и войти впереди него, но крепкая ладонь взяла ее за кисть. Она не успела опомниться, как оказалась в плену его рук, теплом, уютном и надежном, освободиться из которого было невозможно. Подобно едва ощутимому прикосновению пера, его пальцы гладили ей щеку, шелковистую кожу шеи, а затем приподняли подбородок для поцелуя, от предчувствия которого сладко сжалось сердце. Тильда не помнила, как наклонила голову. Руки Криспина крепче прижали ее, он поводил по ее губам и нажал, чтобы проникнуть в рот. Она инстинктивно разомкнула губы и с радостью ощутила его язык, который ласкал ее рот теперь изнутри. У Тильды вырвался удовлетворенный вздох, и она ответила на его поцелуй.

От возбуждения модные узкие брюки так натянулись у него на бедрах, что готовы были лопнуть. А в гостиной полно родственников, которых трудно обмануть, притворясь, что ничего не произошло.

– Идите. Я… приду чуть позже, – сказал он Тильде и резко развернулся, надеясь, что она не заметила, в каком он состоянии.

Она в растерянности посмотрела ему вслед и дотронулась кончиками пальцев до губ. Этот поцелуй не походил на прежние их поцелуи. Это был страстный поцелуй, но вначале Криспин так нежно касался ее рта, словно просил о благосклонности… Нет! Это невозможно! Тильда тряхнула головой, чтобы отбросить несвоевременные мысли. Сейчас ей предстоит увидеть его семью, которая не должна догадаться, что между ней и Криспином произошло что-то неприличное. Леди Уинтер будет во всеоружии, чтобы защититься от любопытных, хотя и добрых, взглядов.

Поэтому она открыла дверь с улыбкой на устах. Ее приветствовали радостные возгласы. Тильда смогла спокойно ответить на вопрос герцогини о том, куда подевался Криспин, который должен был привести ее на обед.

До обеда Тильде удалось держаться непринужденно. Когда появился Криспин, то выглядел он вполне хладнокровно. К огромному облегчению Тильды, за обедом ее соседями оказались лорд Джон и лорд Хастингс, а не Криспин.

Разговор был общим, много смеялись и шутили. Казалось, что у всех праздничное настроение. Тильда не могла не сравнить этот обед с чопорными церемониями у Пембертонов, которые рассматривали “нашествие” родственников как печальную необходимость. Стоило нежелательным гостям удалиться, как леди Пембертон начинала подсчитывать расходы на этот обременительный визит. Тильда не сомневалась, что когда родные уедут, то леди Сейнт-Ормонд пожалеет только о том, что их пребывание длилось недолго, и станет думать о следующей встрече…

Когда заканчивали второе блюдо, леди Сейнт-Ормонд постучала по бокалу. Все замолкли и посмотрели в ее сторону. Дождавшись тишины, она встала.

– Мама, – запротестовала Джорджи, – но нам еще рано удаляться! Разве обед окончен?

– Я собираюсь произнести тост, – сказала леди Сейнт-Ормонд. – За Тильду. За ее выздоровление.

Опередив всех, Криспин встал.

– Я хочу кое-что добавить, – тихо произнес он. – За леди Уинтер – смелую и отважную женщину. – Он поднял бокал.

Тильда залилась краской, а все одобрительно зашумели, встали и тоже подняли бокалы. Когда все уселись, она с трудом вымолвила:

– Благодарю вас. Здесь нет никакой отваги… я даже не думала… я просто…

– Глупости! – заявил Хастингс. – Вы поступили точно так же, даже если бы и подумали. И для вас страх не имел значения. Если мы говорим, что вы смелая, значит, так и есть. И не спорьте!

– Правильно! – поддержал его лорд Джон. – Криспин совершенно прав, моя дорогая. А теперь выпьем. Очень славное бургундское. – Повернувшись к Криспину, он спросил: – Между прочим, Крис, ты что-нибудь выяснил насчет этих капканов?

Криспин кивнул.

– Да. Но это настолько возмутительно, что я даже не сказал ничего Ригби и Марлоу. Простите меня, дядя Джон, если я промолчу.

– В мое время, – назидательно произнесла леди Холлоу, – их бы вздернули на виселицу, и все тут!

Глава двенадцатая

Письма были отосланы, но, когда на третий день ответа не последовало, Тильда и Милли приготовились к худшему.

– Он приедет сегодня вечером, – сказала Тильда. – Милли, предоставь все Сейнт-Ормонду и мне. Не надо его раздражать. Он в любом случае разозлится на меня, поэтому лучше не вмешивайся.

Они прогуливались по дорожкам среди кустарника, а Анти бежала впереди. У Милли от страха пересохло в горле.

– Это будет ужасно.

– Возможно, не настолько ужасно, как тебе кажется, – заметила Тильда.

Милли смотрела на нее, широко раскрыв голубые глаза. Тильда с некоторым самодовольством улыбнулась.

– Ты не подумала вот о чем. Вместо того чтобы просто написать и приказать мне привезти тебя домой, он приезжает сам. Тебе ведь известно, какое большое значение твой отец придает титулам и положению в обществе. Держу пари, что когда он сюда приедет и встретится с Сейнт-Ормондом, который будет вести себя крайне надменно, то не сможет отказать Гаю. Если бы он хорошенько все обдумал, то написал бы и приказал тебе вернуться домой. А теперь ему придется лично заявить Сейнт-Ормонду, что его кузен – и, в сущности, его возможный наследник – недостаточно хорош. А если ты ожидаешь от отца именно такого поведения, то, значит, ты прочитала слишком много дрянных романов!

У Милли глаза полезли на лоб.

– Ой, Тильда, – с благоговейным трепетом выговорила она. – Я об этом не подумала. Какая ты умная! Но все равно он на тебя рассердится. А если ему придется уступить Сейнт-Ормонду и согласиться на брак, то он рассердится еще больше.

Тильда пожала плечами.

– Ничего страшного. В конце концов, он может только наорать на меня, поэтому перестань волноваться и лучше подумай о своем подвенечном платье.

– Прибыл лорд Пембертон, ваша милость. – Беббингтон объявил об этом, когда все собрались к обеду.

Криспин обрадовался и, обернувшись, взглянул на Тильду. Она выглядела совершенно спокойной и даже немного самодовольной. Ну и ну! Она явно готовится к поединку и, видно, расценила тот факт, что лорд Пембертон не прислал письма, так же, как и он сам.

Он с некоторой опаской наблюдал за тем, как изменилось ее лицо: сдержанность уступила место холодному высокомерию. Именно такое выражение он увидел у нее, когда она приехала к ним. Потом постепенно она смягчилась, общаясь с его семьей, но он не заметил, как это произошло. А вот теперь, когда она надела непроницаемую маску равнодушия и снова превратилась в недосягаемую богиню, он впервые увидел, каким образом она это делает.

Тильда подняла подбородок, выражение лица стало надменным, губы, которые смеялись очередной шутке Джорджи, вытянулись в холодной улыбке.

– Пригласи лорда Пембертона, Беббингтон, – произнес Криспин. – И, пожалуйста, скажи ему, чтобы не беспокоился из-за своего дорожного платья, – у нас без церемоний.

Спустя минуту появился лорд Пембертон и был встречен почтительно и любезно.

– Милорд. – Криспин пошел ему навстречу. – Надеюсь, вы отобедаете с нами? – И, не дожидаясь ответа, повернулся к дворецкому. Пожалуйста, прибор для милорда.

Бесстрастный взгляд Беббингтона говорил о том, что прибор либо готовят, либо уже поставили. Беббингтон начал служить дворецким в Ормсби-Парк, когда Криспин еще бегал в детском платьице, и поэтому ему не требовалось указаний, чтобы поставить лишний прибор для нежданного гостя.

– Я в дорожном костюме… – сердито возразил лорд Пембертон.

– Это понятно, – ответил Криспин, – но вам нет никакой надобности переодеваться. Сегодня у нас только родственники. Ради бога, не беспокойтесь!

Улыбка Криспина не сулила ничего хорошего, голос звучал властно, показывая Пембертону, что придется уступить. Криспину было важно, чтобы Пембертон сел со всеми за стол и стал плясать под его дудку. Великолепный обед у его милости отрежет ему пути к отступлению.

– Уверен, что вы со всеми знакомы, милорд, – сказал Криспин.

Лорд Пембертон окинул глазами гостиную и грубоватым тоном признал, что знает всех. Его гневный взгляд остановился на Тильде. Криспин с трудом удержался, чтобы не заслонить ее собой, оберегая от дяди.

– Милорд, как замечательно, что вы решили приехать. Я ожидала письма. Как тетя?

Нападение – лучший способ защиты, подумал Криспин. Тильда первая начала “военные действия” и указала дяде на его роковую ошибку. Теперь ему поздно отступать и придумывать новый “план действий”. Судя по растерянному выражению лица лорда Пембертона, он понял свою оплошность, и это его совершенно обескуражило.

– Родила дочь, – недовольно пробурчал он. Было ясно, что появление на свет еще одной дочки его нисколько не обрадовало.

– О, как чудесно! – воскликнула Тильда. – Девочки – это такое утешение в старости! Так считал Джонатан.

Криспин обменялся взглядом с Хастингсом и едва не расхохотался. Ну и плутовка! Он впервые слышал, как Тильда обрушивала свой сарказм на кого-то еще, кроме него. Поскольку он не являлся мишенью для ее остроумия, то смог полностью это оценить. Главное – вырыть яму, а жертва сама туда угодит. Тем не менее он решил вмешаться, пока лорд Пембертон не успел взять себя в руки.

– Выпейте, милорд, – предложил он гостю. – Уверен, это вас освежит.

Пока лорд Пембертон задумчиво потягивал отличную мадеру, Криспин сделал знак лорду Джону вступить в беседу. Пусть оба пожилых джентльмена посетуют на глупость молодого поколения. Дядя по привычке поворчит, а затем скажет Пембертону, как он рад, что избранницей его сына стала Милли. Если у Пембертона хватит сил “взбрыкнуть”, то, значит, они потерпели неудачу. В противном случае исход “поединка” предрешен. Особенно если им удастся договориться о помолвке до возвращения Пембертона домой!

Тут Криспин услышал слова лорда Джона:

– Хм! Это поколение никуда не годится. Одно радует – он сделал хороший выбор. Очаровательная девушка. Вы можете ею гордиться! Милли, подойдите сюда, моя девочка. И ты, Гай, тоже!

Криспин выругался себе под нос. Он не ожидал, что все произойдет так стремительно, и бросил взгляд на свою прежнюю суженую, но она выглядела вполне спокойно, так же как и Гай. Интересно, это Тильда их вымуштровала?

– Добрый вечер, папа. Я так рада тебя видеть. Мама хорошо себя чувствует? Нам очень неловко было отрывать тебя от нее в такое время.

– Да, конечно, – вступил в разговор Гай. – Здравствуйте, милорд. В последний раз мы виделись в “Уайтсе”,[10]10
  “Уайтс” – старейший лондонский клуб консерваторов.


[Закрыть] но это было давно. Папа потребовал, чтобы я занялся делами имения.

Браво! – мысленно зааплодировал ему Криспин. Неплохо как бы невзначай дать понять, что семейство Молвернов достаточно богато, чтобы хорошо обеспечить даже младших сыновей.

Он облегченно вздохнул и отошел в сторону, решив, что лучше не вмешиваться. Меньше всего ему хотелось создать впечатление, что он жаждет навязать Гаю Милли. Если он покажет свое безразличие, то это произведет большее впечатление. В письме к лорду Пембертону он, как глава семьи, просто заверил, что одобряет этот брак.

К большому удивлению Тильды, когда Беббингтон объявил, что обед подан, Сейнт-Ормонд подошел к ней, подал руку и повел в парадную столовую, а остальные последовали за ними. Как-то в дождливый день Тильда вместе с Анти заглянула туда и поразилась ее размерами и убранством, а тогда в столовой мебель была покрыта чехлами. Этой залой не пользовались даже во время бала. Теперь на длинном полированном столе красного дерева сверкали серебро и хрусталь, отражая свет множества бра и канделябр, а также огромной люстры. Тильда поняла – его милость ожидал приезда ее дяди.

Лорду Пембертону не удалось заявить о своих отцовских правах, так как его усадили по правую руку от герцогини, а с другой стороны сидела леди Холлоу. Он не посмел обидеть этих двух влиятельных дам, и беседовать ему пришлось только с ними. Официальная обстановка обеда не подразумевала непринужденности, которая обычно царила за столом. Разговор был вежливым, серьезным, без каких-либо фривольностей и жарких споров.

– Вы все это нарочно устроили? – тихо спросила у Криспина Тильда.

– Конечно, дорогая. Главное правило ведения войны: никогда без надобности не обнаруживать себя противнику. А если твой враг – дурак и поступает как раз так, то следует немедленно этим воспользоваться. – Взгляд зеленых глаз пронзил ее. – Этому правилу вы сами успешно следуете. Может, вы и в шахматы играете? Там такие же правила.

– Признаюсь, – тихо сказала она, – что я приехала сюда с намерением не допустить того, чтобы Милли вышла за вас замуж, но я верю, что если бы она не встретила Гая, то вы сделали бы ее счастливой… – Она нерешительно подняла на Криспина глаза – Все, что я желала для Милли, – это счастья. И чтобы ее не заставляли выходить замуж, если она этого не хочет.

– Вы этого добились, – бесстрастно заметил он.

– Да, – согласилась она. – Но какой ценой?

Ее разбитое сердце болью отвечало на его боль, так как они оба одинаково страдали. Их глаза встретились.

– Как-нибудь проверим ваши способности в шахматах? – предложил Криспин.

Тильда согласно кивнула. Она была рада, что разговор стал менее волнующим.

К тому времени, когда унесли приборы и блюда, у лорда Пембертона трещала голова от леди Холлоу, а всем известное обаяние леди Сейнт-Ормонд настолько его очаровало и ошеломило, что он даже не ощутил, что им манипулируют. Еда и в особенности вина были превосходны. Ну как тут скажешь, что брак Милли с Гаем ему нежелателен? А леди Сейнт-Ормонд пошла на последнюю хитрость:

– Мы так рады видеть вас, милорд. Знаете, мы думали, что вы пришлете строгое письмо, требующее возвращения дочери! И вот вы сами приезжаете, чтобы засвидетельствовать свое одобрение этому радостному событию!

Звонкий голос герцогини нарушил разговор, и все головы повернулись к ней. Криспин оторвался от беседы с Джорджи и затаил дыхание. Если лорд Пембертон заартачится, то сделает это сейчас. Криспин подождал секунду, сосчитал до пяти, снова подождал и встал.

– Если у всех наполнены бокалы, то можем за это выпить, – произнес он, бросив взгляд на лакеев, которые тут же стали обходить стол.

Криспин услышал, как Тильда подавила вздох, но ничего поделать не мог. Нельзя было упускать такую возможность. Вот еще одно правило ведения войны – будь готов, чтобы использовать любой случай для сокрушительного удара. Но потери всегда неизбежны. У Криспина ныло сердце от сознания того, что он причиняет Тильде боль, но он не дрогнул и, подождав пока лакеи наполнили всем бокалы, поднял свой со словами:

– За Милли и Гая. Пожелаем им счастливой семейной жизни! – Все выпили, но Криспин остался стоять. – И за младшую дочку лорда Пембертона. Пусть она вырастет такой же красивой и очаровательной, как ее старшая сестра и кузина. Поздравляю, милорд.

Лорд Пембертон что-то промямлил в ответ. Сам он никакой радости от рождения еще одной дочери не испытывал, но тем не менее был польщен, что тост провозгласил герцог. Обмозговывая это, он не сразу заметил, что леди Сейнт-Ормонд и другие дамы встали. Он поспешно поднялся, и его взгляд упал на племянницу, стоящую рядом с Сейнт-Ормондом. Мгновенно его охватила досада. О, они делают вид, что все прекрасно! Они загнали его в угол и вынудили одобрить этот брак как весьма подходящий. Гай Молверн – единственный сын и имеет завидное наследственное имение, но по сравнению с тем положением, которое могла бы занять Милли, став герцогиней Сейнт-Ормонд, это просто пустяк! Несомненно, сюда приложила руку Матильда, эта непочтительная интриганка! Он готов держать пари, что дело не обошлось без ее участия. Она не могла не заметить, что творится у нее под носом! А возможно, она их поощряла, лишь бы причинить ему неприятность. Ну, он ей попозже кое-что скажет, и она не скоро это забудет.

У него не было возможности поговорить с Тильдой с глазу на глаз в гостиной, когда джентльмены присоединились к дамам, так как она все время находилась в окружении Молвернов. Судя по всему, леди Хастингс была очень к ней расположена, а леди Сейнт-Ормонд постоянно подзывала ее к себе. Да и сам Сейнт-Ормонд крутился около нее. Все ясно, с мерзкой усмешкой подумал Пембертон, – такому человеку, как герцог, от леди Уинтер нужно только одно…

Все разошлись по своим покоям довольно рано. Криспин надеялся, что кто-нибудь сыграет с ним в бильярд и тем самым он немного забудется. Но пришлось вернуться к себе в спальню и вызвать камердинера.

Облачившись в ночную рубашку, он улегся в такую большую и такую пустую постель, протянул руку за книгой и вспомнил, что кончил ее читать прошлым вечером и отнес в библиотеку. Он много читал в постели. Это лучше, чем лежать в раздраженном состоянии и ждать либо Тильды, которая никогда не придет, либо сна, который придет очень не скоро. А когда он наконец погружался в сон, то ему снилась Тильда в весьма откровенных позах. Он не знал, что хуже – думать о ней наяву или грезить во сне.

Выругавшись, он встал с кровати и набросил халат. Придется спуститься вниз за книгой. Или лучше за тремя. Надо взять что-нибудь такое, от чего точно заснешь. Он долго выбирал подходящую по серьезности и добродетельной направленности книгу и остановился на сборнике проповедей. С книгой под мышкой он отправился обратно. Кисло усмехнувшись, Криспин подумал, что уснет если не от содержания, то хотя бы от усилий удержать на коленях тяжелый фолиант.