Текст книги "Пираты Карибского моря. Мертвецы не рассказывают сказки"

Глава четвертая

«Свифт и сыновья» был старейшим и самым лучшим картографическим магазином не только в Сен-Мартене, но и во всем регионе, потому что именно сюда приезжали моряки со всего Карибского моря в поисках нужных им карт – морских и звездного неба. Высокой репутацией магазина очень гордился его владелец, мистер Свифт, который всячески старался держать, что называется, марку, заказывая повсюду, где только можно, самые лучшие, самые новейшие приборы, с помощью которых он собственноручно составлял свои карты. А еще мистер Свифт гордился тем, что в его магазин, как и на палубу любого уважающего себя корабля, никогда не ступала нога ни одной женщины, поскольку, как известно, море и женщина – вещи абсолютно несовместные.

Вот почему, войдя в свой магазин и увидев стоящую перед направленным в окно витрины телескопом Карину Смит, он отреагировал совсем не так, как реагирует нормальный мужчина, обнаружив перед собой женщину, да еще и на редкость красивую и молодую.

– Я не разрешаю женщинам притрагиваться к моему телескопу! – сердито закричал он.

Карина обернулась, приподняла бровь, но не слишком удивилась – уже не в первый раз в своей жизни она сталкивалась с тем, что окружающие встречают ее принадлежность к слабому полу с некоторым, мягко говоря, неудовольствием. Так что к этому ей было не привыкать.

– Сэр, – сказала Карина, не обращая внимания на разгневанный, осуждающий взгляд мистера Свифта. – У вашего телескопа сбилась настройка, я довернула его основную ось на два градуса к северу. Теперь, наконец, ваши карты не будут врать, хотя для этого вам придется составить их заново, а весь этот хлам выбросить на помойку.

С этими словами она указала своим длинным тонким пальцем на стену, сплошь покрытую картами. Морскими картами, составлению которых мистер Свифт посвятил всю свою жизнь. Да-да, всю жизнь он их составлял, всю жизнь ими торговал, всю жизнь считал их самыми точными на свете, и вот, пожалуйста, является какая-то непонятная девица и заявляет, что его карты никуда не годятся! Кипя от злости, он, тем не менее, заметил свисающий с запястья этой девицы обрывок стальной цепи.

– Да ты… ведьма! – хрипло прошептал мистер Свифт.

– Нет, сэр, я не ведьма, – ответила Карина. – Просто я, видите ли, изучала астрономию в университете…

– Ты… что? – пришел в ужас мистер Свифт.

– Можно ли считать меня ведьмой за то, что я открыла две сотни новых звезд?

Очевидно, можно было, потому что мистер Свифт снова прокричал:

– Ведьма!

Карина вздохнула. Пытаться урезонить этого человека бесполезно, если уж и взывать к чему-нибудь, то не к рассудку, которого у него нет, а к кошельку, который у него наверняка есть.

– Приближается лунное затмение, «кровавая Луна», – сказала Карина. – Поэтому мне просто нужен хронометр. Хороший. Заплачу́ вдвое за то, что вы согласитесь продать его женщине.

С этими словами она подошла к полке и взяла с нее хронометр – небольшой, похожий на компас приборчик, способный с большой точностью указывать время независимо от самых разных помех, которые постоянно возникают в открытом море, – колебаний температуры, качки судна на волнах, повышенной влажности и так далее. Карина покачала хронометр на ладони, прикидывая его на вес, затем достала из кармана несколько монет.

К ее удивлению, мистер Свифт монеты не взял, но вместо этого сам полез в карман, вытащил из него маленький пистолет и закричал:

– На помощь! В моем магазине ведьма!

Карина открыла рот, хотела возразить, что она не ведьма, но прежде чем она успела что-нибудь сказать, в магазин вбежал – нет, точнее будет сказать, влетел – человек. Мужчина. Шатен. На голове масса косичек-дредов с вплетенными в них блестящими бусинками. Глаза подведены углем, а руки, которыми он смешно размахивал в воздухе, украшены серебряными и золотыми кольцами. «Это что еще за чучело?» – подумала Карина, и, словно отвечая на ее вопрос, мистер Свифт закричал:

– И пират! Ведьма и пират! Ведьма и пират в моем магазине!

– В таком случае, вам сегодня очень повезло с гостями, – с чувством заметил пират. – Простите, а вы мой банк случаем не видели?

В ту же секунду «мобильный» «Королевский банк» вломился в магазин мистера Свифта, развалив его надвое.

– Нашелся! – радостно воскликнул пират, хватая Карину, чтобы оттащить ее в безопасное место.

К сожалению, этим местом оказалась улица, а по улице бежали банковские охранники, британские солдаты и лейтенант Скарфилд.

До этой минуты они думали, что потеряли след Джека и Карины, но теперь, увидев их, дружно бросились ловить преступников. Карина сомневалась в том, что может довериться пирату – всем известно, что делать этого никак нельзя, – однако не лейтенанту же Скарфилду ей сдаваться! Вот почему, когда пират побежал, Карина без раздумий побежала вслед за ним.

Они помчались по улице, при первой возможности сворачивая за углы. Заметив впереди магазин с выставленными в витрине безголовыми манекенами, пират схватил Карину за руку и вместе с собой втащил внутрь. Здесь он встал позади манекена, высунув свою голову над его плечами. Карина встала позади другого манекена и тоже высунула голову.

– Ты входила в мой план? – уголком рта спросил Джек, глядя на появившихся возле магазина солдат.

– Вот еще! – также уголком рта ответила Карина. – Стала бы я искать приключений на свою голову.

– Ах, до чего же тяжело жить на свете! – вздохнул пират. – Вот жизнь пиратская!

Тут они оба замерли, потому что один из солдат остановился перед самой витриной. Постояв немного, солдат отправился дальше, и как только он отошел достаточно далеко, Карина отлепилась от манекена. Что ж, пират, с которым она убегала от погони, выглядел довольно странно, и говорил тоже странно, и странно двигался, однако был смекалистым, этого не отнимешь. А Карине сейчас именно такой ловкач и был нужен.

– Мне нужно сбежать и скрыться, – сказала она. – Ты можешь мне помочь?

– Тот человек в магазине назвал тебя ведьмой, – ответил пират. – А ведьма на борту всегда приносит несчастье.

– Но мы-то не в море и не на корабле, – заметила Карина.

– Это верно, – подумав немного, кивнул он. – Но я-то пират.

– А я не ведьма.

– Как-то все это очень запутанно, без хорошего глотка рома не разберешься, – подвел итог пират. – С ума свихнуться можно.

С этим Карина была вполне согласна. Пират совершенно точно был слегка не в своем уме. Но раньше, чем она успела объявить об этом, из-за угла вывернули охранники, а следом за ними и солдаты во главе с лейтенантом Скарфилдом.

– Джек Воробей! – закричал один из охранников, указывая на витрину.

– Карина Смит! – закричал один из солдат Скарфилда.

– Стоять! – закричали в унисон все они.

Карина повернулась к пирату, которого, как она теперь узнала, звали Джек Воробей. Он повернулся к ней. Затем они, не сговариваясь, дружно развернулись и помчались вверх по шаткой лестнице, а выбравшись на крышу, увидели раскинувшийся на берегу океана славный портовый город Сен-Мартен. По улице, прямо под их ногами, сновали похожие на стаю голодных акул солдаты.

– Мы в ловушке! – воскликнула Карина. – Что будем делать?

Джек вытянул шею, посмотрел на солдат. Затем посмотрел на Карину. Прищурил обведенные углем глаза и, приняв какое-то решение, кивнул.

– Тебе нужно повизжать, – сказал он, и в ту же секунду столкнул Карину с крыши.

Разумеется, Карина завизжала, да еще как, и не только визжала, но и такие слова выкрикивала, каких приличной девушке и знать-то не положено. Правда, продолжалось все это недолго, до того момента, как Карина плюхнулась спиной на проезжавшую внизу телегу с сеном. Услышав крик, солдаты начали оглядываться по сторонам, а затем припустили за телегой с сеном. Продолжая лежать на спине в груде сена, Карина в последний раз увидела Джека – он остался один, в безопасности, и самодовольно улыбался, глядя на нее.

– Пират немытый! – крикнула Карина, однако вынуждена была признать, что немытый он или нет, а Джек Воробей оказался сообразительнее и умнее, чем можно было ожидать.

* * *

Джек действительно был умным. Во всяком случае, так считал он сам. Но сейчас, стоя перед раскрытым сейфом, в котором одиноко блестела единственная оставшаяся золотая монетка, он, по правде сказать, не был уверен, что так же считает и его команда. Повернувшись, он посмотрел на своих людей. Все они собрались, как и было запланировано, на «Умирающей чайке», ветхом судне, принадлежавшем сейчас Джеку. Следует честно признать, что называть такую развалину судном было явным преувеличением. Приткнувшаяся к берегу «Умирающая чайка» напоминала скорее не судно, а старую баржу – облезлую, потрескавшуюся, тесную, с единственной жалкой пушечкой на носу. Но собравшемуся на палубе экипажу даже «Умирающая чайка» в данный момент была симпатичнее, чем их собственный капитан.

– Я же говорил вам, что ограбить банк – плевое дело, – беззаботно заявил Джек, указывая рукой на сейф. В конце концов, он же действительно ограбил банк, разве нет? Правда, денег при этом не добыл, но это уже другой вопрос, извините. – А теперь, народ, выстраивайтесь в очередь и выкладывайте, у кого что есть!

– Ты хочешь, чтобы мы заплатили тебе? – не веря своим ушам, переспросил один из старейших и преданных членов экипажа по имени Марти.

Джек утвердительно кивнул.

– Но это мы хотим получить свою долю, капитан, – продолжил Марти, делая вид, что не замечает протянутой руки Джека с призывно раскрытой ладонью. – Долю того сокровища, которое ты столько лет обещаешь нам.

Остальные члены экипажа согласно закивали, одобрительно загудели. Год за годом они следовали за своим капитаном, слепо веря ему на слово. Следовали за ним, когда Джек Воробей воевал против британского военно-морского флота. Не задавали лишних вопросов, когда он гонялся за ужасным капитаном Барбоссой с его призрачным экипажем мертвецов. Поспешили на выручку, когда Джека захватили в плен каннибалы, терпеливо дожидались его возвращения из морских глубин, когда его туда затянуло. Не стали спорить, когда впоследствии их капитан скорешился с Барбоссой. Безропотно сопровождали Джека в его опасном путешествии в поисках Источника молодости – найти-то они его нашли, вот только никому этот источник вечной молодости не подарил.

И вот теперь история с ограблением «Королевского банка» стала последней каплей. Все, надоело им, что из них дураков делают, и горбатиться за спасибо достало. Тем более, еще свои кровные за такое удовольствие платить.

– Мы больше не станем служить капитану, у которого даже судна приличного нет! – от лица всего экипажа заявил Боллард.

Джек прижал руку к сердцу, показывая, как глубоко ранили его сказанные матросом слова.

– Вы несколько заблуждаетесь, у меня есть судно, джентльмены, – сказал он. – И это по-прежнему моя верная «Черная жемчужина».

В подтверждение этих слов он распахнул полы своего камзола. Под ними обнаружилась привязанная к животу Джека бутылка, а в бутылке – «Черная жемчужина». Правда, это была уже не та «Черная жемчужина», что наводила ужас на всех пиратов, купцов и боевых офицеров. Это был не самый быстрый во всем Карибском море корабль. Это была про́клятая «Черная жемчужина» – миниатюрная копия самой себя, засунутая в пустую бутылку.

Экипаж уставился на своего капитана.

– Теперь в Карибском море всем заправляет капитан Барбосса, – мрачно объявил матрос по имени Пайк. – У него десять судов, и все до зубов вооружены пушками!

– Ладно, пошли, хватит время попусту терять, – махнул рукой Марти, направляясь к сходням. За ним потянулся весь экипаж.

Джек поморщился. Как они могли забыть их общие славные победы? Ведь они вместе нашли когда-то сокровище Македонии. А потом еще золото царя Мидаса. Кто-то скажет, что сокровище Македонии оказалось сгнившим пнем, а золото Мидаса кучкой коровьего навоза, но это к делу не относится, и не это главное. Главное то, что они добились всего этого вместе.

– Сам согласись, Джек, тебя день и ночь преследуют неудачи, – негромко сказал Гиббс, первый помощник, за которым Джек всегда чувствовал себя как за каменной стеной.

– Неудачи? – повторил Джек. – Чушь какая-то. Враки.

– Да ладно, мы же знаем, что ты теперь своей собственной сабли боишься, – заметил один из оставшихся на палубе пиратов. – А боишься ты потому, что веришь, будто эта сабля проклята и может сама взять да и полоснуть тебя по горлу!

Не успевшие уйти с «Умирающей чайки» пираты остановились и многозначительно уставились на саблю своего капитана. Она лежала сейчас у его ног, на палубе.

– Боюсь? – покачал головой Джек. – Я? Боюсь? Своей сабли? Вот умора! Ничего глупее в жизни не слышал!

– Тогда нагнись и возьми свою саблю.

Джек посмотрел на саблю. Потом на своих людей. Затем снова на саблю. Наклонился, потянулся за ней, но замер.

Потом глубоко вдохнул, резким движением схватил саблю и вышвырнул ее за борт.

– Вот и все, решена проблема, – небрежно сказал он, плавно взмахнув руками.

Нет, ошибался Джек, не решена была проблема, нисколечко не решена, потому что после расправы с саблей его матросы один за другим начали спускаться по сходням на берег, покидая «Умирающую чайку». Последними уходили Гиббс и Скрам.

– Сэр, – запинаясь, начал Гиббс. – Боюсь, что мы достигли конца горизонта.

Джек подошел к фальшборту, осторожно вытащил из-под камзола «Жемчужину» и с тоской уставился на свое любимое судно. Где он совершил роковую ошибку? Что привело его к нынешнему жалкому положению? И куда ему плыть дальше? Джек залез в карман, вытащил свой волшебный компас, который сейчас покажет ему верное направление. Стрелка компаса указала на море.

– Это не так, Гиббс, – вздохнул себе под нос Джек. – Я по-прежнему капитан Джек Воробей.

Гиббс задержался, хотел согласиться с Джеком, но не смог – пока что, во всяком случае. Так что он только похлопал Джека по плечу и вместе со Скрамом покинул палубу. После их ухода Джек Воробей остался стоять совершенно один, опираясь одной рукой о перила фальшборта. Скольких людей он перехитрил за свою жизнь, сколько невероятных ситуаций сумел разрулить! Но удача, видимо, в самом деле покинула его, поскольку Джек понятия не имел, что ему делать дальше и как выбираться из положения, в котором он оказался.

Глава пятая

– Весь город только о тебе и говорит, ведь ты единственный уцелевший с «Монарха».

Открыв глаза, Генри Тернер увидел перед собой лицо лейтенанта Скарфилда. Позади лейтенанта стояли два британских солдата, доктора и сестры милосердия, бросившие на время своих больных, за которыми должны были ухаживать здесь, в военном госпитале Сен-Мартена. Генри вновь закрыл глаза и поморщился от вновь накатившей на него боли.

О том, как он попал сюда и что с ним случилось до этого, Генри помнил ясно и четко, во всех деталях. Он помнил, как «Монарх» был взят на абордаж жутким капитаном Салазаром и его мертвым экипажем. Помнил, как умирали солдаты и матросы, проколотые насквозь почти невидимым призрачным оружием, помнил о том, как капитан Салазар сохранил ему жизнь и отпустил на свободу с единственной целью – передать через Генри сообщение капитану Джеку Воробью.

А потом были бесконечные дни, проведенные в море на обломке дерева. К тому времени, когда Генри добрался до Сен-Мартена, он уже начинал сходить с ума от жажды и голода. И от страха тоже. Острота переживаний с тех пор слегка притупилась, но с новой силой вспыхивала всякий раз, когда находился новый желающий выслушать рассказ о призрачных пиратах и волшебном Трезубце, способном спасти их всех.

Отец! Вспомнив о своем отце, Генри попытался подняться, но не смог, потому что его запястья оказались пристегнутыми наручниками к кровати.

– Сэр, – умоляюще посмотрел Генри на лейтенанта Скарфилда. – Снимите с меня эти наручники. Мне необходимо найти капитана Джека Воробья.

– А мне необходимо охранять этот остров и прибрежные воды, – невозмутимо ответил лейтенант. – Рукава твоей одежды были оборваны, это значит, что тебя держали на корабле под стражей.

– На нас напали мертвецы, сэр, – сказал Генри. – Я пытался предупредить капитана!

Помнится, эта попытка не уберегла его от обвинения в предательстве. Или попытке поднять мятеж? Не важно.

– Ты трус, – не согласился с ним Скарфилд. – Решил отсидеться в карцере, вместо того чтобы честно погибнуть в бою.

С этими словами лейтенант повернулся и пошел прочь, оба солдата зашагали вместе с ним, следом потянулись доктора с сестрами, и Генри остался один.

Он откинулся на подушку и закрыл глаза. Все складывалось для него, прямо скажем, не очень удачно. Он оказался в военном госпитале, среди солдат, которым, очевидно, приказано не спускать с него глаз. Ну, и как ему в такой ситуации поделиться с кем-нибудь правдой о том, что произошло с «Монархом», и убедить в своей невиновности?

– Я не верю, что ты трус.

Приоткрыв один глаз, Генри увидел подошедшую к его кровати сестру милосердия. Она поднесла к его губам стакан воды, он сделал из него большой глоток. Хотя Генри, конечно, приятно было узнать о том, что хоть кто-то не считает его трусом, однако разговаривать ему совершенно не хотелось, и он сказал:

– Прошу тебя, сестра, оставь меня в покое.

К удивлению Генри, сестра милосердия не повернулась и не ушла, наоборот, наклонилась ближе и тихо прошептала:

– Я рисковала своей жизнью, чтобы прийти сюда и узнать, так ли искренне, как я сама, ты веришь в то, что Трезубец Посейдона может быть найден.

Полуприкрытые до этого глаза Генри моментально распахнулись, чтобы внимательнее взглянуть на странную сестру милосердия. Теперь он заметил и выглядывающее из-под белого халата порванное грязное платье, и выбивающиеся, не желающие прятаться под накрахмаленной шапочкой упругие, непокорные рыжеватые пряди. Кроме того, слишком уж красивой и юной была эта девушка для обыкновенной сестры милосердия. А затем Генри заметил блеснувший у нее на запястье обрывок металлической цепочки и окончательно уверился в том, что никакая это не сестра милосердия.

– Ты ведьма? – спросил он.

– Я такая же ведьма, как и сестра милосердия, – ответила Карина Смит, пряча цепочку в рукав халата. – Скажи лучше, почему ты ищешь Трезубец.

Генри оглянулся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь.

– Трезубец способен снимать любые наложенные на моряков проклятия, – объяснил он, понизив голос. – Одно из таких проклятий наложено на моего отца…

– А тебе известно, что наука отрицает существование проклятий? – перебила его девушка.

– Ага. Существование призраков она тоже отрицает, – ответил Генри и поежился, прибавив про себя: «Но я-то их видел. Своими глазами видел».

– Выходит, ты сошел с ума? – спросила Карина. – Да, не нужно мне было приходить сюда…

– Но ты пришла. Почему?

Карина хотела уйти, но задержалась. Она действительно неспроста пришла в госпиталь и решила, что было бы неправильно просто так взять и уйти.

– Мне нужно покинуть этот остров, – сказала она. – Я хочу раскрыть тайну карты…

– Что Мужу Не Прочесть? – волнуясь, закончил за нее Генри. Откуда эта девушка узнала про карту, которую, как полагают, оставил после себя сам Посейдон?

Девушка тоже очень удивилась тому, что Генри известно об этой карте.

– Ты что, читал древние тексты?

– На всех языках, – просто, без тени зазнайства, ответил Генри. – Но ту карту не видел ни один моряк.

– По счастью, я-то не моряк, а всего лишь женщина, – проворчала в ответ Карина. Она полезла под халат и вытащила записную книжку. Книжка была древней, с пожелтевшими от времени страницами, в потертом кожаном переплете. На лицевой стороне обложки была вытиснена звездная россыпь, а в самом центре поблескивал крупный красный рубин.

Генри потянулся к этой книжке, но Карина отвела ее в сторону.

– Это дневник Галилео Галилея. Он искал ту карту на протяжении всей своей жизни.

Удивлению Генри не было предела. Он, разумеется, знал, кем был Галилео Галилей – астрономом и ученым, который изобрел телескоп, чтобы изучать звезды, но, оказывается, не для этого он изобрел телескоп, а совсем-совсем для другого. Если верить Карине, телескоп был нужен ему, чтобы найти карту, во всяком случае, именно так она сказала.

– Так ты говоришь, что Карта, Что Мужу Не Прочесть, спрятана среди звезд? – спросил Генри, до глубины души потрясенный словами девушки.

– Да, – кивнула она. – Вскоре наступит лунное затмение – Кровавая Луна. Только в эту ночь можно прочитать карту и отыскать Трезубец Посейдона.

Генри ошеломленно уставился на девушку, затем спросил, запинаясь:

– Кто ты?

– Карина Смит!

Нет, это ответила не она, это голос Скарфилда громким эхом прокатился по палате госпиталя. Генри увидел, что лейтенант направляется к ним, а за его спиной идут солдаты, и все они держат руки на рукоятях своих сабель.

Карина вытащила из кармана своего халата короткий заостренный металлический стержень и протянула его Генри.

– Если хочешь спасти своего отца, – шепнула она, – ты должен спасти меня. Найди нам корабль, и Трезубец будет нашим.

– Повернись ко мне, ведьма! – крикнул Скарфилд, приближаясь к ним.

В тот же миг Карина бросилась бежать. Скарфилд выругался и бросился догонять ее. Махнул рукой своим солдатам, и они побежали вслед за ним.

Генри не стал медлить ни секунды. Как только Карина увела Скарфилда и его солдат за собой, он расстегнул с помощью стержня свои наручники, вскочил на ноги и осмотрелся. Увидел Карину, она стояла возле одного из больших окон, где ее окружили солдаты. Генри и девушка обменялись быстрыми взглядами, и Генри немедленно выскочил сквозь другое окно.

За своей спиной он услышал тревожные крики солдат, но было поздно – Генри уже вырвался на свободу. Теперь ему нужно будет придумать, как выручить Карину, и тогда он приблизится на шаг к тому, чтобы спасти своего отца. Это будет очень важный шаг. Неужели ему начинает улыбаться удача?

* * *

А вот Джеку Воробью удача, казалось, изменила окончательно. После того как его покинул экипаж, Джек попытался доказать – по крайней мере, себе самому, – что не такой уж он незадачливый. Увы, ничего из этого не вышло. Карета, которую Джек хотел ограбить, промчалась мимо него, обдав грязью. А потом зарядил дождь, под которым Джеку пришлось тащиться в город. Пешком. Там он забрел в какой-то трактир, чтобы залить свое горе ромом и отогреться, но трактирщик попался такой вредный, что попросил деньги вперед. Денег у Джека, само собой, не было ни гроша. Порывшись в карманах, он нашел в них только компас.

– Так ты хочешь выпить или нет? – спросил трактирщик, наблюдая за страданиями Джека.

Джек посмотрел на свой компас, разрываясь между желанием сохранить свое сокровище и желанием промочить горло. Пока он раздумывал, на соседний высокий стул перед барной стойкой взгромоздился какой-то рыбак. Сегодня в его сети попался необычный улов – сабля Джека.

– Нет, ты только посмотри на эту штуковину, – сказал рыбак, обращаясь к Джеку. – Одна рыбина сама насадила себя на эту саблю, можешь себе представить? Нужно будет продать ее военным морякам, как ты считаешь?

Джек с криком протянул руку, схватил саблю и швырнул ее через весь бар. Она со звоном вонзилась в прикрепленный к стене плакат с надписью: «Разыскивается!» Очень точно вонзилась, прямо между глаз изображенного на плакате капитана Джека Воробья. После этого Джек тяжело вздохнул и сказал, выложив свой компас на стойку:

– Бутылку рома.

Трактирщик поставил перед Джеком бутылку с коричневой жидкостью, а компас тут же задрожал, завибрировал, вначале тихо, потом все сильней. Сидевшие возле стойки посетители недоуменно переглянулись, а Джек отпрянул назад, со страхом глядя на компас.

Стоявшие в баре бутылки и стаканы зазвенели, а затем начали падать на пол, разлетаясь на мелкие осколки. Было такое ощущение, что началось землетрясение.

Джек понял, что совершил ошибку – большую, чудовищную. Он нервно потянулся, чтобы забрать компас и по возможности исправить свою оплошность, но трактирщик опередил его и схватил компас первым. Тряска в трактире сразу же прекратилась, а трактирщик, пожав плечами, небрежно швырнул драгоценный компас Джека в кучку часов, колечек и прочих ценных вещиц, которыми расплатились за выпивку другие посетители.

Джек глубоко вздохнул.

– Ах, ты, жизнь моя пиратская, – негромко сказал он, молча прибавил про себя «пропащая» и поднес к губам бутылку, чтобы сделать из нее самый первый, самый длинный глоток.

* * *

Под вечно темным небом Треугольника Дьявола беззвучно скользила «Немая Мария». На ее палубах трудился экипаж – призрачные матросы драили доски, которым никогда не стать чистыми, и чинили паруса, которым никогда не стать целыми. Однако мертвецы будут драить и шить без остановки и без устали, потому что таков приказ их капитана.

Наверху, на капитанском мостике, возле штурвала стоял капитан Салазар и не моргая смотрел вперед. Так он уже смотрел на одно и то же море в Треугольнике Дьявола, видел одни и те же волны, одних и тех же, похожих на скелеты, чаек над головой. А внизу, на палубе, одним и тем же делом занимались целую вечность мертвецы – его команда. И горечь предательства целую вечность продолжала наполнять давным-давно переставшее биться сердце капитана. Наложенное на него проклятие тянулось бесконечно, было невыносимым, и от этой боли Салазар невольно сжимал свои костистые руки.

А затем произошло нечто странное, очень странное. Сам собой слегка повернулся штурвал. Салазар прищурил глаза и подошел на шаг ближе к рулевому колесу. Оно вновь повернулось. Повернулось само, меняя курс корабля. Ощутив поворот, матросы-призраки оставили свою работу, подняли головы и увидели, что их капитан стоит чуть в стороне от штурвала и не прикасается к нему. Удивленные матросы приблизились к капитанскому мостику.

– Сэр, – осмелился подать голос второй помощник капитана, призрак по имени Лесаро. – Скажите, что происходит?

Поначалу капитан ничего не ответил, продолжал вместо этого смотреть вперед, на линию горизонта.

А в следующую секунду самая высокая скала в огораживающей Треугольник Дьявола стене задрожала, развалилась и рухнула в море, а в образовавшемся просвете блеснуло солнце. Затем вся стена развалилась на куски, и в воду с ужасным грохотом и всплеском полетели громадные камни. Что ж, объяснение этому было, причем единственное объяснение. Но неужели Джек Воробей в самом деле мог оказаться таким глупцом? Пока капитан Салазар обдумывал эту мысль, его корабль развернулся еще круче, направив свой нос к далекой линии горизонта. Вот теперь на жутком лице капитана Салазара появилась бледная – и тоже жуткая – улыбка. Похоже, что пират все же оказался настолько глупым.

– Джек Воробей отдал свой ключ! – крикнул Салазар через плечо.

За его спиной зашевелились, глухо забормотали члены призрачного экипажа. Некоторые из них были озадачены, другие заволновались, поняв, что означают слова их капитана. Один из призрачных матросов по имени Сантос подошел там, внизу, к планширю и смущенно спросил, указывая рукой:

– Скажите, что это такое, сэр?

– Солнечный свет, – еще шире улыбнувшись, ответил Салазар. – После стольких лет пришло наше время!

А солнечный свет тем временем становился все ярче, нарастал, словно стремясь прожечь отверстие в какой-то невидимой преграде.

Капитан Салазар решил, что нельзя больше тратить время попусту.

– Право на борт! – громко крикнул он своей команде. – Поднять все паруса! Держать курс вперед, на… свет!

– Слушаюсь, сэр! – откликнулся второй помощник Лесаро и принялся командовать матросам: – Все наверх! Поднять паруса!

Матросы разбежались по своим местам и принялись за дело, а капитан Салазар продолжал тем временем смотреть вперед. Солнечный свет приближался, а Треугольник Дьявола перестал существовать. Паруса наполнились ветром, и корабль, набирая ход, помчался вперед и вскоре со свистом вырвался сквозь проход, прожженный светом в невидимой стене, и вышел, наконец, в открытое море.

Матросы призрачного экипажа «Немой Марии» в полном молчании застыли на палубе, во все глаза глядя на спокойное ласковое море, на голубое небо, пришедшее на смену вечно затянутому серыми облаками небу Треугольника Дьявола.

– Мы свободны! – разнесся над легкими волнами радостный крик второго помощника Лесаро, и экипаж восторженными воплями поддержал его. Держа в руках штурвал, согласно кивнул головой и капитан Салазар. Все точно, все так и есть. Они свободны наконец!

– Мои дорогие… э… мертвые друзья, – сказал он, с торжествующей улыбкой на лице поворачиваясь к своей команде, – отныне море наше! Пришло время начать охоту на пиратов!

Не успел растаять над волнами жуткий смех мертвецов, как «Немая Мария» уже легла на новый курс. Целью Салазара был Джек Воробей, и он будет преследовать любое пиратское судно, пока не поймает того, кто ему нужен. А уж когда поймает… А уж когда поймает Джека Воробья, тот сполна заплатит за каждый день, за каждый миг, проведенный Салазаром в морском аду Треугольника Дьявола! Всмотревшись в даль, Салазар заметил идущий вдали корабль, рассмотрел в подзорную трубу на его мачте пиратский флаг – «Веселый Роджер». Похоже, свою охоту он может начать прямо сейчас, немедленно – что ж, прощайтесь с жизнью, пиратишки!