Текст книги "Стезя Ерсака. Охота на чудовище"

– Не то, – Вук задумался, – если он говорил бежать оттуда, то не мог привести в этот лес, зачем ему.

– Ну может он договорился с ведьмой и теперь она и братиков с сестричками охранять будет? Больше он про лес ничего не рассказывал…

Вишуй отвел Казимиру в сторону, как самого знатока в колдовстве на данный момент, и недоверчиво посмотрел ей прямо в глаза.

– Слушай, если эта тварь такая древняя, то и склоняется она только к древним обычаям, понимаешь? – он выглядел очень встревоженным и нервно закусывал щеку изнутри, озираясь по сторонам будто последний вор.

– О чем ты? – от его поведения Казимира тоже не на шутку встревожилась. Она хоть и знала его не так хорошо, как Агнеша, поскольку некоторое время он жил при дворце, пока его не определили в другое княжество, но все таки не могла вслепую доверять ему.

– Раньше все верили что детей ведьма ворует и в послушание себе берет, ест, вываривает, кожу сдирает себе на одежку или что-то там такое, так что на откуп в лес младенцев и прочих отправляли, чтобы ведьму отвадить. В деревнях так до сих пор делают, если знаешь, – Вишуй нервно сглотнул и стал говорить еще тише, так что Казимире пришлось буквально приблизить свое лицо вплотную к нему, – я думаю он специально растил и следил за детьми, чтобы потом сдать их ведьме в нужный срок, чтобы она от него силу его не требовала.

Казимира нахмурилась. Она знала о подобных обычаях и не раз ходила спасать затерявшихся дитяток, которых горе-родители отправляли в лес, в надежде что это излечит скотину или поднимет урожай, но в итоге лицом к лицу с подобными ведьмами не встречалась, поскольку их истреблением хорошенько занималась училище.

Пока они шушукались, в попытках понять насколько большую ошибку могли совершить, Вук и Агнеша рыскали по округе, в попытках найти траву или тропинку.

– Нашла, нашла! – снова закричала Маля откуда-то из кустов, радостно размахивая руками.

– Поздно, – прошипел Вишуй, – готовься к худшему. Если этой колдунье лет как лесу, то только боги нам помогут в этой схватке.

Казимира вытерла потные ладони о походный плащ. Не нравились ей древние колдовства, она их совсем не понимала и всегда стремилась к новшествам и совершенствованию волшебства. Все эти мутные ритуалы, жертвоприношения, ворожбы с нечистыми духами и потусторонними силами. Так себе история.

Они подошли к тропинке. Алые вытянутые цветы мерно покачивались в сторону тропинки, будто приглашая путников. Агнеша склонилась к цветам и понюхала, дурманом не пахло, да и на ядовитые они особо похожи не были. Она сорвала охапку цветочных головок и убрала в карман, чтобы в свободное время и подходящий момент почитать о них что-нибудь в чьем-нибудь травнике.

Делать особо было нечего, они все равно не знали, где находились и как выбираться из этого леса, поэтому ступили на тропу.

Плутая по узкой дорожке, путники осторожно шагали друг за другому стараясь не шуметь и ни на шаг не сходить в лес. В целом атмосфера была довольно умиротворенная, лес чувствовался солнечным и приветливым, животные не были напуганы, будто охотников тут никогда и не водилось, но от этого становилось только страшнее и казалось, что их манят в ловушку, а они безропотно ведутся.

Непонятно, сколько времени минуло, но петляющая тропка вывела их к какому-то подобию деревни, если так можно было сказать: пара домишек, банька, амбар, стояли столбы с натянутой между ними веревкой, на которой сушились вещи, выложенные брусчатые дорожки струились между всеми зданиями, а возле большой избы сидел старик и покачивался в кресле-качалке, стругая какую-то деревяшку.

Из бани валил дым и пахло хлебом, слышались детские крики и голоса. Рыжая нервно сглотнула, предчувствуя беду из старых сказок и легенд. Кровь закипела в ушах, слышалось как сердце отсчитывает удары до неминуемого и Агнеша без промедления и лишней осторожности кинулась к бане.

Запрыгнув в предбанник, она с силой выдернула дверь, закрытую на хлипкий крючок, в надежде успеть и спасти хоть кого-нибудь, и застыла.

Воздух сотряс истошный детский вопль. Вук поспешил было к ней на помощь, но увидел, как Рыжая медленно выходит из бани и закрывает за собой дверь, и встал как вкопанный. Она присела на ступеньки, прикрывая лицо руками, и ее плечи содрогнулись от беззвучного плача.

– Что там, что? – кричал Вук, справившись с оцепенением и подбежав к Рыжей, но остановился, услышав старческий хохот откуда-то со стороны.

Все, кроме Агнеши, спрятавшей лицо в ладонях, оглянулись на старика, который зашелся кашлем.

– Сука, ты что, – Вук выдернул меч из ножен и хотел было направиться к старику, но Агнеша успела схватить его за руку и остановить.

Вук моментально зарделся и довольно улыбнулся от подобного жеста, но увидев это, Агнеша тут же убрала с него свою ладонь.

– Все в порядке, – выдохнула она и подняла голову, на лице ее не было ни следа от слёз, лишь веселая улыбка и зардевшиеся от смеха щеки, – все там в порядке.

Оказалось, что в бане детишки просто парились, и никто не собирался их готовить и есть, как в страшных сказках. Услышав это, путники спокойно выдохнули и направились к старику, возле которого уже юлила Маля.

– Это Зданя, братик мой! – гордо сказала девочка и полезла к деду на колени.

– Братик? – Агнеша чуть не подавилась со смеху, оглядывая огромного старика, больше напоминавшего медведя, чем, честно говоря, ребенка, – Что?

– Старче, не объяснишь? – Вук грозно склонился над стариком, придерживая рукоять меча, обозначая свою силу и готовность вступить в бой в любой момент.

Старик шумно выдохнул и улыбнулся.

– Пойдемте поговорим без детских ушей, – он улыбнулся Мале и спустил ее на землю со своих коленей, – сходи ка в баньку к друзьям своим, отдохни.

Маля послушно побежала париться, даже не оглядываясь на Рыжую и ее товарищей. От пугливой и осторожной Мали не осталось и следа.

Седовласый мужчина облегченно вздохнул, поглядывая в сторону убегающего ребенка и, причмокивая, принялся рассказывать. От него так и веяло добротой, теплом и уютом, хотелось прижаться к ногам и сидеть так до скончания веков, слушая его истории из молодости. Длинные брови нависали на глубоко посаженные глаза так сильно, что их нельзя было разглядеть. Все лицо его было покрыто старческими веснушками, делая его вид еще более добрым и приветливым.

Старик рассказал им, что на самом деле он являлся древним колдуном, который по повелению владелицы леса присматривал за детьми и растил их, чтобы в нужное время отдать ей, в обмен на сохранении своей силы.

Вишуй нахмурился, услышав подтверждение своих догадок, но не стал перебивать старика.

Однако за время, проведенное в приюте, он так привязался к ним, что решил сохранить им жизнь, отдав ведьме всю свою колдовскую силу. В обмен ведьма разрешила им оставаться тут, под ее присмотром и защитой.

Во время истории Казимира и Агнеша мысленно удивлялись, как училище смогла упустить таких древних колдунов, да еще и двух сразу в одном месте.

– Знаю, что теперь я не вечен, и когда я уйду, они останутся одни, – он пожал плечами и затянулся из трубки, – тогда колдунья отпустит их, а может кого заберет в подмастерье, кто знает. Но сейчас они тут, со мной, в безопасности.

Рыжая недоверчиво склонила голову, оглядывая дряхлое тело старика. Он хоть и был огромен в своих размерах, все равно его руки и ноги были дряблыми, вряд ли способными к какому-либо сражению.

– Пусть истинная моя форма выглядит дряхло и старо, – он усмехнулся, – но все таки я бывший колдун, и во мне еще много сил и жизненной энергии. Им есть чем питаться, есть у кого учиться. Теперь им не нужно ничего бояться.

– Но как они выживут во внешнем мире, не зная ничего о нем? – Казимира казалась больше всего обеспокоенной будущим совершенно незнакомых ей детей и разумностью старика.

– Я научу их сражаться, научу их охотиться и выживать, научу их грамоте. Уж не сомневайтесь, место они себе найти сумеют, после детства и юности проведенной со мной.

На самом деле выбора у Рыжей и всех остальных было не особо, даже если они заберут детей отсюда, куда их девать? Обратно в приют? Тащить за собой? Точно нет. Поэтому все выбирали молча согласиться со стариком.

Вечерело, и путники выбрали заночевать в деревушке, чем по темноте блуждать в лесу, в поисках обратной дороги.

Они помогли детям накрыть ужин, хотя старик уговаривал их оставить работу ребятишкам, Агнеше, выросшей фактически на условиях рабства, и остальным по доброте душевной было стыдно принимать ухаживания от ребятишек.

В избе было уютно, огоньки свечей слабо подергивались, печь дышала жаром, согревая помещение и готовя им ужин, дети немного проказничали и баловались друг с другом, но в целом, вели себя довольно достойно и воспитанно.

Агнеше они напоминали ее саму и ее друзей: такие же брошенные, оставленные богами и всеми остальными, судьба которых явно сложится не просто. Но сейчас они были наивны и веселы, не понимая всей сути мира и ситуации, в которой они оказались. Зданя был для них всем миром уже давно, таким и оставался.

Затемно черные облака заволокли луну и звезды, разразилась страшная буря. Потоки дикого колдовства рассекали воздух, будто тучи, молнии и ветер были посланы кем-то негодующим, будто сам лес громко возмущался о чем-то.

Казимира и Агнеша, чувствительные таким сильным изменениям колдовства в воздухе скулили от ломоты в костях и грелись около растопленной печи. Агнеша все время теребила свой амулет, в попытках стерпеть такое покушение на ее жизнь.

Неожиданно вспышка света возникла совсем рядом с окном избы, и стекло разлетелось вдребезги от молнии, ударившей прям в него. Осколки полетели внутрь, царапая все и всех на своем пути. Рыжая поспешила закрыть ставни, но запнулась об вытянутую ногу Вишуя.

– Эй, прибери свои… Вот сука, – она кинулась к нему, срывая одеяла и рубаху.

Вишуй пускал пену изо рта, глаза его закатились, а пальцы подрагивали в судорогах. Лицо все посинело и распухло, будто он утопился. Сонная Казимира испуганно шарахнулась в сторону от такого зрелища.

– Ты же сняла проклятье! – зашипела Рыжая на волшебницу.

– Я… Я… Я да, но…

– Что но? Смотри сюда, – Агнеша ткнула пальцем в грудь Вишуя, и под вспышкой молнии все увидели, как шрамы медленно, будто черви, струятся по его коже, пытаясь снова выстроиться в проклятье.

Уродливые, выпуклые, они рылись под кожей и на ней, цепляясь за ребра, выныривая из под них будто рыба. Они багровели и набирались кровью, лопались, сочились и снова распухали.

– Что за дрянь вы сюда притащили, – зарычал старик, зашедший избу с улицы, – пустил вас по доброте душевной, а вы!

Он гневно ударил рукой об стол, сотрясая избу и зашагал в сторону путников. Глаза его сыпали искрами, а воздух напрягся еще больше от потоков колдовства, которые он пропускал через себя. Его огромная медвежья фигура, освещаемая вспышками молний, казалась неестественно кривой и страшной.

Вук выхватил меч и встал наперекор старику, прикрывая своих товарищей. Рука его даже не дрогнула, когда он стискивал рукоять меча и направлял острие на врага. Пусть и был он на две головы ниже, пусть и были его плечи в два раза меньше, но он не боялся. Он знал свои силы и знал, какова цена его слабости.

– Только попробуй, – захрипел мечник, делая шаг вперед и наступая на колдуна.

Рыжая невольно удивилась его свирепости, не часто приходилось видеть его таким взъерошенным и взбешенным, оттого понималось, что противник перед ним серьезный и нельзя его недооценивать.

Старик замахнулся огромной рукой, больше напоминающей лапу медведя, Вук сделал выпад вперед, чтобы парировать атаку, но тут крик разрезал воздух.

– Стойте! – Рыжая схватила меч Вука за лезвие и встала под удар старика, – стойте, прошу, нам нужна помощь, дайте объясниться!

Струйка крови с ладони медленно потекла по тыльной стороне руки, спускаясь прямо в рукав, но Агнеша даже не обратила внимания. Она верила в Вука, верила в себя, что вдвоем они точно, при поддержке ведьмы, смогут зарубить этого старика, но не это им нужно было сейчас.

Старик расслабленно опустил руку и нахмурился. Самоотверженное действие, похоже, произвело на него какое-то неизгладимое впечатление, но он не спешил расслабляться. Агнеша буквально чувствовала, как напряжены мышцы его дряблого на вид тела, готового сорваться в бой.

– О чем ты, внученька? – он наклонил голову набок, чтобы наблюдать за Вуком, стоящим за ее спиной, чтобы в случае чего снова сорваться в драку.

– Это не мы колдовали это страшное волшебство, наш друг был проклят, и мы пытались… пытаемся его спасти.

Старый ведьмак выдохнул и потер переносицу раздумывая над сказанным. Он посмотрел на Рыжую, на ее обеспокоенное, молящее лицо, и все таки расслабился.

Старик подошел ближе к Вишую и присел на корточки. Он погладил его по голове, убирая белоснежные волосы с потного лица, и стал нашептывать. Агнеша кинула взгляд на Казимиру, но та лишь пожала плечами:

– Каждое нашептывание большая тайна, ты же знаешь.

Агнеша знала, но все таки, ей бы хотелось знать, какой заговор сейчас шепчет колдун и на что он обрекает Вишуя. Она надеялась, что сейчас он не пытается его убить, посчитав это единственным выходом из ситуации.

Вишуй тем временем успокоился, будто очень крепко уснул, изредка подрагивая. Скрюченные ладони разжались, ноги выпрямились, а пена у рта усохла, превращаясь в кровавую корочку на губах.

– Тащите его к хозяйке Леса. – Старик оглянулся на путников, – она ждет его, она слышит голос проклятья.

– Еще чего, она его прибить хочет, судя по буре! Нам этого не надо, – Агнеша была сильно против предложения старика, Вук согласно закивал.

– Выбора у вас нет, из лесу она вас не отпустит, пока свое не получит. Или загубит вас здесь, или волю ее слушайте.

Рыжая нахмурилась. Волочить Вишуя к древней лесной колдунье не входило в их планы. Они и так потеряли время на попытку его спасения и походы с Малей. Неизвестная угроза уровня, неподвластного даже самой княгине, маячила где-то вдалеке и с каждым днем могла унести все больше жизней. Она пыталась придумать иные варианты, причины отказа и выхода из ситуации, но по лицу старика понимала, что видимо и вправду делать нечего.

– Давайте так, – она повернулась к Казимире, – пойду только я, а вы двигайтесь дальше. Я вас нагоню где-нибудь…

– Но мы… – Вук хотел начать выражать недовольство всем своим естеством, но его перебила Агнеша.

– Мы еще давно договорились что придется разойтись, не переживайте, я надолго не задержусь, – Рыжая прервала возмущения Вука и тот видно поник.

– Хорошо, тогда мы на рассвете пойдем, как и хотели. – Согласилась Казимира, понимая что она не может принудить Рыжую добить Вишуя или бросить его, несмотря на важность их поручения.

– А вам ждать нельзя, – втянулся в разговор старик, обращаясь к Рыжей, – вам нужно идти сейчас.

– Нам? Идти? Шутишь, дядь, он же вообще ни о чем! – Агнеша развела руками, глядя на Вишуя, снова бредящего во сне.

– Не волнуйся, ноги его держать будут, он же потомок чуди, ты главное, – Старик задумался и стал медленно чесать пышную бороду, – следи за ним хорошенько. Лес будет вас пугать и путать по началу, но ты веди его, не сдавайся, будь сильной за вас обоих.

Агнеша со вздохом зачесала сальные волосы с лица и встала. Она сильно тревожилась, ведь очень не любила быть ответственной за чужие жизни, тем более в одиночку. За свою то она не была в ответе, что уж говорить о других.

Вук помог подняться «спящему» Вишую на ноги и свесил его руку на шею Агнеши. Она подхватила Вишуя под талию и поспешила в сторону леса, провожаемая грустными взглядами Казимиры и Вука.

Вишуй хоть и опирался на свои ноги, и шагал сам, будто повинуясь чьей-то воле, но все же Агнеше было тяжело его тащить. Он все равно ощущался каким-то безвольным и вялым и сильно тормозил ее шаг. Ей хотелось схватить его на руки, закинуть на плечи и бежать, как она сделала это при последней встречи, но путь явно предстоял не прямой и нелегкий, так что надолго бы ее явно не хватило.

По началу их вела протоптанная дорожка, то и дело уходящая из-под ног, а потом снова появляющаяся, вскоре и она пропала, затерявшись где-то в можжевеловых кустах. И тогда, обернувшись, Агнеша не увидела ничего, кроме смыкающихся за их спинами деревьев. Деревушка полностью пропала из виду.

Рыжая чувствовала, что лес стал недружелюбен, сухие ветки и корни цеплялись за ноги, царапали лицо, то и дело заставляя останавливаться и задерживаться. От приветливого, уютного и спокойного леса, встретившего их на выходе из норы не осталось и следа. Каждый раз казалось, будто путники снова и снова возвращались в начало пути, не продвигаясь ни на шаг, будто лес водил их за нос, строя их дорогу по кругу.

Агнеша знатно устала, ей приходилось почти что тащить Вишуя, который то и дело норовил потерять все силы и лечь в траве. Остатки проклятия все еще теплились где-то внутри него и продолжали мучить парня. Он бредил, звал кого-то на чудских языках, или молился богам, но Рыжая не была достаточно образована, чтобы понять его невнятную и незнакомую ей речь.

– Терпи, сука, терпи, – она пыхтела и дергала парня, пот струился с ее лба и спины, щекоча шею и бока, – я не хочу чтобы я сдохла за просто так.

Агнеша была уверена, что Казимира поделилась душой с Вишуем не напрасно, потому что вероятно без этого он был бы уже мертв, но все же этого было недостаточно, чтобы покончить с проклятием. Нужен был кто-то посильнее или подревнее, и выбирать было особо не из чего.

«Вам нужна лесная ведьма, только эта ведьма имела достаточные знания и мощь, чтобы помочь Вишую и дать хоть какие-то ответы» – прокручивала у себя в голове слова старика Агнеша.

Но лес все никак не давал проходу, он путал тропинки, вился вокруг Агнеши и заставлял ее чуть ли не выть от безнадеги и непонимания, почему ведьма, которая их сама же и позвала, не может им помочь.

– Что ты хочешь? Что тебе надо? Жертву? Кровь? Дай мне попасть к ведьме, чтоб тебя огонь пожрал и леший твой сдох, – ругалась она в воздух, подволакивая Вишуя за собой, скулящего от усталости и боли.

Но Лес не отвечал и продолжал водить их кругами, воруя последние остатки надежды на спасение. Он ждал, пока путники слягут от усталости и станут легкой добычей для обитателей Леса. Чтобы прокормить своих детишек, ему приходилось прикладывать немало усилий, мороча голову каждому непрошеному путнику, забредавшему по неосторожности.

В своих мыслях Агнеша проклинала и порочила существование подобного места. Если бы училище все еще существовало, от подобной твари не осталось бы и следа.

Спустя еще сотни обойденных деревьев и кустов, Агнеша села на землю и завыла от немоготы. Не было больше сил не то что идти самой, тащить Вишуя она больше не могла совсем. Она сбилась со счету времени, проведённом в лесу. Мгновение? Лучину? Может даже дни? Кто знал, сквозь переплетенные кроны деревьев не было видно неба, даже лучика солнца или Луны, если уж на то пошло.

Мороки чудились в глазах, казались старыми знакомыми, ее соратниками с училища. Лес играл с ней, звал чужими голосами, издевался, дразнился, но Агнеша молчала в ответ, пытаясь собрать оставшуюся от мозгов кашу в кучу.

Из всего этого ужаса выбивался только настойчивый стрекот сороки, которая прыгала за ними с ветки на ветку уже кучу времени и не давала покоя уставшему мозгу. Агнеша подобрала камень с земли и кинула в ее сторону, но ожидаемо промахнулась. ей почудилось, будто птица смеется над ней, и на глаза выступили слезы.

От бессилия слипались глаза, она пыталась бороться, кусала себе губы до крови, резала ладони, но никакая боль не могла заставить разум отрезветь, лес уже наглухо забился в подкорку черепа, оплетая своими корнями затуманенные мысли путников.

Она сдавалась, потихоньку, медленно, сама того не осознавая, клялась себе в голове, что сейчас отдохнет и пойдет дальше, и все равно сдавалась. Остатки разума покидали ее голову, усталость навалилась неподъемным грузом, веки сами по себе опустились. Обмякшее тело упало на землю, потеряв последнюю надежду на спасение, и Агнеша провалилась в глубокий беспробудный сон, следом за Вишуем.

***

Выезжали из Сальковки они все еще в тишине, Казимира не хотела ничего обсуждать, она погрузилась в размышления, пытаясь понять как лучше сделать, а Вук угрюмо сгорбился и не пытался завязать разговор. Без Рыжей, к которой слова клеились как-то сами собой, им с Казимирой иногда будто бы и не о чем было разговаривать. Ведьма приняла решение не оставаться в городе, дожидаясь Агнешу и, возможно, Вишуя, прибыть к положенному месту, в полном или неполном составе было важнее всего, чтобы проконтролировать ситуацию и определить возможные дальнейшие действия, поэтому встреча с Рыжей откладывалась на второй план.

Нужно было добраться до любого из ближайших к переправе над Скорашицей городов и отправляться к лесу с чудовищем, а там уж как повезет.

– Так и будешь молчать? – Казимира оглянулась на мечника, скачущего позади. – Как Рыжая рядом, дак у тебя рот не закрывается, а тут все, скучно со мной?

– Как ты могла такое подумать, моя госпожа, – Вук едва уловимо улыбнулся, – просто вижу же, что у тебя в голове там каша варится, решил не мешать.

– Прям видишь?

– Еще бы, у тебя лицо чересчур читаемое, по крайней мере для меня. Сколько лет я тебя уже знаю, девять? Десять? – «для меня» он промурлыкал будто кот, и довольно щурился, наблюдая за реакцией Казимиры.

– Я думаю, надо переправляться через реку кратчайшим путем и ждать в назначенной точке, не пытаться искать встречи где-нибудь на пути.

– Полностью с тобой согласен. Только вот вопрос, а если она там помрет? – Вук подстегнул лошадь и выровнялся с ведьмой.

– Надеюсь, что все таки не умрет, – она грустно вздохнула, – не знаю что мы без нее делать будем. Все таки Ерсак она, а не мы.

И они снова замолчали, одолеваемые тревожными мыслями и тоской по упущенной Рыжей.

Ближе к вечеру, несмотря на все нытье Казимиры, что она не хочет ночевать в таком грязном месте, когда они могли бы проехать еще немного и быть в городе, им пришлось остановиться в придорожной корчме. Она одиноко стояла на тракте, окруженная бескрайними лесом и полями. Лошади уже все были в мыле и очень вяло переставляли уставшие ноги, дорогу нельзя было продолжать без отдыха.

Зайдя в помещения, Казимира тут же по своему обычаю сморщилась свой маленький носик и с недовольным видом стала оглядываться. Людей было мало, многие, скорее всего, уже спали, либо постояльцев и вовсе было не так много, харчевня была довольно маленьких размеров. Хозяин все еще лениво протирал кружки за стойкой и пока не собирался идти спать.

– Нам нужно одну комнату, с раздельными кроватями, – Казимира предпочитала в любом случае оставаться с кем-нибудь в комнате, даже если это был Вук, страх простолюдинов, завсегдатаев с желанием поживиться ее драгоценностями пугал ее неизменно.

– С двумя нет, есть с одной, – хозяин помотал головой в отказе и безразлично пожал плечами.

Казимира краем глаза заметила через чур пошлое и довольное выражение на лице Вука и сильно нахмурилась.

– Тогда стелите на полу, я заплачу.

Хозяин опять пожал плечами и ушел в дверь за его спиной.

– Надеялся, что все будет как в бульварных романах? Безвыходная ситуация с одной кроватью и двое слишком уставших путников, чтобы разбираться?

– Может и надеялся, – Вук облокотился на стойку и заглянул в глаза Казимире, – на столько я тебе неприятен, что ты готова тратить лишнюю монету лишь бы не оказаться со мной в постели?

– Настолько ты мужчина.

Они постояли еще немного, молча ковыряя стойку, а затем Казимира увидела хозяина корчмы, зовущего их издалека рукой.

На полу комнаты лежал грязный тюфяк. Хозяин пихнул в руки Вуку жесткие свернутые простыни и вышел из комнаты. Казимира забралась на кровать и стала наблюдать за ним.

– Во дворце мне нравилось больше, – он стал возиться с импровизированной кроватью.

– Мне тоже, там у меня была отдельная от тебя комната и… Фу! Что за запах? – она посмотрела вниз кровати и увидела виноватое лицо Вука, стянувшего сапоги. – Ты воняешь грязной, мокрой псиной.

– Извините, моя госпожа, в дороге мне не выпало варианта помыться, кроме как в канализации, – он усмехнулся, – мне особо без разницы, ну а ты не соизволила побеспокоиться о своем подручном, если тебя так беспокоят мои вонючие ноги.

– Еще я буду о тебе беспокоиться, – она отвернулась от него, – не маленький уже.

Вук все таки встал и открыл окно пошире, прежде чем лечь спать. Тюфяк он пододвинул поближе к кровати, пока Казимира не видела, и лег прямо возле нее.

Ночь была тревожная и сон не шел. Казимира, одолевая мыслями о Рыжей, крутилась в постели и не могла расслабиться. Всевозможные варианты развития событий всплывали в голове, она ужасно беспокоилась от того что все с самого начала шло не по плану и она не могла контролировать все происходящее.

Ведьма перелегла на край кровати, поближе к Вуку и посмотрела вниз. Парень тихо посапывал и иногда подергивал руками, лицо его было очень напряженное и хмурое. Казимира поняла, что ему снится кошмар и тихонько опустила руку вниз. Прикоснулась пальцами к сальным волосам и провела ладонью по голове. Вук вздрогнул от прикосновения, но не проснулся. Сейчас он был бесполезным в роли защитника, слишком крепко и безмятежно спал, не чувствуя ничего, что могло происходить вокруг. Пока она гладила его голову, Казимира сама не заметила, как опустела ее собственная голова и все тревожности о будущем отступили, оставляя лишь размышления о Вуке.

Грязные волосы путались в пальцах и неохотно их отпускали, будто прося оставить ладонь хоть бы чуть-чуть на подольше, дать немного больше ласки. Так она и уснула, свесив руку вниз и думая о том, как все таки Вук умудряется вызывать жалость даже во сне.

Утром она проснулась на другой стороне кровати, да и Вук выглядел так, будто не заметил ночью наглого вторжения в его волосы, только прическа была более взъерошенная чем обычно.

Казимира расплатилась с хозяином корчмы и они снова седлали уже отдохнувших лошадей. Из-за ночного привала было принято решение не останавливаться в Новой Осколине и они прошли ее насквозь. Стражники на входе и выходе сквозь пальцы лениво осматривали княжеские грамоты и пропускали их не задавая вопросов, хотя Казимира замечала, что они задерживают свой взгляд на Вуке и подозрительно щурятся.

– Тебя надо переодеть, – отметила Казимира, когда они были вне зоны слуха городских стражей.

– Это еще зачем? Меня вполне устраивает моя одежда и я…

– Ты похож на нищего разбойника, который скорее похитил меня, чем охраняет, – ведьма не дала ему договорить и смерила недовольным взглядом, – и подстричься, ты слишком редко моешь голову для таких длинных волос.

– Ты со мной столько лет, что тебя вдруг так зацепило? – Вук гордо вздернул голову и показал свои черные, будто ночное небо, глаза. – Я хорош собой, даже если одет как нищий, это не отнимает моих достоинств и навыков, я ни разу тебя не подводил, хотя почти все время выгляжу так.

– Вот именно, ты только во дворце находишь надобность помыться и собрать свои патлы, лебезишь перед Княгиней, а как только за порог так сразу в грязь, будто свинья.

– Что ты начинаешь то, – он притормозил лошадь и остановился, – не нравлюсь – найди другого! По всему княжеству столько достойных твоей защиты, а ты возишься с таким как я.

– Лучше тебя нет… – Казимира тоже остановилась и оглянулась, – я готова продолжать ходить с тобой грязным и вонючим и дальше, но… но мне больше нравится когда ты мытый и причесанный.

– Так уж и быть, – Вук тяжело вздохнул и мягко улыбнулся, – для моей госпожи буду иногда делать исключение.

Дальше они снова ехали в тишине. Вук довольный, что его похвалили, а Казимира, что хоть на чуть-чуть приблизилась к цели приучить эту босоту к чистоте и приличию. Проезжая через какое-то село, ближе к полудню, они остановились в корчме чтобы плотно пообедать, восполнив пропущенный завтрак, и продолжать снова ехать до самого вечера.

Вук жадно облизывал пальцы, обгладывая сочное, жирное мясо со свиных ребер, а Казимира брезгливо ковырялась в тарелке с чем-то похожим на постный куриный суп. Люди вокруг громко гудели, рыгали и страшно воняли, отнимая все желание есть.

– Ну я ему и говорю, еще раз сука тронешь мою или чью-то еще дочку, я тебя с мужиками вывезу в лес и на могилу твою будут ссать собаки! – Простолюдин было зашелся хохотом, но подавился выпивкой и стал громко кашлять, – Ну он и поджал жопу! В страхе через окно свалил так быстро, что я его хер догнал бы!

– Так его и не видел никто больше, походу реально в штанишки наделал и убежал!

Толпа громко загоготала, хлопая источник первой байки по спине, поощряя его храбрость и находчивость.

– И без Ерсаков этих сраных справились! Тьфу! – он смачно сплюнул через плечо на пол, чем заслужил неодобрительные взгляды подавальщиц и хозяина корчмы.

Вук покрутил пальцем у виска и улыбнулся, оборачиваясь к Казимире.

– Это же здесь вроде Агнеша была перед тем, как мы встретились в Слузьме?

– Верно, это она тут разобралась с их нечистью, но похоже люди ничего не поняли. Ну, в общем то так и надо, Ерсакам до сих пор не позавидуешь в репутации, того и гляди снова охоту объявят на всех выживших, – ведьма болтала ложкой в воздухе, размышляя на тему Ерсаков и людей.

Вук оперся на ладонь и внимательно наблюдал за ней, рассуждения Казимиры о морали, простолюдинах и нечисти его не сильно интересовали, он не был близок к таким высоким мыслям, но вот смешно дергающийся носик ведьмы, ее пухлые щеки и мягкие губы… Казимира увидела его пристальный, но пустой взгляд, застывший на ее губах и смутилась, опуская голову вниз и продолжая невнятно бормотать на свою тему.

– Это неприлично, – подытожила она и отвернулась.

– Неприлично что? – Вук искренне улыбался, наблюдая за тем как она пытается спрятать свое раскрасневшееся лицо.

– Пялиться на придворную колдунью, это не твой уровень, – Вук почувствовал, как Казимира собирается с мыслями, чтобы начать читать ему лекции и тяжело вздохнул.

– А что мой уровень? Волочайки с борделей и деревенские девки? Зачем ты меня унижаешь, твоими губами будто говорит Рыжая… Я ведь тоже не последний человек в княжестве! – он оперся локтями на стол и наклонился ближе к Казимире, буквально шепча ей на ухо, – когда ты не видишься с ней месяцами, ты со мной очень даже мила.

Казимира смутилась еще больше и спрятала ладони в руках, уязвленная гордость отчаянно шипела где-то внутри груди.

– Извини, – тихо прошептала она.

– Не слышу, что ты сказала? – он коснулся грубыми пальцами ее щеки и убрал серебристую прядку ей за ухо.