Текст книги "Тайна двух сердец"

8

О том, что сегодня нет ни лекций, ни занятий, Бет вспомнила, только когда встала и оделась. Этот день был запланирован полностью свободным, чтобы дать участникам курсов возможность провести его так, как им захочется: в прогулках по городу, в покупках или просто в отдыхе на пляже.

Бет не хотелось ни того, ни другого, ни третьего. В сущности, если бы она уже не встала, скорее всего, провела бы весь день в постели, задернув занавески и уткнувшись лицом в подушку.

Болезненная улыбка искривила уголки ее рта. Вряд ли затворничество так уж комфортно – подушка все еще мокра от слез, пролитых вчера.

Ей было больно вспоминать о вчерашней встрече с Эрнаном. Она с трудом могла поверить в то, насколько холодно и даже жестоко он обошелся с ней. Что довело его до такой крайности – уж не чувство ли вины? Может, считал, что, переспав с ней, каким-то образом предал память жены, которую любил? Но если он чувствовал себя виноватым, то почему не остановился? У него было время для этого – ему пришлось преодолевать и ее слезы, и сопротивление. Не могли же ее издевки так завести его!

Жестом отчаяния Бет прижала руки к лицу. Так много вопросов и так мало ответов. Почему она не прислушалась к доводам разума и пустила Эрнана к себе в постель? Ведь с самого начала знала, что это принесет ей только несчастье. Возможно, она ошибалась в причинах, но оказалась права в том, что касалось результата.

Бет закрыла глаза, прогоняя мучительные видения. Ей следует чем-нибудь заняться. Чем угодно. Просто чтобы не сойти с ума от бесплодных размышлений.

В конце концов она решила, подобно остальным участникам курсов, отправиться в город и купить какие-нибудь мелочи в подарок друзьям. В Нью-Йорке она почти не ходила по магазинам и редко бывала в салонах одежды. С нее хватало памяти о годах детства и юности, когда приходилось таскаться за матерью из одного модного магазина в другой, еще более модный. Но была некая разница– все же не часто у нее выдавалась возможность поискать что-нибудь в магазинах европейских городов, а тем более такого своеобразного, как Малага. …Бет бродила по маленьким улочкам, где были сосредоточены сувенирные лавки и магазинчики с товарами национального испанского быта. Она заставляла себя рассматривать выставленные в витринах ткани, модели одежды, изделия из кожи, но сердце ее было совсем в другом месте. Сделав все же несколько покупок и устав, она стала высматривать какое-нибудь уличное кафе.

– Элизабет? Элизабет Харди? Это вы, не так ли?

Бет повернулась и взглянула в глаза женщины, которую узнала мгновенно, несмотря на то что не видела ее уже семь лет – со дня похорон отца. Он когда-то ушел к этой дамочке.

– Да, это я, – холодно ответила Бет.– А вы – Хелен. Все еще Харди или вы опять вышли замуж?

Женщина нахмурилась, и Бет моментально стало стыдно за свое едкое замечание.

– Да, я по-прежнему Хелен Харди, – слегка улыбаясь, ответила она.– И я никогда не выйду замуж.– На ее лице появилось грустное выражение.– Что привело вас в Малагу? Должна признаться, что была удивлена, увидев вас.

Бет рассказала о кулинарных курсах и своей работе в журнале.

– Ваш отец очень гордился бы вами, – сказала Хелен.– Знаете, он всегда так много говорил о вашем интересе к кулинарии. Как бы я хотела, чтобы он дожил до сегодняшнего дня и порадовался вашей карьере.

Бет была поражена. Она никогда и не подозревала, что отец проявлял какой-либо интерес к ее увлечениям, не говоря уже о том, что мог бы одобрить ее выбор карьеры.

– У вас есть время на чашку кофе? – спросила Хелен. – Мы могли бы поболтать.

Пять минут спустя женщины сидели в маленьком открытом кафе с чашечками кофе по-арабски.

– А что вы делаете в Малаге? – запоздало поинтересовалась Бет. – Вы в отпуске?

– Боже упаси, нет. Я живу здесь.

– Живете здесь?

– Ну да. Я работаю переводчиком в туристическом бюро «Андалусия».

Бет была удивлена тем, что у Хелен такая интересная работа. Когда отец женился на ней, Бет сознательно отказывалась знать о ней больше, чем было необходимо для коротких разговоров во время редких встреч. Она никогда не интересовалась работой Хелен. А судя по ее манерам и облику, эта женщина не привыкла работать.

– Звучит захватывающе, – сказала Бет, стараясь скрыть свое изумление. – И как давно вы живете здесь?

Лицо Хелен омрачилось.

– Уже почти семь лет. Я переехала сюда вскоре после смерти вашего отца. Хотелось уехать подальше… от воспоминаний, вы понимаете меня?

Бет почувствовала укор совести. Она ни разу не попыталась связаться с Хелен после похорон. Мысли о вдове просто не нашлось места рядом с болью от смерти отца. К тому же эта женщина не вызывала симпатий у Бет. Она просто не могла поверить, что отец бросил ее красивую мать ради столь невыразительной особы.

– Как дела у вашей матушки?

Бет была поражена – в голосе Хелен не было и намека на злорадство. Синди никогда не смогла бы говорить о сопернице так спокойно.

– У нее все хорошо, – чуть запнувшись, ответила Бет.

– Я рада за нее. Я знаю, что она была страшно уязвлена тем, что муж оставил ее. И я радовалась, когда она вышла замуж второй раз. И ваш отец тоже. Он чувствовал себя страшно виноватым.

– Правда? – Бет вспомнила короткое извинение отца. Тогда он вовсе не казался виноватым.

– Конечно же. Настолько виноватым, что, я думаю, он даже не смог толком объясниться с вами. Он должен был сделать это, собирался поговорить с вами, но…– Голос Хелен едва заметно дрогнул. Она ссутулилась.– Наверное, это урок всем нам. Никогда нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И особенно если это касается людей, которых ты любишь.

– Он л-любил меня? – чуть дрогнувшим голосом спросила Бет.

Хелен выглядела неподдельно удивленной.

– Господи, милочка, ну конечно же – да! Да вы, наверное, и так ни на секунду не сомневались в этом. Он никогда не хотел уходить от вас, и только моя болезнь вынудила его решиться на это.

Бет непонимающе вскинула брови.

– Болезнь?

– Да, болезнь, – вздохнула Хелен. – У меня была опухоль мозга, и прогнозы врачей были совсем неутешительными. Они говорили, что мне осталось от силы полгода. И ваш отец оказался перед тяжелым выбором– я или его прежняя семья. Конечно, я умоляла его не уходить из семьи, но он считал, что должен быть со мной, говорил, что за все годы нашего знакомства я никогда не предъявляла ему никаких требований, и поэтому он должен служить мне опорой, раз я так тяжело больна.

Бет слушала в изумлении. Несколько лет? Она никогда не думала, что ее отец и Хелен знали друг друга так давно.

– Продолжайте, прошу вас, – с трудом выговорила она.

– А больше особо и нечего рассказывать. Как вы знаете, уход вашего отца причинил боль и принес много горечи всем – в том числе и ему самому. Тогда он был встревожен и обеспокоен моим состоянием и поэтому не смог объясниться с вами. Потом, вопреки всему, я поправилась. Никто не ожидал этого, и меньше всего муж и я сама. Естественно, мы просто с ума сходили от радости, но ваш отец чувствовал себя еще более виноватым перед вами. Он считал, что вы презираете его.

– Презираю? – вскрикнула Бет с мукой в голосе.– Да ведь я очень любила его! Я думала, что он ушел потому, что разочаровался во мне…

Взгляд Хелен был теплым, сочувственным.

– Ну, это уж точно неправда. Ваш отец очень гордился вами. И сегодня он был бы очень польщен, увидев вас – такую красивую и уверенную в себе.

Бет покраснела. Она вовсе не чувствовала себя красивой и уж точно не ощущала уверенности в себе, особенно в последние дни.

– Вы же и впрямь такая, – быстро заговорила Хелен, увидев заливший щеки Бет румянец. – Вы всегда были хорошенькой девочкой, а теперь стали красивой женщиной. Я даже не была до конца уверена, что это вы, когда сегодня увидела вас на улице. Черты лица как будто остались теми же… И в то же время вы стали другой, более зрелой.

Бет знала, как она выглядит сейчас. Не так, как неделю назад, не говоря уже о годах. Это с ней сотворила любовь к Эрнану.

Хелен взглянула на часы.

– Боюсь, мне уже пора идти. Через пятнадцать минут мне нужно быть на работе. Вы еще долго будете в Испании?

Сердце Бет затрепетало. Не слишком долго. Чем меньше, тем лучше.

– Всего несколько дней, – ответила она. Хелен нацарапала несколько строчек на клочке бумаги.

– Вот мой адрес и номер телефона. Я буду рада еще раз встретиться с вами. Какая жалость, что мы никогда по-настоящему не знали друг друга…

Бет смотрела вслед медленно удалявшейся Хелен и думала, что та права. Десять лет назад эта женщина вызвала у ее неприязнь и даже ненависть. Ведь она лишила ее отца. Но сейчас Бет понимала, насколько изматывающей была для него, человека интеллигентного, тонкого, жизнь с ее матерью, женщиной, чьи интересы крутились вокруг нарядов и собственной внешности. Между ними было так мало настоящего взаимопонимания – так удивительно ли, что отец ушел к Хелен.

Конечно же, Бет любила мать, но вовсе не закрывала глаза на ее недостатки. И сейчас она наконец поняла, как несовместимы были родители, и ушел отец не потому, что хотел наказать дочь за какой-то ужасный поступок.

Он не разочаровался в ней, наоборот, гордился ею, любил ее. Если бы только он все объяснил, рассказал о болезни Хелен и причинах своего ухода… Если бы они поговорили, она сказала бы ему о том, как сильно его любит. Конечно, это не повлияло бы на его решение уйти, но изменило бы ее взгляд на многие вещи.

И тогда, во время первой встречи с Эрна-ном, конечно же, она не была бы такой пугливой, ранимой. Возможно, даже нашла бы в себе смелость объясниться с ним, бороться за него и не признала бы свое поражение так смиренно.

Погрузившись мыслями в прошлое, Бет почти перестала обращать внимание на происходящее вокруг нее. У входа в гостиницу она едва не столкнулась с кем-то, выходившим из отеля.

Сильные руки легли на ее плечи, и всплеск тепла, который они мгновенно ощутили, безошибочно дал понять, на кого она чуть было не налетела. Эрнан!

Бет понимала, что его присутствие здесь вполне естественно. Ведь он хозяин гостиницы. Но это не смогло смягчить шок, который она испытала от одного лишь взгляда испанца.

– Привет, Эрнан.

– Привет.

Его руки по-прежнему лежали на плечах Бет; казалось, на ее коже навеки сохранятся отпечатки его пальцев. Он был одет в те же выцветшие джинсы, что и вчера, и свежую белую тенниску. Его подтянутая фигура была невероятно притягательной, и Бет почувствовала магнетическую силу мужчины.

– Извини.– Она двинулась было к дверям, наклонив голову, чтобы он не увидел внезапно выступившие на глазах слезы.

Эрнан загородил ей дорогу.

– Я вижу, ты ходила по магазинам. – Он взглянул на пакеты в ее руках.

– Да, – сухо ответила Бет, услышав в его голосе знакомые нотки издевки. А что бы он хотел? Чтобы она сидела в своей комнате и занималась самоуничижением?

– Искала себе приданое?

Глаза ее расширились от такого издевательского обращения с ней. Какое же извращенное наслаждение он, должно быть, испытывал, бросая упрек.

– Не кажется ли тебе, что разговоры о приданом несколько преждевременны, поскольку я еще не помолвлена? – стиснув зубы, проговорила она.

– Не более преждевременные, чем поступки твоих друзей, уже присылающих тебе свадебные подарки.

Бет уставилась на Эрнана в неподдельном изумлении.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты не получила сообщение от твоего жениха?

– Какого жениха? Какое сообщение?

– Да от Дориана, милочка, который и есть твой жених. От мужчины, с которым, как ты утверждала, больше не живешь вместе, – прорычал Эрнан.

Потрясенная его злобным голосом, Бет отшатнулась. Она силилась понять смысл услышанных слов.

– Это просто смешно. Дориан не жених мне. Он женится на другой женщине.

– И поэтому шлет сообщения о свадебных подарках, которые доставляют к тебе на квартиру?

Сообщения? Свадебные подарки? Внезапно Бет с полной ясностью поняла, что произошло. Должно быть, Эрнан вчера увидел записку с сообщением от Дориана и подумал, что они намерены пожениться. Боже, какое безумие!

– Сгораешь от любопытства?! – огрызнулась Бет. – Так вот, еще недавно мы снимали квартиру вместе. А теперь он использует ее для хранения подарков ему и невесте.

Эрнан потряс головой и попытался причесать волосы растопыренными пальцами.

– Что? Что ты сказала? Ты не помолвлена с ним?

– Ну конечно же нет!

Неужели он действительно считал ее способной лечь с ним в постель, полагая, что она невеста?

Его слова тут же доказали, что именно так он и думал.

– Когда я увидел записку, то решил…

– Решил, что я врала тебе насчет отношений с Дорианом. Ты вбил себе в голову то, чего нет на самом деле. И даже не дал мне возможности объясниться.

– Мне казалось, что это не требует объяснений.

– Низкий ты человек! – выпалила Бет. – Ты просто сразу пришел к выводу, что я – одна из тех женщин, которые могут предать своего жениха, отправившись в постель с другим мужчиной. Это… Это омерзительно!

Глаза Бет наполнились слезами обиды. Она оттолкнула удерживавшую дверь руку Эрнана и вновь попыталась войти в вестибюль, но испанец мгновенно схватил ее за плечо.

– Дай мне, по крайней мере, возможность объяснить тебе…

– Так же, как ты дал ее мне? Лицо Эрнана окаменело.

– Я не дам тебе уйти, пока ты не выслушаешь.

Схватив Бет за руку, он двинулся через вращающиеся двери внутрь отеля. В дальнем конце холла Эрнан подвел ее к своему кабинету и втолкнул в него. Заперев дверь на ключ, сунул его в карман. Женщина оказалась в ловушке.

– Разве в Испании похищение не считается преступлением? – спросила она. Голос ее был тверд, но глаза лихорадочно метались по комнате в поисках выхода. Сколько понадобится времени, чтобы выпрыгнуть в окно? Слишком много. Эрнан схватит ее еще до того, как она успеет открыть его.

– Это не преступление, поскольку оно не сопровождается вымогательством денег. Я требую всего лишь несколько минут твоего внимания, – холодно заявил он и, встав рядом с пленницей, положил ей руки на плечи. – Бет, пожалуйста, выслушай меня. Вчера я вел себя не слишком хорошо…

Она вывернулась из его рук.

– Не слишком хорошо? Да ты вел себя со мной так, будто я последняя шлюха!

Его глаза потемнели.

– Бог мой! Не говори так!

– Почему? Это правда! Ты ушел и не оставил даже записки. А сколько гадостей наговорил на вилле!

– Неужели ты подумала, что после всего, что у нас с тобой было, я могу бросить тебя? Я хотел написать записку и вдруг увидел, что для тебя прибыло сообщение из Нью-Йорка от этого самого Дориана.

Значит, их близость не была для него развлечением на одну ночь?! Сердце Бет дрогнуло, но она быстро справилась с этой льстящей ее самолюбию мыслью. Что бы он ни думал, какое это имеет значение?

– И ты сделал свои выводы, даже не поговорив со мной? Ты готов подумать обо мне самое худшее. Вот этого я не понимаю.

Рот Эрнана сжался в тонкую линию.

– Есть очень много вещей, которых тебе не понять. Особенно из того, что случилось в моей жизни в последние пять лет.

Бет посмотрела на него полным укора взглядом.

– Что я могу понять, если ты ничего не рассказываешь о себе? Увиливаешь каждый раз, когда я завожу разговор о твоей семье. Ты даже не сказал мне, что у тебя есть сын!

Эрнан покачал головой:

– Это не секрет. Я собирался сказать тебе об этом.

– Собирался? Или это было одним из тех секретов твоей жизни, которые меня не касаются? – ядовито осведомилась она.

– В моей жизни было кое-что, о чем неприятно вспоминать…

– Я знаю, смерть твоей жены…– осторожно заметила Бет и осеклась, увидев боль в глазах Эрнана.

Он повернулся к окну и, помолчав какое-то время, заговорил:

– Нет, не это. Я думаю об интрижках моей жены. Во время нашего брака у Паолы было несколько романов…

Бет ошеломленно замерла: не ослышалась ли она?

– Жена была неверна?

– Ты говоришь так, будто тебе в это трудно поверить.

– Да, конечно, – призналась она, с трудом представляя женщину, которая была неверной женой Эрнану.

А тот продолжал:

– Наш брак продлился два года, и в течение этих лет у Паолы был не один любовник. Если не веришь, это могут подтвердить другие. Жена не особенно скрывала свои связи.

– Я не то чтобы не верю тебе… но почему? – пробормотала Бет, все еще пораженная тем, что узнала. Эрнан намекал не раз и не два, что не все было благополучно в его семье, но, увидев вчера прелестного ребенка, она подумала, что ошибалась и брак был счастливым и надежным.

А Эрнан смотрел ей в лицо.

– Причины нашего разлада с женой тебе понятны. Но ты должна уяснить другое. Разве странной была моя реакция на то, что ты спишь со мной, имея обязательства перед другим мужчиной? Любые события оставляют свой след, но некоторые переживания ранят больнее других. Я представил на твоем месте жену и провел параллель между твоей и ее неверностью. Ты понимаешь это?

Конечно, она понимала. Кто мог бы понять лучше? Как можно не согласиться с тем, что сказал ей сейчас Эрнан?

Она тяжело вздохнула:

– Я тебе объяснила, что никому не изменяла.

Не сводя с нее глаз, Эрнан удовлетворенно кивнул:

– Очень хорошо. Мне хотелось одного – чтобы ты поняла мою вчерашнюю реакцию. Я надеюсь, что если поймешь, то сможешь и простить.

Сердце Бет дрогнуло. Она шагнула к Эрнану и была готова коснуться его плеча, сказать, что все понимает, но не успела. Он властно обнял ее.

– Может быть, нам стоит начать все сначала? Теперь у нас нет секретов друг от друга.

Она кивнула, стараясь спрятать слезы.

– Да, давай начнем сначала.

Его поцелуй был долгим и крепким, и Бет с жаром ответила на него. Неожиданно Эрнан посмотрел на часы:

– Я обещал сыну устроить прогулку. Хочешь поехать с нами?

Бет кивнула, чувствуя себя счастливой.

Через час Эрнан привез ее и сына к песчаному пляжу неподалеку от виллы Сан-Рокес. Единственными признаками цивилизации здесь были площадки для пикников и редкие скамейки под кронами хвойных деревьев, обрамлявших берег.

К облегчению Бет, малыш воспринял ее присутствие с радостью, улыбался ей широкой улыбкой – такой же, как вчера. Сердце женщины сжималось от сознания того, что такой маленький мальчик растет без матери.

Была ли Паола лучшей матерью, чем женой? Этот вопрос не давал покоя Бет. Но разве ей можно выступать в роли судьи? Она не знала Паолу и не могла полагаться на ту скудную информацию, что дал Эрнан. А ей хотелось бы знать больше, чтобы понять этого человека лучше. Но не станет ли он более скрытным, если проявлять к его жизни неумеренный интерес?

Надо наслаждаться сегодняшним днем, твердо решила Бет. Она рядом с Эрнаном. Разве этого мало? Надо довольствоваться тем, что есть сегодня, и не заглядывать слишком далеко в будущее.

– Поиграем в футбол! – потребовал Хуан, вытаскивая футбольный мяч.

Бет засмеялась и объяснила, что она плохо играет в эту игру.

Не жалуйся. Зато ты умеешь хорошо делать другое, – пробормотал Эрнан уставился оценивающим взглядом на ее фигуру в бикини. Румянец разлился по щекам Бет. В гостинице она в спешке натянула слишком смелый купальник, которым никогда не пользовалась, и не ожидала, что он будет так обнажать грудь и бедра.

– Мне нравится, что ты краснеешь, – засмеялся Эрнан.

– Да? Почему?

– Я чувствую себя мужчиной, пробудившим в тебе женщину.

– Так оно и есть, – еще больше смутилась она.

Почти два часа они втроем строили песчаные замки, собирали ракушки, играли в футбол и плескались в воде. Эрнан был точно таким отцом, каким его представляла себе Бет: нежным, внимательным, любящим. Она наблюдала, как он гладит Хуана по голове, как с ним разговаривает, объясняет ему непонятное, смешит его. А ведь она могла быть матерью его детей, и ей было грустно, что мальчишка – сын другой женщины.

Набегавшись и накупавшись, они вернулись на свое место и с комфортом устроились на ковриках для пикника.

Пикник по-испански, как быстро поняла Бет, не похож на американский. Здесь не было ни бутербродов, ни гамбургеров, ни фляжек с кофе. Если бы они обедали в лучшем испанском ресторане, вряд ли стол был бы лучшим.

Эрнан устроил просто пир, выложив на тарелки кусочки телятины, ветчины и сыра, пирожки с грибами и зеленью, разнообразные салаты. Была и паэлья, приготовленная из десятков ингредиентов – риса, различных сортов мяса, всевозможных овощей и специй. И на десерт – банановый пудинг и мусс из персиков и абрикосов.

Малыш пил ананасовый сок, а взрослые – легкое игристое вино.

– Сколько было Хуану, когда умерла его мать? – тихо спросила Бет.

Взглянув на сына, Эрнан так же тихо ответил:

– Всего восемнадцать месяцев.

– Как же ты справляешься? Я имею в виду его воспитание.

– У него есть няня. Мария… та женщина, которую ты видела вчера.

– Хуан, кажется, очень к ней привязан, – сказала Бет, вспомнив, как охотно побежал малыш к няне, когда она его позвала.

– Да. К сожалению, Мария скоро уезжает. У нее близкие родственники в Мексике. Мне нужно подыскать замену.

– А это сложно?

Эрнан пожал плечами.

– Да, приходится побегать, прежде чем найдешь подходящего человека.

И сколько же раз приходилось это делать? – задумалась Бет. Хуану не больше трех с половиной лет. Значит, у него была не одна няня после смерти матери.

Малыш закончил есть, лег на коврик под деревом и быстро уснул, раскинув загорелые ручонки. Пухленький спящий ребенок был олицетворением покоя и безмятежности.

Несколько минут Бет смотрела на него, чувствуя, что ее сердце уже тянется к нему. Какое милое дитя. Его так легко полюбить… Так же легко, как и отца. Мысль была внезапной, как молния, и молодая женщина отвела взгляд. Господи! О чем она думает? Пять лет борется с любовью к этому мужчине и не может все забыть в один момент. Конечно, она испытывает к нему какие-то чувства, но он-то не любит ее. И никогда не любил. Иначе не женился бы на другой.

Она печально уставилась на море.

– О чем ты думаешь? – прервал ее раздумья Эрнан.

Бет встрепенулась. Импровизируй, быстро! – приказала она себе.

– О том, что я буду делать, когда вернусь в Нью-Йорк, – солгала она, страшась самой мысли о том, что в конце недели ей придется уезжать.

– И что ты собираешься делать?

– У меня осталась пара недель отпуска. Мне нужно будет подыскать себе квартиру, – сказала она нарочито небрежным тоном.

– Ты переезжаешь?

Она кивнула.

– Квартира, в которой я живу, будет продана. Она принадлежит Дориану, а после его женитьбы я, естественно, должна съехать.

Бет почувствовала себя невероятно одинокой. По щеке скатилась слеза. Она быстро смахнула ее. Черт побери, нашла место и время, чтобы разреветься.

Внезапно Эрнан оказался рядом и повернул к себе ее лицо. Его сочувствующий взгляд вызвал новые слезы, которые уже ручьями лились по щекам.

– Не надо, Бет, не надо. Этот мужчина не стоит твоих слез, раз собирается жениться на другой.

Он думал, что она плачет из-за Дориана. Все еще уверен, что у нее с ним были романтические отношения. Какая безумная путаница!

Да не было у нее ни одного любовника с тех пор, как вернулась из Испании. Не было, потому что она все еще… Нет! Бет поспешно отогнала мысль, постоянно лезущую к ней в голову. Не любит она больше Эрнана. Конечно, не любит. Просто двое взрослых людей нравятся друг другу… Желанны друг другу… и все.

– И все…– машинально повторила она вслух.

– Нет, черт возьми, не все, – рассмеялся Эрнан и опрокинул Бет на коврик. Его губы закрыли ее рот, потом поднялись по щеке к уху. Он начал покусывать зубами мочку. Его ласки были бесцеремонными и одновременно возбуждающими, и женщина почувствовала, как ее охватывает дрожь желания. Она задохнулась и застонала, требовательно притягивая Эрнана к себе. Но тот снова рассмеялся:

– А он мог сделать такое с тобой?

– Кто? – изумленно спросила она.

– Этот мужчина… Этот Дориан.

– Нет… Никогда… Только ты, – пробормотала Бет.

– То-то же!

С торжествующим возгласом Эрнан снова припал к ее рту. Его руки нашли застежку купальника, высвободили тяжелые набухшие груди и приняли их в колыбель ладоней. Бет издала тихий стон удовольствия.

– Эрнан, мы не можем… не здесь… нас могут увидеть…

– Здесь никого нет.

– А Хуан?

– Он спит.

Язык Эрнана снова проник в ее бархатный ротик. Она закрыла глаза, погрузила пальцы в кудрявую копну его волос.

Оторвавшись от ее губ, он прохрипел, задыхаясь от нетерпения:

– Я хочу тебя… сейчас… здесь…

– Я тоже хочу тебя, – прошептала Бет, не в силах совладать с собственным желанием. Она знала, что Эрнан не любит ее, но разве можно было отказаться даже от всплеска его любовных чувств?! Когда она вернется в Америку, у нее не будет ничего. Женщина инстинктивно потянулась к нему, обвила руки вокруг его шеи и…

Неожиданно Хуан потянулся и зевнул, продирая глазенки. Застигнутые врасплох, любовники вскочили. Бет схватила лифчик и попыталась застегнуть его непослушными пальцами.

– Погоди, – резко сказал Эрнан и сделал все сам.

Бет почувствовала себя разбитой. Тело изнывало от неудовлетворенного желания – она никогда раньше не знала, как это мучительно. Теперь-то поняла смысл выражения «сексуальный голод».

Эрнан скользнул взглядом по тельцу еще не отошедшего от сна сына, потом привлек к себе Бет и поцеловал, убедительно демонстрируя не только нежность, но и свидетельство своего возбуждения.

– Мне кажется, мы проделали хорошее упражнение для воспитания силы воли, – сказал он мрачно и разжал объятия. – Поедем в Сан-Рокес, поужинаешь с нами.