Текст книги "Непара"

Несу какую-то несусветную чушь, включая все имеющееся обаяние и женские штучки. Надо же, никогда не пользовалась, а тут пригодились, даже губу пару раз укусила, ну не Лиза – флиртунья!

– Поближе? – Он усмехается. Попался. – Насколько?

– Ну, это уже от тебя зависит. Я инициативу проявляю, а ты действуй.

Мужчина же все-таки.

Мне кажется, вокруг уже воздух раскалился, словно не конец января, а минимум май. Точно знаю, что Лисица моя улыбается: она давно все штучки мои знает. Что там с лицами остальных, я не вижу, но уверена, все удивлены. Блин. Такого количества зрителей я на самом деле не ожидала, но отступать уже некуда, да и глупо.

Во-первых, чтобы Савельев перестал думать, что мне интересен.

А во‑вторых… Ну не хочу я больше видеть сны с его участием! Не могу! Не выдерживаю!

Именно поэтому я тяну Антона за воротник и сразу же впиваюсь в его губы, и он, улыбнувшись, отвечает на поцелуй.

Я, несомненно, пожалею об этом. Несомненно…

Глава 8

Лиза

– Это что вообще было?! – шипит Лиска, стоит нам оказаться наедине. Я знала, конечно, что моя выходка не оставит ее равнодушной, но чтобы настолько… Мы заходим в раздевалку, как обычно, последними, до начала пары остается не больше минуты, но Нежнову, кажется, учеба сейчас волнует меньше всего. Еще бы, она думает, что у нее подруга умом тронулась, какая тут экономика…

– А на что было похоже? – Разматываю шарф и пытаюсь спрятать улыбку. Да, я знаю, что натворила что-то дерьмовое, но отступать уже некуда. Антон так пылко целовал в ответ, что, боюсь, завтра прибежит с кольцом и предложением руки и сердца. А мне его сердце точно не нужно. Руку можно, конечно, а то моя болит, зараза.

– Было похоже на то, что у тебя крыша поехала, – ворчит Лиска.

– Так она и поехала! Мне опять Савельев приснился, Лис, я не выдерживаю уже.

– И ты решила поцеловать Антона, чтобы что? – Она хмурится, не понимает моих намерений, хотя я сама не соображаю уже, если честно. Что наделала, зачем…

– Чтобы мозг перестроился. У меня парня давно не было, а тут Савельев полез со своими поцелуями, вот и снится теперь. Надо было заменить его кем-то, Антон удобно под руку попался.

– Он вряд ли отвалит теперь от тебя, ты же понимаешь?

– Ой, – отмахиваюсь от подруги и хватаю сумку, выходя из раздевалки. Я понимаю. И это очень хреново. – Придумаю что-нибудь. В конце концов, мы просто целовались, я же ему ничего не обещала.

– Да, Гаврилова, по-моему, ты круто влипла. А еще Савельев на вас та-а-ак смотрел! Я думала он развернется и уйдет, честно, даже слышно было, как зубы скрипят.

– Это у Колосова твоего, потому что ты его так не целуешь, – хохочу и стараюсь перевести тему. Я, вообще-то, на Антона набросилась, чтобы Савельева забыть, а она опять мне о нем рассказывает. Смотрел как-то… Да как он мог смотреть? Разве что Антошку ревновал, а то уведу друга из хоккейной семьи, и все, считай, пропал пацан.

– Колосов не мой, – рычит Лиска прямо перед дверью аудитории. Мы не спешим врываться на пару, да и все преподаватели уже привыкли, что мы всегда опаздываем на несколько минут, даже не ругают.

– Ой ли, – перехожу на шепот, подходя ближе к Алисе. – Да ты только пальчиком помани, он уже, как кот, у ног виться будет. Влюбился в тебя Колосов, солнышко. Влюбился.

– Его мама тоже так говорит. – Алиса грустно вздыхает, и вот тут я понимаю причину ее хренового настроения. Та-а-ак. Вчера вечером, когда мы созванивались, все было вроде неплохо.

– Пошли, – тяну подругу за руку в сторону туалета, пофиг на пару, тут есть дела поважнее. – Рассказывай, что случилось. – Не с первого раза, но запрыгиваю на подоконник, спасибо моему росту, и во все глаза смотрю на Нежнову, ожидая подробностей.

– Да что рассказывать? Что было вчера, ты знаешь. А сегодня выхожу из подъезда – машина стоит. Ну я мимо иду, а он подходит, на руки хватает и несет, счастливый такой. Я только наорать собралась, тут, блин, Сережа вышел. Мне иногда кажется, что Егор ему приплачивает, честно. Бывший появляется всегда, когда Егор рядом со мной. А Колосов знает, что я буду делать вид влюбленной дуры, только бы Сережа не приставал.

– Если Егор реально ему платит, то он мне нравится, – смеюсь, но Лиске вообще не весело. Она грустит по-настоящему, хотя я на самом деле не очень понимаю причину. – Лисенок, ну ты чего?

Нежнова стоит у стены, опустив голову вниз. Спрыгиваю с подоконника, чуть не убившись, и застываю: она плачет. Глаза, полные слез, губа дрожит, как у ребенка, мне бы самой не расплакаться от ее вида…

– Ну, Лис, ну ты чего? – обнимаю крепко, стараюсь передать всю свою любовь и спокойствие, хотя второго во мне уже очень давно нет. – Только не говори, что по Сереже плачешь, я тебя убью.

– Да в жопу Сережу, – говорит она, и я выдыхаю. Значит, еще не совсем из ума выжила. Она отстраняется и вытирает мокрые щеки ладонями. – Меня ситуация с Колосовым добивает. Все говорят, что он влюбился, а я настолько ему не доверяю, что в каждом действии ищу подвох. И вот он же красивый, чего скрывать, и жесты в мою сторону хорошие, но, боже, я вообще не верю, меня уже тошнит от него. Пусть отстанет, пожалуйста.

– Лис… – Внезапно захотелось покурить почему-то, хотя не курю. Опять запрыгиваю на подоконник, снова не с первого раза, и продолжаю говорить: – Было бы тебе на него плевать, ты бы не плакала тут сейчас. Ну бабник, и черт с ним, и они меняются. Я вижу, как он к тебе относится и сколько уже бегает, другой бы давно послал куда подальше, ну правда. Ты знаешь, что я желаю тебе только лучшего, но, Лис… Он же и правда влюбился. Я этих придурков терпеть не могу, но ему доверяю почему-то. Не знаю, чем он заслужил, но слишком уж нежно на тебя смотрит для того, кто собирается поиграть и бросить.

– Я не знаю. – Лиска качает головой и нервно кусает губы. – Я даже не знаю, приятны ли мне все его жесты, если честно. Хотя… Забей. Не знаю ничего, короче. Идем на пары.

Она вскакивает с места и выходит за дверь быстро, чтобы снова не расплакаться, точно знаю. И что Колосов ей нравится, тоже знаю. Просто… Ну просто ее недоверие обоснованно, а Егору надо немного помочь в завоевании сердца моей ненаглядной. И как бы я этих придурков ни не любила, вижу же, как Колосов на самом деле к Алисе относится, это точно не будет повторением истории с Сережей.

Выбегаю из туалета внезапно одухотворенная гениальным планом, что родился в голове, но тут же застываю. Черт. Мне нужен Колосов, а я понятия не имею, где у них сейчас пара.

Конечно, можно было бы пойти посмотреть расписание, но с длиной моих ног я буду бегать так до завтра и уж точно ничего не успею.

Худшим вариантом узнать, где у них пара, было бы написать Савельеву.

И я делаю именно это.

Просто контактов других людей из их группы у меня нет, а диалог с Савельевым почти под боком.

Ладно, чем черт не шутит?

Лиза: Срочно скажи, в какой аудитории у вас пара. Очень надо.

Савельев: Тебе зачем?

Лиза: По Антону соскучилась, увидеться хочу.

Савельев: Ему и пиши.

Да чтоб тебя… Ну почему я такая дура? Ну по какому Антону? Зачем вообще о нем написала? Хлопаю себя по лбу и тут же скулю от боли, потому что треснула больной рукой. Такими темпами она никогда не заживет: то об шкаф ударюсь, то по лбу себе дам. Идиотка, блин.

Снова открываю диалог с Савельевым, пытаясь не думать, что он сейчас – мое единственное спасение.

Лиза: Ладно, мне правда очень нужна ваша группа. И даже не Антон.

Савельев: Сколько у тебя парней, коротышка?

Лиза: Семь. Набор «Неделька». Ответишь?

Савельев: 313, Белоснежка. Иди забирай своих семерых гномов.

Фыркаю и бегу в нужную аудиторию, надеясь, что Савельев мне не соврал. Не удивлюсь, если в сказанной им комнате сидит какая-нибудь суперважная делегация, президент, королева Елизавета и еще кто-нибудь. И я такая: «Здравствуйте, мне нужен Колосов, хочу помочь ему охмурить мою подругу». Весело будет.

Но на удивление за дверью аудитории действительно сидит нужная мне группа, и даже пару ведет знакомый препод, с которым у меня сложились удивительно хорошие отношения, поэтому Колосова ко мне он отпускает быстро и без лишних вопросов.

Правда, сам блондин недоверчиво хмурится, пока идет к двери, а Артем – да, я посмотрела – словно специально не поднимает головы в мою сторону. Антон, наверное, во все глаза смотрел. Хорошо, что я на него даже не глянула.

– Ты чего? – спрашивает Егор, как только выходит в коридор. Тишина звенящая, даже немного пугает, когда грубый голос еле слышным эхом отбивается от стен. Задираю голову, чтобы посмотреть в глаза Егору. Господи, да что ж вы все такие здоровые-то, а? Чувствую себя гномом, но точно не Белоснежкой.

– Времени мало, слушай внимательно, – тараторю, потому что времени на самом деле очень мало. Лиска сейчас поймет, что меня слишком долго нет, и начнет бить тревогу. – Ты Алисе нравишься.

– Да?! – говорит он громко и радостно, а губы растягиваются в широкой улыбке.

– Заткнись и слушай. Да, только она сама этого еще не поняла. И не доверяет она тебе, но тут ты сам виноват. План действий такой – отвали от нее. Не подвози, не дари цветы, не таскай на руках. Понял?

– Какие-то у тебя антисоветы, – хмурится Егор. – Это она тебя ко мне послала? Чтобы я отвалил, да? Придумали чушь, что я все-таки ей нравлюсь, чтобы поверил.

– Да господи, Колосов! – Смотрю на него и точно вижу, что влюбился. Его слова заставляют загрустить даже меня, так несчастно он их произносит. – Слышал такое: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей»?

– Это реально работает? – удивляется Егор.

– Не со всеми, но ей прям надо, просто поверь.

Колосов хмурится, и я понимаю, что не верит. Ну еще бы, с чего ему верить мне? Лиска его отвергает, я ее лучшая подруга, которая не скрывает неприязни ко всей их компании. На его месте я бы тоже задумалась, стоит ли доверять такому человеку, как я. Поэтому решаю зайти с козырей.

– Лиска – моя лучшая подруга. Даже больше чем подруга, больше чем родственник, она часть моей души. Когда Сережа ей изменил, она плакала на моем плече, и, поверь, я готова была задушить его собственными руками. Почему она тебе не доверяет, я понимаю. Почему доверяю я – без понятия. Но ты на нее так смотришь, что даже мое ледяное сердце тебе верит. И если ты обещаешь мне сделать ее счастливой – то просто делай то, что я тебе говорю.

Егор молчит, думает о чем-то, а потом коротко кивает и возвращается в аудиторию. Боже. Чувствую себя купидоном, где мои перья и лук со стрелами?

Лечу по коридорам, окрыленная проделанной работой, уже готова делать вид, что вообще не в курсе, почему это Егор, гад такой, вдруг прекратил добиваться моей самой красивой подруги.

План предельно прост, хотя работает наверняка не со всеми. Просто это Алиса. Я слишком хорошо ее знаю. Егору необходимо отстать от нее, чтобы она ощутила грусть без него, чтобы поняла, что скучает. Его избыточное внимание в ее сторону сейчас играет в минус, а вот когда его не станет – Алиса сразу все поймет.

Уже готова ловить букет на свадьбе и нянчить маленьких белобрысых детишек. Премия за воссоединение влюбленных сердец нигде в мире не полагается? Я бы не отказалась.

Извиняюсь перед преподавателем и иду к Алисе, делая вид, что не я только что бегала к ее будущему – я надеюсь – мужику и рассказывала ему схему по завоеванию ее сердца.

– Ты где была так долго? – шепчет Лиска.

– С подоконника неудачно спрыгнула, ногу подвернула, держала под холодной водой, чтобы болеть перестала, – шепчу в ответ и радуюсь, что Лиска безоговорочно верит в такой лютый бред. Хотя почему бред? Удивительно, что этого на самом деле не произошло и я осталась без новых травм и повреждений. С моей-то «уклюжестью»…

– Как ты до девятнадцати дожить умудрилась? – Хохочу вместе с подругой, пока препод на нас не фыркает и нам не приходится заткнуться до самого перерыва.

* * *

День прошел практически прекрасно, если не считать того факта, что мы с Алисой, как два идиота, все время ходили чуть ли не по стеночке – она пряталась от Колосова, а я дико надеялась не встретить Антона.

Мой утренний порыв с поцелуем и желанием выбить таким образом из головы Савельева уже к началу второй пары казался мне безумным бредом. К третьей паре я дико жалела о сделанном, а когда в соцсети на меня подписался некий «Ковалев», и вовсе упала лбом на стол, поливая себя самыми последними словами. Ну привет, Ковалев, будем знакомы…

Короче, мы, как два партизана, весь день скрывались от надоедливых хоккеистов и, слава всем хоккейным богам, не встретили ни одного из них. Не знаю, наши игры в прятки нас спасли или парни даже не собирались нас искать, факт остается фактом: день прошел лучше, чем мог пройти.

– Странное ощущение какое-то у меня… Как будто что-то должно случиться, – говорит Лиска, когда я снова укутываюсь в свои сто одежек в раздевалке после пар. – Не понимаю. Наверняка опять Колосов что-то выкинет.

– Наверное.

Нет.

Я очень надеюсь, что нет. Если он не глупый – а я верю, что он не глупый, – то он сделает все так, как нужно.

Тяну губы в улыбке и стараюсь не спалить саму себя, и снова радуюсь, что Нежнова никаких подвохов не замечает. Мы выходим из раздевалки, топаем к двери, выходим и…

И я в ту же секунду оказываюсь в объятиях одного из хоккеистов, которые стоят толпой на крыльце и задымляют себе легкие табаком.

– Ты от меня весь день специально бегала? – звучит на ухо, и я закрываю глаза. Вот же влипла… В толпе воцаряется тишина, на нас снова все смотрят, а я не знаю, что делать в этой ситуации. Ответить ему колкостью? Продолжать играть в счастливую пару? Снова поцеловать?

«Вообще-то да, специально», – хочу ответить, но вовремя прикусываю язык.

Мысли разрывают черепушку на части, но тут случается то, что отвлекает меня даже от неприятных объятий.

Егор бросает сигарету и по очереди пожимает руку всем парням, прощаясь до завтра. Перевожу взгляд на Лиску и вижу, что она ждет от него чего-то такого, к чему уже успела привыкнуть. Наверняка думает, что он закинет сейчас ее на плечо и повезет домой, но…

– Пока, девчонки, – единственная фраза, которая звучит в сторону нас с Алисой, и Купидон внутри меня ликует и трясет от радости задницей с нарисованным поцелуем. Потому что Алиса ждала. Потому что Алиса удивилась. Потому что Алиса даже расстроилась, когда дверца машины хлопнула и он уехал один.

Потому что это именно то, о чем я говорила: Лиске Егор тоже очень нравится.

Но радость за будущую парочку длится недолго, потому что Антон все еще меня обнимает, а толпа парней все еще молчит и явно ждет моего ответа на заданный ранее вопрос. Че-е-ерт. Приятно познакомиться, я Лиза, человек-неуклюжесть и мастер попадать в неловкие ситуации.

– Так Тоша у тебя по четвергам? – разряжает тишину Савельев, явно намекая на нашу короткую переписку.

– По пятницам. Сегодня просто четвертый не явился, пришлось заменять. – И да. Я говорю это, будучи прижатой спиной к груди Антона. На самом деле ни фига неудобно. Шарф сбился и почти полностью закрыл мое лицо, а быть прижатой к кому-то в пуховике – это просто минус легкие: дышать невозможно.

– Не понял, – звучит на ухо, и я закатываю глаза. Ну господи. Когда я там думала, что он самый нормальный из них? Я ошиблась. Отдайте звание Колосову. – О чем он?

– Да забей, в личке общались…

– Не хочу, чтобы моя девушка в личке общалась с кем-то, кроме меня, – говорит смертник с улыбкой. Шутит, возможно, но я взрываюсь.

Слышу, как хмыкает Алиса, понимая, что просто так это я не оставлю. Замечаю, как хохочет один из парней, и поворачиваюсь в крепких руках, сумев разорвать это кольцо и наконец освободиться.

– Во-первых, с чего вдруг какие-то запреты? Во-вторых, я не твоя девушка, спустись на землю. То, что я утром тебя поцеловала, ничего не значит. Подруге проспорила, вот и поцеловала. Так что свой гонор можешь убрать от меня вместе с руками, усек?

Он-то, может, и усек, но в глазах появляется такая злость, что становится даже немного страшно. Парень явно не оценил, что какая-то полторашка его осадила при толпе парней, да еще и выдала, что поцеловала исключительно на спор. Блин. Порой все же стоит контролировать свою речь. Могла ведь перевести все в шутку, почему не стала?

– На спор? – рычит он, и я без шуток чувствую страх. Докатилась. Дура, Лиза, дура!

– На спор, да, на старый добрый спор. Так что замашки собственника прибереги для какой-нибудь тупой овцы, а не для меня, ясно?

Хочу быстро уйти и покончить с этим, но Антон так явно не думает. Он хватает меня за руку, возвращая на место, и я тут же вздрагиваю от неожиданной боли, потому что хватает он, конечно, за поврежденную.

– Отпусти! – почти верещу, больно до ужаса, но он сжимает как будто специально, ведь помнит наверняка, что у меня с рукой: он единственный тогда помощь предложил. Вот тебе и помощь. – Да пусти же ты, больно!

Вижу, как Лиска дергается в нашу сторону – хотя уже успела отойти на несколько метров вправо, – чтобы помочь мне. Болит жутко, даже слезы под веками грозятся сорваться на щеки. Если он сломает мне руку, я его ногами до смерти забью, честное слово.

Пытаюсь вырваться, но вдруг хватка ослабевает и становится значительно легче. Я от боли зажмуриваюсь и ничего не вижу, но тут открываю глаза и млею. Потому что мне помог Артем. Оттолкнул Антона и перехватил мою руку, осторожно придерживая запястье.

– Ты, мать твою, совсем ебанулся? – кричит он на Антона, а у меня внутри все переворачивается в секунду. – Очень больно? – спрашивает уже у меня, аккуратно осматривая ушибленную руку.

Это так… Так неожиданно и приятно, что я дар речи теряю. Могу только кивнуть и дальше стоять столбом, пока он со знанием дела осматривает поврежденную конечность.

– Мазь, которую тебе прописали, используй сегодня еще трижды, и обезболивающее сейчас и на ночь, все пройдет, – говорит Савельев слишком обеспокоенным голосом. – Все поняла?

– Угу, – опять киваю и не понимаю, куда делись все мои острые словечки. Выдать бы ему что-то вроде того, что командовать мной не стоит, я сама разберусь, или вообще, что Антон по его стопам пошел, руки мне ломать, но… Не могу. А возможно, просто не хочу. Поэтому соглашаюсь с его словами и потираю руку, мысленно благодаря Савельева за спасение. Хрен знает, что бы сделал Антон, если бы Артем не оттолкнул его.

Савельев спускается вниз и уезжает, а Лиска хватает меня под руку и уводит от остальной толпы в сторону дома, замечая, что я как-то выпала из реальности.

– Напиши ему спасибо, – говорит подруга спустя пару минут.

– Да… напишу, и правда.

Я напишу.

Глава 9

Лиза

Набираю сообщение уже пятый раз и пятый раз стираю: думаю, что все это зря. Хотя… Это всего лишь благодарность за помощь на крыльце, когда у Антона крышу снесло. Но это же Савельев. Он наверняка как-нибудь тупо отшутится или вообще пальцем у виска покрутит, что я полезла со своим «спасибо». А еще зазнается. Хотя куда сильнее-то?

Ладно.

В чем смысл молчания? Я давно решила, что напишу. Подходить в универе и говорить «спасибо» лично я точно не готова, а вот на короткую эсэмэску храбрости, наверное, наберусь.

И когда я вообще стала такая… Такая! Я же Гаврилова, я все могу и ничего не боюсь, кроме лютых морозов, гор снега и льда под ногами.

Открываю переписку, не обращая внимания на бешеный стук сердца. Что происходит… Почему я так реагирую?

Да потому, что это Савельев. От него чего угодно ожидать можно, и я уже перестала понимать, когда он помогает мне и ведет себя адекватно, а когда возвращает свою надменность и усмешки. Бесит.

Отправляю сообщение и быстро закрываю диалог, хватаю планшет и открываю эскиз татуировки: заказчику обещала выполнить до конца недели. Но телефон вдруг щелкает, и я перевожу дух, прежде чем открыть мессенджер.

Лиза: Спасибо за помощь.

Савельев: Я бы убил его, если бы он доломал твою руку. Это почти моя ответственность, дело чести ее долечить.

Ты смотри какой… Дело чести у него. А кто сразу после моего падения говорил, что его вины тут нет? Я не придумала это себе, я после тех слов еще больше ненавидеть его стала. Сам на лед вытащил, сам же открестился от проблемы.

Правда, лекарства оплатил…

Лиза: Лучше бы твоим делом чести было не вести себя по-идиотски)

Савельев: Много хочешь, дамочка)

Лиза: Действительно, что-то я разошлась. Ладно. Тогда просто спасибо.

Савельев: Не обижай больше взрослых мальчиков, если не хочешь испытать их гнев на себе.

Интересно… Это он о себе или о ситуации с Антоном? Не знаю. Звучит как-то глупо.

Лиза: Пока моя рука болит, кажется, у меня есть защитник, так что можно и пообижать немного:)

Лиза. Мать. Твою. Гаврилова.

Что я творю? Нет, серьезно. Что за чушь пишу? Человек свою надменность спрятал, на друга наорал из-за руки моей, а я такое несу…

Это Савельев еще не знает, что я Антона поцеловала, чтобы избавиться от него самого в своих снах. Достал потому что, сил никаких. Вот же приставучий.

Савельев: Когда-нибудь ты получишь за свой длинный язык.

Лиза: Длинный язык – это неплохо.

Савельев: Вообще хорошо, только надо уметь правильно пользоваться.

Лиза: Придурок.

Савельев: Спокойной ночи, полторашка. Руку намазать не забудь.

Лиза: Хорошо, пап.

Савельев: Ты сделала несколько ошибок в слове «папочка»:)

Лиза: Не дотягиваешь до папочки еще, Савельев) спокойной ночи.

Закрываю диалог и ловлю себя на мысли, что сижу как дура и улыбаюсь. Спасибо хоть, не покраснела. Такие шутки для меня норма, но вот с Савельевым… Обычно моя вражда с парнями в школе заканчивалась либо дружбой, либо дракой. Драться с Артемом я не хочу, он такой дылда, что я даже в прыжке до его лица не достану. А дружить… Не хочу загадывать, потому что случается в жизни всякое на самом деле. Еще и Алиса с Егором скоро вместе будут – надеюсь, – а значит, этот двухметровый вечно ошиваться будет рядом, общения никак не избежать.

Боги…

Вот чует моя пятая точка, что влипла я по самые уши. Только не пойму пока, во что именно.

* * *

Антон целует меня, зарываясь пальцами в волосы, и я медленно отвечаю на поцелуй, опустив руки на его плечи. Трепета в груди нет, сумасшедшего желания тоже, но этот поцелуй кажется правильным.

Сквозь сон ощущаю радость, что Савельев таки сменился Антоном, хотя после его поступка видеть его тоже не очень хочется, но план сработал, а значит, все жертвы были не напрасны.

Это третьего целовать, чтобы и от Антона избавиться?

Его руки опускаются на мою талию, я провожу пальцами по мышцам рук, а потом…

А потом приходит Савельев. Точно как у универа отталкивает от меня Антона, перекидывает меня через плечо, уносит в раздевалку, мы целуемся, и…

– Лиза, будильник уже десять минут звонит!

Подскакиваю от громкого голоса мамы и дрожащими руками выключаю орущий на ухо теле– фон.

Закрываю глаза. Выдыхаю.

Избавилась, блин, от снов с Савельевым…

Артем

Уплетаю кексы и радуюсь, что сестренка, когда нервничает, становится заядлым кулинаром. На самом деле замахался жрать в столовках: то в универе, то в ледовом. Не кормит меня женщина почти никогда, а тут такой праздник: целая кухня сладостей. Не мясо, конечно, но тоже пойдет.

Рассказывает мне, как вышла замуж за босса по договоренности, и я чуть не давлюсь этим несчастным кексом: насколько редко мы общаемся, что я пропустил момент ее замужества, пусть и липового? Мы всегда были близки, особенно когда я вышел из подросткового периода и перестал быть самым ужасным братом в мире.

– Мне просто кажется, что так от нашего соглашения выиграю только я. А ведь оно задумывалось как взаимовыгодное. – Наконец-то подбираю челюсть с пола от этих заявлений и включаюсь в диалог, хотя глаза все еще навыкате.

– Ну так и в чем проблема? В соглашении же есть результаты, к которым вы должны прийти?

– Ага, – кивает. – Только есть еще одно «но»: я не знаю, смогу ли вынести все, что произойдет, если предложу ему не разводиться. Его семейство меня со свету сживет.

Можно подумать, наше семейство лучше. Наша мама (папы у нас разные) сама кого хочешь сожрет. Не зря же я у сеструхи живу. Матушка уперлась, что хоккей надо бросать и работать в компании отца. А я не хочу. Я с детства играть обожаю, до капитана дожил, деньги за это получаю. Что ей вечно не так?

Короче, на волне скандалов я и свалил из дома, благо было куда. Надеюсь, Ксюха не сильно расстраивается из-за вынужденного сожителя. Пока других вариантов у меня и правда нет.

Так что наговаривать на семейство босса, когда у тебя свое не лучше, – идея так себе.

– Не вижу в этом минусов: квартира мне достанется. Ты ж аренду наперед платишь, – ржу и запихиваю в себя четвертый по счету кекс. Не сестра, а золото кулинарии. Надо все-таки попросить мясо пожарить. – Слушай, если серьезно, то ты ведь и в первый раз согласилась, зная, что там за семейка. А раз уж ввязалась в дело, то нужно доводить его до конца и нести ответственность.

– Откуда в тебе ума столько? – спрашивает удивленная моими речами Ксюха. А я что? Я на все лекции хожу, еще и не так разговаривать умею. Не все спортсмены тупые, хотя, глядя на мою команду… Ладно.

– Да там девчонку одну на лед выкатил, чтобы побесить, а в нее пацан въехал, так она руку ушибла, теперь ходит скулит по универу, а я ей таблетки вожу. В общем, несу ответственность.

– Понравилась тебе? – спрашивает Ксюха, и я снова чуть не давлюсь выпечкой. Ага. Понравилась. Мы же в детском саду. Или, по ее древним меркам, сейчас все друг другу нравятся?

– Пойдет, – отмахиваюсь от сестры, не желая продолжать разговор. Мы хоть и близки с ней, но о желании закрыть рот этой истеричке с перебинтованной рукой очень интересным способом я рассказывать не буду.

Зачем вообще решил об этой мелкой рассказать? Сто процентов из-за той странной ночной переписки. Забила мне голову, вот и лезут мысли. До папочки, говорит, не дорос. А она до роста восьмиклассницы не доросла, и ничего, живет же как-то.

Не девчонка, а вагон проблем. Склад сарказма. Полтора метра неуклюжести. И вроде мелкая, как мышь полевая, а наглая, как царь зверей. Надо было мне ее на том льду тронуть… Сколько раз зарекался не связываться с проблемными, сколько раз…

Перед выходом из дома Ксюха вручает мне целую гору кексов, не слушая отказов. Накормишь, говорит, свою команду. А они кривые и сонные такие, что я бы их энергетиками с утра до ночи кормил, но точно не кексами. Ладно. Колоса угощу, а тот пусть с любовью своей поделится. И надо было ему втрескаться в лучшую подругу этой полторашки… Вечно же рядом вертеться будет, общения точно не избежать.

Вот чует жопа моя, что влип я с этой историей. Только во что конкретно, пока понять не могу.

Лиза

Я теперь вообще не хочу ходить в универ. Как избавиться от этих снов, если даже поцелуй с левым мужиком не помог? Более того, все стало намного… жарче? Ну спасибо. Мне что, его надо убить, чтобы сниться перестал? А если в виде зомби приходить начнет? Или демона… Ну нет, такого счастья мне точно не надо.

Собираюсь через силу – когда уже эта неделя закончится? Желания жить просто нет. Раньше в универе было куда проще, пока эти хоккеисты не появились на горизонте. Теперь и Лиска постоянно грустная, и мне прохода нет. Один, деловой, с высоты птичьего полета смотрит как-то странно, другой, вообще униженный, теперь меня ненавидит. Надеюсь, хотя бы план с Колосовым сработает, и он будет мне благодарен, иначе трех здоровенных ненавистников я просто не переживу. Я же маленькая и хрупкая, куда мне столько?!

Все достало. Хоккеисты эти несчастные, то, что Лиска грустит, учеба достала, сны достали, зима достала! Не успела выйти из дома, сразу шлепнулась, хорошо хоть, не сломала себе ничего, а то и с одним ушибом проблем выше крыши.

Зачем решила Колосову помогать? Ехала бы сейчас в удобной машинке с подогревом сидений и горя не знала. Нет, надо было стать Купидоном. Лиску люблю больше своего комфорта, вот пусть ценит!

Кое-как добираюсь до дома подруги, чудом не разбившись за те три раза, что успеваю рухнуть. Нежнова выходит ко мне грустная, задумчивая, а я чуть не верещу от счастья: работает план! Ради такого и на льду упасть не жалко, что уж там.

– Лис, закажи лето, я не выдерживаю. – Целую подругу в щеку и тут же хватаюсь за нее, снова чуть не упав. – Видишь? Сил моих нет!

– Ну позвони Савельеву, пусть отвезет тебя. – Лиска пожимает плечами и хитро улыбается. Конечно же, она видела всю переписку с Артемом, потому что кто не скидывает эсэмэски от мужиков лучшим подругам? – Твоя рука ведь его ответственность, или как там?

– Позвони Колосову.

– Забыли Колосова, хватит о нем. – Улыбка с лица Лиски тут же пропадает, и Купидон в моей голове танцует от счастья ламбаду. Главное, не выдать себя, иначе подруга убьет меня раньше времени.

– Что случилось?

– Да ничего! – Она взрывается, а я радуюсь. Точно знаю, что скоро буду выслушивать слезливую речь о первом сладком поцелуе. Ну ладно. На самом деле у этих двоих не было другого шанса. У них из разряда «розовых соплей» все будет. Отношения, которые я ненавижу, но которые хочет моя подруга. И как бы меня ни бесили все хоккеисты, я точно знаю, что Егор – тот самый парень, который сделает мою дурашку счастливой. А я потерплю, не страшно. – Только говорить, что какие-то там чувства есть, он первый, а как отказала пару раз, так все, прошла любовь. Не зря я ему не верила, он же бабник обыкновенный! Не растеклась перед ним по первому зову, так он сразу лапки сложил. Посмотришь, сегодня уже с другой тусоваться будет. А мне такое не надо. Видишь? Говорила же, что он такой же, как все.

– Что-то я не вижу радости на твоем лице. Ты же так хотела, чтобы он отстал. Ну и?

– Что «и»? Я счастлива, разве не видно?!

– Видно, что ты скучаешь, – хмыкаю, глядя на подругу. Такой недовольной она и правда давно не была.

– Все-то ей видно, – Лиска прищуривается, – я рада, что он отвалил, ясно?!

– Да ясно, ясно…

Нежнова фыркает и уходит на пару шагов вперед, что означает банальное «не хочу с тобой разговаривать». Побесится полчаса и успокоится, слишком хорошо я эту козу знаю, она никогда надолго не обижается, да и повода нет.

К универу мы подходим через пять минут, молча и с этим чертовым расстоянием в пару метров, но, стоит двум уже таким знакомым машинам заехать во двор, Лиска останавливается и ждет меня, кусая губы.

– Понимаю, Лис, я тоже не хочу их видеть.

– Придурки.

Артем выходит из машины, и я опускаю глаза, разглядывая свои ботинки, потому что это невозможно. Издевательство чистой воды. Я и так с трудом на Савельева смотрела все время, а теперь и вовсе. Во-первых, ладно сны, черт с ними, хотя ни фига не ладно. Потому что одно дело сниться мне после нашего с ним поцелуя, а другое – видеть его во снах даже после поцелуя с другим парнем. А во‑вторых, это странное общение… Причем исключительно в переписках. Он либо каждый раз мне пьяный пишет, либо, как подросток, мне лично стесняется сказать. Не знаю. В лицо друг другу мы только фыркаем, а как о пошлостях поговорить, так добро пожаловать в мессенджер. Не то чтобы я мечтала обсудить с ним эту тему с глазу на глаз… Короче! Я просто запуталась.