Текст книги "Где я ее оставила"

Вот только Уитни была не просто девушка, у которой умер больной брат. Множество других вещей занимали ее мысли.

– Конечно, потеря брата – большое горе для меня, – произнесла она, не в силах встретить пристальный взгляд доктора Картера. – Однако грущу я не только о нем. Я встретила одного человека. Потрясающего человека, который мне очень понравился. А потом… – Она прикусила губу.

– Что же потом? – мягко подтолкнул доктор.

Интересно, его успокаивающий голос такой от рождения или специально выработан?

– Он немного старше меня. Я познакомилась с ним через общего друга. – Поднеся руку ко рту, Уитни погрызла ноготь указательного пальца. – Он был такой классный. Сказал, что я ему очень нравлюсь. Что я красивая. Благодаря ему я почувствовала себя неповторимой.

– И что же тут плохого? – спросил доктор Картер.

Синяки на бледной коже. Темно-фиолетовые, желтые по краям. Уитни натянула рукав поглубже.

– Так было поначалу.

– Что же изменилось?

– Не знаю. – Уитни пожала плечами. – Сначала он говорил приятные вещи и хотел постоянно быть рядом. А потом вдруг начал отталкивать меня.

– Как именно?

– Ну, например, пару недель назад я подстриглась, а он заявил, что раньше ему нравилось больше. А иногда он говорит прямо при мне, как сексуальны другие девушки, будто меня и нет рядом. Но хуже всего, когда он физически меня отталкивает.

– Что ты имеешь в виду?

– Однажды вечером мы сидели в компании, курили и пили, и я наклонилась его поцеловать, а он оттолкнул меня и отвернулся. – Уитни отрывала заусенец. – У всех на виду. Мне было очень обидно. Потом я спросила его, из-за чего, а он ответил, что в тот вечер я сама вела себя глупо, а он был не в настроении.

– Это был единственный случай?

– Нет.

– Тогда почему ты до сих пор с ним встречаешься?

– Я люблю его…

Озабоченность и жалость в глазах доктора сменились решимостью. Он хотел спасти ее. Точно так же смотрел на нее отец, когда она прижала ладонь к сковороде. Именно на это она и рассчитывала.

– Не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Дэн, – сказала Уитни.

– Ничего. Хочу, чтобы ты хоть раз в своей долбанной жизни поступила правильно и отыскала Амелию.

– Хорошо. – Она с трудом проглотила образовавшийся в горле ком. – Отыщу.

Чтобы выполнить обещание, нельзя было сидеть сложа руки. Дэн считал, что знает правду, но он ошибался. Во всяком случае, всей правды он не знал. И, рассказав полиции о своих подозрениях, только усложнил ситуацию. Запутал.

Теперь Уитни оставалось только одно – взять дело в свои руки. Это произошло не в квартире. Значит, ей нужно вернуться туда, где она в последний раз видела свою дочь. Туда, где она ее оставила.

Глава 25

Мне никогда не нравился Митч. Я никогда ему не доверяла.

Но только когда Милли начала с ним встречаться, я поняла, насколько он опасен. Несмотря на свое обещание, он снова ударил ее.

– Ну теперь-то ты бросишь его? – спросила я, напомнив ей о нашем разговоре.

Не поднимая глаз, она молча уставилась в пол.

– Ты серьезно?! Как можно оставаться с человеком, который поднимает на тебя руку?

– Я сама виновата. Позволила себе пофлиртовать с одним типом. Мы все были под кайфом, и, наверное, я просто не соображала, что делаю, – ответила она.

– И что, разве это повод распускать руки?

Милли смущенно улыбнулась.

– Он от меня без ума. Поэтому так ревнует.

Невероятно! Его затрещину она истолковала как романтический жест. Мне прямо дурно стало. Я-то знала, что ревность и страсть тут ни при чем. Просто Митч совершенно не владел собой и не смог сдержать свою ярость. Причем я не раз видела, как он флиртует с другими. А уходя от Милли рано утром, я сталкивалась с девушками, выскальзывающими из его квартиры.

Я уж молчу о том, что он постоянно пялился на меня. Наблюдал за мной с мерзкой ухмылочкой, особенно когда мы на полную врубали музыку, и все вместе танцевали в его гостиной. Как будто наслаждался от одного взгляда на меня.

Милли тоже все знала. Однако закрывала на это глаза. Она как будто не верила, что достойна лучшего. Но я-то знала, что достойна, и именно поэтому должна была спасти ее от Митча. За себя она, возможно, и не способна постоять, но за меня наверняка вступилась бы. И если Митч причинит мне боль, она поймет, какое он чудовище.

Я не сомневалась, что она выберет меня, а не его.

Вот почему я поступила так, как поступила. Прежде чем вы осудите меня, знайте: я сделала это, чтобы помочь Милли. Чтобы спасти ее. Я сделала это из любви к ней.

Однажды, уходя от Милли, я заметила Митча, который курил возле своей квартиры.

– Привет. – Я подошла к нему. – Дай сигаретку.

Не говоря ни слова, он протянул мне сигарету. Майка-безрукавка, мешковатые штаны с низкой посадкой, волосы всклокочены…

Сделав затяжку, я выпустила дым ему в лицо.

– Какого черта?! – Он сморщил нос и начал отгонять дым, замахав ручищами.

Внутри у меня все дрожало. Митч уже начал психовать. Он вообще легко заводился.

Не лучше ли уйти, пока не поздно? Домой, где ничто не будет мне угрожать? Нет, я должна была осуществить свой план. Ради Милли.

Сделав еще несколько затяжек, я бросил сигарету на пол и подняла глаза на Митча.

– Ты ведь понимаешь, что она слишком хороша для тебя? – Мой голос звучал твердо и уверенно.

– Что?! – Его лицо скривилось, словно от отвращения.

– Милли, – сказала я, глядя прямо ему в глаза. – Она достойна лучшего. – Он побагровел, но пока сдерживался. Пришлось добавить жесткости. – Во всех смыслах. – Я медленно окинула его взглядом с ног до головы. – Только посмотри на себя! До ее уровня ты никак не дотягиваешь, куда тебе!

Митч отшвырнул сигарету и шагнул ко мне. Вот и все, подумала я.

Но он не ударил меня. Он засмеялся.

– Ну как же! И этот кто-то, разумеется, ты?

– Что?

– Брось прикидываться! Все видят, как ты смотришь на Милли. Ходишь за ней по пятам, как чертова тень. Ты на нее запала, ведь так?

Я с трудом проглотила в горле ком, жалея, что не прибегла к другому способу его взбесить. Сколько раз я видела, как он выходил из себя из-за пустяка: пролитое пиво, насмешки над любимой баскетбольной командой… Да что угодно! И черт меня дернул заговорить о Милли!

– Что за бред? – Мой голос дрожал. – Мы с Милли просто подруги.

– Ну да, конечно. – Он улыбнулся. – Скажи честно, ты ведь хочешь ее.

Я сделала шаг назад. Мои ноги тряслись, как желе.

– Вот еще! Вовсе я не хочу! Мне нравятся парни.

– Чем докажешь?

– Что? – опешила я.

Я и оглянуться не успела, как его руки оказались у меня на талии. Митч толкнул меня к двери своей квартиры так, что я ударилась о нее затылком. При этом прикусила язык, и во рту появился металлический привкус.

– Ну давай, докажи, – прошипел он.

Я пыталась крикнуть «прекрати!», но у меня вырвался какой-то слабый писк.

Его рука ползла по моему телу и схватила за грудь. Я чуть в обморок не упала. В этом не было ничего приятного или сексуального. Я чувствовала лишь боль и унижение. Да, я хотела разозлить Митча, но не так. Совсем не так…

– О! Я придумал новую игру – найди сиськи в горе жира, – грубо пошутил он, еще сильнее стиснув мою грудь.

Я кричала, пыталась оттолкнуть его. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой униженной и беспомощной.

– Прекрати, прекрати, прекрати! – наконец мне удалось произнести это слово, и я повторяла его как мантру.

Митч отступил назад, покачал головой и снова засмеялся.

– Я был прав!

Я оторопела от такого хамства и, еле держась на подкашивающихся ногах, попыталась отойти в сторону.

– Парни тебя не интересуют, – добавил он.

– Не подходи ко мне! И никогда больше не смей ко мне прикасаться!

– Ой, да больно надо! – Митч демонстративно брезгливо окинул меня взглядом с ног до головы. – Просто хотел доказать, что я прав. Можешь не беспокоиться, я не любитель жирных телок.

Горячие слезы застилали мне глаза. Отвернувшись, я поспешила уйти. Его смех преследовал меня, пока я не выскочила на улицу. К счастью, шум машин заглушил стоявший в ушах смех. Всю дорогу я не переставала проклинать Митча, обещая навсегда вычеркнуть его из нашей жизни.

Оказавшись дома, я сразу же позвонила Милли. Когда она ответила, меня просто трясло от гнева. Я ожидала, что она возмутится выходкой Митча. Встанет на мою защиту.

Но он меня опередил.

– Не ожидала, что ты можешь так со мной поступить, – сухо сказала Милли, прежде чем я успела произнести хоть слово.

– Как поступить? – спросила я, искренне недоумевая.

– Что начнешь липнуть к моему парню.

– Что?! Да я не… я бы никогда… Это он тебе сказал?

– Да, он сказал, что ты покурила с ним, а потом попросила его порвать со мной.

– Нет! Все было совсем не так! Я не говорила, что он должен порвать с тобой. Я сказала, что ты слишком хороша для него.

– Разве это тебя касается? С какой стати ты решаешь за меня?

– Ну как ты не понимаешь! Я просто пыталась помочь! – Я сползла по стене, плотнее прижав телефон к уху.

– Зачем ты вообще лезешь не в свое дело?

Мы больше не понимали друг друга. Все было бесполезно. После того, что он сделал.

– Милли, он… он полез ко мне сам.

– О чем ты?

Я огляделась, радуясь, что дома никого нет.

– Он разозлился, прижал меня к стене и хватал меня… ну…

– Значит, сначала ты говоришь моему парню, чтобы он порвал со мной, а потом позволяешь ему тискать себя? – злобно огрызнулась Милли. – Да как ты могла!

– Ты все неправильно поняла! – Мой голос звенел от отчаяния. – Ничего я ему не позволяла! Он сам полез. Я сопротивлялась, отталкивала его… – Я всхлипнула, на глаза навернулись слезы. – А он говорил гадости про мое тело.

– Просто в голове не укладывается! – злобно прошипела Милли. – Вот что я скажу тебе – держись подальше от моего парня, поняла?

Она повесила трубку.

Я так разозлилась, что неделю не разговаривала с Милли. Даже в школе ее не замечала. Я думала, она извинится. Осознает свою ошибку. По крайней мере, почувствует вину за то, что обидела меня. Увы, ничего она, похоже, не чувствовала.

И тогда у меня не осталось другого выхода. Нужно было сделать так, чтобы она прозрела.

Глава 26

Воскресенье, 3:30, через тридцать четыре с половиной часа после расставания

Натали все еще спала как убитая, лежа на диване с открытым ртом. Не сводя с нее глаз, Уитни на цыпочках прошла мимо. Осторожно, стараясь не шуметь, подхватила сумочку и ключи. Она вела себя, как подросток, пытающийся улизнуть из дома, ведь если бы Натали заметила ее, непременно попыталась бы остановить.

Во дворе стояла тишина, на темных окнах жалюзи были опущены, шторы задернуты. Стараясь двигаться бесшумно, Уитни спускалась по ступенькам. Когда она дошла до самого низа, из-за угла послышались мужские голоса. Вроде бы со стороны парка. Не парни ли это из двести четвертой?

Завернув за угол, Уитни ускорила шаг.

– Постойте!

Они повернулись на месте, синхронно, словно танцоры. Увидели ее лицо, и их брови взлетели вверх от удивления.

– Тебе чего? – спросил один.

Уитни отпрянула назад. Мужчины вовсе не походили на друзей Амелии.

– Извините, – пробормотала она. – Я приняла вас за других.

– Мы можем быть и другими, – пошутил второй мужчина, ткнув дружка локтем в бок. Тот рассмеялся. Уитни заметила их слезящиеся глаза, багровые щеки и носы. – Только скажи, кем надо стать. Брэдом Питтом? Хью Грантом?

Внутри у нее все сжалось. Они пьяны?

– Я… мне пора домой… к мужу, – солгала Уитни, пряча руку без обручального кольца за спину.

– К мужу, – повторил за ней шутник. – Что за мерзкое слово. – Мужчины снова рассмеялись.

Обычные местные гуляки.

Уитни возмущенно отвернулась от пьянчужек и торопливо направилась обратно к дому. Завернув за угол, прижалась спиной к стене, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Как только они стихли, она вышла из тени. Ей не терпелось вновь оказаться у того дома, который похитил у нее дочь. Однако ноги сами понесли ее к квартире двести четыре. Вокруг стояла тишина, свет во всех окнах был погашен.

Уитни попыталась заглянуть в просвет между узкими щелями в закрытое жалюзи окно, выходящее во двор, но разглядеть ничего не смогла. Обняв себя за плечи, она уставилась на дверь. Изнутри не доносилось ни звука.

Слева было еще одно окно – кажется, спальни. Уитни подошла к нему и прижалась лицом к стеклу. Ничего, сплошная стена темноты.

Либо там никого не было, либо все спали.

Впрочем, чего она ожидала? Это было бы слишком просто – прийти, застать вечеринку в разгаре, и Амелия тут как тут.

Если бы так все и произошло!

Уитни уже собралась уходить, но потом вдруг обернулась и прикусила губу.

А, была не была!

Не в силах больше сдерживаться, Уитни протянула руку и постучала в дверь. Затаив дыхание, прислушалась.

От легкого порыва ветерка по коже побежали мурашки.

Нет, мама, надо говорить не «гусиная кожа», а «мурашки», их же много, и они бегают.

В голове внезапно всплыла картинка из прошлого, и на глаза навернулись слезы. Уитни постучала снова. Громче.

И колотила в дверь, пока не услышала какое-то движение внутри. Она выпрямилась, расправила плечи, подняла голову. Пульс частил.

Из приоткрывшейся двери выглянула женщина средних лет во фланелевой пижаме; короткие вьющиеся волосы торчали в разные стороны.

– Что нужно? – рявкнула она.

Ее лицо было красным, вокруг глаз размазалась тушь, будто дама не смыла ее перед сном.

– Простите, – выдавила из себя Уитни, растерянно моргая. Она совсем не ожидала столкнуться с родительницей мальчишки. – Я… э-э… я просто искала свою дочь.

– Мой сын уже рассказал полиции все, что знает, – сказала мамаша, поняв наконец, кто такая Уитни.

– Ваш сын дома? Нельзя ли уточнить, что именно он сообщил полиции?

Шагнув назад, женщина стала медленно закрывать дверь.

– Послушайте, мне очень жаль вашу дочь, и я не хотела бы вам грубить. Но мой сын понятия не имеет, где она. Будьте так добры, не впутывайте его в эту историю.

Нельзя было упускать шанс. Уитни прекрасно понимала женщину. Да что там, на ее месте она и сама вела бы себя точно так же. Однако сейчас она была на своем месте. Это ее дочь пропала. И это она не могла в любой момент закрыть дверь и спокойно заснуть.

– Умоляю! Помогите найти Амелию! Вдруг ваш мальчик хоть что-то знает.

– Мама! – раздался голос позади женщины.

Уитни вытянула шею, пытаясь разглядеть парня за спиной матери. Но та была непреклонна. Дверь почти захлопнулась.

– Иди спать, – велела женщина, собираясь закрыть дверь окончательно.

Однако дверь снова распахнулась.

– Не волнуйся, мам, все нормально.

В дверном проеме стоял невероятно долговязый подросток. Уитни даже пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Густые вьющиеся волосы падали на лицо. Он провел рукой по волосам, откинул их назад, открывая красные воспаленные глаза. Тот самый мальчик с фотографии.

– Вы ведь мама Амелии? – Он оглядел Уитни с ног до головы.

– Да. Не знаешь, где она?

Он покачал головой.

– Я не виделся с ней все выходные. – Нахмурившись, парнишка опустил голову. Лицо его было серьезным, озабоченным. – Извините.

– И где она может быть, ты тоже не знаешь? – в отчаянии спросила Уитни.

– Я же говорю – он уже рассказал полиции все, что знает! – Мама вернулась, пытаясь оттолкнуть сына и закрыть дверь.

– Думаю, тут замешана ее подруга, – быстро сказал мальчик.

Сердце Уитни забилось чаще, его стук молотом отдавался в ушах.

– Лорен?

Он кивнул.

– С ней что-то не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Оставьте нас в покое, наконец! – Мать захлопнула дверь.

Уитни немного подождала – вдруг дверь опять откроется. Но ее больше не открыли.

Застонав, Уитни чуть не бросилась снова колотить в нее. Однако остановила себя. Мать ни за что не позволит сыну сказать что-нибудь еще. Уитни вспомнила добрые глаза и озабоченное лицо мальчика.

Амелии здесь не было. Мальчик не знал, где Амелия. Знала Лорен.

С ней что-то не так.

Уитни вздрогнула, вспоминая, как Лорен впервые осталась у них на ночь.

Ей часто снился один и тот же сон, в котором она вновь становилась школьницей.

С лучшей подругой они лежат на траве во время обеда. Смотрят вверх сквозь ветви деревьев, хихикают, болтают об уроках и мальчиках…

И вдруг Уитни охватывает какое-то беспокойство, будто она забыла что-то. Что-то важное. Что-то, от чего она приходит в панику. Подруга продолжает болтать, а Уитни ломает голову, пытаясь понять, что же именно ее тревожит.

Внезапно она резко садится.

Амелия!

Она забыла о своей дочери! Оставила ее одну, а сама ушла в школу. Что же она за мать?

Когда Уитни сообщает об этом подруге, та смотрит на нее, как на сумасшедшую.

– Да нет у тебя никакой дочери, – смеется она.

– Нет, есть, – настаивает Уитни.

Как же нет?!

Уитни вскакивает и мчится через весь кампус к парковке, отчаянно желая побыстрее оказаться дома, рядом с дочерью. Но стоит ей добежать до машины, как парковка исчезает. Темнота окутывает все вокруг. Уитни охватывает ужас, волосы на голове встают дыбом.

На этом месте Уитни вдруг просыпается от странного ощущения, будто за ней наблюдают.

Знакомое чувство. Сколько раз, когда Амелия была маленькой, Уитни просыпалась и видела ее возле своей кровати.

– Мамочка, мне страшно.

Однако сейчас, когда Уитни открывает глаза, в комнате не Амелия.

В ее спальне Лорен.

Уитни моргает, трет глаза, уверенная, что ей почудилось.

Когда она снова открывает глаза, Лорен уже нет. Уитни выдыхает и поворачивается на бок. Потом замирает. Дверь в спальню приоткрыта на дюйм и слегка покачивается от сквозняка. А Уитни всегда спит с закрытой дверью.

Она встает, выходит в коридор и успевает заметить, как впереди мелькнули темные волосы и тут же скрылись в комнате Амелии. Уитни идет следом и распахивает дверь. Прижавшись спиной к спине, дочь и Лорен лежат в кровати.

Уитни прислушивается к их ровному дыханию, выходит в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь, и возвращается к себе.

После этого Уитни не раз убеждала себя, что тогда ей все привиделось. Приснилось. Теперь она стала сомневаться.

Кто она, новая подруга Амелии? Девушка, появившаяся из ниоткуда?

И что ей надо?

Глава 27

После отвратительной стычки с Митчем, дождавшись очередной субботы, я заявилась к Милли поздно вечером. Она была дома одна – мать ушла на свидание. Подруга впустила меня, но явно все еще злилась.

В комнате играла музыка. Милли молча уселась на диван, прикладываясь к водке из мамашиных запасов.

Я сама плеснула себе в стакан и тоже выпила. Горло обожгло жидким огнем.

– Неужели ты думаешь, что я могла приставать к Митчу? – спросила я, обхватив руками стакан.

– Честно? – ответила Милли. – Думаю, вполне могла бы. Ты ведь постоянно влезаешь в мою жизнь. Без обид: иногда кажется, что ты хочешь стать мной.

Я не хотела стать ею, клянусь. Я хотела быть рядом с ней. Стать близкой для нее. Единственной, кто ей нужен.

– Ты буквально помешалась на мне, – добавила Милли.

Я залпом выпила водку. Для храбрости. Не обращая внимания на жжение в горле.

– Это он так говорит, да? Вот, значит, как! Всю неделю меня ты не замечаешь, а с ним ведешь задушевные беседы?

Она напряженно продолжала смотреть в свой стакан, как будто ответы на мои вопросы плавали среди кубиков льда.

– Ты и правда думаешь, я тебе наврала? По-твоему, я все выдумала?

Глаза Милли сузились.

– Я не знаю, кому верить. Он говорит совсем другое.

– Что тут знать, Мил! Конечно, мне! Твоей лучшей подруге! А уж никак не козлу, который тебя лупит! – Мне надоело изображать спокойствие. Я кипела от ярости.

– Это уже удар ниже пояса.

– И ты мне говоришь об ударах ниже пояса! – возмутилась я. – Удар ниже пояса – это когда ты стараешься помочь лучшей подруге, а ее парень-подонок лапает и оскорбляет тебя!

– Перестань твердить, что он тебя лапал! – Милли выпрямилась. – Надеюсь, ты никому не сболтнула? У Митча могут быть серьезные проблемы.

– Так вот о чем ты беспокоишься… Что у него будут проблемы? – На глаза навернулись слезы от злости. – А как же я, мои чувства? – Я шмыгнула носом и быстро заморгала. – Вижу, тебе все равно. Тебя интересует только он.

Хотя я чего-то подобного и ожидала, мне было очень больно. Неукротимая, не ведающая страха подруга, когда дело коснулось ее парня, стала трусливой и предсказуемой. Жалкой.

Я достала из кармана упаковку таблеток. Высыпала несколько штук в руку. Когда я стащила их, надеялась, что мне все-таки не придется к ним прибегнуть, что Милли образумится.

– Что это? – спросила она, уставившись на меня.

– Отстань! Ты сделала свой выбор! – Я закинула таблетки в рот и запила остатками водки. Горло обожгло, да и водки было слишком мало, чтобы запить все таблетки. В итоге я подавилась. К счастью, на столе стояла недопитая чашка с водой – судя по следам помады на ободке, чашка Милли, – и я залпом ее осушила.

Милли раскрыла от удивления рот.

– Что это ты выпила?

– Какая тебе разница?

– Нет, серьезно, что за лекарство?

– Понятия не имею. Какие-то таблетки для похудения, мне дал Митч, – соврала я, уже чувствуя головокружение. Только так можно было убедить ее, что Митч мерзавец. Причем для этого даже не нужно было с ним встречаться.

– Что?! Митч дал тебе таблетки для похудения? Когда же?

– В тот самый день, когда назвал меня толстухой. – Мои губы дрожали от жутких воспоминаний. – Сразу после того, как толкнул меня к стене и схватил за…

Мой голос сорвался, словно от мучительного воспоминания. К тому же я ведь рассказывала ей, как по-свински он себя вел. Тогда она не стала слушать, значит, нужно было продемонстрировать ей на деле.

Милли отставила бокал и провела рукой по волосам.

– Боже мой. Так ты сказала правду?

Конечно, правду. О том, как он лапал меня и обзывал толстухой. Насчет лекарства я, честно говоря, покривила душой. Я стащила из маминой аптечки обычные обезболивающие таблетки. Мама принимала их сразу по две, так что я за себя не волновалась. Со мной ничего не случится. Однако Милли-то этого не знала.

– Зачем ты выпила так много?! – Ее голос звенел от волнения.

Ну наконец-то. В ее тоне слышалось сострадание, которого я так долго добивалась. И добилась!

– Чем больше выпью, тем стройнее стану. Может, тогда твой парень меня одобрит. – Я откинулась на диване, руки и ноги стали тяжелыми, голова пустой. – Да и какая тебе разница?

– По-моему, ты поступаешь глупо.

– Совсем не глупо. А очч-чень даж-ж-же умно. – Я говорила невнятно, растягивая слова. Мои веки отяжелели. Потолок, казалось, раскачивался, вверх-вниз, медленно, как океанские волны. Я не ожидала такой реакции. – Из нас двоих ты выбрала его.

Накатила волна тошноты, и я нагнулась вперед как раз вовремя, меня вырвало прямо на ковер. В глазах потемнело. Кожа стала холодной и липкой. Я попыталась ухватиться за край дивана, но пальцы соскользнули. Мое тело безвольно опрокинулось на пол.

Откуда-то издалека слышались крики Милли, кончики пальцев коснулись моего запястья. Затем все вокруг стало черным.