Текст книги "Пираты Малайзии"

Глава 6
ТРЕМАЛЬ-НАЙК

Несмотря на усталость португалец так и не смог сомкнуть глаз за всю ночь. Этот белый старик с отрядом даяков, встреченный в окрестностях города малайцем Самбильонгом, не давал ему покоя и наполнял душу сильной тревогой.

Тщетно старался он успокоиться, уверяя себя, что малаец ошибся, что лорд, скорее всего, сейчас далеко: может, на Яве, может быть, в Индии, а может, еще дальше, в Англии. Ему все казалось, что он слышит голос старика в соседнем коридоре, казалось, что к его комнате подходят какие-то люди, что из-за двери доносится звон оружия.

Несколько раз, не в силах совладать со своим беспокойством, он вскакивал с постели и выглядывал в окно, несколько раз открывал двери комнаты, чтобы проверить, не поставили ли там часовых, чтобы помешать его бегству. Усталый, он задремал уже на рассвете, но сон его был некрепок и продолжался лишь пару часов. Он проснулся, услышав, как на улице звенит гонг.

Он встал, оделся, засунул за пояс пару коротких пистолетов и направился к двери. В этот момент в дверь постучали.

– Кто там? – спросил он тревожно.

– Раджа ждет вас в своем кабинете, – сказал голос за дверью.

Янеса пронизала невольная дрожь. Он открыл дверь и оказался перед знакомым уже индийцем.

– Раджа один! – спросил он, сжав зубы.

– Один, милорд, – ответил индиец.

– Что ему нужно от меня?

– Он ждет вас пить чай.

– Иду, – сказал Янес, направляясь в кабинет.

Раджа сидел за своим столом, на котором стоял серебряный чайный сервиз.

Увидев входящего Янеса, он встал с улыбкой на губах, протягивая ему руку.

– Добрый день, милорд! – воскликнул он. – Вчера вечером вы вернулись поздно.

– Простите, ваша светлость, если я опоздал на обед, но это не моя вина, – сказал Янес, успокоенный улыбкой раджи.

– Что же с вами случилось?

– Я заблудился в чаще леса.

– А ведь с вами был проводник.

– Проводник?

– Мне сказали, что с вами был индиец, который выдает себя за снабженца рудников Помы.

– Кто вам это сказал, ваша светлость? – спросил Янес, делая огромные усилия, чтобы сохранить спокойствие.

– Мои шпионы, милорд.

– Ваша светлость, ваши ребята – молодцы.

– Я думаю, – сказал раджа, улыбаясь. – Так значит, вы встретили этого человека?

– Да, ваша светлость.

– И докуда он вас сопровождал!

– До маленькой даякской деревни.

– Хотите знать, кто был на самом деле этот человек?

– И кто же он? – спросил Янес, непослушными губами произнося эти два слова.

– Пират, – наслаждаясь произведенным эффектом, сказал Раджа.

– Пират!.. Это невозможно, ваша светлость!

– Уверяю вас.

– И он меня не убил?

– Пираты Момпрачема, милорд, иногда способны на великодушие, как и их главарь.

– Тигр Малайзии великодушен?

– Так говорят. Мне рассказывали, что несколько раз он дарил целое состояние людям, с которыми минутами раньше сражался в жестоком бою.

– Тогда это очень странный пират.

– Да. И жестокий, и великодушный вместе.

– Но вы уверены, ваша светлость, что этот мой провожатый из пиратов Момпрачема?

– Совершенно уверен. Мои шпионы видели, как он разговаривал с пиратами Тигра Малайзии. Но это был его последний с ними разговор. Сейчас он, должно быть, уже в наших руках.

В этот миг на улице послышались громкие крики и сильный удар гонга. Бледный, взволнованный, Янес бросился к окну, не столько для того чтобы посмотреть, что происходит, сколько стараясь скрыть свое волнение.

«Черт побери! – прошептал он, побледнев еще больше. – Каммамури!»

– Что там такое? – спросил раджа.

– Сюда ведут моего индийца, ваша светлость, – отвечал он довольно спокойным голосом.

– Значит, я не ошибся.

Джеймс Брук перегнулся через подоконник и посмотрел.

Четыре стражника, вооруженные до зубов, вели ко дворцу индийца Каммамури, руки которого были крепко связаны за спиной. Пленник не оказывал никакого сопротивления и не казался взволнованным. Он шел неторопливым шагом и спокойно смотрел на толпу даяков, китайцев и малайцев, которые провожали его нестройными криками.

– Бедняга! – воскликнул Янес.

– Вы его жалеете, милорд? – спросил раджа.

– Немного, признаюсь.

– А ведь этот индиец – пират.

– Знаю, но со мной он был так любезен. Что вы с ним сделаете, ваша светлость?

– Прежде всего заставлю его говорить. Если мне удастся узнать, где скрывается Тигр Малайзии…

– Вы нападете на него?

– Соберу моих солдат и нападу.

– А если пленник заупрямится и не скажет?

– Прикажу его повесить, – холодно сказал раджа.

– Несчастный!

– Эти пираты не заслуживают иного, милорд.

– Когда вы будете его допрашивать?

– Сегодня у меня нет времени, я должен принять голландского посла; но завтра я свободен и заставлю его говорить.

Быстрая молния мелькнула в глазах португальца.

– Ваша светлость, – сказал он, немного поколебавшись, -могу я присутствовать при допросе?

– Если желаете.

– Благодарю, ваша светлость.

Раджа позвонил в серебряный колокольчик, который стоял на столе. Китаец с косичкой, в желтом шелковом одеянии, вошел к нему, неся на подносе фарфоровый чайник.

– Надеюсь, от чая вы не откажетесь? – сказал раджа.

– Я бы не был англичанином, – ответил Янес, улыбаясь.

Они выпили несколько чашек ароматного напитка, потом поднялись.

– Куда вы направитесь сегодня, милорд? – спросил раджа.

– Поброжу по окрестностям города, – отвечал Янес. – Я заметил форт и, с вашего разрешения, навещу его.

– Вы встретите там соотечественников, милорд.

– Соотечественников? – воскликнул Янес, притворившись, что не знал об этом.

– Я подобрал их несколько недель назад, когда они едва не утонули.

– Значит, потерпевшие кораблекрушение?

– Вы угадали.

– А что они делают в этом форте?

– Ждут прибытия судна, чтобы сесть на него, и в то же время стерегут индийского туга, который там заключен.

– Что? Туг! Индийский туг! – воскликнул Янес. – О, я бы хотел взглянуть на одного из этих страшных душителей.

– Вы этого желаете?

– Очень.

Раджа взял лист бумаги, написал на нем несколько строк и вручил португальцу, который живо схватил его.

– Вручите это лейтенанту Черчиллю, – сказал раджа. – Он покажет вам туга, а если пожелаете, то и весь форт, но в нем нет ничего примечательного.

– Благодарю, ваша светлость.

– Пообедаете со мной сегодня вечером?

– Обещаю.

– До свидания, милорд.

Янес, которому не терпелось выйти из этого кабинета, быстро направился в свою комнату.

«Поразмыслим, друг мой Янес, – прошептал он, оставшись один. – Пораскинем мозгами… Самое главное – это проделать все незаметно».

Он закурил сигарету и встал у окна, погрузившись в раздумье. Он стоял так минут десять-пятнадцать, раскачиваясь с пятки на носок и устремив свой пристальный взгляд на форт. Время от времени лоб его морщился.

«Готов! – воскликнул он наконец. – Черт побери! Я сыграю с тобой такую шуточку, мой дорогой Брук, какая тебе и не снилась».

Он подошел к столу, взял ручку и написал на клочке бумаги:

«Тремаль-Найк! Меня посылает твой верный слуга Каммамури. Если хочешь обрести свободу и снова увидеть свою Аду, проглоти ровно в полночь пилюли, которые найдешь здесь. Ни раньше, ни позже.

Янес, друг Каммамури».

Он положил внутрь две маленькие зеленоватые пилюли, скатал записку в шарик и спрятал во внутренний карман куртки.

«Завтра англичане решат, что он умер, и к вечеру похоронят его, – прошептал португалец, потирая руки. – А предупредить моего дорогого друга мы пошлем Каммамури. Нет, дружище Брук, ты еще не знаешь, на что способны тигры Момпрачема».

Он нахлобучил на голову соломенную шляпу, засунул за пояс свой верный крисс и покинул комнату, неторопливо спустившись по лестнице вниз.

Проходя по коридору, он увидел возле одной двери индийца, вооруженного карабином с примкнутым штыком.

– Что ты тут делаешь? – спросил португалец.

– Стою на часах, – отвечал тот.

– А кого ты охраняешь?

– Пирата, арестованного сегодня утром.

– Смотри в оба, чтобы он не сбежал. Это опасный человек.

– Я все время начеку, милорд.

– Молодец, парень.

И, сделав приветственный жест рукой, он вышел на улицу с иронической улыбкой на губах. Его взгляд тут же устремился на холм напротив, на вершине которого, среди темной зелени деревьев, выделялась серая масса форта.

«Давай, действуй, Янес, – прошептал он. – Впереди много дел».

Спокойным шагом он пересек город, наводненный разноликой толпой даяков, малайцев и китайцев с косичками, которые, продавая всякую снедь и утварь, гомонили на все голоса, и вступил на тропинку, ведущую в форт.

На полдороге он наткнулся на двух матросов, которые спускались в город, покуривая трубки и перебрасываясь шуточками.

– Эй, друзья, – обратился к ним Янес. – Комендант Черчилль наверху?

– Он только что курил у ворот форта, когда мы выходили, – сказал один.

– Спасибо, друзья.

Португалец снова пустился в путь и вскоре вышел на широкую площадку, посреди которой возвышался форт. У ворот, опершись на ружье, стоял матрос, жующий табак, а в нескольких шагах от него, растянувшись на траве, курил морской лейтенант, высокий малый, с длинными рыжими усами. Янес остановился.

– Ого! Белый! – воскликнул лейтенант, заметив его.

– Который, к тому же, ищет вас, – сказал португалец.

– Меня?

– Да.

– И что вы желаете?

– У меня письмо к лейтенанту Черчиллю.

– Я и есть, сударь, лейтенант Черчилль, – сказал офицер, вставая и отряхивая мундир.

Янес достал письмо раджи и протянул его англичанину. Тот развернул и внимательно прочел.

– Я в вашем распоряжении, милорд, – сказал он.

– Вы мне покажете туга?

– Если хотите.

– Тогда проводите меня к нему. Я всегда желал увидеть одного из этих страшных душителей.

Лейтенант засунул трубку в карман и вошел в форт, сопровождаемый Янесом, который улыбался, но несколько странно, какой-то застывшей, настороженной улыбкой. Они пересекли маленький дворик, посреди которого ржавели четыре старые мортиры, и вошли в здание, построенное из крепчайших бревен. способных устоять перед пушечным ядром.

– Мы пришли, милорд, – сказал Черчилль, останавливаясь перед прочной дверью, запертой на тяжелый засов. – Туг сидит там внутри.

– Он спокойный или свирепый?

– Он кроток, как ягненок, – сказал англичанин, улыбаясь.

– Значит, нет необходимости брать с собой оружие?

– Он никогда не делал попыток напасть на кого-нибудь из нас, однако я бы не стал входить к нему без моего пистолета.

Лейтенант отодвинул засов и с предосторожностями открыл дверь, просунув сначала внутрь голову.

– Туг спит, – сказал он. – Входите, милорд.

Янес почувствовал легкую дрожь, но не потому, что боялся душителя, а из опасения, что тот может невольно его погубить. Если индиец не поймет, в чем дело, он может оттолкнуть записку с пилюлями и таким образом раскрыть все лейтенанту Черчиллю.

«Смелее и побольше хладнокровия, – сказал он себе. – Пути назад уже нет».

Перешагнув порог он вошел и оказался в маленькой камере с толстыми стенами и небольшим окошком, забранным прочнейшими решетками. В углу, на ложе из сухих листьев, завернувшись в короткую накидку, лежал Тремаль-Найк, хозяин индийца Каммамури, жених несчастной Ады.

Это был красивый индиец с бронзовой кожей, мускулистыми руками и мощной грудью. Его высокий лоб и благородные черты говорили не только о физической, но о незаурядной душевной силе.

Человек этот спал, но сон его не был крепок. Грудь порывисто вздымалась, на лбу вздулись вены, полураскрытые губы вздрагивали. Какие-то стоны вырывались у него из груди.

«Моя! – бормотал он. – Ты моя! Не отдам тебя им!.. «

Внезапно лицо его изменилось, выразив страшную ненависть.

«Суйод-хан, – прошептал он, – это ты отнял ее у меня!..»

– Эй, проснись, Тремаль-Найк! – позвал лейтенант.

Индиец вздрогнул, глаза его мгновенно раскрылись, и он уставился на лейтенанта взглядом, блестящим, как у змеи.

– Что ты хочешь? – холодно спросил он.

– Этот господин желает взглянуть на тебя.

Индиец посмотрел на Янеса, который стоял за спиной лейтенанта. Презрительная улыбка показалась на его губах, обнажив зубы, белые, как слоновая кость.

– Что я зверь, что ли? – сказал он. – Неужели…

Тут он вздрогнул и замолчал. Янес, который стоял за лейтенантом, сделал ему быстрый знак рукой. Без сомнения, заключенный понял, что перед ним друг.

– Как ты оказался тут? – спросил его португалец.

– Как может оказаться человек, который родился и вырос свободным в джунглях, – сказал Тремаль-Найк, устремив на него испытующий взгляд.

– А правда ли, что ты туг?

– Нет.

– Но ведь ты задушил людей.

– Это правда, но я не туг.

– Ты лжешь.

Тремаль-Найк вскочил, сжав кулаки, с пламенным взором, но новый жест португальца успокоил его.

– Меня не обманешь, – продолжал Янес. – Если раскрыть на груди твою рубашку, наверняка откроется татуировка: змея с головой женщины.

– Раскрой ее, – сказал Тремаль-Найк.

– Не подходите к нему, милорд! – воскликнул лейтенант,

– У меня нет оружия, – сказал индиец. – Если я двину рукой, разряди мне в грудь твои пистолеты.

Янес подошел к ложу из листьев и наклонился над индийцем.

– Каммамури, – прошептал он еле слышно.

Быстрая молния вспыхнула в глазах индийца. Одним жестом он поднял свою накидку и подобрал записку с завернутыми в нее пилюлями, которую уронил португалец.

– Вы видели татуировку? – спросил лейтенант, который на всякий случай наставил пистолет.

– У него ее нет, – сказал Янес, выпрямляясь.

– Значит, он не туг?

– Кто знает? Татуировки бывают у них и на других частях тела.

– У меня их нет, – сказал Тремаль-Найк.

– Сколько времени он находится здесь, лейтенант? – спросил Янес.

– Два месяца, милорд.

– Куда его отвезут?

– В какую-то исправительную тюрьму в Австралию.

– Бедняга! Пойдемте, лейтенант.

Моряк замешкался, открывая дверь, и Янес воспользовался этим, чтобы обернуться назад и сделать Тремаль-Найку последний знак, который означал: сделай, как сказано.

– Хотите осмотреть форт? – спросил Черчилль, закрыв дверь и запирая ее на засов.

– Мне кажется, в нем нет ничего особенного, – пожал плечами Янес. – До встречи у раджи, лейтенант!

– До свидания, милорд.

Глава 7
ОСВОБОЖДЕНИЕ КАММАМУРИ

В то время как Янес, рискуя, но действуя очень осмотрительно готовил освобождение Тремаль-Найка, бедный Каммамури с тревогой и страхом в душе ждал под стражей своей участи. Он не боялся быть повешенным или расстрелянным, как обыкновенный пират; он боялся, что под страшными пытками его могут вынудить признаться во всем; что, оставаясь тут, он подвергает риску жизнь своего хозяина, его несчастной невесты, Сандокана, Янеса и всех остальных.

Едва его заперли, он попытался выбраться в окно, но оно было забрано толстенными железными решетками; попытался проломить пол, но только обломал себе ногти.

Убедившись в бесплодности своих усилий, он свернулся на подстилке в углу комнаты, решив умереть с голоду, но не прикасаться к еде, которая могла содержать какой-нибудь таинственный наркотик. Он решил дать себя разорвать на куски, но не промолвить ни слова.

Так прошло пять, шесть, восемь, десять часов – он не двигался. Уже зашло солнце, и тьма заполнила комнату, когда слуха его достиг еле слышный свист, сопровождаемый легким стуком. Он бесшумно поднялся, шаря по стенам испытующим взглядом, и внимательно прислушался. Снаружи не доносилось ничего, кроме хриплых криков подвыпивших малайцев, которые проходили в это время по площади.

Он тихонько подошел к окну и выглянул сквозь железные решетки. Около огромной пальмы, которая покрывала своей сенью добрую часть площади, стоял человек в большой шляпе и с неким подобием палки в руках. Он узнал его с первого взгляда.

«Господин Янес», – прошептал узник.

Он высунул руку и сделал несколько жестов. Португалец кивнул и тоже ответил жестами.

«Я понял, – сказал Каммамури. – Он мне хочет помочь».

Он отошел от окна и приблизился к противоположной стене. Внимательно осмотрел ее, потом наклонился и подобрал что-то вроде стрелы, на конце которой был прикреплен бумажный шарик.

«Это спасение, – прошептал он. – Господин Янес умеет пользоваться сумпитаном».

Он развернул бумагу и вынул две крохотные пилюли, издающие странный запах.

«Яд или наркотик? – спросил он себя. – А, тут записка».

Он подошел к окну и при ярком свете луны прочел следующее:

«Все идет как нельзя лучше. Тремаль-Найк завтра вечером будет свободен. Если пилюли, которые я прислал, развести в воде они немедленно усыпляют. Найди средство усыпить стражей и беги. Завтра в полдень жди меня в окрестностях форта.

Янес».

«О-о!.. – произнес взволнованный маратх. – Этот человек подумал обо всем».

Он принялся ходить из угла в угол, размышляя над тем, что узнал из записки. Лязг дверного замка оторвал его от этих мыслей.

«Вот и стража», – подумал Каммамури.

Он быстро приблизился к столу, на котором вместе с рисовой похлебкой и фруктами стояли две чашки пальмового вина, и бросил в одну обе пилюли, которые немедленно растворились.

– Кто там? – спросил он потом.

– Стража раджи, – ответил голос.

Дверь открылась, и осторожно вошел индиец, вооруженный широкой саблей и длинным пистолетом. В одной руке он нес фонарь, а в другой – корзинку с провизией.

– Ты не голоден? – спросил страж, видя, что чашки полны, фрукты целы, а похлебка нетронута.

Маратх вместо ответа бросил на него подозрительный взгляд.

– Смелее, друг, – продолжал страж. – Раджа добрый, не повесит тебя.

– Но он меня отравит, – сказал Каммамури с притворным страхом.

– Каким образом?

– При помощи кушаний и питья, которые ты видишь здесь.

– И из-за этого ты ни к чему не притронулся?

– Конечно.

– Ты не прав, друг мой.

– Почему?

– Потому что ни вино, ни рис, ни фрукты не содержат никакого яда.

– А ты бы выпил чашку этого вина?

– Если тебе так хочется!

Каммамури схватил чашку, в которой растворил пилюли португальца, и протянул ее стражу.

– Пей! – сказал он.

Ничего не подозревающий индиец поднес чашку к губам и выпил добрую половину содержимого.

– Но… – сказал он, поколебавшись, – что они положили в это вино?

– Не знаю, – сказал маратх, внимательно смотревший на него.

– У меня странная дрожь в… конечностях, – заплетающимся языком пробормотал тот. – Ах… Ой! Голова кружится!.. Мне не хватает сил, ничего не вижу, мне кажется…

Он не кончил. Зашатался, точно раненый в грудь, поднял руки, закатил глаза и тяжело упал на пол, оставшись неподвижным.

Одним прыжком Каммамури бросился к нему и сорвал пистолет и саблю. Вооружившись таким образом, он подошел к двери и прислушался.

Он боялся, что шум от падения привлечет других стражей. Но, к счастью, в коридоре не слышалось никаких шагов.

«Я спасен. Через десять минут я буду уже вне города».

Он снял с индийца короткие брюки, куртку, пояс, и в мгновение ока переоделся. На голову повязал платок, низко надвинув его на глаза, опоясался саблей и сунул за пояс пистолет.

«Вперед! – подбодрил он себя. – Я вполне сойду за солдата раджи».

Бесшумно отворив дверь, он прошел по пустынному темному коридору, спустился по лестнице и, проскользнув мимо часового, вышел на площадь.

– Это ты, Лабук? – услышал он голос.

– Да, – ответил Каммамури, не оборачиваясь, боясь, что его узнают.

– Пусть Шива защитит тебя.

– Спасибо, друг!

Маратх пошел быстрым шагом, внимательно оглядываясь, прислушиваясь, держась около стен домов и прячась, когда в глубине улиц и улочек появлялся кто-то, похожий на гвардейца раджи.

Через десять минут беглец достиг подножия холма, на вершине которого, освещенный луной, белел форт. Здесь он остановился и прислушался.

Все было тихо. Лишь лодочники на реке напевали свои монотонные песни да в китайском квартале звенели бубенцы.

На площади, где возвышался огромный дворец раджи, не было видно никого.

«Я спасен, – прошептал он радостно. – Они еще не обнаружили мой побег».

Он углубился в лес, состоящий из огромных величественных деревьев, которые беспорядочно росли по склонам холма.

То взбираясь на деревья и прыгая с ветки на ветку с ловкостью обезьяны, чтобы запутать следы, то вброд переходя неглубокие водоемы, то пробираясь сквозь кустарник, он меньше чем за час, никем не замеченный, оказался на расстоянии ружейного выстрела от форта.

После этого он вскарабкался на высоченное дерево, откуда мог видеть всякого, кто поднимается и спускается по холму, и стал терпеливо ждать появления португальца.

Ночь прошла без происшествий. В четыре часа утра солнце появилось над горизонтом, разом высветив лес, реку, которая терялась среди плодородных полей и плантаций, цитадель и город внизу.

Часа через два с высоты своего наблюдательного пункта Каммамури заметил, как из форта вышли двое белых и со всех ног бросились вниз по тропинке.

– Что происходит? – прошептал он. – Так бежать, нужно чтобы в форте случилось что-то серьезное. Что, если люди из города сообщили им о моем побеге?

Он забился в гущу листвы, пытаясь надежнее скрыться от глаз тех, кто мог пройти по тропинке, и ждал в глубокой тревоге.

Час спустя, два англичанина снова направились к форту, сопровождаемые офицером и каким-то европейцем, одетым в белое, с небольшим саквояжем в руке.

– Похоже, что это врач, – сказал себе Каммамури. – Кто-то заболел? Неужели мой хозяин?.. А где же Янес? Великий Шива, сделай так, чтобы он пришел поскорее!

В нетерпении он спрыгнул на землю и подобрался к тропинке, решив кого-нибудь расспросить. Пробило двенадцать часов, потом два, затем три, но ни один человек не появился.

Однако ближе к пяти какой-то белый в широкополой соломенной шляпе и с парой пистолетов за поясом, показался на повороте тропинки. Каммамури тут же узнал его.

– Господин Янес! – воскликнул он.

Португалец, поднимавшийся медленным шагом, внимательно оглядываясь направо и налево, как будто кого-то искал, остановился. Заметив Каммамури, он ускорил шаги и, подойдя к нему, первым делом толкнул в самую гущу зарослей, говоря:

– Если какой-нибудь стражник тебя заметит, ты пропал, и на этот раз навсегда; нужно быть очень осторожным, мой дорогой.

– В форте случилось что-то серьезное, господин Янес, -сказал маратх. – У меня мелькнуло подозрение, и я оставил свое убежище.

– Подозрение!.. И какое?

– Что мой хозяин, заключенный там, умирает. Я видел белого с саквояжем, который направился туда, и мне показалось, что это врач.

– Именно из-за твоего хозяина они и забегали.

– Из-за моего хозяина!.. Так, значит, там, наверху, мой хозяин?

– Да, мой дорогой.

– Ему плохо? Он заболел?

– Он умер.

– Умер! – воскликнул маратх, зашатавшись.

– Не пугайся, дорогой. Это они думают, что он умер. На самом деле он жив.

– Ах господин Янес, ну и напугали же вы меня! Как это – и жив, и умер?

– Я дал ему пилюли, которые прекращают жизнь на тридцать шесть часов.

– Они приняли его за мертвого?

– Без сомнения.

– А как мы спасем его?

– Сегодня вечером, если не ошибаюсь, его похоронят.

– Понимаю, – сказал маратх. – Они похоронят, а мы откопаем и унесем в безопасное место.

– Ты угадал, мой дорогой.

– А где они его похоронят?

– Это мы скоро узнаем.

– Каким образом?

– Когда они выйдут из форта, мы проследим за ними.

– А когда заберем хозяина?

– Сегодня ночью.

– Мы вдвоем?

– Ты и Сандокан.

– Тогда я должен предупредить его.

– Конечно.

– А вы не пойдете с нами?

– Я не могу.

– Не можете?

– Нет.

– А можно узнать, почему?

– Сегодня вечером раджа дает бал в честь голландского посла и я не могу не явиться, не вызвав у него подозрений.

– Ого! – воскликнул маратх, устремляя взгляд к форту.

– Что с тобой!

– Из форта выходят люди.

– Черт возьми!

Янес раздвинул руками густые ветви кустарника и взглянул на вершину холма. Два матроса вышли, неся что-то вроде носилок, на которых лежало человеческое тело, завернутое в серое одеяло. За ними вышли еще два матроса, вооруженные лопатами и заступами, и один стражник раджи.

– Приготовимся, – сказал Янес.

– По какой дороге они пойдут? – с тревогой спросил Каммамури.

– Они спускаются по склону с другой стороны.

– Они идут хоронить его на кладбище!

– Не знаю. Мы пойдем в обход, через лес, но только не шуми.

Они осторожно выбрались из чащи и углубились в лес, который покрывал почти весь холм до самой подошвы. Перелезая через поваленные стволы, прорываясь через густой кустарник, они обогнули форт и оказались на противоположном склоне.

Янес остановился.

– Где же они? – спросил он себя.

– Вон они, там внизу, – указал маратх.

В самом деле, маленький отряд был виден отсюда. Он спускался по узкой тропке, которая вела к зеленой лужайке в лесу. Там, окруженное низкой оградой, было небольшое пространство, загроможденное камнями и деревянными досками.

– Должно быть, это и есть кладбище, – сказал Янес.

– Они направляются туда? – спросил Каммамури.

– Да.

– Слава богу, господин Янес. Я боялся, что они бросят моего бедного хозяина в реку.

– Мне пришла та же мысль.

– Спустимся?

– Ни к чему. Свежевскопанная земля ясно покажет нам где его похоронят.

– Я должен отправляться к нашим?

– Одну минуту. Подожди.

Матросы вошли на кладбище и остановились посередине, положив на землю Тремаль-Найка. Янес видел, как они несколько минут кружили вокруг надгробных памятников, словно искали что-то, потом один из них взял заступ и принялся копать.

– Вон там они и закопают его, – сказал португалец.

– А вдруг мой хозяин умрет от удушья? – спросил Каммамури.

– Нет, друг мой. Теперь, не медля, беги к Сандокану и скажи, чтобы он собрал свой отряд: приходите сюда и откопайте твоего хозяина.

– А потом?

– Потом вернетесь в лес, а завтра я присоединюсь к вам. Завтра вечером мы сможем наконец покинуть эти места. Ступай, друг мой, ступай!

Маратх не заставил повторять себе дважды. Он вытащил пистолет и, пригнувшись, исчез среди гущи деревьев с быстротой оленя.