Текст книги "Честь и верность"

Глава 15

Герои Камеруна и вы, братья, последовавшие их примеру, спите спокойно!

«Le Boudin», походный марш Французского Иностранного Легиона.

– По стандартному календарю сегодня 30 апреля – День Легионеров, – канонир сержант Трент помолчал несколько мгновений, вглядываясь в обращенные к нему лица солдат.

Постороннему наблюдателю показалось бы странным слышать столь торжественные слова глубокой ночью, в отблесках прожекторов. Но по стандартному времени Легиона было 8.00, хотя солнце на Полифеме зашло четыре часа назад и не появится в течение следующих двенадцати. За исключением дежурной смены, охраняющей периметр «Песчаного Замка», нескольких тяжелораненых и гражданских лиц, весь гарнизон выстроился на площади у здания штаба. Легионеры были одеты в парадную форму, на головах красовались черные береты.

Настроение Трента улучшилось, словно возродилась его вера в Легион, в те идеалы, за которые он боролся, когда он смотрел на ровный строй солдат, собранных на ежегодную, одну из самых почитаемых, церемонию.

Он откашлялся и продолжил: – Сто девятнадцать лет назад в этот день в одной из пещер в горах, возвышающихся над Великой Пустыней на Дэвро, комендант Томас Хантер и семьдесят восемь оставшихся в живых бойцов Четвертого Иностранного Легиона приняли решение атаковать гарнизон семти в Виластре. Это стало переломным моментом восьмимесячной обороны легионеров против агрессии семти. Объединенные военные силы Конклава Семти на Дэвро, убренфа-ров и гвирриан насчитывали тогда около шестидесяти тысяч солдат, намного превосходя численность защитников Содружества. Точно известно, что один только гарнизон в Виластре достигал девяти тысяч. Оборонительные бои, которые вел Легион, сорвали наступательные операции семти против Содружества Земли, выиграв месяцы бесценного времени. При подавляющем численном превосходстве противника Хантер и его люди не сдались и не скрылись в горных ущельях, дожидаясь подхода подкреплений. Вместо этого комендант Хантер организовал отчаянную атаку на службы управления космопортом в Виластре.

Выбор пал на тридцатое апреля не случайно: этот день знаменовал собой годовщину героической обороны Французского Иностранного Легиона на Земле у городка Камерун. Это произошло почти тысячу лет назад, задолго до начала освоения космоса.

Хантер и его подразделение сели в несколько транспортных лайтеров[48]48
  Лайтер – общее название транспортных средств, предназначенных для действий на маршруте планета-орбита. Лайтеры работают на антигравитационном принципе и имеют огромный грузовой отсек, способный вместить от пяти до десяти тысяч тонн. Они менее маневренны и более уязвимы по сравнению с реактивными челноками, но их недостатки с лихвой компенсируются повышенной грузоподъемностью. Обычно лайтеры не вооружены.


[Закрыть] класса «Камерун»[49]49
  Лайтер класса «Камерун» – стандартный невооруженный транспортный корабль, используемый в батальонах Пятого Иностранного Легиона. Названия кораблей отражают славные победы Легиона (на Камеруне, Ганимеде, Дэвро, Туен Кванге, АН Кваре и т. д.).


[Закрыть] и вылетели на небольшой высоте, почти прижимаясь к земле, пройдя незамеченными радарными службами семти. Легионеры застали врасплох гарнизон Виластры, уничтожили средства коммуникации и центр управления космопорта, а также несколько складов, забитых товарами и оборудованием, награбленным врагами на Дэвро. В этом бою Хантер и сорок один легионер погибли.

Когда вблизи космопорта приземлилось подразделение быстрого реагирования убренфаров, командование оставшимися в живых тридцатью шестью легионерами принял на себя лейтенант Эрих Кес-сель. После часа ожесточенных перестрелок и двух атак противника силы Легиона сократились до двенадцати человек, которыми, после гибели Кесселя, командовал старший сержант Гай Маршан.

Губернатор семти и вождь убренфаров прислали парламентеров с предложением сдаться. Они обещали, что сохранят землянам жизнь и обеспечат охрану, но Маршан отправил посланцев обратно. Часом позже он во главе своего мизерного отряда атаковал позиции убренфаров. Только два легионера выжили в той схватке и были взяты в плен. Остальные погибли во славу Легиона.

Помолчав, Трент продолжил:

– Этот героический поступок вынудил семти на два месяца задержать отправку оборудования и вооружений с Дэвро и усилить гарнизон еще десятью тысячами своих солдат, опасаясь повторения атак легионеров, которые, как им казалось, скрывались в горных районах планеты. Но больше там никого не было. Хантер и его семьдесят восемь человек были последними. Малочисленная боевая единица Четвертого Иностранного Легиона, возможно, спасла Содружество Земли в критический момент Войны с Семти. Но более важно то, что Легион вновь подтвердил верность славным ветеранам Камеруна, ставшим образцом для подражания своим последователям из других Легионов.

Ряды солдат зашевелились. Трент знал, о чем они думают. В День Легионеров эти люди думали о том, что в любой момент они могут оказаться лицом к лицу с превосходящим врагом, как в свое время защитники Дэвро… или Камеруна. Трент закончил свою речь традиционным обращением.

– Не знаю, дошло ли до кого-нибудь из вас то, о чем я сейчас рассказал. Может быть – не исключаю такой возможности, – вы когда-нибудь осознаете, что асе все-таки произошло на Дэвро. – Он сделал паузу, затем перешел на официальный и властный тон: – Весь личный состав получит сегодня вечером дополнительный паек алкоголя, чтобы помянуть героев Камеруна и Дэвро. Однако, учитывая угрозу гарнизону со стороны кочевников, капитан Хоули вынужден отменить обычные празднества.

Послышался гул возмущения. По традиции День Легионеров отмечался в течение трех дней.

– График дежурств занесен в компьютер. Не поминайте прошлое так хорошо, чтобы забыть о настоящем. Вы не на отдыхе. Всем разойтись.

Трент повернулся и поприветствовал группу офицеров, наблюдавших с балкона за церемонией. Капитан Хоули ответил на приветствие сержанта четким жестом руки, поднятой к парадному берету.

Дэвро и Камерун… Когда после уничтожения Четвертого Иностранного Легиона был сформирован Пятый, эти два слова стали крылатыми для его членов. «Сделать Дэвро» – означало встретиться лицом к лицу с намного превосходящим по численности противником, атаковать без всякой надежды на успех, для того чтобы поддержать честь Легиона. Но «Сделать Дэвро» здесь, на Полифеме, не будет иметь той ценности, что оборонительная операция Хантера сто с лишним лет назад. Водяные не угрожают человечеству в целом – им достаточно своей планеты. Победа над дикарями ценой всего личного состава… не станет рассматриваться как одна из великих военных операций в истории. Зато об этом будет знать Легион… Знать и помнить.

Леонид Нармонов перегнулся через парапет и всмотрелся в окружавшую его темноту. Близилось время большого прилива, а это означало, что опасность нападения кочевников достигла наивысшей точки. Они могли подплыть к самым стенам «Песчаного Замка», как сделали во время первой атаки. Хотя теперь им будет труднее совершить нападение неожиданно. Целый взвод, шесть лэнс-подразделений, охраняли периметр; группы резерва готовы поддержать их по первому сигналу.

Во время прилива наемники из числа водяных патрулировали в воде снаружи Замка, готовые предупредить о малейшей опасности. Когда же вода убывала, охрану несли «Песчанник» и «Саблезуб». На закате, под общим руководством лейтенанта Дю-валье, техники начали устанавливать сенсорные датчики по внешнему периметру. Они должны закончить работу к следующему приливу, и тогда «Песчаный Замок» будет оснащен полным набором подводных индикаторов, предупреждающих о приближении любых объектов.

«Пусть льется рекою вино в этот час, Скорбим мы о тех, кто не с нами сейчас. Пусть все мы умрем, но живет все равно Тот подвиг, свершенный на страшном Дэвро!»

Нармонов покинул парапет и направился к небольшой группе легионеров, собравшихся под походным прожектором. Он узнал Хаддада и Келсо из разведподразделения, сидящих плечом к плечу с бородатым сапером. У Келсо на коленях был музыкальный синтезатор, имитировавший гитару, и играл он не хуже, чем стрелял из лазерного ружья.

Хаддад заметил появление Нармонова.

– Смирно! – скомандовал он.

– Вольно, вольно, – быстро ответил субалтерн.

Хаддад сел и достал чистый бокал.

– Выпьете вместе с нами за Легионеров, господин Нармонов? – спросил он.

Нармонов принял из его рук бокал с вином и присоединился к тосту за героев Дэвро и Камеруна. Затем наполнил его снова и поднял вверх.

– А теперь давайте выпьем за сержанта Карстерса и других хороших ребят, которых мы потеряли, – тихо произнес он. – Они не посрамили память тех, кто задолго до них ушел в Последний Путь.

Все дружно выпили. Нармонов увидел гордость на лицах Хаддада и Келсо. Оба, без сомнения, обрадовались высокой оценке, которую субалтерн дал своим подчиненным. Нармонов вдруг подумал, как, оказывается, легко добиться верности солдат. А когда доверие завоевано, то они пойдут за тобой хоть к самому дьяволу.

Невдалеке раздался всплеск, поисковые прожектора закружились, скользя лучами по поверхности воды. Субалтерн отдал бокал и заторопился к ближайшему посту охраны. Трогательный момент был нарушен.

Оомуур-Потерянный знал, что такое страх. Такой же страх охватил его в день, когда на Клан Морских Утесов напали Объединенные Кланы. Тогда он уплыл далеко от своих, слишком далеко, чтобы прийти вовремя на помощь, но агония смерти его соплеменников четким эхом донеслась до него сквозь толщу моря. Затем Голос Клана, посылающий сигналы тем, кто торговал или добывал пищу в далекой дали, прекратился.

Когда Оомуур достиг места последней битвы, нападавших уже и след простыл. Его сородичи были мертвы, враги сорвали с них священные атрибуты племени. Вместе с Кланом ушла и вся его жизнь, осталась только оболочка, пустота и бессилие. Никто никогда всерьез не полагал, что Хоор сумеет осуществить свою угрозу и решится на истребление любого клана, отказавшегося вступить в его коалицию. Но резня была, несомненно, его рук делом. Среди мертвых тел встречались и трупы кочевников из Объединенных Кланов.

Клан Дальних Охотников Волн принял его на время. Не как своего члена, конечно, но обращались с ним хорошо и предоставляли возможность участвовать в торговых походах к обитателям суши. Затем снова появился Хоор и потребовал, чтобы Дальние Охотники Волн присоединились к Объединенным Кланам. Военачальник Клана начал говорить о войне, Вождь – об отступлении в другие воды, подальше от Хоора и его союзников. Те же споры, что и в его родном Клане Морских Утесов…

И тогда Оомуур попросту ушел, боясь стать свидетелем расправы над своими новыми друзьями. Он бежал в Орг, жил там некоторое время, нищенствуя, затем присоединился к Незнакомцам-Сошедшим-С-Небес, вступив в их «Легион». Сейчас он, разведчик Легион-Клана, плыл вдоль стен их Построенного Утеса, следя за тем, чтобы не проморгать появление Хоора.

Оомуур боялся, но вынужден был побороть свой страх перёд выходом в море. Если бы можно было уплыть туда, где Хоор и его кланы никогда не смогут добраться до тебя…

Дозорный всплыл на поверхность, полностью погруженный в свои печальные думы. Он не заметил неясную фигуру, притаившуюся за выступом стены… фигуру, яростно бросившуюся на него с гарпуном.

Боль пронзила бок Оомуура, жгучая, опаляющая боль.

Нармонов подбежал к наблюдательному посту в тот момент, когда стоящий в карауле легионер указал в сторону воды.

– Там внизу что-то двигается! – крикнул он.

Другой солдат поднял ФЕК, но Нармонов раздраженно оттолкнул его в сторону.

– Подожди стрелять, черт бы тебя побрал! – резко сказал он, – Возможно, это один из наших добровольцев!

Лучи прожекторов пронзили сумрак ночи, ощупывая поверхность воды. Опустив щиток шлема л установив на дисплее режим инфракрасного изображения, субалтерн начал исследовать район. Ничего… Ничего… Но вот что-то более теплое, чем вода, струйкой поднималось на поверхность. На дисплее оно отразилось более светлым пятном. Нармонов быстро увеличил изображение, картинка стала четкой и ясной. Туземец… лицом вниз… либо без сознания, либо мертвый. Он узнал узор татуировки на спине водяного. Один из наемников… Оомуур, да, именно так его звали. Кровь окрасила пространство вокруг неподвижного тела.

– Вышлите туда одного из добровольцев, – приказал Нармонов. – Это – наш разведчик. – Краем глаза он заметил слабое движение в воде и повернулся в ту сторону. Темные силуэты крадучись плыли вдоль стены «Песчаного Замка», направляясь к зданию штаб-квартиры.

– Тревога! – закричал субалтерн, снимая с ремня ФЕК. – Направьте людей к противоположной стене!

– Быстро! Давайте, в бой, чертовы дети! – орал на ходу Трент, застегивая металлопластиковую защитную броню на груди.

Сигнал общей тревоги застал их с сержантом Валко и ком-оператором Гарсией во время проверки графика дежурств на завтрашний день. Валко немедленно отправился собирать свободных от нарядов легионеров, а Трент побежал к посту на стене Замка. Он увидел вспышки света, пляшущие лучи мощных прожекторов рыскали по восточному сектору периметра. Бойцы пристально наблюдали за поверхностью воды в поисках целей.

Трент пронесся мимо сухощавого невысокого легионера с лычками капрала, украшавшими боевой костюм. Тот снимал чехол с онагра, установленного на парапете. Рядом несколько снайперов склонились вниз, вели прицельный автоматический огонь по бушующим волнам.

Субалтерн Нармонов отдавал команды подразделениям, охранявшим опасный участок. Молодой славянин выглядел встревоженным.

– Слава Богу, пушкарь! – крикнул он приближающемуся Тренту. – Как хорошо, что ты здесь. Слушай, займись укреплением линии огня. И предупреди бойцов, чтобы были внимательными и случайно не задели наших разведчиков-водяных. Там у нас их как минимум три, правда, один бедняга, кажется, готов. – Он перевел дыхание. – Я буду там, – закончил Нармонов, махнув рукой в направлении, где несколько темных фигур кочевников вступили в рукопашную схватку с легионерами, а из воды поднимались новые.

Водяные выбрали удачное место для нападения. Стена Замка здесь поворачивала, и выступ прикрывал атакующих от огня легионеров. Это позволяло кочевникам почти без помех взбираться вверх по стене. Пока подразделения наверху сдерживали их напор, но нападавших становилось все больше и больше.

– Понял, сэр, – ответил Трент. Он сомневался в том, что Нармонов услышал его слова; он уже несся в самую гущу схватки, подбадривая подчиненных для верности отборным русским матом, благодаря чему сказанное доходило намного лучше и быстрее.

Лэнс-отделение Роты Альфа спешно покинуло казармы в центральных помещениях «Песчаного Замка». Трент приказал капралу артиллеристов развернуть расчеты у шлюзовых ворот на случай атаки противника на этом участке.

– Приготовьте фактор-ракеты, но без приказа не стрелять… во всяком случае, пока не будет прямой угрозы прорыва, – крикнул он. – Взрывы в воде, конечно, разнесут их в клочья, но дело в том, что там есть несколько наших разведчиков.

– Мы все поняли, серж, – бодро ответил капрал. – Сюда, бездельники, давайте-ка настреляем немного дичи!

– Каково положение, сержант?

Трент оглянулся и увидел лейтенанта Дювалье в сопровождении двух разведподразделений роты Браво и ком-техника легионера Дубчека с приспособлением для прицельной стрельбы в руках. Как всегда, исполнительный офицер выглядел безупречно, даже боевой скафандр сидел на нем элегантно и стильно. Однако вид у Дювалье был усталый.

– Нападение кочевников, сэр, – доложил сержант, отдав честь по уставу. – Пока нападающие сконцентрировали удар в Секторе-Один, но я поставил дополнительный пост еще и у шлюзовых ворот. Субалтерн Бартлоу собирает войска также у главной насосной станции.

Дювалье резко кивнул.

– Он действует по моему приказу. А почему вы не обстреливаете ублюдков прямо в воде?

– Сэр, дело в том, что наши разведчики еще не вернулись, – ответил Трент, разводя руками. – Субалтерн Нармонов сообщил, что видел одного из них без сознания… неясно, убит он или тяжело ранен. Насчет остальных пока ничего не известно.

Лейтенант нахмурился.

– Как же все-таки глупо было отправлять их туда, – пробормотал он. – Еще одно доказательство «гениальности» старика… Не обращайте внимания, сержант. Все в порядке. Продолжайте, – поспешил он закончить разговор.

– Куда вы сейчас, сэр?

– Поскольку мы не можем обстрелять их прямо в воде, попробуем что-нибудь другое. Остается получше целиться в кочевников, пока они карабкаются на стену Замка. Поэтому необходимо сделать один трюк… оттуда, – и он показал пальцем в воду у стены.

– Но это же самоубийство, сэр! – запротестовал было Трент. – Водяные окажутся у вас над головой. Пока вы доберетесь туда в своих тяжелых скафандрах…

– К черту скафандры! – отрезал француз. Он дотронулся до прибора, висящего на шее, и тут Трент догадался, что это была кислородная маска. Обычно легионеры пользовались ими на суше при разгоне мятежников и демонстрантов, но некоторое время смогут работать и в воде.

– За мной, бездельники! Утрем им нос!

Группа прошагала мимо Трента, направляясь к парапету и надевая на ходу маски. Дубчек снял ранец с ком-терминалом. Компьютер и коммуникационная панель не смогут долго противостоять разрушительному воздействию местных вод. Однако ничто не остановит самого Дубчека, готового в любых условиях сопровождать своего командира.

Трент проводил их взглядом. С одной стороны, ему хотелось остановить лейтенанта, но с другой – оп желал быть там, вместе с ними.

– Мистер Виджгаард! – крикнул сержант, поймав взгляд командующего первого взвода. – Поставьте несколько стрелков сюда, на стену. Необходимо прикрыть лейтенанта Дювалье!

Глубоко в душе Трент почувствовал сожаление. Как неудачно, что лейтенант Дювалье так не любит капитана. Ведь у Фрейзера и Дювалье так много общего. Взять хотя бы храбрость…

Фрейзер ворвался в командный центр, все еще ругая тревогу, которая разбудила его. Впервые за последние три дня он сумел нормально заснуть, но выспаться так и не пришлось. «Как только притупляется бдительность, – горько повторял он себе, – непременно жди неприятностей».

Фрейзер не любил совпадений. Особенно таких, как новое нападение кочевников, совпавшее с Днем Легионеров. А если бы они оказались не столь предусмотрительны… Если Кланы Хоора каким-то образом выяснили, что обычно гарнизон шумно и беспечно отмечает этот праздник? Дополнительные порции вина, ночное пьяное буйство – все это сильно облегчило бы задачу врагу. Если бы они не предприняли атаку пару дней назад, а дождались бы сегодняшнего вечера, то могли бы покончить с не ожидающим опасности Легионом одним мощным ударом…

Хоули, Гарсия и еще один ком-техник Роты Альфа находились на месте. Старший по должности капитан оглядел присутствующих.

– Похоже, поработали диверсанты, Фрейзер, – бросил он небрежно. – Кочевники нашли скрытый подход к стенам и, судя по всему, направили основной удар именно туда.

– А что же сенсорные датчики?

– Они работают, капитан, – заметила Гарсия. – Но движения в воде были столь незначительны… Думаю, это подтверждает предположение, выдвинутое капитаном Хоули.

– Я бы сказал, превосходный маневр, – одобрительно проворчал Хоули. – Немного похоже на операцию войск Французской Империи против террористов на Исе. Гарнизон Исанской Свободной Бригады не уделил должного внимания охране всего периметра… Я хочу сказать, что наше положение куда лучше… да и водяным не сравниться с французами, как бы ни был хорош их Хоор.

– При всем уважении к вам, сэр, – нахмурился Фрейзер, – я должен напомнить, что это не военная игра. Идет смертельный бой, капитан…

Хоули не ответил. Его взгляд был прикован к монитору, на котором виднелась фигура разведчика. Потом появилось еще несколько силуэтов.

– Какого черта?.. – прошептал Фрейзер, когда понял, что это люди.

– Лейтенант Дювалье, сэр, – быстро вмешалась Гарсия. – С ним лэнс-подразделения Паскаль и Бракстона.

– Но ведь они без тяжелых спецскафандров! – воскликнул Фрейзер, сев рядом с пультом. – В какие игры, черт побери, они там играют?

– Сержант Трент говорит, что они попытаются очистить стену от атакующих. Он расставил снайперов для прикрытия.

Фрейзер отвел взгляд и задумался. План был неплохой, но дьявольски рискованный. Если даже все пройдет гладко, люди вскоре начнут задыхаться. Даже кратковременное пребывание в водах Полифема часто вызывало тяжелые аллергические расстройства. А если учесть, что водяные могут напасть в любую минуту…

– Какие остались резервы? – спросил он.

Ком-техник Роты Альфа – Фрейзер вспомнил, что зовут его Юргенсен, – проверил данные на дисплее.

– Сержант Рэйнольдс, сэр. Второй взвод роты Альфа. Двадцать один человек.

– Ладно. Передайте Рэйнольдсу, чтобы надевали боевые скафандры и отправлялись на помощь Дювалье.

Фрейзер откинулся в кресле и закрыл глаза. Он надеялся, что подкрепление не придет слишком поздно.

Глава 16

Пойдите и передайте вашему генералу, что мы здесь не для того, чтобы сдаваться.

Генерал Пьер Кениг, во время осады Бир Хакайма – Французский Иностранный Легион, 1942.

Дювалье погрузился в воду с головой. ФЕК за спиной казался необычайно тяжелым, трудно было поверить, что он весит всего четыре килограмма, как указано в техпаспорте. Лейтенант старался не замечать неудобств. Оттолкнувшись от стены «Песчаного Замка», он медленным брассом поплыл вперед. Легионеры не отставали.

Сзади доносились визгливые выстрелы ФЕКов. Это, должно быть, Трент прикрывал маневр его команды. «Хороший вое же человек пушкарь Трент, – подумал Дювалье. – Странно, что связывает его с Фрейзером? Может, это еще одно доказательство того, что капитан не так уж плох, как он поначалу о нем думал?»

Дювалье выбросил сомнения из головы. Сейчас не стоит забивать голову рассуждениями, нужно прежде всего расставить людей на позициях, очистить стены от водяных и больше не допускать их туда. Фрейзер может подождать. Замедлив ход, он опустился на дно, встал на ноги и подал сигнал остановиться.

– Паскаль, следите за кочевниками, они могут быть где-то поблизости, – сказал он. Кислородная маска затрудняла произношение, но капрал понимающе кивнула и дала знак лэнс-отделению рассредоточиться.

– Бракстон, вам предстоит заняться водяными наверху, – Дювалье указал на стену, по которой карабкались, по меньшей мере, два десятка кочевников, ловко перебирая конечностями с присосками.

Бракстон несколькими мощными гребками поднялся на поверхность и подал команду открыть огонь. Легионеры его отделения начали стрельбу из ФЕКов.

Дювалье осмотрелся вокруг. Интересно, успели ли кочевники, Находящиеся под водой, заметить их появление? Со стены послышался шум и всплески при падении водяных, застигнутых врасплох смертельным огнем с тыла. Они напомнили Дювалье крики и стоны, которые он слышал на Фенрисе. Ему понадобилось приложить значительные волевые усилия, чтобы отогнать эти воспоминания.

– Сэр! – раздался голос Вацлава Дубчека. Ком-техник коснулся руки лейтенанта и показал в сторону. – Смотрите, вон там!

Дювалье проследил глазами в направлении его руки и увидел в тридцати метрах раскачивающееся на волнах тело. Водяной не шевелился. Трент предупреждал их о раненом или мертвом разведчике. Дювалье поплыл к телу, не сомневаясь, что ком-техник следует за ним. Он достиг цели и перевернул тело. Кровь медленно струилась из двух колотых ран на груди водяного, однако жабры едва заметно колыхались. Лейтенант прижал артерию возле горла, пульс слабо прощупывался. Дювалье не знал, как оказывать первую помощь жителям Полифема, и подумал, что лучше не совать нос туда, где он ничего не смыслит. Он перевернул раненого водяного лицом вниз, чтобы вода лучше поступала к жабрам, и потянул его к «Песчаному Замку».

Что-то ударило и вспенило воду рядом. Дювалье освободился от ноши и обернулся. Выросший неизвестно откуда кочевник всадил копье в грудь Дубчека. Тот, судорожно обхватив древко обеими руками, болтался, как рыба на остроге. Чертыхнувшись, Дювалье принялся стаскивать ФЕК, но чувствуя, что теряет время, выхватил ПЛФ-пистолет. Кочевник с гортанным кличем выдернул копье из тела мертвого ком-техника и замахнулся, целя в лейтенанта.

Дювалье выстрелил и отскочил в сторону. Копье прошло всего в нескольких дюймах левее. Он выпрямился, готовый стрелять снова и снова, но водяной уже беспомощно, как раненый скат, всплыл на поверхность. Дювалье нырнул в темную воду, косясь по сторонам в ожидании преследования. Странный звук, почти на нижнем пределе восприятия человека, заставил его встряхнуть головой. Он походил на речь кочевников, но было в нем что-то странное… умное. Организованное.

Дювалье подплыл к раненому и потер слезящиеся от боли глаза. Местная вода давала о себе знать. Капрал Паскаль с одним из легионеров направлялись к нему.

– Они отступают, сэр, – доложила Паскаль. – Капитан Фрейзер прислал на помощь несколько тяжелых подразделений.

Дювалье кивнул и показал рукой на убитого.

– Заберите тело, – устало сказал он.

Усталость после короткой, но стремительной схватки внезапно навалилась на Дювалье, однако мозг его не переставал напряженно работать, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей, вихрем кружащиеся в голове.

– Ладно, пушкарь, что еще? – спросил Фрейзер.

Атака кочевников закончилась шесть часов назад, и гарнизон «Песчаного Замка» вернулся к обычному распорядку. Организационная часть управления ротой не требовала от капитана особых затрат времени и усилий, однако заниматься повседневной работой необходимо даже в боевых условиях.

– Четыре человека – кандидаты на ротную гауптвахту, – твердо произнес Трент. – Оказались во время атаки в состоянии опьянения и негодными к бою.

Фрейзер взглянул на экран видеокамеры. Четыре неуклюжие фигуры арестованных, ожидавших за дверью кабинета, переминались с ноги на ногу, охраняемые двумя легионерами из Роты Альфа. Энтони Дювалье, выглядевший так, будто тоже после перепоя, сопровождал их в качестве офицера, предъявившего обвинение.

Наклонившись к уху Трента, Фрейзер спросил:

– Как все произошло, сержант?

– Они из взвода Виджгаарда, командир, – ответил Трент тем же спокойным голосом. – Похоже, внизу, в одном из ремонтных отсеков возле насосной станции легионер Уайт прячет перегонный аппарат. Вот они и решили отметить День Легионеров напитком более крепким, чем вино. К тому времени, когда прошлым вечером началась заварушка, они допились до невменяемого состояния.

Фрейзер нахмурился. Конечно, не существовало такого закона, который удержал бы легионеров от выпивки даже во время дежурства, однако к тем, кто попадался, применялись жесткие наказания. И все же в данной ситуации ему очень не хотелось отправлять этих людей в карцер.

– Мы можем это как-то переиграть? Ну, скажем, применить какое-то другое, менее жесткое наказание? – спросил он Трента.

Сержант покачал головой:

– Не думаю. Лейтенант Дювалье вытащил их после боя из доковой люльки. Он при свидетелях предупредил их о грозящем наказании.

– Ну что ж, введите их, – проговорил Фрейзер, потирая кончик носа. Он страстно желал в этот момент заняться чем-либо более приятным, пусть даже еще разок сразиться с туземцами.

Арестованных ввели в кабинет, и Фрейзер провел формальный допрос. Затем заслушали показания лейтенанта Дювалье. По окончании официальной процедуры капитан хмуро кивнул.

– Все очевидно. На неделю – в карцер, – он помедлил. – Уайт, ваше хобби подвергло опасности все подразделение, поэтому я прикажу демонтировать ваш перегонный куб. У вас есть впереди неделя поразмыслить над своим поступком.

Легионер удивленно уставился на Фрейзера:

– Сэр, но в «Уставе ничего не сказано о перегонном аппарате…

– Как правило, всем глубоко наплевать, что вы там гоните – хоть крысиный яд, – резко ответил Фрейзер. – Но мне нужны солдаты, у которых ясные глаза и которые всегда готовы к бою. Трент, проводи арестованных в камеру. – Он жестом распустил присутствующих. Арестованные под конвоем поплелись из кабинета.

– А вас, Дювалье, я просил бы задержаться ненадолго, – обратился Фрейзер к своему исполнительному офицеру.

– Да, сэр? – француз, как обычно, сумел вежливую формальность превратить в умело скрытую уступку.

Трент закрыл за собой дверь, оставив двух офицеров наедине.

– О чем, черт возьми, вы думали, лейтенант? – взорвался Фрейзер.

– Не понимаю вас, сэр?..

– Уж что нам требуется в последнюю очередь, так это отправлять сейчас солдат в карцер. Может быть, они и не принесли нам пользы, когда были пьяны, но не принесут теперь вообще никакой, когда мы их заперли на замок!

– Тогда почему же вы их не отпустили? – бросил Дювалье. – Ведь решение принимали вы.

– Потому, любезный господин Дювалье, что долг обязывает меня поддерживать своих офицеров даже тогда, когда они проявляют дурацкое ослиное упрямство. Вы же при всех сообщили провинившимся о том, какое наказание их ждет… и поступи я иначе, это подорвало бы ваш авторитет!

– Я вовсе не просил вас о поддержке, сэр, – грубо ответил Дювалье.

Злость закипела внутри Фрейзер:

– Довольно ломать комедию, лейтенант! Если не умеете играть в нашей команде, то хоть не вставляйте палки в колеса!

– По крайней мере, я не подставляю своих людей, как вы на Фенрисе! – выпалил Дювалье. Кровь прилила к его лицу, он решил откровенно высказать капитану все, что о нем думает.

Фрейзер медленно встал, не позволяя себе потерять самообладание.

– То, что произошло на Фенрисе, и какова в этом моя вина, не имеет здесь ни малейшего значения, лейтенант, – чеканя слова, произнес он. – Когда ситуация здесь, на Полифеме окажется у нас под контролем, можете думать обо мне все, что угодно, ну а пока – забудьте о Фенрисе. Это давняя история, и не время сейчас ворошить прошлое! Вы поняли меня, лейтенант?

Дювалье упрямо встряхнул головой.

– Мне никогда не забыть о Фенрисе, капитан, – медленно произнес он, – Никогда. Я потерял там слишком много друзей… и слишком большую часть самого себя. – Он помедлил. – Я могу идти?

Фрейзер опустился в кресло. Только теперь он вспомнил, что Дювалье тоже прошел кошмар Фенриса. Так вот откуда такая враждебность. И все же сейчас не время для сведения личных счетов.

– Я сказал то, что считал нужным, лейтенант, – быстро сказал он Дювалье. – О прошлом… и о настоящем. Если мы собираемся выбраться с этой планеты живыми, то нам дорог каждый человек.

Не услышав ответа, Фрейзер решительно добавил:

– Все. Вы свободны.

Дювалье вышел. Секундой позже возвратился сержант Трент.

– Не слишком жестко, командир?

– Может быть… – Фрейзер вспомнил про Фенрис. – Да, жестко. У тебя есть что-нибудь для меня, пушкарь?

– Ответственный офицер Келли представила ряд соображений, она хотела бы поделиться с вами, сэр, – ответил Трент. – Келли утверждает, что вроде бы придумала способ отогнать ублюдков от стен «Песчаного Замка».

– Пригласи ее, – распорядился Фрейзер, улыбнувшись. – Посмотрим, если это действительно так, пусть и командует этим цирком, а я отправлюсь на рыбалку.

Выйдя из здания штаба, Дювалье с шумом захлопнул за собой дверь и зашагал через площадь, задыхаясь от негодования. Впервые ему было наплевать, что окружающие могут заметить его чувства. Чертов Фрейзер! Самодовольный, высокомерный, с покровительственным тоном и жестами, с притворным беспокойством, личном составе. На Фенрисе ему дела не было до солдат!