Текст книги "Пропавший крейсер"

3

Через некоторое время моряки «Белморэла» выловили из воды перевернутую спасательную шлюпку с надписью на боку: «Роджер».

– Это был военный корабль! – воскликнул Ржавый.

– Что я вам говорил? – ухватился за его слова Фред, не способный долгое время предаваться грустным эмоциям. В первый момент, при виде матросской шапки он часто-часто заморгал глазами, стряхнув со своей козлиной бороденки слезинку и растерянно бормоча: «Вот беда-то, ей-богу… Матросская бескозырка. Глядеть невозможно, какая жалость… Право слово, сердце разрывается…»

На самом деле он смотрел на дело совсем с другой стороны.

– Если уж вы такие безмозглые дурни, то хотя бы умного человека слушались! Вы понимаете, что этот «Роджер» – военный корабль? Надеюсь, теперь-то вам ясно, что мы чудом избежали участи того недоумка, который, подобрав на снегу гадюку, сдуру решил отогреть ее у себя на груди. Если бы мы спасли моряков королевского флота, они бы первым делом арестовали нас всех, а то и прямо на месте порешили бы. Или попросту швырнули бы за борт, как балласт.

Неизвестно, какой грубостью ответили бы его товарищи на это весьма логичное умозаключения Грязнули Фреда, если бы вахтенный не крикнул:

– Внимание! Слева по борту шлюпка!

Со стороны берега к «Белморэлу» приближалась лодка. Судя по всему это была уцелевшая спасательная шлюпка с «Роджера». Пассажиры ее поначалу направились к берегу безлюдного гористого острова Борнео, однако при виде военного корабля обрадовано устремились ему навстречу. Со шлюпки махали руками, привлекая к себе внимание.

– Плывите сюда, плывите, – пробормотал Паттерсон.

– Гм… странно, – заметил Грязнуля Фред. – В шлюпке «Роджера», а одеты в форму, но не в морскую.

Ржавый, с молниеносной быстротой взлетев на капитанский мостик, схватил бинокль. Приставив его к глазам, он удивленно свистнул:

– Знаете, кто эти двое в шлюпке? Принц Сюдэссекский и капитан генерального штаба Брэдфорд.

От Ржавого не укрылось, что товарищи его растерянно и даже с некоторым испугом смотрят на приближающуюся шлюпку. Осененный внезапной идеей, он вдруг воскликнул:

– Братва! У меня отличный план – мы берем в плен эту парочку!

– Ты что, сдурел?! – прикрикнул на него Горбун. – За это нам веревка обеспечена.

– Два раза не повесят, – парировал Ржавый, – а один раз – за кражу крейсера – нам так и так петля причитается. Если, конечно, нас схватят… Братва! Игра начинается по-крупному, план у меня гениальный, только сейчас некогда рассказывать. Положитесь на меня. Не исключено, что всех нас и вправду повесят, но уж если мы избежим виселицы, то заживем как короли.

– Лично я вполне полагаюсь на Ржавого, – просипел Паттерсон. – А кто ему не доверяет, пусть выходит из игры.

Все единодушно решили, пусть Ржавый действует по своему усмотрению.

– Ладно, заметано, – подвел итог Ржавый. – А теперь, Горбун, живо лети к Дубине в радиорубку. Если какой-либо самолет, корабль или порт запросит название нашего крейсера, пусть Дубина отвечает, что это крейсер «Роджер» с принцем Сюдэссекским и капитаном генерального штаба Брэдфордом на борту. Идет курсом к Малаккскому проливу.

– Ясно, – одобрительно крикнул Грязнуля Фред и, задумчиво теребя лапой свою бороденку, разделил ее на две косицы.

Горбун помчался выполнять поручение, а Ржавый обратился к команде:

– Трое из вас пусть приведут в порядок кают-компанию и постелют там для двоих. А остальные четверо сбросьте канат и помогите господам взобраться на палубу.

Кто-то коснулся его руки: сзади стоял Малец.

– Не стоит затевать эту опасную авантюру…

– Никак, ты струсил?

– Я только за тебя боюсь… – печально проговорил Малец. И смущенно добавил: – Ведь ты мой лучший друг.

– Выходит, братец твой пусть так и пропадет? Так знай: он ни в чем не виноват! И я докажу его невиновность.

– О-о!… – только и вырвалось у Мальца, но в голосе был такой неподдельный восторг, что Ржавый покраснел до корней волос и поспешил убраться с капитанского мостика.

Тем временем мускулистые парни вытащили на палубу четверку спасшихся при кораблекрушении: двоих матросов и двоих офицеров. Последние с удивлением озирали живописное скопище оборванцев, по всей видимости составлявших команду одного из лучших крейсеров британского флота.

– Какой это корабль? – поборов изумление, осведомился капитан Брэдфорд.

– Благодарим за вопрос. Очень даже хороший корабль, ответил Грязнуля Фред. – Не в пример вашему. Ваш-то, видать, размок от сырости.

Из группы оборванцев выступил вперед Ржавый, и на его веснушчатой, ребяческой физиономии заиграла озорная усмешка.

– Я тут подумал над вашим давним вопросом… – заговорил он, обращаясь к Брэдфорду. – Эти трипано… трисанопомы оттого были все в белых пятнышках, что кто-то схватился за стекло выпачканными в муке руками.

Брэдфорд растерянно озирался по сторонам.

– Но ведь этот крейсер… – начал было принц, однако Ржавый перебил его:

– Не стоит ломать над этим голову, ваше высочество. Крейсер мы приобрели на распродаже. Капитан попался заядлый картежник, вот и спустил нам это жестяное корыто за долги.

– Короче говоря, вы похитили корабль его величества? – суровым тоном спросил Брэдфорд. – Не понимаю, как вам это удалось, но предупреждаю: каждому из вас грозит виселица. И если вам взбрело в голову, будто всякий сброд…

– Вот что, господин капитан, – перебил его Ржавый. – Если наше общество вас не устраивает, мы готовы сей же момент спровадить вас за борт. Только намекните.

– В ваших же собственным интересах, – ровным голосом проговорил принц, – предлагаю вам сдаться. Это позволит властям смягчить наказание.

– Что я говорил?! – торжествующе воскликнул Грязнуля Фред. – Пригрели гадюку у себя на груди!

– Выходит, если спасешь от верной смерти английского принца и капитана генерального штаба, за это смягчают наказание? – уточнил Ржавый. – А зря! За это бы стоило наказывать построже… Почту своим долгом заверить вас, господин капитан, что если бы не этот сброд, то при жаре в шестьдесят пять градусов вы бы за считанные часы отдали Богу душу от жажды на скалах Борнео. А в наших собственных интересах разумнее всего было бы пустить вам пулю в лоб и вышвырнуть за борт.

– Здесь вы правы, – кивнул принц. Но ведь еще не поздно это сделать.

– Вы мне весьма симпатичны, ваше высочество, – сказал Ржавый и отвесил принцу галантный поклон. – А вот о капитане Брэдфорде так сказать у меня язык не повернется! Если бы он в свое время дозволил мне побеседовать с вашим высочеством, то мы наверное не торчали бы сейчас на этом крейсере и не воспрепятствовали бы вам в достойном намерении отправиться на тот свет.

– Я не знал, что вы желали побеседовать со мной, – сказал принц Сюдэссекский и вопросительно взглянул на Брэдфорда.

– Этот человек – агент иностранной державы. Он пытался шантажировать…

– Как известно, крейсер пользуется правом экстерриториальности, – перебил его Ржавый, – значит, здесь мы на равных. И если вы еще хоть раз позволите себе уничижительное высказывание, я вам так звездану по башке, что ваши белые пятнышки заиграют всеми цветами радуги.

Капитан сунул руку в задний карман и выхватил револьвер, который мгновенно вышибли у него из рук – и, не вмешайся вовремя Ржавый, наверняка что-нибудь вышибли бы и из капитанской головы.

– Стойте! Я сам с ним разберусь! – прикрикнул он на портовую вольницу. – Придется привыкать, ребята, что с сегодняшнего дня вы – военные моряки, и если не сумеете вести себя соответствующим образом, всем вам и впрямь не миновать виселицы.

– Верно! – прохрипел Паттерсон и смачно сплюнул. – Пусть Ржавый командует, а мы все ему будем подчиняться.

– Сми-ирно!

Проба удалась. Повинуясь давней привычке, каждый моряк более или менее правильно встал по стойке «смирно». Принц Сюдэссекский, склонный заглядывать в суть проблемы и в первую очередь отыскивать глубинные моменты человеческих поступков, забыв о собственном незавидном положении, с интересом наблюдал за этим странным людским обществом. Так, к примеру, его внимание привлек невероятно грязный и оборванный старик, который стоя на капитанском мостике, вполне профессионально отдавал в переговорную трубу команды, не переставая жевать длинную сигару, словно плитку шоколада. Принц видел, что рулевой отлично держит штурвал, и крейсер, точно на военных маневрах, на предельной скорости выписав правильный полукруг, взял курс на северо-восток. Не будь эта пестрая публика столь разной по возрасту и столь непривлекательной по внешнему облику, она вполне сошла бы за команду крейсера. Неужели эти люди воображают, будто им удастся хотя бы полдня проплыть на похищенном крейсере по водам Индийского океана, кишащего британскими военными судами? Нет, конечно: ведь они не идиоты.

– Горбун! Ты назначаешься квартирмейстером, – продолжал распоряжаться Ржавый. – Присваиваю тебе чин капитана. Возьми под свою команду четверку парней и займись пленниками. Офицеров отвести в кают-компанию, остальных – в матросский кубрик. Если кто посмеет тронут пленников, тому по всем правилам выбьешь глаз. Если кто из пленников вздумает сунуться за дверь, закуешь в железо по рукам и ногам. Ясно?

– Так точно! – гаркнул Горбун, застывший по стойте «смирно». Затем, обернувшись к матросам, скомандовал: – Эй, Мэрдок, Хайнес, Тоби, Рябой, сми-ирно! Арестованных под конвой! За мной – марш!

Процессия тронулась. Принц сжал руку капитана Брэдфорда, заставляя подчиниться приказу. Его высочество не являлся сторонником неоправданных решительным действий; впрочем, он правильно рассудил, в них и не было смысла. Так, по крайней мере, им удалось сохранить хотя бы его револьвер. Как знать, может, оружие еще пригодится.

– Прыщ, Мартин, Трепач! – не унимался Ржавый. – Подберите со склада каждому члену команды подходящее обмундирование. Паллок, Душегуб и Проныра, вам задание: подвесить к борту люльку, какой пользуются при чистке корпуса. Доставить со склада белой и черной краски. Спуститься в люльке и белой эмалью закрасить надпись «Белморэл», а поверх белого черной краской написать «Роджер».

На миг воцарилась тишина, а затем, когда до них дошел смысл затеи, бродяги разразились громогласным «Ура» и пустились в пляс вокруг Ржавого.

– Ребята! Теперь все зависит от вас: сумеете ли вы сыграть роль военных моряков, подчиняющихся строгой дисциплине. Помните, что нам предстоит миновать Сингапур и еще ряд гаваней, где при малейшем промахе нас мгновенно разоблачат. Так что держите ухо востро!

– Осмелюсь доложить, господин капитан, – гаркнул Душегуб, снискавший себе грозную славу в портовых поножовщинах, – нет причин беспокоиться. Будем вести себя как монастырские послушники. Более дисциплинированных матросов вам не сыскать. – Он заразительно захохотал.

– Нет, брат, ты меня с кем-то путаешь, со смехом возразил ему Ржавый. – Я вовсе не капитан «Роджера».

– Зовите его попросту «ваше величество», – великодушно просипел Паттерсон.

– Так тоже не годится, – отмел сие лестное предложение Ржавый. – Зарубите себе на носу: я капитан генерального штаба Брэдфорд, а вот он, – Ржавый сделал величественный жест в сторону Мальца, – принц Сюдэссекский.

– Гениально! – восторженно причмокнул губами Грязнуля Фред.

Глава пятая

1

Итак, Грязнуля Фред стал капитаном крейсера. Поначалу он радовался сему обстоятельству, ведь в былые времена ему доводилось служить офицером на крейсере, – но когда, угрожая расправой, его заставили помыться, радость его померкла. Требование навести чистоту было встречено в штыки многими, но в конце концов уговоры подействовали. Вся команда отправилась под душ, затем вчерашние бродяги кое-как пригладили космы и сбрили щетину, чтобы хоть чем-то походить на моряков военного флота Британии. После этого каждый должен был подобрать себе на складе подходящее белье, одежду и обувь, что так же оказалось непросто. Капитанскую форму для Грязнули Фреда пришлось слегка подогнать по фигуре, зато не Докторе мундир первого офицера сидел как влитой. Прежняя команда ничего не снимала с крейсера, так что одежды, обуви, оружия, боеприпасов и лекарств было предостаточно.

Теперь оставалось подзаняться муштрой, освежить основные команды и навыки управления. Все шло как по маслу, да оно и неудивительно: ведь на крейсере собрались профессиональные моряки, хоть и списанные на берег, и сейчас, как в сказке, осуществилась их заветная мечта. Они вновь были облачены в славную морскую форму, и подобно тому, как озорные мальчишки обожают играть в войну и эти люди – только всерьез и на настоящем военном корабле.

И все же на несколько минут дисциплина была нарушена, когда Грязнуля Фред в фуражке с золотым позументом и отмытой добела физиономией, с белоснежной бородой, похожей на «сахарную вату», украшенный всеми регалиями, не только положенными капитану, но и позаимствованными у первого и второго офицеров, с любезной улыбкой салютуя направо и налево, появился на капитанском мостике.

Команда опознав наконец своего капитана, разразилась громогласным «ура». Удивительно, что его не приветствовали орудийным салютом. Фред с учтивой улыбкой кивнул приятелям и обратился к ним краткой речью.

– Моряки! – начал сей новоявленный адмирал Нельсон. – Горделиво взирая с высоты капитанского мостика на вашу пеструю компашку, хочу пожелать вам удачи в лихой затее. Абордаж крейсера останется беспримерным подвигом в мировой истории. К сожалению, не могу рассчитывать, что вы станете такими же порядочными людьми, какими были, когда впервые примеряли эту форму. Зато хочу заверить вас в следующем: после того как в свое время я расстался с этой формой, я стал негодяем и, когда снова сниму ее с себя, вновь превращусь в негодяя. Но пока я ношу ее, я чувствую себя британским военным офицером, и, кстати, все вы тоже являетесь британскими моряками. Клянусь Господом Богом, что располосую от паха до глотки любого, кто посмеет в этой форме совершить какой-нибудь бесчестный поступок. Вы меня достаточно хорошо знаете, чтобы не сомневаться – я свое слово сдержу. Мы подрядились за деньги освободить человека из неволи. Это честная пиратская сделка. Но если во время нашей экспедиции кто-нибудь вздумает поживиться сверх того, пусть заранее считает себя покойником.

Команда встретила эту речь дружными одобрительными возгласами, после чего выступил вперед Господин Доктор; вытянувшись в струнку перед капитаном, он взял под козырек и отрапортовал:

– Честь имею доложить: команда из восемнадцати человек построена в полном составе!

– Разойтись!

Грязнуля Фред с довольным видом вытащил было из верхнего кармашка мундира сигару, затем медленно засунул ее обратно, вспомнив, что на капитанском мостике курить не полагается.

Послышался гул мотора, и над крейсером закружил самолет.

«…Сообщите… название… крейсера… курс… Военный… самолет… номер… сто… сорок… шесть… Прием…»

Дубина, облаченный в форму радиста, подскочил к рации и тотчас отбил:

«…Крейсер… «Роджер»… к Сингапур… с его… высочеством… принцем… Сюдэссекским… на борту…»

«…Благодарю… Похищен… крейсер… Белморэл…»

«…О похищении… слышали… Никаких… сведений… о крейсере… не имеем…»

Самолет шел предельно низко, и пилоту хорошо было видно в бинокль, как сверкающий на солнце крейсер, рассекая зеркальную гладь океана, на всех парусах движется к Малаккскому проливу. По палубе проворно снуют одетые в белую форму моряки, а на борту корабля красуется надпись: «Роджер».

2

– Уму непостижимо! – возмущался Брэдфорд. – Слышно, как над нами летают самолеты, вижу в иллюминатор, как встречным курсом проходят военные корабли, и все словно сговорились не замечать у себя под носом «Белморэл». Конфуз на вес мир!

– Конфуз, – согласился принц. – Но я, кажется, понял в чем дело. «Роджер» затонул, и, если не ошибаюсь, эти парни перекрасили на борту «своего» крейсера надпись. Так что теперь это не «Белморэл», а «Роджер». На каждый радиозапрос они отвечают, что держат курс на Сингапур, что также соответствует координатам «Роджера». Так что, друг мой, мы имеем дело с кем угодно, только не с идиотами. Хотелось бы знать, какие у них планы относительно нас.

– И откуда им известна цель нашего путешествия.

– Неужели не догадываетесь? Помните, как однажды вечером на пути к Коломбо мы говорили о генерале Чане. Речь шла о нашей миссии заключить с Чаном мир взамен совместных англо-французских экспедиций. Вдруг произошло короткое замыкание, и погас свет. Так ведь?

– Да, было такое…

– Ну, так примите к сведению, что через стенку из вашей каюты наш разговор был подслушан, а затем, когда сообщник заинтересованного лица устроил короткое замыкание, человек этот, воспользовавшись темнотой, выскользнул из каюты.

– Браво, ваше высочество! – воскликнул Ржавый, который до этого момента подслушивал у двери, а теперь вошел в каюту. – Если когда-либо со всеми военными делами будет покончено, полагаю, ваше высочество вполне подойдет на должность сыскного инспектора.

– Нам обязательно сносить ваше присутствие? – резким тоном перебил его капитан Брэдфорд.

– Лично вам необязательно. Вы, старина, показали себя во всей красе: не разрешили мне встретиться с принцем, хотя не имели на это права… Так что заткнитесь!

– Берегитесь! Стоит мне вырваться на свободу, и уж я постараюсь отправить вас на виселицу.

– Ваше высочество, – с поклоном обратился Ржавый к принцу, – я еще в Коломбо просил аудиенцию и напоролся на грубый отказ со стороны этого типа. Хотя, насколько мне известно, истинно английский принц обязан выслушивать каждого, как обращается к нему как джентльмен. Забудем, что в данный момент вы наш пленник. Мне хотелось бы, чтобы выслушали меня по делу одного офицера, осужденного на смертную казнь. Если капитан Брэдфорд выставил меня тогда за дверь в соответствии с вашими указаниями и просьба моя невыполнима, я тотчас же удалюсь и перестану вам докучать.

Принц не мгновение задумался.

– Во всяком случае, капитан Брэдфорд полномочен решать вопросы, связанные с моим распорядком дня. Однако, пожалуй, он слишком строго обошелся с вами. Если у вас нет иного намерения, кроме как побеседовать со мной, я готов вас выслушать. Извольте, господин доктор… Верхаген.

– Ваше высочество, окажите честь, зовите меня просто Ржавый, – с усмешкой предложил молодой авантюрист. – Все равно господин капитан уже установил, что как доктор я не способен даже насажать белых пятен вокруг мазка крови на стекляшке.

– Говорите, – повелел принц и опустился на стул.

Капитан Брэдфорд отвернулся к иллюминатору и нервно забарабанил пальцами по стеклу. Ржавого отвлекал этот стук, поэтому речь его получилась несколько сбивчивой.

– Два года назад, если я правильно помню… то есть откуда мне помнить, ведь два года назад… я занимался морской перевозкой грузов и забыл пройти таможню… В таких делах я бываю рассеянным… В результате чего возникли некоторые осложнения с портовой службой, и меня полгода продержали в Порт-Саиде на казенных харчах… Словом, я и не мог тогда ничего знать, ведь только в этом году, когда я в Греции снова начал играть с таможней в прятки, я познакомился с Мальцом… то есть… ваше высочество! – внезапно вырвалось у него, – Томас Ливен ни в чем не виноват!

– Выражайтесь яснее, друг мой. Сейчас вы не пират, а я не пленник и даю вам аудиенцию, так что спокойно изложите суть дела. Что у вас общего с упомянутым Томасом Ливенон?

– Упомянутый мной юный господин с девичьей внешностью, а вернее, девушка, выдающая себя за юношу, – это младший брат… точнее младшая сестра Томаса Ливена.

Брэдфорд не миг перестал барабанить по стеклу, за что Ржавый был ему благодарен. Но затем капитан вновь вернулся к прерванному занятию.

– Ах, вот оно что! Значит, этот молодой человек в действительности юная леди. Насколько я помню, – принц на мгновение задумался, – сестру незадачливого капитана звали Эдит. Каким же образом она очутилась среди пират… то есть среди военных моряков?

– Пожалуй, имеет смысл рассказать все по порядку. – И Ржавый вкратце изложил историю создания акционерного общества по спасению Томаса Ливена.

К сожалению, все старания принца сохранить серьезность пошли прахом. Когда в рассказе Ржавого один за другим возникли комические персонажи: Шеф, Фараон и, наконец, капитан Грязнуля Фред, проигравший фондовый капитал и из своеобразного понимания джентльменского долга позаимствовавший у Адмиралтейства крейсер, – принц расхохотался так неудержимо, что стул под ним угрожающе заскрипел.

Брэдфорд смотрел на него строгим, укоризненным взглядом. Да, какие бы дифирамбы ни пели принцу газеты, он всего лишь зеленый юнец! Школяр в мундире полковника. Смеяться над дурацкой, крайне безнравственной историей, которая непременно вызвала бы возмущение у любого дисциплинированного офицера… Исполненный презрения, Брэдфорд отвернулся к окну и снова принялся барабанить по стеклу – еще быстрее и раздраженнее.

В Коломбо я прочитал британские газеты, – продолжил Ржавый, – и попробовал поступить, как полицейский с преступником. Ну, когда они… как бы это сказать… заставляют подозреваемого изобразить, как все было на самом деле. К примеру, человек идет контрабандной тропой, несет, скажем, несколько коробок кубинских сигар, тут на него вроде бы нападают бандиты, и он должен вытащить нож и показать, как, обороняясь, ударил ногой одного и пырнул ножом другого… В общем, это называется…

– Реконструировать события… Ведь вы это имели в виду?

– Ей-богу, ваше высочество, в вас пропадает полицейский инспектор! Конечно, именно это я и имел в виду. Я реконструировал события. Когда речь идет о технических тонкостях, не обращайте внимания на мои ошибки. Итак, допустим Томас Ливен был прав и некий офицер заставил Элен Олдингтон лист за листом скопировать все чертежи. А для того чтобы изобретение Ливена оказалось не доведенным до конца, необходимо было изъять два самых важных чертежа. Мисс Олдингтон вручила копию изобретения другому офицеру, который выдал его за свое. Вы, ваше величество, еще слишком молоды и, полагаю, еще не слишком хорошо знаете женщин. Они вечно требуют гарантий – все боятся, как бы их не облапошили. И, осмелюсь заметить, не без основания, Словом, эта женщина, когда на изобретение уже была подана заявка, решила попридержать у себя два последних чертежа и потребовать с заинтересованного офицера крупную сумму денег, а может, еще чего, кто ее знает. Например, клятву вечной верности… А только факт, что эти самые важные чертежи она ему так и не отдала, поэтому и демонстрация изобретения не состоялась. Тем временем Томас Ливен прознал, что кто-то перебежал ему дорожку с изобретением, и тотчас помчался к дамочке. Должно быть, вид у него был страшно разъяренный. Он выложил на стол револьвер и заявил, что если в течении пяти минут не получит свои чертежи, то продырявит ее хорошенькую головку так же просто, как подгулявший отец семейства – яичную скорлупу в тире. Наверняка, по нему было видно, что он не отступится от своего намерения, и дамочка тут же выложила ему чертежи. Томас Ливен осыпал ее проклятиями и бросился к своему другу обсудить положение, тем более что прохиндейка по всей вероятности не скрыла от него имени охотника до чужих изобретений. На плане дома, помещенном в газете, отмечен задний вход со стороны сада. Так вот, по-моему, если бы Томас Ливен был убийцей, то, прихватив свой револьвер и шляпу, он должен был улизнуть через сад. Но он и не думал таиться: вышел через парадный подъезд и еще дожидался у двери такси. Так что нелепо предполагать, будто он убил дамочку. А дальше, думаю, события разворачивались так. Вскоре после ухода Ливена со стороны сада в дом проник другой офицер или его соучастник. Хотя лично я считаю, что это был похититель изобретения собственной персоной. Если покопаться в его прошлом, наверняка выясниться, что он был по уши в долгах. Словом, офицер заявился к Элен Олдингтон. Та ударилась в слезы и принялась осыпать его упреками. И тут бесчестный «изобретатель» узнал, что Томас Ливен унес с собой оба важных чертежа. Внезапно он заметил на столе шляпу и револьвер и сообразил, что Томас Ливен вышел через парадный подъезд, зато его собственный приход для всех остался незамеченный. И тут на глаза ему попался нож для разрезания бумаги… Один удар, и единственная, главная свидетельница и участница кражи изобретения, которая к тому же наверняка знала о других темным делишках этого офицера, отправилась на тот свет.

– Довольно! – решительно оборвал его принц. Лицо его побледнело и приобрело суровое выражение. – Вы несете бред…

– Нет, отчего же? – резко обернулся Брэдфорд. – Пусть говорит! Значит, офицер, который подал заявку на конструкцию, аналогичную изобретению Томаса Ливена, по-вашему, и был убийцей?

– Совершенно верно! И я это докажу…

– А знаете ли вы, кто этот офицер?

– Нет! И самое мое заветное желание – узнать это.

– Считайте, что оно исполнилось, – холодно произнес Брэдфорд. – Я и есть тот самый офицер.