Текст книги "Все вейры Перна"

Мастер Норист, в отличие от других, держался гордо и вызывающе.

– Я сделал то, что подсказывала мне моя совесть – попытался избавить мир от Мерзости и его гнусных дел. Он порождает среди нашей молодежи лень и праздность, отвлекая от насущных дел, освященных традицией. Я предвижу, что он до основания разрушит наши холды и цеха. Отравит жизнь на Перне коварными ухищрениями, которые только лишают честный люд работы и права гордиться плодами своего труда. Отвратит целые семьи от того, что вот уже две с половиной тысячи Оборотов почиталось нужным и достойным. И я поступил бы так снова и снова! Я сделал бы все, что в моих силах, лишь бы уничтожить проклятье, которое наслала на вас эта Мерзость! – он простер руки к сидящим за столами мастерам, собравшимся, чтобы осудить его. – Вы впали в заблуждение! И поплатитесь за это! А вместе с вами – весь Перн! И виной всему – ваша слепота, ваше пренебрежение тому, что завещано нам незыблемой традицией.

Двое мастеров и пятеро подмастерьев поддержали его речь одобрительными возгласами.

Джексом видел, что остальные Главные мастера неприятно поражены. Лорды хранили непроницаемый вид. Торик с нескрываемым презрением посматривал в сторону Сигомала и Бергамона. Корман был возмущен и не пытался скрыть свои чувства, как не скрывал и недоверия к Айвасу.

Лорд Нерата не стал оправдываться. В ответ на повторное приглашение Джексома он лишь со стоном замотал головой, отказываясь от последнего слова.

– Лорд Джексом, – поднимаясь с места, заговорил мастер Олдайв, – коллеги только что передали мне заключение, касающееся причины смерти неизвестного.

– Слушаем тебя, мастер Олдайв. – Есть достаточно оснований утверждать: смерть произошла от сердечного приступа. На теле нет никаких ран или прочих повреждений. Однако губы и ногти трупа посинели, а это часто свидетельствует о сердечной недостаточности. – Олдайв откашлялся. – В желудке обнаружена большая доза сонного зелья, которое, скорее всего, и послужило причиной остановки сердца.

– Вышеназванные обстоятельства позволяют предположить, что человек умер от несчастного случая, а не по злому умыслу обвиняемых, так что обвинение в убийстве снимается. – Джексом заметил, что Хейлфор с облегчением вздохнул. – Можно ли считать вопрос об умышленном похищении мастера Робинтона решенным?

Не обращая внимания на единодушные утвердительные возгласы разгоряченных слушателей, Джексом обратился к лордам-правителям. Они подняли руки – все, даже Корман. Бранд записал число голосов. Джексом повторил вопрос, на этот раз обращаясь к цеховым мастерам. Все до одного подняли руки, Идаролан – выше всех.

– Теперь можете удалиться в Большой зал для вынесения приговора, – произнес руатанский лорд. Неожиданно руку поднял мастер Робинтон. Джексом удивился, но предоставил ему слово. Главный арфист, как жертва, имел право быть выслушанным. Джексом, однако, побаивался, как бы Робинтон не обратился с просьбой о помиловании преступников – это только вызвало бы всеобщее негодование, тем более, что в деле был замешан такой злобный и мстительный тип, как Норист.

– Я обращаюсь ко всем присутствующим, – начал Робинтон, адресуя свою речь не лордам-правителям и не цеховым мастерам, а всем тем, кто собрался за пределами двора, толпясь вдоль стен и въезда в холд и даже на крышах прилегающих построек. Голос его звучал слабо, но отчетливо. Он откашлялся и начал снова. – Вот что я хочу сказать всем вам: Айвас не научил нас ничему такому, чего бы не знали наши предки. Он не дал нам ни машин, ни механизмов, ни приспособлений, которых бы они не имели и не использовали, когда впервые высадились на Перне. Он вернул цехам только те знания, которые были утрачены в наших Летописях за долгие Обороты. И если посчитать эти знания злом, то получается, что и все мы с вами – тоже порождение зла. Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас верил, будто все мы по природе своей злы или хотим причинить зло своим цехам. Если же взять холды, то Айвас заполнил пробелы в их истории, и теперь все знают о своем прошлом и о тех смельчаках, прилетевших на Перн в поисках новой жизни, которые заложили каждое из поселений. Разве можно считать всех нас злом или потомками злых людей? – Мастер Робинтон в упор посмотрел на Нориста, но тот глядел в сторону.

– Что же касается Вейров, Айвас обещал избавить их от долгой, нескончаемой борьбы, и это избавление станет возможным благодаря чудесным способностям наших драконов, которых тоже создали предки, и отваге их всадников. И в них тоже нет зла, ибо в противном случае они, воспользовавшись мощью своих драконов, давно поработили бы нас. Но, как видите, ничего подобного не случилось. Но то зло, которое причинили мне эти люди, продиктовано худшим из возможных намерений: стремлением вынудить нас разорвать нить, связующую с прошлым, лишить возможности осуществить мечту наших предков – сделать нашу планету мирной, процветающей, изобильной. А ведь я не сделал этим людям ничего плохого, – продолжал Робинтон, махнув рукой в сторону Сигомала, Бергамона и Нориста. – Никогда я не желал им вреда, да и сейчас не желаю. Мне их жаль: их терзает страх перед новым, неизведанным, они рабы своей злобы и неосознанной скудости мыслей и чувств. Мастер Робинтон перевел взгляд на тройку похитителей.

– Я-то вас прощаю, но вы взяли деньги за неправое дело, а это очень дурно. И, что еще хуже, вы хотели заставить замолчать арфиста: ведь когда правде затыкают рот, страдают все вокруг. Он тяжело опустился на место, будто силы покинули его, но когда Менолли хотела прийти на помощь, Робинтон покачал головой.

Грох наклонился к сидящему рядом Уорбрету и тихо перешептывался с ним и Баргеном. Торик, который со своего места не слышал их, встал и, обойдя стол, подошел поближе. Рандел, Дектер и Лоуди последовали его примеру. Нессел чувствовал себя весьма неуютно между Ларадом и Асгенаром. Сэнджел и Торонас о чем-то негромко спорили между собой. Цеховые мастера тоже сбились в кучку вокруг Фандарела, который, понизив мощный голос до хриплого рокота, что-то втолковывал. Морилтон подал голос всего один раз, предпочитая внимательно слушать, что скажут другие. На разбирательстве он представлял Цех стеклодувов: никто из других мастеров не пожелал принять на себя столь сомнительную честь.

– Уважаемые лорды и мастера, если желаете, можете удалиться для обсуждения, – повторил Джексом.

– Нам и тут хорошо, – зычно ответил Грох.

Решив, что Робинтону не повредит стакан вина, Джексом налил арфисту и, прежде, чем передать, отпил сам и ободряюще усмехнулся. Мастер Робинтон разыграл маленький спектакль: сначала изобразил на лице недоверие, но потом, подняв бокал, осушил его до дна и одобрительно причмокнул. Эта пантомима не укрылась от глаз зрителей, и по толпе пробежали смешки и аплодисменты, несколько разрядив сгустившееся напряжение.

– Больше всего меня пугает, – обращаясь к Джексому, тихо проговорил Главный арфист, – что люди, увидев меня спящим на Встрече, могли подумать, будто я разучился пить.

– Мы приняли решение, лорд Джексом, – объявил лорд Грох. Лорды-правители вернулись на свои места.

– Мы тоже, – поднявшись, провозгласил Идаролан.

– Каково ваше решение, лорд Грох? – спросил Джексом.

– Наш Конклав счел, что Сигомал и Бергамон недостойны сохранять свое звание и управлять холдами, ибо навлекли на себя позор. Во-первых, тем, что замышляли преступные действия и осуществляли их в чужом холде, а также в общественном владении, коим является Посадочная площадка. И, во-вторых, тем, что похитили человека против его воли с целью вымогательства, направленного в ущерб интересам всей планеты. Сигомал выслушал приговор, сохраняя некоторые остатки достоинства, Бергамон же, разразившись рыданиями, сполз со скамьи и упал на колени. – Большинство из нас знает Соузмала, третьего сына Сигомала. Мы порешили, что временно править холдом Битра будет он – до тех пор, пока Конклав лордов-правителей не вынесет другое постановление. Поскольку у Бергамона нет взрослых детей, которые могли бы пока занять его место, мы назначаем временным правителем его брата Кипариса – тоже до особого распоряжения. Гомалси вместе с отцом приговаривается к ссылке за участие в нападении на Айваса, за участие в похищении и за то, что он, не обладая должным умением, объявил себя капитаном морского судна, чем нанес оскорбление Цеху мореходов. В качестве места ссылки предлагаем один из островов Восточного архипелага.

Сигомал застонал, а у Гомалси вырвался вопль протеста.

– Мастер Норист также лишается звания, как и остальные члены цеха, принимавшие участие в заговоре, – объявил Идаролан. – Все они должны отправиться в изгнание в то же место, где обретут общество себе подобных. – Он бросил взгляд туда, где в толпе стояли другие ремесленники из Цеха стеклодувов. – Наш совет постановил, что отныне вы должны подчиняться мастеру Морилтону в качестве главы цеха до тех пор, пока мы, ваши старшины, не придем к решению, что вы способны беспристрастно избрать человека более широко мыслящего и дальновидного, нежели Норист.

Лайтол кивнул Джексому, в чьи обязанности входило объявить приговор другим преступникам. Джексому еще никогда не приходилось осуждать человека на вечную ссылку, но он постарался снова вызвать в себе ту ярость, которую испытал во время бешеной погони за похитителями мастера Робинтона.

– Ссылка! – провозгласил он. Большинство обвиняемых смирилось со своей участью, только двое самых молодых впали в такое отчаяние, что Джексом добавил: – Ваши близкие могут последовать в изгнание вместе с вами, если пожелают.

Наградой ему были улыбка Шарры и одобрительный кивок Лессы.

– Осужденных препроводят в камеры, а завтра утром отправят в ссылку. Впредь они не принадлежат ни к холдам, ни к цехам и не пользуются защитой Вейров. – Джексом повысил голос, чтобы заглушить испуганные причитания Бергамона. – Судебное заседание закончено. Осужденных окружила стража, а судьи проследовали в холд.

* * *

Каким-то образом удалось приготовить достаточно пищи, чтобы накормить весь народ, так неожиданно нахлынувший в Руат. В те редкие мгновения, когда Шарре и Джексому удавалось побеседовать наедине, она рассказала, что все холды, цеха и Вейры оказали большую помощь, прислав столько провизии, чтобы никто не остался голодным.

– Кстати, ты, дорогой мой, был просто великолепен, – добавила Шарра. Конечно, для разбирательства тебе досталось ужасное дело, но при таких бесспорных уликах и показаниях никто не посмеет тебя упрекнуть. Они заслуживают более строгого приговора, – сердито нахмурясь и стиснув кулаки, добавила она. – Когда я видела, до чего они довели мастера Робинтона…

– Он выздоровеет? – Джексом подумал, что, возможно, проявил излишнюю снисходительность, хотя смертного приговора он никак не мог потребовать. Вот если бы мастер Робинтон погиб или Бисви умер не от сердечного приступа, тогда ему пришлось бы принять иное решение.

Тут его нашел лорд Грох и поспешил заверить, что, случись такое разбирательство в его холде, он поступил бы точно так же. К удивлению и даже некоторому удовлетворению Джексома, позже вечером к нему подошел лорд Корман.

– Отлично справился, Джексом. А при сложившихся обстоятельствах ты принял единственно правильное решение.

Правитель Керуна не остался на вечернее угощение, и на Посадочной площадке его больше не видели.

Но впредь он не запрещал своим холдерам использовать вводимые Айвасом новшества. Из всего того, что изготавливали цеха с помощью Айваса, сам лорд Корман покупал только бумагу; да и то как-то он заметил в присутствии своего арфиста, что Бендарек сам додумался до ее производства – еще до того, как пробудилась «машина».

На следующее утро три крыла из Форт Вейра прибыли в Руат, чтобы отправить осужденных в изгнание. Им обещали доставить письма, которые те написали своим близким. Родственников, которые пожелают последовать за ними, привезут на остров, как только они будут готовы.

Место поселения ссыльных выбрал мастер Идаролан.

– Не слишком тесно и не слишком просторно, полно рыбы и дичи хватает. Есть и фрукты и кое-какие корнеплоды. Им придется бороться за жизнь, но ведь и мы в таком же положении.

– А Падения? – напомнил Джексом.

Мастер Идаролан пожал плечами.

– Там есть пещеры, а что будет дальше – посмотрим. Пока от них самих зависит, выжить или погибнуть. Еще там есть потухший вулкан и следы того, что когда-то остров был обитаем. Он куда гостеприимнее Западного архипелага, где, куда ни глянь, одни пески да змеи.

Когда изгнанники взобрались на драконов, им вручили мешки с инструментами и кое-какими припасами, и вскоре крылья растворились в Промежутке.

Джексом ощущал небывалую тоску и упадок духа.

Но ранг лорда-правителя Руата обязывал – приходилось вежливо и любезно беседовать с гостями, многие из которых сыпали язвительными и гневными нападками в адрес преступников. Те же из лордов, с кем он был наиболее близок, говорили мало или вообще молчали.

Асгенар с Торонасом отбыли в Битру, чтобы на первых порах помочь молодому Соузмалу. Д'рам и Робинтон по пути в Прибрежный собирались забросить Лайтола в Нерат, чтобы он ввел в курс дела Кипариса, который при Бергамоне исполнял обязанности дворецкого.

Бранд с помощниками сбился с ног, готовя в дорогу многочисленных гостей, – нужно было позаботиться, чтобы у всех была с собой провизия на обратный путь. Прислуга уже начала убирать мусор и наводить порядок после нашествия нескончаемых толп народа.

Джексом был даже рад, когда Шарра, которая разрывалась между многочисленными заботами по холду, спросила, нужна ли ему еще ее помощь – Ты ведь, кажется, хотела вернуться на «Иокогаму»? – спросил он.

– Да, вместе с Олдайвом. У нас дела в лаборатории.

Молодой лорд порывисто прижал жену к себе и нежно поцеловал. Пожалуй, так будет лучше. Он должен сам разобраться в своих мыслях, не тревожа ее тоскливыми сомнениями.

– Я присмотрю за мальчиками, – сказал он. – Пока у меня нет срочных дел ни на «Иокогаме», ни на Посадочной площадке.

Это было не совсем так, и Шарра знала. Она окинула мужа быстрым взглядом, печально улыбнулась и поцеловав Джексома в щеку, вышла, оставив его наедине с невеселыми думами.

Из окна он наблюдал, как Шарра с Олдайвом взобрались на молодого голубого дракона, который теперь нес стражу в Руате, и это, к несчастью, напомнило ему о Г'ланаре.

«Я с тобой», – донесся до него из вейра тихий голос Рута.

«Ты всегда со мной, дружок», – ответил Джексом, чувствуя невыразимую печаль.

«Ты поступил, как велели долг и честь. Твоей вины здесь нет».

«И все же на душе тяжело».

«Ты, в отличие от других, поступил по совести. Что еще можно было сделать, кроме того, как поступить по совести»?

«Хороший вопрос, Рут. Просто отличный. – Джексом вытянулся на постели, сцепив пальцы за головой. – Мог ли я предотвратить такой исход?»

«Каким образом? Не помочь в тот день Пьемуру с Джейнсис откопать Айваса? Все равно машину обнаружил бы кто-то другой. Эта своя работа принесла самое большое благо – если, конечно, не считать дня, – услышав в тоне Рута самодовольный оттенок, Джексом слабо усмехнулся, – когда мы вернули Рамоте ее яйцо. И еще вчерашнего дня, когда мы перенеслись в будущее, чтобы обеспечить выполнение нашего плана..» Джексом улыбнулся шире – ему стало легче, когда он представил глаза друга, лукаво переливающиеся прозрачной голубизной.

«Драконы думают иначе, чем люди, – задумчиво продолжал Рут. – Чаще всего они понимают своих всадников. Но иногда, например сегодня, мне трудно сообразить, почему ты так расстроен. Ты позволяешь людям думать по-своему, пока они не начинают навязывать тебе свое мнение. Ты стараешься выслушать обе стороны. Я тебя слышал. Ты позволяешь людям поступать, как они хотят, лишь бы они не причиняли другим вред, особенно тем, кого ты любишь и ценишь».

«Да, но когда мы узнали, что Сигомал готовит заговор против Робинтона, нужно было сразу пресечь его замысел в корне», – сказал Джексом.

«Разве вам были известны его планы»?

«Ну, не совсем…»

«Ведь вы сделали все, чтобы защитить Главного арфиста».

«Но из этого мало что получилось, не так ли»?

«Ты тут ни при чем. Кто мог подумать, что они осмелятся на похищение прямо на Встрече, когда вокруг столько народа? Брось ты эти бесполезные угрызения, Джексом! Ты только зря терзаешь себя. Мы должны думать о будущем…»

«Я только это и делаю»! – Джексом перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку, понимая, что он только откладывает решение вопроса. Он заставил себя прямо подумать о нем: должны ли они с Рутом браться за рискованную задачу, которую поставил перед ними Айвас?

«Какая же эта задача, Джексом, если она уже решена? Айвас ведь сказал тебе об этом. И показал».

«И ты с ним согласен? Ты пойдешь на такой риск»?

«Ведь мы уже были в будущем и убедились, что все получилось. И мы справимся, потому что уже справились. Это настоящий подвиг! – В голосе Рута звучали воодушевление и триумф. Джексом так удивился, что приподнялся на локтях. – Это даже более захватывающее приключение, чем случай с яйцом Рамоты, – продолжал Рут. – И более важное для будущего нашей планеты. Вот о чем нужно сейчас думать, а не о том печальном и бесполезном, что осталось в прошлом. Что было, то прошло и быльем поросло».

"Наверно, Шарра перекинулась с тобой словом перед отлетом? – Джексом подумал, что с жены вполне станется поручить его заботам дракона.

«Разве в этом есть необходимость? Разве мои мысли и чувства не с тобой – всегда»?

«Всегда, дружок, всегда»! – Джексом вскочил с постели. Сколько всяких дел предстоит переделать в Руате, прежде чем он сможет с чистой совестью вернуться на Посадочную площадку к Айвасу…

Глава 19

Алая Звезда; перелет

Айвас объяснил Фандарелу с Бенелеком, как именно нужно спроектировать баки с ашенотри, чтобы кислота разъела металлические корпуса аннигиляционных двигателей. Фандарел в точности выполнил его инструкции, хотя и считал, что допуски, как для металла, так и для покрытия, слишком велики.

– Ты прав, процесс это долгий, но зато можно измерить скорость разрушения и регулировать ее, – сказал Айвас Главному кузнецу. – При создании больших двигателей для космических полетов учитывались очень многие факторы. У нас нет необходимых проектных данных, чтобы разработать более эффективный способ проникновения в капсулу с антивеществом, так что другого выбора, кроме доступного нам грубого метода, нет. Правда, порой самый простой метод оказывается лучшим. К тому же, мы предусмотрели двухнедельный запас времени – за этот срок всадники установят двигатели на Алой Звезде, и коррозия почти разрушит оболочку с антивеществом.

– Послушай, Айвас, – возразил Фандарел, – ведь я тоже знаю, с какой скоростью ашенотри разъедает металл…

– Только не тот металл, который использовался при постройке кораблей, мастер Фандарел.

– Твоя правда. – Фандарел почесал коротко стриженную макушку. – Только вот сколько ашенотри понадобится, чтоб проникнуть в камеру с антивеществом?

– Как уже объяснялось, – на мониторе появился чертеж: массивный блок, окружающий крошечный кубик, заключенный в почти такую же маленькую сферу, – масса антивещества очень невелика – всего-то около двухсот граммов. Вместе с контейнером получается не больше полутора тонн.

– Если честно, Айвас, то именно это у меня и не укладывается в голове: мыслимо ли, чтобы двести грамм – пусть даже антивещества – перемещали в космосе такую махину, как «Иокогама»?

– Ты упускаешь из вида эффективность, мастер Фандарел, а ведь это ни что иное, как целесообразность, – с едва заметной иронией ответил компьютер; Фандарел часто ощущал, что машина словно посмеивается про себя. – Так вот, аннигиляционный двигатель – воплощенная эффективность, поэтому для него и требуется такое ничтожное количество топлива.

– Но имея двести грамм черного пороха или даже нитроглицерина, не устроишь большого взрыва, – парировал Фандарел.

– Ни черный порох, ни нитроглицерин, ни любые другие взрывчатые вещества, которые используются в горном деле, не идут ни в какое сравнение с антивеществом. Когда оно взорвется на Алой Звезде, ты сможешь наблюдать вспышку даже через обычный телескоп – несмотря на огромное расстояние. Если же взять двести граммов пороха или нитроглицерина, то ничего подобного не увидишь. Будь уверен – в двигателе действительно сокрыта колоссальная энергия, которая высвободится во время взрыва.

Фандарел продолжал озадаченно почесывать макушку, стараясь представить себе то, о чем толковал ему Айвас.

– Ты воистину мастер своего дела, любезный Фандарел, и за прошедшие четыре года и девять месяцев достиг просто ошеломляющих успехов. Поскольку антивещество, в отличие от обычных атомов, который ты исследовал в последнее время, невозможно изучать в лабораторных условиях, придется тебе поверить мне на слово. Антивещество необходимо оберегать от контакта с веществом; его приходится держать в непроницаемом контейнере – как, например, в двигателях наших кораблей. И, к тому же, предпринимать все меры предосторожности, ибо это самый что ни на есть могущественный источник энергии, которым владеет человечество. На том уровне изучения физики, который сейчас вам доступен, вы не поймете эти принципы, но можете использовать их, руководствуясь известными данной системе методами и теми требованиями безопасности, которые вам уже знакомы. Продолжая заниматься с тем же похвальным усердием, вы сумеете понять даже аномалии антивещества. Но всему свое время. А оно не терпит! Необходимо столкнуть Алую Звезду с ее орбиты именно в тот момент, когда она приблизится к пятой планете вашей системы. У тебя есть крепежные детали, чтобы присоединить баки с кислотой к двигателям?

– Есть, – со вздохом ответил Фандарел, продемонстрировав изготовленные его лучшими кузнецами металлические скобы и Т-образные захваты, которые должны крепко-накрепко присоединить баки к корпусам двигателей – так, чтобы едкая кислота в нужном количестве стекала на металлическую поверхность.

– Тогда приступайте к установке баков по этой схеме, – на экране появился новый чертеж.

– Я мог бы проделать эту операцию даже во сне, – буркнул Бенелек.

– С твоей стороны, подмастерье Бенелек, было бы крайне неразумно уснуть в открытом космосе, – съязвил Айвас.

Бенелек состроил недовольную мину и сразу же виновато покосился на Фандарела. Айвас тем временем продолжал:

– Надеюсь, вы не забудете о страховочных канатах, когда будете работать в космосе. На тот случай, если случится что-то непредвиденное, Ф'лессан со своими бронзовыми дежурят в грузовом отсеке.

Собрав все необходимое, Фандарел с Бенелеком отправились в один из шлюзов, ближайший к оси двигателя. Громоздкие баки с ашенотри, самые большие из тех, которые доводилось изготавливать Фандарелу, уже стояли в ряд вдоль стен шлюзовой камеры, где их ожидали остальные члены бригады, полностью облаченные для выхода в космос, за исключением шлемов. Когда Фандарел с Бенелеком были готовы, все надели и надежно закрепили шлемы, после чего каждый из шести проверил кислородный баллон, страховочный канат и герметичность крепления шлема своего напарника.

Наконец Фандарел кивнул головой, и Бенелек, закрыв шлюз, отворил наружную дверь. Эван и Белтерак взялись за один бак, Силтон и Фосдак, – за второй. Бенелек выдал подмастерьям крепежные устройства, проследив, чтобы у каждого были при себе все необходимые инструменты. Фандарел, покинув люк, схватился за скобы лестницы, ведущей к шахте главного двигателя.

Несмотря на свои внушительные габариты, Главный кузнец казался крошечной букашкой по сравнению с огромной металлической емкостью, содержащей двести столь эффективных граммов антивещества. Осторожно пробираясь к цели, Фандарел впервые в жизни ощутил свою незначительность: ничтожная песчинка на высоченном склоне. Однако впереди ждала работа, которая – он в этом ничуть не сомневался – была ему по силам: поэтому, отбросив ненужные сравнения, он, не оглядываясь, сделал знак Эвану с Белтераком следовать за ним.

Внизу безмятежно кружился Перн, и Фандарел наметанным взглядом обнаружил странные бугорки – вулканы у Посадочной площадки. Когда находишься в бездонном космосе, становится как-то спокойнее на душе, если видишь что-то знакомое. Он стал карабкаться дальше, ощущая как вибрирует узкий трап под ногами его спутников. Все они были не новички в космосе и, давно освоившись с особенностями передвижения в невесомости, отлично сознавали опасности, таившиеся в новом окружении, врожденный страх перед которым они преодолели. Только Терри, столько лет бывший правой рукой Фандарела, так и не сумел свыкнуться с необъятностью космоса и с отсутствием силы тяжести, хотя неоднократно и без всяких неприятных последствий летал на драконах. И все же, размышлял мастер Фандарел, космос – совсем иное дело, чем Промежуток, и совершенно новое – здесь Айвас прав. Во время тренировок им пришлось пережить пару-другую неприятных оказий. К счастью, драконы были всегда наготове и тех, кто по неосторожности отпустил страховочный конец, удалось благополучно вернуть на «Иокогаму». Белтерак единственный из всех победил в себе страх и решился на повторный эксперимент, но он по натуре всегда был флегматиком.

Наконец рука Фандарела коснулась лесенки с перилами, утопленной в корпусе двигателя. Совсем рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки, начинались длинные закругленные стержни, к которым во время долгого путешествия «Иокогамы» от Земли до Перна крепились отделяемые грузовые отсеки. Когда придет время, драконы, ухватившись за них, понесут двигатель через Промежуток. Фандарел знал: Айвас все еще сомневается, что драконы, даже целая сотня сразу, сумеют справиться с такой махиной. "Но если мы верим, что Айвас говорит нам правду, то и машина должна платить нам тем же, " – размышлял Главный кузнец. Краем глаза он видел, что Белтерак и Эван неотступно следуют за ним. Пристегнув страховочный канат к поручню и перебирая руками металлические ступеньки, Фандарел полез наверх. Карабкаться пришлось долго.

Выбравшись на верхнюю площадку двигательного блока, он увидел, что в ширину на ней могла бы уместиться колонна из пяти драконов. Длина вчетверо превышала ширину. Фандарел все еще никак не мог привыкнуть к таким гигантским масштабам.

Твердо удерживая в памяти Айвасов чертеж, он осторожно подошел к тому месту, где они должны были установить баки. Фандарела несказанно печалило, что такое огромное количество этого непостижимого металла пропадет впустую – тем более, что Айвас утверждал, что на Перне нет ни необходимых материалов, ни соответствующей технологии, чтобы его воспроизвести. Кузнец утешал себя тем, что ему все же удалось увидеть чудесный сплав, коснуться его, прежде чем… увы, уничтожить! Впрочем, в кузнечном деле всегда так – одно уничтожаешь, другое создаешь. Бенелек с Фосдаком остались внизу, чтобы прицепить к бакам тали для подъема. После того, их товарищи наверху закрепили свои страховочные концы, емкости без особых усилий удалось поднять на верхнюю площадку двигателя. Потом при помощи специальных устройств их плотно прижали к металлу, пока особый клей не застынет, обеспечив надежное соединение. Все крепежные детали установили на место и в последнюю очередь накрыли баки темными солнечными панелями – чтобы во время операции ашенотри не замерзла и не закипела. Наконец Бенелек торжественно вручил мастеру Фандарелу ключ, чтобы тот собственноручно отвернул пластиковую гайку на выпускном отверстии бака, направив поток едкой жидкости к цели.

– С одним разделались, осталось два, – с обычной беззаботностью проговорил Фосдак.

– Смотрите, спускайтесь осторожно, – предупредил Фандарел, довольный, что на этот раз обошлось без неприятностей. Где целесообразность, там и безопасность, – напомнил он себе. Дав знак подмастерьям идти вперед, Главный кузнец еще раз проверил датчики, указывающие уровень ашенотри в каждом баке. Разумеется, их показания еще не успели измениться, но Фандарел всегда придерживался правила: доверяй, но проверяй.

* * *

– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо воскликнул Хэмиан, обеими руками откидывая волосы с потного лба, и в упор взглянул на Ф'лара. В мастерской стояла такая жара, что мастер скинул с себя всю одежду, оставив лишь легкие рабочие штаны. Жара только ухудшала дело, но главное, что беспокоило Хэмиана, так это качество пластика, производством которого он занимался вместе с Зургом, Джейнсис и полудюжиной других мастеров и подмастерьев из разных цехов, чтобы обеспечить защиту всадников во время полета на Алую Звезду.

Материал, который он, пользуясь рецептами Айваса, производил для внешнего слоя скафандров, получался прочным и в то же время гибким, но основную сложность представляла сборка. Костюмы должны быть воздухонепроницаемыми, следовательно, сшивать их нельзя. Хэмиан долго экспериментировал с клеями самых разных составов, стремясь найти такой, который не становился бы хрупким в условиях космического холода и надежно соединял бы все три слоя – наружный пластик, теплоизоляционный заполнитель и тканевую подкладку. Он уже сбился со счета, сколько костюмов было отослано на «Иокогаму» для испытания.

По сравнению с этой задачей изготовление перчаток для драконов далось ему довольно легко, хотя драконьи лапы, как и человеческие ноги, различались и по длине, и по ширине. Все же на производство без малого трехсот пар ушло несколько месяцев. – Знаю, Ф'лар, что время поджимает, но мы и так уже работаем на пределе сил. Мы сделали и испытали уже сто семьдесят два костюма, – он обреченно развел руками.

– Тебя никто не винит, – буркнул Ф'лар.

– Послушайте, – примирительно заметил Джексом, – ведь на худой конец можно перебрасывать двигатели и по отдельности, в три приема. Костюмы будут разных размеров, так что каждый найдет себе подходящий. Ф'лар нахмурился: как видно, его не особо прельщал такой выход.

– Это просто одна из возможностей, – пояснил Джексом, – и Хэмиану будет полегче.

– Но предполагалось, что все будут действовать одновременно…

– Ты не хуже меня знаешь, что Айвас предусмотрел достаточный запас времени, – Джексом исподволь внушал Предводителю Бендена целесообразность такого варианта, искренне надеясь, что тот не заподозрит в этом заранее продуманного сценария – ведь Айвас сделал все для того, чтобы скафандров оказалось только двести. Молодому лорду претило обманывать лучших друзей, но что делать – только так он мог осуществить замысел компьютера. Ему самому он нравился ничуть не больше, чем Ф'лару, но он уже понял, что Айвас до сих пор не до конца уверен в способностях драконов. Конечно, посев паразитных микроорганизмов – более длительный метод уничтожения Нитей, но всегда лучше иметь запасной вариант. – Ведь нет никакой необходимости доставлять все три двигателя сразу.