Текст книги "Лестница лет"

10

В воскресенье перед Днем благодарения Белль поймала Делию на лестнице.

– Послушай, Ди, – спросила она, – что ты делаешь в выходные?

Делия ничего особого не планировала.

– Как насчет того, чтобы пообедать у меня?

– О, я с удовольствием, – сказала Делия.

– Я приготовлю настоящий обед для гурманов: индейку с подливкой, клюквенный соус...

– Я и не знала, что ты готовишь!

– А я и не готовлю, – мрачно сказала Белль. – Я стараюсь прикинуться хозяйственной перед парнем, с которым встречаюсь.

В этот момент она выглядела какой угодно, только не хозяйственной. В воскресенье в агентстве недвижимости всегда было полно дел, поэтому Белль была одета в просторное фиолетовое пальто, плечи у которого торчали острыми углами, как в костюме инопланетянина. Из-под него виднелись лиловые брюки, и вокруг нее витал ореол сладко-фруктовых, приторных духов.

– Придет Ванесса с Грегги, – предупредила хозяйка. – Пригласить ребенка – это хороший шаг, ты не находишь? И еще эта семейная пара, не местные, которым я продала дом, это всегда здорово.

– А мне надо помогать готовить еду? – догадалась Делия.

– О, еду я закажу в ресторане, но это только между нами. Но мне кажется, ты могла бы придать ужину, так скажем, шик. Мне нужно, чтобы этот парень подумал, что я как раз такая, как надо, – респектабельная. А ты могла бы помочь внести какие-нибудь уютные домашние штрихи, ну, что поставить в середину стола и так далее. Ты, должно быть, делала все это дома, правда? У тебя есть такая штука, корзинка, которая похожа на рог изобилия?

– Здесь нет, – призналась Делия, – но я буду рада помочь, чем смогу.

– Здорово. – Белль оттеснила кота в сторонку – он собирался пойти за Делией – и открыла парадную дверь. Снаружи было прохладно, небо казалось цвета жести. – Этого парня зовут Генри Макилвэйн, я говорила? – спросила она. – Мы встречаемся уже несколько недель, и мне хотелось бы большей определенности. Я не хочу, чтобы он думал, что со мной можно просто хорошо проводить время! Может быть, ты могла бы в его присутствии обронить несколько замечаний. Например: «Господи, Белль, я надеюсь, ты приготовила свою знаменитую брюссельскую капусту?»

– Ты готовишь брюссельскую капусту?

– У меня нет выбора. Это единственное овощное блюдо из тех, что продается в «Копп Кэтеринг» и подходит для моего жарочного шкафа.

Делия спросила:

– А как ты выкручивалась с готовкой, когда жила с Нортоном?

– Мы обедали не дома. Но мне хочется, чтобы в этот раз все было по-другому. Может быть, ты могла бы попросить у меня один из моих рецептов, когда Генри будет поблизости.

– Не могу дождаться момента, когда я услышу один из твоих ответов, – пошутила Делия.

– Обед будет в час, но не могла бы ты спуститься чуть раньше, чтобы немного помочь? Накрыть на стол и все такое? И надень серое платье в светлую полоску. Это платье, оно такое, такое... серое, понимаешь, о чем я?

В День благодарения Делия долго спала, затем утром нежилась в постели, попивая чай и читая книгу, а кот лежал, свернувшись возле нее. В комнате мистера Лэма методично бубнил голос диктора. Делия догадалась, что это был телевизионный ведущий, а не радиодиктор. Теперь, когда дверь была приоткрыта, она могла слышать музыку, которая становилась то громче, то тише. Мелодия сопровождала какой-то видеоряд, и сегодня Делии удавалось выхватить несколько различимых фраз каждый раз, когда она ходила за водой для чая. «Мать-медведица ведет своих детенышей к...» – услышала она и «Самка паука отравляет свои жертвы...». Мистер Лэм, очевидно, смотрел шоу о дикой природе.

Вскоре после полудня Делия встала и начала одеваться. Она пожалела, что у нее нет нитки жемчуга, чтобы придать наряду более праздничный вид. Или хотя бы шарфа. Разве у нее не было шарфа с серым рисунком по краям? Да, был – дома, в Балтиморе. Она представила, как он лежит в лакированной бабушкиной шкатулке для перчаток.

Она накрасила губы особенно яркой помадой и затем наклонилась к зеркалу, чтобы поправить волосы. Отросшие локоны выглядели менее завитыми и какими-то более спокойными – это очень подходило мисс Гринстед. Хотя, когда она отступила назад, чтобы посмотреть, каково конечное впечатление, женщина, которая отражалась в зеркале, совсем не была похожа на мисс Гринстед. Это была Розмари Блай-Брайс.

Делия резко отвернулась от зеркала и взяла вазу с осенними цветами, которую купила за день до этого.

Кот увязался следом. Он скакал за ней по лестнице и вертелся вокруг ног, пока она стучала в дверь гостиной. Когда никто не открыл, она постучала в другую дверь, справа, и в конце концов повернула дверную ручку и просунула голову в столовую.

– Есть кто-нибудь? – спросила Делия. Господи, Белль и правда нуждалась в ее помощи.

Стол – один из тех длинных, узких предметов, передающих фактуру дерева, который можно увидеть на модных базарах, – до сих пор не был застелен скатертью. Делия поставила цветы и вошла в кухню.

– Белль? – позвала она.

Белль стояла, склонившись над раковиной. Ее руки были скрещены на белом, обильно украшенном рюшами переднике, по лицу струились слезы.

– Белль? Что случилось? – спросила Делия.

– Он не придет, – глухо ответила Белль.

– Твой бойфренд?

– Он вернулся к жене.

– Я не знала, что она у него была.

– Ну вот есть.

– О, мне жаль.

На самом деле она была в шоке, но старалась этого не показывать. Неудивительно, что Белль так хотелось выглядеть респектабельной! Делия тактично погладила женщину по плечу, просто на случай, если той нужно утешение. Оказалось, что нужно. Белль обняла Делию и уткнулась в шею, горестно всхлипывая.

– Это тот, кто мне был нужен! – плакала она. – В нем было все, чего я хотела! А сегодня утром он просто позвонил и... О, я должна была догадаться по тому, каким низким голосом он говорил, бормочущим низким голосом, как будто боялся, что кто-нибудь его услышит.

Она отпустила Делию, чтобы взять бумажное полотенце. Промокнув глаза, она рассказала:

– «Белль, – говорит он мне, – по поводу сегодня. Кое-что изменилось». – «Правда? – спрашиваю я. – И что же?» Я подумала, что, может, у него машина не заводится, или он хочет привести друга. «Ну, дело в том, – говорит он мне, – похоже, что мы с Пэнси снова вместе».

– А Пэнси – это его жена, – догадалась Делия.

– Да, а ребенка зовут Нарцисса, представляешь?

– А есть еще и ребенок?

– И она родилась даже не весной! Она родилась в октябре!

– Ты говоришь о... об этом, прошедшем октябре? Белль кивнула, громко высморкавшись.

– Так ребенку, что, месяц?

– Шесть недель.

Передник у Белль был такой новый, что на нем до сих пор виднелись следы от булавок с упаковки. Прическу женщина взбила еще выше, чем обычно, и первый раз Делия видела ее в настоящем платье – вероятно, это было платье, потому что из-под передника были видны ноги, обтянутые чулками с рисунком из морозных белых цветов, наподобие сливовых соцветий. Но то что осталось от макияжа, представляло собой жалкое зрелище: размазанная помада, размытая краска и серые потеки слез.

– Тебе придется сообщить остальным, – говорила она, утирая слезы. – Я этого обеда, наверное, не переживу.

– Но ведь все готово.

Делия посмотрела на завернутые в фольгу одноразовые блюда, которыми была заставлена вся столешница, тарелки и серебро, в беспорядке стоящие на кухонном столе, и пустые сервировочные блюда, которые ожидали своего часа. Сквозь подсвеченное окошко в духовке она могла различить коричневую индейку, только почему-то не чувствовала ее запаха.

– Эта индейка выглядит почти готовой, – сказала она хозяйке.

– Ее уже доставили готовой. Я ее только разогреваю. Мне пришлось всю ночь продержать ее в холодильнике.

– Тогда зачем отменять вечеринку? Может, тебя это взбодрит.

– Меня ничто не взбодрит, – хныкала Белль.

– Ну ладно, ты посиди тут, а я разберусь что к чему.

– Хочу быть мертвой и зарытой, – простонала Белль, придвигая к себе один из кухонных стульев. Она плюхнулась на него и подхватила кота. – Я становлюсь слишком старой для того, чтобы меня бросали! Мне тридцать восемь лет. Ходить на первые свидания утомляет.

Делия ничего не ответила, потому что искала скатерть. Интерьер кухни напоминал стиль пятидесятых годов, со сверкающими голыми стенами, белыми бытовыми приборами огромных размеров и белыми металлическими шкафчиками и ящиками с пятнами ржавчины. Каждый ящик открывался с клацающим звуком. Большинство были пусты. Наконец под раковиной ей удалось отыскать стопку столового белья.

– Ага! – воскликнула она, встряхивая плохо разглаженную дамасскую скатерть.

Делия принесла ее в столовую и постелила на стол, поставив в центр свои цветы.

– Я знаю, что у тебя должны быть подсвечники, – сказала она.

– Мы познакомились прошлой весной, – рассказывала Белль. – Я продала их дом. Они переезжали в дом попросторнее из-за того, что ожидали прибавления. Разве я могла знать, что при том состоянии рынка, какое тогда было, у меня уйдет на это шесть месяцев?

Делия в столовой открывала ящики секретера, который служил буфетом. Она нашла два латунных подсвечника и поставила их слева и справа от вазы с цветами. Тем временем на кухне Белль рассказывала, что продала дом как раз ко времени рождения Нарциссы.

– Они въехали за два дня до срока, – говорила она. – А через три дня родился ребенок. Естественно, я пришла в больницу с подарком. А Генри стоял там, такой гордый оттого, что стал отцом, провел меня по коридору к окошку, чтобы показать мне, какой ребеночек умненький, и милый, и бла-бла-бла. Это он все начал, понимаешь? Я стояла там, я не слышала ни слова, что он говорил, я только смотрела, как двигались его губы, и я подумала: «Что он сделает, если я возьму и поцелую его?»

– Свечи? – прервала ее стенания Делия.

–Посмотри в шкафу для щеток. – Белль громко высморкалась, и кот соскочил с ее колен. – И он даже был не в моем вкусе! Он жилистый! И бледный! И свихнутый на компьютерах! Но я стояла и думала: «Что если я прямо здесь перед детским окошком расстегну блузку и оближу нижнюю губу?» – Я все время глядела на его губы.

Свечи были не в шкафу для щеток, а на холодильнике, в пожелтевшей белой коробке. Даже свечи были пожелтевшими и слегка поцарапанными, но Делия все равно вставила их в подсвечники. Потом собрала тарелки и приборы с кухонного стола и расставила их. Белль продолжала рассказывать про детские колики, про склочные ссоры новоявленных родителей, про ее собственную все растущую и разгоравшуюся симпатию.

– Я планировала и плела интриги, я лежала и ждала, – продолжала Белль. – Я сказала ему, что моя дверь всегда открыта. В два, в три, в четыре часа утра он уходил от запаха срыгнутого молока и грязных подгузников и приходил ко мне, а я уже ждала его в прозрачной комбинации от «Секрета Виктории».

Подумать только, все это происходило, пока Делия спала! Она проверила индейку. На грудке мясо явно пересохло. Затем нашла брюссельскую капусту в выложенной фольгой сковороде и поставила ее в духовку.

Были еще пироги, но она решила разогреть их в последнюю минуту.

– Две недели назад Пэнси уехала к своей маме, – сказала Белль. – Она забрала Нарциссу и уехала. Я была как в раю. Ты не замечала, как я недавно светилась от счастья? О, Делия, как ты можешь жить без любви?

Делия помедлила с ответом, держа в руках пачку бумажных салфеток, на которых были нарисованы пилигримы.

– Ну, – задумчиво произнесла она, – наверное, я скучаю по объятиям. Но когда я сейчас вспоминаю о хм... об остальном, меня это приводит разве что в недоумение. Я думаю: «Почему когда-то это казалось таким важным?» Но, вероятно, это просто...

Раздался звонок в дверь.

– О господи, мы не отменили обед! – воскликнула Белль, как будто это не она сидела тут, глядя на приготовления Делии. – Черт! Мне с этим не справиться! Ты не посмотришь, кто там, пока я попытаюсь привести себя в порядок?

Когда Делия шла по коридору к двери, она чувствовала себя усталой, хрупкой и девственной, как чья-нибудь тетушка – старая дева, выполняющая свои обязанности.

Пришла Ванесса. На ней была кожаная куртка и голубые джинсы, Грегги она держала, усадив себе на бедро. Позади нее из машины выходила молодая пара, они, должно быть, были знакомыми Белль. Делия едва успела шепотом сообщить Ванессе новость «Генри Макилвэйн вернулся к жене», прежде чем пара подошла к крыльцу.

– Ух ты! Кто у нас здесь! – обратился мужчина к Грегги. Он был молод, не старше тридцати, но выглядел солидно, как мужчина средних лет, подумала Делия, с пышными черными волосами и в длинном черном официальном пальто. Женщина была стройной, привлекательной брюнеткой в безупречном красном шерстяном костюме, который напомнил Делии о нарядах куклы Барби.

– Я – Делия Гринстед, – представилась Делия. – А это Ванесса Лайнли – вы знакомы друг с другом? – и Грегги.

– А мы – Хозеры, – ответил за обоих мужчина. – Дональд и Мелинда.

– Проходите, пожалуйста.

Делия собиралась проводить их в гостиную, но, когда обернулась, увидела Белль в дверях столовой. Та улыбалась во весь рот, на ней было цветастое платье с множеством пуговиц спереди, присборенное по вороту.

– Счастливого Дня благодарения! – пропела Белль. Что бы она там ни сделала со своим лицом, это не слишком помогло. На щеках по-прежнему были серые следы, а глаза покраснели и опухли. Но она была сама любезность: – Я так рада, что вы смогли прийти! Проходите и садитесь!

Сесть было негде, кроме как вокруг стола.

– Дональд, сядь справа от меня, – распорядилась Белль, – а Ванесса слева. Ванесса, я решила посадить Грегги рядом с тобой. Если ему нужно сиденье повыше, можно принести телефонные справочники с кухни. Мелинда, не могла бы ты сесть рядом с Грегги, с другой стороны?

Возможно, это было местной традицией: переходить сразу к еде. Но даже Ванесса замерла от удивления. А мужчина, не успевший снять пальто, на мгновение замер у двери, прежде чем подойти к стулу.

– Мы опоздали? – спросил он Белль.

– Опоздали? Вовсе нет! – ответила Белль и залилась музыкальным смехом. – Делия, ты сядешь рядом с...

Она замолчала, а затем воскликнула:

– Делия! Дорогая!

– Что случилось? – всполошилась Делия.

– Ты поставила лишнюю тарелку!

И правда – Делия собрала все, что стояло на кухонном столе, а там, должно быть, предполагались приборы и для Генри Макилвэйна. Белль смотрела на пустое место в конце стола, и ее глаза снова наполнялись слезами.

– Извини, – сказана Делия. – Мы можем просто...

– Беги позови мистера Лэма, – приказала Белль.

– Мистера Лэма? Сверху?

– Поторопись. Мы ждем. Скажи ему, что мы начнем без него, если он сейчас же не спустится.

Делия не представляла, что они будут есть, потому что на столе не было ни кусочка еды. Но Ванесса, вернувшись с кухни со стопкой телефонных справочников, сказала:

– Иди. Я принесу еду.

Делия вышла в коридор, в котором было очень тихо по сравнению с суетой в столовой. Кот вертелся вокруг ее ног, пока она поднималась по лестнице и стучала в дверь мистера Лэма. «Макрель отчаянно противостоит течению», – объявил строгий голос. Дверь открылась, и показалось осунувшееся вытянутое лицо мистера Лэма.

– Да? – произнес он, а потом воскликнул: – О! —Это Джордж каким-то образом умудрился проскользнуть в щелку.

Делия учтиво сказала:

– Белль прислала меня, чтобы пригласить вас на обед по случаю Дня благодарения.

– Но ваше животное, кажется, пробралось в мою комнату!

– Извините, – улыбнулась Делия. – Иди сюда, Джордж.

Она потянулась за котом, и мистер Лэм обиженно приоткрыл дверь еще на несколько дюймов. Делия уловила запах одежды, которую носили, а потом засунули в шкаф, не постирав. В темноте мерцал ледяной отсвет телевизионного экрана. Делия поймала Джорджа и отступила назад.

– Я собирался сказать о туалете под раковиной в ванной, – обратился к ней мистер Лэм. – Разве ваше животное не может ходить на улицу?

– Не среди ночи. – Делия прижала Джорджа крепче и спросила: – Вы пойдете на обед или нет?

– Когда?

– М-м... сейчас?

– Ну, думаю, я могу, – сказал мистер Лэм.

Он оглядел свою одежду – линялую футболку и широкие темные брюки – и с грустью закрыл перед ней дверь.

Делия удивилась, как человек, которому нравятся передачи о дикой природе, может возражать против безобидного кота.

Внизу Ванесса поставила на стол индейку, брюссельскую капусту, клюквенный соус, картофельное пюре – в тех же кастрюлях, в которых они были приготовлены. Она раскладывала еду, не снимая кожаной куртки. Грегги раскачивался на стопке справочников, посасывая большой палец и глядя на нее из-под опущенных век. Ему, должно быть, пора было спать.

Белль обсуждала Генри с Хозерами.

– Чего я не могу понять, – говорила она, – это когда все кончилось. Прошлой ночью, около десяти часов вечера, все было чудесненько. Мы с Генри отлично поужинали в Оушен-Сити. А потом в полдень раздается этот телефонный звонок и – пафф! Он уже совершенно другой.

– Его жена появилась сегодня утром, – важно сказал Дональд Хозер. Он повесил пальто на спинку своего стула и зажигал поцарапанные свечи серебряной зажигалкой. – Она встала с постели и, должно быть, подумала: «Вот она я, вдали от дома в День благодарения. В семейный праздник...»

Делия опустила кота на пол и села рядом с Дональдом. «В семейный праздник, – подумала она, – я собираюсь есть приготовленную в магазине индейку в компании незнакомцев». Она почувствовала себя сумасшедшей авантюристкой.

Тем временем Дональд продолжал:

– «Я со своей мамой, хотя должна быть со своим мужем», – сказала она себе, а потом собрала чемодан и вернулась к нему, но он не мог сообщить тебе об этом до полудня. Что ему было делать: извиниться и бежать к телефону в тот момент, когда она вошла в дверь?

– У Дональда всегда есть особое мнение по любому вопросу, – сообщила его жена, коротко рассмеявшись.

Мелинда сидела очень прямо, не касаясь спиной стула. Кончики ее волос были подкручены вверх и были похожи на розетки у скрипки.

– Да, ты могла бы назвать это даром, – без смущения сказал Дональд. – У меня развито воображение. Видишь ли, сперва пришлось ждать, чтобы она распаковала вещи. Не забывай, что с ней ребенок, и сумка с подгузниками, и одно из этих детских кресел.

– Но Генри мог просто выставить ее! – взорвалась Белль. – Он даже не любит ее! Он сам мне сказал, что не любит!

– Ну, разумеется, он так и сказал, – согласился Дональд, подавшись вперед.

Ванесса разрезала индейку. Делия начала передавать другие блюда. Она обнаружила, что брюссельская капуста чуть теплая. Картофельное пюре было и вовсе ледяным, но все, тем не менее, положили себе понемногу.

– Ты прав, – вздохнула Белль. – Господи, когда же я чему-нибудь научусь! Кажется, что со мной такое происходит каждую неделю. Нортон Гроув был единственным, кто действительно развелся с женой ради меня, и посмотрите, что из этого вышло.

– А что? – спросила Делия.

–Он влюбился в женщину-слесаря, которая пришла к нам прочистить раковину.

Дональд кивнул, подразумевая, что мог это предвидеть.

– Это то, о чем Энн Лэндерс все время пишет в своей колонке, – сказала им Белль. – Она считает, что мужчина, который оставил ради вас свою жену, скорее всего, рано или поздно оставит и вас.

– Может быть, тебе стоит найти кого-то, у кого не было жены? – предложила Ванесса, протягивая сыну крылышко.

– Да, но, похоже, мне не хватает воображения. Я имею в виду, что не могу представить, как я выхожу замуж за мужчину, пока не увижу, что он женат на ком-то другом. А тогда я говорю: «Ух ты! Он мог бы быть мне хорошим мужем!»

Открылась дверь из коридора, и мистер Лэм появился на пороге. На нем был блестящий черный костюм, из-за которого его кожа казалась пепельной.

– О господи, у вас гости, – смутился он.

– Да, мистер Лэм, и вы один из них, – сказала Белль. – Дональд Хозер, Мелинда Хозер. Ванессу и Грегги вы уже, должно быть, встречали. Это – Гораций Лэм, – представила она и беззаботно махнула в сторону свободного места: – Присаживайтесь.

– Но я не могу остаться надолго.

– Присаживайтесь, мистер Лэм.

Постоялец вошел в комнату с шуршащим звуком, из-за чего Делия посмотрела на его ноги. На мистере Лэме было что-то вроде шлепанцев без задника, которые бесплатно выдают в больницах.

– Сегодня вечером, – пожаловался он, плюхнувшись на стул, – будет только спорт, спорт и еще раз спорт. Отменили все обычные программы. Мне остались только образовательные каналы.

– Что вы говорите! – воскликнул Дональд. – И за кого вы будете болеть?

– Прошу прощения? В будни по вечерам я люблю смотреть «мыльные оперы». О, я грешен, признаю. Когда я в дороге, то каждый божий день останавливаюсь, чтобы где-нибудь посмотреть «Всех моих детей».

– А что у вас за бизнес, Гораций? Ничего, если я буду называть вас Гораций?

– Я продаю закаленные стекла, – ответил мистер Лэм. Он взял контейнер с картофельным пюре и уставился на него. – Это выглядит чересчур роскошно, – сказал он.

Передние зубы мистера Лэма были такими крупными, что верхняя губа сильно выдавалась вперед. Его лицо казалось распухшим, а нижняя челюсть обвисшей. Он посмотрел на Белль своими глубоко посаженными глазами и произнес:

– У меня, к сожалению, чувствительный желудок.

– Ох, ешьте, это полезно, – нетерпеливо сказала Белль. – Мы обсуждаем женатых мужчин.

– Кого, простите?

– Есть еще одна проблема: когда я смотрю на женатого мужчину, мне кажется, что он находит меня неотразимой.

– Неотразимой?

– Я обращаюсь ко всем присутствующим, мистер Лэм. Ешьте, пожалуйста. Я вижу мужчину с женой, со скучной женщиной, похожей на мышь, которая даже. не пытается выглядеть получше, и думаю: «Почему бы ему не выбрать меня вместо нее? Я в сотню раз веселее и гораздо более привлекательна». Но у жен как будто есть особая хватка, что ли, и мне ее не расцепить. Это какой-то секрет? Тайный способ, который вы друг другу передаете?

Она спросила это у Мелинды Хозер, но та только опять рассмеялась и стала крошить себе на тарелку печенье.

– Есть такое? – Белль обратилась к Делии.

– О нет, – задумалась та. – Это просто... как это называется? Такое научное слово? Момент?

– Инерция, – подсказал мистер Лэм.

– Точно. – Делия взглянула на него. – Это просто из-за того, что люди редко покидают насиженные места.

– Ну, если все так просто, – заговорила Белль, – как же вышло, что Кэйти О'Коннелл сейчас вальсирует с Ларри Уоттсом на Гавайях? Она, должно быть, узнала этот секрет. Почему когда Ларри Уоттс снимал здесь жилье, то даже не смотрел в мою сторону? Казалось, он почти избегает меня. Однажды, когда я по-приятельски пригласила его спуститься и пропустить вместе по стаканчику, он посмотрел на меня как на лужу под ногами!

Рот Белль скривился, и она закрыла глаза рукой. Дональд сказал:

– О, эй, ну не надо! Ванесса взмолилась:

– Ну, Белль, не плачь.

А мистер Лэм принялся яростно чесать нос.

– Если честно, – сказала хрустальным голоском Мелинда, – я не могу понять, зачем тебе так уж понадобился муж.

Возникла пауза, как будто все обдумывали сказанное ею.

– Как ты думаешь, кто придумал брак? – спросила Мелинда у Грегги. Малыш помахал ей кулачком, выпачканным жиром от индейки. – Все так добиваются этого, особенно женщины. Твоя мама, и тети, и подружки. А потом, когда ты выходишь замуж, то видишь, насколько твой избранник занят собой и своими планами. У него всегда полно теорий и предположений, он так носится со своими успехами в бизнесе. «Я им сказал это» и «Я сказал им то», а ты спрашиваешь: «А что они ответили?» – и твой герой отвечает: «О, ну, ты знаешь, я потом сказал им то-то и то-то, и я все правильно уладил, я так прямо им и сказал, я сказал...» И ты рассказываешь об этом своей маме, и тетушкам, и так далее, а они говорят: «Ну да, брак – это нелегко». Однако если ты чувствуешь именно так, то хочется спросить: «Где вы раньше были? Почему не сказали об этом, когда я объявила о помолвке?»

– Ха. Точно, – сказал ее муж. Он оглядел сидящих за столом. – Они подумают, что ты имеешь в виду наш брак, дорогая.

Все ждали, что она ответит, но Мелинда только положила себе брюссельской капусты.

– О, мы бы так никогда не подумали, – убедила его Белль. Теперь она сидела прямо. Слезы на щеках почти высохли. —Такой чудесный человек, как ты? Конечно, мы бы никогда так не подумали.

Она обратилась к остальным:

– Дональд и Мелинда – мои клиенты. Они купили старый дом Мейерсов – отличный дом. Дональд – исполнительный директор на мебельном заводе.

Мелинда очень громко жевала капусту, хотя, может быть, так казалось из-за того, что в комнате было тихо.

– Миссис Мейерс отправилась в дом для престарелых, – говорила Белль, – но мистер Мейерс по-прежнему там жил. Он сам показал дом, объяснил, как работает мусоропровод. А потом сообщил нам: «Здесь в холодильнике сто сорок четыре ячейки для яиц, вам не придется считать».

– Эти люди готовили домашний майонез, – вставил мистер Лэм.

Белль собиралась продолжить рассказ, но замолчала и посмотрела на него.

– Думаю, вы не очень знакомы с рынком закаленного стекла, – обратился к Дональду мистер Лэм.

– Не особенно, – сказал тот, глядя на жену.

– А, ну я так и думал.

– В этом доме совершенно ничего не нужно переделывать, Мейерсы заботились о нем каждую минуту. И Дональд, Дон... – Белль улыбнулась ему– Дон это понял, как только первый раз туда вошел.

– У нас с Мелиндой хороший брак. Мы женаты семь лет, – заявил Дональд, по-прежнему глядя на жену. – А стали встречаться еще в колледже, когда жили в общежитии. У нас завязались серьезные отношения, мы привязались друг к другу, общее дело нас сблизило.

– Я знаю, о чем ты, – сказала Белль.

– Мелинда знает меня так давно, что до сих пор называет меня «ястребом»! Ястребом Хозером, – добавил он, повернувшись, чтобы посмотреть на Белль. – Я играл в баскетбольной команде. Некоторые говорили, что я был кем-то вроде звезды. Хотя для того, чтобы заниматься профессионально, мне не хватало роста.

– Правда?! – воскликнула Белль.

– Ястреб Хозер, – рассеянно повторил он.

– Думаю, я это о тебе слышала.

– Ну, вполне вероятно, если ты когда-нибудь была в Иллинойсе. В колледже Джерри Байнгла?

– Джерри Байнгла. Хм.

– Я был центровым.

– Да неужели?!

– На втором курсе.

– Пюре, – потребовал Грегги. Малыш не коверкал звуки, как большинство детей. Он говорил очень четко и разборчиво: – Мама? Пюре!

В конце концов Делия, перегнувшись через стол, взяла немного пюре из контейнера и положила ему на тарелку. Все остальные смотрели на Белль. С открытым ртом, чуть дыша, чудесным образом придя в себя, она теребила верхнюю пуговицу на платье. На лице у нее появилось зачарованное, замершее выражение, а глаза были полностью сфокусированы на губах Дональда.