Текст книги "Преступление. Наказание. Правопорядок"

К великому сожалению, во многих странах мира имеется противоположный подход в решении этого чрезвычайно важного вопроса, поскольку категория тяжести преступлений определяется подчас произвольно установленными видами и размерами наказания со всеми вытекающими из этого неправомерными и дисфункциональными последствиями.

Представляется, что одной из основных причин такого превратного подхода к решению данной проблемы в известных нам действующих уголовных законодательствах является либо отсутствие самого определения преступления либо его довольно примитивное, абстрактное понятие, в котором отсутствуют свойственные ему признаки противоправности и виновности общественно опасного деяния, что нередко становится питательной почвой для законодательного и правоприменительного произвола.

На наш взгляд, понятия преступления и производного от него наказания должны конституироваться на таких существенных критериях, как противоправность, виновность, мера потенциальной и реальной общественной опасности деяния для наиболее значимых правоохраняемых объектов и отношений, т. е. правопорядка в целом. Категория же преступлений должна определяться не только и не столько общественно опасными последствиями виновного деяния, сколько степенью интенсивности злой воли правонарушителя (характером, последствиями обмана, насилия, небрежности) и ее связи со способом, местом, временем и повторным совершением конкретным лицом правонарушений, которые перерастают в новое качество преступления.

Все это должно быть законодательно учтено при установлении нормы уголовной ответственности и конкретных видов и размеров подлежащих практическому применению санкций. Именно эти критерии впоследствии должны определять особенности уголовно-правоприменительного процесса, применения наказания, а также сроков оставления осужденного в статусе имеющего судимость.

Такой подход к решению указанных проблем в какой-то мере убережет законодателей и правоприменителей от неосознанного или предумышленного произвола, даст им определенные основания для правомерной криминализации или декриминализации совершаемых правонарушений, о чем мы более подробно поговорим ниже.

§ 2. Понятие признаков и элементов преступления

Как показывает практика, большинство ученых-правоведов и законодателей искренне убеждены в том, что нет необходимости в законодательной формулировке и закреплении понятия преступления, поскольку и так ясно, что всякое преступление в общем есть правонарушение, опасное для общества. Тем не менее после краткого обзора соотношения понятий гражданского правонарушения, административного и дисциплинарного проступка стало понятно, что все они являются противоправными и общественно опасными деяниями. Однако понятие преступления, в отличие от других видов правонарушений, имеет некоторые особые качества и признаки, элементы своего состава: объекты, субъекты, объективные и субъективные стороны, присущие только ему процедуры дознания, предварительного и судебного следствия, а также необходимость применения соответствующего наказания и судимости.

Поскольку наиболее фундаментальными свойствами и признаками преступления являются понятия противоправности и определенной степени общественной опасности (заметим, что вредные последствия, наказуемость и судимость – лишь производные признаки преступления), то представляется целесообразным начать изучение понятия преступления, его признаков и элементов его состава с анализа самих признаков противоправности и общественной опасности в их реальном субординационном соотношении.

Поскольку в нашем понимании право является одним из существенных проявлений воли Бога на грешной земле по отношению к своим высшим, богообразным и богоподобным творениям в той мере, в какой должно предусматриваться и контролироваться государством, то преступление есть не что иное, как нарушение этой воли, а также производного от него порядка субординационных и координационных взаимоотношений (правопорядка), более или менее адекватно отраженного в действующих законах всякого политического организованного общества.[4]4
  Подробнее см.: Осипян Б. А. Трансформация права в закон. М., 1990; Правометрия, или Основание межерологии права. М., 2001.


[Закрыть] Поэтому никакое действие или бездействие человека не может быть рассмотрено как правонарушение и тем более преступление, если оно не противоречит воле и заповедям Божиим в восприятии, понимании и правосознании того или иного национально-государственного объединения, т. е. народа. В то же время не всякое деяние, противоречащее воле Бога, должно предусматриваться государством и контролироваться как преступление и наказываться, даже если оно не благородно и не одобряется нравственными принципами и нормами обычая данного народа.

В этом смысле любое противоправное деяние всегда в той или иной мере потенционально и (или) реально общественно опасно, т. е. способно причинить вред социально значимым ценностям и отношениям. Очевидно, что сам факт общественной опасности органически связан с противоправным посягательством на наиболее значимые для данного общества правоохраняемые объекты (достоинство, здоровье, имущество, жизнь человека), возможностью причинения или реальным причинением вреда человеку или обществу, с совершением обмана, насилия или грубой неосторожности.

Между тем не всякое общественно опасное деяние обязательно является преступлением, «неправедной обидой» или «лихим делом», если оно по тем или иным причинам не противоправно, т. е. не противоречит воле и заповедям Божиим. Например, если причинение смерти совершено малолетним или невменяемым лицом, либо убийство произошло в состоянии правомерной обороны, либо если убийство или иное причинение телесного вреда совершено во время и во имя исполнения своих служебных или профессиональных обязанностей (скажем, если полицейский задерживает опасного преступника или профессиональный боксер во время спортивного состязания, сильнейшим ударом нокаутировав своего соперника, причиняет ему смерть).

Между тем всякое противоправное деяние, в особенности преступление, всегда является общественно опасным и требует соответствующего правового воздействия на личность преступника, на его правовое или имущественное состояние.

Следовательно, признак противоправности, противности воле Бога в понятии преступления является первичным и основным, а признак общественной опасности противности воле общества – производным. Ведь во время тех или иных природных катаклизмов, представляющих собой огромную общественную опасность, никто и не смеет помышлять об их противоправности, поскольку деяния Бога (acta Dei), какими бы они ни были общественно опасными, никогда не нарушают чьих-либо так называемых естественных прав и свобод.

Таким образом, не противоправность следует за общественной опасностью, как в этом убеждено большинство выдающихся юристов прошлого и современности, а наоборот, общественная опасность становится неотъемлемым признаком понятия преступления по причине противоправности деяния.

Кроме того, в понятии определенных видов и составов преступлений общественная опасность может быть не только реальной, т. е. уже причиненной, со всеми вытекающими отсюда вредными последствиями, но и потенциальной, еще не наступившей, хотя и непосредственно угрожающей. Потенциальный характер общественной опасности со всей своей очевидностью проявляется в составах так называемых «преступлений без последствий», т. е. в усеченных составах преступления, на стадиях приготовления или покушения на совершение определенных видов преступлений. Так, при неправомерных подслушиваниях телефонных разговоров (ст. 226-1 УК Германии), т. е. при незаконном посягательстве на охраняемую уголовным законом интимность или конфиденциальность частных взаимоотношений, независимо от мотивов (любопытства, корысти, мести, ревности и т. д.) и последствий причиненного при этом морального или материального вреда, устанавливается уголовная ответственность и наказание в виде лишения свободы на срок до одного года, ибо здесь наличествуют потенциальная общественная опасность и факт реального посягательства на установленный правопорядок. Точно так же законодательно предусмотрены и уголовно наказуемые потенциально общественно опасные действия по преступному сговору и созданию организованных преступных сообществ и организаций мафиозного типа, участие в них и приготовление к совершению тяжких и особо тяжких преступлений (ч. 5 ст. 35 ист. 210 УК РФ).

Преступна и наказуема также угроза покушения или попытка покушения (формальный состав независимо от наличия вредных последствий) на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ), на жизнь лица, осуществляющего предварительное следствие или правосудие (ст. 295 УК РФ), сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ) в целях нарушения общественной безопасности, порядка осуществления власти, управления, правосудия и охраны правопорядка.

Итак, признаки противоправности и общественной опасности, в том числе потенциальной общественной опасности, являются обязательными в законодательном определении понятия преступления. К сожалению, именно эти два фундаментальных признака (противоправность и потенциальная общественная опасность при формальных и усеченных составах) не включены в ст. 14 УК РФ и ст. 18 УК РА, что вовсе не делает профессиональной чести разработчикам указанных уголовных кодексов.

Представляется, что наиболее полным и развернутым определением понятия преступления, которое следует ввести в текст уголовного закона, является следующее: «Преступлением является предусмотренное законом противоправное, потенциально или реально опасное виновное деяние, за совершение которого виновное лицо обязательно привлекается к уголовной ответственности и, как правило, наказывается в соответствии с законодательно установленными санкциями и приговором суда, оставаясь после отбытия наказания на определенное время в правовом положении судимости».

Теперь, с учетом рассмотренного нами понятия преступления, попытаемся проанализировать и определить основные критерии дифференциации преступлений на конкретные категории и виды в зависимости от элементов их состава (corpus deliciti), в частности, в зависимости от значимости уголовно-правоохраняемых объектов, объективной стороны, способа, времени, места совершения и степени тяжести последствий предполагаемого преступления, особенностей его субъектов, субъективной стороны и других правозначимых обстоятельств, обусловивших совершение данного преступления.

Известно, что категории тяжести конкретных видов преступлений принято определять по видам и размерам установленных за их совершение уголовно-правовых санкций. Однако если по тем или иным причинам эти санкции, или мера наказания, установлены законодателем необоснованно, т. е. без надлежащего учета исследуемых нами оснований, то может произойти неосознанная ошибка в определении категории тяжести конкретных видов преступлений со всеми вытекающими отсюда неправомерными и дисфункциональными последствиями.

Так, американский законодатель дифференцирует уголовно-наказуемые правонарушения по соответствующим им срокам лишения свободы: на мелкие уголовные правонарушения, за совершение которых применяется наказание в виде лишения свободы до пятнадцати суток, например дорожно-транспортные проступки; на мисдиминоры (misdemeanours), за совершение которых виновные лица могут быть лишены свободы на срок от пятнадцати суток до одного года, и, наконец, на фелонии, за совершение которых преступники могут лишиться свободы на срок выше одного года.

Во Франции категории уголовных правонарушений определяются несколько по-другому, но опять-таки в зависимости от установленных за их совершение видов и размеров наказаний. Следует заметить, что в новом Уголовном кодексе Франции 1992 г. определение самого понятия преступления вообще отсутствует, и это является серьезным поводом для неосознанного допущения определенных законодательных погрешностей, которые могут составить отдельную тему для специального исследования.

По степени убывающей тяжести все уголовные правонарушения во французском Уголовном кодексе классифицируются на преступления, к которым относятся наиболее тяжкие и умышленно совершенные правонарушения; на проступки, т. е. менее тяжкие деяния, совершенные умышленно или по неосторожности, но за которые устанавливаются сравнительно более мягкие наказания, чем за совершение преступлений; и, наконец, просто правонарушения, т. е. малозначительные деяния, за совершение которых не устанавливается наказание в виде лишения свободы, а назначаются только разного рода штрафы. Достойно внимания и то, что преступления, проступки и иные уголовно-правовые нарушения во Франции расследуются разными правоохранительными органами: соответственно – судами ассизов, исправительными трибуналами и полицейскими трибуналами, поскольку сложность и ответственность их разрешения существенно отличаются друг от друга.

В России и Армении категории преступлений законодательно определяются в зависимости от характера и степени общественной опасности деяния и подразделяются на преступления небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие преступления (ст. 15 УК РФ; ст. 19 УК РА).

В первую категорию (преступления небольшой тяжести) включаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает двух лет лишения свободы. В категорию преступлений средней тяжести включаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание превышает два года лишения свободы. К категории тяжких преступлений относятся умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает десяти лет лишения свободы, а к категории особо тяжких преступлений – те преступления, за совершение которых предусмотренное наказание превышает десятилетний срок лишения свободы или более строгие наказания.

Нетрудно заметить, что законодатель неправомерно относит к категории преступлений средней тяжести, наказуемых лишением свободы сроком свыше двух лет (ч. 3 ст. 15 УК РФ), совершенные по неосторожности деяния, без всякого прямого или косвенного (эвентуального) намерения и цели. К категории таких преступлений относится, например, неосторожное нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного и водного транспорта (ч. 3 ст. 263 УК РФ). Невольно складывается впечатление, что в этом случае законодатель не имеет ясного представления не только о сущности и характере преступлений, совершенных по неосторожности, но также о сущности и целях уголовного наказания в виде лишения свободы. Ведь подвергается наказанию сам человек, который, возможно, пострадал от своей неосторожности не менее других, если, конечно, остался жив. Более того, на его месте мог бы оказаться любой законопослушный гражданин, т. е. любой из нас, даже если мы законодатели и судьи, особенно, когда мы чрезмерно утомлены, больны либо по своему природному складу имеем трудноразличимые психо-физические недостатки. Такой длительный срок лишения свободы лица, случайно допустившего в своей работе неосторожность, нисколько не будет способствовать улучшению его профессиональных качеств, повышению уровня его внимания, реакции, памяти и т. д., а, напротив, послужит надежным средством для его ускоренной и полной деградации как личности, как свободного и ответственного гражданина.

Представляется, что никакие деяния, совершенные по неосторожности, не могут быть рассмотрены в качестве средней тяжести преступлений и, как следствие, наказываться в виде лишения свободы и, тем более, на такие длительные сроки, а только как преступление небольшой тяжести, или, выражаясь посредством французской уголовно-правовой терминологии, как уголовный проступок, который требует не обязательного применения наказания в виде лишения свободы, а только такого наказания, которое правомерно и целесообразно для восстановления по мере возможности причиненного ущерба и социальной реабилитации виновного (скажем, выполнение обязательных работ, штраф, лишение виновного определенного рода занятий или профессий).

Такую точку зрения поддерживает также Н. Ф. Кузнецова, полагая, что «термин „уголовный проступок“ удачно подчеркивает специфику преступлений, за которые вместо уголовных наказаний могут быть вынесены меры общественного воздействия. Эти деяния, оставаясь в целом преступлениями, вместе с тем носят как бы полупреступный характер. Санкции для них также смешанные – наполовину наказания, наполовину меры общественного воздействия. Слово „уголовный“ означает, что речь идет о преступном деянии, а слово „проступок“ означает, что эти деяния близки к антиобщественным проступкам – аморальным, дисциплинарным, административным и гражданским».[5]5
  Кузнецова Н. Ф. Избранные труды. СПб., 2003. С. 529.


[Закрыть]

На наш взгляд, правомерная классификация преступлений должна исходить из характера и элементов состава законодательно предусматриваемого преступления, и только после этого может законодательно определяться соответствующий им вид и размер, т. е. тяжесть, назначаемого наказания за их совершение. Только при таком логически последовательном процессе законодателю удастся избежать произвольного установления необоснованных видов и размеров наказаний с целью создания гармонической системы взаимосвязанных и взаимодополняемых, необходимых и достаточных мер наказания в рамках единого по духу, содержанию и форме уголовного законодательства.

Естественно, может возникнуть вопрос: как же определить противоправность характера и степень общественной опасности того или иного деяния, как преступления, и как же они связаны с каждым элементом конкретного состава преступления или с другими правозначимыми обстоятельствами его совершения?

Для определения противоправного характера деяния следует хорошо знать заповеди Бога, воспринятые определенным народом, и определить меру противности деяния этим позитивно установленным в Священных книгах положениям. В этом смысле высококлассный правовед не может не быть в определенной мере также и богословом, лицом духовным, просвещенным не только в делах мирских, светских, но и божественных и религиозных. История различных народов со всей очевидностью показывает, что именно церковные каноны, разработанные мудрыми отцами и учителями, впоследствии в той или иной мере трансформировались в светские законы, которые действуют во всех цивилизованных странах.

Что касается определения степени общественной опасности того или иного деяния, то следует признать, что общественная опасность как таковая является оценочной категорией и представляет собой угрозу или реальное причинение вреда наиболее значимым ценностям, целям, принципам, институтам, функциям и отношениям, которые охраняются законом, в нашем случае – уголовным законом. А это, главным образом, зависит от таких доминирующих в данном обществе факторов, как религия, идеология, экономика, политика, образ жизни, общекультурный уровень и т. д. Именно от их действия в значительной мере зависит официальная оценка степени общественной опасности конкретных правонарушений, законодательные критерии их криминализации или декриминализации, либо классификации их на деликты, проступки и преступления, а также дифференциации преступлений на определенные категории с установлением соответствующих данным категориям видов и размеров наказаний.

Для большей точности законодателю необходимо учитывать буквально все элементы состава предполагаемого вида преступления в их взаимосвязанной целостности и существенных условиях его совершения, иначе он не сможет обоснованно и адекватно конструировать правомерные нормы уголовной ответственности и соответствующие виды и размеры наказаний.

В этом направлении пол-шага вперед сделал Пленум Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. (п. 1 § 40), который предупредил правоприменителей (увы, не законодателя!) о необходимости того, чтобы «при учете характера и степени общественной опасности преступления исходить из важности правоохраняемого объекта, формы вины, степени осуществления преступного намерения (приготовления, покушения, оконченного деяния, способа совершения преступления, размера причиненного вреда и тяжести наступивших последствий)».[6]6
  Сборник постановлений пленумов Верховного Суда РФ по уголовным делам. М., 2001. С. 73.


[Закрыть]

Объект посягательства как один из составных элементов состава преступления является необходимым условием (conditio sine qua поп) для законодательного конструирования определенного вида преступления. Без наличия правоохраняемого объекта, равно как и других основных элементов, никакое деяние не может рассматриваться в качестве преступления.

В ныне действующем УК РФ и в УК РА по важности правоохраняемых объектов на первое место ставится жизнь человека, его достоинство, здоровье, права и свободы. Однако сам законодатель оказывается не всегда последовательным при определении видов и размеров уголовно-правовых санкций в соответствии с определенными видами преступлений, поскольку иногда жизнь, свобода и достоинство человека на деле оцениваются ниже, чем его имущество либо собственность государства. Так, материалистически ориентированный армянский законодатель за похищение человека устанавливает наказание в виде лишения свободы от двух до пяти лет, а за совершение кражи в особо крупных размерах– от четырех до восьми лет. А российский законодатель за похищение ценных предметов искусства устанавливает более строгое наказание, нежели за похищение человека или унижение его достоинства, несмотря на то, что никакая тленная вещь на Земле не может быть сравнима с достоинством богообразного и богоподобного творения.

Важность правоохраняемого объекта при определении степени общественной опасности деяния, категории тяжести преступления, видов и размеров наказания обнаруживается в формальных конструкциях таких видов преступлений, как организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ), бандитизм (ст. 209 УК РФ), организация объединения, посягающего на личность и права граждан (ст. 239 УК РФ), с момента их приготовления; либо посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля или работника правоохранительных органов (ст. 277, 295 и 317 УК РФ) с момента совершения покушения на указанные правоохраняемые объекты. Иначе говоря, формальные или усеченные составы указанных видов преступлений свидетельствуют о том, что любые действия, направленные против этих объектов, независимо от их завершенности и последствий, представляют собой большую социальную опасность и потому должны пресекаться как тяжкие преступления. В этих случаях любые проявления злой воли преступника рассматриваются в качестве соответствующих действий без количественного учета их реальных последствий, т. е. полной реализации объективной стороны преступления.

Кстати говоря, было бы весьма целесообразно законодательно установить формальные или усеченные составы для приготовлений и покушений на разбойные нападения с применением оружия или насилия. Разумеется, при этом могут возникнуть определенные уголовно-процессуальные трудности, связанные со сбором достаточных для предъявления соответствующего обвинения доказательств. Однако это не должно остановить законодателя от предложенной инициативы, поскольку в противном случае вероятность пресечения большинства разбойных нападений сведется к нулю либо деяние будет доказательно квалифицировано как разбой только после его совершения со всеми вытекающими отсюда убийствами, пытками и вымогательствами. Ведь разбойное нападение с целью ограбления и с вероятностью причинения телесных повреждений или смерти потерпевшему относится к числу тяжких и особо тяжких преступлений, за приготовление или покушение на которые должна быть установлена уголовная ответственность (ст. 30 УК РФ), ибо конкретные действия приготовления к таким преступлениям уже представляют собой непосредственную и реальную угрозу для самых важных объектов, охраняемых уголовным правом: жизни, здоровья, свободы, имущества людей и стабильного правопорядка в целом.

Несмотря на тесную взаимосвязь объекта и предмета преступления, очень важно не перепутать их в практике уголовного правоприменения. Связь объекта и предмета преступления состоит в том, что, например, при отсутствии в уголовном деле предмета преступления (скажем, незаконно хранимого огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и т. п.) невозможно вести речь об объекте посягательства и, следовательно, о наличии предусмотренного законом состава преступления.

Что касается отличия объекта и предмета преступления, то оно состоит в том, что объект преступления всегда имеет обобщающий характер, тогда как предмет преступления обладает конкретным характером. Например, предметами кражи могут стать различные материальные предметы и вещи, равно как и нематериальная информация и т. п. Несмотря на различие вышеперечисленных предметов преступления, все они качественно составляют объект собственности. В то же время в некоторых случаях один и тот же предмет преступления в зависимости от обстоятельств совершения преступления может представляться в качестве различных объектов. К примеру, наличие фальшивых денег в одном случае может рассматриваться в качестве объекта совершения мошенничества (если они очень грубо подделаны), а в другом – в качестве объекта посягательства на кредитно-финансовую систему общества.

Учет особенностей предмета преступления может оказаться весьма необходимым в процессе правильной квалификации преступлений. Так, в случаях незаконного присвоения чужой вещи (скажем, чемодана с большими материальными ценностями), если вещь сравнительно давно утеряна ее собственником, то ее тайное хищение не может квалифицироваться как кража, а только как незаконное присвоение находки.

Подобно объекту преступления, объективная сторона преступления имеет существенное значение для образования состава того или иного вида преступления и определения категории его тяжести. Она представляет собой внешнее проявление и последствие преступного деяния. В формальных и усеченных составах преступлений объективная сторона выражается в конкретных действиях приготовления к преступлению или покушения на его совершение, о чем мы уже говорили выше.

В тех случаях, когда действия виновного, формально подпадающие под определенную статью уголовного закона, малозначительны для совершения определенного преступления, он не должен привлекаться к уголовной ответственности и подвергаться наказанию, предусмотренному законом. Например, если человек украл у своего соседа недорогую вещь (скажем, ручку, электрическую лампочку и т. п.), он может быть привлечен только к административной ответственности, несмотря на то, что совершил предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в виде кражи.

Если действия человека по соучастию в совершении тяжкого преступления по своему характеру и содержанию не представляют собой существенного фактического значения для совершения данного преступления, т. е. малозначительны, то он не должен привлекаться к уголовной ответственности, тем более если его действия не были совершены по собственной инициативе. Скажем, если во время ссоры с соседом муж приказал своей жене принести нож, и жена исполнила это, а затем муж использовал этот нож для нанесения тяжких телесных повреждений соседу, то действия жены, хотя формально и подпадают под определенную статью уголовного закона, не могут расцениваться как преступление.

Тем не менее не всегда и не во всех странах малозначительные действия остаются вне поля действия уголовного законодательства. Так, уголовное законодательство Англии устанавливает институт совокупных малозначительных деяний, которые в отдельности не составляют преступление, но взятые вместе и в целом образуют состав преступления, называемого публичным досаждением (public nuisense). Так, в процессе рассмотрения одного уголовного дела английский суд признал, что совокупность непристойных разговоров по телефону с различными женщинами, которые в отдельности хотя и не составляют преступления, все же в своей совокупности должны быть признаны преступлением, поскольку данное поведение виновного фактически причиняет обществу большие неудобства и потому в итоге образуют серьезное преступление.[7]7
  Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. М., 2001. С. 35.


[Закрыть]

Для образования состава преступления действие или бездействие субъекта уголовного правонарушения должно также иметь объективную причинную связь с вытекающими из него вредными последствиями, иначе деяние не составляет преступления. Например, если больной в больнице скончался из-за внезапного сердечного приступа, а не по причине отказа врача выполнить свои профессиональные обязанности по лечению больного, то бездействие врача вряд ли можно квалифицировать как убийство, если сердечный приступ больного не имел причинной связи с преступным отказом врача не изменять своему профессиональному долгу и оказать больному своевременную и надлежащую медицинскую помощь (ст. 124 УК РФ).

Для того чтобы состав преступления был достаточным и полным, необходимо наличие действия или бездействия, неправомерное воздержание от выполнения необходимых действий или законодательно установленных обязанностей, а не только злое намерение, поскольку за свои, пусть даже самые чудовищные, но голые желания и мысли человек не может нести уголовной ответственности, хотя неизбежно несет нравственную ответственность и, как правило, испытывает на себе не менее тяжелое наказание в виде угрызений совести, по крайней мере до тех пор, пока он сознает свое человеческое достоинство и ответственность перед Создателем. Именно в этих случаях особенно ярко проявляются отличие и органическая взаимосвязь преступления и греха.

Для законодательного установления состава преступления существенна также роль средств и способов совершения предполагаемого преступления. Так, если незаконная охота осуществляется без применения механического транспортного средства или взрывчатых веществ, то она не образует состава преступления в соответствии с ч. 1 ст. 258 УК РФ, а образует состав административного правонарушения в соответствии со ст. 85 Кодекса об административных правонарушениях РФ.

В определенных случаях место и время совершения преступления могут быть включены в состав преступления в качестве квалифицирующего признака. Так, согласно ч. 1 ст. 256 УК РФ, уголовно наказуемой считается незаконная добыча водных животных и растений в определенных местах и в определенное время, а не везде и всегда.

Учитывая определенные тонкости оценки объективной стороны предусматриваемого преступления, законодатель иногда оставляет ее восприятие на совести потерпевшего. Например, если оклеветанный и оскорбленный человек не считает нужным подать заявление на действия правонарушителя, то данные действия не характеризуются как преступление и по их поводу не возбуждается уголовное дело.