Текст книги "Как возникла Библия"

Что означает слово «канонический»?

Позвольте нам сначала выявить, что является каноническим, а потом уже назвать признаки канонических книг. Слово «канон» было внесено в наш язык из греческого латинской Вульгатой, однако первоначально оно происходит из древнееврейского «канех», что означает «трость». Трость использовалась в качестве мерила длины (ср. Иез. 40, 3), и вследствие этого слово «канех» получило также значение масштаба, стандарта, правила. В этом значении оно используется и в Новом Завете (напр., Гал. 6, 16), первоначально его употребляли и отцы Церкви. Ориген (184-254) называл Писание каноном, понимая под этим «принципы веры и жизни». Лишь во времена Анастасия (296-373) это слово стало использоваться в нашем сегодняшнем значении, а именно – как список книг, обладающих божественным авторитетом. Следует проводить различие между этими двумя определениями, несмотря на их внешнее сходство. В активном смысле книга считается канонической потому, что обладает божественным авторитетом (т.е. наделена авторитетом, благодаря чему она задает стандарты, принципы христианской жизни), а в пассивном смысле книга считается канонической потому, что ее содержание удовлетворяет требованиям, предъявляемым к богодухновенным книгам. Легко увидеть, что эти два значения тесно связаны между собой, потому что только богодухновенные книги могут иметь божественный авторитет в вопросах веры и жизни. Каковы же эти стандарты, по которым когда-то проверялись все известные религиозные книги, претендовавшие быть включенными в Библию? Уж наверно недостаточным было (как утверждал в 1780 году Айхгорн) существование древних еврейских манускриптов этих книг! С одной стороны, в канон не были включены очень древние книги, как, например, книга Праведного (см. Ис. Нав. 10, 13) и «Книга браней Господних» (см. Исх. 21, 14). С другой стороны, мы уже показали, что книги, как правило, становились каноническими сразу после написания («в раннем возрасте»). Также нельзя допустить (как утверждал в 1850 году Хинциг), что принадлежность книги к канону определялась ее написанием на «освященном» еврейском языке. Это мы видим из того, что, с одной стороны, некоторые древние писания, созданные на «освященном» еврейском языке, далеко не всеми и не сразу считались каноническими, а с другой – написанные на арамейском языке части Ветхого Завета, например, Езд. 4, 8-6; 7, 12-26; Иер. 10, 11 и Дан. 2, 4-7, 28, беспрепятственно были включены в Библию. И точка зрения, согласно которой решающим было отсутствие противоречий между текстом и Торой (утверждал Вильдебеер в 1895 году), не объясняет сути дела. Конечно, все книги Ветхого Завета согласуются с Торой, но существует много книг, также не противоречащих ей, которые, однако, не являются каноническими. Кроме того, это утверждение не объясняет, почему сама Тора является канонической.

Все эти теории, к сожалению, не предлагают никаких устойчивых критериев выбора. Единственным мерилом может служить утверждение, что каноническими являются лишь богодухноеенные книги, обладающие, таким образом, божественным авторитетом. Ни люди, ни великие мужи еврейского народа и христианства не провозглашали авторитет книг Библии с высоких трибун – они лишь могли констатировать, какие книги Библии уже имели авторитет, а какие – нет. Никогда еще великие религиозные авторитеты не «определяли» и не «устанавливали» на консилиумах, какие книги должны войти в канон, а какие нет. Все, что было в их силах, – это официально зафиксировать, какие книги – на основании их божественного авторитета – относились к каноническим. Еще раз: ни одна из книг Библии не считается «определяющей» (канонической) потому, что она когда-либо была включена в канон людьми, – это было бы смешением обоих аспектов понятия «канон» (см. выше). Книга лишь тогда считается канонической, когда она наделена авторитетом от Бога, т.е. богодухновенна. Единственное, что Бог предоставил в этом вопросе людям, это признать такие наделенные Его авторитетом книги бого-духновенными. Этот продолжавшийся несколько столетий процесс выделения данных Богом книг из общей массы мы теперь хотим коротко проследить. Но до этого мы должны скрупулезно перечислить и объяснить все критерии, на основании которых книга могла была быть признана канонической.

Критерий пророчества

Важнейшим критерием, бесспорно, был пророческий (соответственно – апостольский) характер книги. Например, если какой-либо известный пророк писал книгу, то для всех было очевидным, что ее текст был не плодом человеческого разума, а вдохновением Святого Духа (2 Пет. 1, 20-21). Бог говорил с отцами еврейского народа через пророков (Евр. 1, 1). И если книга писалась апостолом Иисуса Христа, она тоже принималась как каноническая (ср. Гал. 1, 1.8.11). С одной стороны, не известно ни одного случая, когда действительно пророческая или апостольская книга отвергалась как неканоническая, с другой стороны, книги, не отвечавшие этим требованиям, тотчас отвергались верующими (2 Фес. 2, 2; ср. также 1 Иоан. 2, 18; 4, 1-3; 2 Кор. 11, 13).

Таким образом, в Ветхом Завете мы находим исключительно книги пророков: сначала Пятикнижие Моисея, бывшего пророком (Втор. 18, 15.18), затем книги ранних и поздних пророков (предположительно Иисуса Навина, Самуила, Иеремии и Ездры, далее – Исайи, Иеремии, Иезекеиля и 12-ти «малых пророков»: см. гл. 3) и, наконец, группу «писаний», также являющихся пророческими, хотя и не всегда их авторы были пророками «по профессии» (например, цари Давид и Соломон, государственный деятель Даниил). Пророческий характер этих писаний подтверждается и тем, что первоначально Ветхий Завет делился не на три части (Закон, Пророки, Писания), а на две. Во время и после вавилонского плена говорили о "Законе (Моисея) " и «Пророках» (Дан. 9, 2.6.11; Зах. 7, 12; Неем. 9, 14.29), и почти такое же деление мы встречаем и в Новом Завете (Матф. 5, 17; 22, 40; Лук. 16, 16.29.31; 24, 27; Деян. 13, 15; 24, 14; 26, 22). Ветхий Завет, таким образом, состоит исключительно из книг, написанных людьми с пророческим призванием и даром (и потому движимых Духом Божьим). Книги Нового Завета также были написаны людьми, имевшими пророческое призвание и дар, в первую очередь апостолами. Из восьми авторов книг Нового Завета трое (Матфей, Иоанн и Петр) входили в число двенадцати избранных учеников (апостолов) Господа Иисуса Христа (Лук. 6, 13-15). Павел был великим апостолом язычников, наряду с двенадцатью призванный Иисусом (см. Рим. 1, 5; 2 Тим. 1, 11). Иаков, автор одного из Посланий, брат Иисуса Христа, был, как свидетельствует Гал. 1, 19, тоже известен как апостол: некоторые даже полагают, что он – одно и то же лицо с Иаковом, сыном Алфеевым, т.е. один из двенадцати. Автор Послания Иуды был братом Иакова. Некоторые полагают, что он – названный в Лук. 6, 16 апостол Иуда. Во всяком случае, он был очень близок к апостолам (ср. Деян. 15, 27). То же можно сказать и о евангелистах Марке и Луке: хотя они не названы апостолами, они были близкими дурзьями и соратниками апостолов: Марк – апостола Петра (ср. 1 Пет. 5, 13) и Павла (2 Тим. 4, 11; Филим. 24), Лука – апостола Павла (те же стихи). Апостольское авторство книг все равно не было решающим аргументом при определении вхождения книги в канон: Церковь Христова основана на фундаменте, заложенном апостолами и новозаветными пророками (Еф. 2, 20; ср. 3, 5). Это значит, что эти ученики Христа, хотя и не были апостолами, тем не менее имели пророческое призвание и участвовали в создании Церкви. Следовательно, хотя их книги не являются апостольскими, но обладают апостольским авторитетом и написаны с одобрения апостолов. Именно из-за этого требования (каноническая книга должна иметь пророческий характер) богодухновенность Второго Послания Петра долгое время ставилась под сомнение. Лишь после того, как отцы Церкви убедились, что книга действительно написана самим Петром (ср. 1 Пет. 1, 1), она прочно заняла свое место в Новом Завете.

Критерий авторитета

Случалось, что пророческое призвание автора священной книги было сложно выявить, или не было единого мнения по вопросу о том, кто же является автором этого произведения, как, например, о Послании к Евреям. В этих случаях большую роль играл другой критерий, а именно – божественный авторитет книги. Каждая книга Библии говорит в повелительном тоне и от имени самого Бога, часто даже с безапелляционным «так говорит Господь», «было слово Господне ко мне» или «сказал мне Господь». В исторических книгах мы встречаем повелительные высказывания о действиях Господа, в пророческих и поучительных – такие же повеления относительно того, как должны поступать верующие. Хотя новозаветные книги опираются на авторитет апостолов, за ними тоже в конечном счете усматривается абсолютный авторитет, которым является Бог. Апостолы и пророки признавали только один авторитет – своего Господа (ср. 1Кор. 14, 37; Гал. 1, 1.12).

Распознать этот истинный, божественный авторитет не всегда легко. Многие апокрифические книги тоже претендуют на божественный авторитет, но это далеко не такой сильный довод, как пророческий характер книги. Поэтому некотороые книги, претендующие быть божественным откровением, все же были отвергнуты из-за несоответствия другим критериям. Были и книги, у которых положение было как раз обратным: относительно них с самого начала не было ясно, наделены ли они этим авторитетом. Примером тому может послужить книга Есфирь, в которой имя Господа вообще не упоминается ни одного раза. Лишь после того, как стало очевидным, что в ней отчетливо выражены милосердная забота Бога о Своем народе и Его планы и намерения, книга Есфирь заняла свое место в ветхозаветном каноне.

Тот факт, что некоторые книги Библии признавались каноническими лишь после долгих колебаний, вовсе не должен нас беспокоить: он указывает на то, что составление производилось не наспех, а было большим, кропотливым трудом. Если книга не могла подтвердить свою богодухновенность, она отвергалась. Бог дал своему народу для этой цели особые полномочия. Богобоязненные иудеи и христиане, разумеется, не всегда были выдающимися личностями, но, бесспорно, могли определить богодухновенность книги, если таковая действительно существовала. Когда Христос спрашивал фарисеев, крестил ли Иоанн людей, имея на то человеческие или божественные полномочия («крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков?» – Матф. 21, 23), и те отвечали, что не знают, Он также отказался сказать им, какой властью (чьим авторитетом) действует. Другими словами: если люди, видя божественный авторитет книги, не доверяют ему, то их неспособен переубедить и любой другой признак или аргумент.

Другие критерии

Существуют еще несколько критериев каноничности книги, играющие большую роль в том случае, если пророческий характер и/или божественный авторитет книги трудно поддается выявлению, как это было с книгой Есфирь. Третий критерий – это духовная сила книги. «Слово Божие живо и действенно» (Евр. 4, 12), поэтому чтение бого-духновенных книг может привести человека к вере в Иисуса Христа, так как «все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим. 13, 16). Петр говорит о «слове Божием, живом и пребывающем вовек», и сравнивает его с «чистым словесным молоком» (1 Пет. 1, 23; 2, 2). Таким образом, истинно канонические книги отличаются тем, что они изменяют, воспитывают людей, обновляя их жизнь. Этот признак не всегда лежит на поверхности: лишь после того, как было установлено, что книга Песни Песней не созерцательна, но, напротив, возвышенна и глубоко духовна, она смогла занять свое место в каноне.

Четвертым критерием каноничности священной книги является историческая и догматическая достоверность ее содержания. Этот критерий использовался в основном в негативном смысле: каждая книга, содержание которой очевидно не согласовывалось с более ранними Божьими откровениями, объявлялась неканонической на основе простого рассуждения, что Слово Божье должно быть истинным и последовательным. Книга Иудифь, например, содержит много исторических неточностей, в то время как некоторые другие книги содержат совершенно небиблейское повеление молиться умершим. Если книга не содержала исторических искажений, то из этого вовсе еще не следовало, что она является канонической, но если такие искажения исторической действительности обнаруживались, она тотчас отвергалась. Поэтому учение апостола Павла прошло все мыслимые виды испытаний – на основе рукописей иудеи пытались выяснить, соответствует ли его новое учение древним откровениям (Деян. 11, 17), чтобы принять «слышанное слово Божие» не как «слово человеческое, но как слово Божие» (1 Фес. 2, 13). Многие апокрифические книги были отвергнуты из-за их лжехристианской догматики и исторических ошибок – несмотря на то, что зачастую они говорили очень авторитетно. Наконец, существует еще критерий первоначального принятия книги. Как была воспринята книга людьми, к которым она в первую очередь обращалась? Ведь именно они лучше всех могли определить, является ли она Словом Божьим или нет. Поэтому поздние поколения попытались выяснить, как каждая книга была воспринята своими первыми читателями. Так как средства сообщения и связи в те времена были развиты очень слабо, добыть информацию на эту тему было очень сложно. Это было одной из важных причин тому, что некоторые новозаветные книги были признаны каноническими лишь по истечении довольно большого срока. Кроме того, этот критерий использовался преимущественно в негативном смысле: если какая-либо книга не принималась первыми верующими без проволочек и во всех церквях, ее тотчас объявляли неканонической.

Но, с другой стороны, безоговорочное принятие книги верующими какой-либо из первых поместных церквей еще не являлось гарантией тому, что книга могла быть признана богодухновенной. В последующих поколениях некоторые христиане признавали авторитет книг, вопрос о принятии или отвержении которых апостольской церковью оставался открытым; со временем, однако, выяснилось, что некоторые из них были неканоническими.

Необходимость канона

Этот последний пункт уже показывает, что существовала большая нужда в общепринятом списке канонических книг, чтобы на их основе достичь единства всех христианских церквей и групп. В отношении канона Ветхого Завета эта проблема была не так велика, потому что израильтяне образовали маленький и тесный круг общения, и их книги первоначально имели лишь небольшое распространение. Эта проблема возникла для них лишь после 70 года н.э., когда после полного разрушения Иерусалима иудейские общины были рассеяны по всему миру. Другой причиной было то, что в обращении было очень много христианских писаний. Поэтому для евреев возникла необходимость разработки официального ветхозаветного канона, который и был позже установлен Талмудом. Для рассеянных по всему лицу земли христиан необходимость такого официального списка богодухновенных новозаветных книг была еще больше. На это существовало три основные причины:

(а) Догматическая: в 140-м году в Риме объявился лжепророк Марцион, провозглашавший новое учение и уже вскоре приобретший много последователей. Он без стеснения полностью отвергал весь Ветхий Завет и предлагал сильно урезанный канон Нового Завета, включавший только Евангелие от Луки и послания Павла (кроме Поел. Титу и Тимофею), к тому же переделанные им по собственному усмотрению! Поэтому перед отцами Церкви встала задача не составить «альтернативный канон», а вообще показать всем христианам, как же выглядел принятый в то время канон Нового Завета. Все христиане должны были знать, на какие книги они могли полагаться в вопросах веры.

(б) Церковная: Во многих церквях, прежде всего восточных, читались книги, зачастую имевшие большой авторитет, но спорное содержание. И после признания их неканоническими в церквях все еще читались вслух некоторые книги поучительного содержания, поэтому они и встречаются во многих старых рукописях, как, например, в Синайском кодексе (см. гл. 4). Но вопрос о том, какие книги поучительного характера являются каноническими, а какие – нет, нуждался в четком ответе, особенно в связи с началом перевода Библии на другие языки.

(в) Мирская: Когда в 303 году н.э. в Римской империи началось последнее жестокое гонение на христиан, император Диоклетиан издал повеление об уничтожении всех новозаветных писаний. Для этого все церкви были обязаны в определенный срок сдать все имеющиеся у них в наличии священные свитки. Но верующие рассматривали исполнение этого предписания как открытый отказ от Бога и пытались задобрить власти сдачей свитков неканонических писаний в надежде, что «жандармы» не заметят разницы. Таким своеобразным способом уже первые христиане провели четкую границу между каноническими и неканоническими книгами Библии.

Ветхозаветный канон

До сих пор мы рассматривали необходимость и критерии составления канона (официального списка богодухновенных писаний). Теперь мы подошли к вопросу: «Каковы доказательства того, что наша Библия действительно является истинным каноном священных книг?»

Рассматривая историю Ветхого Завета, мы уже убедились (гл. 3), что ко времени Неемии и Малахии (около 400 г. до н.э.) еврейский канон из 24 (у нас – 39) книг был уже полностью составлен. Для христиан важнейшие доказательства истинности этого ветхозаветного канона содержатся в Новом Завете. Новый Завет цитирует в качестве священного авторитета почти все ветхозаветные книги (см. гл. 6); это справедливо и для тех кетубим (или Писаний, см. гл. 3), относительно которых многие люди полагают, что были включены в канон намного позже. Единственные ветхозаветные книги, не цитируемые в Новом Завете, – это книги Судей, Руфь, Паралипоменон, Есфирь и Песни Песней; при этом, однако, события, описанные в книгах Судей (Евр. 11, 32) и Паралипоменон (2 Пар. 24, 20 – в Матф. 23, 35), упоминаются как факты, а Иисус Христос в Матф. 9, 15 ясно указывает на себя как на жениха из Песен Песней. С другой стороны, в Новом Завете содержатся и авторитетные ссылки на события, описанные в апокрифических книгах (см. 2 Тим. 3, 8; Иуд. 9.14), что, однако, еще не говорит об авторитете самого цитируемого источника.

Как мы уже видели, Новый Завет подтверждает деление Ветхого на три части – Закон, Пророков и Писания (Лук. 24, 44), причем последние два раздела часто объединялись под общим названием «Пророки» (см. выше). Господь Иисус критиковал многие стороны еврейских религиозных традиций, но никогда не расходился с религиозными вождями во мнениях относительно канона еврейской Библии (см. Иоан. 10, 31-36). Деление Ветхого Завета на три части впервые встречается в предисловии, которым переводчик снабдил переведенную в 132 году до н.э. на греческий язык апокрифическую книгу Иисуса, сына Сирахова. В этом предисловии он несколько раз говорит о Законе, Пророках и «остальных книгах». Очевидно, что в то время еврейский канон уже был известен, в этом мы можем убедиться у Филона, ученого александрийского еврея, жившего во времена Иисуса Христа. Филон признавал авторитет священных канонических книг и считал апокрифические книги неавторитетными; это указывает на то, что эти книги не признавались александрийскими евреями истинно каноническими, хотя они и входили в Септуагинту (греческий перевод александрийских евреев, см. гл. 2).

Важное значение имеет свидетельство Иосифа Флавия (другого ученого еврея). В своем труде «Контра Апион» (1, 8), написанном в конце первого века, он дает понять, что евреи считали богодухновенными только священные 22 книги и что священные книги, написанные во времена царствования Артаксеркса (т.е. при жизни Неемии), не обладали этим авторитетом, потому что в те времена более не существовало отчетливой преемственности пророков. Флавий, таким образом, подтверждает, что канон был завершен книгой пророка Малахии; это же утверждает и Талмуд. Интересно заметить, что Иосиф Флавий говорит о 22 книгах (вероятно, соответствующих 22 буквам еврейского алфавита) и различает при этом 5 книг Моисея, 13 книг пророков и 4 книги поучений и восхвалений Бога. В главе 3 мы перечислили 24 книги еврейского канона; вполне вероятно, Флафий насчитал «только» 22 потому, что рассматривал книги Руфь и Плач Иеремии как приложения соответственно к книгам Судей и Иеремии. Под четырьмя книгами он, скорее всего, подразумевал книги Псалмов, Притчей, Екклесиаста и Иова или Песни Песней; остальные книги он отнес к пророческим. Значит, согласно его мнению, Даниил тоже являлся пророком.

Если подкрепить его мнение находками книги Даниила в числе кумранских свитков и ссылку Иисуса на Даниила как на пророка (Матф. 24, 15), утверждения некоторых критиков, что книга Даниила должна быть написана намного позже (2-й век до н.э.) и является непророческой, выглядят совершенно неубедительными. Этот последний пункт очень важен, потому что «Писания» (третья группа книг еврейского канона, к которой причисляется и книга Даниила) порой рассматриваются как гораздо более позднее и спорное дополнение к канону. Но мы видели, что (а) эти писания рассматривались наравне с пророческими книгами (ср. Лук. 24, 27 со стихом 44 и толкование Псалмов как «Закона» и «Писаний» в Иоан. 10, 34-36). Далее, (б) как внук Сираха, так и Новый Завет и Иосиф Флавий считали «Писания» каноническими, и (в) Иосиф Флавий и Талмуд ясно дают понять, что с написанием книги Малахии создание канона было завершено (таким образом, тогда Писания также входили в канон). Талмуд свидетельствует, что пророки пророчествовали до времени Александра Великого (Македонского) и что после того Дух Святой отошел от Израиля; таким образом, книги Иисуса, сына Сирахова и все остальные религиозные произведения этого времени неканоничны.

Важной причиной тому, что многие тем не менее верят, будто «Писания» во времена Иисуса Христа были еще не полностью завершены и/или каноничны, являются исторические сообщения о спорах относительно некоторых из этих писаний, имевших место в местечке Ямнии около 90-го года н.э. Опротестовывались книги Притчей Соломона, Песни Песней и Есфирь, правда, без особого успеха. Иногда даже говорили о соборе в Ямнии, на котором эти книги якобы были официально включены в еврейский канон, но это просто большое недоразумение. Во-первых, это был не собор, на котором собрались авторитетные представители еврейского народа, а просто заседание ученых того времени. Во-вторых, на нем не поднимались вопросы включения в канон новых книг, велись лишь дискуссии о книгах, давно входящих в него. Кроме того, из канона не была изъята ни одна из ранее включенных в него книг. Труд раввинов в Ямнии явился лишь официальным подтверждением канона, а не его составлением.

Старейший христианский канон был составлен Мелито, епископом Сардисским (ок. 170 г. н.э.), по его указаниям и на основе обширных исследований, предпринятых им во время поездки по Сирии. Этот список, включенный Евсевием в его «Историю Церкви», содержит (если мы примем, что Мелито причислил книгу Плач Иеремии к книге Иеремии и книгу Неемии к книге Ездры) все ветхозаветные книги до книги Есфирь (она была менее известна в Сирии). Список того же времени, хранящийся в одном из манускриптов библиотеки греческого патриархата в Иерусалиме, перечисляет весь еврейский канон: в нем не названа лишь книга Плач Иеремии, вероятно, отнесенная к книге Иеремии. Великий ученый Ориген (первая половина 3-го века) описывает полный ветхозаветный канон, называя, однако, при этом и апокрифическое «Послание Иеремии». И Анастасиан издал в 367 году подобный список, в котором он пропускает книгу Есфирь (называя ее апокрифической) и добавляет книги Варуха и «Послание Иеремии». Латинский ученый Иероним (ок. 400 г.) в своем комментарии к книге Даниила приводит список канона, в точности соответствующий нашему.