Текст книги "От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945"

Глава 5
Поворот назад

Бои за выживание

В районе Сталинграда немецкая сторона потеряла армию (6-ю, кроме того, были полностью разгромлены и фактически выбиты 4-я танковая, 3-я и 4-я румынская и 8-я итальянская армии. – Ред.) и проиграла кампанию. То, ради чего Гитлер заставлял солдат 6-й армии жертвовать собой, а именно плоды летнего наступления, выскользнуло из его рук с гибелью армии. На берегах Дона и Волги были похоронены немецкие амбиции.

После середины декабря командующий группой армий «Б» М. фон Вейхс мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как русские сосредоточивают к северу от излучины Дона, в районе Новой Калитвы, против двух армий его левого фланга свою наступательную группировку. В начале января подтвердились его самые худшие опасения, когда в район южнее Новой Калитвы из-под Брянска была переброшена 3-я танковая армия. Утром 13 января русские в третий раз вышли к Дону и нанесли удар по венгерской 2-й армии. Первым же ударом войска 40-й армии Воронежского фронта снесли левый фланг венгров. Севернее 2-я немецкая армия спешно осуществляла перегруппировку своего фланга для обороны Воронежа. На юге, в районе между Лисками и Новой Калитвой, венгерский 7-й корпус и итальянский корпус Alpini при поддержке наспех сколоченных немецких соединений в течение одного или двух дней совсем не вели боев. Но как только 3-я танковая армия ударом с юга вышла в тыл их оборонительного рубежа, рассыпался и этот участок фронта.

К концу третьей недели января оборона группы армий «Б» была прорвана на фронте 300 км от Воронежа до Ворошиловграда. Фон Вейхс докладывал Гитлеру, что он не видит способа остановить русских и обеспокоен судьбой немецкой 2-й армии, которая с ее открытыми флангами и резко вогнутой линией фронта на севере подвергалась риску быть взятой в двойной охват. Причем случиться это должно было еще до окончания месяца.

В то время когда русские начинали свой глубокий рассекающий удар в юго-западном направлении, группа армий «Дон» была связана на реке Северский Донец и в районе Ростова-на-Дону, где обеспечивала тыл группы армий «А» (см. карту 6). Хотя Гитлер и объявил в конце декабря о своем намерении отвести группу армий «А» на плацдарм на Таманском полуострове, на самом деле он лишь разрешил командованию группы армий выпрямить линию фронта на левом фланге, отведя войска с образовавшегося там выступа, для обеспечения контакта с группой армий «Дон». 13 января Э. фон Клейст запросил командование, как ему действовать дальше. Он планировал эвакуировать большую часть своих войск через Ростов и удерживать только небольшой Таманский плацдарм. К. Цейцлер ответил, что в тот момент было очень сложно требовать принятия решения от Гитлера, который заявлял, что занят другими проблемами, и считал, что обстановка на участке фронта группы армий «А» дает ему время обдумать такое решение.

К. Цейцлер добавил, что, по его мнению, уже слишком поздно отводить войска через Ростов, и от своего имени советовал фон Клейсту как можно скорее отходить на немецкий плацдарм Goten-kopf на Таманском полуострове. Не дав внятного подтверждения этому решению, Гитлер тем не менее 21 января обмолвился К. Цейцлеру, что было бы хорошо включить в плацдарм Gotenkopf еще и нефтяные месторождения в районе Майкопа.

Э. Манштейн, который только что избежал для своей группы армий угрозы одного окружения, сразу же оказался перед лицом угрозы следующего (см. карту 7).

19 января левый фланг его войск севернее Северского Донца все еще прикрывали два слабых рубежа обороны группы армий «Б» и армейской группы «Фреттер-Пико» на реке Деркул. Однако группа «Фреттер-Пико» была вынуждена отойти к реке Северский Донец севернее и западнее Ворошиловграда, а остатки группы армий «Б» стали отступать к реке Айдар, в 60 км западнее. Э. Манштейн поставил Гитлера перед выбором: либо остановить советское наступление, направленное в разрыв, образовавшийся в немецком фронте между Воронежем и Ворошиловградом как можно восточнее, с тем чтобы обеспечить защиту флангов 2-й армии в районе Воронежа и группы армий «Дон» на реке Северский Донец, либо подготовить мощное контрнаступление с севера и юга на фланги наступающей советской группировке. В первом варианте могут быть использованы дивизии СС, в случае если они будут вовремя переброшены на этот участок. Для осуществления второго варианта необходимо заблаговременно отвести группу армий «Дон», чтобы она не оказалась отрезанной, прежде чем войска перегруппируют для наступления. Через два дня Э. Манштейн предупредил, что через четыре-пять дней он намерен забрать из 4-й танковой армии две дивизии (которым Гитлер отдал приказ оборонять железную дорогу южнее Ростова до тех пор, пока по ней перевозятся грузы для плацдарма Goten-kopf) и перебросить их на северный фланг с целью не допустить переправы советских войск через Северский Донец западнее Ворошиловграда.

Карта 6. Положение группы армий «А» с 19 января по 18 февраля 1943 г.

Карта 7. Группы армий «Б» и «Дон» (после 13 февраля – группа армий «Юг»). Обстановка с 30 января по 18 февраля 1943 г.

Пока Э. Манштейн забрасывал ставку фюрера докладами об обстановке, большинство из которых остались без ответа, русские продолжали наступать. Южнее Дона они форсировали Маныч и стали угрожать Ростову и тылам 4-й танковой армии. Пришлось перебросить на этот участок 11-ю танковую дивизию из армейской группы «Холлидт» с задачей оттеснить наступавших русских обратно к реке Маныч. 23 января перед левым флангом группы армий «Дон» авангарды 1-й гвардейской армии переправились через реку Айдар, форсировали Северский Донец западнее Ворошиловграда и стали наступать вверх по его течению на Лисичанск. Восточнее Ворошиловграда три советские армии, бросив в бой весь личный состав, который они смогли собрать, в том числе солдат тыловых служб и даже вооруженных гражданских лиц, попытались на нескольких участках мощными ударами форсировать Донец. Некоторые из этих атак немцам удалось отразить только в самый критический момент.

С приходом настоящей зимы реки потеряли свое значение как оборонительные рубежи. Причуды русской природы стали еще одной заботой для немецких войск. 24 января началась оттепель, и на дорогах образовались лужи воды. Той же ночью снова пришли заморозки, и днем дороги покрылись коркой скользкого льда. 27 января с севера пришла метель, и через три дня земля покрылась глубокими сугробами.

25 января русские расширили свое наступление севернее, на левый фланг группы армий «Б»; здесь оборона 2-й армии, опиравшаяся на берег Дона западнее Воронежа, была неустойчивой. Гитлер разрешил армии отойти на новый рубеж по реке Тим. В то же время он настоял, чтобы отступление осуществлялось поэтапно; при этом войска должны были забрать всю технику и имущество. 25 января, после того как из Воронежского плацдарма были выведены последние войска, 2-я армия едва начала отход с Дона, как советская 40-я армия перешла в наступление и прорвала слабо укрепленный южный фланг обороны немецких войск. На следующее утро Брянский фронт нанес удар на север южнее города Ливны. Представителем Ставки здесь был генерал А.М. Василевский. Когда из-за глубины снежного покрова доставка грузов автотранспортом стала невозможной, русские начали доставлять горючее для авангардов своих танковых войск по воздуху самолетами-бипланами У-2, которые ночью садились прямо на снег в местах, обозначенных сигнальными кострами. В течение двух дней в окружение попали два из трех корпусов 2-й армии. Третий корпус, который на севере примыкал к группе армий «Центр», был сильно потрепан. Пока окруженные корпуса пытались вырваться из кольца, армия могла противопоставить наступающим на запад русским только одну ослабленную танковую дивизию.

К концу месяца советское наступление было в полном разгаре. Основные усилия русские сосредоточили против группы армий «Дон». Юго-Западный фронт под командованием Н.Ф. Ватутина нанес удары по переправам через Северский Донец в среднем течении. Южный фронт генерала Р.Я. Малиновского наступал с востока. Операции двух фронтов координировал Г.К. Жуков. На фронте группы армий «Б» наступали Брянский фронт генерал-лейтенанта М.А. Рейтера и Воронежский фронт генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова – соответственно, на запад (Курск) и юго-запад (Харьков)[101]101
  ИВОВ. Т. 3. С. 106–107.


[Закрыть].

Гитлер снова был поставлен перед необходимостью принятия неприятных решений. И снова он попытался ограничиться полумерами. 27 января он приказал направить в группу армий «Дон» через Ростов армейское управление и 1-ю танковую армию, два корпусных штаба, одну танковую дивизию, одну пехотную дивизию и две охранные дивизии[102]102
  Немецкие охранные дивизии не были предназначены для ведения боевых действий на переднем крае. Личный состав набирался, как правило, из призывного контингента старших возрастов. В дивизии не было артиллерии и тяжелого вооружения, как в обычных пехотных дивизиях.


[Закрыть].

Э. фон Клейст, обеспокоенный возможной зависимостью от тылового снабжения через Керченский пролив, обратился с просьбой отвести всю группу армий через Ростов. Однако было уже слишком поздно. Как ни нуждались немцы в войсках севернее, фон Клейсту пришлось отвести 400 тыс. солдат на плацдарм Gotenkopf, где вся их дальнейшая задача сводилась к поддержанию иллюзии угрозы Кавказу.

То, что немецкое командование пока еще имело относительную свободу на фронте группы армий «А», объяснялось тем, что наступление советских войск на этом участке носило скорее символический характер. Советская Ставка, очевидно, планировала организовать гигантское кольцо окружения для группы армий «А» с юга и востока силами Закавказского фронта. Однако организационные и транспортные проблемы, а также нерешительное руководство командующего фронтом генерала армии И.В. Тюленева не дало войскам действовать достаточно инициативно для того, чтобы создать противнику действительно серьезные проблемы.

За несколько дней до этого Э. Манштейн запросил командование, что может быть сделано для того, чтобы ослабить давление на левом фланге его войск, так как предназначенные для этого войска получили приказ оставаться южнее Дона и удерживать Ростов. 27 января Гитлер обещал организовать удар из района Харькова силами дивизий СС «Рейх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Их наступление было запланировано на 12 февраля. Э. Манштейн сомневался, что из этого наступления выйдет что-либо хорошее; по его мнению, этим дивизиям все равно придется перейти к обороне. К тому же они дислоцировались слишком далеко от его войск и не обладали достаточными силами для того, чтобы как-то повлиять на обстановку на флангах группы армий «Дон».

К концу месяца на северном участке сложилась критическая обстановка, так как практически каждый день войскам приходилось растягиваться к западу для того, чтобы противостоять наступающим русским. Юго-Западный фронт создал плацдармы на южном берегу Северского Донца западнее Ворошиловграда, а также между Ворошиловградом и Каменск-Шахтинским. На реке Красная одна из дивизий группы армий «Б» все еще пыталась прикрыть левый фланг группы армий «Дон» севернее Лисичанска. 1 февраля оборона дивизии была прорвана, и вновь созданная группа генерала М.М. Попова в составе четырех танковых и одного стрелкового корпуса вошла в 60-километровый разрыв в линии фронта, форсировала Донец в районе Лисичанска и устремилась на запад в сторону Славянска. Между Ворошиловградом и Каменск-Шахтинским территория, занятая советскими войсками, росла подобно раздувающемуся гигантскому воздушному шару, который вот-вот должен был лопнуть.

Генерал кавалерии Эбергард фон Макензен перебрасывал свои войска с юга с целью занять рубеж, который прежде занимала армейская группа «Фреттер-Пико», и создать новый фронт в сторону запада, однако предназначенные ему в качестве основного усиления 3-я и 11-я танковые дивизии задержались в районе Ростова из-за снежных заносов. Севернее Северского Донца группа армий «Б» передала свои потрепанные дивизии в состав армейской группы под командованием генерала горнострелковых войск Губерта Ланца. Группе была поставлена непосильная задача защищать Харьков и прикрывать северный фланг группы армий «Дон».

Гитлер планировал контрнаступление. 3 февраля он объявил свой оперативный приказ № 3. Вновь созданное соединение, танковый корпус СС, силами дивизии СС «Рейх» и частями дивизии СС «Адольф Гитлер» должно было выдвигаться из района южнее Харькова на Купянск, а затем нанести удар на юг в тыл советским войскам, переправившихся через Северский Донец в тылу группы армий «Дон». Общее руководство наступлением было возложено на командование группы армий «Дон».

Э. Манштейн, который не верил в успех контрнаступления силами одной дивизии, не подчинился этому приказу, ответив, что группа армий «Дон» не может руководить наступлением до тех пор, пока противник не будет отброшен из района западнее Купянска. Возвращаясь к более насущным проблемам, он отметил, что Юго-Западный фронт сосредоточил крупные силы в готовности наступать в среднем течении Северского Донца на участке восточнее Ворошиловграда, а также между Славянском и Лисичанском; в связи с этим он будет вынужден забрать из 4-й танковой армии и перебросить на север последние танковую и моторизованную дивизии, после чего у Г. Гота не осталось достаточно сил для удерживания рубежа на нижнем Дону. Кроме того, Манштейн запросил разрешение вернуть армейскую группу «Холлидт» назад на рубеж Каменск-Шахтинский – Новочеркасск, а при необходимости отвести весь восточный участок фронта группы армий назад на 70 км на рубеж реки Миус.

5 февраля советские войска заняли Изюм, последний опорный пункт группы армий «Дон» на левом фланге. Э. Манштейн доложил, что противник обходит его войска с флангов в западном направлении; при этом ни он, ни М. Вейхс не обладают никакими средствами для того, чтобы воспрепятствовать этому маневру. Если войскам Н.Ф. Ватутина удастся продвинуться еще на 100 км, они смогут перерезать обе железнодорожные ветки на участке группы армий «Дон». Э. Манштейн призвал принять неотложные меры: перебросить в Сталино 7-ю авиаполевую дивизию для обеспечения защиты железной дороги Днепропетровск – Сталино; обеспечить возможность снабжения группы армий «Дон» по воздуху; увеличить грузоперевозки через Харьков в группу армий «Дон» за счет группы армий «Б» (при этом потребности итальянских и венгерских войск вообще не принимались в расчет). Кроме того, он потребовал перебросить по воздуху из группы армий «А» в Днепропетровск еще две дивизии.

Для Гитлера, который все еще с болью вспоминал о сдаче (ликвидации. – Ред.) немецкой группировки в районе Сталинграда, перспектива оказаться перед лицом еще одного крупного окружения своих войск была невыносимой. 6 февраля он отправил на южный участок фронта скоростной транспортный самолет «Кондор», который должен был доставить в ставку фюрера в Растенбурге Э. Манштейна. При встрече с Э. Манштейном Гитлер признал, что только он несет ответственность за катастрофу под Сталинградом. Э. Манштейн ехал на эту встречу с намерением предложить фюреру сложить командование войсками и передать его в руки грамотного профессионала (самого Манштейна?). Однако он был настолько тронут осознанием Гитлером своей вины, его нежеланием возложить эту вину на кого-нибудь из тех, кто участвовал в планировании кампании, а также той любезностью, с которой он его принимал, что ограничился лишь тем, что предложил Гитлеру назначить себе в помощь заместителя из числа военных. Последний должен был иметь большие полномочия, чем имел, например, начальник Генерального штаба.

Гитлер увел разговор в сторону, поделившись чувством разочарования, которое он испытал от деятельности В. фон Браухича, а затем перешел к обсуждению обстановки на фронте.

Как только заговорили о делах на фронте, тон Гитлера снова стал уклончивым. Как только Э. Манштейн заговорил о необходимости, не теряя времени, отводить войска на рубеж на реке Миус, Гитлер снова стал прятаться за целый ряд абстрактных контраргументов: сокращение линии фронта приведет к освобождению такого же количества русских войск, как и немецких; если русским придется бороться за каждую пядь земли, то они вскоре будут измотаны; Германия не может позволить себе остаться без донецкого угля (перед тем как отправиться на встречу с Гитлером, Э. Манштейн узнал, что уголь, добываемый на месторождениях к востоку от Миуса, не был пригоден для коксования и не мог использоваться в качестве топлива для паровозов).

После 4-часового разговора Гитлер неохотно позволил Э. Манштейну отвести войска на Миус, попросив его все же подумать, нельзя ли каким-то образом отложить выполнение этого решения.

8 февраля армейская группа «Холлидт» приступила к отходу на Миус. Затем в течение девяти дней она вместе с 4-й танковой армией проделала марш в 150 км. Отступление сопровождалось оглушительными взрывами, результатом работы саперов, которым было поручено уничтожение русских промышленных предприятий. В течение всего пути армии Малиновского буквально наступали на пятки отступавшим немцам. Несколько русских подразделений были спущены в угольные шахты Донбасса с задачей создания опорных пунктов в тылу у немцев. Вместе с отступавшими немецкими войсками на запад уходили несколько сотен тысяч гражданских лиц: беженцы с Кавказа, специалисты, мужчины призывных возрастов, которых немцы эвакуировали из городов, персонал немецких предприятий. 18 февраля войска армейской группы «Холлидт» и 4-й танковой армии переправились через Миус и заняли позиции, которые годом раньше были оборудованы солдатами группы армий «Юг». В течение ближайших нескольких дней никто не мог с уверенностью сказать, удастся ли удержать новый оборонительный рубеж. Ночью 18 февраля советский 3-й гвардейский механизированный корпус форсировал Миус и совершил 30-километровый марш на запад. Только неожиданная оттепель дала немцам передышку и позволила им отвести все свои корпуса и построить оборону на Миусе до подхода к русским подкреплений.

На северном участке группы армий «Дон» армейская группа «Ланц» всеми силами пыталась задержать советские войска, наступающие на Харьков. Еще в начале февраля Гитлер объявил Харьков крепостью, игнорируя все возражения Губерта Ланца о том, что в городе отсутствуют укрепления, что у него недостаточно сил для его обороны. 6 февраля Гитлер вызвал Г. Ланца в свою ставку, где лично поставил перед генералом две задачи: оборонять Харьков, а также силами двух дивизий из состава танкового корпуса СС нанести контрудар на юго-запад, в направлении северного фланга войск Э. Манштейна.

К тому времени танковый корпус СС в течение нескольких дней испытывал неослабевающее давление противника и безуспешно пытался собрать достаточно сил для контратаки. 7 февраля из группы армий поступило предупреждение о том, что дальнейшие задержки невозможны, так как М. Вейхс дал слово Гитлеру. Однако на следующий день танковому корпусу СС пришлось оставить Белгород, северо-восточнее Харькова и на всей линии фронта отойти к реке Северский Донец. 10 февраля Г. Ланц назначил контрудар на следующий день. В то же время он доложил М. Вейхсу, что в его распоряжении осталось всего три дивизии: «Адольф Гитлер», «Рейх» и «Великая Германия». Все они были связаны боем, и от них невозможно было требовать одновременно отразить наступление четырех советских армий на Харьков и нанести контрудар. Если командование будет настаивать на нанесении контрудара, ему следует смириться с возможностью потери Харькова.

Как вскоре выяснилось, у Г. Ланца были и другие причины для волнения. Для недавно сформированного командования танкового корпуса СС были характерны одновременно недостаток военного опыта и самоуверенность. Военнослужащие СС зачастую считали свое подчинение армейскому командованию досадным недоразумением и при первой же возможности использовали собственные каналы связи с фюрером для того, чтобы первыми доложить о своих успехах и свалить на военных неудачи, если таковые имели место.

11 февраля танковый корпус СС нанес удар на юг из района Мерефы. За три дня ему удалось преодолеть примерно 50 км, однако при отсутствии грамотного командования корпусу не удалось нанести русским существенного урона. Сильные снегопады затрудняли движение немецких танков. Русские, в основном кавалерия, у которой имелись сани, уходили через леса.

13 февраля северный фланг танкового корпуса СС был вынужден снова отойти к окраинам Харькова. На следующее утро Гитлер приказал любой ценой удерживать фронт в районе Харькова, даже если контрнаступление южнее города было временно приостановлено.

В тот день командование армейской группой «Ланц» было передано группе армий «Дон». Гитлер отозвал с фронта командование группы армий «Б», переподчинив находившуюся на северном участке 2-ю армию командованию группы армий «Центр». Затем он переименовал группу армий «Дон» в группу армий «Юг». Первое, что сделал Э. Манштейн, приняв новый пост, был запрет командованию танкового корпуса СС вести свою собственную переписку с вышестоящим командованием. Он не без основания подозревал, что именно эсэсовцы внушили Гитлеру мысль о том, что Харьков можно будет удержать.

14 февраля начались бои непосредственно в Харькове (с северо-востока город штурмовала 69-я армия, с северо-запада – 40-я, с юга – 3-я танковая. – Ред.); в тот же вечер, проигнорировав прямой приказ генерала Г. Ланца, командир корпуса СС обергруппенфюрер (генерал-лейтенант) Пауль Хауссер принял решение об эвакуации войск из Харькова. Примерно в полночь, после напоминания о приказе Гитлера, П. Хауссер передумал и доложил о своей решимости «защищать Харьков до последнего солдата». На следующее утро Гитлер объявил Г. Ланцу, что его единственной задачей является оборона Харькова. Но было уже слишком поздно. К полудню коридор из города на юго-запад сузился до ширины чуть больше 1,5 км; вопреки приказу подразделения дивизии СС «Рейх» устремились к этому проходу из северных пригородов Харькова. Г. Ланц оказался в таких условиях, что ему не осталось ничего иного, как разрешить отход танкового корпуса СС к реке Уды. В течение следующих суток войска СС полностью оставили город и стали отходить на юго-запад и на юг. (Советские войска, имея всего 80 танков против 200 у немцев, выбили тем не менее эсэсовцев из города. – Ред.) Потеря Харькова, который, как и Сталинград, был важен для престижа Гитлера, стала для него болезненным ударом. Срочно нужно было найти козла отпущения. 20 февраля он снял с должности Г. Ланца, заменив его генералом танковых войск Вернером Кемпфом.

В серии последовательных ударов, которые русские наносили правым флангом на южном участке немецкого Восточного фронта, последний был особенно опасным. К тому времени, когда 1-я танковая армия, армейская группа «Холлидт» и 4-я танковая армия отводили свои войска на рубеж рек Северский Донец и Миус, мощные советские танковые и кавалерийские силы устремились наперерез тыловым коммуникациям немцев. 13 февраля группа М.М. Попова заняла Красноармейское и перерезала железную дорогу Днепропетровск– Сталино. К 19 февраля танки 1-й гвардейской армии форсировали реку Самара и заняли Новомосковск и Павлоград, а затем вышли к Синельниково, узловой железнодорожной станции в 40 км восточнее Днепропетровска.

Советское наступление было в самом разгаре. Но несмотря на то, что темпы наступления пока выдерживались, теперь в развитие событий стали примешиваться новые, ранее неучтенные факторы. Группа армий «Юг», ранее «Дон», отступала, не неся существенных потерь в личном составе и сохраняя высокий моральный дух. Войска просто сокращали линию фронта и не считали себя обязанными прикрывать северный фланг группы армий «А». Танковый корпус СС представлял собой свежую мощную группировку войск, пусть иногда она и не была достаточно организованной. В то же время русские, наступавшие группировки которых оказались значительно растянутыми, пока не смогли выполнить свою задачу, заключавшуюся в уничтожении немецких армий на южном участке фронта. В последние недели, когда, казалось, за каждым углом их ожидали блестящие перспективы достижения быстрой победы, они стали демонстрировать поразительную тенденцию выбирать именно те направления, на которых наталкивались на самое ожесточенное сопротивление противника.

В своем оперативном приказе № 4 Гитлер предпринял очередную попытку остановить наступление противника. Он приказал группе армий «Юг» создать прочный фронт на рубеже Миус – Северский Донец и закрыть брешь между армейской группой «Ланц» и 1-й танковой армией. Возвращаясь к предложению, которое Э. Манштейн сделал еще в январе, фюрер рассуждал о создании двух новых «штурмовых армий». Одну из них следовало развернуть в тылу группы армий «Юг» в районе Павлограда, а вторую – на южном участке группы армий «Центр». План был, мягко говоря, утопичен. В нем игнорировался тот факт, что русское наступление продолжало идти полным ходом. И вопрос стоял совсем не в том, чтобы прикрыть бреши в линии фронта, а затем перейти в наступление силами двух армий, развернутых на огромных территориях.

Однако, отдав в начале марта приказ о переброске в группу армий «Юг» семи свежих дивизий с Запада, Гитлер передавал в распоряжение Э. Манштейна силу, с помощью которой тот мог бы остановить советское наступление и, возможно, при благоприятном стечении обстоятельств и умении даже перехватить инициативу.

Во второй половине дня 17 февраля Гитлер в сопровождении А. Йодля, К. Цейцлера и свиты, куда входил и личный повар фюрера, прибыли в штаб группы армий «Юг» в Запорожье. Гитлер редко выезжал на фронт, даже в штабы групп армий, находившиеся в значительном отдалении от передовой. Следовательно, эта поездка была обусловлена необычными обстоятельствами. С одной стороны, он стремился покончить с полосой неудач на фронте, преследовавших немецкие войска в ту зиму; в то же время, хорошо поняв смысл предложений Э. Манштейна от 6 февраля относительно Верховного командования, он был почти готов вручить тому уведомление об отставке.

Если у Гитлера и были какие-то сомнения по этому поводу, то только потому, что он сознавал, что обстановка, в которой оказалась группа армий «Юг», действительно была такой, что от этого, по выражению одного из генералов, «волосы вставали дыбом». К 18 февраля советские танки находились в 50 км от Запорожья, и перед ними не было немецких войск. Между правым флангом армейской группы «Кемпф» и левым флангом немецкой 1-й танковой армии образовалась брешь шириной примерно 150 км, через которую войска советских 1-й гвардейской и 6-й армий могли по своему выбору наносить удары на юг и на запад. Они уже перерезали железную дорогу восточнее Днепропетровска, а находящиеся к востоку от Запорожья танки 1-й гвардейской армии могли в течение примерно одного дня отрезать все немецкое высшее военное руководство. Восточнее советские 3-я танковая и 5-я ударная армии на отдельных участках прорвали немецкий оборонительный рубеж на реке Миус.

Очевидно, время было совершенно неподходящим для того, чтобы избавиться от фельдмаршала Манштейна, поэтому Гитлер вскоре оказался совершенно поглощенным вопросами военного планирования. Более того, для него был желателен и необходим значительный успех на поле боя, о котором заговорили бы во всем мире, а человеком, который мог обеспечить такой успех, без всякого сомнения, был именно фельдмаршал Э. Манштейн. Однако, по мнению Э. Манштейна, в первую очередь необходимо было закрыть брешь между армейской группой «Кемпф» и 1-й танковой армией. Харьков, заявлял он, может подождать. Но если вовремя не закрыть брешь, чему может воспрепятствовать весенняя оттепель, которая может наступить в любой момент и парализовать любое движение войск, группа армий прекратит свое существование. Гитлер не уступал, и, в конце концов, только очередное стечение обстоятельств помогло решить исход спора. 18 февраля из дивизии СС «Мертвая голова» поступило донесение о том, что техника застряла на бездорожье восточнее Киева, и Э. Манштейну удалось убедить фюрера, что, если танковому корпусу СС не удалось удержать Харьков силами двух дивизий, он не сможет вновь захватить его, не имея третьей.

Ночью 18 февраля поезд, в котором находилось командование 4-й танковой армии, прибыл в Запорожье. Днем ранее Г. Гот, который получил приказ о переброске своих войск в Днепропетровск, передал участок фронта армии на реке Миус армейской группе «Холлидт». В штабе группы армии «Юг» Э. Манштейн устно поставил задачу Г. Готу. Он объяснил, что намерен сформировать для прикрытия бреши между армейской группой «Кемпф» и 1-й танковой армией новую 4-ю танковую армию. Ее основная задача – остановить восточнее Днепропетровска наступающие советские 1-ю гвардейскую и 6-ю армии и отбросить их назад за реку Самару. Левый фланг на западе и северо-западе должна была обеспечивать 1-я танковая армия под командованием Э. фон Макензена. В состав новой 4-й танковой армии передавались два корпусных управления, две танковые и две пехотные дивизии из армейской группы «Холлидт» и 1-й танковой армии. Кроме того, из армейской группы «Кемпф» туда передавалось управление танкового корпуса СС и танковые дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова». Позже Э. Манштейн планировал усилить 4-ю танковую армию еще тремя-четырьмя пехотными дивизиями.

19 февраля, прежде чем покинуть Запорожье, Гитлер вызвал Э. фон Клейста и приказал ему эвакуировать как можно больше солдат группы армий «А» с Таманского укрепленного района и передать их в состав группы армий «Юг». В течение следующих восьми дней оттуда по воздуху было переброшено около 50 тыс. человек, а к 6 марта их количество достигло 100 тыс. человек. Но группа армий «Юг» выиграла от этого меньше, чем могло показаться, так как транспортные самолеты могли перевозить только людей, но не технику и вооружение.

И все же, несмотря на то что решение Гитлера исправить свою прошлую ошибку, когда он оставил в районе Таманского полуострова в изоляции примерно полумиллионную группировку, было принято слишком поздно, группе армий «Юг» удалось извлечь по крайней мере одну важную выгоду из всех катастроф прошлых месяцев. С декабря 1942 г. командование люфтваффе осуществляло доукомплектование 4-го воздушного флота, действовавшего в интересах группы армий «Юг» («Дон»). К началу февраля в его состав входило 950 самолетов, или 53 % из действовавших в то время на Восточном фронте 1800 боевых самолетов. Эта цифра могла бы стать еще более впечатляющей, если бы учитывала качество и техническое состояние самолетов. В первые месяцы советского наступления по целому ряду причин 4-й воздушный флот не мог действовать в полную силу: неблагоприятные погодные условия, невозможность нанесения сосредоточенных ударов, потеря передовых аэродромов. К середине февраля В. Рихтгофен произвел реорганизацию и перегруппировку сил. Оставив большинство дальних бомбардировщиков под контролем собственного штаба, дислоцированного в Запорожье, он разделил оставшиеся авиационные части на три группировки, расположив их штабы западнее Полтавы (в тылу армейской группы «Кемпф»), в районе Днепропетровска (в тылу 4-й танковой армии) и в районе Сталино, где действовала 1-я танковая армия. В период с 20 февраля по 15 марта авиация В. Рихтгофена совершала в день в среднем по 1000 вылетов, намного превысив январские показатели, когда в день осуществлялось примерно 350 вылетов. В последний раз в России немецким летчикам удалось продемонстрировать авиационную поддержку войск с такой же эффективностью, как это было в дни «блицкрига» в 1940 и 1941 гг.