Текст книги "От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945"

Румынская 4-я армия, которая подчинялась штабу Г. Гота, имела под своим командованием два румынских корпуса. Этими силами и оставшимися в его распоряжении немецкими частями второго эшелона Г. Гот попытался остановить русское наступление севернее Котельниково; однако 24 ноября он доложил, что не смог бы ничего сделать, если бы русские продолжали настойчиво атаковать на этом направлении. К 27 ноября Котельниково находилось в досягаемости огня советской артиллерии. Но войска Сталинградского фронта и 51-й армии действовали слишком осторожно, а в последние четыре дня месяца на этот участок стали прибывать и сосредоточиваться для контрудара первые немецкие резервы.

«Зимняя гроза»

Решение Гитлера оставить 6-ю армию в Сталинграде предполагало соблюдение двух условий: а) наличие достаточных сил для успешного проведения операции по деблокированию окруженной группировки; б) поддержание достаточного уровня боеспособности 6-й армии путем снабжения ее войск по воздуху до тех пор, пока не будет проведена операция по деблокированию войск.

Считалось, что организация снабжения армии по воздуху сводилась к решению арифметической задачи: от количества выделенных для ее решения самолетов зависели объемы поставок необходимых грузов. Это было не совсем так, но даже чисто математические расчеты показывали, что задача является неразрешимой. В конце ноября 1942 г. на плечи немецких ВВС легла, пожалуй, самая тяжелая нагрузка за все время войны. Под Сталинградом и в Северной Африке немецкая авиация честно пыталась выполнить свою задачу сразу на двух фронтах. К концу ноября 400 боевых самолетов были переброшены с территории СССР в Северную Африку; при этом общая численность ВВС на Восточном фронте сократилась на одну шестую, а ее действительный боевой состав – почти на одну треть. Из оставшихся на Востоке примерно 2 тыс. самолетов к 29 ноября в исправном состоянии, по оценкам ОКВ, было около 1120 машин.

25 ноября командующий 4-м воздушным флотом генерал-полковник Вольфрам фон Рихтгофен доложил, что в его распоряжении имеется 298 трехмоторных транспортных самолетов Ju-52. Для того чтобы обеспечивать Сталинградскую группировку немецких войск, было необходимо иметь 500 таких самолетов. Фон Рихтгофен также рекомендовал разрешить 6-й армии прорываться из окружения; это предложение было сразу же отклонено Гитлером. Принятое позже решение об использовании двухмоторных бомбардировщиков Не-111 в качестве транспортных самолетов привело к снижению числа бомбардировщиков, выполнявших боевые задания, не оказав существенного влияния на улучшение положения со снабжением 6-й армии. Кроме того, не удалось организовать надежного воздушного моста через контролируемую русскими территорию, в условиях противодействия советской авиации, при нестабильных погодных условиях и при отсутствии надежной поддержки на земле. 29 ноября 38 самолетов Ju-52 (полезная нагрузка 1 тонна) (2 тонны и выше. – Ред.) и 21 Не-111 (максимальная нагрузка около 500 кг) («Хейнкель-111» мог брать на борт 200 кг. – Ред.) взяли курс в сторону окруженных войск 6-й армии. Из них 12 Ju-52 и 13 Не-111 совершили посадку внутри кольца окружения. На следующий день из

39 самолетов Ju-52 и 38 Не-111 30 и 36 машин, соответственно, приземлились на территории, где находились окруженные войска. Если 6-ю армию действительно собирались спасать, то делать это нужно было срочно.

1 декабря в группе армий «Дон» началась подготовка операции по спасению 6-й армии под названием «Зимняя гроза». Основные усилия предполагалось предпринять на участке 4-й танковой армии, где удар из района Котельниково на Сталинград должен был наносить LVII танковый корпус, имевший в своем составе две свежие танковые дивизии (6-ю и 23-ю). Фланги обеспечивали 6-й и 7-й румынские армейские корпуса. Для нанесения удара на вспомогательном направлении в 4-ю танковую армию был передан XXXXVIII танковый корпус. Его войска должны были наступать на Калач с небольшого плацдарма в районе слияния рек Дон и Чир. В составе XXXXVIII танкового корпуса по-прежнему находились 22-я танковая дивизия и 1-я румынская танковая дивизия, развернутые на реке Чир. Кроме того, корпус был усилен еще тремя дивизиями: 11-й танковой, 336-й пехотной и 7-й авиаполевой. Ф. Паулюс должен был сосредоточить все свои подвижные войска на юго-западном участке и находиться в готовности при необходимости нанести удар навстречу LVII танковому корпусу. Кроме того, он должен был подготовиться нанести удар на Калач; при этом 6-я армия одновременно должна была обеспечивать периметр обороны на северном участке и в самом городе. Э. Манштейн планировал начать операцию в любой день после 8 декабря.

Перспективы операции «Зимняя гроза» с самого начала не казались слишком благоприятными, и с каждым днем надежд на ее успех становилось все меньше. Как и было приказано, командование 6-й армии сосредоточило на юго-западном участке две моторизованные и одну танковую дивизию (всего 80 танков) для осуществления прорыва, однако утром 2 декабря войска Сталинградского и Донского фронтов начали широкомасштабную операцию по ликвидации окруженной группировки, и все три немецкие дивизии оказались связаны оборонительными боями. 3 декабря советские войска активизировались и на реке Чир в полосе обороны румынской 3-й армии; в связи с этим Э. Манштейн был вынужден перебросить на этот участок дивизии, предназначенные для усиления XXXXVIII танкового корпуса. Сразу стало ясно, что теперь корпус вряд ли сможет принять участие в наступлении на Сталинград. Далее выяснилось, что дивизии усиления LVII танкового корпуса задерживаются с прибытием. Поэтому командование ОКХ распорядилось, чтобы группа армий ввела в бой две авиаполевые дивизии, одну в полосе XXXXVIII танкового корпуса, вторую – на участке 4-й танковой армии, причем эти соединения должны были использоваться только в оборонительных боях.

К 9 декабря операция «Зимняя гроза» практически свелась к наступательной операции силами двух дивизий. Тем не менее на следующий день Э. Манштейн решил форсировать наступление, начало которого он назначил на утро 12 декабря. Очередная задержка была вызвана тем, что только что снова установилась морозная погода – после нескольких дней оттепели и дождей, которые сделали дороги непроходимыми. Дальнейшее промедление, по его мнению, было невозможным, так как окруженные войска испытывали значительные трудности со снабжением; к тому же перед фронтом 4-й танковой армии разведка засекла перемещение советских танковых частей. Из 6-й армии поступали тревожные донесения о том, что ежедневно с помощью авиации ей удавалось доставить не более 70 тонн грузов, что запасы боеприпасов тают, а запасы продовольствия в основном иссякнут к 19 декабря.

Гитлер оценивал обстановку оптимистично. 3 декабря, комментируя мрачные прогнозы командующего группой армий «Дон», он призвал Э. Манштейна учитывать, что советские дивизии всегда оказывались меньше и слабее, чем ожидалось, что советское командование, скорее всего, само растерялось от собственных успехов. Спустя неделю эта уверенность фюрера еще более окрепла, и он заметил, что первую фазу советского зимнего наступления можно считать законченной; при этом противнику не удалось достичь решительных целей. Убедив себя в этом, Гитлер вновь стал вынашивать мысль о повторном занятии рубежа по реке Дон. К 10 декабря он настолько укрепился в этой мысли, что стал планировать передать на левый фланг группы армий «Дон» 7-ю и 17-ю танковые дивизии и использовать их в первом эшелоне в наступлении с Чира на Дон. На следующий день он приказал фон Манштейну развернуть 17-ю танковую дивизию на участке XVII армейского корпуса и тем самым окончательно похоронил мысль об использовании этой дивизии для поддержки наступления 4-й танковой армии на Сталинград.

Утром 12 декабря, как и планировалось, началось наступление в рамках операции «Зимняя гроза»; при этом наступавшие немецкие войска по силам были примерно равны оборонявшимся русским. LVII танковому корпусу удалось продвинуться вперед, однако его успех вряд ли можно было назвать значительным. Во время ежедневного совещания у фюрера во второй половине дня К. Цейцлер попытался убедить Гитлера задействовать в ходе операции «Зимняя гроза» 17-ю танковую дивизию. Но тот ответил отказом, поскольку русские начали опасное наращивание сил на левом фланге группы армий «Дон», на стыке с правым флангом итальянской 8-й армии. Гитлер снова подтвердил свою решимость удерживать Сталинград, заявив: «Я уже принял решение, Цейцлер. Мы не можем ни при каких обстоятельствах уйти оттуда (имеется в виду Сталинград). Мы не будем заново завоевывать его. Мы знаем, что это может означать… если мы оставим (город), все жертвы этой кампании станут напрасными. Даже представить, что в будущем мне придется снова отвоевывать его, было бы безумием».

На второй день операции «Зимняя гроза» LVII танковый корпус вышел к реке Аксай и захватил мост через реку в районе Заливского. В то же время на плацдарме в районе слияния Чира и Дона XXXXVIII танковый корпус едва удерживал позиции под натиском 5-й танковой и 5-й ударной армий, пытавшихся еще туже затянуть петлю вокруг 6-й армии и оттеснить немецкие войска еще дальше на запад. Еще утром Э. Манштейн доложил Гитлеру, что сложная обстановка на реке Чир делает невозможным нанесение удара с плацдарма силами XXXXVIII танкового корпуса, а без такого удара LVII танковый корпус не сможет соединиться с 6-й армией восточнее Дона. Командующий группой армий хотел, чтобы 17-я танковая дивизия предприняла наступление с плацдарма, а 16-я моторизованная дивизия (в то время она прикрывала стык между группой армий «Дон» и группой армий «А») поддержала наступление LVII танкового корпуса. Что касается намерений Гитлера наступать к Дону севернее Сталинграда, Э. Манштейн заметил, что этот план не может быть выполнен по крайней мере до 10 января 1943 г., если он вообще осуществим. Сейчас же следовало сосредоточить все имеющиеся силы для успешного выполнения операции «Зимняя гроза». Гитлер дал разрешение использовать только 17-ю танковую дивизию, запретив трогать 16-ю моторизованную дивизию. Решение относительно 17-й танковой дивизии далось легче, поскольку создавалось впечатление, что русские просто имитируют построение для наступления перед левым флангом группы армий «Дон».

В течение последующих четырех дней операция «Зимняя гроза» продолжалась, но при отсутствии того импульса, который сулил бы ее немедленный успех. 14 декабря пришлось эвакуировать немецкие войска с части плацдарма между Чиром и Доном на участке восточнее Дона. От наступления с плацдарма в любом случае пришлось отказаться, поскольку даже ту дивизию, которую Гитлер первоначально согласился передать для усиления группировки на плацдарме, пришлось перебросить на участок LVII танкового корпуса. 17 и 18 декабря LVII танковый корпус, который после прибытия 17-й танковой дивизии имел в своем составе уже три соединения, оказался связан боями в районе Верхнекумского, на полпути между реками Аксай и Мышкова. 19 декабря LVII танковый корпус неожиданно вырвался на оперативный простор, резко повысил темп наступления и вышел к реке Мышкова, в 50 км от осажденной 6-й армии. И все же Э. Манштейн докладывал Гитлеру, что LVII корпусу может не удастся соединиться с 6-й армией, а о создании постоянного коридора к окруженной группировке не может быть и речи. Теперь он считал прорыв единственным выходом. Армия должна была постепенно отводить свои войска с северных участков и из города и пробиваться навстречу LVII танковому корпусу. Это, по его мнению, должно было, по крайней мере, спасти большую часть войск и ту технику, которая была еще на ходу. Э. Манштейн даже успел послать в 6-ю армию предварительное распоряжение готовиться к прорыву. Задачей армии, считал Э. Манштейн, сначала должно стать пробитие коридора к реке Мышкова, к позициям LVII танкового корпуса, где уже заготовлено до 3 тыс. тонн грузов, которые автоколоннами следует переправить оставшимся в окружении войскам. Затем 6-я армия, захватив всю технику, которую сможет, должна вывести осажденные части из котла и отойти в юго-западном направлении. Армия должна находиться в готовности, но ничего не предпринимать, пока не последует соответствующего приказа.

Однако Гитлер, вдохновленный успехом LVII корпуса, отказался утвердить этот план. Вместо этого он приказал перебросить из группы армий «А» в 4-ю танковую армию моторизованную дивизию СС «Викинг». 6-я армия, настаивал фюрер, должна удерживать позиции до тех пор, пока не будет установлен прочный контакт с деблокирующими соединениями. Только после этого можно будет начать планомерный отвод частей армии. До этого необходимо перебросить осажденным войскам с помощью авиации достаточное количество предметов снабжения, в первую очередь горючего, с тем чтобы обеспечить 6-й армии запас мобильности 50 км. Гитлер знал, что имевшихся на тот момент в армии запасов топлива могло хватить не более чем на 30 км хода.

21 декабря, после того как LVII танковый корпус в течение двух дней вел безуспешные бои, пытаясь переправиться через реку Мышкова, начальник штаба группы армий «Дон» генерал-майор Фридрих Шульц провел по только что установленной дециметровой радиосети переговоры с начальником штаба 6-й армии генерал-майором Артуром Шмидтом. После того как А. Шмидт, отвечая на запрос ОКХ, доложил о том, что в армии осталось запасов горючего на 20 км хода, Ф. Шульц заговорил о прорыве. Он заявил, что командование не дало разрешения на прорыв и отвод войск. Однако, поскольку выяснилось, что LVII корпус не сможет продвинуться далее в северном направлении, Э. Манштейн хотел бы получить такое разрешение как можно скорее. А. Шмидт ответил, что прорыв может начаться 24 декабря, однако он не уверен, что войска, которые несут большие потери, смогут удерживать занятые позиции после этого дня. Если командование планировало удерживать Сталинград, то должно позаботиться о достаточных объемах поставок необходимых войскам грузов по воздуху; в этом случае армия могла бы держаться сколь угодно долго. Он и Ф. Паулюс считают, что эвакуацию войск следует провести сразу же после прорыва, но оба сознают, что эвакуация является актом отчаяния, которого нужно попытаться, по возможности, избежать. На такой неопределенной ноте и закончились радиопереговоры.

Э. Манштейн доложил их содержание в штаб ОКХ. От себя он добавил, что не может гарантировать установления контакта с 6-й армией, если та будет оставаться на занятых позициях. Надежды, которые питал Гитлер на прорыв LVII танкового корпуса, не оправдались. Операция «Зимняя гроза» фактически провалилась. На следующий день Гитлер провел долгое совещание с начальниками штабов ОКХ и ОКЛ, однако у того и другого создалось впечатление, что «фюрер не может принять решение».

Глава 4
Сталинград. Поворотный момент

6-я армия в кольце

К концу летней кампании 1942 г. южный фланг Восточного фронта был разделен между двумя группами армий. Группы армий «А» и «Б» были развернуты практически спиной к спине на расстоянии примерно 600 км друг от друга; первая была нацелена на юг, в сторону Большого Кавказа; вторая – на северо-восток, в основном вдоль западного берега Дона. Создание фронта группы армий «Б» на Дону имело одну цель: обеспечить защиту немецких войск, расположенных южнее, – сначала 6-й армии и группы армий «А», позднее – группы армий «Дон». Выполнение этой задачи, не настолько важной, как ведение наступательных боев, было возложено в основном на войска союзников Германии. В середине декабря венгерская 2-я армия и итальянская 8-я армия все еще удерживали 300-километровый участок фронта южнее Воронежа. То, насколько на них можно рассчитывать, было предсказуемо: из трех армий союзников лучшей считалась румынская.

Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, насколько уязвимыми были группы армий «Дон» и «А». Подобно марионеткам, они зависли на тонких нитках нескольких железнодорожных веток, которые вели через степь к Дону в районы восточнее Северского Донца (см. карту 5). Особо важными участками на железной дороге были мосты через реки. Вся территория восточнее излучины Днепра в этом смысле зависела от мостов в районе Днепропетровска и Запорожья. Расстояние от Днепропетровска до русского оборонительного рубежа в районе Новой Калитвы, в самом центре участка ответственности итальянской 8-й армии, составляло 380 км; от Днепропетровска до участка фронта группы армий «Дон» на реке Чир – 500 км, а до левого фланга группы армий «А» – 900 км. Войска на левом фланге группы армий «Дон» имели в своем распоряжении три переправы через Северский Донец на расстоянии примерно 125 км: у Ворошиловграда, Каменска-Шахтинского и Белой Калитвы. Расстояние от левого фланга группы армий «Дон» до Ростова-на-Дону составляло примерно 230 км. Снабжение как группы армий «А», так и 4-й танковой армии зависело от железной дороги через Ростов. Левый фланг группы армий «А» находился от Ростова на расстоянии 550 км, а правый фланг 4-й танковой армии – на расстоянии 350 км. Несмотря на то что советская Ставка еще не чувствовала себя достаточно уверенно для того, чтобы попытаться окружить в одном котле сразу две группы армий, характер местности, состояние немецких войск и полководческое искусство Гитлера, казалось, сами обусловливали необходимость такой попытки.

В конце ноября, когда стало понятно, что немецкие войска попытаются оставить Сталинград, Ставка распорядилась, чтобы Юго-Западный фронт нанес массированные удары в юго-западном и западном направлении по участкам 8-й итальянской и 3-й румынской армий на рубеже от Новой Калитвы до устья реки Чир.

Карта 5. Два удара на Ростов (16 декабря 1942 – 19 января 1943 г.)

Планированием операции и организацией взаимодействия в качестве представителя Ставки занимался Г.К. Жуков. Представителем Ставки в Сталинграде остался А.М. Василевский[92]92
  Советская официальная история отмечает, что 27 ноября И.В. Сталин распорядился, чтобы А.М. Василевский полностью сосредоточился на Сталинграде. Что касается наступления Юго-Западного фронта, он заявил: «Пусть Ватутин и Кузнецов (командующий 1-й гвардейской армией генерал-лейтенант В.И. Кузнецов) занимаются им сами» (ИВОВ. Т. 3. С. 43). Маловероятно, чтобы на этом этапе войны И.В. Сталин доверил планирование столь важной операции командующим фронта и армии.


[Закрыть].

Наступление планировалось на большую глубину: до нижнего течения Калитвы, к Северскому Донцу и Деркулу. Когда началось планирование операции, в состав Юго-Западного фронта входили 1-я гвардейская и 5-я танковая армии. В последующем 1-я гвардейская армия была усилена, а затем разделена: ее правый фланг вошел в состав 3-й гвардейской армии. Кроме того, из Воронежского фронта Юго-Западному фронту была передана 6-я армия.

В декабре, когда фронт в районе Сталинградского кольца стабилизировался, русские стали проявлять нервозность, которая еще более усугубилась после неудачного наступления 5-й танковой и 5-й ударной армий в нижнем течении реки Чир и после начала операции «Зимняя гроза» южнее Сталинграда. Наступление Юго-Западного фронта, которое планировалось как вспомогательная операция, теперь стало казаться чуть ли не спасением. В соответствии с новыми указаниями Н.Ф. Ватутин изменил направление главного удара с юго-западного на юго-восточное и наполовину сократил глубину операции[93]93
  Сборник № 6.


[Закрыть].

16 декабря русские снова пошли вперед. Советская 6-я армия прорвала оборону итальянцев восточнее Новой Калитвы и буквально смела итальянский корпус со своего пути. В последующие дни Н.Ф. Ватутин ввел в бой 1-ю и 3-ю гвардейские армии для расширения прорыва вниз по течению Дона. 20 декабря дивизии правого фланга итальянской 8-й армии Celere и Sforzesca побежали, увлекая за собой две румынские дивизии левого фланга группы армий «Дон». В течение следующих четырех дней русские пробили в обороне союзников брешь шириной 150 км и нанесли удар в южном направлении на Миллерово и переправу через Северский Донец, в тыл группе армий «Дон».

Главной проблемой для немцев стало каким-то образом прикрыть растянувшийся северный фланг группы армий «Дон». Командование ОКХ перебросило сюда из группы армий «Север» корпусное командование во главе с генералом артиллерии Максимилианом Фреттер-Пико с тем, чтобы на его базе создать армейскую группу «Фреттер-Пико» с задачей обеспечения правого фланга группы армий «Б»[94]94
  В немецкой практике «армейская группа» (Armeeabteilung) представляло собой временное войсковое объединение в составе двух или более корпусов при отсутствии полного армейского штаба со всеми его службами.


[Закрыть].

В состав армейской группы была передана одна свежая пехотная дивизия, части и штаб 3-й горнострелковой дивизии и остатки ослабленных немецких корпусов, которые пытались остановить отступление итальянцев. Задачей группы «Фреттер-Пико» была оборона мостов через Северский Донец восточнее Ворошиловграда и в районе Каменск-Шахтинского, создание оборонительного рубежа по берегу реки и обеспечение контакта с группой армий «Дон».

23 декабря Э. Манштейн проинформировал Гитлера, что для ликвидации прорыва русских на левом фланге группы армий необходима срочная переброска минимум одной, а лучше двух дивизий из состава LVII танкового корпуса. Это означало отказ от мысли срочного деблокирования 6-й армии и необходимость обеспечения планомерных поставок грузов окруженным войскам. 6-й армии требовалось ежедневно примерно 550 тонн грузов, однако, по расчетам командующего 4-м воздушным флотом В. фон Рихтгофена, его самолеты могли доставлять не более 200 тонн в день. Поскольку, как выяснилось, обеспечить достаточное снабжение 6-й армии по воздуху оказалось невозможно, Э. Манштейн убедился, что единственным выходом для окруженных является прорыв, несмотря на всю его рискованность. Он подчеркнул, что появление на реке Мышкова свежих советских соединений означало, что русские вскоре тоже смогут перейти в наступление на этом участке. Складывалось чрезвычайно опасное положение, поскольку защита флангов 4-й танковой армии была возложена на румынские войска.

Гитлер принял решение, которое по сути таковым не являлось, на следующий день утром. Он разрешил переброску частей LVII танкового корпуса на левый фланг группы армий для обороны Морозовска и Тацинской, аэродромы которых играли крайне важную роль в переброске грузов в 6-ю армию. В то же время главные силы LVII танкового корпуса должны были оставаться в районе Мышковы до тех пор, пока корпус не сможет возобновить наступление на Сталинград. Так, будто это могло иметь большое значение, фюрер проинформировал Э. Манштейна о том, что в группу армий отправлен по железной дороге один батальон новейших тяжелых танков «Тигр», который должен был уже пересечь границу с Россией (СССР. – Ред.) близ Брест-Литовска (Бреста. – Ред.)

Для окруженных войск один месяц – это очень большой срок. Части не получают достаточной моральной и психологической поддержки, они начинают слабеть. Этот процесс затрагивает всю структуру войск; особенно драматично то ужасающее влияние, которое он оказывает на людей. В 1941 г. немцы отмечали (а затем сами об этом забыли), что значительное количество русских, захваченных в плен в больших котлах, внезапно умирали без всяких видимых причин. (Согнанные в огромные загоны, почти без еды и воды, на солнцепеке, советские пленные у немцев умирали «без видимых причин». – Ред.) В декабре, по поступавшим из района Сталинграда донесениям, та же картина стала наблюдаться и среди окруженных немецких солдат. Вылетевший в район окружения с секретным заданием провести вскрытие умерших патологоанатом обнаружил, что недоедание, истощение и обморожения приводили к полной потере жировой ткани, изменениям во внутренних органах и костном мозге. Непосредственной причиной смертей было сокращение размеров сердца, за исключением его правого желудочка, который, наоборот, значительно увеличивался. Такое сердечное заболевание в нормальной медицинской практике встречается у людей преклонного возраста. Позже выяснилось, что оно стало характерным для немецких солдат в осажденном Сталинграде, как умерших, так и выживших. В Сталинградском котле смерть не была чем-то из ряда вон выходящим. С 22 ноября по 23 декабря 6-я армия потеряла убитыми 28 тыс. человек.

18 декабря командование армии докладывало о ее общей численности, которая составляла 246 тыс. солдат и офицеров, в том числе 13 тыс. румын, 19 300 русских из состава вспомогательных войск и 6 тыс. раненых. Однако эти цифры далеко не отражали реальной боевой мощи. Еще в середине октября командование армии доносило, что численность пехотных частей сократилась до 56 500 человек. В пехоту переводили военнослужащих технических войск и тыловых служб, однако, как показала практика, даже в кризисных условиях боев в окружении такой перевод, который довольно сложно выполнить, не является целесообразным с точки зрения боевой эффективности.

К концу первого месяца боев в окружении еще не начала сказываться суровая зима. Температура слегка колебалась вокруг точки замерзания: то несколько дней немного выше, то немного ниже нуля. Морозные дни в основном выдавались ясными, и только иногда погода была снежной и ветреной. Более теплые дни приносили облака, туман, небольшой дождь или снег и, как следствие двух-трех таких дней, грязь. Даже эта не слишком суровая погода являлась тяжелым испытанием для солдат, которые не были соответствующим образом обмундированы и укрыты и чей скудный рацион состоял из небольшого количества хлеба и супа, очень редко конины. Нестабильная погода серьезно затрудняла доставку грузов по воздуху. Встретившиеся в начале зимы над районами нижнего Дона и Волги континентальные и морские воздушные массы привели не только к быстрой и частой смене погоды, но и к ее варьированию на относительно небольших территориях. Например, когда небо над аэродромами Тацинской и Морозовска было ясным, Сталинград мог быть находиться под шапкой тумана.

Попытка деблокирования 6-й армии провалилась. Следующая попытка, а также возможность ее дождаться с каждым днем становились все более сомнительными. Во второй половине дня 23 декабря Э. фон Манштейн провел с Ф. Паулюсом совещание по телеграфу. Он спросил командующего 6-й армией, считает ли тот, что если не останется другого выхода, то армия сможет совершить прорыв кольца окружения (что автоматически подразумевало и эвакуацию из города), с учетом того ограниченного количества горючего и продовольствия, которое сможет быть доставлено войскам в ближайшие несколько дней? Ф. Паулюс ответил, что теперь осуществить прорыв будет сложнее, поскольку русские успели укрепить свои позиции. Но если уж прорываться, то лучше сделать это сейчас, чем позже. Затем он спросил: «Даете ли вы мне полномочия начинать приготовления? Как только они начнутся, их уже нельзя будет отменить».

Э. Манштейн ответил: «Таких полномочий я сегодня дать не могу. Надеюсь, что решение будет принято завтра. Главным вопросом является то, считаете ли вы армию способной прорваться к Готу, если мы больше не сможем гарантировать ее снабжение?» Ф. Паулюс ответил: «В таком случае нам не остается ничего другого». По его расчетам, армия сможет в течение шести дней подготовиться к прорыву, если ей будет доставлено 1200 тонн горючего и 500 тонн продовольствия.

Через час Э. Манштейн докладывал обстановку Гитлеру. При этом он обратил внимание фюрера на три возможных варианта развития событий: 1) оставить армию на занимаемых позициях, обеспечив доставку туда ежедневно 500 тонн грузов; 2) отдать Ф. Паулюсу приказ на прорыв, принимая риск того, что он может не удаться; 3) немедленно передать в 4-ю танковую армию для возобновления наступления на Сталинград 16-ю моторизованную и две танковые дивизии из состава 1-й танковой армии (группа армий «А»). И снова Гитлер не смог ничего решить; на следующий день вместо того, чтобы отдать конкретные распоряжения, он так же продолжал донимать генералов вопросами: возможен ли прорыв в сложившихся условиях? Будет ли он успешным? Когда он может начаться? Как долго войска Ф. Паулюса способны продержаться при теперешнем снабжении или при условии, что доставка грузов по воздуху «будет несколько увеличена»? Когда сможет начаться операция по деблокированию 6-й армии при условии, что Э. Манштейну будут переданы танковая дивизия СС «Викинг» и 7-я танковая дивизия? Не считает ли Э. Манштейн, что русские вскоре сами прекратят наступление в связи с проблемами тылового обеспечения и нехваткой топлива? Будет ли Э. Манштейн удовлетворен, если ему, помимо группы армий «Дон», будет передано командование группой армий «А» в свете того, что дальнейшие события потребуют принятия решений чрезвычайной важности? (22 ноября Гитлер отказался от личного командования группой армий «А» и передал его генерал-фельдмаршалу Эвальду фон Клейсту.)

Э. Манштейн отвечал, что, как он докладывал ранее, операцию прорыва можно начинать через шесть дней. Что касается ее успеха, то никто не может его гарантировать; но даже при наличии лишь некоторых шансов на успех необходимо передать группе армий «Дон» еще две дивизии из 1-й танковой армии. Дивизия СС «Викинг» и 7-я танковая дивизия понадобятся на левом фланге группы армий. Нет никаких оснований предполагать, что русские испытывают трудности со снабжением. Что касается передачи ему командования группой армий «А», в сложившихся обстоятельствах речь идет не о чьем-либо «удовлетворении», а о том, что такое решение неизбежно. Но даже при условии его выполнения может оказаться, что для 6-й армии, а также для групп армий «Дон» и «А» упомянутые «решения чрезвычайной важности» будут приняты слишком поздно. В заключение Э. Манштейн заметил: «Я просил бы вас поставить себя на место противника и с учетом этого попробовать предсказать дальнейшее развитие событий».

24 декабря войска Н.Ф. Ватутина захватили Тацинскую (уничтожили здесь сотни немецких самолетов, пройдя перед этим за 5 дней 240 км. – Ред.) и подошли к Морозовску на дистанцию артиллерийского огня. В тот же день 2-я гвардейская армия стремительным броском опрокинула части LVII танкового корпуса на реке Мышкова и отбросила их обратно к реке Аксай. Для того чтобы удержать аэродром в Морозовске и вернуть Тацинскую, Э. Манштейну пришлось забрать из 4-й танковой армии, которая сама испытывала сильное давление со стороны противника, 11-ю танковую дивизию. По его приказу была создана армейская группа «Холлидт» под командованием генерала пехоты Карла Холлидта, которой был назначен участок на северном фланге группы армий. Войска румынской 3-й армии Э. Манштейн перебросил за Донец для перегруппировки и организации обороны ниже по течению от Каменск-Шахтинского.

Для того чтобы стабилизировать обстановку к северу от Тацинской и Морозовска, Э. Манштейну пришлось на одну треть сократить боевой состав 4-й танковой армии. Несмотря на все эти события, Гитлер все еще пребывал в уверенности, что после переброски 7-й танковой дивизии и дивизии СС «Викинг» можно будет возобновить наступление на Сталинград. Доклад Э. Манштейна на совещании 25 декабря продемонстрировал, насколько иллюзорными были эти надежды. Через один или два дня, отметил он, русские силами 51-й и 2-й гвардейской армий попытаются окружить 4-ю танковую армию на реке Аксай. От румынских 6-го и 7-го корпусов ожидать нечего, а в двух дивизиях LVII танкового корпуса осталось всего 19 танков. Чтобы 6-я армия не осталась навсегда в руинах Сталинграда, необходимо перебросить из группы армий «А» в 4-ю танковую армию как минимум танковый корпус (две дивизии) и одну пехотную дивизию; кроме того, еще одну пехотную дивизию следует передать на левый фланг группы армий «Дон».