Текст книги "От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945"

Ограниченное наступление

К началу марта 1943 г. было очевидно, что из зимнего поражения немецкой стороне удалось вынести два важных приобретения. Наступление войск Э. Манштейна к реке Северский Донец временно расстроило силы русских на направлении главного удара. В результате операции Bueffel и после отступления в южной части СССР немцам удалось создать значительные оперативные резервы. Это дало Гитлеру по крайней мере ограниченную возможность планирования следующей кампании.

13 марта план был подготовлен. Он нашел отражение в оперативном приказе № 5. В нем говорилось, что по окончании зимы и периода весенней распутицы русские могут вновь перейти в наступление. Немецкие армии должны первыми нанести удар сразу на нескольких участках и, как это произошло на фронте группы армий «Юг», захватить инициативу хотя бы на одном из них. Таким участком, выбранным Гитлером, был Курский выступ. К середине апреля группа армий «Юг» должна была сосредоточить мощную танковую армию для наступления на север в сторону Курска из района Харькова (см. карту 12). На северном фасе выступа группа армий «Центр» должна была создать наступательную группировку на участке 2-й танковой армии (и 9-й армии. – Ред.) за счет дивизий, высвободившихся после проведения операции Bueffel. Наступление должно начаться сразу же после окончания весенней распутицы и до того, как русские успеют сами нанести удар по немецким войскам. Группа армий «А» должна сократить размеры укрепленного района Gotenkopf; ее главной задачей является высвобождение войск для передачи на участок группы армий «Юг».

Несмотря на то что наступление под Курском, которому было присвоено кодовое название «Цитадель», в дальнейшем превратилось в отчаянную и трагическую азартную игру, по первоначальному замыслу оно рассматривалась как часть связной и не лишенной шансов на успех стратегии, предусматривавшей проведение серии частных наступательных операций, целью которых было укрепление немецкой обороны. Победа в районе Курского выступа позволила бы сделать более прочным немецкий фронт. Кроме того, она надолго расстроила бы наступательные планы советской стороны. В своем приказе Гитлер отдал указания группе армий «Север» быть в готовности после операции «Цитадель» начать наступательную операцию под Ленинградом.

С захватом Ленинграда фюрер рассчитывал закрепиться на Балтийском море и в Северной Европе, где к его опасениям за слабо защищенное побережье Норвегии прибавились растущая враждебность Швеции и нежелание продолжать войну Финляндии.

Карта 12. Проекты операций «Ястреб», «Пантера» и «Цитадель», рассматривавшиеся в марте – апреле 1943 г.

Зимой Гитлер несколько раз говорил о необходимости усиления группировки в Норвегии; в феврале командование немецкой армии в этой стране начало работать над планом обороны, предусматривавшим среди прочего оккупацию территории Швеции. 13 марта, в день, когда был принят Оперативный приказ № 5, фюрер объявил А. Йодлю, что намерен перебросить в Норвегию горнострелковую дивизию и шесть отдельных батальонов. Кроме того, было запланировано сформировать там танковую дивизию и оснастить ее «самым тяжелым штурмовым вооружением, против которого у шведов нет средств защиты».

Фактор времени приобрел решающее значение. При условии, что операция «Цитадель» будет успешно завершена весной, наступление в районе Ленинграда с использованием высвободившихся там войск можно будет начать в начале лета. А как только с Ленинградом будет покончено, можно будет ожидать, что вновь повысится интерес Финляндии к продолжению войны. Затем наступит очередь Швеции, после чего Норвегия перестанет быть вожделенной добычей для западных союзников. Если удастся вовремя завершить операцию «Цитадель», то останется еще время и найдется достаточно сил для укрепления фронта в Средиземноморье. С другой стороны, цена поражения также будет высока. Две армии, предназначенные для участия в операции «Цитадель», поглотили все стратегические резервы Германии. Они представляли собой своего рода оборотный капитал и, будучи потерянными или связанными в бессмысленных боях, не могли быть быстро восстановлены.

Ко времени, когда Гитлер подписал Оперативный приказ № 5, фронт на участках групп армий «Центр» и «Юг» все еще находился в движении. Как это часто случалось и прежде, планы Гитлера основывались на ряде важных предпосылок, которые пока еще не были созданы, и нельзя было с уверенностью ожидать, что все сложится именно так, как предполагал фюрер. На фронте группы армий «Центр» в самом разгаре была операция Bueffel. Немецкие 2-я армия и 2-я танковая армия пытались остановить советские войска, наступавшие западнее и северо-западнее Курска. Ударная группировка группы армий «Юг» в составе 4-й танковой армии ставила последнюю победную точку в районе Харькова, но при этом ей приходилось вести непрекращающиеся маневренные бои в течение почти целого месяца, и войска были сильно измотаны. Обеим армиям требовалось время для отдыха и пополнения, прежде чем они будут брошены в новое наступление. На участке группы армий «Юг» уже начинало сказываться начало весенней оттепели. Севернее, на фронте группы армий «Центр», весенняя распутица должна была наступить в течение ближайших недель и продлиться до конца апреля. Подготовить войска к операции «Цитадель» до середины апреля было очень сложно, а может быть, невозможно.

На третьей неделе марта, после того как немцы вновь овладели правым берегом реки Северский Донец, севернее Белгорода, Гитлер на время отвлекся от подготовки операции «Цитадель» и сосредоточил внимание на участке вдоль берега Северского Донца юго-восточнее Харькова. Здесь все указывало на возможность быстрого и сравнительно легкого достижения успеха. Интенсивное движение в районе к востоку от реки указывало на то, что русские обеспокоены сложившейся там обстановкой. С точки зрения немцев, стремительный удар через Северский Донец сулил им тактический успех. В результате можно было бы уплотнить и сократить линию фронта юго-восточнее Харькова. Развивая успех в восточном направлении, немцы могли бы вынудить русских отказаться от новой попытки отрезать правый фланг группы армий «Юг» ударами в направлении Днепропетровска и Запорожья. Кроме того, этот маневр создал бы еще более выгодные условия для проведения операции «Цитадель», поскольку в этом случае ликвидировалась опасность нанесения противником контрудара с юга в тыл наступающей группировки немецких войск.

22 марта Гитлер подписал приказ о проведении операции «Ястреб», предусматривавшей стремительный рывок через Северский Донец, который должен был состояться сразу же, как только вода в реке упадет до достаточного для переправы войск уровня. Операция «Ястреб» должна была проводиться силами 1-й танковой армии и армейской группы «Кемпф». Первая ударная группировка группы «Кемпф» должна была форсировать Северский Донец в районе Чугуева, а затем нанести удар в южном направлении в тыл советскому оборонительному рубежу, проходящему по реке. Задачей второй группировки было переправиться через реку севернее и наступать в направлении восточнее Купянска. При этом 1-й танковой армии была поставлена задача связать русские войска в районе Изюма, направив часть сил в северном направлении вдоль западного берега реки Оскол на Купянск.

Спустя два дня Гитлер дал указание командованию группы армий «Юг» приступить к планированию операции «Пантера», имеющей еще более решительные цели. В ходе этой операции, проведение которой возлагалось на 1-ю и 4-ю танковые армии, планировалось вынудить русских оставить район Северского Донца и вновь отойти на рубеж Волчанск – Купянск – Сватово – река Красная. Ни одна из вновь запланированных операций не вызвала энтузиазма у командования привлекаемых к ним армий. Начальники штабов 1-й танковой армии и группы «Кемпф» опасались, что Гитлер вновь вернулся к прежней манере вести армии от победы к победы без остановки до тех пор, пока, как и в прежние годы, войска не будут измотаны полностью.

В конце месяца, одновременно планируя три наступательные операции, Гитлер столкнулся с проблемой, в какой очередности их проводить. Операция «Ястреб» предполагала частное наступление, и ее проведение имело смысл только в том случае, если рассматривать эту операцию как прелюдию к наступлению по плану «Цитадель». Операция «Пантера» предусматривала достижение более значительных задач и должна была дать более значительные тактические выгоды, но на ее проведение потребовалось бы и больше времени. Следовательно, операция «Цитадель» автоматически переносилась на неопределенное время. Было ясно только одно: каждая неделя задержки, независимо от выбора операции, снижала шансы немцев на успех. Преимущества немецкой стороны, если таковые вообще имели место, были крайне незначительны. Только на участке армейской группы «Кемпф» русские сосредоточили от 1 тыс. до 1,5 тыс. танков, что более чем вдвое превышало общее количество танков на фронте группы армий «Юг». Ни одна из планировавшихся операций не могла уже стать неожиданностью для противника. Весь замысел основывался на нанесении стремительного удара сразу же после окончания периода распутицы. При этом немцы надеялись на то, что этот удар застанет русских врасплох, а их оборона окажется недостаточно прочной.

2 апреля Гитлер объявил свое «решение». Операция «Ястреб» должна быть запланирована таким образом, чтобы ее можно было начать в течение четырех дней в любое время после 13 апреля. Поставив эту операцию первой в списке, Гитлер тем самым практически уже отказался от ее проведения. Ожидалось, что паводок на реке Северский Донец начнется во второй половине апреля. А Э. Манштейн заявил, что группа армий «Юг» не успеет подготовиться к новому наступлению до середины апреля, так как танковым частям необходимо время для отдыха и пополнения, чтобы их боеспособность была восстановлена, «по крайней мере до определенной степени». Будучи в курсе этих трудностей, Гитлер дал указание в случае, если наступление по плану «Ястреб» не сможет начаться до 17 апреля, переходить к операции по плану «Пантера», подготовка к которой должна быть завершена до 1 мая. Он добавил, что при невозможности приступить к обеим операциям группы армий «Центр» и «Юг» должны сразу же переходить к подготовке наступления по плану «Цитадель». Три дня спустя Э. Манштейн проинформировал своих подчиненных, что окончательный выбор, скорее всего, будет остановлен на проведении операции «Цитадель».

15 апреля Гитлер объявил о своем «окончательном решении». В Оперативном приказе № 6 он потребовал, чтобы операция «Цитадель» могла быть начата в любое время после 28 апреля в течение шести суток после получения войсками соответствующего приказа. Затем, после того как по замыслу Гитлера в результате операции «Цитадель» советские войска придут в замешательство, будет проведена операция «Пантера». Особые инструкции относительно наступления по плану «Цитадель» объясняют, почему Гитлеру понадобилось столько времени, чтобы решиться на его начало. Он полностью представлял себе, насколько рискованным шагом было проведение этой операции. В первую очередь фюрер отметил, что наступление должно быть проведено стремительно, поскольку войска будут нужны для выполнения других задач. Во-вторых, он предупредил группы армий «Центр» и «Юг» быть в готовности к отражению возможных ударов советских войск на открытых участках по обеим сторонам курского выступа. Гитлер понимал тот неприятный факт, что на этот раз придется наступать не с укрепленного участка фронта, а скорее с постоянно меняющего свои очертания острия выступов меньших размеров, открытые фланги которых не могут не привлечь внимания русских, точно так же, как немцы не могли игнорировать наличие Курского выступа. Более опасная обстановка сложилась к северо-западу от Орла, но ненамного проще дела обстояли южнее Харькова, где советский оборонительный рубеж, который проходил близ города по излучине реки Северский Донец, имел форму дуги с выступом на запад.

Образно говоря, операция «Цитадель» могла превратиться в попытку селедки заглотить сардину и в результате попавшей в пасть акуле. Возникал вопрос о том, не будет ли более безопасным провести операцию «Цитадель» как «ответный удар», предоставив русским инициативу ударить первыми. И все же Гитлер подавил в себе сомнения и решил начать первым, как он и планировал ранее. Причину этого можно также найти в Оперативном приказе № 6. Там говорилось, что «победа в районе Курска должна стать маяком, огни которого можно будет разглядеть отовсюду». Гитлеру была нужна победа, похожая на былые триумфы германских войск: гигантский котел окружения, сотни тысяч пленных, тысячи единиц трофейной техники. Только наступление такого масштаба, как операция «Цитадель», могло обеспечить все это.

Не успел Оперативный приказ № 6 дойти до фронта, как выявилось очередное препятствие в проведении операции. Командование 9-й армии, которая должна была стать ядром наступающей группировки группы армий «Центр», заявило, что не сможет завершить развертывание ранее 3 мая. Командование ОКХ предложило, чтобы армия продолжала подготовку усиленными темпами; при этом оно гарантировало предоставлять дополнительную отсрочку в зависимости от ежедневно выполненных мероприятий. Но 9-я армия настаивала на том, чтобы либо ее задачи должны быть сокращены, либо ей предоставили отсрочку по крайней мере до 15 мая.

18 апреля немецкая авиационная разведка доложила об обнаружении длинных колонн автомашин противника, двигавшихся из Москвы в направлении Курска, а также из Сталинграда на Валуйки, восточнее Харькова. Все говорило о том, что русские были начеку; по данным группы армий «Юг», за шесть дней русские уже сосредоточили против ударной группировки на ее участке фронта (4-й танковой армии) резервы в составе 8 танковых, 5 механизированных и 5 кавалерийских корпусов.

Утром 30 апреля, после того как 26 апреля операция «Цитадель» уже была отложена на два дня, командование ОКХ дало войскам еще два дня отсрочки по причине проливных дождей. Во второй половине того дня все определенные ранее сроки начала наступления были отменены. Новая дата должна была быть назначена не ранее, чем Гитлер проведет совещание с высшим командным составом войск, участвующих в операции.

3 мая Гитлер вызвал на совещание, которое должно было состояться в Мюнхене на следующий день, фельдмаршалов Э. Манштейна и Г. Клюге, а также командующего 9-й армией генерал-полковника В. Моделя. Кроме них на совещании присутствовали К. Цейцлер, Г. Гудериан, А. Шпеер, а также начальник штаба ВВС генерал-полковник Г. Ешоннек.

Основным предметом дискуссии стал доклад В. Моделя, где он перечислил проблемы, с которыми столкнется 9-я армия при прорыве хорошо подготовленной обороны советских войск. Командующий армией обратил особое внимание на тот факт, что танки Pz IV, самая тяжелая бронетанковая техника в составе 9-й армии, за исключением небольшого количества танков Pz VI «Тигр», не смогут противостоять новым системам советской противотанковой артиллерии. На Гитлера, который, по его собственным словам, начал испытывать чувство дурноты, этот доклад произвел гнетущее впечатление. Он предложил отложить начало наступления до июня. К этому времени, как он полагал, немецкие танковые части получат достаточное количество новейших танков. Э. Манштейн, Г. Клюге и К. Цейцлер возражали против такого решения, настаивая на том, что задержка будет больше на руку русским, чем немцам. Советские войска смогут восстановить свои силы после зимних боев; к тому же, поскольку, как известно, их промышленность обеспечивает производство большего количества танков, чем в Германии, этот фактор перечеркнет любое качественное превосходство немецкой техники.

Э. Манштейн заявил, что, по его мнению, операция «Цитадель» может увенчаться успехом только в том случае, если будет проведена в мае. Дальнейшее промедление он считал опасным по причинам, которые ранее уже были приведены им, Г. Клюге и К. Цейцлером, а также в связи с вот-вот ожидаемым поражением немецких и итальянских войск в Тунисе и неминуемой в течение нескольких недель после этого высадкой в Средиземноморье англо-американских войск, что еще более осложнит обстановку. Г. Клюге, руководствуясь, по-видимому, недовольством тем, что одному из его подчиненных предоставлено право обращаться непосредственно к Гитлеру, вдруг заявил, что дела в 9-й армии идут совсем не так плохо, как считает В. Модель. Г. Ешоннек, в свою очередь, добавил, что задержка в проведении операции не соответствует интересам люфтваффе. Оставшихся двое присутствующих на совещании, а именно Г. Гудериан и А. Шпеер, высказались против проведения операции «Цитадель», так как считали, что даже если она увенчается успехом, то все равно в ее ходе будет потеряно большое количество тяжелых танков. Таким образом, планы наращивания германских танковых войск будут сорваны при любом итоге. Гитлер закрыл совещание, так и не приняв окончательного решения, но в личной беседе с В. Моделем он сообщил тому, что наступление будет отложено.

6 мая командование ОКХ объявило о том, что операция «Цитадель» откладывается до 12 июня. На следующий день в телефонном разговоре с К. Цейцлером В. Кемпф высказал свой протест по этому поводу, мотивируя это тем, что, по его мнению, задержка наступления нежелательна как с психологической, так и с оперативной точки зрения. Он считал, что промедление больше на руку обороняющимся, чем наступающим. К. Цейцлер согласился с такими доводами и ответил, что с удовольствием при первой же возможности изложит фюреру «мнение фронтовиков». Но и это оказалось бесполезным: Гитлер принял решение дождаться, пока в войска поступят новые тяжелые САУ «Фердинанд»; 90 машин должны были прибыть на фронт в июне. Он надеялся, что эта техника повысит ударную мощь наступающих. На этих машинах было установлено такое же длинноствольное 88-мм орудие, что и на танке «Тигр» (штурмовое орудие «Фердинанд» (иначе «Элефант») – это измененный вариант тяжелого танка «Тигр» фирмы «Порше», проигравший в конкурсе с образцом фирмы «Хеншель». 88-мм пушка длиннее, чем у танка «Тигр-1» (71 калибр против 56 калибров. – Ред.) Г. Гудериан считал САУ «Фердинанд» неудачным образцом из-за его низкой скорости, неподвижно закрепленной пушки и отсутствия пулеметов для ближнего боя. Но Гитлер явно был под впечатлением мощной брони (лоб 200 мм, борт и корма до 85 мм) и орудия большого калибра (88 мм и длина ствола 71 калибр). Он вновь продемонстрировал свою слабость перед новыми видами вооружения, появление которых в его воображении связывалось с достижением легкой победы.

Месяц май выдался беспокойным. Через неделю после совещания в Мюнхене Г. Гудериан поинтересовался у Гитлера, почему тот вообще намерен обязательно начать в 1943 г. крупное наступление на Востоке. Гитлер в ответ поделился с генералом своими сомнениями, заявив, что «испытывает боли в желудке» при мысли об этом наступлении. 13 мая в Тунисе капитулировали последние немецкие и итальянские части. Этот разгром был предрешен еще два месяца назад и даже более, но, как и в случае со Сталинградом, Гитлер до последнего момента только наполовину верил, что такое может произойти на самом деле. Теперь, когда всерьез встал вопрос об укреплении обороны в Италии и на Балканах, его сомнения по поводу целесообразности наступления в России усилились. 14 мая Г. Клюге в беседе с одним из командующих армиями заявил, что не может с уверенностью говорить о сроках начала проведения операции «Цитадель». Еще через десять дней Й. Геббельс высказался в том духе, что Гитлер намерен придерживаться принципа «После тебя, мой дорогой Альфонс», то есть предоставить русским возможность ударить первыми. Возможно, лучше всего о внутренних сомнениях Гитлера свидетельствует прошедшее в начале мая совещание высших партийных руководителей. На нем фюрер подробно остановился на событиях 1932 г., когда партия после всех побед на голосованиях вдруг стала терять голоса после того, как попала под руководство фон Папена и Гинденбурга, сравнив то время с текущей обстановкой. Он заявил: «В 1932 г. нам удалось добиться победы только благодаря нашему упорству, которое порой выглядело как безумие. Точно так же мы добьемся победы и теперь». К этой теме он в течение ряда лет раз за разом возвращался для того, чтобы продемонстрировать, на чем основан главный принцип его политического и военного руководства. Этот принцип выражал глубокую веру Гитлера, которую разделяли и многие немцы (тогда – абсолютное большинство. – Ред.), что одним из свидетельств гениальности фюрера является способность достигать победы, когда она кажется невозможной, порой одним только волевым усилием. Как это несколько раз случалось в прошлом, очевидные сомнения и неуверенность были у Гитлера чем-то вроде этапов инкубационного периода, из которого далее непременно вырастала решимость следовать радикальным курсом.

Пока операция «Цитадель» оставалась делом будущего, на Восточном фронте воцарилось необычное затишье. Русские, которые в предыдущие два месяца, казалось, прилагали все усилия для того, чтобы первыми перейти в наступление, теперь как будто решили руководствоваться принципом вежливости: «Только после вас, дорогой Гастон». Во время оперативной паузы группе армий «Центр» даже удалось отвести с линии фронта несколько соединений и использовать их в операциях против партизан, что было по-настоящему редким случаем. Активность немецких войск на фронте, за исключением рядовых перестрелок на отдельных участках, ограничилась проведением операции «Серебряная полоса», самой крупной немецкой пропагандистской кампанией за все время войны.

Эта операция явилась отражением намерения командования немецкой армии сделать русский народ своим союзником в борьбе с советским режимом. В апреле в ОКХ был подготовлен Основной приказ № 13 о политике по отношению к дезертирам из армии противника. Их следовало отделять от остальных пленных и размещать в лучших бараках. После перехода через линию фронта им рекомендовали предоставить «обильный» паек, а затем отправлять в тыл на грузовых автомобилях, не заставляя идти пешком. Офицерам следовало назначать ординарцев. Военнопленные, добровольно перешедшие на немецкую службу, сводились в подразделения в составе одного офицера и двадцати четырех солдат; такие подразделения следовало ввести в состав каждой немецкой дивизии. Их задачей становилось ведение по радио пропагандистских передач для солдат противника; кроме того, они должны были обеспечивать прием новых дезертиров из советских войск.

Операция «Серебряная полоса» проводилась в мае, июне и июле с целью довести Основной приказ № 13 до русских солдат. Результаты были удручающими. В мае и июне в группе армий «Север» было распространено 49 млн пропагандистских листовок. За это время на сторону немцев перешли 622 советских военнослужащих; при этом только половина из них сделала это в результате пропагандистской кампании в рамках операции «Серебряная полоса»[107]107
  Жесткое политическое и административное давление привело к тому, что уровень дезертирства из Красной армии несколько превышал аналогичные показатели большинства армий других воюющих сторон.


[Закрыть].

Офицеры отделов пропаганды считали, что данная кампания могла бы быть более успешной, если бы ее проведение, как это первоначально планировалось, было увязано с операцией «Цитадель», то есть если бы она не велась во время затишья на фронте, когда совершить дезертирство гораздо сложнее.

По мере приближения лета по обе стороны от линии фронта нарастало напряжение. В конце мая из немецкой 9-й армии поступил доклад о том, что русские построили глубоко эшелонированную оборону, за которой сосредоточили значительные резервы, и теперь они в состоянии противостоять любой угрозе. К началу июня сосредоточенные для проведения операции «Цитадель» силы достигли своего пика. После марта немецкие войска успели отдохнуть и получить пополнение: в немецкие армии поступило 900 танков и 300 самоходных артиллерийских установок. И в то же время никто не знал, когда же начнется наступление. На совещании в ОКХ в июне вновь обсуждалась тактика предоставления противнику возможности нанесения первого удара.

18 июня оперативный штаб ОКВ после анализа сложившейся обстановки рекомендовал Гитлеру отказаться от проведения операции «Цитадель». Офицеры штаба охарактеризовали приближающееся лето как период нестабильности и предложили свести вместе все свободные войска, создав из них два мощных стратегических резерва. При этом один из них должен был быть развернут в Германии, а второй в составе двух армий, предназначенных для наступления в рамках операции «Цитадель», предполагалось расположить за линией фронта на Востоке вблизи железных дорог с тем, чтобы при необходимости войска могли быть в любое время быстро переброшены в Италию и на Балканы. В тот же день Гитлер заявил, что высоко ценит мнение оперативного штаба, но он уже принял решение начать операцию «Цитадель». Еще через два дня он объявил о своем решении штабам групп армий и армий, но прошло еще целых пять дней, прежде чем была названа точная дата – 5 июля.

Через три месяца после того, как был принят Оперативный приказ № 5, оказалось, что обстановка на фронте изменилась настолько, что наступление предстояло начинать в условиях, прямо противоположных тем, что сложились при начале его планирования. Время, когда можно было воспользоваться временной слабостью противника, осталось далеко позади. Шансы на стремительный бросок вперед были очень слабыми. Теперь армиям предстояло буквально прогрызать несколько километров хорошо укрепленной обороны, за которой располагались значительные резервы русских. Командование 9-й армии характеризовало предстоящую операцию как «столкновение между армиями, находящимися на пике готовности», в котором искусства немецкого солдата и превосходства его командиров должно оказаться достаточно для того, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону. 26 июня командование 4-й танковой армии предупредило, что шансы на успех падают с каждым днем. В то же время, с точки зрения ОКХ, отказ от наступления грозил более серьезными последствиями, чем его проведение с риском поражения и последующего отхода. Ведь если Гитлер откажется от операции «Цитадель», он, конечно, примет предложение ОКВ о формировании резервов, и командование ОКХ потеряет контроль над 9-й армией и 4-й танковой армией, которые, вероятно, будут отведены с Восточного фронта и переброшены на западные театры в Италию или на Балканы в подчинение ОКВ.

При упоминании операции «Цитадель» у любого, кто не был осведомлен о сложившейся довольно удручающей обстановке, само собой напрашивалось сравнение с летними наступлениями германских войск в 1941 и 1942 гг. Для того чтобы замаскировать тот факт, что на этот раз Германия была в состоянии организовать только наступление на ограниченном участке фронта, а также, понимая, что и оно не обязательно окончится победой, А. Йодль проинструктировал управление пропаганды вермахта называть «Цитадель» контрнаступлением. Это помогало создавать впечатление о значительной оборонительной мощи Германии и заранее создавало алиби на случай неудачи операции.

1 июля был отдан специальный приказ для немецких офицеров, который был доведен до всего командного состава, вплоть до командира батальона. В нем Гитлер перечислял свои доводы в пользу проведения операции «Цитадель». Она должна была не только укрепить моральный дух народа Германии и обратить на себя внимание всего мира; это наступление должно было вновь вселить уверенность в немецких солдат. Вера союзников в победу Германии должна быть восстановлена, а нейтральные страны получат предостережение, которое сделает их поведение более сдержанным и осторожным. В результате удастся надолго перехватить инициативу у Советского Союза; кроме того, моральный дух советского солдата будет подорван если не навсегда, то на длительное время.