Текст книги "От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945"

Несмотря на то что зимой 1942/43 г. на фронте группы армий «Центр» установилось затишье, если не считать действий партизан, с точки зрения перспективы ее положение было ненадежным. Левый фланг был слабым, а после поражения 2-й армии правый фланг также повис в пустоте. После того как группа армий «Север» получила разрешение на эвакуацию войск из Демянского котла, большой выступ в сторону противника, который образовался на участке группы армий «Центр», перестал иметь какое-либо значение даже в отдаленной перспективе.

Теперь уже речь не шла о том, чтобы срезать Торопецкий выступ, и никто больше не думал всерьез о новом наступлении на Москву. 26 января Г. фон Клюге рекомендовал Гитлеру отвести войска назад по всему фронту, с тем чтобы избежать угрозы окружения 9-й и 4-й армий. Как и ожидалось, Гитлер сначала резко возражал, но затем был вынужден уступить доводам К. Цейцлера и Г. Клюге.

Весь остаток месяца войска группы армий готовились к отступлению, которое получило кодовое название Bueffel. Основной задачей было построить в тылу, в районе Велижа и Кирова, новый оборонительный рубеж. Кроме того, солдаты прочесывали все города и сельскую местность в поисках годных к призыву мужчин и всех других, кто мог оказаться полезным для русских, если бы он остался на их территории после немецкого отступления. Несмотря на суровые зимние холода, на запад потянулись длинные колонны эвакуированных советских граждан. По выражению одного из командующих армий, эвакуация являла собой картину полной нужды и страданий. Одно только командование 4-й армии доложило об эвакуации в немецкий тыл 45 тыс. советских граждан.

1 марта 9-я армия начала отводить свой фронт севернее и западнее Ржева. В течение 23 дней операция Bueffel была завершена. Части, которые прежде находились далеко на востоке, были отведены назад примерно на 150 км. Длина фронта здесь после завершения операции сократилась с примерно 500 км до 160 км.

После 14 февраля Г. Клюге было необходимо найти для южного участка фронта группы армий достаточное количество войск для того, чтобы остановить отступление 2-й армии и обеспечить личным составом удлинившуюся линию фронта 2-й танковой армии, занимавшей участок обороны севернее 2-й армии. Во время русского наступления западнее Курска на фронте группы армий начал образовываться опасный выступ у Орла. 20 февраля Г. Клюге предложил оттянуть назад, к реке Десна, войска 2-й танковой и 2-й армий, но Гитлер не разрешил дальнейшее отступление. Он уже планировал будущие сражения, и, прежде чем пройдет несколько месяцев, названия двух русских провинциальных городов, Курска и Орла, станут широко известны на всем Восточном фронте.

Глава 7
Операция «Цитадель»

Затишье перед бурей

В предыдущие годы наступление весны всегда возвещало о новых победах германского оружия. Даже черная зима 1941/42 г. сменилась новым приливом сил и восстановила веру в победу. Но 1943 г. был совсем другим. Год стремительного наступления остался позади, а с ним канули в Лету грандиозные планы, предусматривавшие гигантский охватывающий маневр через Кавказ и Египет на Ближний Восток. Зимой, во время стремительного бегства немецких армий на южном фланге Восточного фронта, Гитлеру впервые пришлось использовать выражение «защита Отечества». Несмотря на то что линия фронта пока еще проходила в глубине советской территории, эти слова отпечатались в сознании немецких солдат напоминанием, что до границы рейха остается всего несколько сот километров. Победа в районе реки Северский Донец, положившая конец долгому отступлению группы армий «Юг», а также удачный отвод войск на участках других групп армий восстановили моральный дух войск, но никто уже не тешил себя надеждами, что будущим летом свастика снова будет реять над Эльбрусом, а немецкие авангарды, стоящие на высоких берегах Волги, вновь будут нацелены на восток, в азиатскую часть Советского Союза. Теперь война должна была вестись на других условиях. Главным вопросом было, сможет ли немецкая армия вообще приспособиться к ним. На время фронт замер в зловещем ожидании.

После первой недели апреля, когда русским пришлось отказаться от второй попытки освободить Ленинград, обе стороны остановили свои войска для отдыха и перегруппировки. Русская весна с ее распутицей и разлившимися реками требовала от воюющих хотя бы нескольких недель передышки. Только группа армий «А» все еще должна была выполнять тактический маневр. Гитлер отдал приказ на него для того, чтобы ликвидировать плацдарм, который советские войска отвоевали в начале февраля на Кубани, южнее Новороссийска. Он намеревался закрепиться в районе Новороссийска, с тем чтобы не допустить противника в важный порт, который прежде был важной базой советского Черноморского флота.

Наступление началось 18 апреля после нескольких отмен и задержек, вызванных плохой погодой. После пяти дней боев, которые в 17-й армии описывали как тяжелейшие после битвы за Севастополь в 1942 г., советскую оборону прорвать не удалось, от наступления пришлось отказаться, так как оно стоило немецкой стороне больших потерь в живой силе и технике. В качестве причины командование 17-й армии определило тот фактор, который вскоре получил повсеместное распространение в войсках Восточного фронта: после года непрерывных боев немецкие дивизии просто стали действовать совсем не так эффективно, как прежде. Соединениям было нужно время для отдыха и подготовки пополнения, которое в последние месяцы бросали в бой сразу же по прибытии на фронт из учебных лагерей в Германии.

Начиная с июня 1941 г. основное внимание Германия сосредоточила на Восточном фронте. Теперь внезапно обстановка изменилась. Ужасы кампании против Советского Союза, к которым все, казалось, начали привыкать, заслонила другая зловещая угроза. В январе «Летающие крепости» американских ВВС впервые атаковали территорию Германии в дневное время. Массированному удару подвергся город Вильгельмсхафен. Через два месяца британские королевские ВВС возобновили ночные бомбардировки с использованием не двухмоторных самолетов, как это было в прежних рейдах, а четырехмоторных бомбардировщиков. В городах, особенно расположенных в районе Рура, ущерб от вражеских бомб угрожающе возрос. Одной из злых превратностей войны стало то, что моральный дух групп армий на Востоке стал зависеть от обстановки на «внутреннем фронте».

В то время как ВВС Англии и США сосредоточили свои усилия на центральной части так называемой «крепости Европа», их наземные войска стали штурмовать ее внешние границы. В Северной Африке произошло долгожданное событие, ставшее вторым Сталинградом. После того как в конце марта английская 8-я армия прорвала линию Марет, поражение стало неминуемым, и 12 и 13 мая последние части немецкой 5-й танковой армии и итальянской 1-й армии капитулировали в Тунисе. Казалось неизбежным, что за победой сил западных союзников в Северной Африке последует их вторжение на юге Европы, либо в Италии, либо на Балканах. Если бы союзники действовали согласно стратегии У. Черчилля, предусматривавшей нанесение ударов на периферии, высадка их войск была возможна и в Норвегии. В том же регионе немцы испытывали все большую враждебность со стороны Швеции. На западе, в районе пролива Ла-Манш, в 1943 г. Германии еще не угрожало вражеское вторжение, но было бы безрассудно рассчитывать на более чем год передышки, прежде чем там разгорится решающая битва. Одним словом, стал разрушаться краеугольный камень стратегии Гитлера: ему не удалось воплотить в жизнь собственное хвастливое заявление о том, что Германия будет расправляться со своими врагами поодиночке. Теперь рейху приходилось вести войну на два фронта, а этот кошмар преследовал германский Генеральный штаб еще с конца XIX в.

Начиная с 1939 г. Гитлер вел «войну бедняка», пытаясь компенсировать недостаток людских ресурсов и, как следствие, личного состава, внезапностью и постоянным владением инициативой, а также пользуясь неподготовленностью своих противников. Теперь же возможности его противников постоянно возрастали, и Гитлеру было бы сложно навязать им свою волю.

Как это ни странно, но из всех основных участников Второй мировой войны Германия самая последняя полностью отмобилизовала свои национальные ресурсы. Ослепленный прежними легкими успехами, уверенный в том, что победа ждет его уже за следующим углом, Гитлер только после двух с половиной лет войны был вынужден отказаться от того стиля правления, который был характерен для него до 1939 г. В начале 1942 г. он сделал один из своих самых удачных кадровых выборов, назначив министром вооружения и боеприпасов доктора Альберта Шпеера. При А. Шпеере немецкое военное производство стремительно росло вплоть до 1945 г., однако догнать противников уже не удалось.

В первые месяцы 1943 г. под впечатлением второй зимней катастрофы Гитлер снова попытался подстегнуть немецкую военную машину. В январе по его указанию был создан так называемый Комитет трех, куда входили руководитель ОКВ В. Кейтель, начальник партийной канцелярии Мартин Борман, а также шеф рейхсканцелярии Ганс Ламмерс. Задачей комитета было изыскать 800 тыс. человек для призыва в немецкие вооруженные силы. Для этого ему были даны чрезвычайные полномочия вплоть до права ликвидации имеющих второстепенное значение предприятий и организаций. Члены комитета рассчитывали обеспечить 800 тыс. военного пополнения после того, как экономика будет переведена на рельсы «тотальной войны». Далее, после того как на будущий год в стране вырастет очередное поколение призывников, вооруженные силы и военная промышленность вновь будут вести борьбу за получение необходимого количества мужчин. В штабе ОКВ подсчитали, что в период с октября 1943 по апрель 1944 г. необходимое количество призывников на военную службу составит 973 тыс. человек. Поскольку количество юношей, достигших 18-летнего возраста, не превысит 460 тыс. человек, остальная часть подлежащих призыву мужчин будет отобрана главным образом за счет лиц, ранее имевших отсрочку. Это значило, что вооруженные силы начинали комплектоваться за счет рабочей силы, занятой на предприятиях военной промышленности.

Одним из родов войск, которым в гитлеровской Германии долгое время и серьезно пренебрегали, являлись бронетанковые войска. Во время зимних боев в СССР в 1942/43 г. немецкие танки значительно уступали технике противника количественно и качественно. Самый мощный немецкий танк, находившийся в серийном производстве, Pz IV, представлял собой еще довоенную модель. Он появился на фронте еще в 1940 г. и не шел ни в какое сравнение с советским Т-34 (Pz IV с длинноствольной 75-мм пушкой, поставлявшийся в войска с войска с весны 1942 г., был опасным противником для Т-34. – Ред.). Зимние неудачи заставили Гитлера вернуть в армию выдающегося специалиста в бронетанковой технике Г. Гудериана, которого он без малейших сомнений лично уволил в декабре 1941 г. Г. Гудериан был назначен генеральным инспектором танковых войск; ему были даны все полномочия в усовершенствовании их тактики и в применении танковых частей.

Были разработаны новые образцы бронетанковой техники. Поступил в производство танк «Тигр», который все же не смог полностью оправдать все возложенные на него надежды. На конец весны было запланировано начало массового производства более легкого и маневренного, чем «Тигр», танка «Пантера». Благодаря усилиям А. Шпеера и Г. Гудериана в первые месяцы 1943 г. был резко увеличен выпуск танков в Германии. В апреле производство танков достигло 621 единицы, а в мае – 988 единиц, в том числе 300 новейших танков «Пантера». В июне и июле выпуск танков несколько сократился и составил, соответственно, 755 и 811 единиц. Причиной главным образом были трудности в производстве танков «Пантера». Впечатляющие сами по себе, эти цифры довольно сильно уступали соответствующим показателям одного только Советского Союза и конечно же не шли ни в какое сравнение с общим производством танков в США, Англии и СССР. К тому же качественные показатели были более скромными, чем это могло показаться на первый взгляд, так как новые машины поступали на фронт без тщательных предварительных испытаний; экипажи не были полностью подготовлены к их использованию.

Однако по крайней мере в одном виде вооружений Германия все еще далеко опережала своих противников. В апреле 1943 г. были завершены первые стрельбы с использованием испытательной серии из 17 ракет А-4 (V-2 – Фау-2. – Ред.). К июлю немцы провели испытания на дальность полета и точность стрельбы еще 13 ракет. В августе эти ракеты поступили в серийное производство. В феврале 1943 г. началось испытание основных систем большой зенитной ракеты С-2 Wasserfall. К испытанию системы в целом планировалось перейти в конце года.

Союзники Германии немедленно отреагировали на то, что немцам перестала сопутствовать военная удача. В конце марта вновь назначенный министр иностранных дел Финляндии X. Рамсай вылетел в Берлин на встречу с рейхсминистром Й. фон Риббентропом. 20 марта Государственный департамент США предложил свои услуги в установлении контакта Финляндии с Советским Союзом с целью прекращения военных действий между ними. X. Рамсай, который был новичком в вопросах дипломатии и, очевидно, не очень хорошо знал характер своего немецкого коллеги, проинформировал фон Риббентропа о предложении американцев. Отрицая намерение Финляндии заключить мир за спиной Германии, он отметил, что «определенным кругам» в этой стране нравится мысль о возможности перейти от состояния войны к вооруженному нейтралитету с русскими. Й. Риббентроп сразу же разрушил иллюзии финнов о том, что они могут покончить с войной при добром согласии немцев. Он заявил, что немецкому народу, который ведет войну, в том числе и в интересах Финляндии, не понравится то, что финны «строят глазки» русским. Возвращая союзника на землю, он выдвинул ему два требования: предложение американцев должно быть немедленно и жестко отклонено, а финское правительство должно сделать официальное заявление о том, что не намерено заключать сепаратный мир без согласия германской стороны. Второе требование было особенно болезненным для финнов, так как принять его означало отказаться от статуса независимой страны: до этого Финляндия заявляла, что ведет войну в собственных интересах и не является официальным союзником Германии. И все же финская проблема не была для Германии самой острой. Несмотря на то что финнам удалось уклониться от декларации, в которой провозглашалась бы верность интересам Германии, было и так понятно, что на тот момент им просто некуда было деваться. Они полностью зависели от экономической и военной помощи немцев, и, как бы им ни хотелось покончить с войной, финны никак не хотели поставить себя в зависимость от милосердия советской стороны.

На ближайшее будущее самой большой проблемой для Германии становилась Италия. Было в высшей степени сомнительно, что режиму Муссолини, который и так перенес сильнейшее потрясение после разгрома в Северной Африке, удастся устоять после прямого вторжения войск союзников на территорию Италии. И совсем глупо было бы полагать, что после этого удастся сохранить саму ось. Муссолини был обеспокоен. В декабре 1942 г., а затем в марте 1943 г. он предлагал начать переговоры с русскими о заключении мира, чтобы избежать войны на два фронта. «В тот день, когда с русской кампанией будет покончено, – писал он, – мы сможем вновь поднять флаг. Победа будет за нами!» В качестве альтернативного варианта он предлагал создать Восточный вал, постоянный укрепленный оборонительный рубеж на Востоке, что позволит высвободить достаточное количество войск для отражения ожидавшегося англо-американского наступления в Западной и Южной Европе.

На второй неделе апреля в Шлосс-Клессхейме, близ Берхтесгадена, состоялись переговоры Гитлера и Й. Риббентропа с Муссолини и министром иностранных дел Италии. К тому времени Гитлер уже отверг идею дуче о переговорах с русскими под тем предлогом, что Сталину нельзя доверять и что русские используют полгода передышки для подготовки «удара возмездия» против Германии и ее союзников. Но он сознавал, что было необходимо попытаться восстановить доверие Италии и развеять по крайней мере некоторые опасения Муссолини. Й. Риббентроп заявил, что в войне идеологий, которая идет между Германией и Советским Союзом, компромисс невозможен. Советский Союз уже на три четверти разгромлен, а летом германские армии снова начнут свое наступление. В то же время он указал, что на этот раз Германия не будет вести общее наступление по всему фронту, как это было принято в течение последних двух лет. Теперь стратегия будет состоять в том, чтобы покончить с Советским Союзом постепенно.

Мысль о создании Восточного вала, предложенная Муссолини, стала приходить в голову и некоторым немецким генералам. После окончания зимних боев К. Цейцлер также предложил создать на Восточном фронте укрепленный оборонительный рубеж, но Гитлер отклонил это предложение. Он заявил, что это подорвет в войсках волю к победе. Фюрер все еще ждал того момента, когда его противник будет обессилен настолько, что германские армии снова двинутся на восток, где займут рубеж примерно по линии реки Дон. В дальнейшем там будет создано что-то вроде Германского оборонительного вала по образцу древнеримской империи, за границами которого русские, потерявшие всю свою военную мощь, будут предоставлены собственной судьбе.

Вслед за Муссолини наступила очередь остальных союзников Германии, первым из которых был глава Румынии маршал Йон Антонеску, а затем регент Венгрии адмирал Миклош Хорти. Далее шли руководитель Словакии Йозеф Тиссо и глава Хорватии Анте Павелич. Антонеску, как и Муссолини, беспокоили последствия войны на два фронта, но, в отличие от итальянского коллеги, он рекомендовал заключить мир с западными союзниками, чтобы освободить себе руки для войны с Советским Союзом. Для Румынии, имевшей обширную общую границу с СССР, не оставалось ничего другого, кроме как продолжать войну. Венгры, которых больше занимали конфликты со своими соседями, чем война в России, держали большую часть своей армии, за исключением нескольких дивизий, в качестве символического жеста отправленных на Восточный фронт (2-я венгерская армия, разгромленная в январе – феврале 1943 г. на верхнем Дону, потеряла 135 тыс. и была фактически уничтожена. – Ред.) внутри страны.

Многие из немцев были уверены в том, что у них есть еще один потенциальный союзник, вмешательство которого способно решить ход войны в пользу Германии. Это был сам русский народ. Население оккупированных немцами территорий и миллионы советских военнопленных для самой Германии являлись лишь второстепенным резервом экономических и военных ресурсов. Если бы они обладали некоторой самостоятельностью и разумным правительством, имеющим привлекательную программу, могло случиться, что эти люди были бы готовы забыть годы лишений и угнетения со стороны немцев и выступить против своих прежних хозяев в Кремле, от возвращения которых не приходилось ждать много хорошего. К тому же, несмотря на то что шансы были уже не такими, как в прежние годы, могло также оказаться, что пример некоммунистического Русского государства мог серьезно поколебать позиции Сталина и на оставшейся территории Советского Союза.

В конце 1942 г. намерения некоторых представителей немецких военных кругов вступить в союз с русским народом привел к попытке создания первой подобной политической программы. Отдел пропаганды ОКВ, а также отдел «Иностранные армии Востока» ОКХ попытался сделать из захваченного в плен советского генерала А.А. Власова лидера русского национального антикоммунистического движения. Он был назначен главой теневого русского правительства, получившего название Русский национальный комитет, и принял пост номинального командующего Русской освободительной армией, представлявшей собой пеструю коллекцию частей коллаборационистов, завербованных немцами. Отделом пропаганды вермахта была подготовлена программа из 13 пунктов, в которой для русских провозглашались право частной собственности, владения землей и смутно упоминалась национальная независимость. Когда эта программа, получившая название «Смоленский манифест», была опубликована с подписью генерала Власова и получила ограниченное освещение в средствах печати зимой 1942/43 г., реакция на нее со стороны населения была обнадеживающей. Однако быстро выяснилось, что для того, чтобы получить конкретные результаты, было необходимо принимать и конкретные меры для ее реализации, с чем Гитлер был категорически не согласен. Он предпочел держаться официальной доктрины, которую сам провозгласил перед началом кампании против Советского Союза: эта война велась не для русских, и немецкие солдаты жертвовали собой тоже не для них.

В начале 1943 г., когда выяснилось, что стоило попытаться прибегнуть к любым средствам, которые могли способствовать победе немецкого оружия, жесткая позиция Гитлера по отношению к Советскому Союзу стала вызывать беспокойство даже среди тех, кто редко позволял себе усомниться в правильности суждений фюрера. Министр пропаганды Й. Геббельс попытался убедить Гитлера предложить русским крестьянам землю и свободу вероисповедания, но безуспешно. В мае командующий группой армий «Центр» Г. фон Клюге, который месяц назад безуспешно пытался убедить Й. Геббельса снова попытаться обратиться к Гитлеру по поводу более либеральной политики на Востоке, направил на имя начальника Генерального штаба армии обширный меморандум, где излагал свое собственное мнение и взгляды командующих армий относительно будущих отношений между немецким и русским народами. Г. Клюге, который не был самым красноречивым немецким генералом, когда приходилось обращаться к фюреру, на этот раз прямо изложил свою позицию, обосновывая причины необходимости изменения политики:

«Общее развитие обстановки все больше обусловливает необходимость определения ясных задач в отношении русского народа, помощи которого, в том числе и военного сотрудничества, нам необходимо добиться, поскольку оно окажет решающее влияние на исход войны. Методы, применявшиеся до сих пор, себя не оправдали: одной силы здесь недостаточно. Русских следует завоевать другим способом, убедив их, что воевать за нас означает бороться за наше общее дело.

Мы не можем прибегнуть к экономическим уступкам, которые могли бы стать самым эффективным средством. Единственной возможностью является немедленно предоставить русскому народу участвовать в управлении своей страной для того, чтобы доказать, что цели войны не исчерпываются лозунгом «крестового похода против большевизма».

Далее фон Клюге добавил, что «Смоленский манифест» и недавняя поездка А. Власова в группу армий вызвали благоприятную реакцию населения. Он предупредил, что теперь настало время для конкретных поступков, поскольку без них пропаганда сама по себе может стать опасной, и от нее придется отказаться. Г. Клюге рекомендовал создать в зоне ответственности группы армий «Центр» Русского национального комитета, который постепенно станет играть все более заметную роль в гражданской администрации на оккупированных территориях. В заключение Г. Клюге отметил: «Нам придется смириться с фактом, что в конце концов вся полнота власти на оккупированных территориях перейдет к местным органам самоуправления».

Было легко догадаться, что Г. Клюге не имел ни малейшего шанса поколебать точку зрения Гитлера. Как полагал Гитлер, согласиться с ним означало бы сделать бессмысленной войну против Советского Союза. Всего месяц назад на совещании руководителей, ответственных за экономику оккупированных областей, Г. Геринг изложил политику, которой следует придерживаться. Главным лозунгом был призыв к максимальной эксплуатации восточных территорий в интересах Германии. Следовало игнорировать даже элементарные потребности местного населения, так как русских «невозможно привлечь к участию в войне на стороне Германии».