Текст книги "Колыбельная для мужчин"

9

Адриа проснулась от визга тормозов и шумного тарахтенья парковавшегося грузовика. Испустив стон недовольства, она сползла с кровати и окинула взглядом убогое жилище. Конечно, это не «Рид» и не «Бенсон», и уж тем более не «Денвере». Но что поделаешь?

Обои в пятнах, раковина умывальника плохо вымыта, но она закрывала глаза на все издержки «Ривервью Инн». Девушка приняла душ, затем насухо вытерла волосы полотенцем, собрала их в хвостик и отодвинула прочь косметичку. Ей совсем ни к чему выглядеть броско, если она собирается провести день в библиотеке, зайти в историческое общество и, если возникнет необходимость, в полицейское управление Портленда. Но когда она бросила взгляд на свое отражение в зеркале, ей вспомнилась семейная фотография, и сердце начало саднить. В эту ночь она долго не могла уснуть: все думала о портрете, о Заке, о том, как он пристально смотрел на фотографию Кэтрин, будто ожидая услышать комплименты в адрес этой женщины.

– Настороженные, – сказала она себе. – Все они такие настороженные. И ты рвешься стать частью этой семейки. Глупая, глупая девчонка.

Со вздохом отложив платье, запакованное в полиэтиленовый пакет, она нехотя надела вязаный свитер, потертые джинсы и старые кроссовки «Рибок». Взяла сумку, сложила вдвое и вышла из номера.

С помощью потрепанной карты города нашла ближайший «Макдоналдс» и, пока ждала кофе, еще раз взглянула на план Портленда.

Город разделяла река, и западная его часть представлялась огромным, испещренным квадратиками пятном. В расположении улиц, казалось, не было никакого порядка, никакой логики. Но еще более сложной выглядела западная часть. Хотя улицы в основном тянулись с севера на юг и с запада на восток, они прихотливо извивались, следуя изгибам реки и склонам холмов.

Расплатившись за кофе, она отпила глоток и, взяв стаканчик с собой, поехала прямиком на запад, мимо невысоких домов, где размещались офисы и магазины, по направлению к реке и двум шпилям, возвышавшимся в центре. С невольной улыбкой она подумала о том, что делают сейчас ее сводные братья и сестра.

При этой мысли она взглянула в зеркальце. Обеспокоенные голубые глаза пристально взглянули на нее. Действительно она Лонда Денвере или все это жестокая шутка, которую сыграл с ней отец? Но слишком поздно подвергать сомнению то, во что она уверовала. А если она Лонда Денвере, то Джейсон, Нельсон, Трейси и Закари – ее ближайшие родственники, а никак не враги.

Машина, чуть не задев металлическую ограду, проскочила по мосту Хоторн. К сожалению, ей опять пришлось проезжать мимо отеля «Денвере», за которым на протяжении трех кварталов тянулись принадлежащие семейству офисы.

Она остановила автомобиль у здания библиотеки, допила кофе и взяла сумку. Хотя солнце делало отчаянные попытки осушить и обогреть мокрые после ночного дождя улочки, ветер, дующий со стороны реки, был прохладным.

Девушка поспешно поднялась по ступенькам и неожиданно почувствовала волнение. Ей показалось, что за ней кто-то наблюдает. Да ты просто паникуешь, успокоила она себя.

***

Что-то вчера произошло на торжественном приеме по случаю открытия отеля. Для Юнис Прескотт Денвере Смис младший сын был как открытая книга. Нельсон сторонился гостей, был немного суетлив и время от времени покусывал ноготок большого пальца.

Он предстал перед ней утром в просторной рубахе и видавших виды джинсах, небритый и непричесанный. Что-то не склеилось, догадалась она, прогоняя со стула персидского кота.

– Могла бы и слово сказать, – бросил Нельсон через стол, сидя в ее доме близ озера Освего.

Он позвонил из своего офиса и был у ее порога уже через пятнадцать минут.

– Что случилось?

– Еще одна самозванка. – Нельсон не обратил внимания ни на газету, ни на стоящую перед ним еду.

– Лонда?

– Так она заявляет.

Напевая, Юнис отпила глоток кофе и посмотрела на то, что находилось позади Нельсона, – на глубокий эркер с окнами, выходящими на озеро, где отражались серые облака, которые гнал на запад суровый зимний ветер. На противоположном берегу сиротливо качались на волнах лодки.

– Она обманщица, – резко заключила Юнис.

– Конечно, обманщица, но все равно покоя семье это не прибавит. Когда пресса обо всем пронюхает, девица свои крылышки расправит. Опять все сначала – догадки, копание в деталях киднеппинга. Репортеры, фотографы… Как было уже не раз. – Он пальцами взъерошил свои белокурые волосы.

– От этих претенденток всегда уйма проблем, – заметила Юнис с легкой улыбочкой, рассчитанной скорее на детишек. – Но тебе нельзя сидеть сложа руки. От бездействия проку мало. Если ты действительно заинтересован в том, чтобы однажды вступить в предвыборную борьбу за пост мэра…

– Губернатора.

– Хорошо, губернатора. – Она прищелкнула языком и утвердительно кивнула: – Ах, какие мы амбициозные! – Ей не хотелось подтрунивать над ним, просто выразить заинтересованность. Его глаза хитро прищурились, но он не засмеялся.

– Думаю, что так оно и есть. Ведь и ты и я преодолели множество преград и теперь пытаемся добиться того, чего хотим, не так ли?

Она проигнорировала его иронию.

– Если у тебя ума палата, так используй общественное мнение для своей выгоды.

– Каким образом?

– Прими ее с распростертыми объятиями. – Сын недоуменно уставился на нее, как на сумасшедшую. – Я серьезно, Нельсон, поразмысли над этим. Ты защитник обездоленной, ты искатель справедливости, ты политик сегодняшнего дня. Выслушай ее историю, попытайся помочь и потом… ну, а когда окажется, что она не та, за кого себя выдавала… не отрицай ничего, просто объясни, что старался быть объективным и справедливым.

– Мне кажется, ты шутишь.

– Здесь есть над чем подумать. – Она подлила сливок в чашечку с кофе, но только совсем чуть-чуть, помня о том, что ей уже далеко за тридцать, и взглянула на проносившиеся по небу облака. – А ну-ка, – Юнис подула на кофе, а потом немного отпила, – расскажи мне о ней.

Любовно зажав теплую чашечку в ладонях, она ждала. Сейчас Нельсон все ей поведает. Он всегда так делал – желание казаться особенным именно перед ней доставляло ему удовольствие. После того как она развелась с Уиттом, ее дети очень страдали, а ее саму не покидало чувство вины и досады. Ей не хотелось причинять им боль, ущемлять их интересы – ведь они были ее бесценным сокровищем, которое она стремилась оберегать. Уитт не сломался после развода, как она надеялась. Напротив, стал преуспевать в бизнесе и женился на этой смазливой девчонке. Внезапно ей почудилось, что ростбиф по-французски камнем лежит в желудке.

Нельсон откинул прядь волос и подошел ближе к окнам. Молодцевато подбоченясь, бросил оценивающий взгляд на прелестный вид из окна. Хотя он позвонил, чтобы рассказать все и облегчить душу, ей не показалось, что он горит желанием выложить все как есть. Он всегда был скрытным – не таким, конечно, как Зак, – но с подсознательными комплексами, которые могли проявиться в неподходящий момент. Она недоумевала, знает ли он, как обманывается на свой счет, но предпочитала держать язык за зубами.

Нельсон – это ребенок, которому не следовало появляться на свет. Она и Уитт стали уже чужими, когда обнаружилась ее беременность. Муж наконец-то прознал о ее интрижке с Энтони Полидори, и началось…

***

– Ты грязная потаскушка, которую трахают проходимцы! – орал на нее Уитт, когда открылась правда. Он понял, что Энтони был в его доме, в его комнате, в его постели…

Уитт отвесил ей такую оплеуху, что она не удержалась и упала, благо стояла рядом с кроватью. Он тут же навалился на нее, вминая в матрас своей тушей.

– Как ты могла? – не унимался он, грубо тряся ее мясистыми руками. Она была довольно крупной, сильной женщиной, но тягаться с ним не посмела бы. – Ты лживая дешевая сучка, как ты могла?

Юнис плакала. Слезы катились по ее щекам и его пальцам. Она знала, что он способен ее убить. Его огромные ладони стиснули ее щеки, и она с ужасом и ненавистью взирала на него. В уголках его рта скопилась слюна, а губы скривились в угрожающий оскал.

– Я… так случилось, – выдохнула она.

– Ты исчадие ада! А ведь ты моя жена, Юнис, моя жена! Жена Уитта Денверса. Ты понимаешь, что это такое? – Он опять встряхнул ее, и она в ответ что-то сдавленно промямлила, потому что почти задыхалась. – Ты можешь не любить меня…

– Да, я ненавижу тебя! – Она сплюнула.

– Так ползи отсюда к своему Полидори! Раздевайся перед ним, разводи ноги. Ему морочь голову. А мне-то зачем?

– Ну и поползу! – истерически взвизгнула она, вкладывая в эту фразу свою привязанность к любовнику и ненависть к мужу. Голова женщины раскалывалась от боли.

– Ты сука! Ты лживая мерзавка! А он кобель!

– Пусть кобель, зато знает, как удовлетворить женщину!

Он что-то прорычал в ответ и ударил ее по лицу так сильно, что скула, казалось, съехала в сторону. Она сдавленно застонала.

– Так кобель понравился? – громыхал он. – Я тебе сейчас покажу!..

Она дрожала всем телом, в то время как он, держа ее одной рукой, другой принялся расстегивать ремень. Раньше он никогда не бил ее, Юнис не сомневалась в его намерениях. Подавляя гордыню, она прошептала:

– Не надо, Уитт… пожалуйста…

– Ты это заслужила.

– Нет. – Она высвободила одну руку, защищая лицо.

– Не надо…

Он колебался. Рубашка была уже сброшена, дыхание – тяжел ре и учащенное.

– Ты проститутка, Юнис.

– Нет…

– И относиться я к тебе буду, как к проститутке.

Шире раздвинув ноги, он насильно притянул ее руку к ширинке.

– Расстегивай!

– Нет, я… – Она отдернула руку и сразу же отпрянула, заметив, как напряглись его мускулы. Он одним движением выдернул ремень с серебряной пряжкой в виде скачущей лошади. Удар такой пряжкой оставлял синяки и шрамы. – О господи. – Она содрогнулась от боли и закусила губу, чтобы не крикнуть.

– Расстегивай!

– Уитт, нет…

– Делай, что говорю, Юнис. Ты пока еще моя жена.

– Пожалуйста, Уитт, не заставляй меня делать это, – шептала она, видя, как от ярости раздуваются его ноздри и таращатся глаза. И как это у них все вышло? Как это она решила, что любит его?

– Живо!

Ее руки тряслись, она заметила, как оттопырилась ширинка на его брюках. Ему нравилось ее мучить, показывать свою силу. Сначала он был недоволен тем, как идут дела, потом обвинял ее во всем, теперь вершил месть.

Она потянула застежку вниз.

– Сама знаешь, что теперь. Сделай мне так же, как делала Полидори. Покажи, ради чего этот вонючий негодник сюда таскался.

– Уитт, нет, я не хочу…

Он впился в ее лицо глазами, полными ненависти. Толстые пальцы вцепились в волосы.

– Ты будешь делать то, что я хочу, Юнис, и всю ночь. Я буду тебя трахать, пока мне не надоест. Снова и снова. Тебе предстоит доставить мне удовольствие во что бы то ни стало. Пусть даже через боль. – Он потянул за волосы. – А когда все закончится, ты уже и помыслить не сможешь о том итальяшке!

Почувствовав слабость, она закрыла глаза и уступила мужу, уступила его похотливой извращенности…

***

– Ма? – Голос Нельсона заставил ее вздрогнуть.

Опомнившись, она откашлялась и быстро смахнула салфеткой неуместные слезы в уголках глаз.

Нельсон смотрел на нее не отрываясь. Его лицо выдавало волнение. Последний из ее детей. Мальчик был зачат в ту бурную ночь. Но никогда она не заговаривала с ним об этом. Сын поразительно походил на своего отца в молодости. Хотя она едва ли помнила молодым Уитта Денверса – энергичного, идеального жениха в масштабах Портленда. Правда, она тоже происходила из приличной семьи, имела кое-какое приданое, и он рассчитывал на ее поддержку в делах.

– Это будет наш город, – говорил он, поглядывая на простирающийся перед ним Портленд. – На каждом здании – плакат «Принадлежит Денверсу»!

Она тоже верила, даже уповала на то, что все будет так, как он желает. Пусть другие женщины завидуют ей. Но после рождения двух детей его сексуальные домогательства полностью прекратились. Энтони стал своеобразным бальзамом для ее внутреннего «я», и она влюбилась в него.

– Что это с тобой? – спросил Нельсон, опять возвращая ее к реальности. На его симпатичное лицо легла тень озабоченности, светлые брови насупились. Ох, как же он похож на Уитта. Бедный мальчик. Несмотря на то, в каких условиях он был зачат, она любила его так же, как и других своих детей.

– Все нормально, – солгала она с натянутой улыбкой. Внимательно посмотрев на сына, она вновь подумала, что ради него стоило перенести все тяготы. Прочистив горло, она коснулась его руки. – А теперь расскажи мне, что представляет собой эта девушка – девушка, претендующая на имя Лонда.

– Да особенно-то и говорить не о чем. Никто ничего о ней не знает, кроме того, что она сама о себе поведала прошлой ночью.

Юнис помешала кофе, а Нельсон, слегка расслабившись, описал ей внешний облик претендентки. Он немного волновался, но ничего в этом необычного не было: мальчик родился с расшатанными нервами. В детстве его обуревали неукротимые фантазии, он грезил о фантастических мирах. Став взрослым, он ощутил подспудное желание самоутвердиться, будто исподволь чувствовал, что его не желали, что он обязан своим появлением на свет акту насилия. Его должность общественного защитника располагала к популизму: пусть он родился с серебряной ложечкой во рту, он покажет, что может держать ее крепко. И снисходительно относился к сирым и убогим.

Конечно же, Юнис ему поможет – как она помогала всем своим детям. Сколько лет она была отвергнутой, жила изгоем, вынужденная играть роль ненужной матери. Благодаря своему богатству Уитт сделал так, что она лишь со стороны наблюдала, как дети все больше начинали напоминать своего отца.

Они росли строптивыми и слабыми одновременно. Джейсон очень походил на Уитта внешне и в бизнесе шел по его стопам, но его увлекало нечто большее, то, что укладывалось в имя Денвере, в понятия «деньги Денверсов», «корпорация Денверсов». А Трейси никогда не станет сама собой. Уж Уитт об этом позаботился. Зак… Она улыбнулась, вспомнив о втором сыне. Он особенный. Заноза в боку Уитта. Зак единственный сохранил дух противления. Нельсон – скорее конформист, и Уитту он подыгрывал ради собственной выгоды.

Развод проходил гадко: слухи и сплетни выплеснулись в прессу. Юнис изображали пресыщенной богачкой, замешанной в разных аферах, включая и адюльтерные. Подумать только: спать с врагом своего мужа! У нее недоставало ни сил, ни средств, чтобы противостоять Уитту. И она дала согласие поселиться подальше, оставить детей с этим зверем в облике отца. Даже сейчас, когда она вспомнила все манипуляции Уитта, дабы отлучить ее от детей, ее охватила дикая ярость. Мало того что он вытолкал ее в спину, так еще обрек годы жить со своими мыслями наедине, со своей ненавистью. И этой жертвы ему было Мало: он сделал так, что дети с неловкостью произносили ее имя. Потом его не стало.

Жизнь ее оказалась ущербной. Даже когда она вновь вышла замуж, то не нашла успокоения. Не было ночи, чтобы ее не терзало чувство вины, чтобы она не испытывала одиночества, чтобы не жаждала прикоснуться к ручонкам своих малышей.

Что же касается Полидори, то отношения с ним быстро разладились, все разлетелось вдребезги, подобно нагретому стеклу, опущенному в ледяную воду. Часто она спрашивала себя: неужели Энтони ее использовал как игрушку в своей подлой игре? Она заморгала, не давая волю подступавшим слезам.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Нельсон осторожно коснулся ее плеча.

– Уверена, как то, что день – это день, дождь – это дождь, – ответила она, не позволяя себе расслабиться. – Теперь давай продолжим. Не сомневаюсь, что мы сможем узнать гораздо больше об этой самозванке.

Адриа застегнула молнию на сумке и, закрыв глаза, сделала несколько круговых движений головой, снимая онемелость возле лопаток. Она уже достаточно много разведала об истории семьи. Уже сотню лет Денверсы считались достаточно влиятельными. Но не все сведения о них проникали в прессу. И все-таки ей удалось продвинуться вперед – узнать имена, даты, некоторые дополнительные сведения о происшествии двадцатилетней давности.

Отправной точкой изысканий стал 1974 год, когда произошло похищение ребенка. Работы было невпроворот: о Денверсах упоминалось много и до кражи девочки, но сейчас следовало прерваться. Собрав исписанные листы бумаги, она встала из-за стола у окна на втором этаже библиотеки.

На улице радовала солнечная погода. Блики играли на поверхностях лужиц, а ветер почти совсем стих. По небу еще плыли облака, но в целом это была мягкая погода для зимы в северо-западной части тихоокеанского побережья Америки. Она решила пройтись до «Галереи» – старого универмага, представлявшего собой несколько двухэтажных магазинчиков, соединенных вместе.

На первом этаже одного из них она нашла кафе. Стала изучать меню и тут заметила Закари. Дыхание ее замерло. Не ожидая приглашения и не говоря ни слова, он сел напротив нее, развернув стул спинкой к ней.

За те несколько часов, что прошли после того, как он высадил ее у «Бенсона», она успела забыть о его импозантности. В выцветших джинсах, фланелевой рубашке и простецкой курточке он вроде бы ничего собой не представлял. Даже не потрудился побриться.

– Ты мне лгала. – Свое недовольство он подчеркнул тем, что, положив руки на спинку стула, дерзко воззрился на нее.

– Лгала? – спросила она, игнорируя притягательность его мужественного облика.

– Все время. Ты не остановилась в «Бенсоне».

– А это криминал?

– Да мне наплевать, где ты живешь, но все остальные члены семьи этим озабочены.

– Тогда выходит, я их волную.

– Видимо, да. – Он блуждающим взглядом окинул интерьер.

– А тебя это волнует? Если тебе наплевать, то зачем ты здесь?

– Меня попросили об этом.

Она не поняла. Как это Закари мог согласиться делать то, что противоречило его воле?

– И как ты меня нашел?

– Это было несложно.

– Ты выслеживал меня? – Девушке с трудом удалось сдержать возмущение.

Он пожал плечами, будто говоря «ничего не поделаешь», и натянуто улыбнулся.

– Как ты меня нашел?

– Неважно. Я здесь для того, чтобы передать тебе приглашение.

Она подозрительно прищурилась, однако как раз появилась официантка в белой блузке, черной юбке и с бантом в прическе. Разговор на несколько минут прекратился.

– Я тебя сюда не звала, – продолжила она, как только официантка отошла к другому столику.

– А тебя никто не приглашал прошлой ночью.

– Зачем ты меня преследуешь?

– Ты нервируешь некоторых членов семьи.

– Тебя тоже?

Он помолчал в нерешительности, а потом посмотрел так, что ей захотелось увернуться от этого взгляда. Холодные внимательные серые глаза изучали ее лицо.

– Ты занимаешь мое воображение, – признался он, откидывая голову, – но нисколько не волнуешь.

– Ты все еще не веришь мне.

– А разве ты сама себе веришь?

Аргумент был явно в его пользу. Зак Денвере походил на породистого терьера с отменным чутьем и всегда верил в то, во что ему было удобно верить. Прекрасно, сказала она самой себе, пусть думает что хочет, но цинизм его взгляда заставил ее поежиться. Она сделала глоток воды из стакана и решила пойти на мировую. Этот человек – единственная ниточка, связующая ее с семьей.

7 Ты что-то сказал о приглашении, – напомнила Адриа, намазывая на поджаренный хлебец тонкий слой масла.

– Семья считает, что было бы неплохо, если бы ты остановилась в отеле «Денвере».

Этого следовало ожидать, но она не была готова.

– Чтобы за мной легче было шпионить?

– Возможно.

– Ну, тогда скажи семье, чтобы все шли к черту.

Уголок его рта дернулся.

– Уже сказал.

– Послушай, Зак. Я не люблю, когда мной помыкают. Я ненавижу, когда за мной следят. Мне противно чувствовать, что Большой Брат за мной присматривает. – Она разломила пополам тост и откусила от одной его половинки.

– Ты приехала сюда, чтобы найти нас, не так ли?

– Это верно. – Со вздохом она сдула лезшую в глаза челку. Не следует забывать о главном. Она устала, потому что не выспалась на продавленном матрасе в мотеле, чувствовала себя плохо оттого, что почти ничего не ела. А нервы напрягались точно струны, при одной мысли о семействе Денвере, ее семействе.

– Я просто прошу тебя помочь мне узнать правду.

– Я знаю правду, – сказал он.

– Если ты так уверен, зачем шпионишь за мной?

Зак опять выжидающе посмотрел на нее.

– Думаю, ты собралась разворошить гадючник. Смотри, пожалеешь.

– Ну не ты же пожалеешь.

– Я предостерегаю.

– Насчет чего? – Она положила локти на стол и приблизила свое лицо к его лицу. – У меня было предостаточно времени, чтобы все обдумать, Закари. Я сомневаюсь, конечно, но не могу жить дальше в неведении о себе самой.

– А если окажется, что ты совсем не Лонда?

От ее медленной чувственной улыбки у него защемило в груди.

– Я верю в то, что я на верном пути. Официантка принесла заказ, и Адриа с жадностью набросилась на крабовый салат.

– Джейсон полагает, что тебе будет более комфортно в люксе. – Зак откусил кусок сандвича.

– Озабочен моим здоровьем и безопасностью? – насмешливо спросила она. – Передай ему благодарность, но цена слишком велика.

– Оплата за счет семьи.

Я не о деньгах. – Она смело посмотрела ему в глаза, и опять Зак почувствовал нежданный укол под ложечкой. Ее голубые глаза, манящая улыбка, сообразительность, подкупали. Он больше не проронил ни слова, пока они ели, и настоял на том, что рассчитается с официанткой сам. Адриа пыталась противиться, но он и слушать не стал ее аргументы. И она решила, что лучше уступить в малом, зато в главном победа будет за ней.

Улицы были многолюдны. Зак и Адриа неспешно направились опять к библиотеке. Автомобили, грузовики, мотоциклы, прохожие, казалось, заполнили все улочки и проулки. Адриа сняла удерживавшую волосы резинку, и локоны в беспорядке упали ей на плечи. У Зака даже в горле пересохло, когда лучи солнца осветили ее иссиня-черные пряди. Господи, как же она похожа на Кэт!

– Из-за чего возникли у тебя разногласия с отцом? – спросила она, перебрасывая сумку с одной руки на другую.

– Я сидел занозой в его шее. Она хихикнула.

– Этому можно поверить.

– Всегда пытался поступать против его воли.

– О-о?!

– Уитту это не нравилось. Он хотел, чтобы все его дети стояли на высшей образовательной ступеньке и закончили привилегированную школу Айви Лиг… или хотя бы, по семейной традиции, Рид-колледж, который основал еще Джулиус Денвере. После этого следовала правовая школа и работа в престижной фирме.

– Ты юрист? – Она, конечно, все знала, но хотела услышать его ответ.

– Не совсем, – поморщившись, ответил он.

– Но ведь ты только что сказал…

– Сказать можно что угодно. – Его лицо напряглось, и она сразу же поняла, что не следует давить на него, поскольку это не добавит доброго к ней отношения. Он смотрел сурово, подбородок выпятился, будто он намеревался доказать свою правоту. Но кому?

– Ну а чем ты занимаешься помимо дизайнерской работы?

– Адриа, хватит валять дурочку. Ты прекрасно знаешь, что я строитель, что много лет занимаюсь возведением зданий, а теперь увлечен работой на ранчо.

– На фамильном ранчо? Он метнул на нее взгляд.

– Пфф.

– Ты им управляешь сейчас?

– Сама знаешь.

– А как же строительство?

– Владею строительной компанией. В Бенде.

– Мастер на все руки?

– Делаю что умею.

Они дошли до парка, окружавшего библиотеку. По-петушиному задрав голову, Зак спросил:

– Что, всю грязь о семействе раскопала?

– Нет, но раскопаю.

– И тогда убедишься, что ты настоящая Лонда.

– Надеюсь.

Он поджал губы.

– Я могу сэкономить тебе много времени и денег: ты – не та, за кого хочешь себя выдать.

Легкий ветерок колыхнул ее волосы.

– Но почему ты так уверен?

– Жизненный опыт.

Она недоуменно вскинула брови так, словно копировала мимику его мачехи. Ему стало не по себе.

– Ты намерен и дальше следить за мной?

– Я просто жду ответа.

– Ответа? – спросила она, слегка прищурившись, так как солнце из-за его плеча попадало ей в глаза.

– Именно. Каков он, Адриа? – Он с трудом скрывал презрительную интонацию в голосе. – Ты согласна оставаться в каморке или будешь играть по-крупному и переедешь в престижный район, в оплаченный номер люкс отеля «Денвере»?