Текст книги "Пробы демиурга"

25. Лифт

Очередным сюрпризом оказалась какая-то внезапная техническая неполадка, из-за которой лифт, привычно прошуршав с полтора этажа, вдруг зашелся скрежетом, похожим на старческий кашель, и замер.

– Начинается! – немедленно отреагировал писатель, правда, без всякой тени недовольства.

Даже наоборот: лифт, при всяком отсутствии чистоты и эстетики, писателю был мил.

Несмотря на скабрезные картинки, сомнительные международные символы и грубые и тем не менее претендующие на увековечивание надписи о факте пребывания тут того или иного индивидуума или целой стаи таковых.

Писатель даже не особо обиделся на то, что приблизительно на уровне его глаз, чуть наискосок, как позорное обращение лично к нему значилось: «Казел!» И хотя писать слово «козел» через «а» мог позволить себе лишь самый отпетый извращенец и враг человечества, узник лифта лишь снисходительно улыбнулся, достал карандаш и переправил неправильную букву на «о».

А лифт словно только этого и ждал. Словно ошибка в правописании каким-то чудодейственным образом мешала ему нормально передвигаться и теперь, будучи устраненной, придала ему необходимую легкость и прыть.

Лифт сразу дернулся.

В лифте погас свет и тут же зажегся снова.

Что-то зашуршало и лифт плавно заскользил вниз. А потом остановился на нижнем этаже и распахнул свои двери, обдавая писателя ворвавшимися внутрь встречными потоками света и уличных запахов.

Тот шагнул наружу, вдохнул полной грудью и отправился в кафе.

Мимо соседки и кошки.

Мимо красного мотоцикла.

Мимо чуть менее стройной, но зато чуть более белокурой официантки.

Затем он, как всегда, плюхнулся на свое любимое место, которое по какому-то странному стечению обстоятельств к его приходу всегда оказывалось свободно.

Более стройная официантка взяла меню и чистые приборы и направилась к нему.

– Как поживаете? – спросила она вслух. – Будете выбирать? Или как обычно?

– Как обычно – улыбнулся писатель.

Хотя не все у него было как обычно. Ожидая свой заказ, он впервые не извлек из кармана ни блокнота, ни карандаша, а попросту сидел и пялился на улицу. И почему-то очень был доволен увиденным.

Пока не был отвлечен появлением первой части своего обычного утреннего заказа. Это был теплый хлеб и свежий салат. И они ему тоже очень понравились, потому что он любил сразу по появлении этой парочки вгрызаться в подогретую хлебную мякоть и вдыхать абсолютно весенний (в какое бы время года он ни завтракал) запах свежих огурцов.

Официантки, тем временем, справившись с заказами (у писателя на столе появились еще и рыба под соусом и картофельные чипсы), продолжили как видно начатую ранее и прерванную с приходом писателя беседу.

– А где вы будете жить после свадьбы? – спросила более пухлая, кивая в сторону мотоциклиста, который уписывал котлету.

– Будем квартиру снимать.

– А у него родители богатые?

– Обыкновенные.

– А как они к тебе относятся?

– Обыкновенно. Хорошо.

– Быстро, однако, у вас закрутилось.

– Да не так, чтобы очень быстро.

– А ты часом не беременна?

– Ну вот еще, скажешь тоже.

– Ну, мало ли, всякое бывает.

– Еще не хватало.

Но писатель к этому щебетанью не особенно прислушивался, потому что у него в голове, еще не до конца сложившаяся, но уже жадная к жизни – пульсировала фабула будущего произведения.

Писатель сглотнул. Фабула – гостья капризная. Вовремя не обратишь на нее внимания, не уважишь, как следует, глядишь, ее и след простыл. И сколько ни вспоминай – не восстановишь ни ее лица, ни одеяния. А приручать таких можно только одним способом – облечь их зыбкую сущность в плотно сотканную словесную плоть.

– К компьютеру! – сам себе скомандовал писатель и подозвал официантку расплатиться.

Та подошла.

– Вот деньги – сказал писатель. – Сдачи не надо.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– А Вас можно поздравить? Вы – невеста?

– Да, – зарделась официантка. – Ну, то есть почти.

– Вы знаете, мне кажется, у Вас замечательный жених.

– Да – согласилась она. – Но как это Вы внимание обратили?

– Профессия у меня такая! – гордо ответил писатель и пошел себе восвояси.

Более стройная официантка пересчитала купюры. Более пухлая взглянула на пачку и одобрительно покачала головой.

А писатель уже поднимался в лифте. И думал с чего начать.

Дома было тихо. Ветер, залетая в открытое окно, трепал занавески и вносил в комнату ощущение необыкновенной озорной свежести.

Компьютер спал. То есть находился в режиме, когда для контакта с ним достаточно нажать на пару кнопок и он тут же оживет под чуткими пальцами и осветится приветственной улыбкой единомышленника.

На этот раз так и произошло. И тут же пальцы писателя забегали по клавиатуре, а на экране, на белизне виртуального листа появились следующие строчки:

«ПРОБЫ ДЕМИУРГА

Роман

1. Утро

Утро выдалось многообещающим. Он сразу это понял.

С ним так бывало: иногда проснется и сразу, а главное, безошибочно осознает, сулит ли день что-нибудь интересное, или, наоборот, ожидается какая-то вялотекущая размазня и не более того.

На этот раз все: и вспыхнувшая перед оживающим зрачком полоска света, и шелест одеяла, и стрелки часов, указывающие на то, что пробудился он раньше, чем обычно, – свидетельствовало о назревающем в почке утра интересном продолжении…»

Писатель почувствовал, что рождается его лучшая книга!

26. Короткое объяснение с читателем

В еврейской мистической литературе широко обсуждается так называемый «Мир Фантазии» (на иврите – «Олам аДимайон»).

Он, как понятно из названия, не существует в реальности, но является целиком и полностью виртуальной версией материального мира.

Для того же, кто находится там, нет никакой возможности определить свое местоположение. Ему кажется, что все по-прежнему. Что он живет в реальном и привычном ему с детства окружении. А если с ним и происходит что-нибудь странное и даже фантастическое, он объясняет это чем угодно, но только не тем, что есть в действительности. Не тем, что он просто видит иллюзорную картину, которая на самом деле вовсе и не существует.

И если во сне человек зачастую все же осознает, что спит, а сон его насыщен деталями абсурда, в Мире Фантазии не так. Ты ни за что и никогда не найдешь ни одной детали, к которой можно было бы придраться как к абсолютно нелогичной. И ни за что и никогда ты не догадаешься, что тебя просто обдурили.

Человек не волен попасть туда самостоятельно, но Высшим Решением его душа может быть погружена туда с целью самопознания и саморазвития.

Это погружение можно рассматривать как наказание за былые ошибки.

И как очищение.

И как путь, ведущий на новую ступень.

Кто знает, может, именно так можно объяснить произошедшее с писателем.

А может, и не так.

Об этом дано судить только читателю.

И мы предоставим ему это почетное право.

И не будем мешать.

Глоссарий

Гитлер Адольф (1889, Австро-Венгрия – 1945, Германия) – основоположник и центральная фигура национал-социализма, основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха, вождь (фюрер) Национал-социалистической немецкой рабочей партии с 29 июля 1921 года, рейхсканцлер национал-социалистической Германии c 31 января 1933 года, фюрер и рейхсканцлер Германии со 2 августа 1934 года, верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии во Второй мировой войне.

Декарт Рене (1596, Франция – 1650, Швеция) – французский математик, философ, физик и физиолог, создатель аналитической геометрии и современной алгебраической символики, автор метода радикального сомнения в философии, механицизма в физике, предтеча рефлексологии.

Навуходоносор (II) – царь Нововавилонского царства, правил с 7 сентября 605 по 7 октября 562 года до н. э., из X Нововавилонской (халдейской) династии. Сын Набопаласара.

Помпеи – древний римский город недалеко от Неаполя, в регионе Кампания, погребенный под слоем вулканического пепла в результате извержения Везувия 24 августа 79 года.

Раши (1040–1105, Франция) – аббревиатура, составленная из звания и личного имени раби Шломо Ицхаки, он же Шломо бен Ицхак. Величайший еврейский праведник и мудрец, комментатор Письменной Торы и Талмуда. По его комментариям учатся все евреи, начиная с маленьких детей и кончая величайшими мудрецами своего времени.

Робеспьер Максимилиан Франсуа Мари Исидор (1758–1794, Франция) – один из лидеров Великой Французской революции, глава возможно самого радикального революционного движения – якобинцев. Член Законодательного собрания с 1789 и Конвента с 1792. В 1793 фактически возглавил Комитет общественного спасения и развернул террор против врагов революции. 27 июля 1794 был свергнут и на следующий день вместе с соратниками казнён на гильотине.

Тит Флавий Веспасиан (41–81, Древний Рим) – римский император (79–81), обожествленный своим народом, сын Флавия Веспасиана и Флавии Домитиллы.