Текст книги "Ключ Соломона. Код мирового господства"

Ключевая фигура № 2

Перебрав всех учеников Иисуса по очереди, не оставив вниманием Богородицу, а заодно уж и Марию Магдалину,[17]17
  Почему бы не отдать должное идеям Дэна Брауна? Пусть и абсурдные, но это все-таки свежие мысли, которые можно проверять, соглашаться с ними или опровергать. Меня подкупает в текстах этого писателя логическая нетривиальность. Не знаю, на каких материалах строит свои выводы Браун и что у него за образование, но его гипотезы отличаются остроумием, новизной и… желтизной, которая, впрочем, никому не мешает жить. – Прим. авт.


[Закрыть] я понял, что на роль соучредителя (продюсера, топ-менеджера) проекта «христианская Церковь» по-настоящему подходит лишь одна кандидатура. Речь идет о человеке, имя которого известно всем христианам. Оно много раз названо в Новом завете, хотя носитель его (согласно каноническому тексту Евангелия) ни разу не встречался с Иисусом. Это – апостол Павел.[18]18
  Вот теперь пошли сплошные мои домыслы, т. е. логические выводы. Я мог бы в этом не сознаваться, но «для чистоты эксперимента» заявляю: в «Слове о господе нашем Иисусе…» нет никаких упоминаний о Павле. Случайно это или не случайно, я не знаю. Впрочем, нет там упоминаний и о других сподвижниках, ассистировавших «Петру»-Христу в период после казни. Единственный человек, о помощи которого говорится в тексте, – Понтий Пилат. Но от того, чтобы представить себе этого деятеля стоящим у истоков христианства, воздержался даже Михаил Булгаков – автор нашумевшего русского романа о взаимоотношениях Иисуса и Прокуратора. – Прим. авт.


[Закрыть]

Но обо все по порядку. Прежде чем рассказывать о своих выводах, позволю себе краткий экскурс в историю мессианских идей. Слово «мессия» (древнееврейское «машиах») означает «помазанный».[19]19
  В переводе на русский язык. – Прим. ред.


[Закрыть] Имеется в виду обряд помазания головы благовонными маслами, выполнявшийся у древних евреев над вступавшим на престол царем. То есть мессия должен был стать иудейским царем и, возглавив возрожденное еврейское государство, привести избранный народ к благоденствию и процветанию. Именно ему предстояло воплотить в жизнь ветхозаветные предсказания о господстве еврейского народа над всеми остальными. Избранный народ должен когда-нибудь овладеть всем миром и начать господствовать над ним.

Вспомним пророчество Исайи:

И будет в последние дни, гора дома господня будет поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы, И пойдут многие народы, и скажут: прийдите, и взойдем на гору господню, в дом Бога Иаковлева, и научит он нас своим путям; и будем ходить по стезям его. Ибо от Сиона выйдет закон, и слово господне из Иерусалима. И будет он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.

При этом Ветхий завет не вкладывал в образ мессии никаких сверхъестественных черт, ничего богочеловеческого. Мессия должен был быть обычным человеком, таким же, как и другие пророки, ничем не лучше и не «продвинутее». Естественно, Бог будет во всем поддерживать и направлять его, но не более того.

Однако по мере того, как обстановка все более накалялась, а мессию ожидали с возраставшим нетерпением, его образ начал приобретать определенные мистические черты. Его воспринимали как посланца Бога, ангела, небожителя. Уже Исайя отождествляет мессию с Богом, а также говорит о том, что ему предстоит познать не только славу победителя, но и страдания, чтобы искупить грехи людей (под «людьми» понимались, конечно же, иудеи).

Кроме Библии, ожидания прихода мессии были отражены во множестве книг. К их числу относятся, например, знаменитые Книги Сивиллы – предсказания мифической пророчицы. Впервые они появились в древнегреческой среде примерно за два века до наступления новой эры. Авторы этих книг испытывали серьезное влияние иудаизма и писали о грядущем герое, который перевернет всемирную историю. Его пришествие связывалось с катастрофами планетарного масштаба, которые должны потрясти вселенную. Тогда же возникает образ страшного суда, который начнет вершить мессия, отделяя праведников от грешников, вознаграждая одних и карая других.

Ярко выразилась идея грядущего спасения людей в результате неизбежной победы сверхъестественного доброго начала над злом и в религии древних персов. Решающую роль должен был сыграть небесный спаситель Саошиант – «сын девы». В назначенное время он должен был явиться на Землю и положить конец миру зла. В последней битве Саошиант разгромит злого бога Ангрумайнью и ввергнет его в преисподнюю. Потом состоится воскрешение всех когда-либо живших на Земле людей и божественный суд.

Идея богочеловека, тесно связанная с идеей мессианства, получила наиболее яркое воплощение в древнеегипетском культе фараона. Тот, как я уже упоминал, считался сыном самого Озириса и отождествлялся с богом Гором. Надо сказать, что египетские верования на рубеже нашей эры вышли далеко за пределы этой страны и были очень популярны во всех частях Римской империи. Прозвучала идея богочеловека и у греческого философа Эвгемера, который утверждал, что у всех олимпийских богов имелись свои земные биографии. Например, Венера в земной жизни была проституткой с Кипра, которая совратила все женское население этого острова. Идеи Эвгемера были весьма популярны в Римской империи.

Рождение божественного младенца, который принесет с собой новый золотой век, предсказывал знаменитый поэт Вергилий, за что впоследствии был признан Церковью пророком.

Отлично сориентировался в веяниях эпохи и некто Савл, который, если верить Библии, был одним из ярых гонителей христианства. Потом он якобы услышал глас Божий, уверовал, стал Павлом и начал усиленно насаждать новую веру. Как же обстояло дело в действительности?

«Серый кардинал»

Мы очень мало знаем о реальном историческом Савле – он упоминается в весьма небольшом количестве источников как самый настоящий «серый кардинал», получающий моральные и материальные дивиденды от участия в каком-то проекте, постоянно оставаясь в тени, намеренно не обнаруживая себя. Про Савла можно сказать с достоверностью одно – по всей вероятности, он занимал далеко не последнюю ступеньку в иерархии иудейских священников, а вместе с тем был необыкновенно эрудированным для своего времени человеком. Можно предположить, что Савл владел несколькими языками, во всяком случае, читал на них. Отсюда напрашивается вывод, что он мог быть хранителем иерусалимской библиотеки.

Мой приятель Аарон переправил мне интереснейший текст, который в переводе с арамейского, на котором был написан, выглядит примерно так (перевод принадлежит самому Саулу, текст обнаружен в одном из «свитков Мертвого моря»):

…Вся мудрость сынов израилевых сосредоточена в хранилище при храме царя Соломона. Там, за дверью деревянной, лежат на каменных и деревянных полках свитки пергаментные, возраста которых никто не знает. В этих свитках все: история иудейского народа, договор Моисея с Богом Яхве, и пророчества пророков, и чудеса фараонов египетских. Никто не знает, сколько лет свиткам этим и сколько лет они пролежали на своих полках. Берегут их и хранят от людского любопытства, огня, гниения и тления верные слуги храма Соломонова. Имена им Натан, Шмуль, Осия, Иуда, Иов, Иаков, Иона, Борух, Евпл, Савл, Давид, Енох, Иуда, Исаак, Давид.

С моей точки зрения, это очень важный документ, потому что он содержит одновременно два указания на интересующие нас вещи: во-первых, как нетрудно убедиться, среди хранителей «свитков премудрости» упоминается некто Савл, который очень даже может быть тем самым Савлом-Павлом, о котором речь идет в Новом завете и который, как кажется, мог вполне взять на себя заботы о продвижении проекта «христианская Церковь». Во-вторых, Савл, оказывается, был связан с храмом Соломона, в котором находилась, судя по тексту, богатая библиотека. Почему бы нам с вами не предположить, что он-то как раз и знал нечто о Ключе Соломона и воспользовался своей осведомленностью при организации проекта?

Савл прекрасно понимал, что иудаизм пробуксовывает, что потенциал данной религии исчерпан, и она не в состоянии привести своих адептов к власти над миром. Вывод напрашивался сам собой: «старую» веру необходимо творчески развить и дополнить, вдохнуть тем самым в нее новую жизнь. Решать данную задачу можно было двумя путями: объявив себя новым пророком и начав декларировать свою программу или заключив союз с уже готовым пророком. Интеллектуал Савл выбрал второй путь.

В зону его внимания попала харизматическая личность – Иисус Назаретянин. Договориться с ним не представляло большого труда. Естественно, создать альянс с разделением обязанностей (один проповедует и является «официальным лицом проекта», другой – разрабатывает стратегию и тактику его реализации) представлялось делом много более выгодным, чем решение всех проблем в одиночку.

И Савл приступил к реализации своих грандиозных планов. Зная цену письменному слову, он понимал, что новая мифология, чтобы быть эффективной и действенной, должна опираться на фиксированные источники. В идеале их должно быть сразу несколько, причем один должен дополнять другие, и все вместе они должны представлять сакральный[20]20
  Сакральный – относящийся к религиозному культу; обрядовый, ритуальный. – Прим. пер.


[Закрыть] свод нового знания.

Итак, подняв во вверенном ему книгохранилище источники, содержащие информацию о религиозных взглядах египтян и других народностей ближнего Востока, Савл-Павел набросал план официальной биографии невинно убиенного жертвенного богочеловека Иисуса Христа, которая впоследствии стала восприниматься чуть ли не как боговдохновенная книга (вернее, четыре книги).

Была налажена связь с четырьмя наиболее грамотными учениками Христа и каждому из них дано задание – написать биографию Учителя от своего лица. Савлу-Павлу было очень важно создать видимость «объемного» («квадрофонического») повествования в Новом завете – этот прием придавал его тексту достоверности, а именно к ней Павел и стремился.

Кроме этого, Савл-Павел наряду с Петром-Христом начал активную проповедническую деятельность, рекрутируя в ряды приверженцев вновь провозглашенной религии десятки и сотни сторонников, уставших возлагать непонятные и неоправданные надежды на «старого бога».

Однако, как и предвидели Петр и Павел, проповедью и производством собственных мистических текстов было не обойтись. Иудейские священники, вполне довольные своими насиженными местами, вовсе не собирались сдавать своих позиций и любыми способами старались противостоять наступлению христианства.

И тогда Павел сделал нетривиальный, блестящий, великолепный ход, до которого не смог бы додуматься заурядный человек. Не додумался до него, вероятно, и Петр-Иисус, несмотря на свою продвинутость и креативность. Павел объявил новую веру открытой для людей всех наций.

Данная идея оказалась гиперпродуктивной. Вырвавшись за пределы Иудеи, христианство получило громадный потенциал и сумасшедшие перспективы. Отпадала необходимость перманентной дискуссии с ортодоксами-фарисеями, можно было «расслабиться» и перестать бояться быть узнанными – начать на новом месте свою проповедь с «чистого листа», привлекая на свою сторону все больше и больше обездоленных людей, провозглашая всеобщее равенство, братство и свободу! Это была подлинная революция духа, начало триумфального шествия по планете нового учения.

Как жаль, что все самые благие начинания оборачиваются в конце концов своей противоположностью. Вспомним, например, о коммунистической доктрине. Казалось бы: что может быть прекраснее тех принципов человеческого сосуществования, которые она провозглашала! А выродилось все в пыточные застенки, «охоту на ведьм», перераспределение богатств.

Точно так же за несколько столетий до появления коммунистической идеологии прекрасные идеи христианства породили ужасы инквизиции, масонский заговор, гонения на реформаторов Церкви. Должно быть, все такие сценарии актуальны потому, что прекрасная идеология всегда опирается на грубый материальный расчет. А он, как известно, зиждется на весьма прозаических понятиях: деньги, власть, борьба за сферы влияния. Выходит, что идеология – прикрытие в борьбе за материальную составляющую любого проекта.

Петр и Павел – идейные лидеры и вдохновители

Как бы то ни было, христианство пришло в Римскую империю и получило в ней поддержку широких народных масс. Именно оно должно было стать той идеологией, которая обеспечила бы своим родоначальникам обретение власти над миром, которой не мог обеспечить выродившийся и устаревший иудаизм. Необходимо было создать собственно аппарат, готовый сосредоточить в своих руках власть и стать координационным центром для всех отдельных очагов христианства (христианских общин). Им стала Церковь. Сформировавшись удивительно быстро, она была готова взять на себя функции мирового правительства. Пока, правда, говорить об этом было рано. Предстояло сделать очень и очень многое для достижения поставленной цели.

Естественно, Церковь возглавил главный ее идеолог – Петр-Иисус, основоположник нового учения, харизматик и человек, протоптавший короткую дорожку к римским властям (вспомните о сговоре Христа с Понтием Пилатом и об участии последнего в авантюре в подменой мученика на кресте). Лишенного ложного честолюбия Савла-Павла данная ситуация вполне устраивала. Он, как я уже говорил, предпочитал оставаться в тени и потихоньку разруливать все самые сложные вопросы, полагаясь на свои образованность, интеллект и интуицию. Можно сказать, что Петр являл собой в новом образовании «законодательную власть», а Павел – «исполнительную».

Итак, действуя в рамках проекта, Павел метался по всему Восточному Средиземноморью, вербуя сторонников и организуя в городах общины верующих. Его энергия поистине поражает – он занимался организационными вопросами, вел обширную переписку, формулировал основные постулаты новой веры. Естественно, в этой лихорадке у него не всегда хватало времени на то, чтобы привести свои и чужие (выполненные по его заказу, с учетом детально проработанных требований) писания в стройную систему.

Успех предприятия был огромен, и у Павла возникла иллюзия безграничности своих возможностей. Решив окончательно покорить столицу мира, он отправился в Рим, но там встретил яростное сопротивление своим честолюбивым замыслам, был схвачен и казнен, то есть принял по-настоящему мученическую кончину. Церковь осталась без «мотора» и стратега, и на определенный момент впала в ступор. Но полученный импульс был слишком силен, новая религия, повинуясь законам цепной реакции, сама расползалась по миру.

Ученики Петра и Павла быстро пришли в себя после утраты и встали плечо к плечу с формальным главой Церкви, поиогая ему далее продвигать проект. Уже после гибели Павла окончательно оформились все составляющие Нового завета и были собраны в единый свод. Это обстоятельство дает еще одно объяснение многочисленным разночтениям в текстах Евангелий: не стало редактора и заказчика, некому было как следует отследить отдельные моменты, на которые мог обратить внимание только образованный человек, каковым Павел и являлся.

Вот такая у меня сложилась схема, которая вроде бы подчинялась законам формальной логики, а с другой стороны, в отдельных своих пунктах прекрасно подтверждалась текстами Нового завета, в частности, Посланиями апостола Павла и Деяниями апостолов. Однако любому исследователю, напавшему на след истины, хочется все новых и новых ее подтверждений. И он копает и копает, пересматривает груды источников, роется в самых разнообразных материалов, чтобы наконец во всем убедиться – или получить сокрушительное опровержение своих выводов. Я не слишком выбивался из этой парадигмы: любопытство захлестывало меня, а впереди сиял путеводный маяк Ключа Соломона.

ГЛАВА 7

Павел – главный PR-менеджер проекта

Надо сказать, что мне, как всегда, повезло – я вышел на нужный след. А дело было так. Если предположить, что Павел сам не чужд был писательству (а я уже это предположил, как вы убедились), то он должен был бы оставить после себя какой-то документ, в котором были бы сформулированы его взгляды на проблемы нового учения и его распространения, а также на личность самого Христа.

Логично было бы сделать вывод, что, коль скоро под эгидой и непосредственным патронажем Павла шла работа над формированием текста Нового завета, то и его собственные писания должны были бы войти в этот новый свод. Заманчиво было думать, что Послания апостола Павла и есть тот самый документ, искусно замаскированный среди канонических текстов. Однако, даже будучи объединенными и дополненными, эти послания не могут претендовать на роль основополагающего статута.[21]21
  Статут – свод правил, определяющих порядок исполнения или применения чего-либо. – Прим. пер.


[Закрыть]

Оставалось искать среди текстов с жизнеописаниями Иисуса, причем с неканоническими.[22]22
  Должен особо подчеркнуть, чтобы у моих читателей не было никакой неясности по данному вопросу: текст «Слова о господе нашем Иисусе…», копия с древнерусской рукописи которого хранится у о. Геннадия, существенно отличается от всех апокрифических и канонических версий жизни Христа – в первую очередь, своей сюжетикой. Если все тексты настаивают на распятии мессии и последующем его воскрешении и вознесении на небеса, то в «Слове…», как вы помните, изложена совсем другая версия событий. Из этого можно сделать только один вывод: все апокрифические и канонические биографии Спасителя восходят к одному источнику (видимо, некоему протоевангелию, составленному Савлом-Павлом при подготовке концепции будущего текстового документа новой религии), а «Слово…» появилось независимо от них. – Прим. авт.


[Закрыть] Дело в том, что тексты четырех Евангелий на протяжении столетий переписывались и редактировались, так что довольно трудно было понять, что они могли представлять собой изначально. А тем более – сделать вывод о том, что автором идеи всех четырех явился один и тот же человек (помните о моем предположении, что Савл-Павел разработал в деталях концепцию жизнеописания Христа и раздал персональные задания авторам?).

Апокрифические же тексты в основном не выглядели правлеными, по всей видимости, до одних у Церкви попросту не дошли руки, другие казались не заслуживающими внимания, а третьи представлялись навечно уничтоженными (а потом вдруг из небытия всплывал какой-нибудь не учтенный церковниками экземпляр крамольного текста).

Так вот, при сличении текстов неканонических биографий Христа можно встретить странные дословные совпадения – друг с другом или с одним из канонических Евангелий. Непохоже, что авторы списывали друг у друга; скорее всего, они использовали при написании своих произведений какой-то один общий источник.

Что же он мог собой представлять, если, в самом деле, был? Первоначальные поиски не дали никакого результата. Научные исследования постоянно давали ссылки на некую «устную традицию», на основе которой, якобы и писали свои тексты Иисуса. Однако о какой устной традиции может идти речь, если Христос в Евангелии – продукт литературной деятельности Павла, решившего приписать лидеру нового религиозного течения ряд черт, позаимствованных, в частности, из египетской мифологии? Ясно, что первичный текст, к которому восходят все остальные, и должен был принадлежать перу Павла, разработавшего концепцию мифологии и символики христианской.

Загадка гибели Ханса Нильзера

Так-то оно так, и все выглядело логичным, но от этого не становилось особенно легче: так и не было понятно, где и что искать. Поэтому я решил тотально просматривать все книги по источникам христианства, надеясь наобум напасть на какой-нибудь след, который меня приведет к каким-нибудь интересным фактам (или в некий милый тупичок). В результате мне в руки попала книга немецкого профессора Гремера, написанная в 20-е годы ХХ века.[23]23
  Гремер И.-В. Истоки и сущность христианства, становление канонической традиции и эволюция взглядов адептов. Берлин, 1927. – Прим. авт.


[Закрыть] Ее автор долго и пространно рассуждает о христианстве, при этом уделяя много внимания апостолу Павлу и упоминая версию, согласно которой тот сыграл в становлении христианства решающую роль. Данная версия приписывается некоему доктору богословия Нильзеру.

Я начал поиск следов этого самого Нильзера, мне помогали в том числе и мои немецкие друзья. Однако ни в одном библиографическом указатели мы не нашли ссылок на его работы. Правда при глобальном просмотре всех статей и публикаций на тему богословия, вышедших в первой половине ХХ века в Германии, мы все-таки обнаружили два упоминания статьи Нильзера в «Аугсбургском христианском ежемесячнике» за 1905 г.

Казалось, что наконец-то я у цели. Однако указанный журнал было не так-то просто достать; он выпускался ограниченным тиражом и хранится лишь в немногих специализированных библиотеках. Можно представить себе мою радость, когда я все же обнаружил его подшивку, в которой были номера и за 1905 г.!

И мое разочарование: в ней не хватало именно июльского номера журнала за 1905 год, в котором как раз и была опубликована статья Нильзера. Все остальные номера были на месте. Еще в двух библиотеках в подшивках за 1905 год отсутствовал все тот же 7 номер. На мои вопросы библиотекари лишь пожимали плечами: подшивка изначально была в таком виде, и никакой другой информации они предоставить не могут.

Другой бы на моем месте давно уже сдался и прекратил поиски, но меня неудачи только подзадорили. Я решил потянуть за другую ниточку – выяснить, кем же являлся доктор Нильзер. Приложив известную долю усилий, я нашел ответ на этот вопрос.

Ханс Нильзер родился в 1849 году в многодетной бюргерской семье и был ревностным католиком. С детства родители готовили его к принятию сана, и сам мальчик с детства рассчитывал посвятить себя служению Богу. Ему несказанно повезло: епископ заметил его способности и отправил талантливого юношу к папскому двору. Поскольку Ханс интересовался, в первую очередь, историей Церкви, его направили для работы в архивы Ватикана.

Об этих хранилищах книг и рукописей ходят легенды. Говорят, очень мало кто имеет к ним доступ, зато, получив возможность работать с их материалами, можно раскрыть практически любую тайну. Но только строгие архивариусы и избранный контингент особо приближенных к Папе лиц имеют возможность вдохнуть вековую пыль старинных пергаментов и фолиантов. Простым смертным дорога туда заказана.

Итак, Нильзер стал хранителем уникального архива и служил в самой закрытой коллекции документов мира… пока в 1902 году не вернулся в родной Аугсбург. Причины его возвращения на родину неизвестны, жил он весьма скромно, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. В июле 1905 года вышла его статья в «Аугсубургском христианском ежемесячнике». А в сентябре он погиб при загадочных обстоятельствах.

У меня оставался лишь один путь пролить свет на судьбу загадочного номера журнала, исчезнувшего сразу из всех библиотек, и не менее интригующей статьи Нильзера – он вел к родственникам ватиканского архивариуса. При наличии Интернета и справочных служб, позволяющих сегодня найти любого человека в любой точке мира за считанные минуты (я, естественно, имею в виду официальную регистрацию, а не фактическое местопребывания на момент запроса), я быстро установил координаты его внучатой племянницы – женщины весьма преклонных лет, появившейся на свет уже после смерти Ханса Нильзера.

Она не очень-то одобрительно отнеслась к моей идее навестить ее, но все-таки сдалась на уговоры, польщенная, видимо, вниманием к памяти своего родственника. Встретила она меня весьма холодно и изначально рассказала только то, что и без ее подтверждений было очевидно: Нильзер родился…, проявил способности…, стал архивариусом в Ватикане… Однако было очевидно, что это далеко не все, что ей о нем известно. И я напрашивался на встречи с ритуальными чаепитиями вновь и вновь, пытаясь то так, то эдак подобрать ключ к сердцу пожилой матроны. Наконец, лед тронулся. На последней, шестой встрече фрау Нильзер вручила мне несколько ксерокопий.

– Вот та статья, из-за которой он погиб, – промолвила она. – Ведь вы ищете именно ее, не правда ли?

– Спасибо вам огромное, но… почему вы думаете, что он погиб именно из-за нее?

– Я не думаю, я знаю, – ответила она твердо. – Убийца, которого так и не нашли, даже не тронул его бумажник. В течение двух месяцев после его гибели у нас было три кражи со взломом подряд. За прошедшие годы к ним добавились еще две, пока ОНИ не убедились, что здесь точно ничего нет.

– Скажите, после вашего родственника не осталось никаких бумаг?

– Молодой человек, здесь было пять краж со взломом, – устало сказала пожилая женщина. – Все в доме было перевернуто вверх дном, но у нас не взяли ни единой марки. Полиция не нашла никого. Вы думаете, здесь есть какие-то документы? Или… или они плохо спрятаны?

Так я стал обладателем бесценной ксерокопии статьи из того самого, в природе не встречающегося (вернее, в библиотеках, конечно) июльского номера «Аугсбургского христианского еженедельника». Кроме моего, в мире найдется в лучшем случае 9 экземпляров этой статьи. Дело в том, что весь тираж 7 номера журнала за 1905 год был приказом епископа по выходе из типографии уничтожен. Его даже не успели разослать постоянным подписчикам. Однако так получилось, что Нильзер, как говорят, вовремя подсуетился: он забрал 10 авторских экземпляров оттисков своей статьи и разослал 8 из них известным ученым, занимавшимся историей христианства. О судьбе этих оттисков ничего не известно, может быть, они осели в каких-нибудь частных архивах и коллекциях, или потерялись, или были уничтожены…