Текст книги "История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты"

Еще в 1984 г., во время визита в Англию, Горбачев, воспитанный, прекрасно одетый, с женой Раисой Максимовной – непривычно для советских высокопоставленных жен стройной, элегантной и обаятельной, произвел очень хорошее впечатление. В дальнейшем, став главой СССР, он только углублял это впечатление, проявив непривычную для советских лидеров (предательскую, как считали консерваторы) уступчивость Западу. Активизация Горбачева как политика «нового политического мышления» приходится на вторую половину 1980-х гг., когда были подписаны договоры с США о ликвидации части ракет, а также Соглашение 1991 г. об ограничении стратегических наступательных вооружений. Горбачев в корне изменил привычную всем концепцию внешней политики СССР, отказавшись от конфронтации с Западом, покончив с идеологизацией международных отношений. Фактически отказался он и от наследия «красной экспансии» большевиков, выродившейся при Брежневе в принцип «пролетарского интернационализма». В начале 1989 г. начался вывод советских войск из Афганистана. Советские войска стали поспешно покидать страны социализма, а их коммунистические правительства фактически были предоставлены сами себе.

Лидеры соцстран, напуганные «предательским» поведением Горбачева, пытались собственными силами удержать ситуацию, но в 1990–1991 гг. в них произошли бескровные (за исключением Румынии и Югославии), «бархатные» революции. Власть коммунистов всюду оказалась свергнутой, и эти страны начали быстрое сближение с Западом. Распался Варшавский договор, прекратил свою деятельность Совет экономической взаимопомощи. Оппозиционные коммунистам силы в ГДР и в других странах стали действовать все смелее и смелее. В ноябре 1989 г. была разрушена Берлинская стена. При невмешательстве СССР в Германии начали происходить кардинальные перемены: ФРГ вошла в НАТО, а в ноябре 1990 г., после провала коммунистов ГДР на выборах, произошло объединение Германии. Немцы, помнившие всегда жесткую позицию СССР в германском вопросе, были безмерно счастливы и боготворили Горбачева, не воспрепятствовавшего этому объединению. Он, по их мнению, был достоин золотого памятника, как воссоздатель Германии. В СССР же все эти действия многие воспринимали как грандиозное военно-политическое поражение, крушение основ, на которых стоял СССР. Это привело к резкому падению престижа Горбачева в стране.

Но в это время, в конце 1980-х – начале 1990-х гг., Горбачеву было не до «социалистического содружества». Затрещала по швам сама империя, Советский Союз; пошатнулись устои партии. Для Горбачева в конце 1980-х гг. стало очевидно, что КПСС не сможет приспособиться к новым условиям, что она нереформируема и, будучи уже давно омертвевшей бюрократической структурой, находится в состоянии распада. Поэтому, стремясь удержаться на плаву, он создал пост Президента СССР и на съезде (минуя всеобщие выборы, в отличие от Ельцина, одержавшего убедительную победу на всенародных выборах Президента РСФСР) стал первым и последним Президентом СССР.

Не менее серьезными были и национальные проблемы. Уже в первые годы перестройки стали ощущаться существенные сдвиги в национальном сознании многих «дружных советских народов». Национальные интересы, прежде придавленные волей Москвы, стали приобретать силу в республиках СССР, начались кровавые межнациональные стычки, а две закавказские республики – Азербайджан и Армения – вступили в военные действия из-за спорной территории Нагорно-Карабахской автономной области. Прибалты все настойчивее требовали оглашения секретного протокола пакта Молотова—Риббентропа. Но Кремль долго не мог «найти» подлинник документа, не желая вооружать лидеров «Народных фронтов» Латвии, Литвы и Эстонии поводом для выхода из СССР. А он сразу же появлялся: согласно пакту республики эти были включены в состав Союза насильно, на основании бесчестной сделки с фашистской Германией.

Крайне неудачными были попытки Центра утихомирить союзные республики бряцанием оружия и демонстративными полицейскими экзекуциями. Столкновения войск с демонстрантами в Вильнюсе, Риге, Тбилиси, Баку только накалили обстановку. Все сильнее обострялись отношения Кремля с РСФСР, где все большую власть приобретал Ельцин. Между Горбачевым и Ельциным складывались сложные отношения. При этом западные державы, ограничившись только обещаниями помощи Горбачеву, сделали ставку на лидеров республик СССР, прежде всего на Ельцина. Все большую «строптивость» стали проявлять руководители Украины и Белоруссии. Горбачев все больше терял нити контроля над страной. Выход он искал в подписании нового союзного договора («Новоогаревский процесс», от названия загородной резиденции президента Новоогарево). Переговоры о нем шли туго. Президенты республик ставили все новые условия. Непримиримым был М. Шаймиев, руководитель густонаселенного Татарстана, требовавший признания за его автономной республикой статуса союзной республики. Ни при каких условиях не желали входить в союз прибалтийские республики. И тут довольно неожиданно, в разгар подготовки договора, в августе 1991 г. Горбачев уехал отдыхать в Крым.

19 августа, в отсутствие Горбачева, в Москве была предпринята попытка государственного переворота. Группа сподвижников Горбачева во главе с вице-президентом СССР Г. И. Янаевым, премьером В. С. Павловым, председателем КГБ В. А. Крючковым, министром обороны Д. Т. Язовым и др. объявили себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению (ГКЧП). Они заявили об отставке Горбачева «по состоянию здоровья», назначили Янаева «президентом» и одновременно запретили митинги и демонстрации. В Москву были направлены танки. Первая же попытка путчистов легализоваться в общественном мнении провалилась. Когда вечером 19 августа Янаев и др. устроили пресс-конференцию, то были «сбиты» первым же вопросом, с которым юная корреспондентка обратилась к «президенту» Янаеву: «Понимаете ли вы, что сегодня вы совершили государственный переворот?» По путаному ответу непрерывно сморкавшегося, растерянного Янаева, а главное, по его трясущимся рукам, которые увидел по прямой трансляции весь мир, стало ясно, что такие люди власть не удержат. И действительно, путчисты проявили нерешительность, позволив Ельцину и его сторонникам из загородной резиденции приехать в Москву и забаррикадироваться в резиденции российской власти – Белом доме, а потом собрать у его стен тысячи сторонников из демократического лагеря. Руководство КГБ не решилось в сложившейся обстановке приказать специальным штурмовым подразделениям занять Белый дом силой. Действия же Ельцина, в отличие от ГКЧП, были примечательны решительностью и осмысленностью. Благодаря телевидению, которое путчисты так и не смогли полностью заблокировать, весь мир увидел, как Ельцин поднимается на танк и зачитывает указ об аресте членов ГКЧП. Ему удалось получить поддержку армии, его приветствовали все лидеры мирового сообщества. Члены ГКЧП были арестованы. Группой, посланной в Крым Ельциным, был освобожден из-под ареста Горбачев. 22 августа он вернулся в столицу, как оказалось, уже другой страны.

С первых дней подавления путча стали говорить, что история с арестом Горбачева на даче в Форосе – это инсценировка, что Горбачев сам инициировал создание ГКЧП, благословил Янаева и других на выступление, ожидая в стороне результата, при котором демократические процессы будут остановлены силой оружия или сильно «подморожены». Действительно, было несколько странных моментов в этой истории: не существовавшее в реальности количество войск, которые якобы блокировали дачу Горбачева, а самое важное – неожиданная поездка депутации ГКЧП в Форос с непонятной до сих пор целью.

Вернувшийся из Крыма Горбачев фактически утратил власть. Его приветствовал Съезд народных депутатов РСФСР, но тут же он подвергся со стороны Ельцина унизительной процедуре. При нем Ельцин подписал указ о приостановке деятельности КПСС, генеральным секретарем которой Горбачев тогда еще оставался. Здания, имущество партии были опечатаны российскими властями.

Неудавшийся путч дал толчок к распаду СССР. Латвия, Литва и Эстония объявили о своем выходе из СССР. Горбачев подписал соответствующий указ. Но все-таки самый серьезный, смертельный удар по Союзу нанесли украинские власти. 24 августа, уже после подавления путча, Верховный совет Украины принял постановление: «Исходя из смертельной опасности, которая нависла над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года, продолжая тысячелетнюю традицию устройства государства на Украине, исходя из права на самоопределение, предусмотренного уставом ООН и другими международно-правовыми документами, осуществляя Декларацию о государственном суверенитете Украины, Верховный Совет Украинской Советской Социалистической Республики торжественно провозглашает независимость Украины и создание самостоятельного украинского государства – Украины».

Горбачев, отказавшись от поста генерального секретаря КПСС, сделал ставку на создание советской конфедерации (Союза суверенных государств). Но его усилия по сохранению Союза в любой форме в послепутчевый период не встретили горячей поддержки Ельцина, а главное, они натолкнулись на сопротивление Киева. Все понимали, что без Украины Союз невозможен. Неясно было и с другими республиками. Их национальные и партийные элиты вдруг оценили значение независимости как способа выйти из-под обременительного идейного, а главное, финансового контроля Москвы и уже не делиться пирогом с центром. Резко возросла роль национальных кланов, которые устремились к власти. Еще 2 года назад никто и не мечтал о таких грандиозных возможностях обогащения, особенно с началом приватизации государственной собственности. Но и широкие массы народа видели причину трудностей в засилье Москвы и ее неумении вести общие дела. Поэтому проведенный на Украине 1 декабря референдум похоронил все надежды Горбачева на новый союз республик – за самостийность проголосовало 90,32 % всех жителей Украины.

После этого для всех стало очевидно, что президентству Горбачева, как и Советскому Союзу, скоро наступит конец. Это произошло 8 декабря 1991 г., когда три лидера славянских республик (России, Украины и Белоруссии – Ельцин, Кравчук и Шушкевич) втайне от Горбачева (который, по словам одного из них, всем «надоел») собрались в охотничьем домике в Беловежской пуще, быстро разработали документы и огласили мировому сообществу, что СССР распущен и что создано Содружество Независимых Государств (СНГ) – новый союз, который фактически был объединением на время мирного развода. 21 декабря к СНГ присоединилось еще 8 республик. Горбачев, оставшийся без соратников в Кремле, 25 декабря 1991 г. зачитал перед телекамерами заявление об отставке: «Дорогие соотечественники! Сограждане! В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР».

После этого заявления Горбачев, брошенный в этот момент своими сподвижниками по перестройке, простился с оставшимися в Кремле техническими работниками и навсегда уехал из резиденции. Тотчас при свете прожекторов, на фоне падающего снега, с флагштока над Большим Кремлевским дворцом медленно спустили красный флаг СССР и на его место подняли российский трехцветный флаг. Это произошло 25 декабря 1991 г. в 19 часов 38 минут по московскому времени. Советский период истории России закончился…

Новая Россия (с 1991)

Правление Ельцина (1991–1999)

Ликвидация СССР 25 декабря 1991 г. стала лишь символической формальностью. Власть в Москве находилась в руках российского руководства во главе с Б. Ельциным, который с осени 1991 г. уже готовил ряд необходимых в тех условиях политических и экономических преобразований. Страна фактически обанкротилась: не было средств, чтобы погасить 100-миллиардный долг, казна была пуста. Положение экономики в это время было почти катастрофическим: произошло падение всех экономических показателей, увеличивалась инфляция, шел рост цен при острой нехватке товаров, начался распад потребительского рынка, стране угрожал голод.

В начале сентября 1991 г. на госдаче под Москвой, в Архангельском, группой экономистов и политиков были выработаны принципы экономической реформы. Они предполагали шоковый, болезненный, но тогда, по-видимому, единственно возможный путь преобразования социалистической экономики. План включал в себя введение свободных цен, либерализацию торговли и приватизацию жилья и предприятий.

Предложения о реформе были вынесены Ельциным 28 октября 1991 г. на заседание V Съезда народных депутатов России, который одобрил доклад президента о реформах, согласился на временное, но существенное расширение его власти. Ельцин взял на себя всю ответственность за реформы и для этого встал во главе «правительства народного доверия», в котором он хотел видеть не чиновников-«горбачевцев», не сторонников социалистической системы, а людей, не связанных с прежней властью, так называемых «рыночников», антикоммунистов и либералов. Таким в тот момент был сам Ельцин, такими были фактически возглавлявшие правительство реформ вице-премьеры Г. Э. Бурбулис, Е. Т. Гайдар и А. Н. Шохин. Важнейшей фигурой правительства стал экономист Егор Гайдар – теоретик реформ, по имени которого и стали называться преобразования начала 1990-х гг.

«Рыночный штурм» начался 2 января 1992 г. указом Ельцина об освобождении цен на большую часть товаров; 29 января был принят указ «О свободе торговли», а также указ о порядке проведения процедуры приватизации. Одновременно был установлен свободный, беспошлинный импорт товаров в Россию. В страну с Запада и Востока хлынули товары, заполнившие полки магазинов; во всех городах образовались стихийные толкучки. Вдоль вчера еще фешенебельных центральных улиц столицы и других городов образовались импровизированные торговые ряды на ящиках и коробках. Торговали буквально всем, что можно было продать. Затем стали возникать «шанхаи» торговых палаток. Одновременно шла грандиозная «малая приватизация», под которую попали магазины, мастерские, столовые и кафе. Началась также бесплатная приватизация жилья. Быстро возникали частные компании, приспособленные к условиям работы в рыночной конъюнктуре.

Эти указы президента, как было принято говорить тогда, «запустили механизм рынка» с его конкуренцией, обилием товаров, а также резко активизировали товарооборот. Начавшаяся приватизация расширила число участников рынка. На это и рассчитывали реформаторы, полагавшие, что при разложившихся советских органах власти и слабости новой государственности России провести полугосударственный, «китайский», вариант реформ невозможно, и только свободный рынок сможет быстро перестроить плановую экономику в рыночную. В сущности, происходившее в России начала 1990-х гг., говоря словами марксистской науки, можно сравнить с 1917 г. по значению и масштабам перемен, только в «обратном направлении». Шла стремительная смена социально-экономического уклада: на смену социализму шел капитализм, причем в духе XIX в., вполне «дикий».

Е. Гайдар не скрывал, что он «реформатор-смертник», что его скорая отставка неизбежна. Реформаторы сознательно шли на непопулярные меры. Они объяснялись жесткой необходимостью, требовавшей решительных действий в экономике; реформы проходили в самых жестких для населения условиях. Реформаторы не смогли (как это было в Польше в сходной ситуации) заложить в преобразования систему компенсаций населению потерь, неизбежных в ходе реформ. В итоге у миллионов людей, традиционно откладывавших в сберкассах деньги «на черный день», этот черный день наступил, но деньги «сгорели».

Наукообразные, на «макроэкономическом уровне» разъяснения Гайдара, не любившего и не умевшего выступать, «об избыточном объеме денежной массы, порождающей дефицит», мало убеждали людей, считавших себя ограбленными государством. Реформаторы не оценили значение пропаганды, не сумели доходчиво объяснить народу необходимость жертв и испытаний, которые неизбежно выпадут на его долю. Примечательно было и характерное для людей, стоящих у власти, пренебрежение к обыкновенному человеку, или к «ботве» – так презрительно выразился о народе в интервью «Московским новостям» один из видных реформаторов. Это было время невиданного роста преступности во множестве ее проявлений, особенно в экономической сфере. Слова «беспредел», «разборки», «крыши», «стрелки» и прочие атрибуты уголовной жизни вошли в повседневность постсоветского общества.

Болезненно сказалось на людях и фактическое прекращение финансирования государством многих отраслей экономики, хронические невыплаты зарплаты. Людей возмущал и поспешный характер приватизации, когда стал действовать укоренившийся позже принцип: «у кого власть, у того и собственность». В итоге началась неконтролируемая приватизация государственной собственности, которая попадала в руки самых разных людей, порой далеких от производства, бизнеса, да и просто из числа бандитов. Множество людей считали проведенную приватизацию «разграблением» общественной собственности.

Весной 1993 г. Ельцин внес коррективы в кадровую политику – сделал вице-премьерами нескольких «хозяйственников» вроде В. С. Черномырдина, которые открыли широкую дорогу к упрощенной приватизации предприятий «трудовыми коллективами», а фактически «директорским корпусом», разного рода «начальством». Это привлекло на сторону Ельцина влиятельный круг промышленной номенклатуры, быстро почувствовавшей запах денег. В этом смысле реформы были выгодны прежде всего элите, шире – новому правящему классу, который стал быстро формироваться из старой элиты и выходцев из низов за счет бывших партийных и комсомольских работников, директоров, талантливых, оборотистых предпринимателей и множества других людей. Во второй половине 1990-х гг. их стали называть «новыми русскими», что стало синонимом невероятного богатства, колоссальных возможностей в сочетании с низкой культурой и смехотворными амбициями.

Между тем в широких слоях народа нарастало недовольство правительством Гайдара. Оно нашло отражение не только в митингах и забастовках, но и в тональности работы VI Съезда народных депутатов в апреле 1992 г. Ранее поддержавшие команду «рыночников-реформаторов» депутаты, теперь подпираемые снизу избирателями и лоббистами разных мастей, выражали явное недовольство ходом реформ. Лишь благодаря Ельцину, который еще пользовался авторитетом в парламенте, правительству Гайдара предоставили возможность доработать до декабря 1992 г.

К декабрю 1992 г. ситуация в стране не улучшилась; сбить инфляцию не удалось – слишком тяжелым было положение экономики до начала реформ. Если в декабре 1991 г. за доллар давали 20 рублей, то через год он стоил 300 рублей. Возмущение политикой властей было огромным. Это все отразилось на правительстве. На VII съезде в декабре 1992 г. депутаты «провалили» кандидатуру Гайдара при выборах на пост премьера. Ельцин, стремясь избежать опасного для него политического кризиса, решил пожертвовать раздражавшими оппозицию Бурбулисом и Гайдаром и 1 декабря предложил в премьеры В. С. Черномырдина, сумевшего быстро перестроить в рыночном ключе подведомственную ему газовую отрасль. Первой же своей публичной фразой о том, что он «за рынок, а не за базар», Черномырдин понравился консерваторам, вселил уверенность в промышленников, увидевших на премьерском посту «своего» человека. При этом Черномырдин полностью зависел от Ельцина, и в правительстве он был блокирован вице-премьерами-«рыночниками» А. Б. Чубайсом, Б. Г. Федоровым и А. Н. Шохиным.

Тем не менее назначение Черномырдина не снизило накал сопротивления реформам. В парламенте и за его пределами в 1992–1993 гг. резко усилились оппозиционные силы, из которых наиболее опасными были «непримиримые»; в их числе были «коммунисты» и «патриоты». Они стали проводить многочисленные митинги, провоцируя власти на столкновения, которые порой и происходили в столице. Волнения на улицах стали фоном начавшегося в декабре 1992 г. конституционного кризиса. Большая часть депутатов Съезда народных депутатов во главе с председателем Верховного Совета Р. Хасбулатовым вначале выступила против правительства Гайдара, а потом и против Ельцина.

Спор между законодательной и исполнительной властью шел о форме правления. Парламент отстаивал свое исключительное право на утверждение и контроль за деятельностью правительства, что подтверждалось конституцией. Ельцин же и его окружение были резко против действующей конституции, системы советской власти, стояли за принятие нового основного закона, написанного «под сильного президента». В полемику о конституции были втянуты Конституционный суд, пресса, общество. 25 апреля 1993 г. Ельцин провел референдум, который показал, что он еще пользуется доверием народа, но уже не таким безоговорочным, как во время президентских выборов весны 1991 г. На этот раз не 70 млн избирателей, а лишь 40 млн доверяли президенту, а 27 млн человек были уже против Ельцина. Однако Ельцин счел это своей победой и дал распоряжения о подготовке окончательного текста конституции.

К осени 1993 г. противостояние парламента и президента стало непримиримым. Оно осложнялось взаимными личными оскорблениями Ельцина и Хасбулатова и отчетливым размежеванием в обществе. Для сторонников Ельцина вполне авторитарная позиция президента в тот момент символизировала продолжение демократических преобразований, укрепление свободы, а позиция парламента означала «номенклатурно-коммунистический реванш», откат от достигнутого и даже намерение совершить «коммунно-фашистский» переворот. Сторонникам же парламента Ельцин казался диктатором, поправшим демократию, которая позволила ему подняться на вершину власти с помощью того же парламента. При этом в споре о форме правления стороны руководствовались также своими идеологическими, клановыми и личными симпатиями и антипатиями. В целом демократические и антикоммунистические силы были на стороне Ельцина, а коммунисты, националисты и неофашисты были на стороне парламента и позже поддержали его своими боевиками. На сторону парламента перешел также вице-президент А. В. Руцкой, который указом Ельцина был лишен своей должности, но отказался признать это увольнение.

21 сентября борьба перешла в финальную стадию. В тот день Ельцин издал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе». Согласно букве указа в стране вводилось прямое президентское правление, а парламент распускался до 11 декабря 1993 г. – дня выборов в Государственную думу. В сущности это был государственный переворот. После этого здание Белого дома, где находился Верховный Совет, было лишено электричества, воды и заблокировано войсками. Со своей стороны, в тот же день Конституционный суд признал указ № 1400 неконституционным, а Верховный Совет лишил Ельцина президентских полномочий. Ими был наделен находившийся в Белом доме Руцкой. 23 сентября X (чрезвычайный) Съезд назначил и новое правительство. Действия парламента были поддержаны большей частью местных советов в разных концах страны. Да и в столице положение было неустойчивое. Началась «дуэль указов», когда по стране расходились противоречащие друг другу распоряжения. На Лубянской площади прошел невиданный ранее митинг чекистов отчетливо антипрезидентского характера. Были заметны колебания в армии и внутренних войсках. Ни к чему не привели попытки патриарха Алексия II примирить противоборствующие стороны.

3 октября парламентская сторона, чувствуя некоторую неуверенность президента и его окружения, не добившихся полной поддержки армии, милиции и Министерства безопасности, перешла к открытым военным действиям: группы вооруженных добровольцев во главе с фашиствующим генералом А. Макашевым захватили здание Московской мэрии, а затем, сбивая кордоны ОМОНа и милиции, двинулись на грузовиках к зданию телецентра в Останкино. Там началась беспорядочная стрельба. Сторонникам парламента захватить телевидение не удалось, но трансляция передач на время прекратилась. Лишь проельциновское Российское телевидение вышло в эфир из запасной студии. По нему выступил Гайдар, назначенный к тому времени вице-премьером, с обращением к демократически настроенным москвичам поддержать правительство и собраться у главного здания мэрии на Тверской улице, где предполагалась раздача оружия. Туда устремились сотни людей. Указом Ельцина в столице было объявлено чрезвычайное положение; в столицу начали вводить войска. Казалось, повторяется ситуация августа 1991 г. Но, в отличие от ГКЧП, Ельцин сумел переломить ситуацию в свою пользу. Армия не встала на сторону парламента, и утром 4 октября, в присутствии бесчисленных толп зевак, танки Кантемировской дивизии начали обстрел Белого дома, где вскоре начался пожар. К вечеру защитники Белого дома сдались, а руководители парламента были арестованы.