Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 19. Часть 24. (окончание). Родные"

…От Викули – прекрасные (тьфу-тьфу) новости. Толю значительно повысили – сделали заместителем главного диспетчера всего Центрального диспетчерского управления. Это высокая должность, так как он – один из пятерых руководителей управления. От радости я плакал. И отдохнули Вика с Толей в Сочи хорошо.

…Не могу себе простить, что не перевезли мамулю в Москву раньше. Надо было прервать командировку в США и жить с мамой на Родине. Но я, мерзавец, этого не сделал. Да и вернувшись из-за океана в 1979 году, не удосужился даже кровать удобную мамуле купить. Ей спать у нас негде было!

«…Сегодня утром встретили Нину Петровну, целый день провели с ней. И только сейчас я добралась до письма вам, постараюсь его как-то переслать.

…Н.П. передала книгу – наконец-то свершилось это событие. Туфли потрясающие и абсолютно точно по ноге, огромное вам спасибо! О колбасе уже не знаю, что писать, я такой не ела вечность, рокфор – мечта «идиота», т. е. моя. Спасибо!!!

…Я очень рада приезду Н.П., целый день было такое ощущение, словно я побывала с вами в Москве. Мы только 30 минут назад проводили ее в свою квартиру, постарались немножко наладить ее быт, днем съездили в город пообедать…»

«…Мы, мамуля, с тобой квиты, так как я тоже осрамилась в гостях у Жоры Терехова. Как только зазвучала строчка песни, я заплакала. Песню саму не знаю, а эта строчка действует на меня как слезоточивый газ. Звучит она так: «…А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму…» (и папулю, конечно). Так что продолжаем соблюдать уговор и больше не будем «срамиться».

О более веселом: салями слопала, рокфор растягиваю последние граммы. Женя не прикасается к рокфору, словно это ритуальная пища. Халву слупили за 2 вечера, одеколон ждет своей очереди (от Ж. – спасибо). Колготки отдала Тарасовой. Черная икра еще от старой посылочки не долопана и ждет новогодней ночи.

…В следующем письме пошлю еще фотографии. Всем-всем привет и поцелуй, не перечисляю персонально. Юрика с Тамарой целуйте от меня и Жени. Вас я обнимаю, целую, обожаю и боготворю! Заканчиваю, чтобы не переходить на истеричный тон.

Целую вас, мои зайчата. От Кухтиных, Захаровых – большой привет. Привет Тат. Михайловне (Ириной маме) и ее папе.

Целую. Наташа»

…Сегодня – мамочкин день рождения. Нашей родной мамульке было бы 69 лет. Но, увы, мамы больше нет с нами.

Фактически с 1964 года мы жили отдельно: сначала – учеба в Москве в институте, затем – Сингапур, далее – США. Вернувшись из США, все никак не могли устроиться. Я думал, что мамуля будет жить постоянно с нами, со мной и Натулей, в Москве. Но, во-первых, мамочка не хотела уезжать со своего насиженного гнезда в Сочи, от папулиной могилы. Во-вторых, я как-то погряз в заботах (Дипакадемия, книги, ремонт, переезд и пр.) и не уделял этому вопросу должного внимания.

Даже когда мамуля приезжала погостить в Москву, она предпочитала жить у Вику ли. Там за ней следили, там было, где по-человечески спать. А у нас мамуля спала на миниатюрном, узком, коротком и к тому же жестком диване. Я писал книгу «Китай – США», зубрил, французский, а мамуля одна сидела на кухне: штопала носки, готовила и просто скучала. Она часто жаловалась, что я никогда ни о чем с ней не говорю, не уделяю ей внимания.

Периодически меня охватывали угрызения совести, и я читал мамульке книги из США о пришельцах из космоса, хиромантии, путешествиях. Переводил с листа, коряво, но мамуле было интересно. И все-таки по прошествии нескольких дней ей вновь хотелось к Викуле, где, помимо всего прочего, были еще телевизор и книги на русском языке.

Погостив в Москве, мамочка возвращалась в Сочи. Мы переписывались. А еще чаще перезванивались. По телефону мамулькин голос звучал иногда бодро, но все чаще печально, жалобно, болезненно, беспомощно. Однажды она попала в больницу с опухшей ногой. Галя Тарлычева, ее сочинская подруга, в панике кричала в трубку, что это связано с диабетом, что ситуация опасная, настаивала на нашем приезде в Сочи.

Но тогда все обошлось. Потом были другие болячки: сердце, радикулит, ноги и многое другое.

В 1980 году Викуля стала говорить о мамуленькином переезде в Москву все более часто и решительно. Она нашла вариант в Теплом Стане, и мы все, включая мамочку, посетили эту квартиру. Я впервые был в Теплом Стане. Мне показалось, что район находится у черта на куличках.

Да и выглядел он зимой убого: коробки панельных домов среди голых, продуваемых ветром пустырей. И сама квартира после сочинской смотрелась жалкой, хотя по московским стандартам ее можно было отнести к разряду неплохих.

Викуля уговорила мамулю, и обменные дела завертелись (под руководством и в исполнении Викули).

В апреле мы с Натали ездили в гости к мамуле в Сочи. Она жаловалась на живот, онемение ног, сердце. Мамулю лечили знакомые врачи. Находили здоровье плохим, но о животе разговора не заводили. Напротив, убеждали мамочку, что с животом все в порядке, что боли там ей только кажутся.

Мы верили всему этому. А потом был переезд летом 1981 года в Москву. Стояла страшная жара, духота, Мамульке было тяжело, я ее очень жалел. Затем мы побывали с Натулей в санатории «Сочи» с мамочкиной помощью. Вернулись и думали уговорить и ее съездить в этот весьма комфортабельный санаторий.

Но, увы, первые же анализы, взятые в поликлинике старых большевиков в Черемушках, выявили рак. Это было страшно, очень страшно, никак не хотелось верить в столь ужасную болезнь.

А затем была больница, некоторое улучшение, выход из больницы с определенной долей оптимизма. Мы ходили с мамочкой по Новочеремушкинскому рынку, и она с большим энтузиазмом выбирала: телятину, соленья, свежие овощи. Я таскал продукты из МИДа: свежих карпов, соки, консервы. Скупал лечебные травы.

Но остановить болезнь уже было нельзя. Иногда мне кажется, что я не все сделал для спасения мамули, что надо было искать врачей, новые лекарства…

«…С почтой получили массу поздравлений, в том числе от В. Грешных, где он передает нам с Женей особое поздравление от М.С.

…Меня очень расстраивает и возмущает, что вы так плохо теперь получаете наши письма. Неужели до сих пор нет письма с фотографиями?! Напишите мне. Если нет, то нужно будет принять меры и пресечь эту расхлябанность. Я даже теряюсь теперь, что из написанного мною вы получили, а что нет. Ну да ладно. Очень хорошо, что вы поедете за город. Встречайте Новый год весело, уютно и тепло, дома с близкими друзьями это можно даже и без нас…»

«Мамуленька, милая!

Поздравляем тебя с днем рождения! Будь здорова, счастлива!

Хорошего тебе настроения и бодрости! Много тебе радостей и людской теплоты! Главное, береги себя и папулечку.

Целуем тебя крепко, обнимаем сильно. Твои Наташа, Женя»

«…Не знаю, когда теперь получу ваши письма, очень скучаю. Но уже новый год, а это приближает отпуск. Данная мысль согревает душу и вселяет силы. Так хочется к вам, мои дорогие, обнять вас, посмотреть на вас, поцеловать ваши щечки и шейки. Поболтать, обо всем рассказать и, главное, посмотреть, как вы себя чувствуете и в каком настроении. Если вы действительно сейчас отдыхаете, то очень рада, так как мне кажется, что вы очень и очень устали…»

… Уже вечер. Сегодня ведь день рождения папули. Ему было бы 72 года. Но вот уже девять лет папули нет с нами. Трудно даже поверить. На душе тяжело, очень тяжело.

Только сейчас прочел в гонконгской газете South China Morning Post от 24 января сообщение о Медунове. Вышла еще одна статья – теперь о нем написала «Правда».

Папуля был просто провидцем, когда предсказывал позорный конец Медунову, Воронкову, Мерзлому. Последний, говорят, приговорен к расстрелу, второй посажен на 13 лет, а первый после изгнания в прошлом году из ЦК и выхода статьи в «Правде» стоит на пороге ареста. Если уже не арестован.

Жаль, что все это произошло уже после ухода папули из жизни. Думаю, во многом его жизнь была укорочена переживаниями из-за этих людей.

Да, идет время, бежит. Мы стареем. Все дальше от нас прошлое, когда были живы наши родные, любимые родители.

Помню, как 25 января 1975 года я звонил из гостиницы в Лос-Анджелесе папуле. Случайно застал его дома – папуля отдыхал в санатории и, как он сказал по телефону, что-то потянуло его домой. Зашел – и тут как раз мой звонок.

Через две недели папули не стало. Ужасно все это, ужасно. И ничего никогда-никогда не вернешь.

Жизнь – глупая, дурацкая штука. Мучаем себя, переживаем, нервничаем. Для чего? Чтобы укоротить себе жизнь, которая и так сама по себе не больше, чем мгновение!

… Сегодня 9 лет, как не стало папули. Как много прошло времени! Уже 9 лет я не видел, не целовал папулю, не говорил с ним. Всю свою жизнь, все свои силы он отдал нам, своим детям. Выкормил, выучил, устроил на работу, обеспечил жильем. И как мы ни любили папу, ни жаждали встречи с ним, больше его мы, увы, не увидим. Какая несправедливая штука жизнь. Живешь и думаешь, что так всегда и будет. Но нет, это не так. Конец придет.

Прекращаю писать, не стоит себя мучить, этим ничего не изменишь.

Вечная тебе память, наш папуля родной!!!

…Два года, как с нами нет мамули. Бедненькая наша Лапочка! Как ты, солнышко, намучилась. Я помню, в детстве зашел из любопытства в сочинскую церковь у кинотеатра «Сочи», на горе.

Шла молитва, и священник то ли к кому-то конкретному обращаясь, то ли просто повторяя Священное Писание, говорил: «Мученица ты наша, Анна!»

И мне эти слова глубоко запали в душу, я все время их помнил. Иногда ловил, себя на мысли: не относятся ли они каким-то образом к моей мамулечке? Абсурдно было так думать, но мысль эта тем не менее вновь и вновь возвращалась ко мне.

За что жизнь нашей замечательной мамульки оборвалась так рано? Ведь ее папа и мама дожили до 80 лет, и я очень надеялся, что наша мамочка унаследовала от них долголетие, крепкое здоровье. Но, увы, после смерти папули в 1975 году мамуля стала сдавать, сдавать и сдавать.

Надо было поддержать ее в тот период, жить вместе с ней, заботиться о нашей мамочке. Вместо этого я вел роскошную жизнь дипломата за границей. А мамочка одна коротала дни и ночи в Сочи, вспоминала свою жизнь, плакала, обивала пороги сочинских учреждений, добиваясь приведения в должный порядок папулиной могилы.

Только Викуля проявляла к мамуле дочернее внимание. У Викули мамулька периодически гостила в Москве, Викуля настойчиво ставила вопрос о переезде мамули в Москву полностью.

Я боялся переезда, думал, что в Москве, вдали от родного дома, где прошла половина мамулиной жизни, она совсем зачахнет.

В общем, как бы там ни было, я был плохим сыном. И это не красивые слова покаяния, а факт, который теперь не исправить.

«…От папулечки давно нет персональных писем. Как ты себя чувствуешь, мой дорогой? Как настроение?! Разобрался ли в часах, в инструкции? И вообще, все ли с ними в порядке, устраивают ли они тебя? Очень жду письма. Хотя я понимаю, какое может быть настроение после траура в Москве… Не буду ничего об этом писать, всем тяжело о событиях этой недели думать… Видела в западной прессе фотографию родственников Ю.В. Андропова, в том числе на снимке увидела Иру (дочь). Я, встретив ее на улице теперь, не узнала бы, так она изменилась. Видимо, не только она изменилась за 20 лет, которые мы не встречались…»

«Мамуленька, папочка, здравствуйте, мои роднулечки!

…Дней 10 назад получили посылку с деликатесами и письмо. Я устроила вокруг содержимого ритуальные пляски. И так все «плясали», что почти все с удовольствием слопали. Спасибо тысячу раз!!! В нынешнем письме к тому же нашла чистые конверты, и это великолепно, ибо ситуация уже такая, что хоть клей их сам.

Саша сказал, что заезжала мамуля, у вас все в порядке, выглядит хорошо, что мы с мамочкой похожи. Получив всю эту живительную информацию, я могу нормально функционировать.

…Мамулечка! Ты не переживай в отношении учебы. Видимо, ты, как это заведено у нас в роду, все хочешь по максимуму, но ведь и возраст уже не тот, да и положение, опыт работы переросли все теории, ученические требования. Не сомневаюсь, что занятия тебе могут принести пользу, расширить знания, а волнения школьника только расстроят нервы. Не пытайся охватить все новое, тем более что через несколько лет многое из этого будет опровергнуто еще более новыми теориями. Так что, мамулечка, ты уж, пожалуйста, не примеряй на себя роль первоклассницы! Желаю тебе успехов!!!

…Папуля! Я тебя поздравляю с награждением медалью. Считаю, что вполне объективно, ты заслуживаешь все медали и ордена в мире!!! Так же, как и моя мамуля!!!

Очень рада, что вы бываете с Никитиными, да еще на даче. Одно общение, даже короткое, с этой семьей – это праздник души и пир голодных нервных и эмоциональных клеток. Я их очень люблю! Что касается Улицких, то осуждать не могу никого. Каждого можно понять, но вот разделить их поведение и позиции – нет. Я иногда поражаюсь некоторым людям: сколько же можно хапать, хотеть, желать, да еще не своего, а чужого. Скольких лет жизни это стоит, отношения людей из-за этого перестают быть не только добрыми, но и людскими.

Другое дело – в какой-то мере у Вовки с Юриком. Речь ведь идет о том, чтобы были нормальные квартирные условия у детей, хорошее питание. Тут уж нечего возразить – надо помолчать. Чувствую, что младший Вовкин сын Алеша похож будет на Вовку…

Всю эту неделю на меня периодически нападали сомнения на тему транспорта в Москве. Как вы в этом транспортном улье, ведь мамуля столько «носится», «бегает» из одного конца города в другой. И вот в мамулином письме – сообщение о происшествии около молочного. Бывают же предчувствия! Вы дома обсуждали, а мне передалось. В связи с этим очень вас обоих прошу быть осторожными и в поездках, и в походах. На улицах теперь все время надо быть внимательными. Мамуля, побереги себя, не мотайся столько – умоляю!!!»

«Мамуленька, папулечка. Здравствуйте, мои дорогие!

С этой почтой мне с почти годичным перерывом пришла открытка от Майи Моисеевны. А я не знала, что думать: писала ей безответно на Студенческую, мысли атаковывали самые мрачные.

В отношении отпуска решаем между двумя датами – 30 июня и 14 июля, – поездом. Пока нет точной даты, многое зависит от того, на какую дату будут билеты без драки с коллегами, так как в драке не хочется участвовать. Ира и Володя Рахманины пишут о том, чтобы отдохнуть вместе, и это было бы великолепно! Я по ним здорово соскучилась, нам их здесь очень не хватает. Ирина пишет, что Володя обдумывает возможность совместного отдыха. Не знаю, получится ли, но будем надеяться. Главное – побыть побольше в Москве с вами, мои ненаглядные. Надеюсь, что в этот отпуск я смогу задержаться и пожить с вами, душу отвести.

Я до наступления невыносимой жары начала упаковывать вещи для поезда. Хочется побольше увезти, чтобы потом было меньше забот.

…Позавчера у нас был вечер, посвященный Дню Победы. Я опять в ходе концерта опозорилась, хорошо хоть в зале было темно. Как только запели песню «Последний бой» (слов ее полностью не знаю), я на словах «а я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму» (и папу) пустила слезу. Ну да ладно, скоро отпуск!!! Только почему же от вас нет писем?! Правда, Ленина мама написала, что видела мамулю (ты приезжала за лекарством). Вот ее комментарий: «Очень эффектная женщина!» От меня: «Так держать!!!»

«…Я вплотную занимаюсь списком отпускных подарков, хотя в этом году получается не столь организованно, как в прошлом. Выдумка истощилась, ведь в списке – больше 50 семей друзей и знакомых… Но… постараюсь справиться. Все эти заботы приятны и радостны.

Привет Кленовским, Юрику я отправила поздравление с днем рождения. Всем друзьям – мой привет и поклон, спасибо Ире за заботы, тете Лиде Атран – за помощь тебе.

Берегите себя, мои птенчики миленькие. Привет вам от Жени.

Целую крепко-крепко. Обнимаю! Скучаю!

Целую, целую, целую. Ваша дочурочка Наташа»

«…Мамуля очень интересно и трогательно (для меня) пишет про Троицкую. Я и взгрустнула, и насмеялась. Представила себе дерево с вьющимися пчелами и что было бы, если бы в этот день на даче был Женя. Пчелы забыли бы про яблоню, и весь рой крутился бы над ним.

Ты, мамуль, уже, видимо, вышла на работу. Соскучилась? Или отвыкла? Чувствуешь ли резко возросшую квалификацию?! (ха-ха!). Папулечка, доволен ли ты командировкой? Ты уж лучше не летай, а путешествуй поездом!»

…Мы в Москве, в отпуске. Вчера были на дне рождения у Нины Грешных. Кроме нас, участвовала одна дама. Нина выставила шикарные яства, вели интересные разговоры.

Вернулись домой в первом часу ночи.

…В гости к Н. Грешных шел пешком от проспекта Маркса. Бросается в глаза, как здорово, красиво одеты люди. Или это кажется после Китая. Поражает также чистота Москвы, ширина улиц, архитектурный облик. Ведь после пребывания в США Москва выглядела довольно убогой, а ее жители – примитивными подражателями самой низкопробной негритянской моде на Западе. Не знаю. В Пекине американцы сегодняшнего дня выглядят не лучше, чем москвичи.

… Сегодня ездили в Донской монастырь. Викуля привела мастеров, они обещали сделать новую плиту вместо первой, очень неудачной. Слава богу!

Жалко только, что в этом году не удалось побывать в Сочи, у папули. Пока сидел у мамули, вспоминал свое детство, отрочество, моих родных, дорогих родителей. Какие они были у меня хорошие, как с ними все было здорово! Увы, теперь все в прошлом. Не вернуть, ничего не вернуть!

Я должен написать книгу о жизни родителей. Обязательно! Вот разделаюсь с диссертацией и книгой по Китаю и возьмусь за эту книгу, самую главную.

…Идет жизнь. Все дальше детство, юношество, лучшие годы жизни, когда были живы родители и когда они были молоды.

«Мамуленька, папуленька, здравствуйте, мои дорогулечки!

Мы прилетели в Пекин. Я пишу эту записочку срочно, так как Лена обещает ее отправить, ведь до почты далеко. Долетели очень хорошо. И весь полет, и посадка были выполнены командой мастерски. Встречали нас Лена и еще одна знакомая пара. Я, единственное, не смогла уснуть в самолете, так как, конечно, очень перевозбудилась при отъезде из Шереметьево.

Как вы доехали из аэропорта, как было самочувствие? Мне показалось, что папуля вечером был несколько переутомленным!

Ну что же! Уже сейчас начинаю ждать ваших писем, весточек! Вот такой характер! В кого же у меня такой характер?! (Это я шучу.) Погода была утром прекрасная, малооблачная, солнышко, +16 °C. А сейчас, через несколько часов, в течение которых я, как «кролик», успела выспаться, все изменилось – почти ливень.

Мамуля! Ты ж, пожалуйста, не переутомляйся с разборкой квартиры. Я все пропылесосила, так что только продукты забери, остатки, причем постепенно. Вы оба не перегружайтесь, а то горошек и другие банки очень тяжелые. Очень прошу не надрываться. Одним словом, берегите себя хотя бы ради меня, моего здоровья и спокойствия. Вы же знаете, как я вас безмерно люблю, как беспокоюсь о вас. И еще раз о яблоках! Если уж так хочется их забрать с дачи, то сделайте это на такси. В общем, давайте по-разумному, договорились?!

Я пока ехала из аэропорта, даже Пекин не разглядела, вся в Москве пока; сейчас 3 часа поспала, проснулась, а мне все кажется, что я в Москве. Теперь еще и телефон звонит каждые 5 минут, так что полное ощущение Москвы, только вам позвонить не могу. Лена нам все приготовила (еды – полный холодильник), квартира блестит…

Мамулечка! Позвони Нине Грешных и скажи ей, что сыра в магазине нет, так что пусть берет и себе головку, и мне, сколько получится. Она это сделает сама, у нас с ней договоренность. С посылкой нам деликатесов не напрягайтесь. Все у нас есть, о чем можно мечтать. Огромное спасибо вам за все старания! Сейчас, когда все привезенное выгрузила, глазам не поверила.

Целую, целую, целую!!!»

«…Состояние у нас пока еще странное – акклиматизация и перемена времени обычно занимают недели три. И что самое странное, раздражающее – это то, что нельзя снять трубку телефона и поговорить с вами, услышать ваши голосочки. Эта оторванность очень угнетает, а так все было бы ничего.

Вся моя батарейная эпопея оказалась бы проще, если бы я не была такой нервозной из-за ограниченности времени и все делала бы спокойно. «Бы да кабы…» Самое главное, чтобы эти проблемы не коснулись вас, так как «общение» со всеми этими жэковскими людьми изнурительно.

…Я все думаю, как много не успела сделать во время отпуска, что планировала и хотела, а ведь крутилась как белка в колесе. Сейчас вроде бы отоспалась, притормозилась, так что не волнуйтесь за меня. В отпуске из-за всей лавины эмоций, дел и т. д. я была недопустимо взвинченной…»