Текст книги "Логика человеческой жизни"

Глава 13
Человеческое одиночество в свете современного естествознания: «иллюзия, ставшая для нас темницей» (Альберт Эйнштейн)

Но это всё «общегуманитарные» соображения, а как объясняет всеобщий разлад современное естествознание? Для него сегодня ответ на вопрос о причинах этого разлада совершенно ясен и очевиден. Линн Мак Таггарт, автор книги «Поле. Поиск тайных сил Вселенной» (2003), в которой собраны интервью с рядом крупных учёных по проблеме единого энергетического поля мироздания, заметила: «В принципе, всем культурам Азии, как и вообще древним культурам, было присуще понимание Вселенной как единства, как круга, в который вписано множество. Человек был в центре этой Вселенной. И только с приходом открытий Исаака Ньютона и Рене Декарта мы оказались оторванными от Вселенной, сама же она заменилась на механистическую модель, где разум существует отдельно от тела, а люди – отдельно друг от друга, и эта идея разделённости всего, разрозненности служит основой западного образа мышления. Вселенная, которую описал Ньютон, очень чётко отлажена, в ней вещи существуют отдельно друг от друга и функционируют по установленным законам. Это же породило идею о том, что тело человека тоже является отлаженной машиной, управляемой двумя основными двигателями – мозгом и сердцем, и координируется в ДНК. Вот модель, которую мы знаем, и различные процессы, происходящие в теле, мы считаем локализованными в конкретных органах. В чём слабость этой модели? Практически во всём».

Итак, разрыв с издревле существовавшим представлением о единстве Вселенной обычно связывается с утверждением созданной Декартом и Ньютоном модели Вселенной. В последние десятилетия стало самым обычным делом критиковать их научную парадигму, то есть систему основополагающих научных воззрений и принципов. Но почему? Мы со школьной скамьи привыкли считать, что наука развивается эволюционно и что каждый последующий этап в её развитии – это шаг к более истинному знанию. Если так, то картезианско-ньютоновская концепция как более поздняя должна быть более истинной, чем знание, рождённое ещё в древности. Почему же сегодня именно она стала объектом тотальной критики?

Во-первых, потому, что сами Декарт и Ньютон видели мир вовсе не так механистично и вовсе не были такими безоговорочными материалистами, какими мы их сегодня представляем. Известный чешско-американский психолог и психиатр Станислав Гроф в книге «За пределами мозга» (1985) писал об этом: «Всякий раз используя термин „ньютоно-картезианская парадигма” мы должны помнить, что западная механистическая наука исказила и извратила наследие обоих великих мыслителей. И для Ньютона, и для Декарта понятие о Боге было существенным элементом философии и мировоззрения. Ньютон был глубоко духовной личностью, серьёзно интересовался астрологией, оккультизмом и алхимией. По словам его биографа Джона Мэйнарда Кейнса, он был последним из великих магов, а не первым великим учёным. Ньютон верил, что Вселенная материальна по природе, но не думал, что её происхождение может быть объяснено материальными причинами. Для него Бог – это тот, кто изначально создал материальные частицы, силы между ними и законы, управляющие их движением. Однажды сотворённая Вселенная будет впредь функционировать как машина, а значит, её можно описать и понять в этих терминах. Декарт тоже верил, что мир существует объективно и независимо от человека-наблюдателя. Однако для него эта объективность основана на том, что мир постоянно воспринимается Богом.

Западная наука поступила с Ньютоном и Декартом так же, как Маркс и Энгельс с Гегелем. Формулируя принципы диалектического и исторического материализма, они препарировали гегелевскую феноменологию мирового духа и оставили его диалектику, но заменили дух материей. Аналогичным образом, концептуальное мышление во многих дисциплинах предлагает прямую логическую вытяжку из ньютоно-картезианской модели, но образ божественного разума, который был сердцевиной рассуждений этих двух великих людей, из новой картины исчез. Следующий за всем этим систематический и радикальный философский материализм стал новым идеологическим основанием современного научного мировоззрения». Из этого следует, что модель мира Декарта – Ньютона на самом деле далеко не так явно противоречила предшествующим ей представлениям. Привычно связываемые с ней радикальный механицизм и безоговорочный материализм – это результат многочисленных упрощающих и извращающих её интерпретаций в XVIII веке, идеализировавшем разум, и в XIX веке, закономерно породившем вульгарный материализм как самостоятельное философское течение. Именно в таком виде она так явно противоречила древнему знанию. В таком виде эта парадигма не могла не стать объектом жёсткой всесторонней критики в XX веке, который стал веком бурного научного прогресса.

Второй причиной этой критики стало рождение в начале XX века квантовой теории, ознаменовавшее открытие новой физики. Полвека попыток совместить её с традиционной физикой окажутся тщетными. Сам Альберт Эйнштейн скажет: «Никакое разумное определение реальности не должно допускать квантовую механику». Эту же мысль по-своему сформулирует великий датский физик Нильс Бор: «Всё, что мы называем реальностью, сделано из вещей, которые мы не можем назвать реальными». В 1966 году известный британско-швейцарский физик Джон Стюарт Белл докажет, что квантовая теория несовместима с картезианско-ньютоновской моделью реальности. (Номинированный на Нобелевскую премию по физике, Белл не успеет получить её ввиду внезапной смерти.)

Их несовместимость означала, что прежняя модель мироздания должна быть отвергнута. Сегодня это ясно уже очень многим. В документальном фильме Грэга Беккера и Гарри Мейсси «Живая матрица» (2009) об этом в своих интервью недвусмысленно говорят известные учёные. Питер Фрейзер, директор Шотландского исследовательского центра наук о здоровье (NES) отмечает: «Сейчас в физике происходит серьёзное интеллектуальное разделение, поскольку старая ньютоновская модель Вселенной как механизма крепко стояла на ногах, пока горстка безумцев в Германии, Дании и частично в Британии не открыла квантовую физику и сказала: смотрите, на самом деле всё не так, как вы говорили раньше, всё происходит несколько по другим принципам. И тогда были открыты громаднейшие аномалии в физике, объяснить которые по старым выкладкам было невозможно. Это привело к тому, что старую модель механической Вселенной, где все явления могут происходить по несвязанным между собой причинам и правилам, пришлось оставить».

Современная физика пришла к пониманию мироздания как единого энергоинформационного поля: всё, что существует в мироздании, находится в этом поле, является органичными составляющими этого поля, всё связано со всеми другими элементами мироздания. Новая научная парадигма решительно опровергает прежние представления о тотальной разобщённости. Это было совершенно ясно уже в начале 80-х годов ХХ века, когда Станислав Гроф писал уже упомянутую мной книгу «За пределами мозга», откуда я заимствую несколько фактов.

Важно понять, что связи в мироздании имеют вовсе не механический характер. Уже в 1951 году в книге «Квантовая теория» американо-английский физик Дэвид Бом, широко известный своими работами по квантовой физике, философии и нейропсихологии, начал отстаивать идею о том, что Вселенная напоминает живой организм, органы, ткани и клетки которого имеют смысл только в отношении к целому.

В начале 1980-х, когда выходили в свет последние книги Дэвида Бома, известный бельгийский физик и физикохимик, нобелевский лауреат Илья Пригожин, как и многие его единомышленники в разных странах, пришёл к выводу о том, что макрокосм (Вселенная) и микрокосм (человек) являются двумя аспектами единой жизни-эволюции. Жизнь – это не самостоятельное явление, развёртывающееся в безжизненной, неодушевлённой Вселенной, ибо Вселенная тоже жива.

О родственности всего сущего ещё в начале XX века говорил академик Владимир Бехтерев, изучавший деятельность мозга и предположивший, что мысль – одна из разновидностей единой мировой энергии. Уже тогда он убеждённо констатировал: «Необходимо признать, что все явления мира, включая и внутренние процессы живых существ или проявления духа, могут и должны быть рассматриваемы как производные одной – мировой – энергии». Эта идея заставляла вспомнить некоторые учения древности, как, например, даосизм, для которого всё в мире было производным от единой мировой энергии ци. Идеи даосизма учёные-физики будут вспоминать и позднее. В 1975 году американский физик Фритьоф Капра напишет книгу с характерным заглавием «Дао физики», в которой он покажет, что мировоззрение современной физики приближается к мировоззрению древних мистических учений. Конечно, сближение физики и мистицизма отнюдь не означает их тождественности или даже возможности будущего слияния, но факт сходства в понимании ими мира и жизни отрицать трудно.

Физика первой и наиболее решительно порвала со старой научной парадигмой. В других науках этот процесс начался позже и продолжается доныне. Так, в биологии, медицине, психологии, психиатрии он начался в 70-е годы XX века и сегодня ещё далёк от завершения. В 1981 году британский биолог и биохимик, профессор Кембриджского университета Руперт Шелдрейк в революционной книге «Новая наука жизни» решительно критикует старую парадигму. Это не был вызов, брошенный одиночкой. Уже в 1970–1980-е годы всё больше биологов, медиков, психологов в ходе экспериментальных исследований приходят к убеждению о невозможности понять и решить многие важные проблемы физиологии и психологии человека на основе устаревших представлений о его природе. Уже в 1986 году Станислав Гроф в своей книге «Путешествие в поисках себя» писал: «В наши дни существует обширная литература, предлагающая многие революционные пути в современной науке, вплоть до радикально новой картины мира. Хотя мы ещё далеки от всеобъемлющего синтеза, важные элементы возникающей парадигмы показывают знаменательное сближение с мировоззрением великих мистических традиций. Значение некоторых наблюдений выходит за пределы психологии и психиатрии и представляет собой серьёзный вызов общепринятой ньютоно-картезианской парадигме западной науки. Они могут решительно изменить наши представления о природе человека, о культуре и истории, о реальности в целом».

Было бы идеализацией представлять дело так, что сегодня уже вся медицина и биология исповедуют принципы нового научного мышления: научное мышление всегда весьма консервативно, потому процесс смены научных парадигм – дело медленное. Но всё большему числу учёных становится ясно, что новая парадигма открывает гораздо более широкие возможности постижения природы мира и человека, возможности разрешения проблем человека и общества, возможности лечения тела и души человека. В фильме «Живая матрица» профессор в области клеточной биологии Брюс Липтон говорит: «В научном мире у биохимиков и биологов принято основываться на ньютоновской модели материального мира. Вся история науки сосредоточена на механической реальности, поэтому в биологии концепция информационных полей как бы упускается. В этом суть ньютоновского взгляда на вещи: рассматривать материю, а на всё остальное не обращать внимания. Но мы упускаем из виду то, что разум – это поле, содержащее энергию и информацию, наши мысли в том числе. Все знают, что тот же электроэнцефалограф способен регистрировать это поле, а с недавнего времени есть ещё более интересный метод – магнито-энцефалограф, где никаких проводов даже не нужно, его датчики находятся на расстоянии от головы и считывают нейральное поле, даже не прикасаясь к телу. Одним словом, мозговая деятельность является источником энергоинформационного поля».

На основании интервью с рядом авторитетных учёных авторы фильма «Живая матрица» отмечают: «Многие культуры прошлого изучали энергетическую систему тела человека. Сегодня исследователи выдвигают теорию, что тело в самом деле имеет энергетическое поле, называемое морфо-генетическим или биополем. Поле, организующее наше тело, имеет свою иерархию: есть общее поле тела целиком, у каждого органа есть своё поле, а также у каждого вида тканей и у каждого вида клеток. Поля наших тел находятся вовне и внутри тела, у них субсидиарные поля и есть модулярные поля, у рук, ног и различных органов. Преимущество поля в том, что оно по своей сути холистично, то есть целостно. Гравитационное поле, например, от него нельзя ведь отрезать кусок. Если разрезать плоского червя на десять кусочков, то из каждой части вырастет новый червь. Как такое возможно? Если бы это был механизм или машина – разобрав её на части, мы получим просто поломанный механизм. Точно так же нельзя сломать магнит – на сколько кусочков его ни разбивай, каждый будет обладать целостным магнитным полем. Именно эта аналогия с магнитным полем привела исследователей биологии развития к первоначальной идее морфо-генетического поля. Это было ещё в 20-е годы прошлого века. Теперь это поле является ключевой концепцией биологии развития. Без него невозможно толком понять, как развиваются биологические организмы».

Идея холистичности, то есть единства и целостности, мироздания, в котором всё связано со всем, уже более полувека активно подтверждается самыми разными науками. В 1985 году в книге «За пределами мозга» Станислав Гроф писал об этом: «За последние три десятилетия значительные наработки в области математики, лазерной технологии, голографии, квантово-релятивистской физики и в исследованиях мозга привели к открытию новых принципов, открывающих далеко идущие перспективы для современных исследований сознания и для науки в целом. Эти принципы были названы холономными, холографическими или холограммными, потому что они являют собой захватывающую альтернативу конвенциальному пониманию отношений целого и его частей». В процессе таких исследований рождалась холистика – наука о всеобщем единстве и взаимосвязи, ставшая методологической базой современной науки. В этом смысле весьма показательным представляется мне название книги британского учёного Малколма Холлика «Наука о единстве. Мировоззрение для XXI века» (2006).

Как видим, новейшими методами современных эмпирических наук сегодня убедительно подтверждается то, что было известно некоторым культурам ещё тысячи лет назад и что ещё не так давно ощущал и европейский человек: нет ничего отдельного, мы все – составляющие единой вселенской субстанции, мы все связаны единым энергоинформационным полем. Микрокосм-человек с его энергоинформационным полем растворён в энергоинформационном поле макрокосма-мироздания, является одним из его бесчисленных живых органов, одной из бесчисленных клеток этого единого организма. А если так, то обусловленное идеей нашей телесной отделённости неизбывное одиночество – это иллюзия, заблуждение, мистификация, характеризующие европейское культурное и научное мышление Нового времени. Позволю себе повторить здесь сказанное Альбертом Эйнштейном: «Человек – это часть целого, которое мы называем Вселенной, часть, ограниченная во времени и в пространстве. Он ощущает себя, свои мысли и чувства как нечто отдельное от всего остального мира, что является своего рода оптическим обманом. Эта иллюзия стала для нас темницей, ограничивающей нас миром собственных желаний и привязанностей к узкому кругу близких нам людей. Наша задача – освободиться из этой тюрьмы, расширив сферу своего участия до всякого живого существа, до целого мира во всём его великолепии».

Это иллюзия, но она давно стала нашим твёрдым убеждением, жизненным инстинктом. Большинство из нас за всю свою жизнь так ни разу и не задумается о том, справедливо ли оно. А ведь серьёзные сомнения вызывают уже самые простые вопросы, например, такие, какие задаёт нам Ошо Раджниш: «Ты никогда не думал о том, что ты делал для своего рождения? И делал ли ты что-то? А что ты делаешь для жизни? Ты думаешь, что дышишь? Если бы дыхание зависело от тебя, ты бы уже давно умер; просто в минуту гнева или любовной страсти ты забыл бы дышать. А ночью ты мог бы спать? Или тебе пришлось бы постоянно бодрствовать, чтобы поддерживать своё дыхание, – потому что стоит задремать, и дыхание прекратится. Кто тогда проснётся утром? Нет, дыхание – не твоё дело.

Дышит мироздание.

А что ты делаешь в отношении своих внутренних структур жизнеобеспечения? Ты перевариваешь пищу? Превращаешь пищу в кровь, кости и ткани? Всё это – не твоя забота. Твоя забота заканчивается на вкусовых бугорках – после того, как пища проглочена, она переходит в руки мироздания. Дальнейшее – не твоё дело.

Попробуй когда-нибудь весь день осознавать, что происходит в твоём желудке, и тебе обеспечено желудочное расстройство по меньшей мере на неделю. Осознание не требуется – желудок делает своё дело сам. Твой мозг состоит из миллионов и миллионов клеток. Каждая из них выполняет свою функцию и твоё участие не нужно – они даже не спрашивают твоего совета. Случалось ли, чтобы какая-то часть твоего тела вдруг замешкалась и спросила себя: „Что делать дальше? Я в смятении”. Они никогда не бывают в смятении – они являются частью космического организма. Необходимые процессы встроены в них изначально, и они непрестанно делают своё дело» (книга «Просветление – наша истинная природа»). С этим трудно не согласиться.

Если так, если я – одна из бесчисленных клеток в безграничной живой ткани мироздания, если каждый другой человек, каждое живое существо, будь то зверь, птица или дерево и даже всё то, что кажется мне неодушевлённым – земля, вода, камни и далёкие звёзды – такие же бесчисленные клетки в этой живой ткани, связанные все со всеми, то одиночество – это, несомненно, иллюзия, которая, как всякая иллюзия, существует лишь в нашем воображении.

Но идея отделённости, несвязанности человека с мирозданием, природой, другими людьми – это не только чисто интеллектуальное заблуждение, это, как свидетельствуют психологи, ещё и разрушающее психическую жизнь человека мучительное чувство тревоги, тоски, одиночества. Эрих Фромм писал об этом в книге «Искусство любить»: «Переживание отделённости рождает тревогу, оно является источником всякой тревоги. Быть отделённым значит быть отторгнутым, не имея никакой возможности употребить свои человеческие силы. Быть отделённым это значит быть беспомощным. Это значит, что мир может наступать на меня, а я при этом неспособен противостоять ему. Таким образом, отделённость – это источник напряжённой тревоги». Ну, а напряжённая тревога, в свою очередь, – это источник стрессов, депрессий, неврозов. Не потому ли нашу такую комфортную жизнь трудно назвать столь же «покойной, уютной и весёлой», как жизнь людей Средневековья?

Выше я уже приводил высказывание Эриха Фромма о том, что потребность преодолеть свою отделённость, покинуть тюрьму своего одиночества составляет глубочайшую потребность человека. Неудача в решении этой задачи чревата для человека безумием или самоуничтожением. Но как сделать это современному человеку, с детства впитавшему в себя идею тотальной разобщённости? Как обыкновенному человеку совершить побег из мрачной тюрьмы отделённости к свету и радости всеобщего единства?

Мы уже знаем, что идея отделённости – это заблуждение. Мы знаем, как и почему люди пришли к этому заблуждению. Мы знаем, что это заблуждение свойственно главным образом западной культуре, причём лишь последних трёх веков. Мы знаем, что многим другим культурам и религиям от древности и доныне это заблуждение чуждо. Мы знаем, что современная наука своими методами убедительно доказала ошибочность идеи всеобщей разрозненности. А если так, то мы понимаем: истинным является представление о всеобщем единстве. Мы не просто верим в это – мы твёрдо это знаем. Такое знание – первый шаг к преодолению одиночества. Но знать – это ещё не всё.

Нужно понять обманчивость многих из услужливо предлагаемых нашей цивилизацией коллективных развлечений и форм общения, «тусовок» как средств преодоления одиночества: давно известно, что самое тяжкое одиночество – это одиночество человека в толпе.

Нужно научиться чувствовать своё единство с миром, со всем, что есть в нём. Ошо Раджниш говорил об этом: «С этого мгновения помни: ты неотделим от бытия. Не только помни, но и экспериментируй – будь одним целым с деревом, которое растёт поблизости от тебя, будь одним целым с рекой, в которой ты плывёшь, будь одним целым с человеком, чью руку держишь сейчас в своих ладонях. Экспериментируй раз за разом – будь одним целым с камнем, на котором сидишь, будь одним целым с далёкой звездой, на которую смотришь.

Постепенно ты овладеешь искусством сливаться с объектом. Наблюдающий становится наблюдаемым, познающий становится познаваемым. Созерцая розу, ты становишься розой – здесь нет границ. В эту минуту ты узнаешь две вещи: любовь и блаженство. Блаженство – для себя, любовь – для всех» (книга «О возвышенном»).

Проводимые в последние полвека эксперименты с сознанием позволили понять, что когда-то давно мы все обладали способностью переживать чувство космического единства, но со временем утратили её. Развить в себе способность чувствовать свою связь со всем в мире помогает практика медитации, которой посвящены десятки книг. Впрочем, очень многие люди ощущают своё единство с мирозданием, не прибегая к специальным руководствам. Ощутить свою общность с миром – это ещё один шаг к преодолению иллюзии одиночества.

Чувство неразрывного единства со всем в мире – это очень сложное, многостороннее чувство, обретение которого многое меняет в нас самих. Мы начинаем ощущать давно утраченное единство с природой, мирозданием, Божественной субстанцией, разлитой в них, с людьми, в каждом из которых, как и в нас самих, есть частица Божественного. Замечу: это не просто единство, это гармоническое единство, и потому мы перестаём бояться мира, природы, Бога, людей, мы начинаем относиться к ним с доверием, а вместе с прежними страхами и недоверием уходит тревога. Древнее учение йоги говорит, что в тот день, когда человек осознаёт «Я един с Целым», бремя его забот просто исчезает, с него спадают оковы, он становится внутренне свободным.

Об этом в разные времена и в разных странах говорили философы и поэты, математики и художники, светила эмпирической науки и мистики. Приведу ещё только один пример. Шестьдесят лет назад известный русский эмигрантский поэт, прозаик, критик Георгий Адамович в сборнике статей «Одиночество и свобода» писал о прозе нобелевского лауреата Ивана Бунина: «Что хотел сказать Бунин в „Митиной любви”, в „Солнечном ударе”, в „Косцах”, в „Иуде”, наконец, в „Жизни Арсеньева”, где печаль и ликование без остатка сплавлены в единое целое? Перевод поэзии на логический язык неизбежно искажает и обедняет её, но если всё-таки на такую операцию решиться, перевод свёлся бы приблизительно к следующему: в существовании нашем могут быть какие угодно несчастья; народы, государства могут гибнуть, цивилизации исчезать, но над нами есть небо, вокруг нас есть красота, одушевление и величие земной природы, и достаточно почувствовать свою связь с миром, чтобы верить и знать, что в конечном счёте ничего дурного с человеком не будет. От любви к жизни исчезает страх перед ней, личная боль каждой отдельной участи растворяется в общем счастье существования, и именно так, при взгляде на синее небо, в лучах доброго солнца, карамазовские духовные бунты со „слезинками замученного ребёнка” превращаются в книжные домыслы!»

Новое знание и новое ощущение себя в мире неминуемо изменяют нашу личность до самых её оснований, радикально меняя наше восприятие мира и отношение к миру. И это изменение воплощается теперь в нашем поведении. Теперь, когда я чувствую свою связь с другими людьми, когда я знаю, что любой другой человек является частью меня самого, я не могу причинить ему боль, обмануть или унизить его. Теперь, когда я чувствую свою связь с цветком и синицей, деревом и рекой, лесом и звёздами, я не могу относиться к природе хищнически, потребительски или просто равнодушно. Теперь я чувствую себя не только понимающим и любящим всё в мироздании, но ещё и ответственным перед всем в мироздании за свои поступки, слова, мысли. В переведённой на десятки языков «Тибетской книге жизни и смерти» (1992) её автор, выдающийся буддийский мыслитель Согьял Ринпоче, писал: «Подлинная духовность также подразумевает понимание, что если мы взаимосвязаны со всеми вещами и с каждым существом, то даже малейшая, самая незначительная мысль, слово или действие имеют самые серьёзные последствия для всей Вселенной. Бросьте камешек в пруд – и по всей его поверхности пойдёт рябь. Расходящиеся круги сливаются друг с другом, порождая всё новые и новые. Всё теснейшим образом взаимосвязано между собой. Мы понимаем, что ответственны за всё, что мы делаем, говорим и думаем, ответственны фактически за самих себя, за всех и вся – за всю Вселенную». И это вовсе не изыски буддийской философии. Столетием раньше убеждённость в этом высказал человек иной эпохи и иной культуры: «Каждый человек несёт ответственность перед всеми людьми за всех людей и за всё». Это сказал Достоевский. Начать жить в соответствии с новым знанием и новым ощущением себя в мире – это последний шаг к преодолению иллюзии одиночества.

Эти шаги позволят нам не только избавиться от проклятия одиночества – они сделают совершенно иной всю нашу жизнь. Представьте себе жизнь, в которой все и каждый чувствуют свою связь со всем сущим, своё уважение и любовь ко всему сущему, свою ответственность перед всем сущим и своё доверие к нему. Представьте себе жизнь, в которой нет унижения и боли, страха и насилия. Представьте себе жизнь, в которой человек постоянно живёт ощущением радости от всего окружающего и чувством счастья, даримого самим фактом существования. Представьте себе жизнь, наполненную всем тем, о чём пел Джон Леннон в своей песне «Imagine», ставшей гимном надежды для всех людей доброй воли. Кто-то скажет, что в нашем таком несовершенном мире такая жизнь невозможна. Но жизнь такова, какой её делаем мы. Напомню, что великий мыслитель европейского Средневековья, епископ Иппонийский Августин жил в V веке, в период, который историки потом назовут «тёмными веками». Но именно он оставил нам мудрый совет: «Плохие времена, тяжёлые времена – вот что люди не устают повторять, но давайте жить хорошо, и времена станут хорошими. Мы и есть времена. Каковы мы, таковы и времена». В ХХ веке замечательный писатель Александр Грин заметил: «Я понял одну нехитрую истину… Она в том, чтобы делать чудеса своими руками». Не нужно ждать, пока все или хотя бы кто-то рядом сделают себя и свою жизнь иной. Давайте начнём с себя. Теперь, когда мы можем избавить себя от страха одиночества, у нас гораздо больше шансов сделать свою жизнь счастливой.

– Ну, хорошо, – слышу я голос читателя. – Допустим, вы убедили нас в том, что страх одиночества иллюзорен, показали нам, что от этого страха можно избавиться, но ведь есть ещё страх бессмысленности жизни, а главное – страх смерти. Сможете ли вы помочь нам избавиться от него? Сможете ли объяснить нам, почему такие заботливые Бог, мироздание, природа обрекли нас на эту страшную пытку? Сможете ли объяснить нам, как человеческая жизнь может быть осмысленной и счастливой, если она неминуемо должна окончиться смертью? Если считаете, что сможете, то мы готовы выслушать вас.

Что ж, я тоже готов: готов поделиться с вами ответами на эти вопросы – теми ответами, которые смог найти для себя, которые показались мне убедительными и которые помогли мне глубже понять логику нашей с вами жизни. Надеюсь, они смогут помочь в этом и вам.

Следующим из трёх главных экзистенциальных страхов мы рассмотрим страх смерти. Почему именно его? Для очень многих людей смерть – главное доказательство бессмысленности жизни. Если смерть действительно является полным уничтожением жизни, как видит её большинство из нас, то наша жизнь выглядит бессмысленной. Только если смерть не такова, у нашей жизни появляется шанс на осмысленность. Вот почему следующим логичнее рассмотреть именно вопрос о природе смерти.