Текст книги "Сочувствую ее темным духам… 13—21"

Раскаяние

Эгоизм – это естественное свойство человека. Вы требуете бескорыстия от других, но это ведь чудовищная претензия: вы хотите, чтобы они пожертвовали своими желаниями ради ваших. С какой стати?

Уильям Сомерсет Моэм. Бремя страстей человеческих

Клод остановил свой электромобиль возле огромного баобаба. Дерево было столь монструозно, что в толщину не уступало, а то и превосходило куполообразный университет иридодиагностики. «Не иначе как научным колдовством паксбрайтовских садоводов это не обоснуешь» – подумала Эми, любуясь столь нетипичным для унылого Гриверса живописным творением. Чудо-баобаб, как и стекла электромобиля, блестел от странного дождя. В дерево была вмонтирована узорчатая дверь. Эми сощурила глаза и увидела, что на двери красовалась надпись, столь неопрятная, что напоминала детские каракули:

«Дом ежеминутных паломничеств»

Сквозь зеленую завесу непогоды проглядывались гигантские насыпи песка, расположенные неподалеку от баобаба. Песок сгустился от непрекращающегося дождя, что, впрочем, не мешало чайлдастам нырять в этот песок с головой. Эми сощурила взгляд, пытаясь сквозь дождь узнать Литовку в особенно грязной ныряльщице с белыми волосами.

– Вот, – угрюмо сказал Клод. – Твоя желанная община чайлдастов. Вот дерево, в котором они живут.

В ответ Эми кивнула лобовому стеклу. Это была первая фраза Клода после того, как Эми честно сказала, что не знает, любит она его или нет.

Клод достал из бумажника пару купюр и положил их на приборную панель перед Эми. Она взяла банкноту в руки. В первый раз она держит в руках деньги из будущего. Выглядят они гораздо старомоднее денег из прошлого, особенно на фоне пластиковых австралийских долларов, бывшие в обиходе в 2021 году. Эми рассматривала банкноты – на каждой был указан номинал (100) и нарисовано звероподобное лицо, под которым шла надпись – «Сикстен Бейл, Верховный протектор Синистера».

– Зачем они мне? – спросила Эми, не отрываясь от банкноты.

По правде говоря, она даже не знала, много ли это, двести сквелларов, или нет.

Клод вздохнул и повернулся. Боковым зрением Эми почувствовала его испытующий взгляд, но ответить на него не решилась.

– Это община чайлдастов. Ты сама это видишь. Ты же сюда хотела попасть?

– Да.

– Вот, ты сюда и попала. Теперь ты можешь выйти из машины и начинать искать свою подружку.

– А ты? – осторожно спросила Эми.

– А я поеду к Механику, как и планировал.

Эми все же решилась повернуться. Клод смотрел на нее непривычно суровым взглядом, веки его подрагивали.

– То есть, ты меня здесь оставляешь? – спросила Эми.

Клод ответил, но не сразу.

– Да. Телефон у тебя есть, позвонишь, если у тебя будут проблемы.

– Вообще-то они у меня уже появились…

Эми ощущала пустоту в животе, никак с голодом не связанную.

– Неужели? – переспросил Клод с издевкой. – У тебя появились проблемы? Проблемы, связанные с тем, что ты меня не любишь?

– Я этого не говорила, – тихо ответила Эми.

Она опять вспомнила Майкла. В этот раз она вспомнился не воображаемый танец, а их реальный разговор на заднем дворе леклеровского общежития.

«Нет! Нет!» – повторяла про себя Эми. – «Я не хочу о нем думать…»

Следом вспомнился розовый заяц, подаренный Клодом, о сущности которого знал только Майкл.

«Нет! Он заставил меня о себе думать! Я о нем думать не хочу!»

Она смотрела на Клода таким виноватым взглядом, словно бы эти мысли были произнесены вслух.

Суровый взгляд Клода несколько смягчился. Он спросил:

– Я вижу, тебе неловко.

– Да, – тут же сказала Эми.

– Может быть, потому что ты уже определилась с точным ответом?

И добавил:

– И этот ответ «нет»?

Суровость вновь вернулась в голубые глаза. К пустоте добавилась горечь в глазах, Эми часто заморгала, но никакого ответа так и не дала.

Лицо Клода совсем потемнело. Он потянулся через Эми и открыл дверь. Улицу все еще орошал ливень, чьи плотные зеленоватые капли почти полностью загораживали глаза от всего того, что происходило снаружи.

Клод сразу же закрыл дверь. Эми не могла заставить себя посмотреть на него вновь, она уделила внимание новым, более блестящим, чем прежде, каплям дождя, появившимся на стекле поверх старых.

– Ты ответишь на мой вопрос или нет? – спросил Клод.

– А разве обязательно на него отвечать? – переспросила Эми неестественно тонким голосом.

Клод стал понимающе кивать головой, с неким озарением и смирением на лице.

– Я все понял, – сказал Клод. – Ты меня не любишь.

Эми нашла в себе силы, чтобы посмотреть в его глаза.

– Я этого не говорила, – вновь сказала она более громким голосом, но Клод уже вновь потянулся через нее, чтобы опять открыть дверь.

– Неужели ты не понимаешь? Я же сказала, что не знаю! – Эми умоляюще уставилась на зеленоватый поток. Ее зеленые глаза стали мокрыми от слез.

– «Не знаю» – это нежелание говорить «нет», – сказал Клод. – Но не волнуйся, я все понял. Я не буду вытягивать из тебя правду. Уходи.

Молчание.

«Так дело не пойдет» – с мрачной решимостью подумала Эми и выкрикнула:

– Ты выгоняешь меня в такую погоду?

Она тут же поняла, что ее притворное возмущение долго продолжаться не может. Она закрыла лицо ладонями, чтобы Клод не видел ее слез.

– До дерева рукой подать, – сказал Клод. – Эти фанатики тебя примут, если скажешь, что ты ищешь одну из них. Уходи, мне надо побыть некоторое время без тебя…

Его голос казался невозмутимым, что удивило Эми, учитывая тему их разговора. Сквозь пальцы Эми взглянула на Клода.

– Может, если подумать, выясниться, что я тоже не знаю, люблю я тебя или нет, – добавил Клод, тупо уставившись в приборную панель.

Не сказав ни слова, Эми взяла с приборной панели деньги, положила купюры в дневник, положила дневник в сумку и выскочила на улицу, прикрывая голову сумкой. Клод закрыл за ней дверь, медленно отъехал от баобаба, и, пока разворачивал машину, стал вспоминать, где находится электромастерская Механика.

***************

Радиостанция EroticServe

EroticServe33
  Erotic Serve (англ.) – эротический слуга


[Закрыть] – обслужит вас по-крупному.

Клод включил радио. Заиграла медленная песня группы LoveLess. Сквозь стекло, очищаемое движущимися дворниками, Клод пытался разглядеть дорогу к мастерской Механика, которая, насколько он помнил, находилась на окраине города М.

Он тут же решил остановиться на обочине. Он не может слишком долго управлять этим чертовым электромобилем. Он еще не привык к правостороннему движению Сингрипакса. И не привык к самому электромобилю. При встрече Механиком, решил Клод, он первым делом выскажет ему свое недовольство модификацией, так изуродовавшей его родную Ауди.

Первым делом… Клод усмехнулся. Разве это было его первым делом? Только что он выгнал свою любимую на улицу, в жуткий ливень, в незнакомый город к незнакомым людям…

Вдруг Клод ударил кулаком по рулю и задел клаксон. Прозвучал гудок. Блестящая корова на обочине удивленно посмотрела прямо в глаза Клоду.

Клод стал биться головой об руль. Прозвучали новые гудки. Корова ускорила свою ходьбу и скрылась за углом серого (серого, как и все вокруг, кроме дождя) здания.

– Она дура, но я куда больший дурак, – прошептал он, когда перестал заниматься самобичеванием.

Клод стал думать, не повернуть ли ему назад. Там же Эми, одна под дождем, стала такой же блестящей, как и эта несчастная корова. Наверное, сидит на песке возле чокнутых чайлдастов и плачет.

В дверь машины постучали. Клод вздрогнул всем телом. Сердце его пустилось в пляс. Он почему-то был уверен, что это Эми.

Он выключил мотор. Радио замолчало. Он повернулся к боковому стеклу и понял, что не разглядит того, кто стучал, из-за блестящих следов от дождя. Он посмотрел на лобовое стекло, чистое, благодаря усилиям дворников, и увидел, как к стеклу приложили фотографию хилого маленького мальчика, одетого в явно поношенный камзол. Фотографию к стеклу приложила старенькая, совсем хрупкая женщина, которая спрашивала:

– Извините, вы не видели моего сына? Он пропал три недели назад. Его зовут Итан Саммерсен…

Клод разочарованно покачал головой. Он был так уверен, что это Эми!

– Извините, не видел, – ответил Клод женщине.

– Лишь бы это не Вбиватель… – скорбным голосом произнесла женщина и, сгорбившись, отошла от машины.

Клод проводил ее взглядом. Ему стало жалко… себя. За то, что он не может побороть свою гордость и вернуться к Эми. Ведь он любит ее, искренней, чем когда-либо прежде… А она… Ее «незнание» сводит его с ума…

Клод завел машину. Вновь включилось радио…

Пусть твое тело – плод вина,

Так будет, знаю, – не всегда…

Клод повернул направо – туда, где полагается находиться мастерской Механика.

И почти сразу замер. Машина продолжала набирать скорость, но Клод сосредоточил свое внимание на тротуарном кафе на противоположной стороне улице. Там бесновалась группа из двух-трех чайлдастов, а рядом с ними стояла и курила электронную сигарету Литовка. Неподалеку бегала полосатая лисица с ошейником, из которого торчал мини-зонтик, непонятно зачем защищающий голову зверька от дождя. Клод вглядывался в эту толпу, отдаленно понимая, что если бы он, после просьб Эми о еде, нашел это тротуарное кафе, то шансы Эми встретить свою любимую подругу резко бы возросли.

Клод, наконец, вспомнил об управлении и остановил машину, едва не врезавшись в припаркованный на обочине автомобиль с шипованными шинами. Он получил возможность получше разглядеть Литовку. Любимая подруга Эми подходила к каждому чайлдасту и что-то вкладывала им в рот, после чего каждый чайлдаст становился более безумным, чем был прежде. Они швырялись друг в друга мокрым песком, кусали друг другу уши, бились головами об асфальт. Литовка смотрела на все это и улыбалась. Клод вспомнил, что Лаура подозревала Литовку в распространении лицидов и понял, что Лаура, скорее всего, права…

Прозвучали раскаты грома. В небе закружилась вихрями зеленая пыль. Едва взглянув на небо, Литовка достала из-под шубы противогаз, надела его, приманила к себе лисицу, после чего скрылась в неизвестном направлении, оставив беснующихся чайлдастов наедине с их безумием.

Никогда Клод не чувствовал себя настолько виноватым, как сейчас. Смахнув слезы с глаз, он завел машину и поехал к электомастерской Механика, но уже с другой целью. Он надеялся, что Механик сможет одолжить ему два противогаза…

***************

– У меня их нет! Я же говорил вам, еще тогда, что противогазов у меня нет!

– О нет!

Клод схватился за голову. Он и забыл, как в свое время бегал с закрытым носом по городу М в поисках забегаловки.

– Как же ты переживаешь эти ядовитые ветры? – спросил он.

– Я крайне редко покидаю мастерскую, – ответил Механик. – Ветры мне не страшны.

Механик впустил его к себе. Правда, он не сразу его узнал. Сначала он принял Клода за копа под прикрытием. Да и насколько мог судить Клод, с момента последней с ним встречи Механик поправился в паранойи. Но тем не менее, Механик пригласил его, явно против своей воли, в ту комнату, в которой когда-то Майкл и Саймон курили траву. И угостил Клода рыбными консервами – теми же, подумал Клод, которые он не стал есть в прошлый раз.

Но ситуация изменилась. Клод съел пол банки с выражением наивысшего омерзения на лице. Механик курил две сигареты, как обычно, одну с табаком, другую с травой, сидел напротив Клода и, поглаживая сидевшую на плече безымянную ящерицу, смотрел, как Клод заставлял себя есть синтетическую рыбу.

– Это самая лучшая еда, которую можно найти в городе М, – заметил Механик.

– Я ненавижу Гриверс! – сказал Клод и отодвинул от себя наполовину пустую банку.

– Где твои друзья? – Механик смотрел на пустое пространство по бокам от Клода, словно надеясь, что его друзья материализуются в воздухе.

– Они в Лоудауне, – ответил Клод. – Что-то хотят украсть.

Механик усмехнулся, но тут же закашлялся конопляным дымом.

– Надо же, – произнес он, как следует прокашлявшись. – Твои друзья – толковые ребята, ээээ…

– Клод.

– Да, Клод… Клод… – Механик задумался. – Ты что, француз?

– Отец наполовину француз, – сказал Клод. – Мой дед, чистокровный француз, мигрировал в Австралию в 1970 году после грязного дела о коррупции.

– Интересно. Если бы твой дед не был коррупционером, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.

– Да, я был бы мертв, – усмехнулся Клод.

– Мне нравится твой приятель. Который Саймон. Если бы не его дерзкие рассуждения, я бы не приютил тебя.

– Да, я это понимаю.

– Очень жаль, что мне пришлось его подставить. – Механик как-то отстранено посмотрел на консервную банку. – Вы не сильно пострадали?

– Нет.

– Пойми, от этого зависела моя жизнь, – пустился в оправдания Механик. – Я понимаю, что я старый хрен, и по законам этой страны я давно должен быть мертвым, но это не отменяет моего желания жить и… – Механик сделал особенно длинные тяжки, – наслаждаться жизнью.

– Да, мы так и подумали, – сказал Клод. – Вернее, Саймон так решил…

– Правда? – удивленно переспросил Механик.

– Он сказал, что на твоем месте поступил бы также.

Гордость окрасила бледные обрюзглые щеки Механика в розоватый цвет. Он спросил:

– Вы подключили свои гаджеты прошлого к сингрипакской связи?

– Да, Элиас обо всем позаботился.

– Будь другом, набери Саймона. Хочу услышать своего товарища по безбожию и лично за все извиниться.

Клод заколебался. Он надеялся, что Эми ему позвонит и попросит забрать ее из этой дурацкой общины. Он стал придумывать отговорки, чтобы не давать телефон Механику.

Но…

Не придумал. В голову ничего не пришло. С чувством некоторой скорби он набрал номер Саймона.

– Да, – спустя шесть гудков протянул низкий голос.

– Привет, Саймон, как дела?

– Хорошо. Мы отдыхаем. Вернее, Майк отдыхает. Слышишь его стоны?

Клод прислушался. Действительно, по ту сторону трубки кто-то постанывал. В это время Механик жестами просил Клода отдать трубку ему. Клод поднял ладонь вверх, как бы говоря Механику, чтобы он подождал.

– Как там Эми? – спросил Саймон. – Нашла свою приятельницу-чайлдастку?

– Нет… Не знаю, – неуверенно ответил Клод. – По правде говоря, Саймон, мы с ней поссорились. Я оставил ее в общине чайлдастов. А сам я сейчас нахожусь у Механика.

– Жалуешься на жестокую любовь и плачешь в замазанную маслом униформу? – съерничал Саймон.

– Нет, – ответил Клод. Он тут же потерял желание разговаривать с Саймоном. – Механик, кстати, хочет тебя услышать, – сказал Клод и протянул телефон Механику. Тот прислонил его перпендикулярно к своему виску, что выглядело довольно нелепо, и стал говорить:

– Здорово, приятель! Узнаешь мой голос?.. Да… Ха-ха-ха… Да, это тот самый старый предатель… Все хорошо. Я хотел извиниться за свое предательство. Я бы не выдал вас ООН, если бы от этого не зависела моя жизнь… Что?.. А он здесь причем?.. Хотя да, я все понял, Клод рассказывал про ваши затеи… Игрок проживает в Олдтауне… Подробнее?.. Неподалеку от въезда в Олдтаун находится его дом. На нем нарисован какой-то флаг, флаг одной из страны вашей эпохи, ты его должен знать… Не за что, это меньшее, что я мог сделать… И послушай, я вот что хотел добавить… Я изви…

Механик опустил трубку и перевел на Клода несколько разочарованный взгляд.

– Бросил трубку. – Он протянул телефон Клоду.

Клод оставил его лежать на столе, все еще надеясь дождаться звонка от Эми, после чего принялся рассматривать рабочие инструменты Механика, разбросанные по полу, потому что не знал, о чем говорить с самим Механиком, который в это время вслух рассуждал:

– Наверняка, он держит на меня обиду за то, что я продался ооновцам. Но не может он обижаться на меня сильнее меня самого…

Механик выплюнул на стол два окурка и достал очередные две сигареты. Ящерица спрыгнула с его плеча и стала обнюхивать окурки. Они-то привлекли ее сильнее, чем недоеденные Клодом синтетические консервы.

– А может, он был чересчур сконцентрирован на своих ограблениях? – предположил Механик, когда сделал две глубокие затяжки. – Наверное, он уже был готов отправиться грабить, раз спрашивал у меня адрес Игрока.

Клод был уже не в силах терпеть табачно-конопляный дым, который, казалось, навсегда останется в этой электромастерской. Он хотел уйти отсюда. Он не отрывался от телефона, в надежде, что он завибрирует, и на его дисплее появится «Любимая».

Механик продолжал рассуждать вслух. Совсем скоро его слова превратились в малоразборчивое бурчание. В диком порыве Клод схватил со стола телефон, чтобы первому пойти на примирение, но тут он кое-что вспомнил – вернее сказать, на него снизошло озарение.

«Да» – подумал Клод. – «Это поможет снять стресс и сохранит при этом мою гордость»

Клод положил телефон в карман и спросил:

– Помнишь, ты рассказывал нам про бар, где можно разбивать вещи?

– Бар для заколебавшихся? – переспросил Механик.

– Ага, он. Где он находится?

– На 4-й улице между тротуарным кафе и огородом сурвивалистов. Такая высокая хреновина.

Клод непонимающе посмотрел на Механика.

– Ну да, ты же не местный, – спохватился Механик. – В общем, ориентируйся на кровавые пугала – это огород суривалистов. Сразу за огородом будет высокая хреновина, это и есть бар для заколебавшихся. Но сразу хочу предупредить – вход туда стоит не пятьдесят сквелларов, а сто. Новые владельцы бара удвоили цену, после того, как полиция выяснила, что молоток, которым Вбиватель забивает гвозди в глаза своим жертвам, был украден из этого бара.

Механик усмехнулся и добавил:

– Кстати, Вбиватель и убил прежних владельцев.

Клод поежился от услышанного про маньяка, но на его желание посетить бар это никак не повлияло. Он вскочил со стула и, не прощаясь, помчался к выходу.

– Куда ты побежал? – удивился Механик. – Там же ядовитый ветер. У тебя же нет противогаза. Ты же за ним ко мне приходил.

Клод, не оборачиваясь, ответил:

– Я уже убегал отсюда – правда, тогда я бежал от ваших с Саймоном идиотских разговоров.

Механик привстал с дивана, расценив слова Клода как пощечину.

– И тогда тоже был ядовитый ветер.

Клод развернулся, увидел привставшего, мягко говоря, недовольного Механика и добавил:

– Не задохнулся в прошлый раз – не задохнусь и в этот.

И покинул электромастерскую.

***************

Да.

Ради этого стоило задерживать дыхание. Ради этого стоило пустить в свои легкие послевкусие гари.

Сто сквелларов, последние деньги, которые были у Клода – ничтожная трата, в сравнении с эйфорией, которую он получил взамен.

Здесь, в «баре для заколебавшихся».

Клод получил молоток и пробрался на четвертый этаж сквозь сломанные стулья и битую посуду. Он получал особое наслаждение, когда ударял молотком по стеклянным дверям, когда осколки звучно орошали гнилой пол под утихающие раскаты грома. Блестящие капли, сочившиеся сквозь гнилой потолок, падали на голову Клода – что добавляло тому агрессии для новых разрушений.

На панорамой города М висела зеленоватая дымка, местами проникающая в «бар» – Клод крушил молотком хрупкие деревянные стены.

Вихри пыли постепенно растворялись в воздухе – Клод кричал как сумасшедший, чувствуя, как из него выходит боль.

Искусственное солнце медленно затухало и подобно ядовитым ветрам и зеленоватому дождю уходило прочь от маленького города – Клод дробил на мелкие части осколки стеклянных дверей…

…чувствуя, что его гордость, в конце концов, терпит поражение в битве с истинным желанием.

Он отбросил молоток в сторону и стал набирать номер Эми. Потный, весь в блестящей пыли, Клод сел на то, что некогда было стулом, и стал ждать, когда длинные гудки прервет ее хрупкий, неуверенный, но такой любимый голос… Или крик – ему бы Клод обрадовался не меньше.

Но…

Гудки никто не прервал.

Клод встал, пнул ногой стул, разломав его окончательно, и повторно набрал номер Эми.

Спустя пять гудков он услышал:

– Да, да, мой Дерек.

Ее голос показался Клоду странным. Он будто был пьяным и с истеричными нотками – и поэтому, меньше всего походил на голос Эми.

– С тобой все хорошо? – осторожно спросил Клод.

– Конечно, скотина, со мной все хорошо, – затараторила Эми. – Я принимаю ванну, страдаю, вся блестящая от дождя, с каким-то сраным противогазом на своей шее. Да, Дерек, все просто восхитительно, лучше и быть не может. Я просто восх…

– Ты пьяна? – перебил Клод.

– Я ПРОСТО ВОСХИЩАЮСЬ ТВОЕЙ ЧЕРСТВОСТЬЮ, СКОТИНА!! – проорала Эми. – Видите ли, я пьяна… Ха-ха-ха-ха…

Ее безумный хохот продолжался не менее минуты. Все это время Клод терпеливо ждал. Он не решался перебивать, боялся провоцировать Эми на очередной выкрик.

Наконец, ее хохот прекратился. Клод весь дрожал. Он понимал, что новые разрушения в «баре для заколебавшихся» не снимут нахлынувшее на него непереносимое чувство вины.

– Быстро приезжай сюда, – грозно и неожиданно тихо произнесла Эми. – Ты должен быть здесь. Немедленно.

– Ты сейчас… ээээ… в баобабе? – спросил Клод, понимая, что голос его звучит робко, и ненавидя себя за это.

Снова крик.

– ДА, СКОТИНА, Я В ДОМЕ ЕЖЕМИНУТНЫХ ПАЛОМНИЧЕСТВ! ИЛИ ТЫ УЖЕ ЗАБЫЛ, ГДЕ ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ! ДЕРЕК, ЕСЛИ ТЫ НЕ ПРИМЧИШЬСЯ СЮДА ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ, КЛЯНУСЬ НАШЕЙ ЧЕРТОВОЙ ЛЮБОВЬЮ, Я УБЬЮ СЕБЯ!

Короткие гудки. Клод побледнел. Он оцепенело смотрел на темный экран телефона, облокотившись на стеклянную дверь, чувствуя, как осколок стекла входит в его ставшую холодной кожу.

Затем он побежал к лестнице, вниз, спотыкаясь об остатки былых разрушений, царапая руки… Вниз, к электромобилю, минуя удивленных владельцев бара и жирного охранника. К электромобилю, внутрь, выжимая газ, поворачивая налево, с одной-единственной мыслью в голове – что никогда не простит себя, если опоздает…