Текст книги "Проект 1122"

Глава 48

Огромный клиновидный крейсер сейчас напоминал застрявший шуруп. Мощности единственного уцелевшего тормозного двигателя, расположенного под брюхом корабля, было недостаточно, чтобы выдернуть застрявший после тарана крейсер из туши линкора. Недовольный скрежет металла разносился по кораблю, заставляя взволнованного Макса сожалеть о глупом плане.

Макс настойчиво пытался заставить изуродованный крейсер вывернуться из нутра линкора. Силовой каркас корабля жалобно застонал и многотонная туша, поддавшись, сдвинулась с места на несколько метров. Тут же взвыл единственный двигатель торможения, вкладывая в появившийся шанс все силы.

– Да, Макс, он пошел, пошел… – радостно закричала Виола. Голос девушки доносился издалека, словно она находилась на другом конце крейсера. – Еще немного…

Макс слышал ее, напряженно контролируя состояние систем корабля. Двигатель торможения начал быстро нагреваться, а второй реактор без видимых причин основательно просел в мощности. Активный сканер ближнего обнаружения постоянно пищал, предупреждая о крупных астероидах, находившихся слишком близко к кораблю, а система навигации на ближайшие пять минут предрекала два столкновения.

Наконец, расплющенный нос крейсера, издав натужный стон, выскочил из туши линкора, разбрасывая вокруг себя куски обшивки обоих кораблей. Клиновидный крейсер начал медленно пятиться, увеличивая спасительное расстояние.

– Еще повоюем… – прошептал Макс и запнулся, видя, как на длинном корпусе линкора начали появляться пузыри.

Броневые плиты, вздыбившись, изогнулись и через несколько мгновений разорвались ослепительными цветами. Десятки взрывов прокатились по корпусу, разнося его на части… Не прошло и минуты, как от величественного корабля остались лишь воспоминания, которые вряд ли сохранит равнодушная далекая система.

Ударная волна огромной силы словно щепку отбросила клиновидный крейсер прямо в гущу скопления астероидов и многострадальный корабль вновь попал в каменную рубку. Системы отказывали одна за другой, рвались силовые линии, оставляя корабль без энергии и обрекая его на верную гибель. Очередной астероид мощным ударом вырвал часть правого борта корабля, а тысячи мелких камней продолжали пробовать крейсер на прочность.

Маршевый двигатель, извергнув длинный синий хвост, начал останавливать корабль, стараясь выровнять и вывести его из густой области скопления астероидов. Маневровые сопла, выплевывая остатки сжатого газа, пытались развернуть клиновидный корабль и избежать очередного столкновения, которое может оказаться последним.

Минуты перешли в часы, а Макс продолжал бороться за их жизнь. Виола молча наблюдала за происходящим, не в силах помочь. По искореженным коридорам сновали два инженерных дройда, которые проводили бесконечный ремонт, пытаясь восстановить контроль над системами корабля.

Прошло больше шести часов, прежде, чем крейсер вырвался из астероидного поля и неторопливо занял место погибшего линкора.

– Активировать сканер дальнего обнаружения. – тяжело проговорил Макс, готовясь к новому потоку информации, в котором ему предстояло найти сигнал его рабочих дройдов.

Сейчас Макс чувствовал крейсер, как продолжение своего многострадального тела. В одно мгновение он потонул в потоке информации, излучений тысяч обломков, мощных природных сигналов единственного газового гиганта и медленно угасающего солнца системы. В этой «симфонии» Макс должен был расслышать, почувствовать, заметить два сигнала рабочих дройдов, замурованных в мощном отсеке гипер-двигателя.

Сквозь нарастающую головную боль, Макс стал выстраивать алгоритмы, отсеивая астероиды и фонящие обломки и, когда боль стала невыносимой, он расслышал слабый призыв рабочих дройдов, которые «скулили», словно потерявшиеся щенки.

– Курс АР-17/А237… – пробубнил он, прокладывая курс к крупному обломку, двигающемуся по инерции в сторону газового гиганта. Ориентировочное время до его столкновения – сорок три часа, восемь минут.

– У нас будет всего семь часов, чтобы извлечь гипер-двигатель. – устало сказал Макс Виоле. – Иначе гигант притянет к себе и нас.

– Я поняла, Макс. – тихо ответила Виола. – Ты думаешь, мы сможем починить корабль?

Крейсер сейчас был больше похож на огромный кусок металлолома с единственным рабочим маршевым двигателем и едва дышащими реакторами. Целостность корпуса составляла всего двенадцать процентов, а о герметичности вообще можно не говорить. По предписаниям улторианцев, корабль, получивший больше пятидесяти процентов повреждений, списывался. Кроме банальной замены поврежденных частей учитывалась и, так называемая, «усталость» металла: микротрещины и деформация могут и после ремонта привести корабль к гибели.

Полноценно отремонтировать крейсер в их условиях нереально, но можно хотя бы попытаться. Именно для этого он сейчас изо всех сил пытается догнать оборудование, способное вывести их отсюда и будет продолжать бороться, пока в его малом реакторе в груди остается хоть немного энергии. У них есть Иттион, рабочие и инженерные дройды и он обязательно что-то придумает.

– Во всяком случае, попытаемся. – сказал Макс.

Глава 49

– Присаживайтесь, господин канцлер. Придется подождать еще немного. – Виоллион гневно посмотрел на улторианку, которая сидела за столом в уютной приемной старейшины Ваммиату.

– Я уже здесь час ожидаю, у меня все занемело. – прорычал Виоллион. Секретарь, сделала вид, что не заметила раздражения канцлера и продолжала заниматься своими делами.

– Вас пригласят, как только великий старейшина освободится. – невозмутимо добавила девушка.

Шумно выдохнув, Виоллион вновь начал мерить шагами помещение, в сотый раз рассматривая обстановку.

Два удобных длинных дивана стояли параллельно и были способны разместить до десятка посетителей. Между ними находился небольшой столик, столешница которого была выполнена из прозрачного горного хиртоиса. Виоллион в очередной раз остановился у картины, занимавшей почти восемьдесят процентов стены и принялся в очередной раз рассматривать ее. Двери приемной открылись, пропустив новых визитеров.

– Прошу вас, господин Родерик и профессор Архотуниус, присаживайтесь и ожидайте. – отчеканила секретарь, указав новоприбывшим на комфортные диваны.

Виоллион уже открыл рот, чтобы поприветствовать старого знакомого, как двери кабинета старейшины распахнулись и оттуда, исполненный значимости, вышел глава службы безопасности, за ним появились два адмирала с нашивками ударных флотов. Замыкали процессию три генерала, которых канцлер не знал.

– Прошу вас, господа, великий старейшина ждет вас. – произнесла секретарь, поднимаясь с места.

Канцлер решительно направился в сторону кабинета, Родерик и профессор последовали за ним. Виоллион сделал несколько шагов и остановился, привыкая к полумраку кабинета старейшины. Он слышал, как за его спиной нервно дышит профессор Архотуниус, для которого этот год был слишком насыщен встречами с правящей верхушкой улторианской расы.

– Проходите, господа. – из глубины кабинета раздался хриплый голос и небольшие светильники на потолке стали светить немного ярче. Виоллион здесь был всего один раз, когда принимал пост канцлера.

Сделав легкий поклон, канцлер подошел ближе к массивному столу, за которым располагался хозяин кабинета. Его лицо скрывала голограмма, развернутая перед ним, поэтому были видны только две пухлые трехпалые руки. Нервный стук длинных серебристых когтей о поверхность стола говорил о том, что старейшина сильно раздражен, а значит разговор будет тяжелым. Не предлагая никому присесть, он произнес.

– Скажи мне, Виоллион, это правда, что наш линкор под твоим командованием напал на систему нактойдов? – голограмма исчезла и на канцлера уставились два желтых глаза. – Некий капитан Идверт утверждает, что именно вы совершили это вероломное нападение. Но, прежде чем вы ответите, я хочу предупредить, что любой из вас, кто решит обмануть меня, лишится жизни. Я слушаю вас, канцлер?

– Да, это правда, великий старейшина Ваммиату. – негромко ответил канцлер, стараясь не отвести взгляд. – Но на это были очень веские причины…

– Проект 1122, не так ли? – тут же спросил старейшина и его взгляд медленно сместился на взволнованного профессора. – Профессор, я изучил всю информацию и ознакомился с вашими дальнейшими планами, санкционированными канцлером и покрываемыми господином Родериком. Вы, кажется, назвали проект – «Риортниг-7».

Он замолчал, а Виоллион лихорадочно обдумывал ситуацию. Он понимал, что старейшина ничего не будет предпринимать без согласования с остальными, но, с другой стороны, в руках этого жирного старика слишком много фактов, указывающих, что канцлер нарушил ряд законов и поэтому, его проще тихо убрать, чем выносить сор на совет Союза Систем.

– Хорошо, к проектам вернемся немного позже. – продолжил Ваммиату. – Через несколько часов состоится совет старейшин, а через две недели – встреча с Императором нактойдов.

– Война? – поспешно спросил Виоллион, но тут же понял, что война не начинается с переговоров. – Обвинения нактойдов – ничто против фактов, которые предоставил я.

– А где вы их взяли, уважаемый канцлер? – скривившись, спросил старейшина, делая акцент на последние слова. – Как вы сможете объяснить наличие данных с цифровой подписью искина линкора? Теряешь хватку, Виоллион, если так пойдет, то, думаю, нам очень скоро в совете Союза Систем понадобится новый канцлер.

– Ладно, с этим мы разберемся. – недовольно продолжил Ваммиату. – Переговоры с нактойдами уже состоялись и решили шум не поднимать. Они забудут о показаниях своего капитана, а мы – о твоих, Виоллион, вымышленных фактах. Через две недели будет подписан договор между старейшинами и Императором.

– Как скажете, великий старейшина. – ответил Виоллион, не совсем понимая, почему старейшины отказываются от столь заманчивой перспективы уничтожить заносчивых нактойдов. Флот улторианцев в несколько раз превосходит флоты нактойдов в количестве и качестве. – Возможно, из-за моего долгого отсутствия я не все знаю?

На широком лице старейшины появилась ехидная улыбка.

– Канцлер, вам надо больше заниматься своими прямыми обязанностями. – ответил Ваммиату. – Согласно данным нашей разведки, Зартионская Империя, опираясь на некие ранние соглашения, планирует предъявить нам претензии по поводу трех систем, якобы временно предоставленных триста лет назад династией Диктионов.

Виоллион согласно кивнул, ему это было известно. Более триста лет назад Зартионская Империя, переживая экономический кризис, передала эти системы в аренду улторианцам. Но, чтобы избежать уплаты лишних налогов, договор заключили напрямую. Вскоре в Империи произошел переворот, потом еще один и новый правящий дом благополучно забыл о вышеозначенном договоре.

– Согласно пункта сто семьдесят три, восьмой части территориального закона Союза Систем, Зартионская империя не может предъявлять нам претензии, так как исковой срок превысил сто лет. – тут же ответил Виоллион, радуясь, что смог показать свою компетентность в глазах старейшины.

– А они и не планируют привлекать совет Союза Систем. – осадил канцлера старейшина.

– Вот почему с нактойдами подписывают мировую. – догадался канцлер, покосившись на молчаливого Родерика. – В таком случае, улторианцы будут вынуждены воевать на два фронта.

– Именно! – громко выкрикнул Ваммиату. – Вот теперь мы возвращаемся к вашим проектам, профессор.

– Готов служить, великий старейшина. – тихо ответил Архотуниус. – Что от меня требуется?

Глава 50

– Это просто немыслимо. – возмущался в своем кабинете Виоллион, размахивая руками. – Разве это возможно за два года?

– А у нас есть выбор? – задумчиво ответил Родерик, сидя в белом кресле. – Ты слышал старейшину. И, вообще, мое дело – скрытность, а все остальное – ваши проблемы… Вы и так втянули меня в это…

– Ладно, Родерик, не кипятись. – ответил Виоллион. – Создать лабораторию и цех по производству дройдов за пределами фронтира – это не проблема. Сроки хоть и весьма сжатые, но успеть можно. Сейчас меня больше беспокоит наш профессор, сможет ли он в столь короткое время создать то, что требуют старейшины?

Виоллион нервно передернул плечами. Старейшины задумали, уничтожив Союз Систем, перекроить галактику под себя и стать единственными правителями. Самим улторианцам с этим не справится, их уничтожат, сомнут, раздавят, не оставив и воспоминаний. Так уже было сотни раз, когда одна раса, уверовав в свою уникальность, пыталась подавить остальных.

– Тысячи лет расы, обитающие в галактике, опасались создавать активных саморазвивающихся дройдов… – сказал профессор.

– …подконтрольных нам. – закончил за него Виоллион.

Необходимо создать расу активных дройдов, способных к свободному мышлению и развитию, но в тоже время, чтобы они были полностью подчинены совету старейшин. Для этих целей была выделена целая система далеко за фронтиром. Ее семь планет были не тронуты буром вольных шахтеров, а отдаленность предоставляла прекрасные условия для размещения секретных лабораторий и комплексов по производству желанных машин.

Для реализации этого проекта канцлеру выделялись огромные средства и два ударных флота, так как под контроль должен быть взят сектор, где находится система с необходимым биоматериалом. К выбранной планете не должны допускаться другие расы, а после достижения поставленных целей – ее ждет уничтожение.

Старейшины будут ждать конечных результатов, а Ваммиату через проверяющих потребует ежемесячных отчетов.

– Мне необходим проект 1122. – встрепенувшись, сказал профессор и с надеждой посмотрел на канцлера. – Я должен знать, почему он вышел из-под контроля, чтобы избежать этой проблемы в следующих образцах.

– Получишь ты своего дройда. – соглашаясь, кивнул канцлер. – Отправлю разведывательный крейсер в последнюю систему, где находился этот дройд. А пока надо быстро разворачивать лабораторию, доставить биоматериал с планеты и приступать к работе.

– Ох, не нравится мне все это… – проворчал, поднимаясь с кресла, Родерик. Угрюмо посмотрев на канцлера, он сказал. – Ладно, отказываться поздно. Я приступаю к своим задачам и жду тебя через несколько дней. К изъятию первой партии все будет готово.

Проводив собеседников, Виоллион задумался: последние слова старейшины не покидали его голову.

– Виоллион? Я знаю, что означает слово «Риортниг». – окликнул его старейшина. – Я закрою на это глаза, но мне потребуется твоя полная преданность. Не пытайся переиграть меня и не испытывай терпение, иначе от тебя не останется даже пыли. Считай, что я дал испытательный срок, который в любой момент могу прервать.

Этого было достаточно, чтобы канцлер, опасаясь за свое будущее, умерил свои амбиции. К тому же старейшина был весьма щедр и ценил преданных ему, укрывая от многих неприятностей.

– Что же ты задумал, старик? – пробормотал Виоллион, активируя пакет документов, присланных аналитической службой старейшины. Здесь были доступы к счетам с огромными суммами кредитов, инструкции и приказы, распространяющиеся на всю территорию, подконтрольную старейшине, перечень боевых кораблей, переданных канцлеру, шахтерские и инженерные корпорации, транспортные компании и около пятидесяти структур, которые принимали участие в масштабном проекте «Риортниг». – А здесь у нас что?

Канцлер нетерпеливо активировал файл «Новая раса». Над столом развернулась голограмма с сектором «Исток-7» и пятью системами, входившими в его состав. У самой дальней системы, которая носила имя «АН 547/2», тускло моргала красная точка-планета. Над голограммой появился счетчик, стремительно отсчитывающий календарное время. В такт ему увеличивалась и красная отметка. Очень скоро она поглотила своим свечением всю планету, а через девять месяцев в ярком плену была уже вся система. Следующие шесть месяцев ничего не происходило, а потом новый рывок времени и красный цвет, словно ненасытный монстр, начал опять расползаться, поглощая одну систему за другой. Таймер времени замер на отметке – три года, столько понадобится дройдам, чтобы взять под контроль сектор «Исток-7».

– Три года… – пробормотал канцлер. Откинувшись на спинку кресла, Виоллион еще несколько минут смотрел на голограмму таймера. – Неужели старейшины думают, что смогут удержать эту мощь под контролем? Не оказаться бы нам в собственной западне. Нас ждут большие перемены…

Глава 51

От разобранного крейсера разлетался высокий фонтан искр. Два десятка рабочих и инженерных дройдов ползали по его обшивке, срезая искореженные броне-плиты. Другая группа машин со знанием дела вырезала поврежденный маршевый двигатель.

– Три месяца… Три месяца полного безделья. – проговорила Виола, стоя на выступе астероида, в сердце которого находилась старая шахтерская станция кочевников. Макс уже второй месяц практически не выходил из лаборатории, созданной на месте жилого отсека станции. – Нет, сегодня я точно вытащу этого отшельника. Пора оторвать его от этих пробирок, кристаллов и камней.

Она решительно развернулась и пошла в сторону раскрытых ворот станции, к основанию которых был грубо приварен крейсер. Из-за конструкции станции корабли таких размеров не могли состыковаться с ней и пришлось просто приварить правый борт крейсера к основанию дока.

Виола остановилась, пропуская группу рабочих дройдов, тащивших что-то на крейсер. Два месяца назад Макс показал ей проект будущего крейсера, который после переделки больше напоминал вооруженный тихоходный транспортник. Он имел всего один маршевый двигатель, двух-орудийную башню, один реактор и гипер-двигатель с линкора.

– На ловца и зверь бежит. – обрадованно сказала Виола, увидев Макса. Он стоял в гулком доке рядом с раскрытым контейнером, в котором временно находился гипер-двигатель. Его единственная рука держала небольшую колбу с черной жидкостью. Макс поднес емкость к гипер-двигателю и осторожно вылил темное содержимое на поверхность левого овала. – А что это такое?

Спросила она, выглядывая из-за плеча сосредоточенного Макса. Желеподобная масса, нежно прильнув к холодной поверхности, стала быстро впитываться и уже через минуту от нее не осталось и следа.

– Иттион, полный контроль за процессом, сбор данных, анализ… – встрепенувшись, затараторил Макс и уже собирался идти обратно в лабораторию, но Виола придержала его.

– Что происходит, Макс? Объясни мне хоть что-нибудь. – спросила она.

– Виола, ты не поверишь, теория Унтианса верна и нам осталось совсем немного… – радостно начал Макс, но тут же прервался. Схватив Виолу за руку, он потянул ее в сторону коридора, который вел вглубь станции. – Я лучше покажу тебе.

– А кто этот – Унтианс? – спросила Виола, едва успевая за Максом.

– Он из расы Ликтионов, которые когда-то жили на этой станции и занимались исследованиями в совершенно неожиданном направлении. – ответил Макс, обернувшись. – Сейчас…сейчас все поясню, потерпи.

Виола осторожно переступала через толстые силовые линии, напоминающие гигантских змей. Один из реакторов крейсера был перенесен в правую часть станции, где располагались шахты и склады с рудой, добытой ликтионами. Макс с незаменимой помощью Иттиона довольно быстро перестроил старое оснащение под свои нужды и, опираясь на знания дихторианцев, наладил производство деталей для сборки дройдов.

На станции нашлось оборудование, которое позволило создать искины первого и второго поколения. Этого было достаточно для рабочих дройдов, но не для инженерных, поэтому последние были оснащены тремя искинами второго поколения, а управление было завязано на Иттионе. Из-за этого срок автономности дройдов был очень скромный – всего четыре часа, что негативно влияло на работы по перестройке крейсера и развитию станции.

– Там мы развернем новый реакторный отсек и ремонтный цех. – Макс указал в правый коридор, откуда доносился гул реактора. Рядом находился малый сборочный цех, где трудился десяток инженерных дройдов. В работу машин постоянно вносили коррективы, ориентируясь на возникающие вопросы. – А там будет …

– Макс, ты так говоришь, будто собрался здесь остаться. – Виола не понимала, зачем он так обустраивает станцию, когда они стремятся домой.

– И да, и нет. – расплывчато ответил Макс и быстро пошел в сторону лаборатории. У дверей он остановился и повернулся к Виоле. – Виола, мы знаем, какая судьба уготована нашей планете, поэтому мы должны сделать все, чтобы вернуться, но неужели ты хочешь явиться к родным в таком виде?

Он, как всегда, был прав. Макс, чувствуя подавленность Виолы, сказал.

– Пойдем, я покажу тебе, что может получиться, если объединить знания двух рас. – Макс вошел в просторное, хорошо освещенное помещение, заполненное различными звуками работающего оборудования. – Труды лучших умов галактики, собранных воедино, дадут нам возможность вновь обнять своих близких.

Развернувшись, Макс быстро прошел вглубь комнаты. Растерянная Виола, озираясь по сторонам, неуверенно последовала за ним. В центре помещения высоко над полом висел метровый шар. Из него выходили четыре силовые линии и, спадая на пол, по-хозяйски расползались по лаборатории.

– Это прототип нового реактора, разработанного ликтионским ученым Унтиансоном. – сказал Макс, остановившись около шара. – Ему не хватило времени и мощности искина станции, чтобы завершить проект.

Виола почувствовала легкое давление на сознание и перед ее глазами замелькали какие-то схемы и формулы. Через минуту она поняла принцип работы реактора, который кардинально отличался от принятых в галактике. Один из секретов заключался в чистом флиотине, обнаруженном в астероидном поле, но Унтиансон обнаружил еще один элемент, который назвал хиотиос. Оказалось, что эти два кристалла так «ненавидели» друг друга, что стремились отодвинуться от нежелательного соседства. Этими свойствами и планировал воспользоваться Унтиансон, создавая проект реактора. Он представлял собой два крестообразных пояса из особого сплава, который имел механическую возможность «дыхания»: расширение и сужение. В пояса с определенным шагом были вставлены малые кристаллы хиотиоса, а в центр образовавшейся сферы помещался большой кристалл флиотин. При сужении поясов создается поле, аккумулирующееся на внутреннем силовом контуре, где под действием специальных стержней…

– Ой, прости, зачем тебе вся эта информация. – встрепенулся Макс. – Давай проще. Этот небольшой реактор способен вырабатывать огромную мощность, сопоставимую с четырьмя реакторами крейсера… Но пока мне неизвестна его надежность, а Иттион еще не закончил первичный анализ срока службы…

– Макс, ты говорил, что есть надежда вернуться домой. – Виола была рада, что Макс нашел решение проблемы нехватки энергии, но ее сознание просто кричало в предвкушении долгожданного будущего.

– Да, да… конечно. – сейчас Макс напоминал фанатичного ученого, которого надо постоянно поправлять, возвращая из мира науки. Подойдя к дальней стене, Макс сдернул старую ткань, которая что-то прикрывала. – Виола, я прошу учесть, что пока это только проект.

Потемневшая от времени ткань с шелестом приземлилась на пол. Напротив них стояли два тонких металлических каркаса, внешние черты которых сильно напоминали людей. Глазницы на блестящем черепе зияли холодной пустотой. За каждым находилась высокая колба с темной густой жидкостью.

– Не спеши с вопросами, я сейчас все покажу. – сказал Макс. – У нас еще много работы, Иттион только пишет программное обеспечение, но первые тесты мы уже прошли.

Масса в левой колбе уверенно забурлила и вязкий поток, достигнув верхнего края сосуда, устремился вниз и по каменной поверхности направился к более низкому тонкому каркасу. Достигнув конечностей, густая жидкость начала обволакивать конструкцию, поднимаясь все выше, пока не заполнила голову.

Пройдясь плавными волнами, месиво на несколько секунд замерло бесформенным изваянием. Словно отдохнув, масса снова ожила, быстро принимая четкие очертания человека. Через минуту Виола вскрикнула и отшатнулась: перед ней стояла ее земная копия.

– Но как это возможно? – не отрывая взгляда от своего образа спросила она и, сделав шаг, потрогала свой силуэт. Покров манекена под стальным пальцем Виолы слегка вдавился и тут же выровнялся.

– Это симбиоз двух теорий по созданию нано-роботов… Мы еще не достигли совершенного результата, хоть уже очень близки к этому. Недостаток заключается в том, что для создания объемных форм, все же нужен каркас. – начал пояснять Макс. – Но на данном этапе нам и этого будет достаточно.

– Когда мы отправляемся домой? – нетерпеливо спросила Виола, повернувшись к Максу.

– Не раньше, чем через шесть месяцев. – глухо ответил Макс и посмотрел на двойник Виолы. – Пока срок их жизни не превышает сорок часов, но я обещаю, что ты сможешь почувствовать прохладу морских волн и кружиться в летнем платье под лучами солнца. Просто дай мне еще немного времени и я верну нам радость жизни.

– Я знаю… – ее холодная рука коснулась лица Макса. – Я верю…