Текст книги "Майор Сицкий – друг индейцев"

После техники двинулись фургоны, расписанные рекламой. Многие не имели тента, вместо него были настелены доски, на которых выплясывали иногда женщины, а иногда и пары. К последнему фургону оказалась прицеплена швейная машинка. Сначала Джек решил, что она бутафорская. Но потом удивился ещё больше. Машинка оказалась настоящая, правда на платформе. За ней, согнувшись в три погибели и обняв ногами стойку, сидел классический еврей в кипе и с пейсами. Он что-то строчил, неистово вращая ручку.

А затем появился слон. Точнее слониха. Жора мгновенно узнал Люси. Она осторожно ступала, опасаясь наступить на подошедших почти вплотную зевак. На спине слонихи привычно крутил ручку своего переносного оркестра карлик, а следом за ней… Джек даже протёр глаза. На длинных жердях, высотой метра четыре, не меньше, стоя на прибитых посередине перекладинах, вышагивал никто иной, как Бак Троттер. В полосатых жёлто-красных штанах и неимоверном цилиндре. В его руке болтался кнут с рукояткой, украшенной опять же в цвета флага. Видимо, он изображал погонщика.

– О, Жорик, ты видишь? – Африка появился непонятно откуда и тут же ткнул пальцем в слониху.

– Джек! – Амалия, улыбаясь, подбежала и смачно чмокнула молодого человека в щёку. – Красиво, правда? Я никогда ещё не видела парада. А ты?

– А я очень рад видеть тебя. Как прогулялись?

– Да ну его, этот Даллас, – прогудел Злобный. – Хотел сапоги на всех купить, так все магазины закрыты. Говорят, что откроют завтра, на ярмарке. Сволочи буржуйские.

– Жора, мне тут Долорес доложила, что тебя искали люди от Пинкертона. И вроде как злые были, – сообщил Африка по-русски. Амалия лишь глянула, недовольно поджав губы.

– Да, – ответил Джек на понятном всем языке. – Приходили двое. Хотели, чтобы я из города убрался.

– Да какого буйвола?! – взревел Злобный.

– Понятия не имею.

– Джек, ты тут без меня ничего не натворил? – негромко спросила Амалия.

– Успел только разуться и лечь на кровать.

– Это «ж-ж-ж» неспроста, – проговорил Африка. Снова по-русски.

– Джентльмены, кто из вас мистер Джек Рэд? – раздался хорошо поставленный голос, кажется, даже с британским акцентом. Все дружно обернулись.

Перед ними стоял типичный ливрейный слуга. В высоких красных сапогах, обтягивающих штанах и расписном красно-зелёном фраке, на голове завитый парик молочно-белого цвета, в руке блокнот, в другой – карандаш в готовности писать.

– Это я, – нехотя ответил Жора. – А что случилось?

– Сэр Джек, – торжественно начал слуга. – сэр Уильям Киссэм Вандербильт приглашает вас к себе в резиденцию для конфиденциальной беседы.

– Когда? – упавшим голосом спросил Джек.

– Немедленно, как только у вас появится свободное время. Дело, к сожалению, не терпит ни минуты отлагательств.

Слуга произнёс свою тираду и замер на манер статуи. Без сомнения, он собирался возвращаться только вместе с Джеком.

– Ну что, пойдёшь? – Олег хлопнул по плечу.

Жора кивнул. Юрка положил обоим руки на плечи и спросил:

– А вам не кажется, что эта фигня связана с теми придурками из Пинкертона?

– Да что это вообще за Пинкертон такой? – рявкнул Злобный.

Напротив Африки в плотный кружок протиснулась Амалия.

– Я не ошибусь, джентльмены, если предположу, что вы пытаетесь связать приглашения Вандербильта с визитом тех двух любителей помахать стволами?

Мужчины молча посмотрели на неё.

– Вам всё-таки следует говорить по-английски. Тогда, возможно, я тоже смогу что-то подсказать.

– Например? – гукнул Злобный.

– Думаю, вы вряд ли знаете, кто такой Уильям Киссэм Вандербильт. Да и про агентство Пинкертона тоже скорее всего не слышали. Чем дальше на запад, тем меньше о них известно.

– Они как-то связаны? – спросил Джек.

– Об этом не знаю. А вот что собой представляет У. Кей. Вандербильт рассказать могу.

Три подбородка одновременно дёрнулись в вопросительном жесте.

– Один из самых богатых людей в Североамериканских Соединённых Штатах. Владелец двух третей железных дорог. Говорят, он стоит почти три сотни миллионов, а может и больше. Женат. Имеет дочь. Кстати, женился на южанке. До войны их семья входила в золотую дюжину самых аристократических родов Юга. Но, увы, после войны денег у тамошних аристократов почти не осталось, что и позволило богатому промышленнику с Севера взять в жёны саму Алву Эрскин Смит.

– Да. Нам это сразу всё объяснило, – скривился Африка.

– А при чём тут Пинкертон?

– Не знай, – по-русски ответила Амалия и пожала плечами.

– О! – улыбнулся Злобный. – А ещё?

– Здрас-сти. Спас’бо. Оч’оршо. Ты дурак, – почти без акцента поделилась знаниями девушка.

– Давайте по делу? – попросил Джек.

– Ну… Я знаю, что агентство Пинкертона занимается частным сыском. Самые известные детективы в Штатах. Ещё мне говорили, что они совершенно беспардонные. Не чураются грязных дел и даже убийств.

– Очень интересно. – проворчал Африка. Снова по-русски.

– Не знаю, как это связано, но похоже, агенты усиленно не хотят, чтобы я встретился с этим рельсовым магнатом.

Остальные дружно кивнули.

– А на фоне сегодняшнего визита, думаю, стоило бы поехать к хозяину этой вот статуи, – он кивнул в сторону замершего слуги, – на броневичке.

– Мне кажется, Джек, ты сгущаешь краски. Кто отважится нападать на тебя посреди города?

– Отмороженные агенты Пинкертона, – снова по-русски ответил Африка.

– Эми, – пояснил Жора. – Если они настолько грязные, как ты сказала, то может случиться всё, что угодно.

– И отказаться нельзя, – пробасил Олег.

Через минуту Джек подошёл к стойке. В шаге от него следовал ливрейный слуга.

– Сеньорита Долорес, – улыбнулся он. – Если меня кто-то будет спрашивать, то я отбыл по приглашению мистера Вандербильта.

– О! Сеньор Рэд’. Я так и скажу. – И добавила по-испански. – Будет интересно поглядеть на их вытянутые лица. Только вот что, сеньор Рэд’. Вы так и пойдёте с револьвером?

– Разумеется.

– Лучше сдайте его мне. Вчера шериф Дон Торнтон объявил, что на ярмарочные дни в городе запрещается ношение оружия.

Последовала длинная трёхголосая тирада на матерном русском, дополненная скромными гэльскими выражениями. С минуту все молчали, затем Жора пожал плечами.

– Не застрелит же он меня в самом деле. Скорее всего вообще не встретится по дороге. А если потребует снять, ну что? Ну сниму. Лучше пусть оштрафует за ношение, чем застрелят безоружного.

– Мистер Рэд, – подал голос слуга. – Вам лучше сдать оружие. В резиденцию мистера Вандербильта вас всё рано с ним не пропустят.

– Вот там и сдам. И вообще, хватит рассусоливать. Выдвигаемся.

8

Шериф Торнтон встретился сразу же. Не успел Джек пройти и двадцати шагов. Почему-то не вызывало сомнений, что так случится. И вот он – вышел из-за угла со счастливой улыбкой удачливого кладоискателя.

– А ты, значит, и есть Джек Рэд, – с сарказмом констатировал шериф. – Ну давай, снимай пояс и доставай десятку штрафа. Иначе будешь ночевать в каталажке.

Жора безропотно влез под жёсткие полы длинного кожаного плаща, расстегнул пояс и передал его шерифу. Тот вытащил из кобуры револьвер, покрутил оружие перед собой на пальце.

– Смит-Вессон сорок четыре, – удивлённо отметил Торнтон. – Редкая в наших краях машинка. Мы тут, в Далласе, всё больше предпочитаем изделия полковника Кольта.

Джек поморщился.

– Не о том думаешь, шериф, – поправил он. – Лучше задай себе вопрос, а за каким чёртом кто-то решил сдать тебе вооружённого Джека, при условии, что тот же Джек вчера весь день проходил, светя этим самым Смит-Вессоном, и никого это не смутило. А если прибавить сюда ещё и двоих наглых типов, что не далее, как час назад требовали от меня убраться из города, получается совсем не смешно.

– Не плети ерунды, Джек. Что ни нарушитель, то готов придумать два мешка отговорок, которые всё равно ничего не значат. Штраф гони!

Жора вытащил из кармана горсть мелочи, со звоном ссыпал в другую ладонь десять долларов, и с печальным вздохом вывалил их в протянутую лапу шерифа.

– Я законопослушный человек, шериф, – он покачал головой.

Торнтон коротко ржанул и ответил:

– Хрена лысого ты законопослушный. Не далее, как сегодня парни из агентства Пинкертона намекнули, что на тебе висит убийство семьи Джонсонов и угон их скота.

– Я так понимаю, это официальное обвинение? – скривился Джек.

– Эх, жаль, нет у них доказательств. Одни только их слова против твоих. А то бы болтался ты в петле ещё до парада.

– Вам бы, шериф, меньше слушать всяких лжецов, а больше думать.

– Что мне надо, я уже всё придумал.

– То есть вы проводите меня до резиденции Вандербильта?

– Это что ты там забыл? Только таких проходимцев у мистера Вандербильта не доставало.

– Мистер Торнтон, – включился лакей. – Кого ему приглашать, будьте добры, предоставьте решать самому мистеру Уильму Киссэму. И если у вас больше нет вопросов к гостю мистера Вандербильта, то мы пойдём.

– Куда, кстати, идти? – уточнил Джек.

– На вокзал, мистер Рэд. Мистер и миссис Вандербильт прибыли в Даллас на личном поезде. Его же и используют в качестве резиденции.

– Вы как, Дон, – Джек повернулся к шерифу. – С нами?

Тот мгновенно пробежал пальцами от широкополого Стетсона до щегольских крокодильих сапог, смахнул несуществующую пыль с полей шляпы и плеч, поправил пояс, привычным жестом загнал складки рубашки за спину, и кивнул.

– С удовольствием прогуляюсь до резиденции мистера Вандербильта. Заодно и прослежу, чтобы тебя никто не застрелил по дороге. Ну, или ты кого-нибудь не прикончил.

Процессия успела прошагать не больше ста футов; Джек впереди, на шаг сзади шёл слуга, а ещё в паре ярдов шериф; как раздались крики, фырканье и всхрап лошадей, и из-за угла, мгновенно подняв пыль до второго этажа, вылетела четвёрка всадников и замерла посреди улицы. Бандиты синхронно достали револьверы и дружно выстрелили. За залпом началась настоящая канонада. Не меньше двух десятков за пять секунд, перемежаясь криками, руганью, и истошным ржанием. Видимость закрыло облако пыли, смешанной с пороховым дымом, постоянно гремели то залпы, то поодиночке, то сдвоенные. Раз из пыли высунулась лошадиная морда, и тут же в неё угодили одновременно несколько пуль.

Когда пыль и дым отнесло в проулок, на земле, раскинув руки в стороны, неподвижно лежал Джек Рэд. Один из нападавших также не подавал признаков жизни. Из троих оставшихся бандитов нормально чувствовал себя только один. В отличие от его лошади. Остальные были явно ранены, а то и мертвы, и безвольно повисли на сёдлах. В добавок животное под оставшимся в живых, похоже, получило пулю в ногу. Лошадь не просто хромала. Можно сказать, она ковыляла на трёх ногах, оставляя за собой кровавый след.

Невредимый нападавший ловко на ходу перепрыгнул на коня одного из раненых, обнял подельника, чтобы тот не выпал из седла, подхватил вторую здоровую кобылу под уздцы, и возбуждённо прикрикивая, понёсся прочь. На привязи за ним торопливо скакала лошадь с упавшим ей на шею седоком. Один бандит, покрытый пылью до серого цвета, остался лежать на дороге, а последняя живая лошадь, лишившись наездника, какое-то время хромала за убежавшими, сопровождая каждый шаг истошным ржанием. Наконец, бедное животное поняло всю тщетность своих попыток. Лошадь остановилась, нервно размахивая хвостом, и грустно опустила голову. Шериф остолбенело смотрел кавалькаде вслед. Слуга господина Вандербильта вовремя успел отскочить в сторону, и, как только стрельба стихла, начал невозмутимо сбивать пыль с форменной одежды. Закончив туалет, он подошёл к Торнтону и молча укоризненно посмотрел тому в глаза.

– Знаете, мистер, – севшим голосом сказал шериф. – Если вы решите дать мне в морду, я не буду сопротивляться.

– Беда городу, у которого шериф – дурак, – послышался голос сзади.

Шериф и слуга одновременно обернулись, и Торнтон только сейчас сподобился достать свой револьвер. И тут же обречённо его опустил. Над ними на крыше стоял большой, как длиннорогий бык, человек. В руках его была хорошо известная Дону скорострельная и дальнобойная винтовка Маузера на восемь патронов. По сравнению с огромной тушей незнакомца оружие казалось крохотным, как Винчестер двадцать второго калибра.

– Злобный! – послышался голос с противоположной крыши. – Проверь, как там Джек.

Голос был женский. Шериф прищурился. Так и есть. Над окнами второго этажа магазина Соломона Каца торчали двое. И один из них – женщина. С крошечным револьвером в руке. У второго тоже оказалась винтовка, отсюда было не видно, какая.

– Жорка, – на всю улицу грохнул басом тот, кого назвали непонятным словом «Злобный». – Хорош прикидываться, спектакль окончен, зрители уже уехали.

И тут лежавший до этого неподвижно Джек Рэд поднял голову и широко улыбнулся. Он с трудом поднялся и с заметным усилием сбросил с плеч плащ. Тот упал на землю с неожиданным глухим стуком. Джек перевёл улыбающийся взгляд на дальнюю крышу.

– Всё в порядке, Эми. Идите сюда.

И тут же мужчине на ближней крыше:

– Слышь, Злобный, всё-таки зацепили. Дважды так долбануло, мама не горюй.

Собеседник в ответ лишь пожал плечами. Торнтон с минуту подумал, затем снял с себя конфискованный пояс и протянул владельцу.

– Возьмите, мистер Рэд. Думаю, он вам может пригодиться.

– Уж лучше бы не пригодился, – Джек мгновенно водрузил пояс на место и наклонился за плащом. С усилием поднял его, покачал в руке, будто проверяя вес, затем вновь натянул на плечи.

– Что там? – поинтересовался шериф.

– Четыре обрезка котлового железа, – Рэд похлопал по полам и плащ отозвался глухим металлическим стуком. – Больше двадцати фунтов веса.

– Не позавидуешь, – присвистнул Торнтон.

– Подскажите, шериф, – как бы про себя негромко попросил Джек. – Я тут подумал про эту ярмарку. Со всей Америки сюда едут люди с деньгами. Продают, покупают. И я так мыслю, что кроме продавцов и покупателей на такой приличный кусок мёда слетится множество тех, кто предпочитает отбирать деньги силой. И им всем глубоко плевать, разрешил шериф Торнтон носить оружие или запретил. Уж они-то свои стволы не сдадут.

– А законопослушные люди сдали, – прогудел непонятно, как появившийся рядом Злобный. – И ответить на наведённый ствол им будет нечем. А почему?

Вновь включился Джек.

– Потому что их стволы у тебя, шериф. А быть постоянно возле каждого ты не сможешь. И никто не сможет.

– Вот и подумай, – продолжил мысль друга Злобный, – стоило ли лишать людей возможности защититься.

– У нас тихий законопослушный городок, – неуверенно ответил Торнтон.

– Ага! Был. Пока бандиты на ярмарку не приехали.

– Джентльмены, – прервал диалог слуга. – Не стоит заставлять мистера Вандербильта ждать.

Чета Вандербильтов обосновалась около станции на тупиковой ветке. Для персонального поезда соорудили даже отдельный деревянный трап с куском перрона примерно два на два метра, чтобы проще было войти в состав. Но пробраться к Уильяму Киссэму всё равно оказалось непросто. Сначала Жоре пришлось оставить бронеплащ и пояс с револьвером в последнем вагоне. Внимательные, одетые в коричневые жилеты без пиджаков и с оружием напоказ парни пару раз спросили, кто он такой и по какому вопросу. Из спутников вообще пропустили лишь ливрейного слугу. Причём, почтительно раздвинулись, уступая дорогу, видно, его должность считалась выше охранников. Остальным же предложили присесть и подождать возвращения друга на мягком диванчике, вежливо предложив чай. Шериф попытался было возмутиться, упирая на то, что он представитель власти, но толку с его демарша не было.

– Мистер Торнтон, – предложил Джек. – Вы бы лучше пока сходили, осмотрели подстреленного.

– Я их уже всех разглядел, – хмуро буркнул в ответ Дон. – Никого не знаю, сплошь незнакомые рожи. Одно радует, что на трёх бандитов в Техасе стало меньше.

– Трёх? – уточнил Африка. – Там вроде один лежал.

– Из ушедших двое или мертвы, или на последнем издыхании. Их же издырявили, как мишени в тире, а кровь уже ни у кого не шла.

– Мистер Рэд, – вернувшийся слуга улыбался дежурной улыбкой. – Мистер и миссис Вандербильт ожидают вас. Будьте любезны пройти со мной.

Идти оказалось недалеко – ещё через один вагон. В нём располагалась кухня, заполняя пространство звоном, по-деловому короткими разговорами, и ароматным паром. У Жоры даже слюнки потекли, пока он ускоренным шагом пересекал соблазнительно пахнущую зону. Зато следующий вагон поражал воображение. Чем-то он напоминал Эрмитаж. Позолота и лепнина на потолке и по углам, пилястры, то ли под малахит, то ли и вправду малахитовые. Тяжёлые шторы и резная мебель, достойные не железнодорожного вагона, а какого-нибудь музея. На этом фоне фигура Уильяма Киссэма, сидящего в глубоком кресле, несколько терялась.

– Эй, мистер Рэд, – махнул рукой тот, видя, что гость затрудняется в поисках хозяина.

Жора улыбнулся. Перед ним сидел человек, глядя на которого вспоминались фотографии приказчиков начала двадцатого века. Синий, почти форменный двубортный пиджак с выглядывающим из-под него светло-серым жилетом, круглое щекастое лицо под классической причёской на две стороны с прямым пробором, нос слегка картошкой и внимательные серые глаза. Образ приказчика несколько портила толстая сигара в левой руке.

– Мистер Вандербильт, – Джек тщательно рассчитанным жестом уронил подбородок. – Миссис Вандербильт.

Он и заметил-то жену миллионера только сейчас. До того она совершенно сливалась с тяжёлыми малиновыми портьерами. И лишь присмотревшись, можно было различить почти схожее по цвету платье, над ним шляпку с вуалью и настолько широкими полями, что она была похожа на одинокий кекс на тарелке. Вуаль совершенно не скрывала широкоскулое большеглазое лицо с острым подбородком, пухлыми губами и тонким носом.

– Как вы очаровательно устроились, – заметил гость. – Будто и не в вагоне, а в собственном доме. Уверен, что интерьер подбирала миссис Вандербильт.

– Надо же, – дружелюбно заметил Уильям. – После тех подвигов, что мне рассказывали, я ожидал увидеть классического ковбоя. Но вы не похожи на ковбоя.

– Простите, что не оправдал ваших ожиданий, – Жора с виноватой улыбкой развёл руки в стороны.

Вндербильт засмеялся.

– Присаживайтесь. – Он указал на точно такое же тяжёлое кресло с широкими боковинами. Сицкому пришло в голову, что в таком удобно проводить секретные переговоры – невозможно сбоку прочитать по губам. Да и слышно, скорее всего, будет плохо. Жора кивнул и аккуратно разместился, привычно скрестив ноги.

– Выпьете что-нибудь?

– Если можно, кофе. Уверен, что дело, по которому вы меня пригласили, несомненно важное. А значит, лучше держать голову светлой.

– Нет, дорогая, ты только посмотри на этого грозу техасских ганфайтеров! – со смехом произнёс Уильям. – Я ожидал увидеть что угодно, только не это.

– Не удивительно, – голос у Альвы был глубокий, хорошо поставленный. – Идя в гости к Вандербильтам, каждый постарается им понравиться.

– А?! – Уильям бросил на гостя задорный взгляд. – Согласитесь, что она права.

– Не буду возражать. Хотя я себе такой цели не ставил. Видите ли, мистер Вандербильт…

– Зовите меня Уильям.

– Хорошо. Итак, Уильям, мне от вас ничего не надо. Для ковбоя я и так достаточно обеспеченный человек. Помните, у Дюма: «Для Атоса это слишком много, для графа де ля Фер слишком мало». Вот и того, что я имею, ковбою Джеку Рэду не потратить и за всю жизнь. Так что никаких причин пытаться вам понравиться у меня нет.

– Да, – задумчиво протянул Уильям. – Как я и подумал изначально, вы кто угодно, но не техасский погонщик лонгхорнов. Достаточно послушать, как вы говорите. Где вы учились, Джек? Вест-Пойнт? В вас чувствуется военная косточка.

– Думаю, дорогой, на самом деле наш гость никакой не Джек и уж тем более не Рэд. Уверена, что его предки пересекли Атлантику на Мэйфлауэре, а родня вполне может жить по соседству с нами.

– Увы, миссис Вандербильт, вы ошибаетесь. Вся моя родня осталась с той стороны Атлантического океана.

– Тогда многое становится понятно, – резюмировал Уильям. – Итак, дорогой граф, я пригласил вас не только для дружеской беседы.

– У нас приключилось несчастье, Джек, – Альва подошла к мужчинам и аккуратно опустилась на уголок низенькой банкетки. И только в движении стало заметно, что фигура женщины по-крестьянски приземистая и широкая, талия поддерживается неимоверными усилиями корсета, а шея лишь обозначена между головой и по-мужски широкими плечами. Жора пришёл к выводу, что брак Вандербильтов был с обеих сторон основан на голом расчёте. Уильям Киссэм через женитьбу получил признание среди старых семей Америки, а семья Смитов получила деньги.

– Похищена наша дочь, Консуэлло, – продолжила мысль Альва.

Неслышно появился давешний слуга, поставил на столик поднос с кофейником, тремя крошечными чашками, сахарницей и молочником, и так же незаметно исчез. Только после его ухода Уильям перехватил реплику у жены.

– Сначала мы думали, что похитители будут требовать выкуп. Это подло, но, увы, в салонах ходят шепотки об итальянцах, которые не чураются даже настолько низкого способа заработать денег.

– Но никто ничего не требовал, – Альва в порыве чувств подняла сцепленные ладони.

– Видите ли, Джек. – Вандербильт взял из пепельницы сигару, несколько раз пыхнул, пробуждая к жизни почти погасший огонёк, выпустил густую струю дыма глотнул из бокала. – Мы прибыли на ярмарку не просто так. Вы, несомненно, не слышали, но я открываю в Нью-Йорке лошадиную биржу. И среди скромных рабочих лошадок мне хотелось бы завести и элитных производителей. А где их взять, как не на крупнейшей в Штатах ярмарке?

– К тому же Консуэлло очень хотела путешествовать на поезде, – поддержала мужа жена.

– Вот и попутешествовала, – негромко проговорил Джек.

– Ох, не говорите, Джек, – Альва промокнула глаза непонятно откуда взявшимся платком. – Я каждый день проклинаю себя за это. Неужели не могла оставить её на спокойном востоке. Ведь нужно было предполагать, что Техас, это не остров Манхэттен, здесь может случиться всякое.

Она в волнении схватила со стола фужер мужа и сделала нервный глоток. Глаза женщины полезли на лоб, дыхание перехватило. На пару секунд Альва замерла с открытым ртом, наконец у неё получились несколько мелких судорожных вдохов. Только через минуту миссис Вандербильт отдышалась и укоризненно посмотрела на мужа. Тот показал глазами на гостя и пожал плечами.

– Как это произошло? – спросил Джек скорее, чтобы разрядить обстановку.

– Неделю назад, на второй день нашего пребывания в Далласе, – объяснил Уильям. – Девочка пошла пройтись по магазинам.

– Одна?

– Разумеется, нет, – возразила Альва. – С ней были четыре телохранителя.

– Их нашли на следующий день, – глухо добавил Уильям. – Тела Консуэлло среди них не было.

– Потому что ты вечно набираешь несомненных идиотов. Я удивляюсь, как эти деревенщины умудряются в моём присутствии не плевать на пол и не ковырять в своих вонючих носах!

– Дорогая! – повысил голос Уильям. Альва тут же замолчала. – Дорогая, мне кажется, ты переволновалась. Не хочешь прилечь, пока у тебя опять не разболелась голова?

Когда мужчины остались одни, диалог пошёл более продуктивно. Мистер Вандербильт рассказал о результатах своих поисков. О том, что его люди выяснили причастность к похищению индейцев.

– Каких именно? – поинтересовался Джек.

– Кто их разберёт? Девочку увезли вглубь индейской территории. А там сейчас кто только не живёт. И Пони, и Айова, и Кайова. Говорят, даже Навахо с Шайенами там же обосновались.

– Главное, чтобы Апачей не оказалось. Особенно, из непримиримых.

– Ох, Джек. По больному бьёте.

– Уильям, там снаружи ждут мои друзья. Их не пустила охрана. Думаю, сейчас стоит их пригласить. Всё равно мне придётся всё потом рассказать, а они люди умные, могут задать важный вопрос, который мне и в голову бы не пришёл.

В гостиницу вернулись поздно вечером в глубоком раздумье. Всю дорогу друзей сопровождал шериф и неуклюжими намёками пытался выведать, о чём же так долго беседовал могущественный мистер Вандербильт с никому не известными простыми техасскими ковбоями. Не получив ответа, он, обиженный, покинул четвёрку друзей только в холле гасиенды. Может быть поэтому они и добрались до гостиницы без приключений.

Джек, Злобный и Африка одновременно уселись на кровать, посмотрели друг на друга и замолчали. Через несколько секунд Злобный спросил:

– Ну, что? Сейчас по писярику, а над проблемой будем думать завтра?

Ответа не последовало. Вместо этого Африка мгновенно извлёк из баула бутылку, остальные выдернули дорожные кружки. Через пять минут отставили пустую тару в сторону и наконец облегчённо выдохнули.

– Всё завтра. Отбой, – приказным тоном заявил Джек.

Он мгновенно, как по команде, разделся и нырнул под одеяло. Через минуту Жора спал.

Разбудило его чьё-то прикосновение и тихий ласковый голос.

– Чш-ш. Не вставай. Это я.

– Э-Эми? – Так же шёпотом переспросил Жора.

Он шевельнул рукой и пальцы заскользили по гладкой коже. На лежащей рядом с ним под одеялом Амалии ничего не было. Изумлённо повернулся к девушке, словно мог что-то разглядеть в кромешной тьме. Однако, против всех законов физики, увидел, что лежащая рядом Амалия густо покраснела.

– Джек… – еле слышно пропищала Эми. – Я… там, на крыше… вдруг поняла… тебя могут… – она не решилась произнести страшное слово вслух.

– Эми, дорогая…

Жорка извернулся с ловкостью, сделавшей бы честь Коперфильду, вывернулся из трусов и майки, обнял спутницу и крепко прижал к себе. И тут же почувствовал, как в грудь впились ставшие деревянно твёрдыми соски.

– Джек, – продолжила девушка. – Даже если я для тебя ничего не значу, даже если я для тебя всего лишь симпатичная девчушка, прибившаяся к вашей дружной компании…

Жора улыбнулся про себя. Понятно, что эту речь Амалия репетировала ещё до своего прихода.

– … Даже если мы с тобой не сможем быть вместе. Пожалуйста, оставь мне частичку себя на память. Я так хочу иметь сына, похожего на самого лучшего, самого любимого в мире мужчину. Настоящего мужчину.

Некоторое время оба молчали. Сложно говорить, когда губы заняты поцелуем. Наконец Жора спросил:

– Ребята?

– Их нет, – так же тихо ответила Эми. – У тебя отличные друзья. Они всё поняли и ушли спать в мой номер.