Текст книги "Расшифрованный Сталин"

И чем-то «невероятным» эти события кажутся не только Мартиросяну. Ни один из исследователей этого периода не дает вразумительного толкования вышеописанных мероприятий. Лишь убогая версия «предательства» и любимая версия русофобов – «извечное русское разгильдяйство», хромающая на обе ноги, так как очевидно, что мероприятия явно целенаправленные.

В 5.30 утра 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. А как же «22 июня, ровно в 4 часа»? Да вот в том-то и дело, что официально Германия объявила войну СССР и стала агрессором только через полтора часа после того, как ее вооруженные силы уже обрушились на нашу страну. [88] Так ли это важно? Очень!

В эти полтора часа основной задачей наших войск было: «…не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения» (согласно Директиве № 1 от 21 июня) [89], т.е. никаких ударов по местам сосредоточения вермахта на польской стороне, бомбежек тыла и т.п., так как это действительно могло оказаться чудовищной провокацией с целью объявить агрессором СССР.

В связи с этим обращу ваше внимание на следующий известный документ, который неоднократно публиковался в различных источниках, посвященных началу Великой Отечественной войны:

БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3-Й, 10-Й И 4-Й АРМИЙ НА ОТРАЖЕНИЕ НАПАДЕНИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК.

Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых нарушений госграницы военных действий приказываю:

Поднять войска и действовать по-боевому.

ПАВЛОВ

ФОМИНЫХ

КЛИМОВСКИХ

На документе отметка: «Отправлен 22 июня 1941 г. 5 часов 25 минут».

Слова «военных действий» дописаны карандашом вместо зачеркнутых – «нарушений госграницы». [90]

Виктор Резун в своем опусе «Тень победы» изощряется:

…Не имея указаний Москвы, командующий Западным фронтом генерал армии Павлов на свой страх и риск, в 5 часов 25 минут отдает приказ…

…Генерал армии Павлов Дмитрий Григорьевич, не имея на то полномочий, не зная, что Германия объявила войну Советскому Союзу, по существу, самостоятельно объявил войну фашистской Германии. [91]

Что же касается моего мнения, то резуновские истерики излишни, все объясняется и проще, и банальнее… «Распоряжение» было подготовлено штабом ЗапОВО заранее (я уж не знаю, к 4.30 или к 5.00 – это не так важно) и было отправлено в войска после сообщения из Москвы: «Немцы объявили войну», которое последовало сразу же по вручении Шуленбургом ноты об этом Молотову. Так что единственный остающийся здесь вопрос – у кого «врали» часы? Спешили в Москве или отставали в Минске? А учитывая то, что встреча с германским послом продолжалась не несколько минут и в интересах СССР было зафиксировать время этой встречи не по началу, а по окончании, то возможно, у всех участников этих событий часы показывали точное время. Кроме того, есть свидетельства, например, советника посла Германии в СССР, переводчика на переговорах высшего руководства Г. Хильгера, что передача ноты об объявлении войны произошла вообще в промежутке между 4.30 и 5.00. [92]

В 7.15 появилась Директива № 2:

ДИРЕКТИВА ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ЛВО, ПРИБОВО, ЗАПОВО, КОВО, ОДВО, КОПИЯ НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА (СССР)

№ 2

22 июня 1941 г.

7 ч. 15 мин.

22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке. Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.

В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.

2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.

Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.

Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100−150 км.

Разбомбить Кенигсберг и Мемель.

На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.

ТИМОШЕНКО

МАЛЕНКОВ

ЖУКОВ [93]

А уже вечером 22 июня 1941 года из-под пера этих же «авторов» выходит:

ДИРЕКТИВА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР № 3

22 июня 1941 года

1. Противник, нанеся удары из сувалкинского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.06, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях. На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей на 23 – 24.06 ставлю:

а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.06 овладеть районом Сувалки;

б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.06 овладеть районом Люблин.

3. ПРИКАЗЫВАЮ:

а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы.

Граница слева – прежняя.

б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.06 овладеть районом Сувалки.

Граница слева – прежняя.

в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.06 овладеть районом Сувалки. Граница слева – прежняя.

г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.06 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с Краковского направления.

д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в Черновицком направлении или форсировать рр. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.06 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.

4. На фронте от Балтийского моря до границы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с госграницей.

5. Авиации Главного Командования:

а) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом 3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по разгрому сувалкинской группировки противника;

б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт одним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;

в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содействовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза С. Тимошенко

Член Главного Военного Совета

Маленков

Начальник Генерального штаба РККА

генерал армии Жуков [94]

Над этой директивой не «потешался» только ленивый. В том числе попытался ее покритиковать и сам Жуков:

…Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало реальной обстановки и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего ни в коем случае нельзя делать в ответственные моменты вооруженной борьбы… [95]

Стоп! О какой Ставке Главного Командования говорит Георгий Константинович? Сия ставка была образована только на следующий день! [96] То есть авторство этого документа – Наркомат Обороны и Генштаб (Маленков – комиссар, «око партии»). И если этот документ составлялся Жуковым «из интуиции» («на коленке»), то тот же Маленков задал бы совершенно справедливые вопросы: «А где, собственно, план? Чем Вы занимались там, в Генштабе, последние полгода?» – после чего Георгий Константинович подписывал бы не директивы, а протоколы допросов…

Директива № 3 – это и есть отражение выбранного советским руководством плана вступления СССР в войну, а не какая-то там импровизация. Как бы это ни горько было читать авторам и почитателям «оригинальных» версий, которые «по крупицам» выискивали «неизвестные факты», ломали головы над их трактовкой… А между тем истина, как видим, лежала 70 лет на самом видном месте.

Разъезд 22 – 23 июня «консультантов» в помощь командующим фронтам, где разворачиваются основные события, также опровергает сентенции об импровизации «из интуиции», а говорит о четком и продуманном плане:

– на Юго-Западный фронт, где наносится основной контрудар, выезжает герой Халхин-Гола и начальник Генштаба (ну где же еще быть автору плана, как не там, где разворачиваются основные события?!) генерал армии Жуков;

– на Западный фронт, где задача – сдержать главный удар немцев и нанести вспомогательный удар, выезжает «мастер активной обороны» маршал Шапошников и герой советско-финской войны, успешно действовавший против «линии Маннергейма», маршал Кулик (если вспомнить, что за Сувалками – хорошо укрепленная Восточная Пруссия, то выбор вполне логичен);

– на Северо-Западный фронт, имеющий сходные с Западным, но более ограниченные задачи, отправляется теоретик маневренной обороны генерал-полковник Городовиков. [97]

Это больше, чем преступление, это ошибка

Отчего же период контрнаступления РККА продлился всего неделю и успешно не завершился уже к августу 1941 года в районе Одера? Ведь думаю, было бы уместно думать о варианте развития событий, когда Сталин не стал бы «добивать зверя в логове», ведь «эуропейцы» еще не успели бы устроить геноцид на оккупированных советских территориях и даже начать осуществление «окончательного решения еврейского вопроса» (просто не было бы ни Бабьего Яра, ни холокоста, ведь конференция в Ванзее состоялась в реальной истории только в январе 1942 года). Почему же основной вариант уже в начале июля пришлось заменить резервным, и из-за краткости его они практически слились, в связи с чем абсолютное большинство наших соотечественников не могут различить этого исторического нюанса?

Все исследователи сходятся на том, что к концу июня Западный фронт практически развалился, что и послужило причиной катастрофы начального периода войны.

Согласен! Но только с тем, что именно развал Западного фронта и стал причиной срыва советского контрнаступления и замены основного варианта вступления в войну СССР на резервный («активная оборона»). Ведь катастрофой произошедшее назвать нельзя! Катастрофа – это то, что случилось с Францией годом раньше. Капитулировав на 44-й день боевых действий [98], она прекратила свое историческое бытие, к которому ее вернула победа СССР и лично позиция товарища Сталина на переговорах с союзниками. [99]

Умные исследователи видят причину развала Западного фронта в чрезвычайной силе удара агрессора и его качественном и количественном превосходстве. Исследователи поглупее говорят о предательстве генералитета, т.е. о преступлении.

Фраза, приписываемая то Фуше, то Талейрану: «Это больше, чем преступление, это ошибка», – наиболее полно характеризует причину событий, произошедших в конце июня 1941 года в Белоруссии. Так что количественное и качественное превосходство войск агрессора, если и играло роль, то отнюдь не основную. Что же это была за ошибка?

Чтобы понять это, достаточно внимательно взглянуть на список наказанных за эту ошибку. КАКИЕ конкретно действия им были поставлены в вину? И опять все документы на виду, и 70 лет не скрывалось, что наказывали не за предательство, а за… Обратимся к первоисточнику:

ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР С ОБЪЯВЛЕНИЕМ ПРИГОВОРА ВЕРХОВНОГО СУДА СССР ПО ДЕЛУ ГЕНЕРАЛА АРМИИ Д.Г. ПАВЛОВА, ГЕНЕРАЛ-МАЙОРОВ В.Е. КЛИМОВСКИХ, А.Т. ГРИГОРЬЕВА И А.А. КОРОБКОВА

№ 0250 28 июля 1941 г.

По постановлению Государственного Комитета Обороны были арестованы и преданы суду военного трибунала за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти бывший командующий Западным фронтом генерал армии Павлов Д.Г., бывший начальник штаба того же фронта генерал-майор Климовских В.Е., бывший начальник связи того же фронта генерал-майор Григорьев А.Т., бывший командующий 4-й армией генерал-майор Коробков А.А.

Верховный Суд Союза ССР 22 июля 1941 г. рассмотрел дело по обвинению Павлова Д.Г., Климовских В.Е., Григорьева А.Т. и Коробкова А.А.

Судебным следствием установлено, что:

а) бывший командующий Западным фронтом Павлов Д.Г. и бывший начальник штаба того же фронта Климовских В.Е. с начала военых действий немецко-фашистских войск против СССР проявили трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, допустили развал управления войсками, сдачу оружия и складов противнику, самовольное оставление боевых позиций частями Западного фронта и этим дали врагу возможность прорвать фронт;

б) бывший начальник связи Западного фронта Григорьев А.Т., имея возможность к установлению бесперебойной связи штаба фронта с действующими частями и соединениями, проявил паникерство и преступное бездействие, не использовал радиосвязь, в результате чего с первых дней военных действий было нарушено управление войсками;

в) бывший командующий 4-й армией Западного фронта Коробков А.А. проявил трусость, малодушие и преступное бездействие, позорно бросил вверенные ему части, в результате чего армия была дезорганизована и понесла тяжелые потери.

Таким образом, Павлов Д.Г., Климовских В.Е., Григорьев А.Т. и Коробков А.А. нарушили военную присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникерством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьезный ущерб войскам Западного фронта.

Верховным Судом Союза ССР Павлов Д.Г., Климовских В.Е., Григорьев А.Т. и Коробков А.А. лишены военных званий и приговорены к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение.

Предупреждаю, что и впредь все нарушающие военную присягу, забывающие долг перед Родиной, порочащие высокое звание воина Красной Армии, все трусы и паникеры, самовольно оставляющие боевые позиции и сдающие оружие противнику без боя, будут беспощадно караться по всем строгостям законов военного времени, невзирая на лица.

Приказ объявить всему начсоставу от командира полка и выше.

Народный комиссар обороны СССР И. СТАЛИН [100]

Описание действий осужденных, предъявленных им в качестве обвинений, как и в любом официальном сообщении, каковым и является этот приказ, содержит слишком много обобщений в ущерб частностям. А что же это были за частности? Рассмотрим их внимательно.

Коль этих четырех человек, разных по званиям и должностям, судьба и закон поставили на «одну доску» с одинаковым для них трагическим результатом, следовательно, мера их вины рассматривалась судьями как примерно равная.

Но все же начнем рассмотрение по «принципу кают-компании»: от младшего по должности и званию к старшему.

1. Командующий 4-й армией генерал-майор Коробков А.А.

Находился на острие главного удара группировки агрессора. К началу Великой Отечественной войны его армия располагалась в районе Бреста. Судя по тому, что его начштаба Леонид Михайлович Сандалов, в отличие от своего начальника, закончил свою жизнь в возрасте 87 лет, в почете и уважении, став в годы войны, где командовал штабами армий и фронтов, генерал-полковником [101], у суда действительно были серьезные претензии к действиям именно Коробкова. И главное, ошибки, совершенные командармом-4, потянули за цепочку, которая привела к ГЛАВНОЙ из ошибок этого периода, совершенной Павловым и Климовских, после которой развал Западного фронта и срыв советского контрнаступления стали неминуемыми. Но сначала коротко о действиях, поставленных в вину следующему по должности осужденному.

2. Начальник связи Западного фронта генерал-майор Григорьев А.Т.

Коротко, потому что о его вине все и так сказано в вышеприведенном приказе и многократно нашло отражение не только в документальных исследованиях и мемуарной литературе, но и в художественных произведениях. Нужно только внимательнее читать: «Имея возможность к установлению бесперебойной связи штаба фронта с действующими частями и соединениями, проявил паникерство и преступное бездействие, не использовал радиосвязь, в результате чего с первых дней военных действий было нарушено управление войсками».

3. Командующий Западным фронтом Павлов Д.Г. и бывший начальник штаба того же фронта Климовских В.Е.

Совершили главную и роковую для всего «контрнаступательного варианта» ошибку: во второй половине дня 24 июня танковые дивизии 6-го мехкорпуса были перенацелены на юго-восток от Гродно, где вечером вступили в бой с соединениями 3-й танковой группы Гота, пытаясь остановить ее продвижение на Минском направлении.

Здесь необходимо подробно разобрать этот ключевой для всех событий этого периода эпизод. 6-й мехкорпус под командованием генерала-майора М.Г. Хацкилевича был практически ПОЛНОСТЬЮ укомплектованным по штатному расписанию «ударным кулаком» Западного фронта. На момент начала военных действий в нем находились 1021 танк, из них 14 «КВ» и 338 «Т-34». [102] Силища! В результате первого удара немцев 22 июня он НЕ ПОСТРАДАЛ. Во исполнение Директивы № 3 он сосредоточился 23 июня в районе Белостока и утром 24 июня рванулся к Сувалкам. Именно перенацеливание «ударного кулака» в конце того же дня почти на 180 градусов [102, 103, 104], вызванное эмоциями Павлова и Климовских по поводу прорыва немцев через боевые порядки 4-й армии к Минску, которые в приказе названы «трусостью», и привело к срыву контрнаступления на Сувалкинском направлении. Это, в свою очередь, привело к срыву ВСЕГО ОСНОВНОГО ВАРИАНТА вступления СССР в войну. Ведь для осуществления прорыва конно-механизированной группы Болдина (в состав которой входил корпус) к Сувалкам с плачевными для противника результатами и сил (танковые дивизии к моменту «разворота» имели потери до 20 – 26%, главным образом за счет легких танков, как докладывал командир 4-й танковой дивизии в штаб фронта, – танки «КВ» не всегда несли потери, даже от прямых попаданий бомб [102]), и боеприпасов с горючим хватило бы. Но перенацеливание и связанные с ним длительные марши отнюдь не по мирным дорогам начали быстро «съедать» корпус. То есть, сорвав выполнение важнейшей боевой задачи, Павлов и Климовских не могли рассчитывать и на выполнение своей, что и случилось в реальности. А «добила» корпус очередная ошибка, которая уже стала неотвратимой, после главной. Командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов вечером 25 июня отдал командиру 6-го мехкорпуса распоряжение:

…Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточьтесь Слоним. [105]

Это еще 100-километровый марш! Ветераны Западного фронта называют дорогу Волковыск – Слоним «дорогой смерти». В конце июня 1941 года район этого шоссе был завален брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками. В некоторых местах скопление техники было столь велико, что прямое и объездное движение на транспорте было невозможно. [102]

К 30 июня (дата снятия с должностей вышеуказанных осужденных руководителей) развал Западного фронта, а следовательно, срыв «контрнаступательного» варианта стал очевиден для советского руководства, которое и вынуждено было приступить к реализации резервного – «активная оборона». 3 июля 1941 года, после знаменитой речи И.В. Сталина, об этом узнали вся страна и мир.

Были ли шансы для осуществления «СТАЛИНСКОГО ГАМБИТА» изначально? Безусловно, были! Иначе зачем бы советское руководство выбирало безнадежный вариант в качестве основного?! Не соверши ряд роковых и по факту преступных ошибок руководство Западного фронта, даже прорвавшиеся к Минску (даже взявшие бы его! Ну перебрался бы Павлов со штабом восточнее!) войска Гудериана – Клюге остались бы без «второй клешни» окружения, которую «под основание» срезала бы КМГ Болдина. После чего с «выскочками» начали бы разбираться армии второго эшелона, уже подходившие к границам Белоруссии. Но не в том составе, который пришлось выдвигать в реальной истории, а без армий, предназначенных для ввода в прорыв на направлении основного контрудара – на Украине. В реальной же истории, после перенацеливания 16-й и 19-й армий на закрытие бреши, вызванной развалом Западного фронта, Жуков смог получить от контрудара на Люблин только минимальные, но вполне удовлетворительные в сложившейся обстановке результаты: задержка на неделю наступления 1-й танковой группы и срыв планов противника прорваться к Киеву и окружить 6-ю, 12-ю и 26-ю армии Юго-Западного фронта во Львовском выступе. [106]