Текст книги "Слава. Возрождение"

Слава на всякий случай нейтрализовал Тирас специальным заданием – ну, чтобы та не нервничала и не суетилась. Потом расположился на полу, лег и закрыл глаза.

Снова полет вверх – вид сверху на «кокон» с Лерой-Хагрой. Обмен пакетами продолжался. Вдоль информационной струи – к позитронному мозгу – не успел в него войти раньше: Тирас вытащила из пси-пространства. Подлетел – мозг работает стабильно, энергия свободно поступает от генератора, вся эта Лаборатория работает четко, автономно. Генератор довольно большой, не такой большой, как генератор двигателей, но все-таки не переносной. Завис над сияющим в псионическом пространстве шаром мозга и – вниз, вниз… Есть!

Белая, как снег, сверкающая поверхность. Мгновение – и полезли здоровенные белые медведи. Почему медведи? Да кто знает, может, ассоциации со снегом навеяли эти белые покровы, подсознание выкидывает и не такие штуки. Тут же обратился в здоровенного тощего медведя, усмехнулся и треснул по морде соседнего. Тот взревел и бросился с сторону. Остальные потоптались и тоже разошлись, вяло шагая, но почему-то все уменьшаясь и уменьшаясь, как будто исчезая вдали.

Побежал по поверхности – быстрее, быстрее, быстрее… как белая лохматая ракета. Минута, две, три… впереди блоки с информацией – «дома». Толстая нить, идущая от Леры-Хагры, тонкие вереницы ниточек от остальных кресел – ага, вот теперь на месте. Пора брать в свои руки управление.

Подошел к главному блоку – замок! Громадный, почему-то в виде головы дракона. Подошел, подергал – дужки толщиной с его руку даже не шевельнулись. Защита. Мощная защита, такой он не видел даже на кораблях, на боевых крейсерах! И что это такое? Почему?

Попробовал представить, что замок – его дужка – разрывается и падает на «землю». Результат получился неожиданным – «дракон» выпустил такую струю пламени, что можно было сравнить с ударом мегабластера! Если бы не успел отскочить… Активная защита, вот это да! Обложили как… И что теперь? Вызывать «Большую Берту»? Долбать по двери? Как бы сейчас антивирусы не повыскочили… Да ну их к черту! Надо пробовать тоньше…

Вырастил крылья, захлопал ими и поднялся вверх, над «зданием». Завис, паря в «небе», благо пустить восходящий теплый поток воздуха, поддерживающий под крылья, было совсем просто. Осмотрелся – заложил вираж и спланировал на «крышу здания». Хорошо бы, если бы тут была стеклянная, крыша, а у него молоточек, такой маленький, на деревянной ручке…

Молоточка на деревянной ручке не было. И стекла не было. Но был здоровенный отбойный молоток. Это называется попробовать тоньше! Слава чуть не застонал: ну почему не что-нибудь посовременнее?!

Взял молоток, осмотрел – шлангов не было, но молоток, когда он его приставил к крыше, забился в руках, вызывая ностальгическое воспоминание: когда-то, еще мальчишкой, Слава попросил дорожного рабочего дать ему немножко подолбить асфальт: ведь это так здорово, классно – долбишь, молоток грохочет, кусочки асфальта летят! Прекрасное времяпрепровождение. Однако это оказалось не так уж и прекрасно. Молоток вся время норовил вырваться, заехать ему по ногам, рукам было больно, а все тело тряслось, как в падучей…

Рабочий долго потом смеялся и рассказывал в лицах, перемежая мат редкими общеупотребительными словами, такими как… в общем, почти употребительными.

С тех пор Слава понял, что дорожные службы – не его призвание. И вот тот самый молоток, даже выцарапаны на его боку, как и тогда, три веселые буквы. Эта мелкая деталь почему-то привела его в состояние ярости, и он начал вгрызаться в поверхность крыши с удвоенной силой.

Крыша медленно поддавалась. Дырка в ней образовалась только часа через полтора, когда он уже углубился в белую ровную поверхность более чем на полметра, выдолбив что-то вроде конуса.

Лег на крышу и заглянул в дырку: есть – дыра насквозь. Долбить дальше? Нет уж… ужжжжж… Ага – уж!

Слава стал превращаться во что-то тонкое, извилистое, все тоньше и тоньше, затем нырнул в пробитую дырку и стал быстрой змейкой просачиваться в зал.

Уже летя вниз, собрался, превратился в подобие ангела и спланировал перед фигурой.

Это была прекрасная девушка – совершенно голая, с высокой грудью и стройными, длинными ногами. Слава даже немного обалдел от ее красоты – в ней было воплощено все, что он хотел бы видеть в девушке.

Вздохнув, Слава пошел к ней, с ухмылкой рассуждая про себя: не сродни ли это известному акту? И еще: ему было жалко уничтожать такую красоту. Через несколько секунд тут будет стоять здоровенный угловатый мужик, с руками-лопатами…

Прежде чем уничтожить этот прекрасный образ, Слава протянул руку и с улыбкой провел по ее левой груди до прекрасного, крупного соска, напрягшегося под его пальцем.

Он ощущал бархатистость кожи, теплоту тела… а через секунду уже кричал от боли, не в силах сдержать эмоции – девушка превратилась в Медузу горгону! Ее змеи вцепились в человека, прокусывали кожу и впускали яд, а девушка рвала ему руку острейшими стальными зубами, и от каждого ее рывка вылетали виртуальные, но очень похожие на настоящие, струйки крови.

Из прекрасного, плоского живота красотки, прорвав его, как бумажный, выскочила голова «Чужого» и впилась в живот псионика, выпуская ядовитые слюни и причиняя страшную боль.

Превозмогая ее, Слава создал меч – не тот, что остался в реальном мире, а детский, тот, который защищал его от всех монстров на свете, меч, который вырезал ему из дерева соседский пацан и подарил на день рождения.

Этот меч хранился у него много лет, пока мать не выкинула его, заявив, что тот мешает, такому поганому мусору не место в интеллигентной квартире. А мальчишка, друг детства, уехал через год после подарка: его родители были военными, и их заслали куда-то очень-очень далеко. Вначале они писали друг другу письма, а потом писать стало не о чем… и переписка постепенно затихла. Но меч этот был сделан другом, а что может победить монстров, как не меч, сделанный честной рукой настоящего друга?

Удар! Голова «Чужого» отлетела, оторвавшись от изорванных мышц живота. Удар… удар… удар!.. Головы змей поотлетали от своих туловищ, но все еще держались зубами за плечи Славы, извиваясь, как живые. Удар по шее горгоны – она со звоном разбившегося стекла рассыпалась, и на ее месте осталась Мудрая, стоящая на месте и смотрящая вдаль, как это обычно бывало с символами хозяина мозга.

Слава с отвращением поотрывал от плеч слабо шевелящиеся останки змей и бросил их на пол. Они тихо растаяли в пространстве, и он мог теперь спокойно осмотреть себя.

Виртуальное тело было повреждено – рука щеголяла лохмотьями кожи и мяса, живот изорван, а на плечах и голове кровоточили двойные дырки – следы укусов змей. Перед глазами все плыло – виртуальный яд для виртуального тела был не слабее обычного яда для живого тела.

Слава сделал шаг, обхватил Мудрую руками и слился с ней, как обычно, несколько секунд пребывая в небытии. Потом вышел из «статуи» и посмотрел на свое изображение, остающееся в мозге, – оно было чистым, здоровым, в отличие от него: он так и оставался порванным, как грелка Тузиком.

Слава на секунду задумался, потом решил не рисковать – не в его состоянии сейчас заниматься поиском информации в позитронном мозге. Да и не лучше ли спросить его в реале, чем ползать по закоулкам его памяти и пытаться понять то, что ему нужно.

Он вышел из пси-пространства и очнулся, пытаясь понять, где находится и что с ним. Тело все болело, ныло, а над ним стояла Тирас с обнаженным окровавленным мечом.

Она сдавленно сказала:

– Убила двух Мудрых. Они пытались войти сюда, но меня не заметили. Там, в коридоре, ходят еще несколько человек, и я не знаю, что делать!

– А кто ходит-то? Мудрые?

– Мне кажется, нет. Воительницы. Они привезли их с собой. Вроде как охрана или еще что-то. Они прилетели на тех штуках, что там стояли. Воительницы остались снаружи, Мудрые сказали им ждать, а сами пошли сюда. Я все слышала. Они решили, что мы ушли по желтой полосе, бросив мешки, и попали в какую-то гравитационную ловушку. Они так сказали – гравитационную. И нас раздавило. Когда вошли Мудрые, я их зарубила. Что делать будем? Ох ты! Кто тебя так?! – Ее глаза расширились, чуть не вылезли из орбит. – Да ты изорван весь!

– Девушка одна… красивая, – криво усмехнулся Слава. – Не хотела, чтобы я ею овладел.

– Ничего себе… девица! – вздохнула Тирас, рассматривая его повреждения. – Похоже, что у нее стальные когти? Овладел все-таки?

– Овладел, – опять усмехнулся Слава. – Пошли, познакомимся с воительницами.

– Куда ты с такой рукой? – Тирас с неудовольствием показала на Славину левую руку. – У тебя же мясо торчит! А одна я, возможно, и не справлюсь. Я краем глаза посмотрела, из-за угла – бабищи просто монстры какие-то, похоже, что победительницы Игр Ярмарки, не иначе! Они меня на одну ладонь положат, а другой разотрут! Как плевок!

– Не преувеличивай. Женщина, которая может кончить двенадцать раз подряд, не поддастся каким-то двум монстрам. Пошли, отучим их совать нос, куда не надо.

– Это ты обо мне – двенадцать раз? – хихикнула Тирас. – Ну да, да… Так у меня мужчины полгода не было перед тем, а те, что были, такие вялые и противные, что какие уж там оргазмы! Ладно, будь что будет… только ты ведь без меча, как с этим дело? У тебя в той штуке выстрелы-то остались?

– Вроде оставались, – поморщился Слава. Он лопухнулся – забыл сменить батареи после геноцида кентавров и теперь опасался, что их задача по искоренению супостаток сильно осложнится. – Главное, иди за мной, ладно? Не лезь вперед. Видишь – одна полезла, и что теперь? – Его снова охватили дурные предчувствия, и Слава скривился: бедная Лера, не везет ей с подругами.

Он с трудом поднялся, сморщившись от боли в руке – она ужасно заныла, но кровь не текла, раны схватились и выглядели уже не так и страшно, мышцы подраны, но работали нормально. Сухожилия целы – рука работала.

Слава усмехнулся: ему пришло в голову, что прежде чем войти в тело, следовало полечить самого себя. Какая разница, лечит он чужие тела или ремонтирует свое? Информационные потоки те же – найди разорванные нити да соедини. Но все потом, он вполне боеспособен, а пластикой порванного тела займется позже. Не дай бог, войдут эти бабищи сюда, Тирас точно положат. А она баба вполне приличная, хоть и себе на уме. И тем более его сына носит…

Слава тяжело зашагал к выходу, задвинув себе за спину порывающуюся выскочить вперед сотницу. Та недолго сопротивлялась и пошла следом, выглядывая из-за Славы, как десантник из-за танка. В общем-то он и был танком для этого мира…

Дверь открылась, Слава прошел по коридору дальше, ко второй двери, и, когда она открылась, увидел за ней двух воительниц, и правда больше похожих на стенобитные башни, а не на женщин. Они стояли и что-то обсуждали, а когда завидели выходящего Славу, мгновенно выхватили из ножен мечи.

Одна из них присмотрелась и громко вскрикнула:

– Вот он! Вот эта мерзкая тварь, что у меня выиграла бой! Из-за него я потеряла кучу денег!

Женщина напала на Славу, и все завертелось в вихре ударов. Он вытянул руку с игловиком – ноль. Тот был пуст. Тогда Слава, войдя в это сплетение финтов и ударов, выбил у нее меч и тяжким ударом проломил ей висок. Затем повернулся ко второй, чтобы увидеть, как та протыкает насквозь грудь Тирас. Куда там простой сотнице северных рубежей сравниться с победительницей Игр, с монстром, выращенным Мудрыми специально для победы, для убийства и охраны.

Не позволяя себе расслабиться от вида умирающей Тирас, он кинулся к убийце и воткнул ей вытянутую в виде копья ладонь прямо в солнечное сплетение так, что пальцы пробили мощный пресс и ушли в подреберье. Он просунул руку дальше, разрывая ткани и вырвал ей сердце, секунду сокращавшееся у него в руки. Затем бросил на пол мокро шлепнувшийся комок плоти и кинулся к Тирас, изо рта которой выплеснулся фонтан крови. Ее губы синели, и он, подхватив женщину, мощным спринтерским рывком ринулся к двери в Лабораторию, услышав напоследок, как позади рухнули тела убитых им воительниц – как мешки с цементом скинули с высоты пяти метров.

Увидев первое попавшееся кресло, он положил Тирас в него и громко скомандовал по-алусийски:

– Мозг Лаборатории, подготовить полное лечение объекта! Доложить о готовности!

– К лечению готов, – с радостью услышал он сухой и холодный голос мозга, говорившего на языке зеленых. – Какие будут указания по модификации тела?

– Стандартная модификация – улучшение скорости, силы, без ущерба детородным функциям и изменению нынешнего облика. Устранение старения и его последствий. Устранение травм и болезней. Начинай!

– Принято. Задача ясна.

Кресло опутало Тирас сетью тяжей и накрыло прозрачным куполом.

Слава облегченно вздохнул. Теперь оставалось только ждать. Но за это время нужно было выяснить, что же такое сотворила Хагра и что из этого выйдет.

Он сел возле кресла Тирас на пол и бессильно опустил руки на пол, прислонившись спиной к ее боксу. Наклонил голову и с горечью посмотрел на свои окровавленные руки. Только что он этой рукой держал сердце женщины, которое вырвал из ее груди. Его тело само делало то, чему его учили: убивало – эффективно, мгновенно и страшно. И что он мог с этим поделать? Меч, который торчал из спины его соратницы, его случайной любовницы и матери его ребенка, послужил спусковым механизмом, и в нем активировался тот, кого он заглушал в себе все это время, – безжалостный убийца, гладиатор, тренированный рабовладельцами.

Слава встряхнул головой и выбросил лишние мысли – какой уж есть, и другим не стать. Он больше не будет учителем литературы, никогда. И с этим следовало давно смириться.

– Мозг! Назови свое имя!

– КОС-700-рт-89М.

– Назови имя, которым тебя называли прежние хозяева.

– Кос.

– Кос, что сделал объект в первом боксе, то есть что сделала та девушка, которая сама запустила процесс мутации.

– Она выбрала штаммы вирусов для направленной мутации человеческих организмов и запустила процесс.

– Сколько вирусов было выбрано?

– Девятнадцать. Из них половина – дважды и трижды, что было воспринято, согласно программе, как двойная и тройная доза штаммов.

– Какие штаммы были запущены? – Слава до боли закусил губу. Спокойствие давалось ему очень, очень трудно. Да и как быть спокойным, когда твоя подруга фактически умирает в этом круглом гробе? Да не подруга – жена! С которой прошел огни и воды, которую любил всем сердцем, за которую отдал бы жизнь…

– РТ-5040, ОР-76, ПРА-88…

– Стоп! – прервал Слава. – Меня не интересуют наименования штаммов. Меня интересует, что они, эти штаммы, делали, какие изменения производили в организме человека.

– Тебе начать с первого штамма? Вынужден предупредить, что перечисление изменений, вызываемых этими штаммами, может занять около месяца. Все штаммы имеют разное воздействие в совокупности с введением других штаммов.

– Я правильно понял: если ввести один штамм, действие будет одно, а два штамма, то воздействие будет совсем другим? И если сразу три – результат будет тоже другим? Так?

– Верный вывод. Данные о результатах смешения штаммов и получающихся результатах заложены в моей памяти. Чтобы вызвать новую мутацию с примерно определенными параметрами, нужно задать мне примерное направление мутации, и я введу в организм то, что нужно.

– Кос, скажи, что получится в результате воздействия всех этих девятнадцати штаммов и в тех пропорциях, что были введены девушкой? Ты можешь это определить? Конечный результат – что будет?

– Неизвестно. Такого количества штаммов и в такой пропорции, в таких комбинациях никогда не вводили.

Слава выдохнул воздух из груди и, тяжело задышав, задал главный вопрос:

– Прогноз выживаемости при такой комбинации?

– Три процента.

Слава бессильно откинулся на медицинский бокс и минут двадцать сидел в совершеннейшем отупении, потом спросил:

– Процесс как-то можно остановить?

– Можно. При этом прогноз выживаемости – ноль процентов.

– То есть пока процесс идет, его остановить нельзя? Остановишь – смерть?

– Да.

– Как узнать, когда процесс трансформации закончился?

– Звучит сигнал, крышка бокса откидывается. Объект встает с кресла.

– Сколько может продолжаться трансформация? Хм… в первом и втором сегодняшнем случае.

– Первый случай – прогноз неизвестен. Процесс завершится тогда, когда вирусы трансформируют тело и распадутся. Последует очистка организма от шлаков, образовавшихся в результате преобразований, затем прозвучит сигнал, и бокс откроется. Второй случай – от двух до трех часов. Вопрос хозяину: что делать с новообразованием в животе второго объекта?

– Сохранить, конечно! – всполошился Слава. – Просканировать, полечить, если надо, и сохранить! Это ребенок!

– Это три ребенка, если быть точным.

– Три? – присвистнул Слава. – Здоровые? Нормальные?

– Три ребенка. Два мужского пола, один женского. Здоровые, нормально развивающиеся.

– Тирас будет в шоке, – негромко хмыкнул Слава и задумался. Потом посмотрел на себя и спросил: – Ты можешь диагностировать повреждения организма, без упаковки в бокс?

– Да. Нужно сесть в свободное кресло.

Слава поднялся и занял кресло рядом с боксом Леры. Положив голову на спинку, он приказал:

– Диагностируй.

Из кресла поползли усики тяжей и опутали его тело – руки, живот, плечи. Через минуту Кос сказал:

– Диагностика проведена. Лечение займет двадцать минут. Доложить степень повреждений и способы лечения?

– Нет. Просто лечи.

Тяжи опутали Славу, и прозрачный купол закрылся, напомнив ему о гробе. Он потерял сознание.

Когда Слава очнулся, его переполняли силы – хотелось прыгать, скакать, его просто корежило от избытка энергии. Он поежился и решил: похоже, что ему ввели что-то бодрящее. Осмотрел руки – они были чистыми, гладкими, без шрамов и следов повреждений. Лечебные боксы работали безупречно. Вот только вся одежда куда-то делась. Игловик тоже пропал. Одежда и лазер как будто растворились в боксе. А может, и растворились. Так-то тьфу и растереть: запасная одежда была, но, если постоянно лечить свои раны в этих ящиках, можно остаться, как Адам, без ничего, не считая надкусанного его женой яблока.

Слава вздохнул и пошел к переметным сумам, лежащим в коридоре. Ему было наплевать на хождение голышом, но вообще-то в Лаборатории было прохладно: тут явно поддерживалась довольно низкая температура – градусов десять, не больше. Он немного продрог.

Сумы лежали нетронутые, как и трупы воительниц. Тела занимали середину коридора, и Слава задумался: как их отсюда убирать? Оставлять было нельзя – рядом с протухающими трупами жить невозможно, а ему, скорее всего, придется пробыть в Лаборатории долго. Дни, может, даже недели.

Он сходил по коридору в сторону доков и увидел, что скутеров прибавилось на две штуки. Так-то это было хорошо: исправный скутер лишним не бывает, но вообще-то сразу возникала мысль: а сколько их у Мудрых? И когда ждать следующего прилета Мудрых, скорее всего, в большем составе? Он опасался, что следующий визит станет для него последним. Только представить себе: он нормально засыпает рядом с женой, которую Лаборатория месит в этом миксере, а к нему подкрадывается Мудрая и – ррраз его гравилучом! А воительница – ррраз его по шее мечом! И кончился Слава. И кончились все, кто тут был из землян и неземлян. Может, зря он отправил керкаров восвояси? Интересно, а как поступил бы Шаргион в случае, если бы его Посланник погиб?

– Я бы их сжег. Всех! – неожиданно раздался голос корабля.

– Шарги, мальчик! Ты где? Как ты? – обрадовался Слава. – Что-то давно ты со мной не связывался.

– Я купаюсь в океане и кушаю, – услышал он смешок корабля. – Мне гораздо, гораздо лучше. Правда, все равно не хватает нужных материалов, но в конце концов я их соберу. Сейчас пропускаю через системы океанскую воду – это настоящий кладезь элементов. Все равно как для людей суп. Ты любишь суп? – неожиданно спросил корабль.

– Хм… в общем-то да, – хмыкнул Слава. – А ты?

– И я. Но ты хочешь иногда чего-нибудь более питательного?

– Хочу. Я понял тебя. Ты знаешь, Шарги, я тебе, скорее всего, скоро дам кучу вкусных, очень вкусных бифштексов. Только придется самому их резать. Сумеешь?

– Ты про транспортник, да? Сумею, но мне нужно будет расконсервировать ремонтных роботов для кораблей. Там много будет резки, много работ по переноске и измельчению. А так-то – граны его хорошенько употребят. Я думаю, это будет здорово! – Чувствовалось, что корабль доволен. – Ты не нашел карты звездных путей? Что там с позитронным мозгом? У тебя получилось?

– Нет. Он почти уничтожен, работает лишь часть – примерно четверть, для обслуживания помещений. И все!

– Не огорчайся, Посланник, Учитель… Ну не найдем мы эти карты, все равно будем летать меж звездами, вместе, разве это плохо? Это же замечательно! Мы всегда сможем быть вместе!

– Да, это замечательно, – без энтузиазма подтвердил Слава. – Но все равно хочется поглядеть, что там, дома. Зря мы рисковали с тобой нашими жизнями и жизнями близких или нет? Понимаешь, какая штука… то, что ты делаешь, должно получить какой-то конечный результат, законченность, я так считаю. На нашей планете есть такой народ – китайцы, это те, что вместе с нашими врагами решили сделать из нас рабов. Народ этот древний и своеобразный, иногда мне даже думалось, не пришельцы ли они с другой планеты – так иногда различаются наши и их понятия о том, что правильно и что неправильно, что смешно, а что грустно, что хорошо, а что плохо. Так вот, их древние говорили: «Главное – не цель, главное – путь к цели».

– Это как понять? А… понял: например, мы с тобой ищем путь домой. Но нам не сам дом интересен, а интересно само путешествие домой. Что же, это похоже на мое понимание ситуации. – Шаргион усмехнулся. – А как понимают это твои соплеменники?

– Мои соплеменники по поводу цели говорят так: «Цель оправдывает средства.

– То-то ты чуть не загубил нас, – снова усмехнулся корабль. – То есть если цель хорошая, правильная, то те средства, которые ты употребил на ее достижение, все оправдывают?

– Примерно так, – согласился Слава.

– Ты и теперь так думаешь? – поинтересовался въедливый Шаргион.

– Иногда – да. Иногда – нет. Но я уже не могу измениться – какой есть, такой есть.

– Все мы меняемся, – философски сказал Шаргион, – и ты меняешься. Кстати, а ты поспрашивал у второго позитронного мозга о звездных дорогах? Может, он может помочь? А еще мозги разбитых флаеров – может, там что-то есть?

– Насчет флаеров – сомневаюсь, там были очень сильные повреждения плюс какой-то взрыв. Что-то вроде магнитной бомбы или нечто подобное – постирало из мозгов у всех, кроме маршевого и мозга Лаборатории. Маршевый хоть и защищен, но его взломали изнутри – диверсия, бунт какой-то был, а мозг Лаборатории, он узкопрофессиональный. И я очень удивлюсь, если в нем будут какие-то сведения о том, как передвигаться в межзвездном пространстве. Но спросить все равно спрошу. Времени еще полно: тут Хагра устроила свинство, и я очень боюсь, что оно дурно кончится.

– Да, я считал у тебя информацию о происшедшем – прости, но я, как и ты, вижу и слышу все, что происходит с моим братом. Я знаю, что люди очень трепетно относятся к неприкосновенности своих сведений, ты мне уже это говорил, но я ничего не могу поделать, я же часть тебя, как и ты – меня.

– Да ничего… все нормально. Да, она вытворила такое, что я не знаю, чем это закончится. И боюсь, что закончится все очень плохо.

– Посланник, я переживаю вместе с тобой, и мне очень жалко твою жену – ты же ее любишь! А я часть тебя и, значит, люблю ее тоже. И буду скорбеть вместе с тобой, если она погибнет. Я всегда с тобой, помни это. Я отключаюсь. Начинаю расконсервацию ремонтных роботов.

– Погоди, Шарги… А нельзя как-то вделать в тебя эту вот самую Лабораторию? Она бы нам очень-очень сгодилась! Такая классная штука, такое великолепное произведение рук человеческих, не хотелось бы ее уничтожать. А оставлять на планете – еще глупее. Ее могут перепрограммировать или же просто разбить – зачем этим диким народам лаборатория генной инженерии.

– Передай мне картинки этой Лаборатории. Ага, вижу… хм… в общем-то можно. Но придется перестраивать все заново – под нее надо будет делать во мне углубление, вбирать в себя… Мне, скорее всего, придется на нее садиться, но прежде убрать вокруг нее все мешающее. Не забывай: диаметр моего тела – десять километров. Ладно, подумаем, а вначале займемся первоочередными задачами. Когда роботы будут готовы, я тебе скажу. Это займет примерно с неделю. Там много вопросов – они не использовались очень давно, и я теперь не могу сказать, в каком они состоянии. Ну все, отдыхай.

Шаргион отключился, а Слава с тоской посмотрел на трупы воительниц, глянул на двери, за которыми лежали еще два трупа Мудрых, буркнул себе под нос:

– Какое там отдыхай? Покой нам только снится! – и пошел к скутеру.

Через час с небольшим проблема трупов была решена: он по очереди загрузил их на скутер, сложив позади, отчего их руки и ноги отвратительно болтались в воздухе, и на малой скорости, осторожно вывез к селению грессов. Там он сбросил тела и вернулся назад, с отвратительнейшим настроением и жутким голодом – война войной, а обед должен быть по расписанию. У него же давно не было не только обеда, но и ужина. Была уже глубокая ночь, и его организм настоятельно требовал усиленного питания.

В коридоре корабля его уже ждала Тирас – она, как и Слава, во время выхода из бокса оказалась полностью обнажена и копалась в сумах, разыскивая запасную одежду. Женщина сильно ругалась: Лаборатория сожрала ее портупею и ножны, а также кинжал, метательные ножи и все, что было на ней, вплоть до золотых цепочек и кулончиков, один из которых был подарен ей перед самым отправлением матерью.

Ругалась она очень активно и умело, из чего Слава сделал вывод, что женщина совершенно здорова и не нуждается в медицинской помощи. Ну по крайней мере до тех пор, пока не начнет рожать тройню, о чем он ей с удовольствием и сообщил. Женщина ахнула, прижав руки к голой груди, и Слава волей-неволей обратил внимание, что ее фигура изменилась, и в лучшую сторону.

Он заставил Тирас убрать руки и расставить их в стороны. Затем внимательно осмотрел ее тело, придирчиво, как патологоанатом, пытаясь понять, что могла сотворить с ней Лаборатория.

Внешне не было никаких признаков изменений, кроме некоторых – например, теперь она выглядела лет на двадцать. Ее нос, чуть-чуть смотревший сторону и даже не портивший ее красоту (результат стычки в юности), стал совершенно прямым, как с картинки. Грудь, слегка отвисшая – все-таки не девочка уже, – теперь вызывающе торчала вперед, ягодицы, тоже слегка подвисшие от времени, теперь были округлыми и твердыми, как орех. Плоский живот, крепкие бедра – двадцатилетняя спортсменка, и все тут. Шрамы с тела исчезли, в том числе и тот, белый, на голове, теперь в волосах женщины не было ранней седины, и выглядела она чуть старше Хагры, но не намного.

Слава сообщил ей об этом интересном факте, и она долго ощупывала себя, убеждаясь в том, что мужчина не обманывает, и потом долго сетовала на то, что рядом нет большого зеркала. Потом подбежала к Славе и, обняв, крепко поцеловала его в губы, заявив, что одного из мальчиков назовет Слава, а второго – как деда. Ну а девочка будет Лера. Слава усмехнулся и приказал ей готовить ужин. Сказано громко «ужин» – на все приготовление ушло несколько минут. Достать из переметных сум куски сушеного мяса, зелень и бутыли с водой и вином заняло совсем немного времени.

Поев, Слава отправился в Лабораторию смотреть, что там с Лерой, а Тирас оставил на страже, отдав распоряжение, чтобы она втащила в коридор Лаборатории их вещи и устроила теплое гнездышко. Тоже громко сказано – все их гнездышко состояло из спальных мешков да застеленного палаткой пола. Располагаться в Лаборатории Слава пока не хотел, а может, и зря. Это уже потом пришло ему в голову – в Лаборатории легче спрятаться от глаз тех, кто вдруг задумает неожиданно посетить их временную обитель. Подумав об этом, он решил утром переместить их лагерь в Лабораторию, куда-нибудь подальше от входа. А сегодня пока поспят и так.

И поспали. Завалившись на подстилку, они залезли в спальные мешки и проспали до самого утра, проснувшись, по ощущениям, около десяти часов.

Тирас встала раньше и уже возилась у сум, снова собирая их нехитрый завтрак. Ночью она предлагала Славе заняться сексом – не первый же раз, почему бы и нет? Но он отказался: когда жена лежит в виде какого-то субстрата в этом овальном гробу, ему претила мысль о том, что сейчас он будет трахать какую-то постороннюю бабу. Все равно как на могиле жены. Да и мысли, точно, у него были не об этом.

Он знал, если Лера будет долго в этом боксе, альтернативы у него не будет: кроме Тирас – кто? Тем более что она теперь была очень привлекательной женщиной. Но, хотя бы для себя, надо выдержать какое-то время, чтобы уж не чувствовать себя полным скотом… физиология физиологией, тем более такая, как у него, но и совесть должна быть… жена при смерти, а он…

В общем, эти мысли не дали ему насладиться новым телом Тирас, чем она была очень недовольна. С ее точки зрения, ничего плохого бы не произошло, как от выпитой чашки чая или съеденного куска лепешки. Для этой планеты подобное поведение было вполне нормальным, и Тирас недоумевала, почему эти пришельцы так много уделяют внимания атрибутам нравственности вокруг секса. Ну и переспали – все равно что поели, и что с того? Это что, накладывает какие-то обязательства? Или это трагедия? По ее мнению, полный бред, выставляющий кучу ненужных и глупых препятствий в нормальной человеческой жизни.

Утром Слава снова пошел к «кокону» Леры и долго стоял над ним, пытаясь увидеть в молочном кружении субстанции бокса лицо девушки. Но не смог. И, усевшись чуть поодаль, в кресло, осторожничая, чтобы ничего не тронуть лишнего, начал допрос мозга Лаборатории.

– Привет, Кос.

– Приветствую, хозяин.

– Как идет процесс у девушки в боксе?

– В пределах нормы. Она жива. Предыдущие пациенты при меньшей порции вирусов не доживали до этого времени.

– Спасибо, успокоил! – Лицо Славы перекосилось, и он чуть не выругался на Коса. Хотя и понимал, при чем здесь тот? Это все равно как выругать холодильник, в который засунули человека, и он там замерз насмерть.

– Кос, ты можешь предоставить информацию, откуда прилетел этот корабль и куда он летел?

– Нет. Этой информации нет в моей базе данных.

– А можешь предоставить информацию о населенных планетах этого сектора Галактики или какого-нибудь еще?

– Нет. Я медицинский мозг. Подобную информацию в меня не заложили.