Текст книги "Слава. Возрождение"

Кентавры медленно поднялись с колен, потом один из них сказал соседу:

– Что это было-то? Я вроде ее лицо видал недавно – мы ж ее хоронили. Как она вылезла-то?

– А тебе это надо? – отмахнулся кряжистый гресс, со шрамом от меча на боку. – Ну вылезла и вылезла. Это же Мудрые, они и не такое вытворяют. А так-то дельно сказала – когда уж мы жить-то начнем? Мне эти войны тоже надоели. Эй, болтун, хватит тебе нас накручивать, – обратился он к вождю, растерянно следящему за улетающим аппаратом. – Подумай, как с людьми договориться, кто к ним пойдет.

– Ты и пойдешь, – кивнул головой вождь. – Думаешь, никто не знает, как ты им поставляешь мясо на рудник? Все рожи строишь, мол, борец с людьми, а сам потихоньку торгуешь! Откуда у твоей Нуги новая ткань на кровати?

– А ты откуда про кровать-то знаешь, а? – забеспокоился кентавр. – Ах ты, скотина!

– А не надо было молодую жену брать да мотаться с людьми, – весело загомонили кентавры рядом. – Если ты не можешь молодуху окучить, всегда найдутся желающие сделать это за тебя!

– Ах ты, сучонок! – Кентавр кинулся на вождя, тот приготовился к защите, но их разняли, разведя по разным концам деревни.

Досталось трепки лишь несчастной Нуге, которая вначале отказывалась, что блудила с вождем и со всеми, кому отказать не могла, а таких набралось полдеревни. Потом ее хорошенько высек муж, чтобы вперед неповадно было, и страстно, с шипением и вибрацией чешуек, трахнул. Его возбуждала мысль о высокой востребованности супруги. Так-то он не был против ее выкрутасов, даже с ними интереснее жить, но надо же соблюдать лицо – какого черта ее любовник треплет имя честного гресса на общем собрании? Так что ей досталось за длинный язык вождя. Что же касается людей, вопрос этот давно назревал, и в общем-то грессы уже много лет сотрудничали с отдельными людьми и их группами. Разрешение Мудрой только ускорило процесс. А то, что ее вроде как когда-то там закопали – да и пусть. Кого это волнует? Может, не ее закопали. Или в лицах ошиблись.

Слава усмехнулся, оглянувшись на жену – она на глазах меняла облик, приобретая знакомые «снегурочкины» черты.

– Страшно было?

– Не больше, чем всегда, – улыбнулась она. – Ну что, полетели к Шаргиону?

– Полетели! – Слава заложил вираж и направил скутер к невероятной громаде корабля, возвышающегося неподалеку.

Корабль уже не выглядел обугленным утесом; он еще не приобрел свой жемчужный блеск, но уже был серо-стальным, каким положено быть порядочным кораблям. Возвышаясь в небе, как горная гряда, он вызывал почтительное уважение и даже трепет. В нем виднелись рытвины и прогалы – здоровенного куска, размером с добрый километр, вырванного взрывом энергетического накопителя, не было вообще. Шлюз был открыт, мембраны работали отлично – иначе океанская вода, в которой Шаргион, как в супе, плавал эти дни, затопила бы его по самое горлышко (если такое есть у корабля). В общем-то он был готов к космическому полету, то есть полностью герметичен, однако состояние некоторых узлов все еще оставляло желать лучшего. Он был похож на бодрого инвалида, шустро ковыляющего со своим батожком, – вроде и двигаться может, и даже отлупить батожком какого-нибудь пьяницу, недостаточно быстро уступившего ему дорогу, но забег на короткую и длинную дистанцию не выиграет, это точно.

Они подлетели к выступу шлюза и с ходу вошли в тоннель космодрома. Тут уже было чисто, все вылизано, прибрано, никакого запаха гари и тлена. Славе вспомнилась прежняя картина, и он передернул плечами – жутко и вспоминать. Подлетев прямо к входу на Базу, он посадил скутер и, сняв шлем, с удовольствием посмотрел на жену:

– Вот сколько любуюсь тобой, никак не могу насытиться этим видом! Может, снимешь плащ, побегаешь голышом? Тут тепло, не то что в Лаборатории.

– Ага! Ты меня сейчас же перегнешь через скутер, и понеслось! Нет уж. Лучше дай-ка мне вон тот мешочек – меня аж трясет, как я есть хочу. Эти метаморфозы не проходят бесследно. Каждый раз, как я изменяюсь, будто неделю не ела.

Слава бросил жене сумку, она ловко ее поймала и тут же уселась на сиденье скутера, жадно вгрызаясь в кусок копченого мяса. Она насыщалась так жадно, что казалось, и вправду не ела много, много дней. Издержки способностей, подумалось Славе.

Он зашагал, осматриваясь по сторонам. Помещение Базы было темным, хотя и вычищенным от обломков и мусора. Позитронный мозг, управлявший ею, чист, как обычный кристалл, и без специальных мастеров, способных его реанимировать, толку от него было как от алмаза «Куллинан» – гляди, любуйся, и… все.

Слава нашел дверь, за которой находился мозг, напрягшись, отодвинул ее в сторону и вошел в комнату, где посередине стояло подобие толстой колонны около метра в диаметре, простирающейся от пола до потолка.

Подойдя к колонне, он осмотрел ее вокруг, соображая, как достать мозг, и неожиданно легко справился с делом – нужно было всего лишь потянуть в сторону за два углубления-уха в колонне, и выдвигался блок, с отверстием в центре металлического основания. В отверстии виднелся небольшой цилиндр с ручкой, потянув за которую Слава извлек контейнер с мозгом наружу. Вот и все. Будь у него сейчас мозг на замену, он бы воткнул его на место, и База заработала бы. Увы, до мозга нужно еще добираться, и главный вопрос, который его интересовал, – как? Как туда добраться?

Он вышел в коридор, прошел в космопорт и остолбенел: тот был заполнен толпами металлических монстров различных форм и расцветок. Тут были и «черепахи», диаметром метра полтора, и кубические ящики, передвигающиеся на гравитационных двигателях, и высоченные «журавли», похожие на настоящих, высотой метра три и с множеством манипуляторов по бокам – все, что может представить себе больное воображение обкурившегося наркотиками человека, все тут было. Особенно заинтересовал Славу «осьминог» со множеством стальных щупалец и присосок на них – этот вообще был как из какого-нибудь ужастика «Бунт машин».

– Шарги, а как мы их доставим на транспортник, ты подумал?

– А гравиплатформы на что? Те, что сами могут долететь, полетят самостоятельно, остальных – на платформы! Видел, какая большая компания? Пришлось гранам поработать – законсервированы были хорошо. Еле счистили с них упаковку. Кстати, на складах еще сотни таких. Так что нам надолго хватит. С чего начнем? Будем резать корпус?

– В последнюю очередь. Вот смотри, как надо сделать. – Слава стал представлять картинки, передавая Шаргиону план действий, и тот согласно поддакивал. Потом они определились, где будет находиться Лаборатория. С ней придется здорово повозиться, это было ясно сразу. Перетащить ее целиком не получится, придется отделять боксы, выпиливать, монтировать заново… Работы – на месяц, да что на месяц – как бы не затянулось на несколько месяцев! Так что быстрого преображения корабля в летающую лабораторию биоинженерии не получится.

– Шарги, а ты потянешь все на одном накопителе? – осторожно осведомился Слава.

– Так-то потяну, но почему ты думаешь, что он у меня будет один? Я тихонько выращиваю себе другой взамен утраченного! Он же часть меня, и я могу его отрастить. Долго только, и материалов не хватает, но вот теперь дело пойдет побыстрее. Я могу выращивать в себе дополнительные органы. Даже три накопителя могу сделать – только зачем? И материала много уйдет. Ну вот, я все понял. Отправляю роботов. Как только освобожу проход к мозгу, я тебе передам. А пока давай поговорим с тобой о любви – я так и не понял, откуда она берется? Какие есть версии? Мне очень интересно…

Битых полчаса Слава пытался рассказать Шаргиону то, чего и сам не знал. Вот за что он полюбил эту девчонку? За что любил ее все эти годы и почему его любовь не только не слабела, а лишь росла? Кто может вообще сказать, что такое любовь? Это химические процессы? Требование Природы о продлении Рода? Прихоть? Сексуальное влечение? Или все, вместе взятое?

Он пытался передать Шаргиону то, что он чувствует к Лере, почему будет биться за нее до последней капли крови, и она сделает то же самое ради него. И почему бывает так у людей – любят, любят, и вдруг всепоглощающая любовь исчезает, как будто в пустыне вода с шипением впиталась в жадный песок.

Наконец отчаявшись, Слава замолчал, и спасло его от новых, уже совершенно интимных вопросов сообщение о том, что роботы расчистили нужную комнату и вскрыли ее дверь. Доступ к маршевому мозгу был свободен.

Слава облегченно вздохнул и пошел к скутеру, где его ждала Лера, глядя на мир осоловевшими глазами.

– Слав, я отдыхать! Пусть Хагра побегает, ладно? – Девушка закрыла глаза, не дожидаясь ответа, а когда открыла – они были карими. Но, как ни странно, больше никаких изменений не произошло. Поймав удивленный взгляд Славы, она смущенно пояснила: – Это так, чтобы ты знал, кто сейчас управляет телом. А постоянно его изменять – зачем? Я только-только наелась как следует и опять полчаса жевать? Нет уж, побуду с внешностью Леры, если ты не против. Тем более что она очень даже миленькая…

– Да ладно, – пожал плечами Слава. – Действительно расходы энергии на преобразование очень велики. Вы правильно сделали.

– А ты был хорош ночью, – с улыбкой шепнула Хагра, усаживаясь на сиденье у него за спиной.

– Что, опять? Ты была со мной, и я этого не знал? – покачал головой Слава. – Ну Лерка! Задам я ей!

– Я немножко только, под самое утро уже… А прикольно было летать, да? – Хагра захихикала, а Слава промолчал, пряча улыбку. Оно и правда было прикольно.

В корабле творилось непотребство. Роботы вереницей таскали и укладывали на гравиплатформы кучи металлической и другой трухи – они сдирали все, что можно, пока что не трогая Лабораторию. Ходить было довольно трудно из-за обнажившихся внутренностей корабля – роботы сверкали плазменной резкой, со скрежетом сдвигали конструкции, и Слава подумал о том, что при таком активном уничтожении от корабля скоро останутся рожки да ножки, все равно как падальщики обгладывают труп огромного зверя, павшего в лесу.

Ему стало неприятно, и он слегка затосковал. Потом вспомнил, что надо все-таки вытащить позитронный мозг, и побежал вперед по освободившимся проходам. Теперь можно было не опасаться расшибить голову о перевитые ударом конструкции, так что нужного места он достиг быстро и безболезненно – лишь разок с шипением приложившись ногой к торчащему из пола листу металла. Глубокая ссадина на колене заросла быстро, и только на штанах осталась широкая прореха, напоминающая о недавно полученной ране, способной обездвижить обычного человека минимум на две недели.

Отсек с позитронным мозгом был чист, колонна стояла, прочно упершись в потолок, такая же, как и на Базе. У Славы отлегло от сердца – он опасался, что мозг не подойдет по каким-то параметрам. Впрочем, еще нужно посмотреть, встанет он на место или нет.

Гнездо для мозга было полуразрушено, опалено огнем – сюда, похоже, стреляли. Кто? Какой-то неизвестный мятежник? Как такое могло произойти? Остается лишь гадать. Со слов Мудрой, которую они убили, и судя по тому, что он обнаружил в Лаборатории, этот корабль являлся чем-то средним между транспортником карательного корпуса десантников и кораблем-маткой, обрабатывающим захваченные планеты с целью изготовления из местного населения тех биологических объектов, какие нужны хозяевам корабля. Возможно, кто-то из членов команды не выдержал и решил прекратить путь этого карающего меча или жестокого вивисектора по просторам Вселенной. Даже ценой своей жизни. Кто это был? Может, специально засланный в команду разведчик-диверсант или просто совестливый человек, которого масштабы производимых звездолетом разрушений приводили в ужас. А возможно, одному из мужчин, содержащихся на корабле в виде ходячих фаллоимитаторов, надоела такая жизнь, и он сделал то, что сделал. Ответа теперь не найти. Время надежно скрывает правду.

Слава выдернул блок с мозгом, осторожно достал обугленный контейнер – он был цел, но на нем так и осталась копоть, которой уже много тысяч лет. Он подержал контейнер в руке, как будто здороваясь с тем, давно погибшим человеком, и решительно направился к выходу. Нужно заниматься делом, а не грезить о давно ушедших днях.

Через двадцать минут он уже стоял перед такой же колонной на Базе и с замиранием сердца вставлял потемневший контейнер внутрь блока. Подошло! Блок задвинут…

Внезапно вспыхнул свет, и помещение Базы, ее рубка управления, коридоры – все озарилось ярким светом. Слава мысленно представил кресло… и плюхнулся в него, задрав ноги и радостно смеясь. Его переполнял восторг.

– Получилось! Есть! Есть!

Теперь можно было не думать о еде и питье. Он тут же соорудил себе здоровенный бутерброд с икрой, кружку пива и развалился в кресле, наслаждаясь негой и покоем. Теперь слегка передохнуть, так сказать, и вперед.

– Шарги, надо будет перетащить все мало-мальски исправное в тебя. Скутеры, флаеры – все, что можно. Может, что-нибудь дельное из них слепим. Скутеров там несколько исправных, смотри не порежь их, хорошо?

– Конечно, брат! Я подхожу очень осторожно к этому делу. Сейчас мы вначале вычистим весь корабль изнутри, выберем, что может нам пригодиться, а потом займемся демонтажом Лаборатории. Ты не беспокойся – отдыхай, ешь, пей, занимайся любовью, я все сделаю, все будет хорошо. Продолжаю готовить место под Лабораторию, она будет располагаться рядом с Базой, чтобы вам далеко не ходить. Как там с позитронным мозгом дела – работает нормально?

– Я просто счастлив! Работает пока что как часы. По крайней мере систему обеспечения он обслуживает великолепно. Маршевые мозги всегда были мощнее обычных и строились с запасом прочности, я смотрел в сети. Я что хотел у тебя спросить – что там с мегабластерами? Они у нас рабочие или пока дохлятинка?

– Хочешь немножко пострелять, брат? Поджарить парочку птичек? Пока что исправен один. Мы не беззащитны. Вот только надо накопители вырастить побыстрее… но ничего, металл с корабля нам поможет. Обшивка этого звездолета хороша, пойдет мне в верхний слой кожи, спаленный бластерами. В общем, все нормально, делай свои дела, лети к любимой жене. Шарги занимается, значит, все будет в порядке.

– Спасибо, брат, – искренне поблагодарил Слава. – Я так не люблю возиться с этими постройками-перестройками, аж тоскую! Но, если что-то надо будет спросить, обращайся в любое время дня и ночи. Мало ли какие вопросы возникнут… мне надо обязательно сохранить Лабораторию, это очень, очень ценная штука. Ты поосторожнее с ней. Ты вообще видишь, что там, в корабле, делается?

– Шутишь? Хочешь посмотреть? Лови! – В голову Славы ударила мешанина из картинок, образов, их было несколько сотен, под тысячу – столько было рабочих ремонтных роботов и каждый передавал свое изображение. Слава взвыл – у него заболела голова, и он взмолился:

– Понял! Все понял! Ну даешь! Как же ты в этой мешанине разбираешься, что им нужно делать? Как их контролируешь?

Шаргион радостно засмеялся, потом сказал:

– Представь, что каждый из этих роботов – твои пальцы. Или руки. Ты как, умеешь управляться со своими руками? Вот и я так же. Они – часть меня, соединенная со мной грависвязью. Я делаю ими то, что подумаю. Ну все, брат, я исчезаю.

Голос Шаргиона затих, а Слава подумал о том, что корабль за последние месяцы сильно «подрос» – этакий умненький, знающий парнишка. И немалая заслуга в этом его, Славы… Зря, что ли, он днями и ночами рассказывал ему о мире.

Вздохнув, он бросил кружку из-под пива и несколько секунд смотрел, как она, коснувшись пола, оплывает и втягивается в толстый ковер системы обеспечения. Затем встал и пошел к скутеру.

Тирас стояла в доке транспортника, с грустным выражением лица наблюдая, как роботы уничтожают это великолепное сооружение. Завидев Славу, она с легким упреком сказала:

– Неужели нельзя было это сохранить? Так жалко, это ведь такое чудо!

– Забудь, – усмехнулся Слава. – Ваши потомки построят корабли лучше. Или купят их. А этот – он давно умер. Осталось только мертвое тело, которое мы и забираем. Ты готова к перелету домой?

– Готова, – кивнула головой Тирас, и Слава заметил, что она полностью одета и на ней висел меч – стандартный наряд воительницы этого мира во всей его красе.

– А куда Лера делась?

– Да вон она идет. Хотела посмотреть, как там дела в Лаборатории, как бы не испортили чего.

Через пару минут Лера – а вернее, Хагра – была уже возле Славы и на его вопрос, что там делается в корабле, ответила:

– Да непонятно что: какие-то пауки бегают, чудовища ползают – в общем, все, как положено в сказках. Ну что, полетели, отвезем Тирас? Мы втроем уместимся, я уже прикинула. Это чтобы два скутера не брать – одного пока хватит. Летим?

– Летим, – согласился Слава. – Отвезем, а оттуда уже слетаем поищем Мудрую в Шерекане. Все, не медлим, поехали!

Он надел на голову шлем, и через минуту компания уже поднималась в воздух. Тирас посадили посередине; она повизгивала от страха, вытаращив глаза и с восторгом глядя вниз, на проносящиеся под ними деревья, овраги и кусты. Слава поднялся повыше, набрал скорость, и через десять минут они уже подлетали к городу.

Глава 10

Скрывать, кто он и откуда, уже не было никакой нужды, и Слава, заложив вираж, приземлился прямо у дома Главы клана Шерекан.

Как всегда, охрана обступила скутер плотным кольцом, с недоумением и страхом глядя на странных существ, прибывших к ним в гости. У одного вместо головы – лишь зеркальный шар, а другое имело белую кожу, белые волосы и яркие, сияющие голубые глаза, которые с интересом рассматривали окружение из воительниц и обстановку вокруг. Затем первое существо что-то сделало с головой, блестящий шар под изумленные вздохи окружающих был снят, и под ним оказался мужчина – тот самый, который некогда посещал их клан и с группой воительниц отправился на Ярмарку. Рассказы о том, что происходило на той Ярмарке, до сих пор обсасывались и пересказывались в клане, обрастая подробностями и заканчиваясь частенько так: «И потом с небес слетели боги и забрали его на небеса! Они были на огненных лошадях, запряженных в золотую тележку, и гром от их прибытия разнесся на всю округу». И тут вот так – ррраз! – и тот, кого якобы забрали на небеса, является к ним на воздушной телеге. Это как? Увы, позиции тех, кто посмеивался над россказнями всяких там придумщиков историй, сильно пошатнулись: вот же он, этот мужчина, и на воздушной тележке – от факта не отвертишься!

Так что переполох Слава навел замечательный. И, как всегда, нужно отдать должное воительницам: хоть многих их них и перекосило от страха, мечи они держали твердо и были готовы погибнуть, защищая свой клан.

Женщина вообще готова порвать любого, кто посягнет на ее дом, а если ее воспитали в воинских умениях, это страшное существо и богов-то порубит, если они попытаются разбросать свои носки в ее доме или настричь ногти возле зеркала. И вот такой летающий «носок» прибыл в их клан с непонятными намерениями. Что им оставалось делать? На всякий случай, может, пристрелить?

Три лука трех были направлены на Славу с крыльца, руки стражниц подрагивали, оттягивая тетиву. Он посмотрел на это безобразие и только хотел крикнуть, чтобы позвали Главу, как дверь, ведущая внутрь здания, открылась и оттуда показалась сама Глава, с ходу рявкнув что-то вроде:

– Что здесь происходит?!

Ее появление имело неожиданное последствие: одна из лучниц вздрогнула и спустила тетиву. Стрела устремилась в грудь Лере, безмятежно взирающей на мир своими синими глазами. Слава, готовый ко всему, псионически уже предвидел, что стрела полетит в их сторону, и за полсекунды до того отдернул жену в сторону. Стрела просвистела мимо и вонзилась в бок одной из охранниц, стоявших позади скутера. Та ойкнула, когда из нее вырос этот экзотический деревянный стебель и, закатив глаза, упала в пыль.

Вокруг зашумели, загалдели и вдруг стихли – стрелявшая оторвалась от крыльца, выронив лук и теряя стрелы из колчана, поплыла по воздуху по направлению к конской поилке – здоровенному корыту, оно стояло под водосточным желобом и наполнялось во время дождя.

Лучница немного повисела в воздухе, то повизгивая, то завывая во весь голос, а потом плюхнулась в корыто, подняв тучу брызг и гулко стукнувшись головой о деревянный бортик.

Слава поморщился – теперь у этой дурехи будет как минимум сотрясение мозга, если чего не похуже. Он посмотрел на сердитую жену, едва не мечущую молнии из глаз, и пожал плечами:

– Ну что поделаешь, вот тебе издержки Средневековья. Того и гляди, башку прострелят.

– А думаешь, на Земле бывало по-другому? – усмехнулась она. – Тоже выставили бы какой-нибудь спецназ и давай в нас целиться.

– Отличие в том, что на Земле, прежде чем пальнуть в такую красотку, как ты, поинтересовались бы, зачем она прибыла, эта «Аэлита». А эти – сразу палить. У баб никогда не было пиетета перед другими бабами. Мне один предприниматель рассказывал, что, когда ему нужно было срочно получить в администрации дельную бумагу, он засылал туда бабу – к мужику-начальнику. Тот таял, видя женщину, и не препятствовал в получении нужного разрешения. Но, когда та женщина входила в отдел, где сидели одни женщины, они чуть не сжирали ее. А вот когда приходил мужик… ну да ладно, речь сейчас не о том.

– Приветствую тебя! – Глава настороженно осмотрела Славу и его спутницу. – Зачем прибыл к нам в этой странной повозке? Что тебе нужно здесь, в клане? Я не извиняюсь за инцидент – ты напугал всех до посинения. Лучница, конечно, будет наказана – за невыдержанность. Но и ты тоже хорош… Ну так что тебя снова привело к нам? У нас строгое распоряжение Мудрых – не принимать тебя ни под каким видом, потому что ты враг, демон. Так что скажешь, демон? Забавная у тебя демоница… хм… аппетитная. Кстати, а как вы отправили эту дуру в корыто? – спохватилась Шарса. – Я слыхала, что Мудрые что-то подобное якобы могут делать, но ни разу не видала.

– Шарса, мне нужна Мудрая, которая приходила ко мне, чтобы сделать ребенка. Где я могу с ней поговорить?

– А ты у Мудрой и спроси. – Глава указала на женщину в капюшоне, спешившую к раненой стражнице. – Я не буду вмешиваться. Кто из вас прав, кто не прав – это ваши дела. Сейчас вот полечит и общайтесь сколько душе угодно. Как закончите – зайдите ко мне, поговорим… если будет желание.

Ждать пришлось минут двадцать – Мудрая работала не спеша, но основательно. Через двадцать минут стражница уже вставала с земли, удивленно рассматривая свой бок, на котором остался лишь небольшой звездчатый красный шрам. Слава подумал, что все-таки его лечение получается гораздо радикальнее – такого уродливого шрама он бы не оставил.

Мудрая, закончив свое дело, повернулась и с надменным выражением лица быстрым шагом двинулась прочь. Вернее, сделала пару шагов и остановилась, как будто уперлась в стену. Замерла, потом обернулась к незваным гостям и раздраженно сказала:

– И чего? Все равно не буду с вами разговаривать! Верховная Мудрая категорически запретила! Вы – демоны! Разрушители!

– Ага, – невозмутимо сказала Лера и на глазах ошеломленных зрителей плавно перенесла Мудрую поближе к скутеру, подвесив ее в воздухе. – Сейчас как тресну тебя об землю и полетишь ты туда, где мы, демоны, обитаем! Выпью твою душу!

– Лер, ну чего ты пугаешь бабу? – засмеялся Слава. – Опусти ее. Уважаемая, вашей Верховной Мудрой нет в живых. Она неправильно себя вела и за это наказана. Слушайте все! – Слава повысил голос так, чтобы дошло до самых дальних рядов. – Власть Мудрых кончилась! Разнесите по всем кланам, расскажите всем людям: скоро все изменится! У каждой женщины будет по мужчине, а у мужчины по женщине! Вы будете рожать и мальчиков, и девочек! То, что у вас не рождались мальчики, – вина вот этих Мудрых, которые колдовством сделали так, чтобы вам не хватало мужчин! Теперь все будет по-другому. Верховная Мудрая и ее помощницы уничтожены, и оставшиеся в живых Мудрые теперь не будут влиять на вашу жизнь, а будут лишь лечить. Все, кончилась их власть!

– А тебе не кажется, что ты рано треплешь языком? – послышался высокий голос из-за спин стражниц, и толпа раздвинулась, как будто ее рассекли гигантским ножом. Перед Славой и Лерой очутилась группа людей: позади стояла Мудрая в обычном наряде, а впереди нее – пять фигур тоже в знакомом обличье. Бронескафандры! Шлемы архаичной формы, за темным бронестеклом не видать лица.

Они одновременно подняли руки с игловиками, и в воздухе засверкали белые лучи лазеров, разогнавших свежесть утра резким озоновым запахом. Времени, чтобы надеть шлем и поднять боевой скутер, у Славы, понятно, не было. Все, что он успел сделать, – это за секунду до нанесенного удара столкнуть Леру за скутер и залечь туда самому. Удары пришлись на несчастную машину и оставили на бронепластике белые полосы.

Торжествующие агрессоры бросились в стороны, надеясь зацепить землян с разных сторон, поставив их под перекрестный огонь. Однако группа слева получила мощный отпор: Лера под прикрытием скутера открыла ураганный огонь из армейского лучемета, благо такого оружия в Шаргионе завались, осталось еще с того времени, когда Славу пытались захватить зеленые и были уничтожены биороботами корабля. Лучемет был закреплен сбоку скутера, на специальных захватах, сделанных конструкторами аппарата именно для этого.

Скафандр, предназначенный для отражения ударов игловика или пуль легкого стрелкового оружия, не выдержал, и голова одного из нападавших взорвалась, как арбуз, в который попал заряд из дробовика с расстояния пяти метров. Красные брызги хлестнули по стене дома напротив и лицам ошеломленных стражниц, прижавшихся в этой стене. Второй нападавший лишился руки и с дымящейся дырой в груди был отброшен в сторону куском недожаренного мяса.

Перенеся огонь на третьего в бронежилете и на Мудрую, командовавшую нападением, девушка за секунду разметала их в стороны, уничтожив так же наверняка, как если бы по ним проехал бульдозер. Посмотрев, куда рванулся Слава, Лера увидела, что двое оставшихся в живых танкочеловека лежат рядом с поилкой лошадей, а на стене рядом отпечатались следы, как будто кого-то унесло ураганом и со всей силы впечатало в стену дома. Лера поняла – Слава добежал до врага и, как мячи, метнул их в стену, выдав всю силу, которая у него была. Похоже, что сила у него была очень даже немереная, потому что фигуры лежали не шевелясь и не подавая признаков жизни. Какой бы защитой от внешних ударов ни обладали скафандры, но если хорошенько врезать ими о твердый предмет, то содержимое бронекостюмов неизбежно сотрясется так, что получит серьезные повреждения.

Слава уже расстегивал скафандры врагов, когда Лера вскочила на сиденье скутера и, выставив перед собой ствол лучемета, дала очередь в землю перед разбежавшимися в стороны и залегшими на землю воительницами:

– Получите, сволочи! Если в чьем-то клане еще на нас нападут, будет вот так! – Она в ярости одним движением напялила на голову шлем управления, в мгновение ока подняла в воздух скутер, развернула его и длинной очередью полевых бластеров пробила в крепостной стене в ста метрах от нее здоровенную дыру. Стражницы в ужасе посыпались со стены, спасаясь от гибели, а Лера долбала и долбала, пока не уничтожила здоровенный кусок метров пятьдесят длиной. Потом опустила скутер, спрыгнула с него, потом захватила ошеломленную Главу ментальной рукой, перевернула в воздухе и, приблизив лицо к ее глазам, завопила:

– Ну что, будешь еще слушать Мудрых? Будешь еще болтать то, чего не надо? Демоны, говоришь? Я вам дам демонов, идиотки! Мы пришли вам помочь, а ты, дура, устраиваешь тут представления? Почему не предупредила, что нас тут ждут? Почему не сказала, что эти суки вооружились? Что, жарко стало? Сейчас я тебя охолону! – Глава, с выпученными от ужаса глазами, переместилась в сторону, к злополучной колоде, и Лера стала макать ее туда, радостно смеясь. В этот момент она была похожа не на Снегурочку, а на горгону Медузу, с ее прекрасным и одновременно страшным лицом.

Слава смотрел на это со стороны. Вылущив из бронекостюмов Мудрых, он убедился, что одна мертва – удар в стену свернул ей шею, а вторая была в глубоком нокауте, но жива. Он не спешил остановить свою озверевшую супругу: ведь и вправду, без участия Главы нападения бы не получилось, похоже, враги ждали их прилета. Возможно даже, что такие группы захвата были организованы почти в каждом клане в расчете на то, что пришельцы прилетят по каким-нибудь делам. Что еще его обеспокоило – то, что у Мудрых оказались бронекостюмы, игловики, – значит, где-то была база, на которой те находились. Значит, не все оборудование осталось на транспортнике, и придется искать и выжигать эту заразу каленым железом. Иначе жди нападения исподтишка, при том что игловики и бронескафандры – это очень серьезно. Это вам не мечиками махать. Кроме того, где гарантия, что на базах Мудрых нет Супермудрых, с их умением применять знания псионика?

Наконец Лера все-таки успокоилась, Глава была отправлена на лестницу, ведущую в дом, где и воцарилась, утирая с лица воду.

Вокруг царило молчание; воительницы, до того пребывавшие в дорожной пыли в полной прострации и непонимании происходящего, начали потихоньку вставать, все еще потрясенные увиденным. Славе было немного жаль их: они не могли разобраться, кто прав, кто виноват, и оказались меж двух огней. Но и без демонстрации силы тоже нельзя было обойтись – никакие радикальные реформы никогда не делались без того, чтобы не применять принуждение. Видимо, такова природа человека, и амазонки на заброшенной во Вселенной планете – не исключение.

Его больше беспокоил другой вопрос: если у этих Мудрых нашлись игловики и бронескафандры, эдак завтра найдутся лучеметы и боевые скутеры? Не хватало, чтобы они откуда-нибудь из загашника и флаеры достали… Вот была бы хохма!. Этот вопрос нужно срочно выяснять. И еще – хватит, наверное, договариваться с Главами и уговаривать их на то, что необходимо сделать для их же блага. Прогрессорство мягкой лапкой не принесет быстрого результата. Он что, собирается сидеть на этой планете годами? Хватит уже. Надоело! Вот заработает Лаборатория, обработают они группу мужчин и женщин, достаточную для воспроизводства расы, и айда отсюда, в просторы космоса!

Слава пошел к лестнице, где сидела мрачная Глава клана, и, присев рядом, сказал:

– Ты сама виновата. Мудрые испортили вашу расу, мы пытаемся помочь и что получаем? Почему ты не сказала о засаде? Ты же знала о ней.

– Знала. И что? Вы пришли и ушли, а Мудрые были всегда и будут всегда. Я не могу не подчиниться их приказу, если тебе это неизвестно. Вот чего вы натворили? И как теперь мы тут будем жить, с разбитой стеной? И как теперь буду жить я, когда эта твоя искупала меня в поилке? Что будет с моим авторитетом? – Глава еще более помрачнела и добавила: – Если вы хотели мне навредить – лучшего результата получить было бы трудно.