Текст книги "Индия и греческий мир"

Что интересно, XIII Большой наскальный эдикт сообщает о послах и вместе с тем буддийских миссионерах (дута), посланных Ашокой к эллинистским правителям (там буддийский прозелитизм представлен витиеватой формулой «победа дхармы): «Ведь желает наперсник богов непричинения вреда всем живым существам, сдержанности, справедливости и мягкости. И эту победу считает главной наперсник богов – а именно победу дхармы. Она же одержана наперсником богов и здесь, и во всех пределах, даже до шести сотен йоджан, где царь греков по имени Антийога и за ним четыре царя: по имени Туламая, по имени Антикини, по имени Мага, по имени Аликасудара». Растолкуем: Антийога – это внук Селевка Антиох II Теос (ок. 286–246 гг. до н. э., правил с 261 г.), Туламая – сын Птолемея I египетский царь Птолемей II Филадельф (ок. 308–245 гг. до н. э., правил с 285 г.), Антикини – сын Деметрия Полиоркета македонский царь Антигон II Гонат (319–239 гг. до н. э., правил в 277–274 и 272–239 гг.), Мага – царь североафриканской эллинистической Кирены (правил ок. 300–250 гг. до н. э.). С Аликасударой дело обстоит сложнее. Обычно в нем видят эпирского царя Александра II (правил в 272–255 гг. до н. э.), сына Пирра, однако, как предположил А.А. Вигасин, это мог быть и сын коринфского тирана Кратера Александр, ставленник Гоната, впоследствии изменивший своему покровителю и провозгласивший себя царем «Коринфа и Эвбеи» (правил ок. 252–245 гг. до н. э.). Дипломатические отношения с Селевкидами и иными греческими царями отражает и II Большой наскальный эдикт: «Повсюду на земле, подвластной царю Пиядаси, наперснику богов, а также в окраинных землях – как-то: Чолы, Пандьи, Сатьяпутра, Кералапутра, вплоть до Тамрапарни, царь греков, по имени Антийога, а также другие цари, соседи того Антийоги, – повсюду царем Пиядаси, наперсником богов, два вида врачеваний устроено: врачевание людей и врачевание скота. И травы целебные для людей и целебные для скота – где их нет – повсюду приказано привезти и вырастить. И коренья и плоды – где их нет – повсюду приказано привезти и вырастить. И колодцы приказано выкопать вдоль дорог, и деревья посадить скоту и людям во благо».

Разумеется, заботился Ашока и об обращении греков, живших на его собственных землях, о чем также свидетельствуют сохранившиеся надписи – как приведенные нами ранее фрагменты из V и XIII Больших наскальных эдиктов, касающиеся «индийских» греков, так и, например, такая, на двух языках, греческом и арамейском, из Шар-и-Куна (эта билингва подтверждает, что многие воины Александра Македонского, осевшие потом в Индии, не были греками или македонцами; арамейский – язык Сирии и Палестины): «(Когда десять лет исполнилось…), царь Пиодас дал людям наставление о праведности и сделал людей с того времени более праведными – и все процветает по Всей Земле. И воздерживается царь (от убиения) живых существ, (а за ним) и другие люди. И сколько есть царских охотников и рыбаков, они стали воздерживаться от охоты. А которые не в силах (воздерживаться), воздерживаются сколько могут, (освобождаясь от своей) слабости. И (люди стали) более прежнего послушны отцу с матерью и старшим. И впредь во всем так поступая, они будут жить лучше и достойнее».

Греческая надпись из Кандагара более подробна, но, к сожалению, до конца не сохранилась: «Праведность и самообладание (должны быть) во всех вероучениях. Но более всех владеет собою тот, кто речью может владеть. И не хвалить себя и никогда не порицать ближних. Ведь это пустое. И лучше стараться ближних хвалить, а не порицать по любому поводу. Поступающие так и себя возвысят, и у ближних заслужат признательность. А нарушающие это и бесславны будут, и у ближних вызовут ненависть. Те же, кто будут хвалить себя, а ближних порицать, действуют из тщеславия, думая блистать перед другими, но они скорее вредят себе. Надлежит же друг друга почитать и учения друг друга усваивать. Поступающие так будут ученейшими, передавая друг другу то, чем каждый из них обладает. И тем, кто этому следует, (надлежит) о том говорить неустанно, дабы они всегда оставались праведными. На восьмом году царствования Пиодаса завоевал он Калингу. Было там в плен взято и уведено сто пятьдесят тысяч душ, и другие сто тысяч погибли, и еще почти столько же умерло. С того времени жалость и сострадание охватили его. И тяжело перенес он (это). После чего приказал он воздерживаться (от убиения) живых существ, проявил усердие и ревность о праведности. И вот от чего еще тяжелее страдал царь. Сколько там жило браменов и сраменов или иных таких, которые преданы праведности, – местные жители, которые думали о том, что полезно для царя, совестились и почитали учителя, отца и мать, любили друзей и гетайров и не изменяли им, рабов и наемников использовали, не изнуряя, насколько возможно, – и если из таких праведно живущих кто-либо был там убит или уведен, других это тоже попутно затронуло. Царь же очень о них печалился. И у других народов…» – дальнейший текст, увы, утрачен.

Английский профессор У. Тарн определенно пишет, что Ашока «обратил» Гандхару, а также проповедовал буддизм среди греков Парапамисады; он ссылается на цейлонских хронистов, пишущих о том, что Ашока обратил большое количество «яванов» и также послал миссионера из этих самых обращенных греков по имени Дхаммараккита в Апаранту (на побережье Гуджарата). После же смерти великого царя Ашоки империя Маурьев медленно, но верно начала угасать, в конце концов позволив грекам взять реванш.

Глава 2
Образование Индо-греческого царства

«Генеалогия» и «бытие» Индо-греческого царства непросты; царство возникло в 180 г. до н. э. как расширение Греко-Бактрийского царства в трагический для единой Индии момент свержения династии Маурьев, позже воевало с «породившим» его государством, затем распалось на две половины – Западное и Восточное царства, пока, наконец, не было поглощено и переварено индийскими властителями (10 г. до н. э.), хотя еще примерно на протяжении двух веков в Индии действуют мелкие греческие царьки, вассальные раджам. Постоянные перемещения границ, войны с Индией и Бактрией, а также гражданские, потеря и возвращение власти над отдельными землями, появление узурпаторов и «параллельные» династии – все это в итоге привело к тому, что гораздо правильнее говорить о нескольких индо-греческих царствах, нежели об одном, хотя единой позиции историков по этому поводу нет. Не будем особо заострять внимание на этой проблеме, тем более что состояние источников довольно плачевное, и многие индо-греческие правители идентифицируются только благодаря дошедшим до нас монетам – и то с трудом и многочисленными научными спорами.

Поскольку индо-греческое царство не могло возникнуть «ниоткуда», следует сказать несколько слов о его предыстории. Во-первых, о Греко-Бактрийском царстве. Оно образовалось в 250 г. до н. э. в результате центробежных тенденций, поразивших монархию Селевкидов. Этот процесс был предсказуем и, скажем так, даже неизбежен. Дело в том, что огромное и (по виду) могучее царство Селевка являлось конгломератом совершенно различных земель и народов, простираясь от Индии через Персию, Сирию и Малую Азию до Европы. Фактически это была монархия Александра, лишившаяся хоть и важных, но не очень уж огромных составных частей – Греции, Македонии, Египта и Индии. При этом сразу бросается в глаза, что государства прочих диадохов имели некую весьма плотную привязку, скажем так, этноса к территории, чего не было (и не могло быть) в царстве Селевка. «Центром» его державы были Вавилония и Ассирия, придерживавшиеся исконной своей культуры; Малая Азия являла собой пестрейший конгломерат греческих городов и владений местных варварских племен, которые, чем дальше от моря жили, тем сильнее сохраняли хеттско-фригийское наследие своих предков; Сирия, Финикия и Палестина также являли собой интереснейший отдельный мир со своими традициями и идеологией; наконец, Средняя Азия, не похожая ни на что из ранее перечисленного, со своими горцами, кочевниками и пастухами. Явно, что держать все эти земли и народы воедино могла только сильная власть, опиравшаяся на военно-административную силу македонян, чьими центрами стали многочисленные Александрии, а затем Антиохии, Селевкии и т. д. Царство свое Селевк разделил на 72 сатрапии, в которых власть определенным образом была разделена меж сатрапами, как представителями гражданской администрации, и стратегами – представителями администрации военной; в свою очередь, сатрапии делились на гиппархи, подвластные гиппархам. Впрочем, на глухих окраинах Селевкиды довольствовались лишь номинальным признанием своей власти различными варварскими вождями, продолжавшими осуществлять управление своими племенами. Селевкидское государство усиливалось и богатело благодаря обширнейшей торговле (благо, оно контролировало большую часть торговых путей от Европы до Китая), также – образованию военных поселений типа клерухий и заигрыванию с жрецами местных культов, что не мешало Селевкидам периодически откровенно грабить богатые храмы, о чем весьма показательно свидетельствуют библейские Маккавейские книги. Рассматривая деятельность Никатора в последние годы его жизни, отмечаем стремление собрать «недостающие» земли – этим объясняется и поход на Чандрагупту, и «экспедиция» в Европу, во время которой он был предательски убит братом египетского царя Птолемеем Керавном (281 г. до н. э.).

Преемники его хоть и были выдающимися правителями и стратегами, не смогли поддержать доставшееся им «наследство» в надлежащем состоянии: образовавшееся еще при жизни Никатора на малоазийских землях Лисимаха Пергамское царство Атталидов (283 г. до н. э.), бывшее вначале лояльным к царству Селевка, как своего рода покровителю и заступнику, быстро обратилось против Селевкидов, расцвело буйным цветом и постепенно прибрало самые передовые в культурном отношении области Малой Азии, пользуясь многолетней распрей Селевкидов с Птолемеями.

Одним из конфликтов потомков диадохов стала II Сирийская война (260–253 гг. до н. э.), в которой Птолемей II Филадельф выступил против Селевкида Антиоха II Теоса, выступавшего в союзе с Антигоном Гонатом и Родосской республикой. Война эта закончилась для Селевкидов удачно, и есть мнение, что Антиох послал извещение о своей победе и престарелому Ашоке в Индию. Однако именно эта война породила в государствах победителей «центробежные тенденции»: у Гоната коринфский тиран Александр провозгласил себя царем (мы о нем упоминали как об одном из адресатов посольств Ашоки), а у Антиоха вскоре объявили о своей независимости Парфянское и Греко-Бактрийское царства. Бывший бактрийский наместник Диодот (? – 230 г. до н. э.) провозгласил себя царем в 250 г. до н. э., парфянский Андрагор – примерно в это же время. Естественно, оба новоявленных властителя тут же заключили меж собой союз, ибо было очевидно, что Селевкиды с такими потерями не смирятся.

Оговоримся сразу – хронология, как всегда, весьма условна. Иногда «отпадение» Диодота датируется 256 г., а Юстин (XLI, 4, 3–5), напротив, относит происходящее ко времени правления Селевка II Каллиника (265–225 гг. до н. э., правил с 246 г.): «От его (Селевка I. – Е.С.) правнука Селевка они (парфяне. – Е.С.) впервые отложились во время Первой Пунической войны в консульство Луция Манлия Вульсона и Марка Атилия Регула. Это отпадение прошло для них безнаказанно, так как в то время происходили раздоры между двумя братьями-царями: Селевком и Антиохом, которые, сражаясь за власть, упустили возможность покарать отложившихся от них парфян. Тогда же отложился от [македонян] и Диодот, правитель тысячи бактрийских городов, и приказал именовать себя царем; следуя этому примеру, от македонян отпали народы всего Востока».

Андрагор правил недолго, будучи убит Арсаком (Страбон пишет о нем как о бактрийце, бежавшем от Диодота), который захватил Парфянское и Гирканское царства, приведя туда племя парнов. Есть мнение, что, опасаясь чрезмерного усиления и дальнейшей экспансии Арсака, Селевк пошел на союз с Диодотом, даровал ему царское звание и, возможно, выдал за него свою сестру Лаодику. Впрочем, после смерти Диодота (230 г. до н. э.) его сын и преемник, Диодот II (252–230 гг. до н. э.), сблизился с Арсаком, и они вместе нанесли Селевкидам страшное поражение (231 г.). Греко-македонская знать Диодотова царства неодобрительно отнеслась к столь тесному союзу с варварами, и Диодот был свергнут и убит сатрапом Согдианы Евтидемом I (правил в 230–200 гг. до н. э., часто ошибочно указывается, что с 235 г., что противоречит данным по войне Диодота II и Арсака с Селевкидами), ставшим греко-бактрийским царем. Считается, что Евтидем мог быть зятем Диодота I; есть указание, что Диодор Сицилийский называет его потомком индийского царя Сопифа – того самого, что подарил Македонскому «тигриных» собак, однако при всем старании в английском издании книг Диодора, посвященных истории после Александра Македонского (тт. IX–XII), мы этой информации не обнаружили. Либо искали все-таки плохо, либо все же указание неверно, тем паче что не содержит номера книги и параграфа; индекс в конце XII тома не помог, Евтидем Бактрийский там вовсе не упоминается, про Сопифа – только то, что имеется и в русском переводе, помещенном в приложении к изданию Арриана 1962 г.

Новый сирийский царь Антиох III Великий (241–187 гг. до н. э., правил с 223 г.), еще до воцарения получив большой военный опыт, развернул большую кампанию за возвращение отторгнутых и отпавших земель. Сначала он с переменным успехом воевал с Птолемеями, потом (в 212 г. до н. э.) пошел походом на Восток, где последовательно подчинил себе Софенское и Парфянское царства; настал через Бактрийского. Как повествует Полибий (X, 48–49), десятитысячная бактрийская конница удачно атаковала царя в походном строю, однако Антиох сумел вовремя сгруппироваться и отбил неприятеля, причем под царем пал конь, а самому Антиоху выбили несколько зубов. Остатки бактрийских войск с Евтидемом во главе заперлись в крепости Зариаспе, зачастую отождествляемой со столичными Бактрами. Достаточно вспомнить неровный рельеф Бактрианы и все те тяготы, что перенес при ее завоевании Александр Македонский, чтобы понять, что бактрийский властитель поступил мудро: осада длилась два года в тяжелейших для войск Селевкидов условиях, так что в итоге Евтидем свое высидел: на заочных переговорах он сумел убедить Антиоха, что тому невыгодно ликвидировать Бактрийское царство, стоящее фактически на страже обоих государств от орд кочевников – саков и массагетов. Самолюбие обоих правителей было удовлетворено: номинально Евтидем подчинился, но сохранил царский сан, а его сын Деметрий (правил примерно в 200–170 гг. до н. э.), будущий завоеватель Индии, женился на дочери Антиоха. Обо всем этом рассказывает Полибий (XI, 34), а также о походе Антиоха в Индию: «Снабдив войска обильными припасами и взяв с собою слонов Евтидема, Антиох снялся со стоянки. Он перевалил через (Индийский) Кавказ и спустился в Индию, где возобновил дружественный союз с царем индийцев Софагасеном, и взял с собою его слонов, так что всех слонов у него было до полутораста, снова снабдил войско припасами и двинулся в обратный путь, а на месте оставил кизикенца Андросфена для получения от царя выговоренных сокровищ». Завершил Антиох свой поход в 205 г. до н. э., далее его ждали новые войны с Египтом и Римом, сокрушившим его могущество. Что же до Евтидема, то, избавившись от селевкидской опасности, он немедленно принялся за расширение своего царства, завоевав большую часть современного Афганистана и оставив своего сыну и наследнику, Деметрию I, сильное и богатое государство, чьи ресурсы и позволили тому начать завоевание Индии.

Момент был благоприятный: после смерти великого Ашоки империя Маурьев постепенно деградировала, теряя земли, и в 180 г. до н. э. наступила развязка, которую, правда, излагают двояко: то ли последний представитель Маурьев, Брихадрахта (252–180 гг. до н. э., правил со 187 г.), не оказался в состоянии отразить нападение Деметрия и был убит на военном смотре своим главнокомандующим Пушьямитрой, ставшим основателем новой династии Шунгу, то ли, наоборот, Деметрий воспользовался цареубийством и индийской смутой и нанес удар. Есть еще одно объяснение в пользу второй версии – новый царь был брахманом, и потому с яростью начал преследовать буддистов, убивая их и уничтожая буддистские храмы, монастыри, ступы и т. д.; вроде бы даже премию выплачивал за убитых буддийских монахов. И вот Деметрий, покровительствовавший буддистам, то ли по их просьбе, то ли по своей инициативе выступил своего рода мстителем за них, ну и своих выгод, естественно, не упустив. Настораживает в этой версии то, что прошение буддистов о защите – да еще путем нападения! – маловероятно, учитывая абсолютно миролюбивый характер буддизма, предписывающий скорее пострадать, чем причинить насилие: можно вспомнить трогательную притчу о слоне с шестью бивнями или человеке, убившем себя, чтобы тигрица смогла накормить своих умирающих от голода детенышей. Что Деметрий вот мог воспользоваться предлогом – более вероятно. Так или иначе, он овладел Кабульской долиной и частью Пенджаба, после чего успешно развил наступление. Греки захватили Панчалу (в междуречье Ганга и Ямуны), Сакету, Матхуру и добрались до столичной Паталипутры – возможно, заняли и ее, хотя это под вопросом; по крайней мере, У. Тарн не сомневается в ее взятии греками, ссылаясь на Аполлодора.

Страбон (XI, 11, 1) отмечает подвиги Деметрия и другого выдающегося индо-греческого царя Менандра, о котором мы будем говорить позже: «Вследствие плодородия страны греки, которые склонили Бактрию к восстанию, приобрели такое могущество, что стали владыками не только Арианы, но, по словам Аполлодора из Артемиты, также и Индии; они подчинили себе больше племен, чем Александр; в особенности Менандр (если правда, что он перешел Гипанис на востоке и прошел вплоть до Имая); некоторые племена он покорил сам, другие же – Деметрий, сын Евтидема, царь бактрийцев. Они овладели Паталеной и так называемым царством Сараоста и Сигердиды на остальном побережье». Деметрий, отчеканивший в знак победы монеты со своим профилем, увенчанным шлемом в виде головы слона, торжествовал, как оказалось, рано – и удар ему нанесли вовсе не индийцы, а восставший сатрап Согдианы Евкратид (ок. 171 г. до н. э.), предполагается, что не без поддержки Селевкидов. Юстин пишет (XLII, 6, 1–5): «Почти в одно и то же время стали царями Митридат в Парфии, а Евкратид в Бактрии, оба великие мужи. Но судьба (fortuna), более благосклонная к парфянам, довела их под водительством этого правителя до вершины могущества. Бактрийцы же, ведя непрерывно то одну, то другую войну, потеряли не только царство, но и свободу; измученные войнами с согдианами, арахотами, дрангами, ареями и индами, они, в конце концов, как бы обескровленные, были покорены более слабыми парфянами. И все же Евкратид вел эти многочисленные войны с величайшей храбростью; так, уже ослабленный ими, когда ему пришлось выдерживать осаду со стороны царя индов Деметрия, он посредством постоянных вылазок с тремястами воинов победил шестьдесят тысяч врагов. Вернув себе свободу после пятимесячной осады, он подчинил себе Индию. Во время обратного похода Евкратид был убит в пути сыном, которого перед тем сделал своим соправителем. Сын этот даже не старался скрыть отцеубийство, как будто он убил не отца, а врага. Он проехал на колеснице по отцовской крови и приказал бросить труп без погребения» (145 г. до н. э.). Итак, оставив в стороне патетические подробности, напоминающие Тита Ливия, повествующего о смерти римского царя Сервия Туллия, обратим внимание на следующие моменты: Деметрий именуется «царем индов»; войско его составляло 60 000 человек; наконец, Юстин имел в виду под словами, что Евкратид «подчинил себе Индию» – видимо, то, что Деметрий лишился долины Кабула, Гандхары и Западного Пенджаба, сохранив, однако же, власть в верховьях Инда. Так что, хоть Деметрий и не смог вернуть себе Бактрию, изрядную часть Индии врагу все же не отдал и так и остался в истории первым индо-греческим царем. Наследовал ему, вероятно, сын, Деметрий II, известный только по дошедшим до нас монетам – впрочем, не исключено, что именно он, а не его отец, потерпел поражение от бактрийского узурпатора; кроме того, как это расскажем далее, отмечая «чехарду» индо-греческих монархов меж Деметрием I и Менандром I, Деметрий II мог быть вовсе не сыном Деметрия I, и даже не непосредственным его наследником.

Возможно, именно для того чтобы доказать свои права на Бактрию, индо-греческие цари (начиная, вероятно, с Деметрия I), решили несколько «подправить» свою родословную, и если для Полибия отец Деметрия I Евтидем был просто греком из Магнезии, услужливые насадители родословных древ быстро возвели его к потомкам Александра Македонского и Роксаны. Все получалось просто – Евтидем был женат на дочери Диодота, Диодот был женат на дочери Антиоха II, а его бабка Апама, жена Селевка Никатора, «вдруг» оказалась дочерью Александра и Роксаны. Абсолютно мифической, ибо «историческая» Апама была дочерью согда Спитамена и Ахеменидской принцессы. Евкратид, надо полагать, платил своим специалистам по генеалогии не менее щедро, и они живо вывели его из того же корня. Начали, как водится, с фактов исторических: родителями его были сатрап Гелиокл и Лаодикея – дочь Селевка II. Последний, естественно, восходит к Селевку I и Апаме… «дочери» Александра и Роксаны. Воистину, «дети лейтенанта Шмидта».

Впрочем, для исторической науки все это оказывается малополезным, ибо происхождение следующего персонажа индо-греческой истории довольно темно. Это печально, ибо царь Менандр I (ум. предположительно в 130 г. до н. э.) – единственный из всех индо-греческих правителей упоминается как в греческих, так и в индийских источниках; при нем индо-греческое царство достигло максимального могущества и размера, но не в этом вся тонкость. Александр Македонский вот полмира захватил, а древняя индийская литература и историография не удостоили его ни единым упоминанием – а Менандр, по-местному, махараджа Милинда, был сразу и навечно записан на скрижалях индийской истории. Как это характерно для мудрой Индии! Ей оказались нипочем трубная слава тщетных побед Александра, но она сохранила преданную память о великом и мудром греческом царе, ставшем… буддийским архатом.