Текст книги "Утешение изгоев"

– Евдокия, – спросил Семен, – вам муж говорил когда-то то, что мы сейчас услышали?

– Нет. Он со мной не общается. Обходит в квартире, как грязную лужу. Мы не спали уже несколько лет. Живем как соседи по коммуналке, в разных комнатах.

– Вы в этом только его обвиняете? Вот я вам как специалист говорю: ваши подозрения – по факту клевета. Ничего противоестественного в отношении родного отца к ребенку нет. Геннадий – совершенно нормальный в психиатрическом плане человек, вырос в любящей семье, где родители до сих пор обожают его и его взрослую сестру. Инцест – это тяжелый слом многих систем организма, генетические проблемы, последствия душевных травм. Этого всего нет. Я разбирался. За что вы так казните двух близких людей? Только, ради бога, давайте без ваших нечестных ходов, скрытности, демагогии…

– Хорошо, – произнесла Евдокия. – Кажется, дальше некуда. Я уже у вас палачом стала. На самом деле я не подозревала Гену в инцесте. Потому что у него нет родной дочери. Катя – не его. Могу сказать, кто ее биологический отец, если интересно. Я просто перепихнулась с ним пару раз, но уже была до смерти влюблена в Гену. Да, мой дорогой, я была на шестой неделе, когда мы поженились якобы по моему залету от тебя. А потом Катька вроде бы родилась немного недоношенной. Я до смерти боялась – сначала, что ты узнаешь, потом – что почувствуешь к ней что-то не то, потому что она неродная. Она стала такой хорошенькой.

– Семен, – бледный Геннадий с горящими глазами подбежал к столу врача, – сделай что-нибудь. Она же врет! Она придумала нам новое мучение.

– Успокойся, Геннадий, – спокойно произнес Семен. – Это очень легко проверяется. Не думаю, что она врет. Тест на отцовство…

– Можете не трудиться, – произнесла Евдокия. – Он давно уже сделан. Я храню его на тот случай, когда Гена разведется со мной и начнет отбирать Катю. Там черным по белому написано, что он – не отец Кати.

– Не отец? Я не отец? А кто ей отец? Козел после случайного перепихона? Я нес ее из роддома. Она первое слово сказала «папа». Я этому ребенку отдал душу, сердце, всю свою любовь. Больше ни на кого не осталось. Сказать почему? Потому что у девочки никогда не было настоящей матери. А для меня она все. И это навсегда. Ты не отберешь ее у меня… Прошу прощения, Семен Михайлович, я больше не могу оставаться с этой… в одном помещении. Я ухожу.

– Конечно, Геннадий, – сказал Семен. – Твое право. И я тебя понимаю. Тяжело сегодня будет маленькой девочке Кате. Ты ведь не домой уходишь?

– Как же, – выдохнул Гена, – Дуська этого не дождется. Я иду к дочери.

Семен стоял у окна и смотрел, как статный, красивый мужчина решительно шагал по двору к стоянке. Его догнала Никитина. И Геннадий, не глядя на нее, открыл ей заднюю дверцу машины.

– Я в шоке, – произнесла рядом Тася. – Он такой красавец. А она такая крыса, да еще подсунула ему чужого ребенка. А потом на него же и понесла всякую пургу.

– Ребенок ему не чужой, – объяснил Семен. – Это очень родной ему ребенок. В этом вся печаль и большая трагедия.

– И что делать?

– Кто знает… Наше дело – пытаться помочь. Всем троим. Мы с тобой только начали.