Текст книги "Утешение изгоев"

– Ты правда не хочешь меня потерять? – Это были первые слова Маши с вечера. – Но я же больше никому не верю… И потом: тебя завтра кто-то может задушить… Иди сюда, сядь рядом, мне нужно пореветь в тебя. Во мне накопилось наводнение.

Они втроем похоронили Катю в закрытом гробу. Плакала только Вера. Маша и Александр были напряженными, собранными, как будто им сейчас идти на бой с убийцей. Александр на самом деле так ненавидел, что ему трудно было говорить: зубы не разжимались.

Через три дня он зашел к Маше, принес приготовленную еду, воду и сок в бутылках. Сказал:

– Ты должна начинать есть. Через силу. Нам надо пройти эту войну. Я нанял частного детектива, он сотрудничает со следователем… Короче, подонка вычислили. Это даже не голодный бомж. Это, скорее всего, убийца по призванию. Николай Осипов, отпечатки и ДНК есть в базе. Он, конечно, был в перчатках, когда… Но был очень душный вечер, Осипов после всего снял одну перчатку, похоже, чтобы вытереть платком глаза от пота. Оставил пару отпечатков и пот на теле жертвы. Он сидел несколько раз за мелкие кражи. Детектив Кольцов раскопал все про него. У него приличный счет и недвижимость в Турции, а сажали его по чистосердечному признанию за кражи часов или велосипеда. И это всегда совпадало с нераскрытыми безмотивными убийствами. Эти убийства без орудия преступления: или душит, или использует камень. Мы докажем, что это он, мы будем требовать пожизненного срока маньяку.

– Хорошо, – ровно и спокойно произнесла Маша. – Ты не мог бы довезти меня до нашего бара? На пару минут.

Они приехали туда в два часа дня, все было еще закрыто, на окнах жалюзи. Маша вышла из машины, развернула свернутый в трубочку большой лист плотной бумаги черного цвета и аккуратно приклеила его к стене у входной двери. На нем большими белыми буквами, нарочито и весело пляшущими в разные стороны, было написано:

«Машка-комик – фсёоо! Чао-какао, придурки. Всех» – и большое белое сердце, разорванное вдоль и поперек и зашитое большими неровными стежками толстых ниток черного цвета.

– Красиво рисуешь, – сказал Александр, когда она вернулась в машину. – Я даже не знал. Тебя не забудут. Может, и вернешься. На другом уровне. Маша, я вот что хочу тебе сказать. У преступника карты и ключи твоей мамы. Он уже, конечно, знает адрес и то, что ты живешь по нему одна. У него могут быть подельники. Мне кажется, тебе надо срочно переехать в другой район. Этим, конечно, займусь я, мне есть к кому обратиться.

– И жить там одной? – в ужасе спросила Маша.

– Нет, это невозможно. Нам с мамой надо найти себе квартиру в соседнем подъезде или вообще в одном с тобой.

– Фу-у-у-у, – выдохнула Маша. – Наконец ты сказал открытым текстом, что будешь и дальше меня пасти. А можно вопрос? У вас, лицемеров, он называет нескромным, но я прошу ответить: а тебе не проще было бы на мне жениться?

– Господи, меня даже в жар бросило от такой перспективы. Маша, я сказал тебе, что ты мой человек, что я никого так не жалел и не любил, как тебя. Но это о том, что я еще ребенком почувствовал себя старшим братом и отцом. И в этом смысле у меня нет выбора. Потому, наверное, пару раз и не женился, когда мне почти этого хотелось. Но жениться на тебе!.. Такую амбразуру я не готов закрыть своим телом, сердцем и жизнью. Я еще немного поживу, с твоего позволения. Есть свои планы и дела. Ты не обиделась?

– Обиделась, конечно. – Маша ласково хлопнула его ладонью по затылку. – Чистое хамство. Теперь буду думать о том, что тебе противны мои уши-лопухи, это у тебя постоянно от зубов отскакивает. Но я тебя прощаю, сын и отец мой. Я спросила не в том смысле, чтобы схватить за горло. Мне и самой это не в кайф: муж – объелся груш. Не мое это. Лучше повешу плакат с истуканом в новой кухне. Сказать, что мое? Ты в соседнем подъезде или квартире. Ты звонишь, заходишь, ты лечишь сразу все больные места… Ты смотришь в окно, чтобы увидеть и прогнать убийц. И ты плотно, напрочь закрываешь дверь – не квартиры, а нашей планеты. Так я все понимаю.

– Моя ты девочка, – произнес Александр. – Ты особенная, без сомнения.

– Так вроде больных называют, нет?

– Нет. Так называют только особенных. Тех, которые тоньше, чище и прозрачнее других людей.

– Тогда спасибо. А можно, я напишу мульку о том, как сделала предложение, а дальше то, что ты сказал про амбразуру? Просто на всякий случай. Я же завязала.

– Валяй, – решительно сказал Александр. – Мы с бумажным истуканом открыты для разогретой публики. Нам нечего скрывать. А ты… Может, ты перестанешь наконец плакать по ночам. У тебя глаза давно уже не голубые, а темно-розовые, как уши.

…Маньяка вскоре нашли, поймали и надолго посадили. Все остальное сложно на той планете. Не нора, как ни крути.

Испытание любовью

Андрей недоуменно смотрел на монитор своего ноутбука. Немолодая женщина с крупным лицом и широкими плечами стоит в облаке пара и радостно смеется. Она умело снимает себя до груди. План не просто крупный, он безобразно крупный. Каждая деталь лица как под микроскопом. Подкожный жир на щеках, второй подбородок, маленькие невыразительные глаза, какой-то нелепый нос и до предела широко открытый рот. Женщина демонстрирует идеальные искусственные зубы до коренных. И она говорит восторженно, ни на секунду не умолкая:

– Обожаю свою сауну. Обожаю себя… Да, я очень люблю себя. Как не любить такую красоту. Эта любовь делает меня такой активной, полноценной, доброжелательной. Я ко всем хорошо отношусь, мне приятны любые знакомые, соседи. И я всегда радуюсь своему любимому мужчине. Я счастлива дарить ему себя.

Андрей закрыл видео, выключил ноутбук, взял сигареты и вышел на балкон. Какая-то непонятная история получается. А он хотел только ясности и отсутствия проблем. Он, Андрей, и есть тот любимый мужчина, которому дама в сауне дарит себя. Это Валерия, они познакомились около полугода назад, стали встречаться. Она – индивидуальный предприниматель, сотрудничающий с его фирмой. Ее бизнес – строить дом (в один период времени только один), доводить его до состояния «под ключ» и продавать с приличной выгодой для себя. Рабочих Валерия набирает частным образом, да и строительные материалы, как вскоре понял Андрей, – в основном левые. Но есть работы, которые требуют участия проверенных специалистов. В этом фирма Андрея сотрудничала с Валерией как с клиентом по договору.

Именно в деле Андрей оценил достоинства Валерии. Ее профессиональную хватку, практичность, спокойствие в решении сложных задач. Валерия на самом деле – активный, доброжелательный, позитивный человек. Тут и не могло быть двух мнений. И она нормальная женщина – не красавица, не урод, чистоплотная и ненавязчивая. У Валерии небольшой уютный дом в Подмосковье, там идеальная чистота, множество уютных безделушек, которые ему скорее нравились, чем нет. В них было что-то вроде потребности в создании красивого мира для себя или для двоих.

Они ровесники – люди полтинника: опыта всякого полно, но и надежд еще немало. Страстной их близость, конечно, не была, но тепло и доверие возникли почти сразу. Андрей приходил в этот уют, оставляя за спиной темные, даже зловещие тени так и не пережитых страстей, трагедий, проблем, которые можно решить, только надорвав до крови сердце. А тут вроде бы и реальность, но отмытая до стерильной чистоты, лишенная даже намека на дискомфорт, на причины страдания, непонимания. Прекрасный ужин с отличным вином, полезный и вкусный завтрак, на хозяйке всегда свежий халатик с рюшами. А между вечером и утром – мягкая ночь полного спокойствия и теплоты.

Да, он знал, что Валерия обожает свою сауну. Он тоже любил там отпариться и смыть усталость. Но он никогда не соглашался пойти туда вместе. Это неуместно, неудобно и, если честно, неэстетично. Они оба – не юные, внешне некрасивые люди. Они не прожили много лет вместе, чтобы полюбить друг друга в подробностях уже за то, что каждый для другого самый близкий, уникальный человек. Они просто сделали сейчас очень сознательный, взвешенный выбор: как не быть одинокими и при этом избежать всего чрезмерного, не слишком приятного.

Валерия сразу сообщила ему, в каких соцсетях ее можно найти. Когда поняла, что он это не принял всерьез, буквально заставила завести там же аккаунты: «Ты просто не оценил удобство подобной связи: люди на каком угодно расстоянии и в любую минуту могут оказаться вместе, в кругу друзей, всем поделиться, все обсудить». Она приняла его в друзья. Андрей заглянул на ее странички пару раз: там только ее фото и видео. И больше ничего: ни кошки, ни воробья, ни комара. Возможно, это привычка, связанная с одиночеством: детей у Валерии нет, с мужем развелась давно, родители умерли. Но все равно странно. Андрей мельком подумал, что, если бы его заперли в одиночку, оставив возможность что-то выкладывать и писать в интернете, фотографировать себя ему бы не пришло в голову даже в последнюю очередь. Столько всего важного и нужного вокруг, даже если ты этого не видишь… Но люди разные. У женщин вообще свои тараканы. Он просто перестал заглядывать на страницы Валерии. Это неинтересно и не стоит потери времени, которого и так ни на что не хватает. Она, конечно, это видела и сегодня прислала ссылку на свое видео ему на мейл. Чтобы до него наконец дошло, как много он теряет.

Какие в этом еще идеи? Заставить его увидеть ее красоту? Крупным и, как она считает, наверное, страшно соблазнительным планом… Если женщина посылает такое мужчине, с которым встречается, значит, она уверена в одном: это вызовет только восторг и бурное желание. И что ему теперь делать? Ведь пока все в силе: Валерия – удобный и приятный ему человек. Она в прямом контакте достаточно сдержанная, всегда ухоженная и немного слишком «позитивная», что ли. Только последнее иногда немного напрягало. Это хорошо, когда человек умеет радоваться жизни. Но постоянная эйфория – все же не совсем норма. Хотя и недостаток небольшой. И главное все же в том, что Андрею комфортно с Валерией. Ее дом в каком-то смысле – его убежище.

Так было до момента, когда он открыл видео. Валерия хотела разбудить его чувства, и у нее получилось. Место спокойного удовлетворения занял шок. Андрей хорошо знает, что такое эротическая мука. Когда до единственного желаемого объекта не дотянуться рукой, не докричаться… Когда наконец дотянешься, желание такое же неутолимое, но надо отпускать ее на эту проклятую, пресловутую свободу… Он не так давно сходил с ума, увидев голую коленку, вырез платья, который, как стрела, уходил в тайну нежной сладости груди. Речь о конкретной коленке, одном вырезе, о той самой груди и полном беспамятстве, в которое это все его приводило. И до сих пор он считает, что успел спастись бегством, остаться живым человеком до того, как собственное пламя превратит его в горстку пепла. Он боялся не женщины по имени Дина, а реакции своего сердца и тела на сам факт ее существования. Дина несла свою смертельную неотразимость, совершенно не отдавая себе в том отчета. И эта непосредственность, неведение добивали, наверное, не одного Андрея. Но только он однажды решил, что это чувство убивает в нем разум, даже адекватность. Он столько раз был на пороге реальных безумств, что сейчас может радоваться лишь тому, что не убил себя или ее.

Как повезло трусу: найти защищенную и тихую гавань на двоих с надежным и основательным человеком Валерией. Но вдруг эта демонстрация, почти безумная самовлюбленность и безвкусные, некритичные признания, ничем не объяснимый восторг. И хоть бы капля юмора, иронии, формальная оговорка о том, что то была шутка. Нет, это все было настолько всерьез, что у него нет в том сомнений… И вдруг удушливым комком зашевелилось в груди отторжение и… даже отвращение. А фобия по имени Дина опять вторгается в почти успокоенный разум. Вот она просыпается, растрепанная, смотрит на часы, пищит, что уже опоздала, бросается к зеркалу и тут же шарахается:

– Господи, какая я страшная, как я пойду на работу…

И ему тоже страшно: она выйдет за порог – и на нее тут же набросятся другие мужчины. Дина была бы неотразимой даже в мешке. Это бедствие Андрея вроде бы закончилось, он научился свободно и спокойно дышать, думать о своих простых удовольствиях. Валерия в них профессионал. У нее не бывает неприятных мелочей и случайных огорчений. Это все требуется истребить до появления. И вдруг это нелепое видео, которое его даже испугало. Чего можно ожидать от человека, обожающего себя в такой болезненной степени… А ведь Валерия – самый уравновешенный и стабильный человек в его жизни, как ему казалось.

Но через час рядом с опустевшей бутылкой коньяка Андрею удалось что-то вернуть на прежние места. А что случилось-то? Ну прислала, ну посмотрел, ну чертыхнулся… Так в этих соцсетях все только и делают, что заражают друг друга маниакальными откровениями и хвастовством. Не самое большое преступление. Вообще ни разу не преступление. Не хочешь – не смотри, не слушай. То, что он обрел с Валерией, – конечно, никакая не любовь. Это больше и лучше, чем любовь. Это взаимный комфорт. Андрей встречается с сотнями или тысячами людей, клиентов, общается с ними. И он точно знает, что так везет единицам. Причем он сам таких даже не видел. Просто ему говорили, что такие бывают.

Среди ночи позвонила Валерия. Ее голос звучал немного тревожно:

– Ты не приехал и не позвонил. Ты получил мое письмо?

– Да, – бодро ответил Андрей. – Супер.

– Я думала, что ты сразу ко мне приедешь…

Елки, какая прямолинейность и какая воспаленная уверенность в своих чарах.

– Так я почти собрался, – постарался изобразить опечаленность в интонации Андрей. – Уже прямо дверь закрывал на ключ, и тут позвонили из управления… Типа едет ревизор. Короче, отчет нужен к утру. У меня уже в мозгах треск и туман, а работы еще до фига. Извини. Завтра позвоню.

– Хорошо. Удачи, – холодно сказала Валерия.

Такое, конечно, трудно было даже предположить. Она оскорбилась из-за того, что ее воображаемые красота и соблазнительность не заставили его забыть обо всем, даже о работе. Как ни спасай ситуацию, от факта не уйти: он не знает Валерию. Он ошибался, кажется, во многом.

«Да плевать, – подумал он, засыпая. – Надо просто проехать, не говорить ни слова об этом видео, о других таких же, чтобы отбить охоту навязывать ему подобную хрень. А сама пусть радуется, чему хочет». Разве не в том смысл их отношений – не мешать друг другу ни в чем, а только поддерживать общее стремление к удобству.

Валерия не могла уснуть в эту ночь, перед утром даже пришлось выпить снотворное. Ей было беспокойно и как-то пусто. Неужели она опять ошиблась? Неужели человек, который довольно долго казался самым приятным и надежным во всех отношениях, на самом деле бесчувственный и эгоистичный? Такое возможно – Андрей не видит, не ценит ее достоинства как женщины? Его просто устраивают хорошая еда, уютная постель? Ему с ней удобно, потому что она не мешает его общению с самим собой?

Скорее всего, у них и дальше ничего не изменится, все останется по-прежнему: любовь к общему покою и уюту, возведенные в культ маленькие удовольствия, что, в принципе, отлично. И ноль его интереса к ней как к выдающейся и редкой женщине, встреча с которой осчастливила его. Он не в состоянии понять, что не ее дом, не ее ужин, не картины на стенах, не безделушки на столах, а именно она сделала его жизнь полной. Если Андрей не может или не хочет это осознать, теоретически можно и обойтись. Ничего не случилось. Кроме одного. Валерия вспомнила, каково это – быть невидимкой, чувствовать себя несчастной посреди полного благополучия, когда все о ней заботятся, обслуживают и никто не видит ее одинокого отчаяния…

Валерию растили и лелеяли как цветок. Она родилась в необычной семье. И речь не о том, что ее отец Константин Мысин добился настоящих высот в бизнесе, стал очень богатым человеком, занимал какие-то места в списках мировых миллиардеров. Речь о том, ради чего это все. Папа с мамой были школьными Ромео и Джульеттой. Неразлучниками с пятого класса. Они были так уверены, что самое главное с ними уже произошло – они вместе навсегда, – что с юных лет научились бороться за свой союз, защищать свое счастье. Отмахивались от насмешек и преследований ровесников, сопротивлялись давлению родителей, отбивались от любых упреков, поучений и даже угроз учителей и железной дамы – директора.

Они были самыми обычными, заурядными ребятами, детьми простых родителей, но эта невероятная преданность друг другу делала их особенными. Константин стремился стать всемогущим: у него была цель в жизни – построить сказочный замок для собственной семьи, центром которой, конечно же, станет Тоня. Он не просто учился, работал, покорял вершины бизнеса, он бился с проблемами и конкурентами насмерть, не боялся рисковать всем и потому выигрывал. Они поженились с Тоней сразу после школы. Она окончила институт иностранных языков и стала профессиональной домохозяйкой, продолжая самостоятельно свое образование уже в сферах, необходимых жене сильного и богатого человека, матери будущего ребенка, которому, конечно же, суждено стать избранным.

У Константина и Антонины все получалось. Кроме одного: она была бесплодной. Но у них обоих даже мысли не было – сделать первую уступку судьбе, смириться. Они боролись. Тоня лечилась в лучших клиниках мира, перенесла несколько операций. И родила девочку… Родителям было по сорок три года.

Лера росла здоровым ребенком, которого подкрепляли и подпитывали всем, что придумала цивилизация для ухода за избранными детьми. Она была приятной внешне, как все очень любимые и обласканные дети. Была похожа и на маму, и на папу, потому что они были похожи друг на друга. Деловая жизнь Константина оставалась, конечно, вечным и яростным боем, но он построил идеальный замок для своей семьи. Там все были благополучны и счастливы.

Какие-то, поначалу смутные, проблемы у Валерии стали возникать в средних и старших классах элитной школы. Ее привозили на занятия в самой шикарной машине. Ее одежда и обувь были не просто дорогими, они были по-настоящему изысканными, оригинальными и уместными для всех случаев жизни. Мама Тоня в совершенстве овладела нужными знаниями и навыками своей почетной профессии – хозяйка замка для идеальной семьи. Дома Леру осыпали комплиментами: у нее были небольшие, но ясные серые глаза, приятная улыбка, здоровая кожа, сильные руки и ноги – результат регулярных занятий гимнастикой, плаванием, танцами. Ее зубами занимались лучшие стоматологи, и в шестом классе ей даже заменили пару некрасивых передних зубов на качественные импланты.

Лера была активной и доброжелательной в коллективе, к ней все хорошо относились… Но началось время волнующих вечеринок, тайных и явных ухаживаний, совместных пирушек в молодежных барах с танцами и спиртным… И обнаружилась странная вещь: мальчики из школы и незнакомые, взрослые парни ухаживали за многими девочками, но они практически не замечали Валерию. То есть с ней говорили, шутили как с товарищем, но ее не пытались обнимать во время танца, не увлекали в темные уголки, как других девочек, не рвались провожать домой и договариваться о настоящем свидании.

А вокруг уже кипели страсти. Влюбленности, ревность, драки, следы поцелуев на шее одноклассниц – над этим все вроде бы смеялись, но не без пиетета: это ведь следы взрослости. В девятом классе одна из подруг Валерии забеременела от мальчика, которого все считали первым красавцем школы. У Леры голова кружилась, когда она смотрела на него. И ей казалось, что он тоже смотрит на нее с особым интересом, просто стесняется в чем-то признаться. Как же! Стеснялся он… Он полез не на взрослую проститутку с панели, он сделал это с приличной, несовершеннолетней девчонкой. Был скандал, все родители очень постарались замять его. Подружка перешла в другую школу и, конечно, больше не была беременной. Место этой сенсации заняли другие драмы, они тоже проходили, о них забывали. А Валерия так и оставалась наедине с возникшей задачей, которую она не могла решить. Почему ни одна влюбленность, никакая драма не коснулись ее? Ее не видят, что ли? В чем проблема? Мама говорит ей иногда, что она практически совершенна. Но это мама, она помешана на любви к дочери и мужу. А что на деле? На деле Валерия горько завидовала даже той девочке, которая залетела. Вагон неприятностей, конечно, но по крайней мере она знает, что была желанна кому-то. И этот кто-то был первым красавцем школы.

Долго терпеть эти терзания одной у Валерии не получилось. Она все рассказала маме. Та почти мгновенно, с уверенностью и готовностью озвучила один категоричный вывод: «Тебе завидуют и к тебе боятся приблизиться. Даже в этой элитной школе ты значительнее, совершеннее и богаче остальных девочек. Богаче даже не в смысле денег отца, а по своему развитию, способности мыслить и чувствовать. Ты не обычная девчонка, которую можно затащить в постель, а потом бросить. Ты выдающаяся. Таким женщинам завидуют даже мужчины, я это давно заметила».

– Не знаю, – мрачновато ответила Валерия. – Мне не нравится эта горбинка на носу. И челюсть у меня какая-то слишком массивная, как у борца. Да и талии нет… В общем, я бы такому не позавидовала…

Мама Тоня сказала мужу:

– Костик, у Лерочки переходный возраст с жуткими комплексами. Ей не нравится даже собственная милая внешность. То, что вокруг нее уже все спят со всеми, а к ней никто не пристает, кажется ей чуть ли не приговором по делу ее непривлекательности. Короче, нам надо съездить в пару клиник пластической хирургии – Израиль, Швейцария. Не делай такие глаза. Мы ничего кардинального ломать и заново делать не будем. Легкие коррективы. Главное, найти специалиста, который убедит ее, что без горбинки на носу и пары родинок ее внешность станет настолько совершенной, что к ней больше и прикасаться никогда нельзя: это все испортит. Ты понял, о чем я? Я хочу решить проблему неуверенности окончательно, чтобы Лера сама не стала себя ужасно уродовать, как очень многие вокруг: это ведь еще и опасно для здоровья. Я должна решить этот вопрос, пока я есть…

Мама Тоня все сделала как решила. В лучших пафосных клиниках Лере ничего не ломали, не отрезали, не накачивали. Легкие коррективы, которые примирили девушку с собственной внешностью. А затем психотерапевты-профи давали ей уроки высокого мастерства: учили любить ее каждый фрагмент своего лица и тела, наслаждаться собственной красотой, лелеять ее, как это делали все в доме родителей. Антонина решила проблему вовремя: она еще какое-то время скрывала от близких, что у нее нашли рак в последней стадии. Вскоре идеальный замок остался без хозяйки, муж и дочь без ее великой любви.

Валерия без мамы очень быстро стала самостоятельной и властной. Она категорически отказалась поступать в МГИМО, куда ее настойчиво толкал отец. Она выбрала более практичный и надежный по нынешним временам вуз – политехнический. Это дело, которое можно построить и потрогать.

Решение оказалось мудрым: создавать свое дело, не связанное с бизнесом отца. Константин попал под санкции, разорился, а сил на восстановление у него после смерти Тони не осталось. Он застрелился, оставив дочери записку: «Прости, дочка. Я не смог».

То, что осталось после смерти отца, растащили, как воронье, партнеры и кредиторы. И Валерия стала строить свой идеальный дом. Так называлось не помещение, не вложение средств – так называлась новая, другая жизнь, пусть даже не простая, не легкая, но с центром, в котором есть любовь к самому важному, стабильному и надежному объекту. К самой себе. Все остальные могу предать, покинуть, исчезнуть. Даже самые верные, как родители.

В любом строительстве есть незаменимые, базовые стадии. В строительстве идеального дома – это семья. Замужество. Валерия вышла замуж, что называется, по уму. За мирного, спокойного, умеющего работать и зарабатывать человека. Владимир тоже хотел создавать идеальный дом своей судьбы. И в его доме непременно должны были звучать детские голоса. Валерия не ощущала в себе сильного стремления к материнству, она даже в принципе не была уверена, что ей это надо. Судьба мамы Тони… Она ведь жила не своей жизнью, для нее существовали только дочь и муж. Валерия совсем другая, она так не сможет. Но именно так и необязательно, существуют другие варианты отношений. А в семье из троих есть что-то очень милое, уютное, как и в слове «ребенок».

Но тут ее настиг семейный рок, причем с другой по крови стороны. У Владимира обнаружились проблемы с оплодотворением. Они годами ездили по врачам и клиникам. Валерия все узнала о «морфологии сперматозоидов», у которых может быть не такая головка и неправильный хвост… Она проявила свой максимум терпения. Через десять лет супружества Валерия твердо решила, что не может больше зависеть ни от головок, ни от хвостов, ни от чужой проблемы. Да, это чужая проблема. И она развелась с мужем. Он был потрясен, плакал, умолял, говорил, что они прошли большую часть такого важного пути. Но Валерия уже мысленно снесла бульдозером их дом идеальной семьи. У нее должен быть другой путь, а впереди другой дом.

И однажды, подписав договор с руководителем крупной строительной компании о взаимном сотрудничестве, она встретилась с его заместителем. Андрей Смирнов оказался немолодым человеком с обычной внешностью, разумным и приятным в общении. Дело было к вечеру, Андрей явно устал, старался быстрее завершить их разговор. А у Валерии вдруг закружилась голова, как в школе при виде самого красивого мальчика. Ничего подобного она больше не испытывала с тех пор. И даже тайно призналась самой себе в своей асексуальности. Что делать, все говорит о том. Но это не значит, что она не будет выглядеть женственнее и сексуальнее многих. Просто ее организм не хочет делить ее любовь к себе с кем-то еще. Брак тому подтверждение. Валерия не испытывала влечения к собственному мужу. Ее бизнес связан в основном с мужчинами, она постоянно и плотно с ними общается. Это всегда нормальные деловые отношения, ничего более. Никогда… И вдруг такое… Валерия всю ночь одна на своей шикарной кровати думала о том, как ей хочется, чтобы мужчина, с которым она встретилась первый раз в жизни для разговора по делу на двадцать минут в его кабинете, был рядом с ней. Чтобы тут лежал, дышал, чтобы утром съел завтрак, который она ему приготовит.

Валерия так захотела, значит, вопрос, в принципе, решен, даже в самом непростом варианте: к примеру, если Андрей женат. Но он оказался свободным, это Валерия на следующий день узнала из своих источников. Вроде был брак и развод, какие-то романы. Но это уже не суть, Андрей, как все, искал себе пару, но он ведь не предполагал, что его однажды найдет женщина, способная решить все его проблемы и окончательно осчастливить его.

…У Андрея был сложный день: пришлось мотаться по разным местам, хвататься сразу за все. Вечером коллеги предложили сходить в ближайший бар и расслабиться. Андрею захотелось этого до спазма в горле. И, разумеется, он бы пошел в любом случае… Кроме этого, возникла неловкая ситуация с Валерией, и ее надо было решить. Сама причина сейчас уже казалась нелепой и смешной, но он почувствовал реальную обиду женщины, которая старается изо всех сил, чтобы сделать его непутевую жизнь такой комфортной. И она всего лишь попыталась показаться ему более желанной, чем была на самом деле. Это наивно и, может, даже трогательно.

Как исправлять неловкие ситуации в личной жизни? У Андрея был один, универсальный ответ. Никак. Проехать, переступить, забить. И чтобы она сделала так же. Не захочет, не сможет, примет свои решения… Невелика беда. Не жил в моральном комфорте, не стоит и привыкать. Сердце ни у кого из них от любого поворота не разорвется.

Андрей приехал домой даже раньше обычного. Вошел в огромную кухню с таким количеством современной техники, что это напоминало научно-производственный центр. Валерия, в «рабочем» халате для кухни, вооруженная совершенным поварским холодным оружием, занималась делом, которое далеко не каждому шефу ресторана под силу. Она извлекала из целой, очень крупной утки все косточки, до самых мелких. Зрелище завораживало и немного ужасало, как триллер.

Она наконец заметила Андрея, радостно рассмеялась и сказала:

– У меня получилось! Ты не представляешь, сколько уток я по жизни только изуродовала и выбросила, чтобы добиться такого результата: ни одной косточки не осталось, а я даже не повредила кожицу. Иди в душ, а я только смажу все специями, вложу уже приготовленную начинку – айва, яблоки, чернослив, – и в духовку. Пока приготовлю тебе коктейль. К утке есть красное и белое вино – какое хочешь.

Отлично. Она просто поймала его идею на расстоянии. Проехать и забить на одну небольшую неловкость. Пусть на ее месте расцветут только удовольствия. Только мир и покой. Андрей даже подумал: а ведь на самом деле встретить такую подругу – везение исключительное. И Валерия имела основания так захлебываться от восторга по собственному поводу. Она же в те минуты была одна, просто потом поделилась со всем светом, так это как бабочку выпустить в окно. Весь свет посмотрел и забыл.

Через двадцать минут после начала ужина Андрей произнес:

– Лера, извини, что до сих пор не сказал ни слова. Первый раз в жизни понял, что такое «язык проглотить». Сказать, что это вкусно – ничего не сказать.

– Спасибо, не стоит извиняться. Я же вижу, что тебе нравится. А у нас еще шоколадный торт с клубникой по особому рецепту. И отличный ликер, за которым я ездила в один дальний маленький магазин, потому что его больше нигде не продают.

– Лера, – после паузы отодвинул пустую тарелку Андрей. – Я человек простой, прямой и в этом плане, наверное, примитивный. Скажу как думаю. А думаю я о том, что наши обалденные вечера, нежные ночи, все эти немыслимые блюда, поводы для удовольствия и радости – это нарядная прелюдия к жизни обычной и нормальной. Как у людей, которым надо решать проблемы, справляться с усталостью и разочарованием, а на то, чтобы придумывать себе радости, украшения, сюрпризы друг для друга, уже нет желания и сил. Мне просто интересно, когда, по твоему мнению, наша замечательная прелюдия закончится? Хочется быть готовым. Тупо спросил?

– Ты спросил нормально, честно. Просто ты пока не в состоянии предположить, как на самом деле все обстоит. Скорее всего, нет такого опыта. Наша прелюдия закончилась тогда, год назад, в твоем кабинете. Мы впервые увидели друг друга и, наверное, удивились. Два незнакомых человека, а так легко сразу стало вместе. Не говорила тебе никогда, но у меня голова закружилась, когда я рассмотрела тебя. Я поняла, что ты мой человек. Я мысленно увидела тебя за этим столом. Там, наверху, в нашей спальне. Дальше я все знала. Так что у нас не прелюдия, а уже обычная и нормальная для нас двоих жизнь. Другим людям этого не понять. А мы сами найдем все способы справиться с усталостью, разочарованием, даже бедами. Так прожили свою жизнь мои родители, они все побеждали, как никто… А когда несчастье стало наступать, давить их жизнь – они просто исчезли… Вместе. Знаешь, у меня даже не было времени горевать. Я должна была строить свою, полную и гармоничную, судьбу. Была большая ошибка. И тут встретила тебя. Все сложилось.