Текст книги "Пленники подземного тайника"

Андрей

Место Шульца занял Андрей. Он и вправду не был каким-то Гансом или Джоном. Это было ясно уже по тому, что Зете обычно разговаривал с ним на русском языке.

Он был темнолиц, скуласт. Но кто он по национальности? Ребята подозревали, что Андрей понимает башкирский язык.

Они давно уже приметили его. Этот невысокий человек, с небритым и хмурым лицом, небольшим горбом на спине, чаще всех приходил принимать кварцевые ванны.

Из слов Зете ребята догадались, что он иногда и раньше помогал Шульцу вести хозяйство. Однако Андрей оказался не очень способным в этих делах.

За каждый пустяк он грубо ругал ребят. Иногда его ругань прерывалась удушающим кашлем.

Когда обед был приготовлен, Андрей нажал одну из кнопок на стене и сказал:

– Мальчики, вы посадили рассаду? Не посадили? Что же вы до сих пор… – тут его прервал продолжительный кашель. – Чего стоите, дармоеды! Идите немедленно!

– Дядя Андрей! А какую рассаду посадить? – спросил Шариф.

Андрей растерялся. Это можно было узнать лишь в специальной тетради Шульца. Ребята, конечно, знали, что посадить и как посадить, знали и о тетради, о существовании которой Андрей и не подозревал.

– Вон отсюда! – снова закашлял он.

Обрадованные ребята ушли в свою спальню и занялись расшифровкой найденных бумаг. Решили читать только те слова, в которых больше знакомых букв. Распознав эти слова, они узнают и незнакомые буквы. И тогда сумеют прочитать все.

Прошло около часа, а ребята узнали лишь несколько новых букв и прочитали около пятнадцати слов в разных строчках письма.

– Хватит пока, – сказал Махмут, вспомнив, что им гора идти обедать. – Бумаги у нас никуда не денутся. А вот…

– Что «вот»?

– Фонарь…

– Какой фонарь?

– Спрашиваешь еще! Какой бывает фонарь! Осветительный… Шульц умер, а завещания так и не успел написать. Ведь он умер внезапно. Если бы написал, алмазы, может быть, он завещал бы Зете. Потому что Зете нужны алмазы. А нам нужен фонарь.

– Думаешь, фонарь завещал бы нам! – усмехнулся Шариф.

А больше кому он нужен? У остальных есть фонари. Конечно, нам! В общем фонарь я припрятал!

– Ну?! Почему же сразу не сказал? Махмут, ты гений!

Издали послышался кашель Андрея. Он шел к ним. Ребята перестали шептаться.

– Заставляете ждать? – спросил он сердито. – Подумаешь, бояре!

В столовой уже никого не было. На столах в беспорядке валялась немытая посуда. Андрей указал им место за столом.

– Дядя Андрей, мы обычно кушали там, у себя…

– Сопляки! Каждое мое слово – для вас закон!.. Ладно, идите! Только быстро! Я еще проучу вас!

За дверью Шариф горячо спросил друга:

– Где спрятал фонарь?

– Спрятал так, что и достать трудно.

– Где, где?

– За холодильником есть углубление за камнем. А камень-то сидит не очень плотно.

– Вытащил камень и засунул туда фонарь. А там какая-то пустота, и фонарь скатился вниз.

– Рукой не достать.

– Достанем!

Теперь послушай… Когда Пугало глаза закатил, Зете дал ему что-то выпить.

– Лекарство?

– Да еще какое! Сам же видел, как быстро старик поправился!

– Неужели яд? Не может быть! Они же двоюродные братья! Нет, не может быть!

– Не веришь? Не надо. Но я не могу доказать: трупа не вскрывали…

– Звери, а не люди!

После обеда Андрей не давал ребятам ни минуты покоя. Чтобы они ни делали, он ругал их, называл лентяями и тупицами.

Уши ребят отдохнули, лишь когда пришло время ужина.

Друзья заметили, что сегодня ужин кончился раньше, чем обычно. Люди выходили из столовой мрачные и недовольные.

Стукнув дверью, вышел Зете, за ним выскользнул испуганный Андрей.

– Раз не умеешь готовить, не надо было проситься в столовую! – желчно говорил Зете. – Руду копать – «плечи болят», груз таскать – «одышка», «под водой нет сил работать!» Как быть с тобой? Ведь учли твое положение, пожалели: дали работу здесь. Все равно никакого толку!

– Герр Зете!..

– Слушай, когда говорят! Люди целый день работали. Пришли усталые. А ты что им приготовил?

– Я…

– Молчи! Я отправлю тебя руду копать!

– Герр Зете! Мальчики же…

– Мальчики? А ты для чего? Глаза где у тебя были?

Голова Андрея опускалась все ниже и ниже:

– Герр Зете! Простите меня!

– Если хоть раз увижу какой-нибудь беспорядок, пощады не жди! – вдруг увидев в огороде ребят, Зете прибавил:

– Во всем должен быть полный порядок.

– Все надо делать хорошо и аккуратно. Расточительности не должно быть. Ну-ка посмотрим, что здесь сегодня сделано.

Зете и Андрей пошли рядами полок.

– Вас ист дас?[4]4
  Вас ист дас? – Что это? (нем.)


[Закрыть] – вдруг крикнул Зете.

Ребята подбежали к нему. Он стоял рядом с рассадой капусты. Несколько листков почернели и поникли.

Зете выпучил глаза:

– Что наделали?

– Это не мы, – ответил Махмут, – Вы сами сюда вылили воду.

– Какую воду?

– Которой вы поили больного. О! Я слыхал, от воды, оставшейся от умирающего, растение вянут.

Шариф едва не рассмеялся от выдумки Махмута.

– Гм… Зете смутился, но быстро взял себя в руки. – Сейчас же вырвать и выбросить!

Как только Зете ушел, Андрей набросился на ребят:

– Что стоите, как чурбаны? Вам нечего делать, дармоеды? Из-за вас люди не могли поесть! Кто из вас пересолил картошку?

– Дядя Андрей! – сказал Махмут. – Картошку-то солили вы сами Соли больше никто не трогал.

– Не болтай! Я заставлю вас съесть эту картошку! Пошли!

Не переставая ругаться, он усадил ребят за стол и поставил перед ними большую сковородку, полную жареной картошки.

– Если до последней крошки не съедите, ничего больше не дам ни сегодня, ни завтра!

Ребята недоумевали. Шариф попробовал одну картошку она была нестерпимо соленой. Махмут ткнул Шарифа пальцем под бок и ухмыльнулся.

Дядя Андрей! Кто еще?

– Картошка же зажарена замечательно!

– Вкусно как!

От этих, неожиданных слов Андрей остолбенел и только моргал глазами. А Махмут продолжал:

– Правда, соли многовато. Но разве это беда! Какой повар не может исправить такой пустяк?

Андрей не сказал ни слова. А Махмут от слов перешел к делу. Быстро почистил пяток сырых картофелин, порезал и смешал с жареной картошкой. Затем поставил сковородку на электрическую плиту и включил ток. Через несколько минут избыток соли перешел в сырую картошку.

Махмут выбрал сырую картошку, сложил в кастрюлю и поставил вариться.

– Не беспокойтесь, дядя Андрей, и эта не пропадет. Чудесный завтрак приготовим завтра.

В этот вечер ребята впервые наелись досыта. Самое удивительное было в том, что Андрей не скупился на хлеб и колбасу. Он даже воздержался от бранных слов и уж совсем неожиданно сказал:

– Мальчики! Вы умеете работать. Помогите мне! Я ведь кое в чем тоже могу вас поддержать. Видели, как этот дьявол Зете бросился на меня? Если ему что-нибудь еще раз не понравится, он переведет меня на другое место. А я уже не смогу там работать. Проклятая пещера! Сколько подземной пыли в моей груди! – и он снова закашлял.

– Вам, дядя Андрей, – вздохнул Шариф, съездить бы на курорт, подлечиться.

Дураки вы, – хрипло проговорил он.

– Почему же, дядя Андрей? Теперь хорошо лечат.

– Ну, хватит об этом. Идите спать. Сейчас мог дьявол придет сюда за продуктами на дорогу. Хоть неделю будем жить поспокойнее.

Темное лицо Андрея исказилось то ли улыбкой, то ли болью.

Ребята переглянулись. И действительно, они не успели подняться с мест, как в столовой появился Зете. Он был одет по-дорожному.

Андрей молча указал ребятам на дверь.

Письмо Файзуллы

Как ни старались Шариф и Махмут, на чтение бумаг ушло больше недели. В нескольких местах стерлись не только отдельные слова, но и целые строки. Автор письма употреблял много устаревших, книжных, заимствованных с арабского и персидского языков слов, многие из этих слов были ребятам совершенно не знакомы. К тому же часто предложения не вязались одно с другим: мысль еще не закончена, а автор начинает говорить о другом, затем снова возвращается к первой мысли.

Письмо написал Файзулла Фахретдинов, родом из Бирского уезда. В восемнадцать лет по мобилизации он попал в армию Колчака.

Их «мусульманский батальон», состоящий из молодых башкир и татар, впервые должен был принять бой в те дни, когда Колчак отступал за Урал.

Многие солдаты хотели перейти на сторону красных и спрятались в лесу. Но беляки поймали их и разоружили. Группа пойманных была пригнана под конвоем через горы и леса на берег Белой. Их заставили работать. В глухом месте, где не жил ни один человек, они рубили лес, обжигали известняк и сооружали в пещере жилища. Они таскали туда бревна и привезенные откуда-то инструменты, бочки с керосином, мешки с продуктами. Охраняли их очень строго, и никто не мог бежать. За малейшее подозрение расстреливали или убивали голодной смертью, заточая в «каменные мешки».

Ходили слухи, что здесь, в пещерах, есть алмазы и что жилища, которые они сооружают, предназначены для тех, кто будет собирать алмазы.

Автор письма, вместе с товарищами, готовился к побегу. На ночь их загоняли в ту часть пещеры, где было найдено письмо. Они установили, что их «жилище» выходит к подземной речке. Если двигаться по речке вверх по течению, справа у противоположной стены есть отверстие, через которое может пролезть человек. Кто-то выяснил, что это отверстие ведет на волю, но выход разрушен взрывом. Решили расчистить завал. Много ночей провели в бессонной работе. Но их замысел был раскрыт. Всех, кто хотел бежать, снова загнали в «жилище». А потом – оглушительный взрыв! Разлетелись камни. Несколько человек было задавлено, многие искалечены. Оставшиеся в живых бросились туда, где была дверь. Но они наткнулись на камни.

Кто-то из заключенных имел при себе кремень и огниво. Высекли огонь. Поняв, что они обречены на смерть, бросились туда, где в течение многих ночей пробивались на свободу.

Но проклятый Шульц (так звали человека, который командовал всеми) и тут успел. Он каким-то образом поднял уровень воды в речке. Ход остался под водой. Пропала последняя надежда.

Сколько прошло суток? Люди, обреченные па голодную смерть в глубоком подземелье, об этом не знали. Не помогли ни крики, ни Мольбы, ни молитвы. Никто не отвечал им из-за разрушенной стены. Попытались пробить брешь в стене. Но разве людям, вооруженным только камнями, это под силу?

Вначале умерли искалеченные. Затем голод стал уносить и здоровых. В конце концов остались в живых только двое – Файзулла и старик башкир по имени Гадельгарей. Файзулла раньше его никогда не видел. Старика бросили сюда перед самым взрывом.

Его лицо было изуродовано побоями, все тело покрыто ранами. Но старик долго держался. Узнав, что Файзулла знает грамоту и у него есть бумага и карандаш, он обрадовался так, словно вышел на свободу.

– Сынок, – сказал он, – надо оставить письмо. Когда-нибудь все равно сюда придут люди. Пусть они узнают, кто мы были и кто нас убил. Файзулла начал писать, хотя свет от пламени узкой полоски тряпки был не ярче, чем светлячок.

Вот что просил старик написать о себе.

В их роду с древних времен хранился аманат, вещь священная, неприкосновенная – ал мазы. По завещанию предков они могли быть обращены в деньги только тогда, когда к народу придет большое бедствие, которое не преодолеть без этих драгоценных и святых камней.

И вот пришла трудная година. Пугачев поднялся прочий Царицы, и сыны башкирского народа пошли с ним. Во главе их стоял батыр и поэт Салават. А когда царские войска начали брать верх над Пугачевым, аксакалы направили к Салавату храбрых и верных людей с алмазами. Они думали, что алмазы помогут Салавату победить врагов. Но алмазы не успели дойти: войско Салавата было разбито.

Тогда аксакалы решили спрятать алмазы для будущих поколений. Чтобы место хранения осталось тайной, спрятать их поручили двум человекам. Если кто-нибудь из них умрет, второй должен показать это место еще одному человеку – испытанному и верному.

Сто сорок лет с лишним прошло с тех пор. Сменились поколения. Но об этой тайне всегда одновременно знали только два человека.

В последние годы одним из хранителей тайны был сам Гадельгарей, а другой – старик Тимербай, охотник из деревни Акбаштау.

Узнав каким-то образом об алмазах, Шульц начал преследовать Тимербая.

За три года до начала войны пришел страшный голод. Умирали люди, погибал скот. Аксакалы решили, что для спасения людей от голодной смерти можно использовать алмазы, и разрешили Тимербаю продать несколько камней. Тимербай немедленно взялся за порученное дело. Но он не вернулся, с ним пропали и алмазы, которые старый охотник взял с собой.

Теперь Гадельгарей знает, что Тимербая ограбили и убили люди Шульца.

После установления советской власти аксакалы долго думали, как быть с алмазами. Но среди них не было единого мнения. Однако, когда пришли колчаковцы и стали угнетать народ, люди поняли, что решение может быть только одно. Поручили Гадельгарею и его новому напарнику взять все алмазы, перейти через линию фронта и передать Красной Армии.

Гадельгарей и его товарищ, пришедший на смену Тимербаю, взялись за дело с большим воодушевлением. Но они не подозревали, что их преследуют. В пещеру за алмазами вошел Гадельгарей, а товарищ остался у входа. Гадельгарея настигли именно в тот момент, когда он доставал алмазы. Правда, его не сразу поймали, он успел спрятать под камень значительную часть алмазов, а остальные разбросал, когда за ним гнались по пещерным ходам. Его схватили. Он узнал, что его товарища, оставшегося у входа в пещеру, тоже поймали и замучили.

Прошли месяцы, Гадельгарея пытали, чтоб узнать тайну. Но он не сдавался, не выдавал врагу священного аманата предков. Наконец, его бросили сюда вместе с обреченными на смерть.

– Сынок! – сказал старик Файзулле. – Здесь, где мы умрем, лежит аманат для советской власти. Пиши, сынок! Кто бы ни нашел, аманат неприкосновенен и подлежит передаче только советской власти. Пусть Красная Армия отомстит за нас!..

Гадельгарей обессиленными руками пощупал землю, с большим трудом приподнял плоский камень, под которым блеснули алмазы. Потом он вытащил из-за пазухи металлическую флягу и всыпал в нее алмазы.

– Как все напишешь, письмо всунешь сюда же. Не забудь плотно закупорить…

Обессиленный Гадельгарей упал. Скоро он умер.

… Письмо подтверждало все, что Зете рассказал Миллеру. Да, Шульца привел к пещере «запах алмазов». Но он ошибался: убитый им дед Шарифа Тимербай и подвергнувшийся такой же участи Гадельгарей знали не месторождение, а только место хранения алмазов. Алмазы, найденные людьми Шульца, были разбросаны Гадельгареем, когда за ним гнались преследователи.

В тот день, когда письмо было, наконец, прочитано до конца, ребята с нетерпением ждали наступления ночи. Таинственный ход, описанный в письме Файзуллы, стал их заветной мечтой. Кто знает, может быть, они последний день находятся в этой проклятой пещере! У них уже есть небольшой запас продуктов. В последние дни они ели совсем мало и часть пищи прятали. И самое главное – у них есть фонарь!

Зете еще не вернулся в пещеру, а Андрей не прохаживался по ночам, как Шульц. Поэтому ребята смелее, чем раньше, пошли в грот. Достали спрятанные молоток, зубило и лом.

Вот ход, который открыл Шульц. Можно включить фонарь… Камни… Скелеты…

Когда дошли до того места, где Шульц нашел фляжку, Шариф осветил скелет, лежащий у стены.

– Файзулла, – шепнул Махмут.

Сняв кепки, ребята с минуту стояли молча.

Луч фонаря скользнул к щели в дальнем конце пещеры. Сердца забились сильнее. Что их там ждет. Миновали щель. Тишина. У ног вода. Потолок пещеры понижается и уходит в воду. Дальше дороги не было. По-видимому, уровень воды, поднятый двадцать один год назад не понизился. Ход, через который хотели совершить побег Файзулла и его товарищи, через который сюда проникали старик Гадельгарей и дед Шарифа Тимербай, все еще под водой! Шариф опустил в воду руку. Она была очень холодной.

– В письме ясно сказано, что ход на правой стороне.

– Не допущена ли ошибка? – осенило Махмута. – Когда он писал… его положение… чтобы разбираться, где левая, где правая сторона…

– Постой-ка… – Шариф наклонился и застыл. Но вскоре с недовольным видом выпрямился и начал что-то искать под ногами. Махмут понял: Шариф хочет узнать, есть ли тут течение или нет. Так в кармане же у самого Шарифа есть палочка, которой они писали на земле буквы, когда читали письмо!

– Достань-ка палочку из кармана!

Брошенная на воду палочка сначала, казалось, не двигалась, но через некоторое время стало заметно, что она очень медленно плывет налево.

– Файзулла писал, что надо идти против точения. Значит, ошибки нет, ход на правой стороне.

– А если мне туда пуститься вплавь? – спросил Махмут.

– Успеем, не торопись! – обратился Шариф к Махмуту, уже приготовившемуся раздеваться. – Вот о чем подумай: если бы уровень воды был ниже, скажем, на один метр, как бы она протекала?

– Нашел время для головоломок! – с обидой сказал Махмут. – Сам же видишь, никакого отверстия нет.

– Потому и спрашиваю, что отверстия не видно, а вода все же немножко течет.

И письме ведь ясно написано, что уровень воды поднял Шульц. Значит, он и закрыл…

Тут Махмут запнулся… Ведь, если когда-то закрыли это отверстие, его можно открыть! Тогда…

Шариф направил свет налево и стал внимательно осматривать подводную часть стены.

– Если бы это было так просто, заключенные сами открыли бы… Может быть там цемент… Смотри-ка, смотри! Видишь, камень.

Отдельный камень! Наверное, там… Я сейчас его… – Махмут быстро начал раздеваться.

Увидев, что товарищ хочет лезть в воду, Шариф посоветовал подождать, подумать. Но Махмута уже нельзя было остановить.

– Чего ждать? О чем думать? Я же плаваю и ныряю лучше, чем ты! Свети как следует.

Холодная вода впилась в него сотнями острых иголок. Махмут поплыл. Через три-четыре секунды он уже был у стены и нырнул.

В прозрачной, словно стекло, поде Шариф видел, как Махмут ощупывал камень, старался его сдвинуть.

– Выходи, скорей! – сказал он Махмуту, который всплыл, чтобы отдышаться. Махмут не ответил, жадно вдохнул и нырнул опять. Но камень не поддавался.

– Выходи, говорят тебе! Так ничего не получится.

– Выхожу, замерз…

Тело дрожащего Махмута посинело, он дышал быстро и шумно, зубы стучали. Шариф помог ему одеться и, сунув руки под его рубашку, растер ему спину.

– Умереть можно! Ох, и холодная вода…

Дыра там! Между камнем и стеной осталась очень узкая щель. Чувствуется, там вода просачивается. Камень ничем не замазан, но сидит крепко.

– А ты знаешь, какая сила требуется, чтобы выдернуть его?

– Если бы он сидел там не так плотно, поднять его было бы нетрудно.

– Нет, не поднимешь!

– Что же делать? – в голосе Махмута послышалось отчаяние.

Шариф наклонился и поднял лом.

– Ага! При помощи рычага! – догадался Махмут. – Немножко согреюсь и…

– Нет уже, в этот раз я полезу.

Шариф уже расстегнул пиджак.

– Да ты что! В своем уме? Вода прямо жуть! Заболеешь!

– А ты не заболеешь?

– Ну, я…

– Ну, ты не то, что я! Ты железный.

– Да?

Трудно было плыть Махмуту с тяжелым ломом в руке. Зато, когда он кое-как добрался до стены, чтобы нырнуть, не надо было прилагать никаких усилий. К тому же лом помогал устойчиво держаться на дне.

Сдвинуть камень было не так уж трудно. Но как только Махмут передвигал лом для нового рывка, вода, рвущаяся в образовавшуюся дыру, бросала камень, как щепку, на старое место.

Несколько раз Махмут всплывал, чтобы отдышаться. Наконец, ему удалось отодвинуть камень.

Вода с глухим ревом ринулась в отверстие. Чувствуя, что начинает задыхаться, Махмут оттолкнулся ногой от камня. Но струя воды тянула его вниз. Перед глазами замелькали разноцветные пятна. В нос попала вода, в груди жгло. Мелькнула мысль: «Все!» Руки коснулись стены. Он схватился за какой-то выступ, оттолкнулся и… полетел.

Ему стало тепло и легко. Хотелось смеяться. Он летел и летел…

Он открыл глаза и увидел Шарифа, который тащил его к берегу. Махмут снова начал задыхаться.

Засунув пальцы в рот товарища, Шариф вызвал у Махмута рвоту.

– Ничего, ничего, – приговаривал Шариф. – Пусть вода выходит. Вон сколько нахлебался… А теперь делай зарядку!

Вода быстро убывала. Вскоре в пещере остался тоненький ручеек.

– Я думал, конец, – невесело усмехнулся Махмут.

– Мы еще поживем, старина! – похлопал его по спине Шариф и, подняв фонарик, пошел по берегу ручья.

Метров через сорок ручей поворачивал влево. Как раз на этом месте он увидел отверстие. Ход здесь!

Шариф вернулся к товарищу. Посоветовавшись, решили попытать счастья, взяли лом, молоток, зубило и двинулись. Ход, по которому они ползли, был Мокрый, холодный И узкий. Однако они почти не замечали ничего этого. Может быть, вот-вот, через несколько метров, за следующим поворотом они выйдут на землю, на свободу!

Но таких поворотов впереди было много. Постепенно канал расширялся. Двигались уже па четвереньках. Затем можно было идти согнувшись, а еще дальше – шли, не боясь удариться головой о выступы.

Чем дальше шли, тем выше кругом груды камней. Между ними тесный проход.

– Наверно, эти камни таскал Файзулла со своими товарищами, – сказал Шариф.

– Значит, разрушенное место близко… Вот оно!

– Но эти камни убрать отсюда не просто: слишком большие. Ты понял, почему заключенные не могли быстро очистить ход? Шульц знал свое дело!

Ударяя то молотком, то ломом, Шариф начал ломать одну из глыб. Махмут относил камни назад.

– Нам бы сделать наверху хотя бы узенькую лазейку. Лишь бы быстрее! – проговорил сквозь стиснутые зубы Шариф.

Холода он уже не замечал. Влажная одежда высохла и снова стала мокрой от пота. Мелкие осколки камней от ударов молотка и лома, как иголки, калили лицо, от пыли першило в носу и в горле.

Шариф с трудом вытащил большой камень и, чтобы узнать, много ли надо еще трудиться, всунул лом в образовавшуюся щель. Но так и смог ничего определить.

– Пошли, Шариф, нас могут хватиться.

Они миновали ручей, вышли в грот и облегченно вздохнули: в саду было темно и тихо.

– Если днем кто-нибудь заберется сюда, то обнаружит ход, – размышлял вслух Махмут, – Зете, как только приедет, обязательно сюда сунет нос. Ведь он привезет кроликов.

Придется камень поставить на прежнее место и запереть воду.

– Запереть легко. А вот как потом откроем?..

– Трудно будет, – ответил Шариф. – Но не так, как сегодня.

Ребята внимательно осмотрели отверстие, через которое вытекала вода. Шариф сделал зазубрины на камне, чтобы потом было легко зацепить его. Лом решили оставить под водой.

Закрыли отверстие, и вода начала быстро подниматься.

Ребята бесшумно прошли через сад и забрались в свою «берлогу».