Текст книги "Аладдин и волшебная лампа"

Но когда она передала Аладдину, что сказал султан, юноша захлопал в ладоши и запрыгал от радости.

– Что может быть проще?! – воскликнул он. – Где лампа?

Он потёр лампу, и перед ним, как и в первый раз, явился джинн. На этот раз Аладдин уже не так растерялся, хотя всё равно немного струхнул, когда ужасный великан появился из клубов дыма. А мать Аладдина крепко зажмурилась.

– Господин, я здесь, чтобы исполнить любое твоё желание, – сказал джинн. – Чего ты хочешь?

– Хочу сорок рабынь, и пусть у каждой будет золотое блюдо вот такой величины… Нет, постой, вдвое больше: вот такой величины! И на каждом много-много драгоценных камней, таких же, какие сегодня я отправил султану. Или даже лучше.

– Сию минуту, господин! – джинн завертелся и снова превратился в дым.

Утром в дверь постучали, и Аладдин увидел на узкой лестнице сорок девушек-невольниц в блестящих и переливающихся шёлковых покрывалах. Все они были почти так же красивы, как царевна Бадр аль-Будур, и в руках у каждой было золотое блюдо – такое большое, что на нём поместилась бы целая индейка. На каждом блюде громоздились горы рубинов и изумрудов, бриллиантов и сапфиров, жемчугов, опалов и аметистов. Самый маленький камушек был величиной с большой палец Аладдина, а самый крупный – с его кулак. Когда невольницы поднимались по лестнице, Шахид, Робкий поэт, приоткрыл дверь, выглянул в щёлку и решил, что всё это ему мерещится.

Вскоре комнатка Аладдина была набита сокровищами, так что пол прогибался и скрипел. Пересчитав рабынь и убедившись, что их ровно сорок, Аладдин велел им спуститься вниз и выстроиться одна за другой. Встав во главе процессии, он повёл рабынь по улицам ко дворцу. Разумеется, они привлекли всеобщее внимание, собралась толпа, и вскоре за ними бежали сотни зевак, желавших знать, что происходит.

Услыхав шум и крики за окнами, все, кто находился в Тронном зале – султан и главный визирь с десятью визирями помельче, и набобы, и эмиры с пашами, и янычары с башибузуками, и беи, и принцы с генералами – притихли.

Евнух-привратник распахнул дверь и объявил:

– О великий султан! Аладдин и его сорок невольниц с дарами для вашего величества!

Зазвучала негромкая музыка невидимых гонгов, флейт и цимбал, и в зал вошли сорок девушек-невольниц. Главный визирь пересчитал их. Рабыни поставили золотые блюда у ног султана, и тогда появился сам Аладдин. Выглядел он не хуже, чем какой-нибудь царевич, владеющий несметными богатствами.

– Приветствую тебя, могущественный султан! – горделиво сказал он. – Вот выкуп за руку несравненной царевны Бадр аль-Будур, хотя эти тусклые песчинки недостойны даже того, чтобы ты попирал их ногами, но я надеюсь, ты простишь мне их несовершенство.

Султан поморгал, потом надул щёки и, низко нагнувшись, запустил руки в блюдо, стоявшее ближе к нему. Он набрал пригоршни самоцветов и снова высыпал их на поднос, а их блеск порождал при этом тысячи радуг.

– Недурно! – сказал султан. – Ты принёс то, что мы хотели, Аладдин. Никогда не видел таких дивных драгоценностей. А ты, главный визирь?

– Нет, – проскрипел главный визирь.

– Выбирать не приходится, верно? Мы ведь дали слово.

– Но что нам известно о нём, владыка? Знатного ли он происхождения? Камни, бесспорно, очень хороши, но куда он увезёт царевну после свадьбы?

Султан глубокомысленно покачал головой.

– Где ты живёшь, Аладдин? – спросил он.

– На улице Торговцев Маслом, ваше величество, за домом Шахида, Робкого поэта. Но, – поспешно добавил Аладдин, – везти туда царевну я не собираюсь. Для неё я построю дворец.

– Ага! – воскликнул главный визирь. – Уж этого-то ты точно не сможешь сделать.

– Что вы, он сделает! – хором уверили его девушки-невольницы.

– Нет, он не справится! Скажите ему, ваше величество, что для царевны Бадр аль-Будур вы требуете построить роскошный дворец на пустыре за фонтаном.

– Хм-м, – сказал султан. – Вот что, Аладдин, ещё одна мелочь. Построй для Бадр аль-Будур дворец, и она твоя, мой мальчик.

– С радостью, о могущественный султан, к утру всё будет готово. Всего хорошего!

С низким поклоном он вышел из Тронного зала, а главный визирь и десять визирей помельче, и набобы, и эмиры с пашами, и янычары с башибузуками, и беи, и принцы с генералами удивлённо поклонились в ответ, ведь выглядел он не хуже принца.

Вернувшись домой, Аладдин снова потёр лампу.

– Да, господин?

– Построй дворец на пустыре за султанским фонтаном. Пусть купол будет из золота, колонны – из лазурита и оникса, а пол – из мрамора. Хочу, чтобы там был сад с фонтанами и клумбы с жасмином и розами. И, конечно, нужна свита – рабы, повара, дворецкие, евнухи и всё такое. Каждое окно пусть будет сделано из одного огромного алмаза. Ещё хочу, чтобы в одних фонтанах текло вино, в других вода… А один пусть разбрызгивает духи и благовония! Хочу самые тонкие и мягкие ковры из Шираза и Бухары. И пусть в каждой комнате висят арфы и флейты, чтобы, лишь только подует ветер, музыка лилась сама собой. Теперь о спальне царевны…

Аладдин подробно описывал джинну дворец, а тот молча слушал и только мерцал. Закончив, Аладдин вдруг спохватился:

– Ой, чуть не забыл! Прошу тебя, пусть всё будет готово к завтрашнему утру.

– Проще простого, о господин.

Счастливый Аладдин отправился спать, а, проснувшись утром, снова увидел перед собой джинна.

– Всё готово?

– Счастлив служить вам, господин. Всё исполнено.

– Не знаю, как ты это делаешь, джинн. Через десять минут подгони к дверям коня. И хорошо бы, со свитой невольников. Да, и платье понарядней для моей матушки, и несколько служанок – пусть и у неё будет свита. И ещё раздобудь такую штуку… вроде носилок, в которых её понесут.

– Очень хорошо, господин.

Когда Аладдин в сопровождении своих рабов въехал на коне во дворец, придворные ахнули: такого великолепия они никогда не видели. А царевна Бадр аль-Будур, стоявшая у окна в своих покоях, увидела Аладдина, гарцующего на вороном жеребце, и тотчас влюбилась.

В тот же день они и поженились. Оставим их на время…

Магрибинец, бросивший Аладдина заживо погребённым под землёй, вернулся в Марокко. Он избивал рабов и ругался, бушевал и изрыгал проклятья, словом, впал в неистовство. Его утешала только мысль о том, что Аладдин мёртв и, значит, не сможет воспользоваться лампой и её чудесами.

Но время шло, и магрибинец почувствовал, что в его сердце стучится тоска по лампе. Нельзя ли как-нибудь её раздобыть? Чтобы выяснить, где же лампа, он стал гадать: бросил на пол горсть песка и заглянул в мудрую книгу, чтобы узнать, что означают получившиеся узоры. В какую ярость он пришёл, узнав ответ! Какими чудовищными проклятьями разразился! Аладдин не только остался жив, мальчишка завладел лампой и узнал, как ею пользоваться! Он живёт во дворце, женился на царевне и владеет несметными сокровищами!

Магрибинец так скрежетал зубами, что изо рта только искры летели. Не теряя ни минуты, он сел на верблюда и отправился в Китай, думая лишь о том, как бы перехитрить Аладдина и выманить у него лампу. К концу путешествия у него созрел отличный план. Первым делом колдун отправился к меднику и сказал:

– Как можно скорее сделай для меня дюжину ламп. Учти, торговаться я не стану, назови любую цену.

После этого он отправился бродить по улицам и слушать сплетни. Всюду, куда бы он ни шёл, народ восхвалял Аладдина и царевну.

– Какой он щедрый!

– Он так же красив, как и богат!

– А как они подходят друг другу, чудесная пара!

– Видел, какой дворец он для неё выстроил? В каждой комнате стоит клетка с невидимыми ду́хами. Стоит Аладдину щёлкнуть пальцами, как начинает играть музыка!

– Даже рабы у него едят с золотых тарелок…

Магрибинец слушал, и дикая зависть пожирала его изнутри. И в то же время в его душе вскипала и бурлила радость при мысли, что скоро всё это богатство достанется ему.

Как только медные лампы, новенькие и блестящие, были готовы, магрибинец повесил их себе на шею и отправился на базар.

– Меняю старые лампы на новые! Старые лампы на новые! – кричал он.

Проходившие мимо люди не верили своим ушам.

– Новые лампы? За старьё? Хочешь сказать, что, если я принесу тебе грязную старую лампу…

– Я дам тебе взамен блестящую новую – так всё и будет.

– Но почему?

– Я исполняю обет, который принёс у гробницы халифа Омара, – отвечал магрибинец с постной миной.

– Вот оно что! Хорошо! Одна у меня найдётся.

Первые десять ламп он обменял за считаные минуты.

Аладдин в тот день отправился на охоту, а царевна Бадр аль-Будур сидела во дворце на своём любимом месте у окна, откуда ей было видно, что делается вокруг. Она услышала шум и позвала любимую служанку.

– Что происходит на базарной площади, Фатима?

– Ваше высочество, какой-то торговец из Магриба раздаёт всем новые лампы в обмен на старые. Наверное, сумасшедший. Все уличные мальчишки смеются над ним.

– Хочется проверить, так ли это, – сказала царевна. – Но у нас нет старых ламп. Вот обидно! У нас тут всё новенькое.

– Ваше высочество, в покоях господина есть одна старая-престарая лампа. Я хотела её протереть, а он велел положить на место и не трогать – незачем её чистить, рухлядь этакую.

– Ах, как хорошо! Пойди и принеси её, Фатима. Вот Аладдин обрадуется, когда увидит вместо неё новую.

Фатима отнесла волшебную лампу магрибинцу, и тот с первого взгляда узнал её. Глаза его сузились, губы расползлись, обнажив острые зубы, а волосы под тюрбаном встали дыбом.

– Вот, получи, – сказал он и протянул ей последнюю новую лампу. – Пусть она ярко горит для твоего хозяина, ха-ха! Это именно та, что мне нужна!

Свалив остальные лампы в мусорную кучу, он бросился прочь в поисках укромного места. А брошенные лампы растащили уличные мальчишки и мигом продали. Честно говоря, выручили они за них не много.

Через минуту-другую магрибинец нашёл пыльный клочок земли между городской скотобойней и банями. Забившись туда, он вынул лампу и стал целовать её и нежно поглаживать, урча от удовольствия. А когда натешился, то энергично потёр лампу.

В тот же миг явился джинн.

– Готов служить тебе, господин! Приказывай, и я выполню любое твоё пожелание, и я, и другие рабы лампы. Чего изволишь?

Магрибинец так обрадовался, что не сразу собрался с мыслями.

– Чего изволю?.. Чего же я изволю?! Ага! Вот! Хочу, чтобы ты поднял дворец Аладдина со всем, что в нём есть, и перенёс в Марокко. Поставь его в моём саду.

– Сию минуту, мой господин!

Джинн принялся вертеться, становясь всё больше и выше, затем наклонился и поднял дворец, будто плошку с орешками. И трёх секунд не прошло, как он превратился в точку в небесах.

– А потом возвращайся за мной! – прокричал ему вслед магрибинец.

Ещё через десять секунд джинн вернулся и унёс магрибинца вместе с его добычей.

Придя с охоты, Аладдин увидел у городских ворот главного визиря, который поджидал его, да не один, а с войском янычар, вооружённых ятаганами.

– Арестуйте его! – велел визирь. Аладдин не успел вымолвить ни слова, как его заковали в кандалы и привели к султану.

– Ах ты, коварный юнец! – пророкотал разгневанный султан. – Где моя дочь?

– В нашем дворце, добрейший царь, там, где я оставил её утром.

– А где дворец?

Аладдин был слишком изумлён, чтобы отвечать.

– А я вам говорил, ваше величество! – прокаркал главный визирь. – Говорил, что ему нельзя доверять! Пошлите за мастером пыток!

– Ваше величество, – сказал Аладдин, – это чьё-то злое волшебство. Умоляю, дайте мне один день, и если я не разыщу и не верну царевну и дворец, то приду и позволю отрубить себе голову. Клянусь.

Вид у него был такой бравый и честный, что султан неожиданно для себя сказал:

– Что ж, договорились. Даю тебе двадцать четыре часа.

Аладдина отпустили. Первым делом он побежал взглянуть на яму, появившуюся там, где раньше стоял дворец, и сразу понял, что это мог сделать только хитрый магрибинец.

Пока он стоял там, почёсывая затылок, его заметила служанка Фатима. Она подбежала к нему, вся в слезах.

– Господин! Лампа! Магрибинец! Дворец! Царевна! О, прости меня!

И она всё ему рассказала. Аладдин был в отчаянии. Он громко кричал и ломал пальцы, и случайно потёр при этом железное кольцо, которое носил, никогда не снимая.

Земля сотряслась, и в воздухе появился Джинн Кольца. На этот раз он сиял как солнце, так что смотреть на него было больно, но его глаза по-прежнему пылали, словно окна в горящем доме.

– Я здесь, повелитель!

– Ты знаком с Джинном Лампы?

– Разумеется, владыка.

– Он ведь был моим рабом! Зачем же он унёс дворец?

– Да простит меня господин, он не твой раб, а раб любого, кто держит в руках лампу. И, что ещё важнее, его сила намного превосходит мою.

– Известно ли тебе, куда он унёс дворец?

– В Марокко, господин.

– А можешь отнести туда меня и Фатиму?

– Меня? – удивилась Фатима.

– Как только пожелаешь, господин.

– Тогда сделай это прямо сейчас.

– Но зачем… – начала Фатима.

Джинн Кольца поднял Аладдина и Фатиму в небо и понёс со скоростью, близкой к скорости света.

Они пролетели над Индией и Персией, над Багдадом и Иерусалимом с мечетью Омара, и над Каиром, пирамидами, великой пустыней и Атласскими горами.

Наконец джинн опустил их на землю в саду магрибинца, в тени раскидистого тамаринда.

– …я-то тебе понадобилась? – договорила Фатима, слегка запыхавшись.

– Магрибинец украл царевну Бадр аль-Будур и держит её в плену, – объяснил Аладдин. – А я хочу покончить с мерзавцем раз и навсегда.

Он обошёл сад магрибинца и нашёл то, что искал. Под сенью эвкалиптов были разбиты грядки с ядовитыми растениями, которые колдун использовал для своей злой магии. Аладдин сорвал по одному листку скорпионьего чертополоха, смертоносной белены и трубки дьявола и, завернув в носовой платок, передал Фатиме.

– Отправляйся во дворец и найди свою госпожу, – сказал он. – Передай, чтобы вечером, когда к ней явится магрибинец, она выжала в его вино сок из этих листьев. Да пусть проследит, чтобы он обязательно это выпил. Когда злодей заснёт глубоким сном, пусть царевна не мешкая впустит меня.

Фатима побежала во дворец и нашла Бадр аль-Будур.

– Ой, Фатима! – обрадовалась царевна. – Как я рада тебя видеть! Но как ты здесь очутилась?

– Принц Аладдин тоже здесь, ваше высочество! Он прячется в саду. Мы прилетели сюда на джинне!

Царевна обрадовалась.

– Правда, что Аладдин здесь? Ах, я готова на всё, лишь бы избавиться от ужасного колдуна! Будь у меня меч, я бы отрубила его косматую голову!

– Возьмите лучше вот эти травки, ваше высочество…

Фатима подробно объяснила ей, что нужно сделать, и они принялись ждать.

Вечером магрибинец постучал в покои царевны – Аладдин как знал, что он явится. Фатима отворила дверь, и он вошёл, в одной руке – большой букет роз, в другой – большая коробка рахат-лукума, а на ногах красные туфли с острыми загнутыми носами. Он надушил бороду, отполировал ногти и выщипал из носа все до одного волоски.

– Ах, мой сладкий и сочный персик! – заговорил он. – Моя милая маленькая мусипусечка! Я пришёл, чтобы отужинать с тобой, и, скажу, не таясь, – хочу на тебе жениться. Не сомневайся, такой могущественный чародей, как я – очень выгодная партия, мой лакомый кусочек. А сейчас давай сядем на мягкие шёлковые подушки и станем пировать. Рабы! Несите угощение!

Тут же явился целый полк рабов, несущих блюда жареной верблюжатины и запечённой ягнятины, риса и кускуса, хлеба и всевозможных плодов, а также кувшины охлаждённого вина.

Бадр аль-Будур притворилась, будто ей всё очень нравится. Она пробовала блюда, улыбалась, шутила и кокетничала с магрибинцем, а когда они закончили есть, сказала:

– Хочу познакомить тебя с одним обычаем моей страны, о великий. Когда влюблённые приносят друг другу клятвы верности, они обмениваются кубками. Позволь же мне испить из твоего, о прекрасный ликом, благоуханный волшебник.

Очарованный лестью магрибинец позволил ей сделать глоток из своего кубка. Он и не заметил, как она выжала в свой напиток сок трав. Тогда царевна поцеловала его.

– О, твои губы слаще дыни! – воскликнул он, опьянённый поцелуем, и осушил кубок до дна, желая поцеловать царевну ещё раз.

Но вышло так, что тот поцелуй стал последним в его жизни. С колдуном творилось нечто ужасное. Сок трав высушил его лёгкие, сдавил сердце и заморозил кровь. Бездыханный колдун камнем рухнул на пол.

Бадр аль-Будур подбежала к окну и широко его распахнула.

– Аладдин! Аладдин!

В мгновение ока тот забрался в окно, и влюблённые стали целоваться. Но долго целовать царевну Аладдин не мог, ему нужно было сделать кое-что ещё.

Подойдя к чародею, Аладдин приподнял полу его халата – вот она, лампа! Не мешкая, юноша схватил её и, надёжно спрятав, повернулся к Бадр аль-Будур:

– Выйди ненадолго из комнаты, милая. Я должен раз и навсегда покончить с этим подлецом.

Как только Бадр аль-Будур вышла, Аладдин выхватил меч и отрубил магрибинцу голову. Злодею пришёл конец, теперь уж наверняка.

Аладдин потёр лампу, и появился джинн.

– Я здесь, мой господин! Приказывай, и я выполню любое твоё повеление – и я, и другие рабы лампы.

– Скажи-ка, джинн, если бы магрибинец приказал убить меня, ты бы это сделал?

– Тут же раздавил бы тебя, как блоху, мой господин, ведь я раб любого, кто потрёт лампу.

– Понятно. Так это ты доставил сюда дворец, джинн?

– Истинно так, господин.

– А можешь вернуть его назад, на место?

– В мгновение ока, повелитель.

Джинн смерчем вылетел в окно, а в следующее мгновение Аладдин, и Бадр аль-Будур, и Фатима ощутили лёгкий толчок – дворец вместе с фундаментом оторвался от земли. Но джинн так аккуратно всё сделал, что они и не догадывались о полёте, пока через пять секунд не почувствовали ещё один едва заметный толчок. Дворец опустился на своё место в Китае.

Султан был несказанно рад их возвращению. После исчезновения Бадр аль-Будур он места себе не находил, ведь царевна была его единственным ребёнком. А когда в вечернем свете золотой дворец вновь заблистал во всём своём великолепии, глаза султана наполнились слезами радости. Он взбежал по ступеням, пересёк двор с фонтанами и обнял царевну, выбежавшую ему навстречу. Потом он обнял и Аладдина.

– Дорогая, дорогая моя доченька! Где же ты была? И ты, мой возлюбленный зять! Как ты её отыскал? И откуда взялись все эти чудеса?

Тогда Аладдин рассказал султану о магрибинце и волшебной лампе, о том, как Фатима по незнанию обменяла волшебную лампу на простую, и обо всём остальном.

– Ваше величество, если вы сомневаетесь в моих словах, войдите в соседнюю комнату, и увидите там обезглавленное тело подлеца.

При мысли о том, какой опасности подвергались его дети, султан пришёл в ужас.

– Вынести тело вон и предать его огню! – приказал он. – А пепел развеять на четырёх ветрах! Пусть от жуткого чародея ничего не останется.

Приказание было исполнено в точности, а потом султан повелел устроить праздник. Пиры и увеселения продолжались целый месяц, на каждом доме висели флаги, а любому, кто попросит, бесплатно наливали вина, сколько он пожелает.

Мать Аладдина перебралась во дворец, у неё теперь были собственные покои, и она больше никогда не пряла хлопок. Честный золотых дел мастер получил награду, а скверного ювелира наказали. А ещё Аладдин заплатил Шахиду, Робкому поэту, тысячу динаров, чтобы тот описал историю Волшебной лампы. Да будет благословен Аладдин, принц книгоиздателей! Да обретёт каждый бедный писатель своего патрона и покровителя, столь же щедрого и мудрого!

Что же касается самой лампы, то Аладдин спрятал её подальше и никогда никому не рассказывал, где она лежит.

Аладдин и царевна Бадр аль-Будур снова были вместе и любили друг друга сильнее прежнего. А когда султан умер, Аладдин унаследовал его царство. Много лет он правил мудро и справедливо, и умер в старости, окружённый многочисленными детьми и внуками. Попадались среди них и озорники, такие же, каким некогда был сам Аладдин, но все они были храбрыми и красивыми, а главное – очень любимыми.

Конец

Филип Пулман – один из популярнейших современных писателей. Его трилогия «Тёмные начала» удостоена многих литературных премий. Она известна во всём мире, её любят и дети, и взрослые.

Крис Вормелл учился рисунку и живописи у своего отца. Вдохновившись творчеством художников прошлого, он самостоятельно освоил технику гравюры по дереву – ксилографии, и стал иллюстрировать книги. Теперь Крис Вормелл, один из лучших иллюстраторов Британии, и сам пишет детские книги.