Текст книги "Как обследовать росомаху. Новые записки случайного ветеринара"

Самый страшный страх

Такое случается минимум раз в день в большинстве ветеринарных клиник для мелких животных: приемный покой полон людей и питомцев, и все они содрогаются от ужаса, заслышав пронзительный собачий визг из глубины клиники – такой, что кажется, будто бедняге отпиливают лапу без наркоза. На мордах животных и лицах их хозяев мгновенно появляется выражение «Ой, мамочки!». Администраторы уже давно поняли, что лучше как можно скорее пояснить, что происходит.

– Просто Дружку подрезают когти, а он этого очень не любит.

В ответ слышатся нервные смешки.

Признаюсь честно, я никогда не делал маникюр в салоне. Но много раз проходил мимо и никогда не слышал, чтобы оттуда раздавались пронзительные человеческие вопли. Возможно, конечно, что маникюр и педикюр делают в тщательно звукоизолированном кабинете, но скорее всего, людям просто не больно, даже когда ногти им подрезает кто-то другой. Тогда почему же собаки так переживают?

Первая проблема заключается в том, что хотя собачьи когти анатомически и напоминают наши ногти, устроены они все же иначе. У нас розовая часть ногтя, то есть ногтевая пластина, и белая выступающая его часть, так называемый свободный край, имеют ясную границу. Под ногтем находится ногтевое ложе, и всякий знает, что если к нему прикоснуться, то больно до чертиков (так еще говорят?). У собак все по-другому: когтевое ложе находится внутри того, что у них соответствует нашей ногтевой пластине, и постепенно сужается, такой конус внутри конуса. У собак когтевое ложе называется пульпой и если к нему прикоснуться, тоже больно до чертиков. Поскольку пульпа находится отчасти внутри когтя, при стрижке важно ни в коем случае не задеть ее. А если у собаки когти черные, надо очень хорошо знать анатомию, чтобы понимать, где можно резать. Поэтому неудивительно, что у большинства собак есть неприятный опыт стрижки когтей. Один неприятный инцидент может внушить им страх перед этой процедурой на всю оставшуюся жизнь.

Сообразительные читатели (то есть, конечно же, все, я не хотел никого обидеть) могут возразить, что некоторые наивные щенки, а также собаки, которым никогда не отрезали ничего лишнего, тем не менее, терпеть не могут, когда им стригут когти, а значит, должна быть еще какая-то причина. На самом деле таких причин две. Одна состоит в том, что многие собаки терпеть не могут, когда их ограничивают в движениях. Проведите небольшой опыт. Сначала погладьте свою собаку. Как она отреагирует? Радостно завиляет хвостом. А теперь обнимите ее. И что? Собака встревожилась и напряглась. Собаки в большинстве своем (оговариваюсь, потому что уверен: кто-то уже хочет сообщить мне об исключении из этого правила) вообще не любят, когда их крепко держат. Вторая причина заключается в том, что многие собаки не приветствуют, когда их лапы теребят – без разницы, с какой целью. А вам бы понравилось, если бы вас взяли за ногу и стали что-то с ней делать, непонятно зачем и почему?

Итак, думаю, суть проблемы теперь понятна. Как же такому горю помочь? Боюсь, если собака уже верещит при стрижке, это будет нелегко. Действовать постепенно и ласково всегда помогает. Стригите по несколько когтей за один подход и отпускайте собаку сразу же, как только она встревожится. Если ей будет неприятно в этот раз, в следующий вам легче не станет! Щедро вознаграждайте за терпение угощениями, даже лучше завести особые лакомства для стрижки когтей. Как вариант, можно попробовать подпиливать когти или использовать бормашинку. А если ваша собака приходит в расстройство раньше, чем вы успеете подрезать хотя бы один коготь или достать машинку, посоветуйтесь с вашим ветеринаром. Некоторые собаки легче соглашаются на процедуру, если за дело берутся сотрудники клиники, чем когда стричь когти пытается хозяин. И, конечно, у нас всегда есть под рукой лекарства. Нет ничего плохого в использовании легкого транквилизатора, если это поможет избежать превращения стрижки когтей в нервное родео.

С другой стороны, если ваша собака еще щенок, то у вас есть счастливая возможность предотвратить возникновение проблемы. Только помните поговорку «семь раз отмерь…» С самых первых дней теребите и поглаживайте лапы и когти щенка ежедневно. Пусть он привыкнет, что стрижка когтей – это что-то повседневное и приятное. Для этого опять-таки кладите триммер для когтей где-то рядом так, чтобы щенок видел, и щедро хвалите питомца, используя лакомства. Спустя неделю или две во время такого сеанса возни с щенячьими лапами возьмите триммер в руку, но пока не стригите когти – просто дайте щенку его обнюхать, осмотреть, прикоснитесь триммером к лапам. Потом, когда решите, что момент настал, подрежьте один коготь. Именно так – только один! И сразу же щедро похвалите и угостите щенка. Ну, думаю, принцип вы поняли. Действуйте медленно, ласково, постепенно, без напряжения и постарайтесь, чтобы всем было весело! Чтобы понять, где именно резать, погуглите «анатомия когтя собаки». Первые несколько результатов поиска дают вполне надежные инструкции.

Я искренне желаю вам удачи. Потому что если собаки, которые боятся стрижки когтей, верещат вслух, то фельдшеры, которым приходится стричь им когти, кричат про себя. И если получится облегчить процедуру для тех и для других, это будет классическая ситуация взаимной выгоды.

Дело о лысеющем пуделе

Мирна была очень красивым белым карликовым пуделем. Она была не только красивая, но и примерная и в целом вполне здоровая. Более того, ее хозяйка, миссис Уилсон, очаровательная интеллигентная женщина, умела задавать хорошие вопросы и внимательно слушать ответы. Когда я встречаю такое сочетание идеального хозяина и идеального питомца, то всегда стараюсь помочь и сделать все возможное. Разумеется, я всегда стараюсь помочь и сделать все возможное, но такие клиенты, как миссис Уилсон и ее Мирна, делают это желание, можно сказать, непреодолимым.

Помочь им никогда не составляло труда, потому что Мирна, как я уже говорил, была в целом здорова. Несложно показать себя умным и компетентным врачом, когда твой пациент здоров. Это все равно как проявить себя отличным водителем на пустом и ровном шоссе. Главное не заснуть, и ничего плохого не случится. Но однажды мы свернули с шоссе и на большой скорости помчались по грунтовке, ведущей к пропасти.

– У нее выпадает шерсть, – сказала миссис Уилсон, показывая на симметричные проплешины на спине Мирны.

– Ага, вижу… Хм… Она чешется? – спросил я.

– Нет, я ни разу не видела, чтобы она чесалась, и уверена, что она не делает это, когда я не вижу.

Теперь понимаете? Миссис Уилсон была умная клиентка. Она знала: если вы не видите, что животное не чешется, это еще не значит, что оно не чешется. Некоторые как будто догадываются, что хозяева этого не одобряют, и ждут, пока те выйдут из комнаты.

– Думаю, вы правы. Расчесов на коже нет, она вообще не выглядит раздраженной.

Я внимательно разглядывал лысые участки под ярким светом сквозь лупу, а Мирна стояла неподвижно в ожидании лакомства, полагавшегося ей после осмотра.

– Тогда что это может быть?

– А как она вообще себя чувствует? Ест, пьет, ходит в туалет как обычно?

– Да, все совершенно нормально. Вот только шерсть лезет, и мне кажется, проплешины постепенно растут.

– Ну, симметричные проплешины, как правило, возникают из-за гормональных нарушений. Я имею в виду не половые гормоны, конечно, ведь Мирна стерилизована. Дело в секрете других желез, например, щитовидной или надпочечников. При нарушении их работы обычно наблюдаются и другие симптомы, но, как мы любим говорить, собаки учебников не читают. Из любого правила есть исключения. Придется сделать несколько анализов.

– Конечно, всё, что вы сочтете нужным.

Прежде всего мы взяли анализ крови на гормоны щитовидной железы. Они оказались в норме. Потом мы продержали Мирну в клинике пару часов, чтобы проверить работу надпочечников и исключить болезнь Кушинга. Мы с миссис Уилсон уверились, что это она и есть, потому что болезнь Кушинга очень часто встречается у пуделей. Однако и результаты этой пробы оказались совершенно нормальными. Я долго задумчиво таращился на цифры, прежде чем взять телефон и позвонить миссис Уилсон. Что я ей скажу? Что еще это может быть?

– Здравствуйте! Пришли результаты анализа Мирны, и, к моему удивлению, они говорят, что это не болезнь Кушинга. – Я продолжал, размышляя на ходу. – Но никакие анализы не работают со стопроцентной точностью, так что, возможно, это ложноотрицательный результат. Однако прежде чем пересдавать пробу, я бы советовал показать Мирну ветеринару-дерматологу. У нас в Манитобе такого специалиста нет, но один дерматолог приезжает пару раз в год из Онтарио и ведет прием пациентов. Думаю, стоит записать Мирну к нему.

– Да, это звучит разумно. А можно один вопрос?

– Конечно.

– Я каждый день наношу себе на предплечья крем с эстрогеном. А Мирна любит сидеть у меня на руках. Это не может быть как-то связано с ее заболеванием?

Если бы все это происходило в мультфильме, в этой момент над моей головой появилась бы сверкающая лампочка: дзинь! Ну точно!

– Э… да. Мне нужно будет проверить, но, думаю, мы нашли причину. Мирна – некрупная собака, так что ей достаточно малой дозы. Эстроген – это ведь гормон.

Я проверил и, разумеется, обнаружил в научных изданиях множество описаний подобных случаев. Бывало даже, что у крохотных двухмесячных щенков начиналась течка из-за крема с эстрогеном, который используют женщины после наступления менопаузы. В норме течки должны начинаться с шести месяцев, так что это как если бы у четырехлетних девочек были менструации. Я никогда раньше не слышал о подобном. Даже после тридцати лет практики поговорка «век живи – век учись» остается актуальной. Чаще всего «учиться» приходится бессмысленной ерунде, но это было и правда полезное открытие, вдобавок интересное. Я чувствовал себя виноватым из-за того, что не задал правильные вопросы в самом начале (хотя, с другой стороны, как прикажете тактично поинтересоваться у женщины, не пользуется ли она кремом с эстрогеном?), но радовался, что проблему оказалось так легко решить. Миссис Уилсон стала наносить крем не на предплечья, а на шею, и вскоре Мирна похорошела – а паинькой и здоровой собакой она оставалась и так, и это, конечно, самое главное.

Цыси бросает кости

Во дворце разума всякого ветеринара есть комната страха. Мы стараемся заглядывать туда пореже. Благо у нас хватает комнат поприятнее, с табличками вроде «Пушистые котики», «Благодарственные открытки», «Излеченные пациенты». И нам хорошо известно, что в комнате страха нас ждут не страшилки, которыми приятно пощекотать нервы, а худшие сценарии, которых мы стараемся избегать. Таких сценариев много, так что комната вместительная. Первой, стоит хоть на щелочку приоткрыть дверь, в глаза бросается картина «Пациент умирает на операционном столе». Обычно стоит ветеринару ее увидеть, он сразу захлопывает дверь. Но если набраться храбрости, в комнате страха можно найти еще много чего: например убийственно длинный список потенциальных ошибок в диагнозе или прилагающийся к нему список ошибочных назначений. Или письмо из комитета по коллегиальным проверкам. Или отчет инспектора по ветклиникам. Онлайн-отзыв взбешенного клиента; драку между собаками клиентов в приемном покое; клиента, поскользнувшегося на крыльце клиники; администратора, въехавшего задним ходом в машину клиента на парковке; реакцию на лекарства, приведшую к смерти пациента… Ой, мамочки. Тут уж кто угодно выскочит за дверь. Но прежде чем она захлопнется у вас за спиной, вы успеете заметить пациента, удравшего из клиники. Бррр! Вот это и правда ужас так ужас.

Цыси Фенвик была собачка среднего возраста из породы пекинесов. Ее госпитализировали – уж не помню, по какой причине. Фанаты истории наверное догадались, что назвали ее в честь последней императрицы Китая. Английское произношение этого имени таково, что его легко спутать со Сьюзи, но миссис Фенвик не позволяла никому допустить эту ошибку дважды. Выглядела и одевалась она как пожилая хиппи, но была начисто лишена и тени хипповского оптимистичного пофигизма. Миссис Фенвик славилась колкостью, привычкой доставать маленькие очки для чтения и зачитывать каждую строчку счета вслух, а также манерой смотреть в упор на собеседника не мигая, словно пыталась заглянуть ему в голову. Не могу припомнить, чтобы она когда-нибудь при мне улыбалась, но со временем я проникся к этой женщине уважением, потому что она искренне старалась поступать так, как будет лучше для ее собак, и если я находил возможность подробно объяснить ей все, она всегда следовала моим рекомендациям.

Цыси уверенно шла на поправку, но мне все-таки показалось, что будет лучше оставить ее в клинике на выходные. При этом я рекомендовал перевести ее в ветклинику скорой помощи, где сотрудники дежурят круглосуточно семь дней в неделю. Однако миссис Фенвик отказалась туда обращаться, поскольку успела несколько раз крупно повздорить с тамошними врачами. Тогда Линни, нашей студентке-практикантке было поручено несколько раз навестить Цыси, дать ей лекарства и выгулять. Я тоже собирался заглянуть, когда буду ехать мимо по делам. И вот когда мы с моей женой Лорейн завернули на парковку клиники, навстречу нам выскочила Линни – вся красная и запыхавшаяся.

– Ради бога! Как хорошо, что вы приехали! – Она наклонилась и уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. – Цыси! Она сбежала!

– Сбежала? Как? – спросил я, поспешно выбираясь из машины.

– Я вывела ее погулять, и она вывернулась из ошейника! У нее же совсем нет шеи! Ради бога, простите меня! И надо же было, чтобы это случилось именно с собакой миссис Фенвик! Да она сотрет нас в порошок, если мы не поймаем Цыси!

– Спокойно, мы ее найдем. Где ты ее видела в последний раз?

– В переулке, вон там, – она бежала в сторону Айнсли-стрит. Такая быстрая! Остановится, подпустит меня немного – и снова наутек!

Мы рассредоточились, чтобы охватить место, где могла быть беглянка, со всех сторон. Конечно же, маленькая пекинесиха обнаружилась через несколько домов по Анйсли-стрит – сидела под кустом и испуганно таращилась на нас.

– Привет, Цыси, – сказал я, сел на корточки и протянул руку с таким видом, словно хотел дать собаке лакомство. На самом-то деле ничего вкусного у меня с собой не было, я ведь бросился на поиски, едва вышел из машины.

Собачка слегка наклонила голову набок – мне показалось, что она узнала меня. Я счел это добрым знаком. Многие пациенты меня побаиваются, но Цыси всегда ко мне благоволила – хотя нравился ей не столько я, сколько мои угощения.

– Ладно, теперь немного отойдите, – сказал я Лорейн и Линни, помахав рукой.

Я подобрался к беглянке чуть ближе, продолжая жестом сулить ей угощение. Она вроде бы расслабилась. Казалось, все будет просто. Ай да Филипп, ай да молодец!

Ну вы знаете, что случается, когда начинаешь так думать.

Цыси уже была от меня на расстоянии вытянутой руки – еще секунда, и я схватил бы ее, но тут, в точности как говорила Линни, она вдруг рванула прочь. Вот только что сидела тихо и мирно, а в следующее мгновение уже превратилась в размытое пятно со сверкающими пятками и реющими позади ушами.

Пятки сверкали в направлении Портедж-авеню.

Если вы никогда не были в Виннипеге, то знайте: Портедж – очень оживленная магистраль транс-канадской шоссейной сети. По ее восьми полосам мчится практически сплошной поток металла со скоростью от 60 до 80 километров в час. И до нее был всего квартал.

– Линни, беги за ней, а мы с Лорейн обойдем справа и попробуем отрезать ей путь к Портедж!

И мы помчались – собака, студентка и два ветеринара. Каждый бежал со всей скоростью, которую позволяли развить его ноги или лапы. Цыси успела к Портедж-авеню первой. Там она приостановилась на мгновение, и мне живо представилось, как она мысленно бросает кости. Рискнуть или нет? Если она рискнет и у нее все получится, тогда мы безнадежно отстанем и она окажется на свободе! А если не получится… Впрочем, сомневаюсь, что она вообще рассматривала такую возможность, ведь Цыси была столь же отважна и уверена в своих силах, как и императрица, в честь которой получила свое имя. И как и она, Цыси сделала неверный выбор.

Несколько ужасных секунд мы кричали и размахивали руками, умоляя водителей остановиться, а крохотная собачонка лавировала среди несущихся машин с почти фантастической ловкостью – так умелый баскетболист обходит противников на площадке. Потом ее везение закончилось, и ее сбила машина. Раздался скрежет тормозов, визг Линни, мой собственный, а также Лорейн и нескольких прохожих. Линни подбежала и подхватила Цыси на руки. Не тратя времени на объяснения, мы бросились в клинику с обмякшей собакой на руках. Ее десны были очень бледными, сердце билось слабо и неравномерно – Цыси была в шоке.

Возможно, Лорейн и не согласится с этим, но во многих отношениях она как врач куда лучше меня. Это просто невероятная удача, что Лорейн была с нами, потому что она сумела мгновенно ввести катетер в вену, которую я даже разглядеть не мог. Ей хватило одной попытки. Это спасло Цыси жизнь. Линни рухнула на стул, едва не лишившись чувств от облегчения и последствий стресса. Бедная собачка, конечно, сильно пострадала, у нее была сломана лапа, но мы знали, что она выживет. Неясно было только, выживу ли я после того, как позвоню миссис Фенвик и расскажу, что случилось.

Происшествие с Цыси имело различные последствия. Прежде всего, мы стали использовать при выгуле пациентов другие ошейники, и больше побегов у нас с тех пор не случалось. Линни все-таки стала ветеринаром и теперь она партнер в нашей клинике. А миссис Фенвик? Она потрясла меня тем, что отнеслась к новости совершенно благоразумно и с пониманием, порадовавшись уже тому, что Цыси будет жить. Правда, с тех пор, что бы ни случилось со здоровьем Цыси, миссис Фенвик утверждала, что это следствие той травмы и мы должны лечить ее безвозмездно. Мы охотно шли ей навстречу.

Часть 2
Кошки

Узрите могучего охотника

Описывая увиденное, Кристи – элегантно одетая молодая женщина – наморщила нос от отвращения.

– У него в лотке были такие мерзкие белые твари, – она поглаживала своего миниатюрного рыже-полосатого кота Мандарина, сокращенно Манни. – Я думала, это рис, потом смотрю – они извиваются. Бррр! Гадость!

– Да, есть от чего встревожиться, – признал я и улыбнулся Манни.

Тот сидел на коленях хозяйки совершенно спокойно и тарахтел, как лодочный мотор.

– Манни выходит из дома? – спросил я.

– Нет, мы никогда его не выпускаем. Моего прошлого кота сбила машина. Манни – мое сокровище.

Хмм, а я-то думал, что он на свободном выгуле. Но тут у меня появилась догадка.

– А в вашем доме не могли завестись мыши?

– Ой, да, мыши есть! Мой бойфренд хотел разложить яд, но я была против. И Манни великий охотник, я уверена, он почти всех отлавливает. Я, правда, стараюсь не смотреть на это, он ведь иногда играет с ними, прежде чем убить. Мой маленький пушистый садист, – нежно проворковала она, почесывая кота за ушами.

– Тогда эти маленькие извивающиеся твари – кусочки ленточных глистов. Они, конечно, противные, но для здоровья животного не особенно опасны, а людям не передаются. Чтобы их подхватить, надо съесть мышь или другого грызуна. А избавиться от них проще простого.

– Уфф, какое облегчение. Я-то боялась, они жрут нас изнутри или еще что.

На самом деле в практике ветеринаров мелких животных встречаются, в основном, только два вида глистов: плоские, фрагменты которых похожи на рис, и круглые, которые, простите за еще одну аналогию из мира еды, смахивают на спагетти. Последние, как правило, бывают у котят и щенков, а первые – исключительно у животных-охотников, чаще всего у кошек, хотя иногда к нам приводят и собак, подзакусивших каким-нибудь грызуном.

Охотничий инстинкт кошек – это нечто. Большинству домашних кошек доводится проявлять его только при встрече с залетными насекомыми, но зрелище это поразительное. Бессчетное число раз клиенты описывали мне в красках, как их милый котик, всю жизнь проживший в доме, благополучно подкрался, напрыгнул, убил и – к величайшему отвращению всего семейства – сожрал мотылька. И крылышки бедного насекомого все еще трепыхались, когда хищник с гордым видом уминал его. Это зашито в них, так сказать, на аппаратном уровне. Перефразируя известную поговорку, можно вывезти кошку из дикой природы, но нельзя вывести дикую природу из кошки.

Один клиент рассказывал мне о своей престарелой сиамской кошке. Точно не помню, как ее звали, но ей было уже за двадцать, у нее выпали зубы, у нее были удалены когти (да, увы, в былые времена так делали) и она наполовину ослепла. И все это не мешало ей с потрясающей регулярностью ловить птиц. Не знаю, о чем это говорит – о всесокрушающей силе охотничьего инстинкта или о непреодолимой птичьей глупости. Или о том и другом сразу.

И это заставляет вспомнить об очень серьезной проблеме. Дело в том, что если, убивая грызунов, кошки приносят некоторую пользу (не грызунам, конечно), и вероятно, именно ради этого человек в свое время их и одомашнил, то привычка кошек охотиться на птиц – это тихий апокалипсис. Ученые недавно установили, что в Канаде кошки ежегодно убивают от 100 до 350 миллионов птиц. Шокирующие цифры. А в США это число составляет от 1,4 до 3,7 миллиардов! Таким образом, кошки – основная причина гибели птиц, особенно маленьких певчих. Чуть более половины этих птиц убивают дикие кошки, но милые домашние любимцы вроде Манни тоже истребляют значительное число пернатых. Есть много доводов в пользу того, чтобы не выпускать кошку за порог дома, и мы сейчас не будем спорить о том, стоит ли это делать, но если ваш кот гуляет свободно, вы не присматриваете за ним 100 % времени, когда он находится на улице, то вы должны признать: ваш питомец убивает птиц, в том числе, возможно, редких исчезающих видов, даже если он выходит во двор лишь ненадолго. Такое кошачье удовольствие обходится слишком дорого.

В завершение хочу рассказать одну историю. Как большинство ветеринарских историй, она смешная, но в то же время не для особо брезгливых. Первого кота в нашей семье звали Мяк. Это был крупный черно-белый котяра. Мы жили на ферме в окрестностях Саскатуна, и Мяк мог вдоволь охотиться там на грызунов и, конечно, на птиц. При всем уважении к последним, у него была извращенная слабость к яркой дичи вроде синешеек и щеглов. Ну не буду повторять, что я думаю об охоте на птиц. Другой излюбленной добычей Мяка были гоферы. Похоже, в гоферах ему нравилось все, – включая мех, кости и потроха, – за единственным исключением. Мы всегда узнавали, что Мяк поймал и сожрал свое любимое блюдо, потому что он оставлял от него небольшой зеленый мешочек – желчный пузырь. Каким-то образом он умудрялся с хирургической точностью удалить и отложить в сторонку этот орган. Наверное, полагал его слишком горьким.

Да, пожалуй, история больше натуралистичная, чем смешная, но впечатляющая, согласитесь. Манни сумел впечатлить меня совсем иначе. Если Мяк сражался, как бешеный кабан, когда мы пытались дать ему таблетку от глистов, то Манни скушал ее с таким видом, будто это было лакомство со вкусом мышки. Это гораздо более практичный способ произвести на меня впечатление.